Проблема исчисления срока исковой давности в отношении права требования исполнившего свое обязательство поручителя к должнику

ПРОБЛЕМА ИСЧИСЛЕНИЯ СРОКА ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ПРАВА ТРЕБОВАНИЯ ИСПОЛНИВШЕГО СВОЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПОРУЧИТЕЛЯ К ДОЛЖНИКУ

Е. ПЕРЕПЕЛКИНА

Сразу оговоримся, что мы исходим из того, что к поручителю переходят права кредитора по обеспечиваемому обязательству в порядке суброгации. В литературе и на практике до сих пор продолжаются споры по поводу природы приобретаемых поручителем прав требования к должнику в результате исполнения поручителем своего обязательства перед кредитором. Так, ряд цивилистов считает, что поручитель приобретает совершенно новое, регрессное по своему характеру право требования к должнику. На наш взгляд, не представляется возможным согласиться с указанной точкой зрения, потому что законодатель однозначно говорит о переходе к поручителю прав кредитора. Таким образом, мы примыкаем к тем цивилистам, которые отстаивают суброгационный подход, а именно точку зрения о суброгации прав кредитора к исполнившему свои обязательства поручителю. В рамках настоящей статьи важно обозначить, какой точки зрения придерживается автор, поскольку от этого зависит, как, с нашей точки зрения, следует исчислять срок исковой давности в отношении права требования поручителя к должнику. Итак, исходя из того, что у поручителя возникает абсолютно новое, регрессное право требования к должнику, приверженцы регрессного подхода считают, что течение срока исковой давности должно исчисляться с момента исполнения поручителем своего обязательства по договору поручительства, то есть с момента возникновения у поручителя обратного права требования к должнику. Этот подход основан на правилах исчисления исковой давности в отношении регрессных обязательств, которые предусмотрены пунктом 3 статьи 200 Гражданского кодекса (далее - ГК, Кодекс). Эта норма устанавливает специальное правило, которое гласит, что по регрессным обязательствам течение исковой давности начинается с момента исполнения основного обязательства. Если же придерживаться суброгационного подхода, то придется констатировать, что в соответствии с положениями статьи 201 ГК перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления. Таким образом, срок исковой давности в отношении права требования поручителя к должнику начинает течь с момента нарушения должником обеспечиваемого поручительством обязательства, а не с момента удовлетворения поручителем требований кредитора. Это не раз подтверждалось судами в решениях, вынесенных по вопросам суброгации в области страховых правоотношений. Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем Постановлении от 6 октября 2005 года N 30 в п. 47 <*> прямо указал, что страховщик, выплативший страховое возмещение грузоотправителю или грузополучателю в связи с ненадлежащим исполнением перевозчиком обязательств по перевозке грузов, вправе предъявить железной дороге требования, которые мог бы предъявить страхователь: грузоотправитель или грузополучатель. Срок исковой давности по таким искам должен исчисляться с момента наступления события, являющегося основанием для предъявления требования грузоотправителем или грузополучателем, а не с момента выплаты страховщиком страхового возмещения. Такой же подход можно найти и в решениях судов по конкретным делам (так, широко известно Постановление Президиума Высшего Арбитражного суда РФ от 25 ноября 1997 г. N 4063/97) <**>. -------------------------------- <*> Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 октября 2005 г. N 30 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" // СПС. <**> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 ноября 1997 г. N 4063/97 // СПС.

Стоит отметить, что Президиум Высшего Арбитражного Суда не выносил аналогичное решение по поводу исчисления срока исковой давности в отношении требования поручителя к должнику. К сожалению, и Пленум Высшего Арбитражного Суда не высказывался по интересующему нас вопросу. Тем не менее даже при отсутствии прямого указания и четких разъяснений со стороны высших судебных инстанций, исходя из того, что в соответствии со статьями 365 и 387 ГК в результате "обращения взыскания" на поручительство имеет место суброгация (то есть переход существующих прав кредитора к третьему лицу), приходится признать, что срок исковой давности в отношении требования поручителя к должнику начинает исчисляться с момента неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником своего обязательства перед кредитором, а не с момента исполнения поручителем своего обязательства, как было бы, если бы между поручителем и должником возникало новое, регрессное по своей природе обязательственное правоотношение. Такой вывод вряд ли оспорим с точки зрения действующих правил исчисления исковой давности. На практике же обозначенный порядок исчисления срока исковой давности в отношении требования поручителя к должнику может зачастую означать незащищенность поручителя. Как известно, отнюдь не обязательно, что кредитор, обнаружив ненадлежащее исполнение должником своего обязательства, тут же обратится с требованием к поручителю. Кредитор может де-факто предоставить должнику отсрочку, пойти ему навстречу и просто ожидать какое-то время надлежащего исполнения от должника, зная, что тот находится под угрозой понести еще большие потери в связи с последующей необходимостью возмещать убытки поручителю. Также в данном случае снисхождение кредитора может быть связано с пониманием того, что предъявление требования к поручителю может представлять для должника угрозу расстаться с незапятнанной деловой репутацией. Таким образом, может сложиться ситуация, когда кредитор, "дотянув до последнего", предъявит требование к поручителю непосредственно перед истечением срока исковой давности в отношении обеспечиваемого обязательства, в результате чего поручитель может оказаться в ситуации, когда его требование к должнику не будет удовлетворено по причине истечения срока исковой давности. Получается, что удовлетворивший требования кредитора поручитель теряет возможность поправить свое материальное положение за счет должника. На это можно возразить, что поручителю прекрасно известны условия основного обязательства, в том числе и его срок. Соответственно, зная, что срок исполнения наступил, а должник обязательство не исполнил, поручитель может сам по собственной инициативе исполнить свое обязательство по договору поручительства, не дожидаясь соответствующего требования от кредитора. Приведенные рассуждения представляются вполне справедливыми, однако, как показывает практика, поручитель просто может и не знать о том, что должник не исполнил лежащей на нем обязанности. Законодатель в данном случае не обязывает кредитора или должника уведомить поручителя о просрочке, таким образом, поручителю не предоставлен специальный законный "механизм" получения информации о судьбе основного обязательства. Далее, не стоит забывать, что поручитель, соглашаясь нести ответственность за должника, предоставляет как последнему, так и самому кредитору "услугу", позволяя укрепить обязательственное правоотношение между должником и кредитором. Кроме того, отказывая поручителю, удовлетворившему требования кредитора незадолго до истечения срока исковой давности по обязательству должника, в возможности возместить понесенные расходы за счет должника за пределами срока исковой давности по основному обязательству, законодатель допускает возможность неосновательного обогащения должника и, таким образом, лишает поручителя права на защиту. Не поэтому ли в судебной практике довольно часто встречаются решения, в которых суды, констатируя, что к поручителю на основании статьи 365 ГК переходят права кредитора, при этом приходят к выводу, что началом течения срока исковой давности в отношении права требования поручителя к должнику является момент удовлетворения поручителем требования кредитора <*>? Такой подход, строго говоря, противоречит правилам исчисления сроков исковой давности. Однако все-таки можно найти определенные основания, чтобы согласиться с предложенной судами точкой зрения. Ведь известно, что поручитель получает право требования к должнику, основанное на обеспеченном обязательстве, но которое в то же время носит иной характер, то есть это "не совсем то" право требования, которым был наделен кредитор. Как мы выяснили, поручитель не занимает по отношению к должнику то самое место, которое для должника занимал первоначальный кредитор. -------------------------------- <*> Постановление Федерального Арбитражного Суда Восточно-Сибирского округа от 13 мая 2003 г. N А74-3537/02-К1-Ф02-1297/03-С2 // СПС.

Видимо, судьи при рассмотрении указанных дел исходят из того, что основанием возникновения у поручителя права требования к должнику (то есть основанием перехода к поручителю прав кредитора по обеспеченному обязательству) является удовлетворение требования кредитора. Таким образом, суды в своих решениях приходят к выводу, что право поручителя на получение удовлетворения от должника считается нарушенным только после того, как поручитель исполнил свое обязательство перед кредитором, до этого момента право поручителя нарушено быть не может, так как не возникли еще основания, позволяющие поручителю предъявить свои требования к должнику. Учитывая, что исковая давность - это срок защиты права по иску лица, чье право нарушено (статья 195 ГК), и начинает она исчисляться с момента, когда управомоченное лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (статья 200 ГК), суды и устанавливали, что право поручителя на получение удовлетворения за счет должника должно считаться нарушенным с момента удовлетворения им требования кредитора. Однако приведенные нами аргументы в пользу обоснованности судебных решений все же порочны с точки зрения правил исчисления исковой давности, установленных законодательством. Коль скоро мы говорим о переходе к поручителю существующих прав, следует быть последовательными до конца и признавать, что на требование поручителя к должнику распространяется срок исковой давности, применимый к основному обязательству. В связи с вышеизложенным хотелось бы предложить установить специальный порядок определения срока исковой давности в связи с переходом прав требования кредитора к поручителю. При этом, безусловно, необходимо сохранить баланс интересов всех сторон рассматриваемого правоотношения. На наш взгляд, оптимальным выходом было бы предусмотреть в ГК новое основание приостановления срока исковой давности в случае предъявления кредитором требования к поручителю должника. При этом имеет смысл установить, что срок исковой давности приостанавливается, только если требование к поручителю предъявлено в течение последних шести месяцев срока давности по основному обязательству. Течение срока исковой давности в данном случае должно продолжиться с момента удовлетворения поручителем требования кредитора, и остающаяся часть срока должна быть удлинена до шести месяцев. Таким образом, у поручителя всегда будет по крайней мере шесть месяцев, чтобы взыскать с должника то, что мог бы получить кредитор. В настоящее время можно попробовать защитить интересы поручителя, опираясь на положения пункта 3 статьи 365 ГК, который предусматривает, что общие правила о переходе прав кредитора к исполнившему свои обязанности поручителю могут быть изменены соглашением поручителя и должника. Так, можно попытаться в договоре о предоставлении поручительства, заключаемом должником и поручителем, помимо прочего, установить обязательство должника возместить поручителю понесенные в связи с удовлетворением требования кредитора в определенном порядке и прямо установить в таком договоре сроки удовлетворения должником предъявленного поручителем требования о возмещении. Так, на практике довольно часто соглашение между должником и поручителем предусматривает обязанность должника возместить поручителю понесенные в связи с исполнением договора поручительства потери не позднее определенного срока после удовлетворения поручителем требования кредитора. В данном случае можно говорить о начале течения срока исковой давности с даты окончания согласованного поручителем и должником срока, в течение которого должник обязан удовлетворить требование поручителя. Подтверждение нашего предложения можно найти и в судебных решениях. Так, изучив соглашение о предоставлении поручительства между поручителем и должником, Федеральный арбитражный суд Уральского округа постановил, что срок исковой давности в отношении требования поручителя к должнику подлежит исчислению с момента возникновения обязанности должника возместить поручителю понесенные убытки, который в соответствии с соглашением о предоставлении поручительства наступал по истечение 75 дней после исполнения поручителем своего обязательства перед кредитором <*>. Однако предложенный нами выход может быть подвергнут критике: нам можно возразить, что поручитель и должник своим соглашением пытаются изменить установленный законодательством порядок исчисления исковой давности, а как известно, срок исковой давности и порядок его исчисления не может быть изменен соглашением сторон (статья 198 ГК). Однако, с другой стороны, есть основания придерживаться в данном случае следующей логики: соглашение между поручителем и должником предусматривает наделение поручителя самостоятельным правом требования к должнику о возмещении понесенных убытков и расходов по осуществлению исполнения в пользу кредитора по договору поручительства. Таким образом, отношения сторон (поручителя и должника) в рассматриваемом нами случае основываются не на обеспечиваемом обязательстве, и речь в данном случае не должна идти о переходе прав кредитора. Договор поручителя и должника предусматривает новое обязательство, срок исковой давности в отношении которого исчисляется самостоятельно, а не исходя из срока исковой давности по обеспеченному поручителем обязательству. К сожалению, ни в правоприменительной практике, ни в теории нам не удалось найти каких-либо высказываний, которые хотя бы косвенно могли помочь обосновать или опровергнуть одну из высказанных выше точек зрения по поводу правил исчисления исковой давности в отношении обязательства между должником и кредитором и возможности их изменения путем заключения договора между поручителем и должником. -------------------------------- <*> Постановление Федерального Арбитражного Суда Уральского округа от 7 апреля 2004 г. N Ф09-876/04-ГК // СПС.

Итак, очевидно, что исчисление исковой давности в отношении требования поручителя к должнику вызывает немало вопросов. К сожалению, как мы успели убедиться выше, не так-то просто найти однозначные ответы на все эти вопросы. Надеемся, мы сделали определенный шаг вперед, предприняв в настоящей статье попытку прояснить проблемы исчисления сроков исковой давности в отношении обязательственного правоотношения, возникающего между поручителем и должником.

Название документа