Недействительность сделок при банкротстве кредитных организаций

НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ СДЕЛОК ПРИ БАНКРОТСТВЕ КРЕДИТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

А. В. КРЯЖКОВ

Кряжков А. В., главный юрисконсульт Юридического управления государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов", кандидат юридических наук.

Одной из самых насущных проблем, с которыми сталкивается конкурсный управляющий кредитной организации, находящейся в процедуре банкротства, является проблема недействительности ее сделок, совершенных в предбанкротный период. Реалии российской экономики таковы, что практически невозможно обнаружить несостоятельную кредитную организацию, банкротству которой не предшествовало бы совершение ряда сомнительных сделок. Банкротство в "чистом виде", наступившее исключительно по экономическим причинам, в том числе в результате неблагоприятной экономической конъюнктуры, возможных ошибок менеджмента, является редким исключением. В России, как правило, несостоятельность кредитной организации бывает вызвана совершением ее руководителями (собственниками) ряда действий (сделок), специально направленных на доведение организации до банкротства. Даже если в планы указанных лиц несостоятельность кредитной организации не входила, ее вероятность многократно увеличивается вследствие совершения незаконных действий (сделок) указанными лицами. Опыт свидетельствует, что непосредственно перед банкротством кредитных организаций осуществляется усиленный вывод ликвидных активов. Это происходит либо путем их замены на активы неликвидные, каковыми чаще всего выступают векселя никому не известных, а то и вовсе не существующих эмитентов, либо путем передачи в счет погашения обязательств банка "близким" руководству (собственникам) кредитной организации лицам. Возможно и отчуждение кредитной организацией своего имущества по заведомо заниженной цене, однако на практике такое встречается нечасто, поскольку мошеннический характер подобных действий очевиден. Нередки случаи погашения аффилированными руководству (собственникам) лицами своих обязательств с использованием средств самой кредитной организации. Такие сделки нарушают права кредитной организации и ее кредиторов, поэтому признание их недействительными приобретает для конкурсного управляющего одно из первоочередных значений. Однако существующее правовое регулирование и складывающаяся судебная практика не всегда позволяют делать это достаточно эффективно. Поэтому большое теоретическое и практическое значение приобретает анализ наиболее значимых аспектов недействительности сделок кредитных организаций, совершенных в преддверии банкротства, и правовых проблем, возникающих на практике при их оспаривании. 1. Наряду с общими нормами о недействительности сделок (ст. 168 - 179 ГК РФ, п. 6 ст. 79, п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" <*> и др.) законодательство о банкротстве включает специальные правила. Они предусматривают как специфические основания недействительности сделок, непосредственно связанные с фактом несостоятельности, так иные особенности оспаривания сделок в процедуре банкротства, в том числе при банкротстве кредитных организаций. -------------------------------- <*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 1. Ст. 1.

Специальные "банкротные" основания недействительности сделок содержатся в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)" <*> (далее - Закон о банкротстве), а также в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <**> (далее - Закон). При этом по отношению к сделкам кредитных организаций могут быть применены и те и другие основания их недействительности. -------------------------------- <*> Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 43. Ст. 4190. <**> Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 9. Ст. 1097.

Пункт 2 ст. 103 Закона о банкротстве в качестве основания признания сделки недействительной устанавливает факт ее совершения должником с заинтересованным лицом, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были или могут быть причинены убытки. Основанием признания сделки недействительной, содержащимся в п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве, является факт совершения сделки с отдельным кредитором или иным лицом, если указанная сделка влечет за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами. Пункт 4 ст. 103 Закона о банкротстве говорит о недействительности сделки, совершенной должником - юридическим лицом, связанной с выплатой (выделом) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с его выходом из состава учредителей (участников) должника, если исполнение сделки нарушает права и законные интересы кредиторов. Согласно п. 5 ст. 103 Закона о банкротстве предусмотрена ничтожность сделки, совершенной должником - юридическим лицом после принятия заявления о признании его банкротом и связанной с выплатой (выделом) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с его выходом из состава учредителей (участников) должника. Однако применение данного основания в отношении кредитных организаций представляется маловероятным ввиду специфики возбуждения процедуры их банкротства. При этом в соответствии с п. 1 ст. 50.34 Закона по основаниям, предусмотренным п. п. 2 - 5 ст. 103 Закона о банкротстве, могут быть оспорены сделки, если они совершены в течение шести месяцев до даты назначения Банком России в кредитной организации временной администрации. Законодательство предусматривает дополнительное основание для признания недействительными сделок кредитных организаций. В соответствии с п. 2 ст. 28 Закона, сделка может быть признана недействительной, если ее цена и иные условия существенно в худшую для кредитной организации сторону отличаются от цены и иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки. При этом по данному основанию может быть признана недействительной сделка, совершенная в течение трех лет, предшествовавших назначению временной администрации. 2. Статья 103 Закона о банкротстве, как и ст. 28 Закона, прямо не определяет периоды времени, в течение которых сделки могут быть признаны недействительными. Некоторые авторы считают это недостатком законодательства <*>. Однако практически это означает, что исковая давность по таким требованиям начинает течь с момента, когда арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о сделке. Это имеет существенное значение для защиты интересов должника и его кредиторов, поскольку сделки, предусмотренные п. п. 2 - 4 ст. 103 Закона о банкротстве и п. 2 ст. 28 Закона, являются оспоримыми, ввиду чего, согласно п. 2 ст. 181 ГК РФ, иски о признании их недействительными и применении последствий недействительности могут быть предъявлены в течение сокращенного срока исковой давности, равного одному году. При этом, согласно Постановлению Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 декабря 2004 г. N 29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <**>, срок исковой давности, пропущенный управляющим, не восстанавливается. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)" (постатейный) М. В. Телюкиной включен в информационный банк. ------------------------------------------------------------------ <*> См.: Телюкина М. В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". М., 2003. С. 255. <**> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2005. N 3.

Необходимо специально остановиться на вопросе, от чьего имени должны быть заявлены иски о недействительности сделок кредитной организации. Пункт 1 ст. 50.34 Закона разрешает его следующим образом: - иски о недействительности сделок по специальным "банкротным" основаниям (п. п. 2 - 5 ст. 103 Закона о банкротстве и п. 2 ст. 28 Закона) предъявляются конкурсным управляющим кредитной организации от своего имени; - иски о недействительности сделок по иным основаниям, предусмотренным федеральными законами, предъявляются конкурсным управляющим кредитной организации от имени кредитной организации. Поскольку конкурсный управляющий в первом случае выделяется в качестве самостоятельного субъекта оспаривания недействительных сделок, вывод об исчислении сроков исковой давности по таким требованиям с момента, когда управляющий узнал или должен был узнать о сделке, представляется обоснованным. При этом в отношении исков о недействительности сделок по иным основаниям, по нашему мнению, сроки исковой давности будут исчисляться иначе. Поскольку субъектом оспаривания в таких случаях выступает сама кредитная организация, а конкурсный управляющий является лишь ее органом, сроки исковой давности исчисляются с момента, когда кредитная организация узнала или должна была узнать о сделке. В большинстве случаев началом течения данного срока будет дата совершения кредитной организацией соответствующей сделки. Реализация положения, согласно которому иски о недействительности сделок по ряду оснований предъявляются конкурсным управляющим кредитной организации от своего имени, вызывает определенные трудности на практике. Ответчиками по таким искам должны выступать кредитная организация и ее контрагент по сделке <*>. Это ведет к тому, что конкурсный управляющий, являясь истцом, одновременно представляет одного из ответчиков, поскольку выступает органом кредитной организации. Хотя такая коллизия прямо установлена законом, имеется различная арбитражная практика: в отдельных случаях по искам конкурсных управляющих в качестве ответчиков наряду с контрагентами по сделке выступают сами организации-должники <**>, в других - ответчиками выступают только контрагенты по сделке <***>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Научно-практический комментарий (постатейный) к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)" (под ред. В. В. Витрянского) включен в информационный банк согласно публикации - Издательство "Статут", 2003. ------------------------------------------------------------------ <*> См.: Научно-практический комментарий (постатейный) к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". М., 2004. С. 455. <**> См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 11 января 2005 г. по делу N КГ-А40/12439-04 // СПС "КонсультантПлюс". <***> См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 17 июня 2005 г. по делу N КГ-А40/5246-05 // СПС "КонсультантПлюс".

3. Применение норм о недействительности сделок по основаниям, предусмотренным п. п. 4 - 5 ст. 103 Закона о банкротстве, связанным с выплатой (выделом) доли (пая) в имуществе кредитной организации учредителю (участнику) кредитной организации в связи с его выходом из состава учредителей (участников) кредитной организации, не имеет какой-либо специфики по сравнению с применением этих норм в отношении прочих юридических лиц. Следует обратить внимание на различные последствия названных сделок, зависящие от момента их совершения. В соответствии с п. 4 ст. 103 Закона о банкротстве признаются недействительными сделки, совершенные до подачи заявления о банкротстве. Эти сделки оспоримы, и при их оспаривании подлежит доказыванию факт, что исполнение таких сделок нарушает права и законные интересы кредиторов. Однако при этом предполагается добросовестность участника, совершившего подобную сделку, поскольку тот после применения последствий ее недействительности становится кредитором третьей очереди. По мнению М. В. Телюкиной, эти лица, даже будучи кредиторами третьей очереди, не становятся конкурсными кредиторами (в силу ч. 8 ст. 2 Закона о банкротстве) и не голосуют на собраниях кредиторов <*>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)" (постатейный) М. В. Телюкиной включен в информационный банк. ------------------------------------------------------------------ <*> См.: Телюкина М. В. Указ. соч. С. 257.

В соответствии с п. 5 ст. 103 Закона о банкротстве сделки, совершенные после принятия заявления о банкротстве, являются ничтожными, а бывшие участники не становятся очередными кредиторами - они могут получить удовлетворение из имущества, оставшегося после полного удовлетворения требований всех кредиторов. В то же время, как отмечалось выше, практическое применение данной нормы в отношении кредитных организаций маловероятно. Указанный вывод вытекает из системного толкования п. 1 ст. 50.34 Закона и п. 5 ст. 103 Закона о банкротстве, позволяющего заключить, что данное основание применимо только к сделкам, совершенным после назначения Банком России в кредитную организацию временной администрации. Однако в данном случае функции исполнительных органов кредитной организации ограничиваются или приостанавливаются (ст. 21 - 22.1 Закона), что фактически делает невозможным совершение рассматриваемых сделок. Кроме того, здесь обнаруживается и иная несогласованность п. 5 ст. 103 Закона о банкротстве с п. 1 ст. 50.34 Закона. Последний устанавливает, что периоды совершения сделок, указанных в ст. 103 Закона о банкротстве, которые могут быть признаны недействительными по иску конкурсного управляющего или кредиторов кредитной организации, исчисляются начиная с даты назначения Банком России в кредитной организации временной администрации. Однако сделки, названные в п. 5 ст. 103 Закона о банкротстве, являются ничтожными. Хотя судебная практика не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки <*>, сама эта сделка является недействительной независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Таким образом, законодателю следовало просто говорить о недействительности таких сделок, а не о возможности признания их недействительными. -------------------------------- <*> См.: пункт 32 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 9.

4. Пункт 2 ст. 103 Закона о банкротстве устанавливает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником с заинтересованным лицом. При этом заинтересованность лица определяется в соответствии со ст. 19 Закона о банкротстве. Для опровержения сделки необходимо также доказать наличие убытков, которые причинены (могут быть причинены) кредиторам или должнику. Необходимо отметить, что данная норма не получила широкого применения при банкротстве кредитных организаций. В отношении иных юридических лиц она также применялась нечасто, при этом при доказывании оснований недействительности истцы нередко испытывали трудности в обосновании причинения оспариваемыми сделками убытков должнику или его кредиторам <*>. -------------------------------- <*> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 16 июня 2005 г. по делу N А29-5661/2004-4э // СПС "КонсультантПлюс" и др.

Анализ указанной нормы не позволяет сделать однозначный вывод, должно ли причинение убытков должнику охватываться умыслом сторон. Так, например, если после совершения сделки купли-продажи ценных бумаг стоимость этих бумаг по не зависящим от сторон рыночным причинам упадет, эта сделка может считаться повлекшей убытки для покупателя. Однако, если такая сделка в момент совершения соответствовала рыночным условиям, одно лишь наличие заинтересованности в такой сделке не может свидетельствовать о ее мошенническом характере. Однако подобные коллизии в судебной практике пока не возникали. 5. По нашему мнению, основание недействительности сделок, предусмотренное п. 2 ст. 103 Закона о банкротстве, отчасти пересекается с основанием недействительности, содержащимся в п. 2 ст. 28 Закона. При этом последняя норма устанавливает, безусловно, более жесткие условия - увеличенный период "подозрительности" (три года до момента назначения временной администрации) и отсутствие признака заинтересованности. Дополнительный признак - нерыночные условия сделки - является предпосылкой для наступления убытков должника. Можно даже говорить о логической связи: сделка, совершенная на нерыночных условиях, влечет для должника убытки, равно как сделка, влекущая для должника убытки, обычно совершается на нерыночных условиях. Следовательно, рассмотренные признаки недействительности сделок являются лишь разными сторонами одного явления. Судебная практика свидетельствует о том, что основание недействительности сделок кредитных организаций, предусмотренные п. 2 ст. 28 Закона, не нашло широкого применения. Однако данная норма лишь недавно приобрела такое содержание в результате внесения изменений в Закон <*>. Ранее в качестве дополнительного условия недействительности предполагалось наличие одного из следующих обстоятельств: -------------------------------- <*> См.: Федеральный закон от 20 августа 2004 г. N 121-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" и признании утратившими силу некоторых законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 34. Ст. 3536.

- стороны, участвовавшие в сделке, на момент ее совершения знали или должны были знать, что в результате сделки у кредитной организации появятся признаки несостоятельности (банкротства); - сделка заключена с лицами, которые прямо или косвенно контролируют кредитную организацию, прямо или косвенно ею контролируются либо прямо или косвенно находятся с ней под общим контролем <*>. -------------------------------- <*> Второе обстоятельство еще больше сближает содержание анализируемой нормы с содержанием п. 2 ст. 103 Закона о банкротстве.

Немногочисленная судебная практика применения п. 2 ст. 28 Закона в прежней редакции свидетельствовала о сложности доказывания осведомленности сторон о том, что в результате совершения сделки у кредитной организации появятся признаки банкротства, а также наличия причинной связи между оспариваемой сделкой и наступившей несостоятельностью <*>. -------------------------------- <*> См., например: Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа: от 17 ноября 2004 г. по делу N КГ-А40/10468-04 // СПС "КонсультантПлюс"; от 18 июня 2004 г. по делу N КГ-А40/4597-04 // СПС "КонсультантПлюс".

Между тем изъятие из содержания п. 2 ст. 28 Закона указанных дополнительных признаков недействительности сделок кредитных организаций не привело к росту применения данной нормы. Это объясняется, на наш взгляд, следующими причинами. В соответствии с п. 2 ст. 28 Закона недействительность сделки определяется прежде всего ее нерыночной ценой. Как уже отмечалось, в преддверии банкротства широко распространены мошеннические сделки, направленные на вывод активов несостоятельных кредитных организаций. Они преследуют цель сохранить контроль руководителей (собственников) кредитной организации над наиболее ценным имуществом. Проблема заключается в том, что указанный вывод активов не осуществляется единственной сделкой купли-продажи. Природа кредитной организации как финансовой организации позволяет ее руководителям (собственникам) реализовывать финансовые схемы, позволяющие уйти от основного признака мошеннической сделки - нерыночной цены. Это достигается путем создания на счетах подконтрольных указанным лицам фирм, открытых в данной кредитной организации, значительных денежных остатков через выдачу этим фирмам кредитов или приобретение у них неликвидных ценных бумаг. Зачастую такие организации являются так называемыми "фирмами-однодневками", созданными по подложным (утерянным) документам и не имеющими имущества и реальных органов управления. Зачисленные на счета таких фирм деньги по любым основаниям, а нередко с использованием счетов ряда фирм-посредников, путем внутрибанковских проводок переводятся организациям, которые затем и выкупают активы. Очевидно, что в такой схеме цена выкупа не имеет ровным счетом никакого значения, поскольку оплата производится виртуальными денежными средствами. В результате осуществления подобных операций кредитные организации лишаются своего наиболее ценного имущества, приобретая взамен его неликвидные векселя, не имеющие действительной стоимости, либо права требования по кредитам к фирмам-однодневкам, по которым невозможно реальное взыскание. Собственно же сделка купли-продажи имущества формально соответствует закону, поскольку имущество отчуждается по рыночной цене. Мошеннический характер такой сделки определяется лишь ее исполнением (использованием виртуальных денежных средств, предварительно зачисленных на счета фирм-приобретателей). Выявить противоправный характер таких операций возможно, лишь рассмотрев всю финансовую схему, что вызывает затруднения у судов, которые стремятся рассматривать действительность каждой отдельной операции, а не всей схемы. 6. К числу наиболее часто применяющихся при банкротстве оснований недействительности сделок следует отнести основание, предусмотренное п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве, в соответствии с которым признаются недействительными сделки, совершенные с отдельным кредитором или иным лицом, если указанные сделки влекут за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами. Понятие предпочтительности удовлетворения требований одних кредиторов перед другими кредиторами закон не раскрывает, но судебная практика выработала свое понимание этого явления. Основываясь на данном в ст. 2 Закона о банкротстве определении кредиторов как лиц, имеющих по отношению к должнику права требования по денежным и иным обязательствам, судебная практика исходит из того, что для применения рассматриваемого основания недействительности сделок на момент их совершения необходимо наличие следующих обстоятельств: - лицо - сторона по сделке должно иметь права требования к кредитной организации из неисполненных денежных или иных обязательств; - у кредитной организации должны быть иные кредиторы, то есть лица, перед которыми у ней имеются неисполненные в срок обязательства. Такое узкое толкование предпочтительности вызывает ряд трудностей в применении рассматриваемого основания в случае с кредитными организациями. Для обоснования наличия у них неисполненных обязательств судами принимаются лишь те обязательства, срок исполнения которых наступил. В частности, таковыми могут быть: - неисполненные в срок платежные поручения клиентов (наличие картотеки неисполненных платежных поручений); - неисполненные исполнительные документы о взыскании долга с кредитной организации; - неисполненные обязательства перед вкладчиками по возврату их вкладов. При этом обязательства, срок исполнения по которым не наступил, например обязательства из договоров банковского счета (вклада), по которым клиенты кредитной организации (вкладчики) не требуют перечисления денежных средств (возврата вклада), не принимаются во внимание. Между тем банковская специфика заключается в том, что наступление любого из перечисленных фактов свидетельствует о финансовых трудностях кредитной организации. Это требует соответствующей реакции надзорного органа (Банка России), в том числе в виде введения в кредитную организацию временной администрации и отзыва лицензии. Однако для руководителей (собственников) кредитной организации реальность ее несостоятельности становится очевидной до того, как банк прекращает платежи (на практике картотека неисполненных платежных поручений наиболее часто выступает в качестве обоснования наличия у банка неисполненных обязательств). Кроме того, особенность кредитных организаций как финансовых институтов позволяет проводить мошеннические сделки, направленные на вывод активов, практически молниеносно. Представляется, что выработанное судебной практикой понимание предпочтительности удовлетворения требований отдельных кредиторов не отвечает задачам эффективного оспаривания мошеннических сделок кредитных организаций. Необходимо расширить данное понятие, включив в число "иных кредиторов" (лиц, по отношению к которым кто-либо получает преимущественное удовлетворение требований) не только лиц, имеющих права требования из неисполненных кредитной организацией обязательств, но и иных лиц - контрагентов банка, обязательства перед которыми в момент совершения сделки еще не должны исполняться. Предлагаемая трактовка может быть введена в судебную практику путем дачи Высшим Арбитражным Судом РФ соответствующего толкования п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве либо внесения изменений в законодательство о банкротстве. Имеется ряд иных спорных моментов в толковании нормы п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве. Во-первых, неясно, применима ли данная норма к случаям, когда лицо - сторона по сделке не является кредитором по отношению к банку в смысле, придаваемом понятию "кредитор" ст. 2 Закона о банкротстве, то есть кредитная организация не имеет по отношению к такому лицу неисполненных денежных обязательств. Яркий пример подобной ситуации - приобретение имущества банка за счет денежных средств, находящихся на счете покупателя в данной кредитной организации. Причем имущество может выкупаться как на реальные денежные средства клиентов, "зависшие" в связи с неплатежеспособностью кредитной организации, так и на уже упомянутые выше "виртуальные" деньги. Формально приобретатель такого имущества не имеет неисполненных прав требования к кредитной организации <*>, однако фактически получение им имущества происходит именно преимущественно перед другими клиентами. Лишь новейшая судебная практика признала совершение таких сделок не соответствующим закону <**>. При анализе ситуации суды рассматривают лиц, совершающих подобные сделки, в качестве потенциальных кредиторов. То есть основным критерием для оценки сделки является то, что при наступлении банкротства кредитной организации эти лица неизбежно стали бы кредиторами, а значит, они получили преимущественное удовлетворение своих требований <***>. -------------------------------- <*> Такие права возникали бы, например, в случае расторжения договора банковского счета и невозврата кредитной организацией остатка по счету либо в связи с невыполнением обязанности по перечислению денежных средств по поручению клиента или их выдаче. <**> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 27 сентября 2005 г. по делу N КГ-64399/04-73-60 // СПС "КонсультантПлюс". <***> Суд оценивает результат сделки: Интервью с судьей Федерального арбитражного суда Московского округа Л. Мойсеевой // Коммерсантъ. 2005. 20 октября. С. 20.

Во-вторых, в судебной практике пока также не разрешен вопрос, можно ли рассматривать удовлетворение требований отдельного кредитора в качестве преимущественного перед другими кредиторами, если последние в дальнейшем будут полностью удовлетворены в процедуре банкротства. Кроме того, не ясно, можно ли будет говорить о предпочтительности, если в ходе конкурсного производства станет известно, что в соответствии с установленной очередностью требования данного кредитора, получившего преимущественное удовлетворение, все рано были бы полностью удовлетворены. Представляется, что в момент совершения сделки стороны с достаточной определенностью не могут оценивать данные обстоятельства. Поэтому их намерением является именно получение преимущественного удовлетворения требований отдельного кредитора, что свидетельствует о мошенническом характере такой сделки. 7. Важным является вопрос применения последствий недействительности сделок и определения в процедуре банкротства статуса субъектов, чьи сделки признаны недействительными. Он прямо разрешен лишь в отношении недействительности сделок по основаниям, предусмотренным п. п. 4 - 5 ст. 103 Закона о банкротстве. Общим последствием недействительности является обязанность сторон возвратить все полученное по сделкам (п. 2 ст. 167 ГК РФ), возникающая с момента признания их недействительными. Поэтому основной проблемой здесь является определение очередности требований стороны по возврату кредитной организацией полученного по сделке. Казалось бы, можно сделать вывод, что эти обязательства в соответствии со ст. 50.27 Закона являются текущими и исполняются вне очереди за счет конкурсной массы. Однако данный вывод является ошибочным. Указанные обязательства не могут быть признаны текущими, поскольку иное нарушало бы принцип равенства прав кредиторов и противоречило бы сути законодательства о банкротстве, которое призвано обеспечить справедливое удовлетворение требований кредиторов. В противном случае лицо, совершившее мошенническую сделку, все равно получало бы удовлетворение своих требований преимущественно перед другими кредиторами. Справедливо данный вопрос был разрешен в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 3 ноября 2005 г. по делу N 09АП-10131/05-ГК, в котором суд, отказывая в удовлетворении требования конкурсного управляющего кредитной организацией при применении последствий недействительности сделки "восстановить задолженность" данной кредитной организации перед контрагентом, указал, что при признании сделки недействительной восстанавливается положение сторон на момент совершения сделки, то есть наличие указанной задолженности предполагается и принятие судебного акта в этой части не требуется.

Название документа