Субсидиарная ответственность как один из видов ответственности лиц, вызвавших банкротство кредитной организации

СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК ОДИН ИЗ ВИДОВ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ, ВЫЗВАВШИХ БАНКРОТСТВО КРЕДИТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

П. В. ФРОЛОВ

Фролов П. В., начальник Юридического управления государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов".

Активное формирование в России специального направления банковского законодательства, регулирующего банкротство кредитных организаций, приносит первые позитивные результаты. Их трудно не заметить. Так, с введением в 2003 г. института страхования вкладов физических лиц уверенно растет доля вкладов в пассивах банков. После появления в 2004 г. в российском законодательстве института корпоративного конкурсного управляющего (ликвидатора) - государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (далее - Агентство) сроки конкурсного производства (ликвидации) в кредитных организациях стали заметно сокращаться, а процент удовлетворения требований кредиторов повысился. Законодатель уловил острую потребность российской экономики в динамичной и надежной банковской системе, которая, как правило, занимает стратегическое место в экономике любой страны. Общепризнанно, что экономическая деятельность абсолютного большинства организаций и граждан не может обходиться без участия банков. Общеизвестно сравнение банковской системы с кровеносной системой человека. Банки - это кровеносные сосуды экономики, через которые доставляются питательные вещества различным отраслям народного хозяйства. Иноземцы, когда читаешь о варварских нашествиях на Элладу, почему-то захватывали прежде всего храмы. В художественной и исторической литературе такое поведение варваров объясняется идеалистически: варвары захватывают и глумятся над богами цивилизованных народов. Вспомним А. Блока: "...и в церковь гнать табун" <*>. Варвары, в отличие от А. Блока, знали две вещи: храм является хранилищем сокровищ и выполняет все функции кредитного, расчетного и обменного центра. Варварам не нужны были чужие боги, им нужны были чужие деньги. Кстати говоря, одной из главных задач пролетарского восстания 1917 г. был захват банков. В этом смысле не будет преувеличением признать, что бизнес по мере развития общества и экономики становится своеобразным "заложником" банковской системы. Например, чтобы покончить с нэпом, было принято Постановление ЦИК и СНК СССР, посвященное кредитной реформе, смысл которой сводился к двум совершенно ординарным мерам: запретить любые безналичные расчеты между юридическими лицами; безналичные расчеты дозволяются только через учреждения Госбанка СССР с обязательным отражением операции на контокоррентных счетах этих учреждений <**>. Далее, Госбанк СССР был обвинен директивными органами в том, что он при кредитовании хозорганов обезличивал каждую отдельную выдачу денег и следил лишь за тем, чтобы общее сальдо задолженности не выходило за пределы лимита. Такая практика исключала возможность контроля рублем за ходом выполнения плана каждым хозорганом. -------------------------------- <*> А. Блок. Скифы. Собр. соч. в 4 томах. Т. 3. С. 360. <**> Постановление ЦИК и СНК СССР от 30 января 1930 г. "О кредитной реформе".

В ответ на эту критику Госбанк СССР ввел картотеку N 3, где помещались расчетные документы, не принятые банком к исполнению по мотивам финансового контроля, поскольку указанные меры стали достоянием истории. Одним из самых действенных инструментов снижения числа банкротств (в рыночных условиях они неизбежны) является постоянное совершенствование института ответственности учредителей и руководителей банков. Деятельность Агентства как корпоративного ликвидатора, начавшаяся в январе 2004 г., высветила ряд проблем в практическом применении законодательства о банкротстве кредитных организаций, особенно в той его части, которая предусматривает ответственность лиц, вызвавших их банкротство. Следует признать, что в уголовном, административном, банковском законодательстве вопросы ответственности урегулированы в целом обстоятельно. Однако на практике зачастую обнаруживаются материально-правовые, процессуальные и смысловые противоречия правовых норм, как между собой, так и с позиции продекларированных в них целей. Последнее обстоятельство в ряде случаев, в частности при банкротстве кредитных организаций, вызывает противоречивые суждения, при которых невозможно вынести решение ни по закону, ни по справедливости. Это обусловлено по меньшей мере двумя обстоятельствами. Во-первых, как содержательно, так и по форме законодательство различает банкротство умышленное и неумышленное. Умышленное банкротство является объектом внимания уголовного и административного права, поэтому оно будет предметом нашего рассмотрения лишь в той мере, которая касается гражданско-правовой субсидиарной ответственности. Вторым обстоятельством, имеющим существенное значение в свете целей настоящей статьи, является различие целей, которые преследуют, с одной стороны, уголовное и административное, а с другой - гражданское, в частности банковское, законодательство, в том числе о банкротстве кредитных организаций. Если целью гражданского законодательства является восстановление нарушенного права и возмещение убытков, то уголовное и административное законодательство имеет своей целью охрану правопорядка (предупреждение противоправного поведения, карательная практика) <*>. Другими словами, если гражданско-правовые санкции имеют компенсационный характер, то меры уголовно-правовые и административно-правовые характеризуются как штрафные (карательные). Таким образом, можно предварительно подытожить, что ответственность лиц, вызвавших банкротство кредитной организации, может быть трех видов: уголовная, административная, гражданско-правовая. Заметим, что последний вид ответственности наступает независимо от факта привлечения (непривлечения) субъекта правонарушения к уголовной или административной ответственности. В связи с этим законодательство о банкротстве обязывает конкурсного управляющего принимать исчерпывающие меры в целях привлечения лиц, вызвавших банкротство кредитной организации, к дополнительной (субсидиарной) ответственности по обязательствам должника (ч. 4 ст. 10, ч. 6 ст. 24 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <**> (далее - Закон о банкротстве); ч. 4 ст. 50.20, пп. 11 ч. 3 ст. 50.21 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <***> (далее - Закон)). -------------------------------- <*> См.: И. А. Клепицкий. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 85. <**> Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 43. Ст. 4190. <***> Российская газета. N 183. 2004.

В действующем законодательстве нет понятийного определения субсидиарной ответственности, а процессуальные механизмы реализации соответствующих материально-правовых норм не прописаны достаточно ясно. Поэтому анализ субсидиарной ответственности как одного из видов гражданско-правовой ответственности следовало бы начать с выяснения цели, которую преследует институт субсидиарной ответственности. Как уже указывалось выше, целью привлечения к гражданско-правовой ответственности является восстановление нарушенного права и возмещение убытков. Зададимся вопросом, реализуема ли данная цель при банкротстве кредитной организации, являющейся едва ли не самым ответственным субъектом коммерческой (хозяйственной) деятельности. Очевидно, что полное восстановление утраченных активов проблематично - у банкрота не хватает на всех кредиторов ни денег, ни имущества. Что же касается возмещения убытков, то задолженность банков перед кредиторами в подавляющем большинстве случаев исчисляется огромными суммами, и рассчитывать на серьезное пополнение конкурсной массы за счет средств их бывших руководителей (акционеров/участников - физических лиц) было бы нереально. Вывод напрашивается один. Установление субсидиарной ответственности при банкротстве кредитных организаций при ее нынешней юридической конструкции, скорее всего, преследует, по замыслу законодателя, в основном профилактическую, говоря на языке права - превентивную, цель. Однако это обстоятельство не умаляет ее потенциальной практической значимости. Деликтный, т. е. недоговорный характер субсидиарной ответственности при банкротстве обязывает обратиться к объективной стороне нарушений, допущенных в предбанкротный период, и причинной связи между ними и наступившими последствиями. Статья 14 Закона определяет объективную сторону нарушений, допущенных руководителем кредитной организации, с одной стороны, как дачу указаний, прямо или косвенно направленных на доведение ее до банкротства; с другой стороны, как бездействие в условиях, когда необходимы меры по предотвращению банкротства, предусмотренные ст. 11 Закона. Однако если акт бездействия в системной связи с диспозицией ст. 11 более или менее ясен, то дача указаний, прямо или косвенно направленных на доведение до банкротства, требует разъяснения. Во-первых, непонятно, что конкретно надо понимать под дачей указаний руководителем кредитной организации: поручения о заключении сделок; подписание договоров; издание приказов; иные действия, результатом которых стало заключение договоров; передача материальных ценностей и т. д.? Во-вторых, и с объективной стороны, и по характеру наступивших последствий, а также принимая во внимание характер неправомерных действий или неправомерного бездействия, формулировка п. 1 ст. 14 Закона представляется почти идентичной формулировке новой редакции ст. 196 УК РФ <*>. Ст. 14 Закона прямо указывает, что руководитель банка подлежит субсидиарной ответственности за доведение банка до банкротства в том случае, когда банкротство наступило по его (руководителя) вине. Слово "вина" по отношению к руководителю банка в указанной статье упоминается дважды. Такое внимание к категории вины, по нашему мнению, не случайно. На конкурсного управляющего, по сути, возложена обязанность принимать исчерпывающие меры для привлечения руководителей обанкротившихся банков к виновной субсидиарной ответственности, объем и содержание которой сравнимы с объемом и содержанием состава, предусмотренного ст. 196 УК РФ. Следуя законам формальной логики, следовало бы предположить, что объем полномочий конкурсных управляющих при выполнении возложенных на них Законом обязанностей по привлечению к субсидиарной ответственности должен хотя бы отдаленно соответствовать объему и характеру полномочий правоохранительных органов. -------------------------------- <*> Новая редакция ст. 196 УК РФ, принятая Государственной Думой 25.11.2005 (Федеральный закон "О внесении изменений в УК РФ и КоАП РФ" от 19.12.2005 N 161-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 52 (ч. 1). Ст. 5574), усилила сходство анализируемых норм.

Однако очевидно, что эти полномочия несопоставимы. Да, необходимости расширения полномочий конкурсного управляющего мы не видим. Но дело в другом. Неудачная юридическая конструкция субсидиарной ответственности в Законе делает весьма трудным доказывание в рамках дела о банкротстве виновности и причинной связи, заложенных законодателем как условия наступления ответственности. На это есть несколько причин. Во-первых, как указывалось выше, - это сходство диспозиций новой редакции ст. 196 УК РФ и п. 1 ст. 14 Закона. В обеих правовых нормах презюмируется, что ответственность наступает, если субъект правонарушения совершает действия (бездействие), направленные на доведение кредитной организации до банкротства или, как указано в новой редакции ст. 196 УК РФ, - действия, заведомо влекущие неспособность юридического лица в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. Другими словами, конкурсный управляющий должен в полном объеме, как и представитель правоохранительных органов, восстановить события, повлекшие банкротство кредитной организации. Но это только часть задачи, постановленной законодателем. Другой ее частью является проверка фактов личного участия бывшего руководителя в этих событиях, а также установление причинной связи между его действиями и наступлением банкротства. Более того, ст. 14 Закона связывает наступление субсидиарной ответственности с виновными действиями бывшего руководителя банка-банкрота, который, по смыслу Закона, должен был предвидеть и желать (в крайнем случае, допускать) наступление банкротства (или, как указывается в новой редакции ст. 196 УК РФ, совершить виновные действия, влекущие неспособность юридического лица рассчитаться со своими кредиторами). Такое сближение уголовного и гражданско-правового составов правонарушений ставит в весьма сложное положение не только конкурсного управляющего, но и всю уголовную и гражданско-правовую юстицию. Не случайно между юристами, специализирующимися в области законодательства о банкротстве, бытует мнение, что при действующей редакции законодательства о субсидиарной ответственности для ее возложения арбитражным судом на руководителя обанкротившейся кредитной организации сначала необходимо вынести приговор по соответствующему уголовному делу. Если в практической (бытовой) плоскости такая постановка вопроса и не лишена логики, то в плане правового процесса она бессмысленна, поскольку субсидиарный должник связан с кредиторами теми же гражданскими правоотношениями, что и основной должник. Ввиду изложенного, исходя из требований ст. 14 Закона, конкурсный управляющий обязан в целях привлечения к субсидиарной ответственности собрать массив доказательств, сопоставимый по объему и качеству с доказательствами по уголовному делу. Косвенное подтверждение этому тезису можно найти в п. 4 ст. 24 Закона о банкротстве и в п. 11 ч. 3 ст. 50.21 Закона, которые возлагают на конкурсного управляющего обязанность выявлять признаки преднамеренного и фиктивного банкротства, а также обстоятельства, связанные с субсидиарной ответственностью. При этом ни один из указанных Законов не раскрывает понятий преднамеренного и фиктивного банкротства, раскрытых в ст. 196, 197 УК РФ. Можно, конечно, предположить, что эта обязанность конкурсного управляющего не противоречит сходной обязанности правоохранительных органов. Но не пойдет ли судебная практика в том направлении, когда суды (арбитражные суды) до решения вопроса о привлечении к субсидиарной ответственности потребуют предварительной юридической квалификации действий бывших руководителей обанкротившихся банков с позиций уголовного права? Такое развитие событий крайне нежелательно, поскольку резко увеличатся сроки процедур банкротства. Поэтому необходимо незамедлительно исключить из законодательства о банкротстве обязанность конкурсного управляющего собирать доказательства виновности лиц, которые довели банк до банкротства. Эта работа возложена на правоохранительные органы, и, следовательно, формулировки п. 4 ст. 10, п. 4 ст. 24 Закона о банкротстве; п. 1 ст. 14 и п. 11 ч. 3 ст. 50.21 Закона надо признать не совсем удачными. В этой связи весьма показательна ст. 56 ГК РФ, которая умалчивает о виновности лиц, вызвавших банкротство. Действительно, указания правомочного лица, которые привели к банкротству, не всегда будут действиями виновными, поскольку они могут основываться на неверной оценке предпринимательского риска <*>. Субсидиарная ответственность в рамках банкротства, на наш взгляд, вообще не может и не должна рассматриваться как ответственность виновная, поскольку банкротство является свершившимся юридическим фактом, закрепленным решением суда, и в доказывании нуждается лишь размер субсидиарной ответственности. -------------------------------- <*> За исключением случаев, когда сделки носят явно убыточный характер и оспариваются по правилам возмещения материального ущерба.

Здесь нельзя не обратить внимания на ст. 401 ГК РФ ("Основания ответственности за нарушение обязательства"), которая при характеристике вины оперирует категориями, заимствованными из уголовного права (умысел или неосторожность). Между тем акты международного частного права основания освобождения от ответственности за невыполнение обязательств трактуют, не прибегая к понятию вины вообще. Так, в ст. 79 Конвенции ООН от 11 апреля 1980 г. "О договорах международной купли-продажи товаров" говорится: "Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий" <*>. Достаточно заменить в этой формулировке слово "сторона" словами "учредители и руководители" с сопутствующими им дополнениями и изменениями, чтобы получить формулировку, соответствующую цивилистическому подходу, освобождающую конкурсного управляющего от обязанности сбора доказательств виновности названных лиц. -------------------------------- <*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1994. N 1. С. 51.

Таким образом, основанием освобождения от ответственности лиц, допустивших банкротство кредитной организации, на наш взгляд, могут быть только форс-мажорные обстоятельства (обстоятельства "непреодолимой силы"). Поэтому ст. 14 Закона и корреспондирующие с ней другие правовые нормы должны быть серьезно скорректированы. Вместе с тем применение института субсидиарной ответственности в законодательстве о банкротстве не исчерпывается только проблемами материально-правового характера. Не менее актуальны и возникающие на практике процессуальные проблемы. Так, в соответствии с той же ст. 14 Закона иски о привлечении к субсидиарной ответственности рассматриваются в соответствии с установленной подведомственностью. В нашем случае это может означать только то, что дела о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей банков-банкротов должны будут рассматриваться в судах общей юрисдикции. Последнее обстоятельство ставит перед институтом субсидиарной ответственности в рамках банкротства кредитной организации как минимум два препятствия. Во-первых, суды общей юрисдикции пока еще не готовы к рассмотрению едва ли не самых сложных экономических споров. Во-вторых, не умаляя принципа преюдициальности (ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ), следует согласиться, что, приняв к рассмотрению в порядке искового производства заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, суд общей юрисдикции, по существу, будет поставлен перед необходимостью приступать к рассмотрению дела о банкротстве кредитной организации с самого начала. Законодательство о банкротстве, отдав на откуп процессуальному законодательству подведомственность дел о субсидиарной ответственности, серьезно осложнило практическую реализацию института субсидиарной ответственности. Здесь было бы нелишним напомнить, что подобные проблемы в российском законодательстве уже возникали и были успешно разрешены. Так, сегодня ни у кого не возникает сомнений в подведомственности споров между акционерами - физическими лицами и акционерным обществом, а также между участниками - физическими лицами и обществом с ограниченной ответственностью. Указанные споры разрешаются в арбитражных судах (ч. 2 ст. 33 АПК РФ) с августа 2002 г. в соответствии с изменениями в арбитражно-процессуальном законодательстве. Отсутствие аналогии закона в процессуальном законодательстве не оставляет надежды на исправление фактически тупиковой ситуации при действующих процессуальных нормах и соответствующих разъяснениях Высшего Арбитражного Суда РФ <*>. Разумным и эффективным выходом из этой ситуации было бы закрепление в законодательстве о банкротстве правил, устанавливающих подведомственность и подсудность всех возникающих споров при банкротстве кредитных организаций (кроме трудовых) арбитражным судам, и только в рамках дел о банкротстве. При этом было бы обоснованным включить в перечень лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве (ст. 35 Закона о банкротстве) наряду с учредителями (участниками) должника, бывших руководителей (единоличный исполнительный орган) и их заместителей. Предлагаемые изменения в урегулировании процессуальных правоотношений лиц, участвующих в деле о банкротстве, позволили бы максимально сконцентрировать возможности и усилия конкурсного управляющего, комитета кредиторов на сокращении сроков формирования конкурсной массы и ее максимальном увеличении, в том числе за счет имущества учредителей (участников) кредитных организаций и их бывших руководителей. -------------------------------- <*> См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 декабря 2004 г. N 29. П. 7 // Хозяйство и право. 2005. N 2.

С учетом сказанного, а также отсутствия законодательной формулы субсидиарной ответственности представляется приемлемым принять предлагаемое в литературе ее определение: "Субсидиарная ответственность - это особый вид гражданско-правовой ответственности, при котором в случае неисполнения или неполного исполнения обязательства (обязанности. - П. Ф.) основным должником вследствие его отказа, отсутствия или недостаточности у него для этого имущества, обязанность по исполнению такого обязательства (полностью или в неисполненной части) возлагается на дополнительного должника" <*>. -------------------------------- <*> Храпунова Е. К. Субсидиарная ответственность в гражданском праве. Дис. канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2001. С. 9.

Если взять это определение за основу (оно, на наш взгляд, нисколько не противоречит положениям п. 3 ст. 56 и ст. 399 ГК РФ), то субсидиарная ответственность бывших руководителей банков должна наступать независимо от наличия вины в действиях указанных лиц. Что же касается причинной связи между их действиями и наступившим банкротством, то в ее отсутствии и должен убедить арбитражный суд в рамках дела о банкротстве единоличный исполнительный орган кредитной организации, в период деятельности которого банкротство стало возможным. Обладая соответствующими процессуальными правами в рамках дела о банкротстве, бывший руководитель кредитной организации будет иметь законное право доказывать в арбитражном суде, что он действовал добросовестно, разумно (п. 3 ст. 53 ГК РФ) и в интересах кредиторов банка и общества (п. 6 ст. 24 Закона о банкротстве). Нечеткость редакции или, точнее сказать, отсутствие императивности в п. 3 ст. 56 ГК РФ все же порождает правовую неопределенность в вопросе презумпции виновности (невиновности) лиц, вызвавших банкротство кредитной организации. В этой связи представляется целесообразным дополнить п. 3 ст. 56 ГК РФ положением о том, что лица, обладающие правом давать обязательные для исполнения указания или иным образом определять действия юридического лица, должны нести субсидиарную ответственность независимо от вины. Иными словами, ответственность должностных лиц необходимо строить по аналогии со ст. 1079 ГК РФ, в соответствии с которой вред подлежит возмещению, если причинитель не докажет, что вред возник в результате непреодолимой силы. При этом сам факт банкротства должен рассматриваться в качестве доказательства противоправности действий должностных лиц. Другими словами, надо исключить как элемент доказывания конкурсным управляющим по делу о банкротстве кредитных организаций не только вину, но и причинную связь между действием, бездействием руководителя кредитной организации и наступившим банкротством. Виновность и причинность надо доказывать в рамках уголовного процесса, когда есть признаки преднамеренного или фиктивного банкротства, а по гражданскому делу о банкротстве, когда факт банкротства банка установлен (зафиксирован) судебным актом, обязанностью его руководителей должно быть объяснение кредиторам, конкурсному управляющему и суду причин банкротства и предъявление доказательств того, что администрация обанкротившегося банка действовала добросовестно, разумно и в интересах его клиентов (ст. 53 ГК РФ). Такой обязательный отчет руководителя банка как участника арбитражного процесса (по аналогии с отчетом конкурсного управляющего) сбалансировал бы процедуру конкурсного производства, а в случае его противоречия заключению временной администрации (конкурсного управляющего) арбитражные суды по ходатайству любого из участников процесса стали бы активнее использовать право суда назначать соответствующую экспертизу (ст. 50 Закона о банкротстве).

Название документа