Страхователя в договор не внесли
(Дедиков С.)
("Бизнес-адвокат", 2005, N 10)
Текст документа
СТРАХОВАТЕЛЯ В ДОГОВОР НЕ ВНЕСЛИ
С. ДЕДИКОВ
Сергей Дедиков, Московское перестраховочное общество.
Я собственник автомашины и страхователь по договору ОСАГО. При оформлении страхового полиса забыли включить меня в полис, где есть графа про водителей, а я и внимания на это не обратил. Там вписаны только мои друзья. Недавно попал в аварию, в которой признали виновным меня. Теперь страховая компания собирается после страховой выплаты потерпевшему предъявить мне регрессный иск. Но чтобы решить вопрос еще проще, они предлагают потерпевшему подать на меня иск в суд. Почему же я, выполнив все необходимые условия при страховании (не могу же я везде ходить с юристом), должен отвечать за то, что в страховой компании неправильно оформили полис. Порекомендуйте, что делать?
В этом вопросе, как в капле воды, отражен целый ряд проблем. Прежде всего, фактически существенное условие договора ОСАГО об ограниченном использовании транспорта по числу лиц, допущенных к управлению им (п. 1 ст. 16 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в ред. от 29 декабря 2004 г., далее - Закон об ОСАГО)), в стандартных заявлениях о заключении договора и страховом полисе низведено до уровня сугубо технической информации: "К управлению ТС допущены любые водители (без ограничений), только следующие водители (нужное подчеркнуть)..." и "лица, допущенные к управлению ТС (для ТС, принадлежащих гражданам) без ограничений, только следующие водители (нужное подчеркнуть)...". В таком контексте многие страхователи вполне могут и не придать сколько-нибудь серьезного значения указанным позициям. К тому же здесь очень легко допустить сугубо техническую ошибку: забыли подчеркнуть нужное, подчеркнули не то, что на самом деле хотели, что-то вообще не так поняли. Я думаю, что подобных опасностей было бы на порядок меньше, если бы и в заявлении, и в страховом полисе были бы воспроизведены положения п. 1 ст. 16 Закона об ОСАГО, например, в таком варианте: "Настоящий договор страхования заключается на условиях ограниченного использования транспортных средств: 1) управления транспортным средством только следующими лицами: а) страхователем, б) другими водителями (указывается фамилия, имя, отчество каждого водителя), 2) сезонного использования транспортного средства (в течение шести или более месяцев в календарном году (указать точно число месяцев)".
Судя по тексту вопроса, страхователь не придал значения информации о количестве допущенных к управлению автомашиной водителей, и сотрудник страховой компании оформил полис практически по своему усмотрению. С формально-правовой точки зрения данное условие договора страхования нельзя считать согласованным, и по общему правилу такой договор должен признаваться незаключенным. Договор считается заключенным лишь с момента согласования сторонами всех его существенных условий (п. 1 ст. 432 ГК РФ).
Незаключенный договор не порождает каких-либо прав и обязанностей его участников. В указанной ситуации такой сценарий мало что меняет в положении страхователя, так как ему тогда придется самому возмещать вред, причиненный потерпевшему. К тому же возникает достаточно непростой вопрос о том, а может ли вообще договор обязательного страхования быть признан незаключенным из-за несогласования того или иного существенного условия? Ведь в этом случае нарушается принцип обязательности страхования, а также превращается в фикцию социальная цель системы ОСАГО. К тому же учитывая, что вообще условия договора обязательного страхования достаточно подробно урегулированы в законе и подзаконных актах, можно занять следующую принципиальную позицию - если не согласовано какое-то из условий, являющееся факультативным и дополнительным к основной массе условий такой сделки, то надо исходить из того, что в остальной части договор согласован и действует.
Однако я не случайно выше назвал рассматриваемое условие существенным с определенной оговоркой. Действительно, подобное условие должно в обязательном порядке включаться в договор страхования по требованию гражданина-страхователя. Страховщик не имеет права не согласиться с включением данного положения в договор ОСАГО, он просто обязан исполнить требование клиента. Таким образом, здесь отсутствует элемент согласования указанного условия, потому принципиально важным является именно волеизъявление страхователя, но он утверждает, что о включении в договор такого условия не заявлял. Другими словами, указанное условие включено в договор по воле сотрудника страховой компании. Но подобная возможность законом не предусмотрена. Поэтому, как мне представляется, имеются все основания говорить о ничтожности данного условия на основании ст. 168 ГК РФ, поскольку оно включено в текст договора в нарушение порядка, установленного законом. Как известно, в силу ст. 180 ГК РФ недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка могла быть совершена и без включения недействительной ее части. Думаю, что в рассматриваемой ситуации вывод о том, что сделка непременно была бы заключена без спорного условия, просто очевиден.
Если страхователь в заявлении на заключение договора соответствующую позицию не подчеркивал и заплатил страховщику страховую премию без учета условия об ограниченном использовании транспортного средства, то каких-либо сложностей я не предвижу. В то же время, в случае возражений страховщика и если в заявлении на страхование также было подчеркнуто то положение, что к управлению допущена только жена страхователя, если страховщик произвел расчет размера страховой премии с учетом ограниченного использования транспортным средством, то как тогда страхователь сможет доказать, что он не настаивал на данном условии? Такими доказательствами могут быть свидетельские показания, если при заключении договора присутствовали другие лица, либо иные письменные доказательства, скажем, переписка со страховщиком, если, конечно, она имела место. Но даже если таких доказательств нет, то и тогда, на мой взгляд, ситуация не безнадежна.
Как я считаю, п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО дает основание ставить вопрос о толковании соответствующей позиции страхового полиса в пользу страхователя. В указанной норме Закона дословно сказано следующее: "По договору обязательного страхования является застрахованным риск гражданской ответственности самого страхователя, иного названного в договоре обязательного страхования владельца транспортного средства, а также других использующих транспортное средство на законном основании владельцев". Необходимо обратить внимание на то, что законодатель презюмирует страхование риска гражданской ответственности страхователя даже в тех случаях, когда он в страховом полисе специально в качестве законного владельца транспортного средства не указан.
Если учесть, что абз. 2 п. 1 ст. 16 Закона об ОСАГО требует, чтобы о своем желании заключения договора на условиях ограниченного использования транспорта страхователь заявил письменно, то суды вполне могут истолковать совокупность приведенных норм следующим образом - если страхователь, являющийся собственником транспортного средства, указанного в полисе, имеет водительские права на управление транспортом соответствующего класса, то предполагается, что его ответственность считается застрахованной, и он указан в договоре как лицо, допущенное к управлению транспортом, всегда, кроме случаев, когда он прямо в письменной форме указал, что сам управлять транспортным средством не будет. У суда есть право так истолковать соответствующее положение договора страхования, основываясь на правилах, закрепленных в ст. 431 ГК РФ. Так, предусматривается, что при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.
Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Когда правила, содержащиеся в первой части данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, устоявшуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.
Если суд установит, что страхователь является собственником автомашины, имеет права управления ею, использует автомашину почти всегда сам, то он не может не прийти к выводу, что условие об ограниченном числе водителей, среди которых сам страхователь отсутствует, не согласуется со смыслом договора в целом и целью его заключения.
Следующая проблема этического и маркетингового характера. Сотрудники страховщика не могут не понимать, что в данном случае ими допущена ошибка, которая существенно ухудшает положение страхователя, но вместо того, чтобы предпринять все возможные шаги для решения проблемы в интересах клиента, они пытаются вступить в некий сговор с потерпевшим, чтобы только не платить. Понятно, что данного клиента в этой страховой компании уже потеряли. Более того, он, конечно же, расскажет о своих негативных впечатлениях всем своим знакомым, родственникам, сослуживцам, и, скорее всего, абсолютное большинство из них тоже в эту компанию никогда не обратятся. Думаю, что суммарные потери страховщика от своего поведения намного превысят ту сумму, которую он должен был бы выплатить по данному страховому случаю
Если страховщик все же изменит свою позицию, то рекомендовал бы сторонам либо оформить новый полис задним числом и вписать страхователя в состав водителей, допущенных к управлению транспортным средством, либо заключить дополнительное соглашение к договору страхования о включении страхователя в соответствующий список водителей.
Название документа
"Обзор судебной практики рассмотрения споров, связанных со столкновением исключительных прав на товарный знак и промышленный образец"
(Лабзин М. В.)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005)
Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СПОРОВ,
СВЯЗАННЫХ СО СТОЛКНОВЕНИЕМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ПРАВ
НА ТОВАРНЫЙ ЗНАК И ПРОМЫШЛЕННЫЙ ОБРАЗЕЦ
Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 15 мая 2005 года
М. В. ЛАБЗИН
Лабзин Максим Валерьевич, патентный поверенный РФ, управляющий партнер юридической фирмы "Лабзин и партнеры".
Настоящей публикацией мы продолжаем серию обзоров судебной практики по делам, где произошло столкновение прав на разные объекты интеллектуальной собственности. Мы уже делали обзор по разрешению судами споров, вызванных столкновением исключительных прав на товарный знак и фирменное наименование. Не менее сложные и интересные вопросы вызывает ситуация, когда у одного лица есть свидетельство на товарный знак, а другое получило патент на промышленный образец, который в качестве элемента содержит этот товарный знак или сам по себе повторяет его (если товарный знак объемный).
Напомним, что такая ситуация достаточно часто встречалась ранее, когда экспертиза ФИПС по промышленным образцам не имела нормативной основы для проверки элементов промышленного образца среди товарных знаков и не проводила такую проверку. Сейчас такая проверка проводится. И если среди товарных знаков третьих лиц будет обнаружен словесный и/или изобразительный элемент промышленного образца, то патент на такой промышленный образец выдан не будет. Но среди заявок, имеющих более ранний приоритет, поиск не осуществляется. Кроме того, объективно возможны и ошибки. Поэтому и в дальнейшем будут появляться споры между правообладателем в отношении товарного знака и патентообладателем в отношении промышленного образца.
Анализ судебной практики показывает, что в подавляющем большинстве рассмотренных судами споров приоритет товарного знака был более ранний, чем у промышленного образца. И именно владелец товарного знака подавал иск о нарушении исключительных прав, а ответчик защищался патентом на промышленный образец.
В таких делах суды столкнулись со следующим юридическим вопросом: может ли владелец товарного знака защищать свои права с помощью иска о нарушении прав на товарный знак или сначала он должен оспаривать патент?
1. В ноябре 1999 года Федеральный арбитражный суд Московского округа, проверяя по такому делу судебные акты первой и апелляционной инстанций, согласился с отказом в иске владельца товарного знака (Постановление ФАС Московского округа от 22.11.1999 N КА-А40/3890-99).
Истец спорил с обладателем патента на промышленный образец, который представлял собой этикетку для вина, включающую название, очень похожее на охраняемый товарный знак истца. Суд кассационной инстанции указал, что "суд обоснованно исходил не только из требований Закона РФ "О товарных знаках...", устанавливающего право на защиту интересов владельцев товарных знаков, но и из требований Патентного закона РФ, предусматривающего защиту прав владельцев промышленной собственности". При этом из Постановления кассационной инстанции видно, что суд посчитал необходимым для истца в целях защиты своих прав и интересов обращаться сначала в Апелляционную палату Роспатента с возражением против выдачи патента. Потому что, по мнению суда, пока существует патент, суд не может запретить использование запатентованного объекта.
Однако, как показывает судебная практика, в дальнейшем суды в подавляющем большинстве случаев не приняли такую точку зрения.
Во многом это, видимо, было обусловлено тем, что чаще всего нарушители специально стали получать патенты на свои упаковки и этикетки с включенным туда чужим товарным знаком или очень похожим на него обозначением, чтобы затруднить владельцу товарного знака защиту своих прав. Как было указано выше, ранее законодательство позволяло легко получать такие патенты. А для их оспаривания прямых оснований прописано не было. Это позднее, уже в новых Правилах составления, подачи и рассмотрения заявки на выдачу патента на промышленный образец (от 06.06.2003), появилось указание, что к решениям изделий, противоречащих общественным интересам, принципам гуманности и морали, не признаваемым патентоспособными в смысле пункта 2 статьи 6 Патентного закона РФ, относятся содержащие изображения и (или) слова и (или) словесные обозначения, сходные до степени смешения или воспроизводящие охраняемые "Законом о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров". Раньше такого положения в Правилах не было и пункт 2 ст. 6 Патентного закона таким образом не толковался.
Но суды, видя недобросовестность патентообладателя, стали констатировать нарушение прав на товарный знак даже при наличии действующего патента на промышленный образец.
2. Судя по всему, первым таким делом стал интересный, продолжительный и сложный спор между ОАО КБХ "Черемушки" и ОАО МБК "Коломенское" с участием Федерального института промышленной собственности и Роспатента (Постановления ФАС Московского округа от 24.09.2002 N КГ-А40/6486-02, от 05.05.2003 N КГ-А40/2439-03-п и от 13.10.2003 N КГ-А40/7671-03).
Обстоятельства были таковы. На имя ОАО КБХ "Черемушки" был зарегистрирован словесный товарный знак "И в будни, и в праздники" в отношении в том числе кондитерских изделий. Позже на основании решения ФИПС уже ОАО КБК "Коломенское" получило патент на промышленный образец "Щит рекламный", на котором изображены производимые комбинатом торты, логотип производителя, телефон и рекламный слоган "И в будни, и в праздники". Естественно, использование такого рекламного щита нарушало права и интересы КБХ "Черемушки" в отношении товарного знака.
Весной 2002 года КБХ "Черемушки" обратился в суд с иском к ФИПС о признании недействительным его решения о выдаче патента. Как ни странно, но решением арбитражного суда первой инстанции такое требование к ФИПС было удовлетворено. Решение было оставлено в силе и апелляционной инстанцией. Суд кассационной инстанции возвратил дело на новое рассмотрение и предложил истцу уточнить свои исковые требования, а также адресовать их не ФИПСу, а патентообладателю. Главным вопросом в данном деле, по его справедливому мнению, был вопрос о том, на каком основании и кем используется товарный знак истца. Однако истец не принял предложения суда. Удивительно, но при новом рассмотрении дела суд не учел рекомендации вышестоящей судебной инстанции и снова удовлетворил исковые требования. Конечно, при повторной проверке этого судебного дела окружной арбитражный суд сам принял новое решение об отказе в иске. В мотивировочной части Постановления от 5 мая 2003 г. указано, что принятие решения о выдаче патента не является нарушением прав на товарный знак, "а потому избранная истцом форма защиты нарушенных, по его мнению, принадлежащих ему исключительных прав не может быть признана состоятельной".
ОАО КБХ "Черемушки" учло преподнесенный ему урок и сразу же обратилось в суд с иском о нарушении прав на товарный знак уже к патентообладателю. Снова удивляет, что суд первой инстанции, несмотря на вполне ясную позицию окружного суда, отказал в иске. Он принял во внимание, что ответчик не использовал словосочетание "И в будни, и в праздники" в качестве отдельного элемента, а только в составе защищенного патентом решения. И посчитал, что на это он имеет право как патентообладатель. Окружной суд принял новое решение и удовлетворил иск. В мотивировочной части своего Постановления от 13 октября 2003 г. он написал то, что может являться девизом данного обзора судебной практики: "Выдача патента на промышленный образец позднее свидетельства о товарном знаке не может ограничивать правовую охрану товарного знака и прав владельца этого товарного знака". А также добавил: "В данном случае включение словосочетания "И в будни, и в праздники" в качестве существенного признака промышленного образца "Щит рекламный", предназначенного для предложения к продаже товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, является незаконным использованием товарного знака истца, нарушением его прав. Таким образом, ответчиком нарушены права истца как правообладателя товарного знака посредством использования в запатентованном промышленном образце рекламной надписи "И в будни, и в праздники".
3. По двум очень похожим делам кассационная инстанция весной 2004 г. в разных составах судей приняла два аналогичных Постановления (Постановления ФАС Московского округа от 28.05.2004 N КГ-А40/3946-04 и N КГ-А40/3960-04).
Ответчик имел патент на промышленный образец (обертку для шоколадного яйца), в который были включены изображение фантазийного персонажа и название, очень похожие на зарегистрированные товарные знаки двух истцов. Причем патент был получен гораздо позднее регистрации товарного знака.
Надо сказать, автору настоящей публикации пришлось защищать позицию ответчика. И в качестве аргумента указывалось на то, что если суд откажет ответчику в праве использовать промышленный образец, то этим он фактически нарушит Патентный закон РФ, т. к. патент удостоверяет исключительное право на использование. Поэтому истцу надлежит сначала обратиться в Палату по патентным спорам с возражением против выдачи патента.
Суд первой инстанции отказал в исках владельцам товарных знаков, выразив при этом точку зрения, что истцами и ответчиком "используются различные объекты интеллектуальной собственности". А вот суд кассационной инстанции, принимая новые решения об удовлетворении исков, указал буквально следующее: "Выдача патента на промышленный образец позднее свидетельства о товарном знаке не может ограничивать правовую охрану товарного знака и прав его владельца... Возникшая в данном случае коллизия прав, по мнению кассационной инстанции, должна разрешаться в пользу правообладателя, право которого возникло ранее".
Если говорить объективно и смотреть на подобные споры взглядом независимого юриста, то такое их разрешение представляется более верным. Оно более справедливо, и облегчает добросовестному владельцу товарного знака защиту своих прав.
Что же касается Патентного закона РФ, то исключительное право имеет больше негативного содержания, чем позитивного. Иными словами, патент дает право запрещать, а не право использовать. Поэтому запрет использовать запатентованное по действующему патенту решение еще не лишает патент своего содержания. Данная точка зрения на сущность исключительных прав поддерживается далеко не всеми юристами. Но наблюдаемая нами судебная практика иллюстрирует удобство такой конструкции и прямо противоречит точке зрения тех юристов, кто высказывается за позитивную конструкцию.
4. Указанный подход к разрешению коллизии прав был продемонстрирован также и при рассмотрении иска обладателя патента на промышленный образец с более ранним приоритетом к обладателю свидетельства на полезную модель (Постановление ФАС Центрального округа от 29.11.2001 N А08-2547/01-10).
В этом споре ответчик также указывал, что, по сути, затрагивается вопрос о действительности его патента, а он отнесен к компетенции Апелляционной палаты. Суд первой инстанции встал на его сторону и отказал в иске. Апелляционная и кассационная инстанции не согласились с таким обоснованием и отменили решение суда первой инстанции. При этом Федеральный арбитражный суд центрального округа указал, что истец "не оспаривает патент, выданный ответчику, а требует прекратить нарушение исключительного права на использование запатентованного им промышленного образца".
Таким образом, проведенный анализ судебной практики показывает, что если нарушитель прав на товарный знак запатентовал свою упаковку или этикетку в качестве промышленного образца, то даже действующий патент не позволит ему добиться отказа в иске и избежать ответственности.
Однако нельзя не отметить, что почти всегда суд первой инстанции отказывает в иске. Особенно своей единой позицией отличается Арбитражный суд г. Москвы. Естественно, это временное явление, и судьям первой инстанции придется изменить ее под влиянием кассационной практики.
Также 14 апреля 2005 г. ФАС Западно-Сибирского округа N Ф04-1930/2005 (10118-А03-30) по спору между владельцем товарного знака и обладателем патента на промышленный образец принял Постановление, которое противоречит выявленной выше устоявшейся судебной практике. В этом деле товарный знак представлял собой упаковку для товара, а промышленный образец - очень похожую на нее. Суды первой и апелляционной инстанций установили сходство до степени смешения и удовлетворили иск. А вот суд кассационной инстанции направил дело на новое рассмотрение, поскольку судами не дана оценка тому факту, что ответчик использует иной объект интеллектуальной собственности и реализует права, закрепленные патентом.
К сожалению, не удалось обнаружить решения по такому спору, где у промышленного образца более ранний приоритет, чем у товарного знака. А такой конфликт тоже возможен. Прогнозируя судебные решения, можно предположить, что если лишь элемент промышленного образца будет зарегистрирован в качестве товарного знака, то при недоказанности недобросовестности суд встанет на сторону владельца товарного знака. Ведь именно он добросовестно выбрал и защитил средство индивидуализации, а патентообладатель упустил эту возможность. Хотя, конечно, подобный конфликт будет представлять большую сложность для суда. А если промышленный образец в целом будет зарегистрирован в качестве объемного товарного знака, то по принципу более раннего приоритета решение должно быть принято в пользу патентообладателя в отношении промышленного образца.
Название документа
"Обзор практики рассмотрения федеральными арбитражными судами споров, вытекающих из договоров поставки (за апрель 2004 - январь 2005 г.)"
(Группа авторов ЗАО "ЮРИНФОРМ В")
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005)
Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНЫМИ АРБИТРАЖНЫМИ
СУДАМИ СПОРОВ, ВЫТЕКАЮЩИХ ИЗ ДОГОВОРОВ ПОСТАВКИ
(ЗА АПРЕЛЬ 2004 - ЯНВАРЬ 2005 Г.)
При подготовке обзора было исследовано 54 дела по тематике: "Споры по договорам поставки", по которым были вынесены решения. Рассматривались только вступившие в силу решения. Из них отобрано и включено в обзор 24 судебных решения.
Споры, связанные с поставкой товаров ненадлежащего качества
1. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 23.06.2004 N А29-6274/2003-1э
В соответствии со статьей 4 Закона РСФСР N 263-I от 24 октября 1990 года "О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР" акты органов СССР, изданные до принятия указанного Закона, действуют на территории России, если они не приостановлены высшим законодательным или исполнительным органом Российской Федерации. Поскольку действие Инструкции N П-7 о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству, утвержденной Постановлением Госарбитража при Совете Министров СССР, не приостановлено в установленном порядке, стороны должны руководствоваться ее положениями о противоречащей действующему законодательству РФ.
Суд не принял в качестве надлежащих доказательств представленные в материалы дела документы, оформленные с нарушением требований Инструкции N П-7.
Суд посчитал также, что в случае, если покупатель не обеспечивает сохранность некачественного товара при отказе от него, а также нарушает иные условия договора в случае поставки товара ненадлежащего качества, он считается принявшим такой товар и обязан его оплатить.
Комментарий
Поставщик - унитарное предприятие (МУП МТС МО "Город Воркута") - обратился с иском о взыскании задолженности за уголь, поставленный по договору, а также процентов за пользование чужими денежными средствами к Усинскому муниципальному городскому производственному предприятию жилищно-коммунального хозяйства (далее - Усинское МГПП ЖКХ). Суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказал на том основании, что истец не вывез партию некачественного угля после замены и не представил доказательств, свидетельствующих о согласии ответчика на заключение сделки по покупке поставленного угля ненадлежащего качества по другой цене.
Апелляционная инстанция постановление изменила, взыскав сумму задолженности полностью и отказав в остальной части требований, ссылаясь на то, что ответчик не доказал факт поставки по спорному договору угля ненадлежащего качества. Кроме того, по мнению апелляционной инстанции, отсутствие уведомления истца со стороны ответчика о принятии некачественной партии угля на ответственное хранение свидетельствует о принятии им спорной партии угля на условиях, предусмотренных договором поставки.
Ответчик обжаловал постановление апелляционной инстанции в кассационном порядке. Жалоба была оставлена без удовлетворения, постановление апелляционной инстанции - без изменения.
Вопросы количества и качества поставляемого товара по существу являются ключевыми для оценки исполнения поставщиком своих обязательств. Вместе с тем в силу специфики договора поставки (как правило, географическая удаленность поставщика и покупателя, большой объем поставляемого товара, разнообразный ассортимент и т. п.) очень важное значение приобретают вопросы документального оформления покупателем приемки поставленного товара, поскольку именно на основании документов, составленных покупателем, по существу и делается вывод о том, исполнил ли поставщик надлежащим образом свои обязательства в части количества и качества товара. Поставщик может обеспечить присутствие своего представителя при приемке товара покупателем далеко не всегда. Поэтому многолетняя хозяйственная практика, берущая свое начало еще во времена административно-хозяйственной системы, показала, что сведения о количестве и качестве товара, принятого покупателем, могут считаться только тогда достоверными, когда товар был принят с соблюдением определенных, строго формализованных процедур, которые должны быть оформлены строго определенным набором документов.
Из комментируемого Постановления видно, что согласно заключенному договору поставщик передал покупателю партию угля, доставка которого производилась железнодорожным транспортом. Покупатель уведомил поставщика письмом о том, что полученная им партия угля является некачественной, после чего поставщик немедленно отправил покупателю новую партию угля. Однако при последующей проверке поставщик выяснил, что первая спорная партия угля была принята покупателем с нарушением положений Инструкции о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству от 25.04.1966 N П-7 (далее - Инструкция), обязательное соблюдение которой было согласовано сторонами в договоре поставки.
Отношения сторон, касающиеся качества товара, при поставке регулируются, прежде всего, статьями 518 и 475 ГК РФ. Следует, однако, отметить, что несмотря на то, что Инструкция N П-7 принята достаточно давно (почти 30 лет назад) и в совершенно иных условиях хозяйствования, ее следует признать действующей и в настоящее время в части, не противоречащей законодательству РФ. Поэтому независимо от того, согласовали стороны ее применение договором или нет, для оценки правильности действий покупателя при приемке товара следует основываться на ее положениях.
Вывод о том, что Инструкция продолжает действовать, основан на следующем. Согласно статье 4 Закона РСФСР N 263-I от 24 октября 1990 года "О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР" акты органов СССР, изданные до принятия указанного Закона, действуют на территории России, если они не приостановлены высшим законодательными или исполнительным органом Российской Федерации. Инструкция N П-7 о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству утверждена Постановлением Госарбитража при Совете Министров СССР, то есть специальным государственным органом управления Союза ССР. До настоящего времени ее действие в установленном порядке не приостановлено. Следовательно, применение данной Инструкции к возникшим правоотношениям является обязательным.
В соответствии со статьями 518 и 475 ГК РФ, а также с учетом особенностей поставленного товара у покупателя при обнаружении недостатков в рассматриваемом случае было по существу три возможности: 1) потребовать соразмерного уменьшения стоимости полученного угля; 2) отказаться от исполнения договора поставки; 3) потребовать замены товара ненадлежащего качества товаром, соответствующим договору.
Судом первой инстанции в иске поставщику было отказано. Мотивировал свое решение суд тем, что истец в силу статей 514 и 518 ГК РФ не вывез партию некачественного угля после замены на качественный, а также не представил доказательств, свидетельствующих о согласии ответчика на заключение сделки по покупке поставленного угля ненадлежащего качества по другой цене.
Однако апелляционная инстанция, постановление которой было оставлено в силе кассационной инстанцией, вынесла по делу новое решение, удовлетворив иск поставщика и взыскав долг в полной сумме.
Апелляционная инстанция исходила из того, что указала, что покупатель нарушил (а факт нарушения Инструкции нашел подтверждение в судебном заседании) положения Инструкции о приемке товаров по качеству (N П-7). По мнению суда, нарушение установленного Инструкцией порядка приемки товара по качеству лишает ответчика (покупателя) возможности подтвердить надлежащими доказательствами факт поставки некачественного товара. Кроме того, суд указал, что покупатель не выполнил требования пункта 1 статьи 514 ГК РФ, который обязывает покупателя обеспечить сохранность переданного поставщиком товара (принятие на ответственное хранение) в случае, если он отказывается от него.
Следует отметить, что Инструкция П-7 содержит ряд положений, которые позволяют с большой степенью достоверности установить все обстоятельства, относящиеся к качеству поставленного товара. Так, согласно пункту 16 Инструкции при обнаружении несоответствия качества продукции покупатель должен составить акт, в котором отражается количество осмотренной продукции и выявленных при приемке дефектов. При этом покупатель должен обеспечить хранение продукции ненадлежащего качества в условиях, предотвращающих ухудшение ее качества и смешение с другой однородной продукцией. Из комментируемого Постановления можно сделать вывод, что покупатель в предусмотренной форме акт не составил и не представил доказательств, которые подтвердили бы, что он обеспечил хранение некачественной партии угля в условиях, требуемых пунктом 16 Инструкции.
Кроме того, согласно пункту 20 Инструкции в отсутствие представителя поставщика покупатель обязан проверять качество продукции с участием представителя инспекции по качеству продукции либо с участием независимого эксперта.
Эти условия, как установил суд, также не были выполнены покупателем. Поэтому суд пришел к выводу об отсутствии доказательств, подтверждающих поставку угля ненадлежащего качества, что и предопределило удовлетворение иска поставщика.
Вообще говоря, можно предположить, что, скорее всего, уголь действительно был ненадлежащего качества. Однако покупатель не сумел доказать данное обстоятельство, поскольку, нарушив Инструкцию N П-7, он заведомо лишил себя такой возможности.
2. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа
от 30.08.2004 N Ф04-5985/2004 (А70-4079-28)
К отношениям сторон по приемке продукции по качеству и количеству применяются Инструкции N П-6 и П-7, утвержденные Постановлениями Госарбитража при Совете Министров СССР соответственно от 15 июня 1965 года и 25 апреля 1966 года.
Ответчик не смог доказать факт поставки некачественного товара, так как им не соблюдены требования закона и договора, в том числе положения Инструкций N П-6 и П-7. В связи с недоказанностью обстоятельств, на которые ссылался ответчик, суд удовлетворил требования истца в полном объеме.
Комментарий
Поставщик (ООО "Спецэлектромонтаж") обратился с иском о взыскании задолженности за поставленную продукцию, а также процентов за пользование чужими денежными средствами к ООО "МПК "Атлант". Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены полностью.
Апелляционная и кассационная инстанции подтвердили законность и обоснованность решения, принятого судом первой инстанции.
В соответствии с договором поставки покупатель был обязан принимать товар по количеству и качеству в соответствии с Инструкциями о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству от 25.04.1966 N П-7 и количеству от 15.06.1965 N П-6. Кроме того, согласно пункту 4.6 договора вызов представителя поставщика является обязательным в случае несоответствия поставленной продукции отгрузочным документам или условиям договора.
Следует отметить, что судебная практика и доктрина исходят из того, что стороны вправе договориться о применении к своим отношениям по договору правовых даже тех актов, которые признаны недействующими либо отменены. В этом случае недействующий нормативный акт признается составной частью соответствующего договора. Такой подход является особенно актуальным для отношений по поставке, поскольку в СССР было издано огромное количество различных инструкций и положений, регламентирующих порядок и условия поставки различных видов продукции. Многие положения этих документов вполне могут применяться и в настоящее время, поскольку не противоречат действующему законодательству РФ. Особую практическую ценность имеют те нормативные акты бывшего СССР, которые регламентируют различные процедуры в рамках договорных отношений сторон (порядок отгрузки и приемки товара, порядок составления актов о недостатках товара и т. п.). Инструкции П-6 и П-7, утвержденные Госарбитражем СССР, как раз и относятся к числу подобных нормативных актов. Вместе с тем представляется, что названные Инструкции подлежат применению к отношениям, вытекающим из поставки, независимо от того, договорились ли стороны об их применении.
Вывод о том, что Инструкция продолжает действовать, основан на следующем. Согласно статье 4 Закона РСФСР N 263-I от 24 октября 1990 года "О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР" акты органов СССР, изданные до принятия указанного Закона, действуют на территории России, если они не приостановлены высшим законодательными или исполнительным органом Российской Федерации. Инструкция N П-7 о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству утверждена Постановлением Госарбитража при Совете Министров СССР, то есть специальным государственным органом управления Союза ССР. До настоящего времени ее действие в установленном порядке не приостановлено. Следовательно, применение данной инструкции к возникшим правоотношениям является обязательным.
Однако несмотря на то, что в соответствии с буквой закона Инструкции Госарбитража СССР П-6 и П-7 и иные нормативные документы подобного рода должны признаваться действующими, судебная практика все больше склоняется к тому, что такие документы подлежат применению только тогда, когда сами участники договора принимают на себя обязательство соблюдать их положения. В комментируемом случае у суда не возникло вопросов о том, применять или не применять Инструкции Госарбитража СССР к спорным отношениям, поскольку о применении этих инструкций договорились сами стороны договора.
Получив товар (продукцию производственно-технического назначения), покупатель обнаружил в нем недостатки и составил акт об установленном расхождении в количестве и качестве, который подписал со своей стороны и отправил в адрес поставщика.
Однако подобные действия не соответствуют требованиям Инструкций П-6 и П-7. Названные правовые акты предусматривают достаточно сложную процедуру документального подтверждения обстоятельств, относящихся к качеству и количеству поставленной продукции. В том числе при определенных обстоятельствах покупатель обязан вызывать для участия в приемке продукции представителя поставщика, а также привлекать к приемке продукции соответствующих экспертов.
Из комментируемого Постановления можно сделать вывод, что единственным доказательством ненадлежащего качества поставленной продукции явился составленный с нарушением требований Инструкций П-6 и П-7 акт. Это послужило основанием для вывода суда об отсутствии надлежащих доказательств, подтверждающих факт поставки продукции с нарушением требований о количестве и качестве.
Поставщик, не получив в установленный договором срок оплату товара, начислил в соответствии с условиями договора проценты за пользование чужими денежными средствами и обратился в суд с иском о взыскании задолженности за поставленную продукцию и процентов за пользование чужими денежными средствами, а также транспортных расходов.
С учетом изложенных обстоятельств (отсутствия надлежащих доказательств, подтверждающих те обстоятельства, на которые ссылался покупатель) иск поставщика был удовлетворен. Апелляционная и кассационная инстанции принятое решение оставили без изменения.
3. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа
от 23.06.2004 N Ф08-2586/2004
Поскольку покупатель не выполнил требований статьи 513 ГК РФ о принятии некачественного товара на ответственное хранение, а также в связи с тем, что покупатель фактически смонтировал и провел испытания поставленного оборудования, суд пришел к выводу о том, что оборудование было принято покупателем, и удовлетворил требование продавца о взыскании долга за поставленный товар и процентов за коммерческий кредит.
Суд с учетом положений статьи 518 и 475 ГК РФ пришел к выводу, что обнаруженные недостатки оборудования не являются существенными, в связи с чем покупатель был не вправе отказываться от принятия поставленного оборудования.
Комментарий
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, был удовлетворен иск ОАО "Пензмаш" (Поставщик) к сельскохозяйственному производственному кооперативу "Кубанский сад" (Покупатель) о взыскании долга за поставленный по договору товар и процентов по коммерческому кредиту.
Поводом для обращения Поставщика в суд послужил тот факт, что Покупатель в установленные договором сроки не оплатил поставленное ему оборудование (мельничный комплекс "Мельник-2", устройство перегрузки зерна и мешкозашивочную машину) общей стоимостью 893200 рублей.
Покупатель с вынесенными судебными актами не согласился и подал кассационную жалобу, в которой указал, что товар он не получал, доверенность, представленная истцом (Поставщиком) сфальсифицирована, и, кроме того, ответчик (Покупатель) не был уведомлен о времени и месте рассмотрения спора.
В удовлетворении жалобы кассационной инстанцией было отказано по следующим основаниям.
Согласно части 2 статьи 458 ГК РФ продавец считается исполнившим обязательство по передаче товара в момент сдачи товара перевозчику, что и было выполнено Поставщиком. Доказательством передачи послужила представленная истцом товарно-транспортная накладная, из которой следовало, что товар перевозчиком принят и, более того, груз Покупателем получен, о чем свидетельствует подпись представителя Покупателя. При этом Покупатель утверждал в жалобе, что груз он не принимал, а в отзыве на иск (при рассмотрении дела в первой инстанции) указал, что оборудование было осмотрено в месте его доставки (что уже само по себе свидетельствует о том, что продавец свои обязательства по обеспечению доставки груза Покупателю исполнил). Можно предположить, что в данном случае Покупатель имел в виду то, что он, осмотрев оборудование, отказался от его приемки ввиду ненадлежащего качества. Однако в этом случае он был обязан действовать в соответствии со статьей 514 ГК РФ, то есть он должен был получить груз у транспортной организации и принять его на ответственное хранение (пункт 1 статьи 514 ГК РФ). О принятии груза на ответственное хранение Покупатель обязан был незамедлительно уведомить Поставщика, который в свою очередь обязан вывезти груз в разумные сроки (пункт 2 статьи 514 ГК РФ). Однако предусмотренных статьей 514 ГК РФ действий Покупатель не совершил.
Порядок действий Покупателя в случае обнаружения недостатков при приемке груза регулируется статьями 513 и 518 ГК РФ. Согласно этим нормам в случае обнаружения недостатков при приемке товара Покупатель обязан незамедлительно уведомить о них Поставщика, и в случае, если продавец немедленно не заменит поставленные товары товарами надлежащего качества, Покупатель вправе: потребовать от продавца соразмерного уменьшения цены, безвозмездного устранения недостатков либо возмещения своих расходов на устранение недостатков товара (пункт 1 статьи 475 ГК РФ). Однако ни одного из указанных действий Покупатель также не совершил. Все это позволило суду сделать вывод, что поставленное оборудование было принято Покупателем в том виде, в каком оно было ему вручено транспортной организацией.
Таким образом, Покупатель фактически не принял никаких мер к документальному подтверждению поставки некачественного товара, в том числе наличия в нем существенных недостатков. Вместо этого представители Покупателя заняли в суде непоследовательную и противоречивую позицию: делали противоречивые заявления, пытались опровергать обстоятельства, безусловно подтвержденные имеющимися в деле доказательствами. По существу единственным доводом покупателя в пользу ненадлежащего качества товара послужило то обстоятельство, что поставленное оборудование не обладает заявленной производительностью, хотя в договоре данных о производительности не содержится вообще. Ответчик также ссылался на односторонний акт, составленный им при монтаже и пуске оборудования, как на документ, подтверждающий некачественность товара. Однако суд, исследовав данный документ, установил, что в акте имеется указание о соответствии оборудования качеству, указанному в техническом паспорте.
Отвергая утверждение ответчика о фальсификации доверенности, суд указал, что независимо от данного обстоятельства совокупность имеющихся в деле доказательств подтверждает факт принятия Покупателем оборудования.
Вместе с тем из комментируемого Постановления видно, что оборудование действительно имело некоторые недостатки (обнаружилось, например, что неисправен вентилятор). Однако эти недостатки суд не признал существенными, поскольку затраты на их устранение несопоставимы со стоимостью всего оборудования (они во много раз ниже). Представляется, что в связи с этими обстоятельствами Покупатель должен был действовать в соответствии с требованиями статей 513 и 518 ГК РФ. В частности, ему следовало потребовать от Поставщика устранения обнаруженных недостатков либо возмещения своих расходов на их устранение. Однако Покупатель пошел иным путем, что и предопределило его неудачу в суде.
4. Постановление ФАС Северо-Западного округа
от 24.12.2004 N А56-11514/04
Суд апелляционной инстанции фактически возложил бремя доказывания поставки некачественного товара на поставщика, удовлетворив иск частично, в связи с чем кассационная инстанция постановление апелляционной инстанции изменила, указав, что, поскольку ответчиком не соблюден порядок приемки товара и предъявления претензий по его качеству, не представлено надлежащих доказательств возврата товара, с него должна быть взыскана задолженность по оплате товара полностью.
Комментарий
Поставщик (общество с ограниченной ответственностью "Гринтраст СПб") произвел поставку товара покупателю (обществу с ограниченной ответственностью "Дриада") по товарным накладным. Покупатель оплатил товар частично, ссылаясь на поставку товара ненадлежащего качества, что послужило поводом для обращения поставщика в суд с иском к покупателю о взыскании задолженности за поставленный товар.
Судом первой инстанции иск был удовлетворен полностью.
Однако суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции в связи с нарушением норм процессуального права (каких именно - в постановлении не указано) и вынес новое решение, по которому исковые требования были удовлетворены частично.
Отказывая во взыскании части долга, суд апелляционной инстанции принял в качестве доказательства поставки товара ненадлежащего качества акт сверки между поставщиком и покупателем, по которому произошел частичный возврат товара. При этом поставщик указал, что в действительности продукция не возвращалась, а данные о сверке заполнены ответчиком в одностороннем порядке.
Несмотря на эти доводы, суд апелляционной инстанции сделал вывод о том, что поставщиком не представлено доказательств недостоверности сведений, указанных в акте.
С этим выводом не согласилась кассационная инстанция, куда подал жалобу истец-поставщик. Согласно статье 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Кассационная инстанция исходила из того, что поскольку в соответствии со статьей 513 ГК РФ обязанность принять, осмотреть товар и сообщить о его недостатках лежит на покупателе, то и доказать факт поставки товара ненадлежащего качества обязан именно покупатель, а не продавец (поставщик).
Покупатель же не только не принял товар по установленным правилам, но и подтвердил в суде кассационной инстанции, что товар действительно до сих пор не возвращен поставщику, а графа "по результатам сверки" в акте заполнена бухгалтером покупателя в одностороннем порядке.
По указанным основаниям кассационная инстанция изменила постановление апелляционной инстанции и присудила ко взысканию долг в полной сумме.
Факт нарушения процессуальных норм, установленный судом апелляционной инстанции, также был подтвержден.
В практическом плане комментируемое Постановление интересно следующим. Во-первых, суд не принял во внимание утверждение покупателя о поставке продукции ненадлежащего качества в связи с тем, что покупатель не выполнил требований закона (статьи 513, 514, 518 ГК РФ) о порядке извещения поставщика о некачественном товаре. Таким образом, суд исходил из того, что надлежащими доказательствами поставки некачественного товара являются только такие документы, которые подтверждают, что покупателем при обнаружении недостатков товара выполнены все необходимые процедуры, предусмотренные названными законодательными нормами (в первую очередь должно быть выполнено требование о немедленном уведомлении продавца о некачественном товаре). Во-вторых, суд кассационной инстанции исправил допущенную апелляционной инстанцией ошибку, касающуюся распределения бремени доказывания между участниками судебного процесса (статья 65 АПК РФ). Дело в том, что апелляционная инстанция, частично отказывая в иске, фактически исходила из презумпции, что часть поставленного товара была ненадлежащего качества, возложив таким образом обязанность по доказыванию обратного на истца. Хотя в соответствии со статьей 65 АПК РФ обстоятельства, на которые ссылается соответствующее лицо, должны быть доказаны именно этим лицом. В рассматриваемом случае заявление о ненадлежащем качестве товара было сделано покупателем. Соответственно, именно он и должен был доказывать данное обстоятельство, а не наоборот. Поставщик же утверждал лишь то, что он поставил в соответствии с договором товар, который не был оплачен покупателем. Эти свои доводы Поставщик подтвердил необходимыми доказательствами. Поэтому суд кассационной инстанции в соответствии с правом продавца потребовать оплаты за товар в случае, если покупатель в нарушение договора купли-продажи отказывается его принять и оплатить, удовлетворил требования истца и взыскал долг в полном объеме. Указанным правом продавец обладает в соответствии с пунктом 4 статьи 486 ГК РФ.
5. Постановление ФАС Северо-Западного округа
от 28.06.2004 N А56-32020/03
Отказывая в удовлетворении заявленных требований о замене некачественного товара, суд исходил из того, что такую замену покупатель может требовать только при обнаружении существенных недостатков товара (пункт 2 статьи 475 ГК РФ), которые в данном случае отсутствовали. Обязанность доказать наличие существенных недостатков лежит на покупателе.
Комментарий
ОАО "Мостостроительный трест N 6" обратилось в суд с требованием обязать открытое акционерное общество "Научно-производственное предприятие "Лахта" произвести замену некачественной продукции, поставленной по договорам поставки. Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано, апелляционной инстанцией решение оставлено без изменения.
Законность судебных актов проверена в кассационном порядке, доводы заявителя жалобы были отклонены как не подтверждающимися материалами дела, а также в связи с тем, что истец не доказал наличие тех оснований, с которыми закон связывает возможность предъявления покупателем требований о замене товара. В удовлетворении жалобы отказано, постановление апелляционной инстанции и решение суда первой инстанции оставлены без изменения.
Статьей 475 Гражданского кодекса РФ предусмотрены общие для всех договоров купли-продажи обязанности продавца в случае продажи им товаров ненадлежащего качества. Так, покупатель вправе потребовать соразмерного уменьшения цены, безвозмездного устранения недостатков в разумный срок, возмещения своих расходов на устранение недостатков. А если товар обладает существенными недостатками, то покупатель может и вовсе отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченной им суммы или потребовать заменить некачественный товар на товар надлежащего качества.
Помимо указанных общих норм, нормами Гражданского кодекса РФ о поставке товара предусмотрены расширенные правомочия покупателя в случае передачи ему товаров ненадлежащего качества. Так, статьей 518 ГК РФ предусматривается право покупателя, которому поставлены товары ненадлежащего качества, предъявить поставщику требования, предусмотренные статьей 475 ГК РФ, за исключением случая, когда поставщик, получив уведомление о недостатках товара, заменит его на товар надлежащего качества. Однако, если замена товара так и не была произведена, покупатель в силу статьи 520 ГК РФ вправе приобрести необходимые ему товары у других лиц и отнести на поставщика все необходимые и разумные расходы на их приобретение. Кроме того, покупатель может вообще отказаться оплачивать поставленные товары ненадлежащего качества, а если они уже были им оплачены - потребовать возврата денежных средств до момента замены товара.
Такие дополнительные возможности представляются покупателю постольку, поскольку договоры поставки, как правило, заключаются на длительный период, товары поставляются партиями и покупателю необходимо иметь возможность оперативно воздействовать на поставщика в случае, если он нарушает свои обязательства по передаче товара надлежащего качества.
Как видно, у покупателя в данном случае есть возможность выбора тех требований, которые им могут быть предъявлены поставщику, и только покупателю принадлежит это право. Сам поставщик не может решать, каким образом он поступит с некачественным товаром, кроме случая, указанного в ст. 518 (замена на качественный товар при получении уведомления от покупателя). Однако, обращаясь с каким-либо из указанных выше требований, именно покупатель обязан доказать факт некачественности товара.
В комментируемом решении покупатель выбрал вариант с заменой товара и обратился в суд с иском об обязании ответчика произвести замену некачественной продукции. По мнению покупателя, шумозащитные экраны, которые были поставлены ему по договору, имеют существенные недостатки, а именно повреждены коррозией.
Требования истца основывались на п. 2 ст. 475 ГК РФ, который позволяет покупателю в случае обнаружения существенных недостатков товара требовать его замены.
В данном случае основной вопрос: относятся ли недостатки товара к существенным. Именно это и должен был доказать покупатель, обращаясь с подобным иском.
Экспертиза, проведенная независимым учреждением, установила, что коррозия экрана не снижает несущую способность и устойчивость конструкций и акустических панелей экрана. Из текста комментируемого Постановления не ясно, назначалась ли экспертиза в рамках судебного процесса либо проводилась ответчиком вне рамок судебного разбирательства. Следует отметить, что во втором случае представленный ответчиком документ не является экспертным заключением в том смысле, как это понимает статья 86 АПК РФ, - этот документ должен рассматриваться в соответствии со статьей 71 АПК РФ в качестве одного из письменных доказательств. Судя по тому, что истец возражал против его принятия в качестве доказательства, в рамках судебного процесса экспертиза действительно не назначалась. Тем не менее, несмотря на возражения истца и независимо от процессуального статуса данного документа, он был принят судом в качестве надлежащего доказательства, подтверждающего отсутствие существенных недостатков поставленного оборудования.
Договором между истцом и ответчиком устанавливалось, что качество поставляемой продукции должно соответствовать сертификату соответствия, техническим условиям, а также устанавливалась гарантия продавца в течение двух лет в случае появления в шумозащитных экранах дефектов по причине их несовершенной конструкции, недостаточной квалификации изготовления, некачественных материалов. Материалами дела подтверждено, что сертификату и техническим условиям продукция соответствовала. В комментируемом Постановлении не указано, какими именно материалами дела подтверждается этот факт. Скорее всего, об этом должен свидетельствовать акт приема-передачи товара между истцом и ответчиком, в котором истец подтвердил соответствие качества товара договору, возможно, еще даже не зная о том, что экраны повреждены коррозией.
Поскольку истцом не было представлено никаких доказательств того, что выявленные недостатки товара являются существенными, в требовании об обязании поставщика произвести замену товара было отказано. Вышестоящими судебными инстанциями решение было оставлено в силе.
6. Постановление ФАС Северо-Западного округа
от 29.06.2004 N А44-2499/03-С6
Суд определил, что договор поставки между сторонами является договором смешанного типа, сочетающего в себе элементы договоров подряда и поставки, и отказал в иске в связи с тем, что истек срок исковой давности, установленный законом для предъявления требований, вытекающих из договоров подряда.
Факт продления гарантии на товар до окончания договора лизинга, по мнению суда, не свидетельствует о том, что недостатки, выявленные в процессе эксплуатации, относятся к числу существенных, то есть обладают свойствами неустранимости, неоднократности, повторности, необходимости несения несоразмерных расходов и затрат времени для их устранения.
Комментарий
Между ООО "Топсен" (истец) и ООО "Даймлер" (третье лицо) был заключен договор лизинга, в соответствии с которым лизингодатель ООО "Даймлер" в течение срока действия договора на основании письменных заявок лизингополучателя ООО "Топсен" по договорам купли-продажи приобретает в собственность у избранного и указанного лизингополучателем продавца конкретные предметы лизинга. Во исполнение принятых на себя по договору лизинга обязательств ООО "Даймлер" заключило договор с ЗАО "Новтрак" (ответчик) на изготовление и покупку шасси прицепов и сменных цельнометаллических кузовов.
ООО "Топсен", обнаружив в полученных изделиях недостатки, обратилось в суд с иском к ЗАО "Новтрак" об обязании произвести замену прицепов и контейнеров на качественные.
Решением арбитражного суда в иске было отказано. Апелляционная и кассационная инстанции подтвердили законность и обоснованность выводов суда первой инстанции.
Договор лизинга как разновидность договора аренды представляет собой соглашение, по которому арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей. По решению сторон выбор продавца и приобретаемого имущества может лежать как на лизингодателе (арендодателе), так и на лизингополучателе (арендаторе).
Для того, чтобы исполнить свои обязательства по договору лизинга, арендодатель заключает с продавцом необходимого имущества договор купли-продажи. В рассматриваемом случае с продавцом был заключен договор поставки (разновидность купли-продажи), поскольку товар нужно было не только приобрести, но и первоначально изготовить, а в силу ст. 506 ГК РФ по договору поставки продавец передает производимые или закупаемые им товары покупателю. Нормы ГК РФ о договоре лизинга не устанавливают определенных видов договоров, по которым могло бы приобретаться для лизингополучателя имущество.
При получении имущества лизингополучателем может быть обнаружено, что у товара есть недостатки, то есть он ненадлежащего качества. В этом случае лизингополучатель вправе все требования, вытекающие из договора купли-продажи (поставки), заключенного между лизингодателем и третьем лицом - продавцом имущества, в том числе и в отношении качества товара, предъявлять непосредственно продавцу (поставщику) этого товара (ст. 670 ГК РФ). Если же по договору лизинга выбор товара и его продавца лежал на лизингодателе, то лизингополучатель вправе предъявить указанные требования также и к лизингодателю. В этом случае продавец и лизингодатель несут солидарную ответственность. Аналогичные положения содержатся и в п. 2 ст. 10 Федерального закона от 29.10.1998 N 164-ФЗ "О лизинге".
С учетом указанных правовых норм, а также поскольку договором лизинга между истцом и лизингодателем, привлеченным к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора, устанавливалось, что выбор продавца и имущества осуществляется лизингополучателем, истец обратился с указанным иском об обязании произвести замену товара непосредственно к продавцу. Свои требования истец основывал на ст. 475 ГК РФ, считая, что товар имеет существенные недостатки, а именно - общая высота изготовленных шасси и кузовов составляет 4170 мм, тогда как не должна была превышать 4000 мм. Указанное отклонение привело к тому, что эксплуатация кузовов невозможна без письменного разрешения ГИБДД на каждый рейс, что создает серьезные трудности при эксплуатации данных транспортных средств.
При рассмотрении дела суд пришел к выводу, что договор поставки между ответчиком и третьим лицом является договором смешанного типа и сочетает в себе элементы договоров поставки и подряда. Благодаря этому по заявлению ответчика судом был применен срок исковой давности для обращения в суд с заявленными истцом требованиями. В силу п. 1 ст. 725 ГК РФ такой срок для договоров подряда составляет один год, а не три, как по договору поставки, и он был пропущен истцом. Указанное обстоятельство явилось одним из оснований для отказа истцу в иске.
Однако, как было указано выше, и по договору поставки, а не только по договору подряда у продавца может быть обязательство передать в собственность покупателя именно произведенные им товары. В комментируемом случае предметом договора между поставщиком и лизингодателем являлось обязательство поставщика изготовить и передать покупателю, а покупателя - принять и оплатить изготовление определенного товара. Такая формулировка соответствует определению договора поставки, содержащегося в ст. 506 ГК РФ. Представляется, что для однозначного вывода о том, что заключенный договор включает в себя элементы договора подряда, необходимо, чтобы в нем содержались иные, помимо предмета договора, условия. Например, права заказчика на отказ от договора в случае нарушения срока выполнения работы, а также отказа без каких-либо причин с оплатой части выполненных работ и другие. Из комментируемого Постановления не ясно, содержались ли такие условия в договоре или же единственным основанием для признания договора смешанным явилась формулировка предмета договора.
Истцу в такой ситуации следовало доказывать, основываясь на условиях договора, что он представляет собой исключительно договор поставки, не является смешанным и не содержит в себе элементов договоров подряда.
Суд также отклонил довод истца о превышении высоты прицепов как об их существенном недостатке, поскольку в письменной заявке не было указано об ограничении общей высоты, а иных доказательств этого истцом представлено не было.
Еще один довод истца был также отклонен судом - факт продления гарантии на спорные изделия, по мнению суда, сам по себе не свидетельствует о том, что недостатки, выявленные в процессе эксплуатации, относятся к числу существенных.
7. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 18.11.2004 N А39-251/2004-12/7
Суд первой инстанции определил заключенный договор как договор с элементами подряда и в иске отказал. Апелляционная инстанция, квалифицировав договор как договор поставки, удовлетворила заявленные требования о возмещении расходов на устранение недостатков товара.
Комментарий
Истец обратился в суд с иском о возмещении расходов по устранению недостатков переданного товара. Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал, считая, что истец не имел права заявлять подобные требования.
При рассмотрении дела в апелляционной инстанции решение было отменено, иск удовлетворен, договор квалифицирован как договор поставки.
Ответчик обжаловал постановление апелляционной инстанции в кассационном порядке, однако жалоба была оставлена без удовлетворения, а постановление апелляционной инстанции - без изменения.
В данном споре основной проблемой стало выяснение юридической квалификации договора. При определении заключенного договора как договора поставки удовлетворяются требования истца, в случае же, если договор признается договором подряда, - решение принимается в пользу ответчика.
В данном случае суд посчитал, что заключенный между сторонами договор является договором поставки. При этом первой инстанцией было вынесено противоположное решение: суд определил данный договор как договор подряда. Апелляционная инстанция с этим не согласилась, что было подтверждено кассационной инстанцией при рассмотрении жалобы ответчика.
Требования истца основывались на п. 1 ст. 475 Гражданского кодекса РФ, который предоставляет покупателю право потребовать с продавца возмещения своих расходов на устранение недостатков поставленного товара. Однако продавец, считая, что заключенный договор является договором подряда, ссылался на норму ст. 723 Гражданского кодекса, предусматривающую возможность возмещения расходов заказчика на устранение недостатков в работе подрядчика только в случае, когда такое право прямо предусмотрено в договоре. Поскольку такого права в договоре не оговаривалось, истец, по мнению ответчика, неправомерно потребовал возмещения произведенных расходов.
Предмет договора между сторонами был сформулирован следующим образом: "...поставщик обязуется изготовить и поставить, а покупатель - принять и оплатить резервуар изотермический...". Данное условие отвечает признакам договора поставки (ст. 506 ГК РФ), поэтому для квалификации договора необходимо оценивать и иные его условия, что, вероятно, и было сделано судом апелляционной и кассационной инстанций.
При рассмотрении кассационной жалобы ответчик дополнительно заявил возражение относительно суммы произведенных расходов, обосновывая его тем, что устранение недостатков производилось из материалов, стоимость которых была гораздо выше тех, из которых изготовлена продукция. Кассационной инстанцией довод был отклонен по причине, что данное заявление не было предметом исследования ни в первой, ни во второй инстанциях.
Вместе с тем в практике встречаются случаи, когда при схожих обстоятельствах суды дают иную квалификацию договорам, относя их к числу договоров подряда (см. Комментарий к Постановлению ФАС Северо-Западного округа от 29.06.2004 N А44-2499/03-С6).
8. Постановление ФАС Уральского округа
от 20.07.2004 N Ф09-2260/04-КГ
В иске об обязании заменить товар ненадлежащего качества качественным товаром было отказано, поскольку покупатель не выполнил требований закона, регулирующих порядок приемки товара и извещения поставщика об обнаруженных недостатках. Несоблюдение установленных законом процедур лишило покупателя возможности доказать факт поставки товара ненадлежащего качества.
Комментарий
ГУП "Гостранссигнал Республики Башкортостан" приобрело у ОАО "Салаватстекло" стекло электрохимически окрашенное.
Обнаружив в товаре существенные недостатки, покупатель обратился в суд с иском об обязании продавца заменить товар ненадлежащего качества.
В обоснование своих требований им представлен акт приемки товара и справка об исследовании товара.
При рассмотрении спора суд установил, что прием товара истцом произведен без каких-либо претензий по качеству, а акт приемки качества груза составлен без участия представителя ответчика.
Нарушив правила приемки товара, истец фактически лишил себя возможности заменить товар, поскольку при его получении он был обязан совершить все необходимые действия по принятию товара и сообщить о выявленных недостатках в срок, установленный договором. Из текста комментируемого Постановления не усматривается, какой срок для сообщения о недостатках был установлен договором, но указано, что товар был получен истцом в апреле, акт о качестве составлен лишь в сентябре, а справка об исследовании товара датируется уже декабрем. То есть сроки, в течение которых были обнаружены недостатки товара, трудно назвать разумными.
Ответчик в своих объяснениях сослался на то, что истец хранил товар ненадлежащим образом, что также могло сказаться на качестве товара. За такие недостатки продавец ответственности не несет. Указанный довод ответчика истец не опроверг.
В результате судом в иске отказано, поскольку требования по принятию товара им соблюдены не были.
Апелляционной и кассационной инстанциями решение суда было оставлено без изменения, жалобы истца - без удовлетворения.
Таким образом, комментируемое дело свидетельствует, что решающее значение для подтверждения фактов поставки некачественного товара имеет соблюдение покупателем всех необходимых процедур по приемке товара, извещению о его недостатках поставщика и т. п. (статьи 483, 475, 518 ГК РФ).
9. Постановление ФАС Уральского округа
от 19.04.2004 N Ф09-1010/04-ГК
Суд отказал покупателю в удовлетворении требований о возмещении расходов на устранение недостатков товара, поскольку истец не представил доказательств, которые могли бы подтвердить, что продавец поставил товар иного, чем требовалось истцу, качества.
Комментарий
ОАО "Экран" обратилось в арбитражный суд с иском к ООО "Теплопласт" о взыскании расходов в сумме 13024 руб. 50 коп., связанных с устранением недостатков товара. Требования предъявлены на основании пункта 1 статьи 475 ГК РФ.
Решением от 19.12.2003 исковые требования удовлетворены частично, с ответчика в пользу истца взыскано 5274 руб. 50 коп. Апелляционная инстанция решение суда первой инстанции отменила и в иске отказала. Кассационная инстанция подтвердила законность и обоснованность выводов апелляционной инстанции.
Спор возник в связи с тем, что, по мнению покупателя, поставщик передал ему товар ненадлежащего качества (покупателю необходим был иной размер). При рассмотрении дела возник вопрос, можно ли считать несоответствие размера в данном случае признаком ненадлежащего качества товара. Суд первой инстанции дал положительный ответ на данный вопрос. Апелляционная и кассационная инстанции пришли к иному выводу.
Продавцом покупателю был передан товар по товарным накладным.
Получив товар иного, чем ему требовалось, размера, покупатель привел его в соответствие за свой счет, после чего и заявил требование о возмещении ему соответствующих расходов. Возможность предъявления таких требований установлена п. 1 ст. 475 Гражданского кодекса РФ. Обязанность доказать факт передачи товаров ненадлежащего качества также в силу п. 1 ст. 476 Гражданского кодекса РФ лежит на покупателе.
Истцом в подтверждение ненадлежащего размера поставленной продукции предъявлен акт осмотра товара, в котором и было указано, что поставлена продукция ненадлежащего размера.
Вместе с тем в дело (скорее всего, ответчиком) представлено санитарно-эпидемиологическое заключение, согласно которому поставленный товар соответствовал предъявляемым требованиям по качеству. При таких обстоятельствах суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу, что никаких оснований, для того чтобы считать поставленный товар не соответствующим требованиям договора по качеству (статья 469 ГК РФ), не имеется.
Решение суда могло бы быть иным, если бы необходимый покупателю размер продукции стороны согласовали в договоре. В таком случае были бы серьезные основания считать поставленный товар не соответствующим условиям договора по качеству.
10. Постановление ФАС Московского округа
от 30.06.2004 N КГ-А41/5237-04
Возможность требовать исполнения обязательства в натуре предоставляется покупателю в случае непоставки ему товара, за который перечислена предварительная оплата. В комментируемом случае была поставка товара ненадлежащего качества. В случае поставки товара ненадлежащего качества покупатель вправе на основании пункта 2 статьи 475 ГК РФ требовать замены товара. Уплата процентов в порядке статьи 395 ГК РФ при поставке товаров ненадлежащего качества законом не предусмотрена.
Комментарий
Решением суда первой инстанции удовлетворен иск ООО "СТП-Инвест" (покупатель) к ООО "ПП "Вторметпереработка" (продавец) об обязании поставить конкретную продукцию. Кроме того, удовлетворены требования истца об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами по основаниям, предусмотренным статьей 395 ГК РФ.
Апелляционная и кассационные инстанции оставили решение без изменения.
В отношениях по поставке товара зачастую складывается ситуация, когда поставка товара обусловлена перечислением предварительной оплаты, - только после этого у продавца возникает обязанность по передаче товара. Если после перечисления предварительной оплаты передачи товара в установленные сроки не происходит, закон предоставляет покупателю право требовать передачи оплаченного товара или возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом. Кроме того, в указанной ситуации покупатель вправе потребовать уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами на сумму предварительной оплаты (п. 4 ст. 487 ГК РФ), что вполне объяснимо - продавец имел возможность распоряжаться деньгами покупателя, в то время как сам не выполнял обязательств по передаче товара.
Основывая свои требования на указанных нормах, покупатель обратился в суд с иском об обязании ответчика поставить конкретную продукцию, а также уплатить проценты за пользование чужими денежными средствами.
Однако, как можно понять из комментируемого Постановления, указанные требования покупатель предъявил в связи с тем, что им был получен товар ненадлежащего качества, за который он перечислил продавцу предоплату.
Таким образом, истец не вполне корректно сформулировал свои исковые требования. Это связано с тем, что последствия передачи товара ненадлежащего качества предусмотрены ст. 518, 475 ГК РФ и среди них нет права обязать продавца поставить товар (это естественно, поскольку некий товар уже поставлен), а есть лишь право требовать замены товара, уменьшения цены, устранения недостатков, возмещения расходов или возврата уплаченной суммы.
Несмотря на то, что исковые требования были сформулированы не вполне правильно, судом иск был удовлетворен и решение оставлено в силе вышестоящими инстанциями.
Представляется, однако, что истец должен был привести формулировку исковых требований в соответствие с законом (изменив предмет иска). Только при таких обстоятельствах принятое судом решение было бы в полной мере законным и обоснованным. Не вполне понятны также мотивы, по которым суд удовлетворил требования о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, поскольку из комментируемого Постановления характер сложившихся отношений между продавцом и покупателем не вполне ясен. Возможно, что поставщик, действительно, после получения предварительной оплаты не поставил в адрес покупателя обусловленный договором товар (пусть и ненадлежащего качества). Если это так, то принятое судом решение полностью соответствует требованиям закона.
11. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 24.05.2004 N А11-1386/2003-К1-5/69
Признав доказанным факт предоставления гарантии на сгоревший автомобиль, суд удовлетворил требование покупателя о взыскании суммы остаточной стоимости автомобиля, основываясь на положениях пункта 2 статьи 476 ГК РФ. Ответчик должен был доказать факт непредоставления им гарантии на товар.
Вместе с тем покупатель имел бы право на возмещение убытков и в отсутствие гарантии, поскольку было установлено, что автомобиль сгорел вследствие имевшихся технических дефектов, наличие которых доказывает ненадлежащее исполнение продавцом своих обязанностей, предусмотренных статьей 469 ГК РФ, о передаче продавцу товара надлежащего качества.
Комментарий
По договору поставки автомобиля покупатель (Департамент государственного регулирования топливно-энергетического комплекса администрации Владимирской области) приобрел шестиместный автобус марки ГАЗ-2217 "Баргузин" по договору поставки у общества с ограниченной ответственностью "Гранд-авто". Через два месяца после поставки во время поездки автомобиль загорелся, в результате чего полностью был уничтожен.
Покупатель обратился в суд с требованием о взыскании денежных средств, составляющих остаточную стоимость автомобиля, а также убытков.
В ходе судебного разбирательства была проведена судебная экспертиза, которая определила, что возгорание произошло в связи с техническими недостатками (дефект маслопровода).
Судом первой инстанции иск был частично удовлетворен: взыскана остаточная стоимость автомобиля и расходы по проведению экспертизы.
Не согласившись с вынесенным решением, ответчик подал апелляционную жалобу, которая была оставлена без удовлетворения, также как и последующая кассационная жалоба.
Ответчик-продавец ссылался на два обстоятельства. Во-первых, по его мнению, истец не доказал, что на товар была установлена гарантия качества, поэтому суд неверно применил п. 2 ст. 476 Гражданского кодекса РФ, устанавливающего ответственность продавца за недостатки товара, на который установлена гарантия качества, если только он не докажет, что эти недостатки возникли после передачи товара покупателю.
Во-вторых, по мнению ответчика, закон ограничивает перечень тех требований, которые покупатель вправе предъявить продавцу при поставке товара ненадлежащего качества. В связи с этим, по мнению ответчика, покупатель не вправе требовать взыскания денежных средств, поскольку соответствующие нормы главы 30 ГК РФ такой возможности покупателю не предоставляют.
Суды всех инстанций доводы ответчика отклонили, однако позиция суда требует некоторых пояснений. Фактически оценка довода ответчика об отсутствии гарантии на проданный автомобиль сводится к оценке имеющихся доказательств. Из Постановления видно, что каких-либо документов (гарантийный талон, сервисная книжка и т. п.), подтверждающих предоставление гарантии на сгоревший автомобиль, истец не представил, ссылаясь на то, что документы сгорели вместе с автомобилем (что похоже на правду). Вместе с тем суд установил, что в договоре поставки имеется пункт, указывающий на то, что автомобиль передается покупателю вместе с технической документацией: руководством по эксплуатации, сервисной книжкой, гарантийным талоном и иными необходимыми документами. Представляется, что суд совершенно обоснованно посчитал установленным факт предоставления гарантии на сгоревший автомобиль исходя из указанных положений договора, утверждений истца о наличии такой гарантии и обстоятельств гибели автомобиля, свидетельствующих о том, что соответствующие документы действительно могли сгореть вместе с автомобилем. Кроме того, судя по цене приобретен был новый автомобиль. А на новые автомобили производители предоставляют гарантию в обязательном порядке. В принципе в том, что на сгоревший автомобиль была предоставлена гарантия, можно было убедиться, в том числе сделав соответствующий запрос производителю. Однако суд посчитал данное обстоятельство установленным и без соответствующего подтверждения со стороны производителя, поскольку, по мнению суда, ответчик не подтвердил надлежащими доказательствами, что на переданный истцу автомобиль гарантия не была предоставлена.
Представляется, что был правильно отвергнут и второй довод ответчика - об отсутствии у продавца обязанности возмещать остаточную стоимость товара в случае его гибели, обусловленной недостатками товара. Дело здесь заключается в том, что истец не вполне корректно сформулировал соответствующее требование. Требование о возмещении остаточной стоимости автомобиля - это по существу требование о возмещении убытков. В соответствии со статьей 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. При этом согласно пункту 3 статьи 401 ГК РФ предприниматель освобождается от возмещения убытков только в том случае, если надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие действия непреодолимой силы. Согласно статье 469 ГК РФ продавец обязан передать покупателю товар надлежащего качества. Технический дефект, который стал причиной возгорания автомобиля, свидетельствует о том, что эту свою обязанность продавец не исполнил. То есть продавец нарушил принятое на себя обязательство. Причинная связь между имевшимся техническим дефектом и гибелью автомобиля вследствие пожара подтверждена экспертным заключением. Из этого следует, что именно ненадлежащее исполнение своих обязательств продавцом и стало причиной гибели автомобиля. То есть убытки были причинены покупателю по причинам, за которые отвечает продавец. Таким образом, при сложившихся обстоятельствах продавец должен возместить покупателю убытки в виде остаточной стоимости автомобиля независимо от того, установлена на него гарантия или нет.
Что же касается положений соответствующих статей ГК РФ, на которые в свое оправдание ссылается ответчик, здесь следует иметь в виду следующее. Действительно, статьями 475 и 518 ГК РФ установлен исчерпывающий перечень правомочий покупателя при обнаружении недостатков товара. В этих случаях покупатель вправе уменьшить покупную цену, потребовать безвозмездного устранения недостатков товара, возмещения своих расходов на устранение недостатков, отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченной суммы или замены товара. Иных вариантов не предусмотрено. Однако следует иметь в виду, что указанные нормы (статьи 518, 475 ГК РФ и некоторые другие нормы главы 30 ГК РФ) имеют в виду ситуацию, когда обнаруженные недостатки не повлекли причинение убытков покупателю. Каких-либо специальных оснований освобождения продавца от ответственности в случае причинения убытков покупателю вследствие недостатков проданного товара глава 30 ГК РФ не содержит. Поэтому ссылка ответчика на то, что он не обязан возмещать убытки, причиненные ненадлежащим исполнением обязательства, представляется несостоятельной.
Споры, связанные с неоплатой (неполной оплатой)
товара покупателем
12. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 25.01.2005 по делу N А79-6428/2004-СК2-6093
Суд удовлетворил требования поставщика об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами (статья 395 ГК РФ) на основании пункта 3 статьи 486 ГК РФ, поскольку в судебном заседании было установлено, что ответчик нарушил установленные договором поставки сроки оплаты продукции.
Комментарий
Истец обратился с исковым заявлением к ответчику о взыскании задолженности по оплате продукции (погрузчика с аккумулятором), поставленной по договору, и процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с неисполнением ответчиком (покупателем) своей обязанности, предусмотренной договором поставки.
Суд установил, что истец продукцию ответчику передал, однако покупатель своих обязательств по оплате продукции не выполнил. В связи с просрочкой платежа, помимо суммы основного долга, с ответчика взысканы также проценты за пользование чужими денежными средствами по статье 395 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). Проценты за пользование чужими средствами взысканы по день фактической оплаты долга (пункт 3 статьи 395 ГК РФ).
Особенность комментируемого спора заключается в том, что в данном случае имеет место ситуация встречного исполнения обязательства (статья 328 ГК РФ). Смысл ее заключается в том, что в соответствии с договором поставщик должен был передать товар покупателю только после выполнения последним своего обязательства по предварительной оплате. Однако поставщик, не дожидаясь обусловленной договором предварительной оплаты, отгрузил в его адрес продукцию. Суд, применив пункт 3 статьи 328 ГК РФ, указал, что в сложившейся ситуации в соответствии с данной нормой закона ответчик тем не менее обязан предоставить истцу обусловленное договором исполнение (то есть оплатить полученную продукцию).
При рассмотрении спора судебные инстанции фактически руководствовались также статьями 307, 309 ГК РФ, а также общими положениями Гражданского кодекса РФ о договоре купли-продажи (статьях 454 и 486 ГК РФ), хотя данные нормы в комментируемом Постановлении и не упоминаются.
В соответствии с пунктом 1 статьи 307 ГК РФ в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т. п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.
Согласно статье 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.
Пунктом 1 статьи 454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).
В силу пункта 1 статьи 486 ГК РФ покупатель обязан оплатить товар непосредственно до или после передачи ему продавцом товара, если иное не предусмотрено ГК РФ, другим законом, иными правовыми актами или договором купли-продажи и не вытекает из существа обязательства.
Таким образом, приведенные статьи ГК РФ предоставляют лицу, исполнившему свою обязанность по договору (в нашем случае - поставщику, истцу), требовать от второй стороны (покупателя, ответчика) надлежащего встречного исполнения - оплаты отгруженной продукции.
В соответствии с пунктом 3 статьи 486 ГК РФ, если покупатель своевременно не оплачивает переданный в соответствии с договором купли-продажи товар, продавец вправе потребовать оплаты товара и уплаты процентов в соответствии со статьей 395 ГК РФ.
Основываясь именно на этой норме ГК РФ, суд удовлетворил требование истца о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами.
Но необходимо обратить внимание на следующее.
В силу статьи 506 ГК РФ по договору поставки поставщик - продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.
Из существа дела, изложенного в судебном акте, видно, что между истцом и ответчиком сложились именно такие отношения. Поэтому к их отношениям нужно применять и специальные нормы о договоре поставки.
Так, согласно абзацу первому пункта 3 статьи 508 ГК РФ досрочная поставка товаров может производиться с согласия покупателя. Поэтому в принципе норму договора о том, что продукция поставляется продавцом лишь после получения предварительной оплаты, можно трактовать как условие о сроке поставки, обусловленное определенным событием (оплатой товара). Следовательно, при таком толковании договора ответчик мог бы вообще поставить вопрос об отсутствии у него обязательства по оплате товара в связи с тем, что срок поставки еще не наступил (продемонстрировав при этом готовность возвратить продукцию поставщику). Поэтому данное обстоятельство должно было получить какое-то объяснение. Судя по комментируемому Постановлению логика суда здесь, скорее всего, заключалась в том, что, коль скоро покупатель продукцию фактически принял и не поставил при этом вопрос о ее возврате поставщику, тем самым он фактически согласился на досрочную поставку. Иное понимание судом ситуации (а именно как досрочной поставки в отсутствие согласия покупателя) должно было привести к отказу в удовлетворении иска.
Еще один вопрос, заслуживающий внимания, связан с утверждением ответчика о том, что в соответствии с письмом N 20/614 стороны договорились о взаимной поставке товара, в связи с чем требование истца об оплате за электропогрузчик является неправомерным. Суд отверг данный довод ответчика на том основании, что письмо подписано неуполномоченным лицом, в связи с чем не порождает для истца каких-либо обязательств.
13. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 17.12.2004 по делу N А29-2090/2004-1Э
Покупатель вправе отказаться в одностороннем порядке от исполнения договора поставки по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 523 ГК РФ, в том случае, если поставленный товар имел недостатки, которые не могут быть устранены в приемлемый для покупателя срок. Поскольку покупатель не доказал, что поставленный уголь имел существенные недостатки (пункты 1 и 2 статьи 523 ГК РФ), суд удовлетворил требования поставщика о взыскании задолженности по договору поставки.
Комментарий
В арбитражный суд обратилось ООО "Управление производственно-технической комплектации "Железнодорожное снабжение" (ООО "УПТК "Желдорснаб") с иском к ФГУП "Лазаревское предприятие по обеспечению топливом населения, учреждений, организаций" (ФГУП "Лазаревский райтоп") о взыскании (с учетом увеличения исковых требований) 227960 рублей долга и 16482 рублей 44 копеек пеней, начисленных за пользование чужими денежными средствами в связи с нарушением сроков оплаты продукции, поставленной по договору.
Как установлено судом первой инстанции, в соответствии с заключенным сторонами договором истец (поставщик) отгружает 390 тонн каменного угля марки ДКОМ, а ответчик (покупатель) оплачивает этот товар путем перечисления денежных средств на расчетный счет истца в течение 2 календарных дней со дня поставки угля.
Во исполнение принятых обязательств истец на основании разнарядки ответчика отгрузил два вагона (141 тонну) продукции.
В связи с неполной оплатой угля и был предъявлен иск.
Решением арбитражного суда первой инстанции с ФГУП взыскано 27960 рублей долга и 15902 рубля 88 копеек пеней; в остальной части иска отказано в связи с погашением ответчиком задолженности в сумме 200000 рублей до принятия судом решения по делу.
Апелляционная инстанция оставила решение без изменения.
При вынесении решения суд первой инстанции руководствовался статьями 486 (пунктом 3) и 516 (пунктом 1) Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ).
В силу пункта 1 статьи 516 ГК РФ покупатель оплачивает поставляемые товары с соблюдением порядка и формы расчетов, предусмотренных договором поставки. Если соглашением сторон порядок и форма расчетов не определены, то расчеты осуществляются платежными поручениями.
Поскольку при рассмотрении дела по первой инстанции было установлено, что товар был поставлен, но оплачен ответчиком не полностью, то на основании приведенной нормы статьи 516 ГК РФ суд согласился с доводами истца и удовлетворил иск в размере стоимости неоплаченного товара.
Суд кассационной инстанции в этой части полностью согласился с выводами суда первой инстанции в связи с тем, что нарушение ответчиком сроков оплаты, установленных договором, поставленного истцом угля подтверждается материалами дела.
В то же время кассационная инстанция "подкорректировала" обоснование суда первой инстанции для взыскания с ответчика пени.
Истец просил суд взыскать с ответчика пени, начисленные за пользование чужими денежными средствами.
Суд первой инстанции удовлетворил его требование на основании пункта 3 статьи 486 ГК РФ.
Согласно этой норме ГК РФ, если покупатель своевременно не оплачивает переданный в соответствии с договором купли-продажи товар, продавец вправе потребовать оплаты товара и уплаты процентов в соответствии со статьей 395 ГК РФ.
Однако истец просил взыскать с ответчика именно пени, поскольку в силу договора в случае нарушения срока оплаты покупатель уплачивает поставщику пени в размере 0,1 процента от подлежащей уплате суммы за каждый день просрочки.
Поэтому при оставлении в силе решения суда первой инстанции об удовлетворении иска в части взыскания пени суд кассационной инстанции сослался на статью 330 ГК РФ, в соответствии с которой должник обязан уплатить неустойку кредитору, определенную договором, в случае просрочки исполнения обязательства.
По данному делу ответчик представил акт, по его мнению, подтверждающий поставку ему истцом некачественного товара.
В связи с этим он ссылался как на основание неоплаты товара на статью 523 ГК РФ, в силу пункта 1 которой односторонний отказ от исполнения договора поставки (полностью или частично) или одностороннее его изменение допускаются в случае существенного нарушения договора одной из сторон. При этом в соответствии с пунктом 2 этой же статьи ГК РФ нарушение договора поставки поставщиком предполагается существенным в случае поставки товаров ненадлежащего качества с недостатками, которые не могут быть устранены в приемлемый для покупателя срок.
Судебные инстанции не приняли указанный акт в качестве достоверного доказательства брака поставленной продукции, так как он не имел номера и даты его составления и констатировал лишь получение ответчиком двух вагонов со 141 тонной угля марки ДКОМ.
Споры, связанные с применением статьи 333
Гражданского кодекса РФ к отношениям по договору поставки
14. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 28.12.2004 по делу N А43-11986/2004-4-459
Поскольку непосредственным основанием для заявленных покупателем требований является зафиксированное в акте обязательство поставщика возвратить полученные в виде аванса от покупателя денежные средства, покупатель получил право взыскать с поставщика проценты за пользование чужими денежными средствами в порядке статьи 395 ГК РФ при просрочке в возврате денежных средств, допущенной поставщиком.
Комментарий
В связи с невыполнением поставщиком своих обязательств ОАО "Кстовский молочный завод" (ОАО "КМЗ") обратилось с иском к АО "Новоликеевское" (поставщику) о взыскании 1475851 рубля 30 копеек задолженности и 667025 рублей 93 копеек процентов за пользование чужими денежными средствами.
Спор возник в связи с тем, что ОАО "КМЗ" осуществило в соответствии с договором поставки предварительную оплату, однако ответчик своих обязательств по поставке обусловленной договором молочной продукции не выполнил.
Исковые требования сформулированы как взыскание задолженности и процентов за пользование чужими денежными средствами. Такая формула иска требует пояснений. Дело в том, что со стороны ответчика имело место невыполнение обязательств по поставке продукции. В соответствии со статьей 396 ГК РФ в таких случаях речь может идти о возмещении недобросовестным контрагентом убытков кредитору. Однако в рассматриваемом случае иск сформулирован иначе: как иск о взыскании задолженности (и процентов за пользование чужими денежными средствами). Ответ на этот вопрос можно найти в комментируемом Постановлении: сторонами был подписан акт сверки расчетов по состоянию на 01.01.2004. В соответствии с этим актом ответчик признал свой долг в сумме 1475851 рубля 30 копеек. Можно также предположить (хотя это и не видно из комментируемого Постановления), что в указанном акте было зафиксировано обязательство ответчика возвратить долг (в такого рода документах обязательство по возврату долга сторонами обычно фиксируются). Следовательно, непосредственным основанием для заявленных требований является зафиксированное в акте обязательство поставщика (которое в свою очередь вытекает из отношений по поставке молочной продукции) возвратить полученные от покупателя денежные средства. Поскольку актом установлено новое обязательство поставщика (по возврату полученных от покупателя денег), мы имеем дело с новацией (статья 414 ГК РФ), то есть с прекращением обязательства о поставке продукции и заменой его новым обязательством - по возврату денежных средств. Соответственно, поскольку "натуральное" обязательство трансформировалось в обязательство денежное, у кредитора (истца) появилось в связи с просрочкой нового (денежного) обязательства право требовать уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами. В противном случае истец едва ли мог рассчитывать на удовлетворение иска в части уплаты процентов. В акте указана дата, с которой поставщик считает себя обязанным возвратить денежные средства покупателю (1 января 2004 года). Это дало возможность суду определить срок, за который были взысканы проценты.
Поскольку ответчик не представил доказательств поставки товара или возврата денежных средств и на основании статей 309, 487 и 395 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) суд удовлетворил иск в полном объеме, взыскав задолженность и проценты по день фактической уплаты долга.
По данному делу ответчик просил применить статью 333 ГК РФ в связи с тем, что он находится в состоянии банкротства (стадия внешнего управления) и его финансовое состояние очень тяжелое и что он принимает все меры к восстановлению платежеспособности.
В соответствии со статьей 333 ГК РФ суд вправе уменьшить подлежащую уплате неустойку, если неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Правила этой статьи не затрагивают права должника на уменьшение размера его ответственности на основании статьи 404 настоящего Кодекса и права кредитора на возмещение убытков в случаях, предусмотренных статьей 394 настоящего Кодекса.
Однако ГК РФ не разъясняет, в каких случаях может применяться указанная статья. Это полностью определяется усмотрением суда. Поэтому для понимания этого большое значение имеет изучение существующей судебной практики.
В данном случае суд отказал в применении статьи 333 ГК РФ, поскольку применение статьи 333 ГК РФ является правом, а не обязанностью суда и поскольку нет доказательств того, что неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства (то есть явная несоразмерность между суммой начисленных процентов и последствиями неисполнения обязательства не установлена).
При этом согласно статье 333 ГК РФ суд при решении вопроса об уменьшении неустойки может принимать во внимание только одно обстоятельство: о ее соразмерности последствиям нарушения обязательства. Иные обстоятельства, в том числе и связанные с личностью должника, суд принимать во внимание не может. Соответственно, суд не принял доводов представителя ответчика о том, что организация-ответчик находится в состоянии банкротства, поскольку данный факт никак не влияет на последствия неисполнения им обязательств перед истцом.
15. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 24.12.2004 по делу N А11-2803/2004-К1-5/91
Затраты истца по затариванию товара в тару, соответствующую договору, составили 53 рубля 10 копеек, а сумма штрафа, которую он требовал взыскать с ответчика - 1285 рублей 20 копеек (то есть штраф в 24 раза превысил сумму понесенных затрат). Такая явная несоразмерность штрафа понесенным убыткам стала основанием для уменьшения суммы штрафных санкций в соответствии со статьей 333 ГК РФ.
Комментарий
ОАО (истец) обратилось в арбитражный суд с иском к ФГУП о взыскании штрафа по договору в связи с поставкой продукции в ненадлежащей таре.
Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, стороны заключили договор поставки, по условиям которого ответчик (продавец) обязался поставить истцу (покупателю) товар (комплектующие изделия) по согласованной цене, в количестве, ассортименте и в сроки, указанные в спецификации, являющейся неотъемлемой частью договора. Товар должен поставляться на склад покупателя.
В Общих условиях поставки товара, являющихся приложением к договору, предусмотрено, что продавец обязан поставлять товар покупателю в собственных средствах пакетирования по ГОСТ 14861-91, конструктивно согласованных с покупателем. Также согласно названным Общим условиям поставка товара покупателю без тары и (или) упаковки не допускается. Нарушение данного условия считается поставкой товара в ненадлежащей таре.
ГОСТ 14861-91 "Тара производственная" распространяется на производственную металлическую и деревянно-металлическую тару.
В соответствии с пунктом 8.3 договора за поставку товара в ненадлежащей таре (в том числе ломаной, грязной) взыскивается штраф в размере пяти процентов стоимости товара, отгруженного в указанной таре.
Во исполнение договора ФГУП поставило в адрес ОАО комплектующие изделия в картонных коробках, что подтверждено актом экспертизы.
Нарушение ответчиком условий договора, а именно поставка продукции в ненадлежащей таре, послужило основанием для обращения ОАО в арбитражный суд с иском.
По данному делу суд первой инстанции посчитал доказанным факт нарушения ответчиком своих обязательств, предусмотренных договором поставки, поэтому требование истца о взыскании штрафа, определенного условиями договора, признано законным и обоснованным.
Однако штраф взыскан частично, поскольку суд первой инстанции применил статью 333 ГК РФ, в силу которой, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе ее уменьшить, и уменьшил в два раза сумму взыскиваемого штрафа.
Апелляционной инстанцией решение суда оставлено без изменения.
Суд кассационной инстанции также согласился с применением статьи 333 ГК РФ в этом случае, поскольку материалами дела подтверждено, что истец не принял разумных доступных мер к предотвращению нарушения ответчиком обязательства об использовании обусловленной договором тары ГОСТ 14861-91, о чем свидетельствует переписка сторон.
Можно предположить, что истец не обратил должного внимания ответчика на необходимость соблюдения условия договора о поставке товара в определенной таре и принял товар в том виде, в каком он был поставлен.
Кроме того, как видно из материалов дела, затраты истца по затариванию товара в тару, соответствующую договору, составили 53 рубля 10 копеек, а штраф он требовал взыскать в сумме 1285 рублей 20 копеек. Это свидетельствует о том, что последствия нарушения обязательства невелики и явно несоразмерны неустойке.
По мнению всех судебных инстанций, рассматривавших данное дело, совокупность вышеуказанных обстоятельств является основанием для уменьшения неустойки.
Споры, связанные с поставкой товара в ненадлежащей таре
16. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 24.12.2004 по делу N А11-2539/2004-К1-6/90
Удовлетворяя иск, суд руководствовался положением параграфа 1 главы 30 ГК РФ ("Общие положения о купле-продаже"), которые применяются к отдельным видам договоров купли-продажи (в том числе к договору поставки) субсидиарно, то есть тогда, когда соответствующий вопрос нормами об отдельных видах договора купли-продажи не урегулирован или урегулирован иначе, чем в параграфе 1 главы 30.
Комментарий
Истец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика штрафа по договору поставки и убытков в связи с поставкой продукции в ненадлежащей таре. Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскал с ответчика штраф и отказал в остальной части иска в связи со следующим.
Между сторонами был заключен договор поставки, согласно которому ответчик (продавец) обязался поставить истцу (покупателю) комплектующие изделия. Согласно Общим условиям поставки товара, являющимся приложением к договору, со ссылкой на статью 481 ГК РФ продавец обязан поставлять товар покупателю в собственных средствах пакетирования по ГОСТ 14861-91, конструктивно согласованных с покупателем. Все расходы, связанные с переупаковкой в технологическую тару покупателя, продавец оплачивает по выставленным счетам. К 01.04.2002 продавец представляет график перехода к многооборотной таре покупателя. Также в силу общих условий поставка товара покупателю без тары не допускается. Нарушение этого условия считается поставкой товара в ненадлежащей таре.
Во исполнение договора ответчик поставил в адрес истца комплектующие изделия в картонных коробках.
ГОСТ 14861-91 "Тара производственная" распространяется на производственную металлическую и деревянно-металлическую тару. Продукция, поступившая в картонных коробках, в таком виде не подлежит использованию в производстве, поэтому истец был вынужден затарить комплектующие изделия в металлические тарные места. Выполнение указанной работы подтверждено материалами дела.
В соответствии с договором за поставку товара в ненадлежащей таре взыскивается штраф.
В силу статьи 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.
Согласно пункту 1 статьи 481 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором купли-продажи и не вытекает из существа обязательства, продавец обязан передать покупателю товар в таре, за исключением товара, который по своему характеру не требует затаривания. В пункте 3 названной статьи определено, что если в установленном законом порядке предусмотрены обязательные требования к таре, то продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязан передать покупателю товар в таре, соответствующей этим обязательным требованиям.
Последствия передачи товара без тары либо в ненадлежащей таре предусмотрены в статье 482 ГК РФ: покупатель вправе потребовать от продавца затарить товар либо заменить ненадлежащую тару, либо предъявить к нему требования, вытекающие из передачи товара ненадлежащего качества (статья 475), в том числе о возмещении понесенных покупателем расходов на затаривание товара своими средствами.
В связи с этим суд пришел к выводу о нарушении ответчиком своих обязательств, поэтому требование о взыскании штрафа, определенного условиями договора, признано законным и обоснованным.
Необходимо отметить, что, хотя между истцом и ответчиком был заключен договор поставки, судами при рассмотрении данного дела применены нормы статей 481 и 482 ГК РФ, то есть нормы из параграфа 1 "Общие положения о купле-продаже" главы 30 ГК РФ. Согласно пункту 5 статьи 454 ГК РФ нормы параграфа 1 главы 30 ГК РФ ("Общие положения о купле-продаже") применяются к отдельным видам договора купли-продажи (в том числе к договору поставки) субсидиарно, то есть тогда, когда соответствующий вопрос нормами об отдельных видах договора купли-продажи не урегулирован или урегулирован иначе, чем в параграфе 1.
Статьи 481 и 482 ГК РФ устанавливают требования к таре и упаковке, а также решают вопрос о последствиях передачи товара без тары или в ненадлежащей таре или упаковке. Эти вопросы специальными нормами параграфа 3 главы 30 не регулируются. В параграфе 3 главы 30 ГК РФ "Поставка товара" имеется лишь статья 517, согласно которой, если иное не установлено договором поставки, покупатель (получатель) обязан возвратить поставщику многооборотную тару и средства пакетирования, в которых поступил товар, в порядке и в сроки, установленные законом, иными правовыми актами, принятыми в соответствии с ними обязательными правилами или договором. Прочая тара, а также упаковка товара подлежат возврату поставщику лишь в случаях, предусмотренных договором.
Следовательно, при разрешении комментируемого дела, когда встал вопрос о том, было ли нарушено условие договора о поставке в определенной таре и каковы последствия этого нарушения, суд применил статьи 481 и 482 ГК РФ.
Согласно пункту 3 статьи 481 ГК РФ, если в установленном законом порядке предусмотрены обязательные требования к таре и (или) упаковке, то продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязан передать покупателю товар в таре и (или) упаковке, соответствующих этим обязательным требованиям.
В связи с применением судами пункта 3 статьи 481 ГК РФ следует обратить внимание на то, что данным пунктом можно руководствоваться только в случае, когда в установленном законом порядке предусмотрены обязательные требования к таре и (или) упаковке, то есть если имеется правовая норма, которая требует в подлежащих случаях использования определенной тары (упаковки) или нормативными актами установлены обязательные требования к таре (упаковке).
В данном случае при исполнении договора поставки стороны руководствовались ГОСТ 14861-91, то есть обязательными требованиями, установленными на основании закона. В связи с этим суд вправе был применить пункт 3 статьи 481 ГК РФ.
Споры о взыскании убытков в связи
с ненадлежащим исполнением договоров поставки
17. Постановление ФАС Волго-Вятского округа
от 21.12.2004 по делу N А11-2525/2004-К1-5/80
Установив факт передачи ответчиком продукции в ненадлежащей таре, суд взыскал в пользу истца штраф, предусмотренный договором поставки.
Поскольку договором поставки не было предусмотрено, что убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх штрафа, суд применил общее положение о зачетном характере неустойки (статья 394 ГК РФ), отказав истцу во взыскании убытков, поскольку убытки истца не превысили сумму штрафа.
Комментарий
Истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о взыскании штрафа по договору поставки и убытков в связи с поставкой продукции в ненадлежащей таре.
В силу договора поставки, заключенного между сторонами, ответчик (продавец) обязался поставить истцу (покупателю) комплектующие изделия. В соответствии с Общими условиями поставки товара, являющимися приложением к договору, продавец обязан поставлять товар покупателю в собственных средствах пакетирования по ГОСТ 14861-91, конструктивно согласованных с покупателем. Все расходы, связанные с переупаковкой в технологическую тару покупателя, продавец оплачивает по выставленным счетам. Также согласно Общим условиям поставка товара покупателю без тары не допускается. Нарушение данного условия считается поставкой товара в ненадлежащей таре.
Во исполнение договора ответчик поставил истцу комплектующие изделия в картонных коробках. Однако продукция, поступившая в картонных коробках, в таком виде не подлежит использованию в производстве, поэтому истец был вынужден затарить комплектующие изделия в металлические тарные места. Выполнение указанной работы подтверждено запросом-нарядом, производственные затраты на которую оценены в размере 2946 рублей 93 копейки.
В соответствии с договором за поставку товара в ненадлежащей таре взыскивается штраф. Суды, удовлетворив требование о взыскании штрафа, отказали во взыскании убытков.
Согласно пунктам 1 и 2 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Убытки определяются в соответствии с правилами, предусмотренными статьей 15 ГК РФ.
В силу пункта 2 статьи 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Как видно из Постановления кассационной инстанции по данному делу, в подтверждение размера причиненных ему убытков истец представил доказательства выполнения работы по затариванию комплектующих изделий в металлические тарные места, затраты по выполнению этой работы оценены в размере 2946 рублей 93 копейки. Имелись ли иные доказательства убытков, неизвестно, однако судя по всему нет, поскольку суд прямо указал, что истец таких доказательств не представил.
Пунктом 1 статьи 394 ГК РФ предусмотрено, что если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка, то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой. Но законом или договором могут быть предусмотрены случаи: когда допускается взыскание только неустойки, но не убытков; когда убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки; когда по выбору кредитора могут быть взысканы либо неустойка, либо убытки.
Из Постановления кассационной инстанции следует, что на основании договора поставки истцом также было заявлено требование о взыскании штрафа за неисполнение той же обязанности по поставке товара в определенной договором таре. Это требование частично удовлетворено судом.
Поскольку договором поставки не было установлено, что убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх штрафа, то применяется общий принцип пункта 1 статьи 394 ГК РФ о зачетном характере неустойки, то есть если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка, то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой.
Так как истец не представил доказательств наличия у него убытков в сумме, превышающей сумму штрафа, то суд, основываясь на пункте 1 статьи 394 ГК РФ, правильно отказал во взыскании убытков.
В связи с этим для того, чтобы иметь возможность взыскать по договору поставки и неустойку, и убытки в связи с неисполнением той или иной обязанности по договору поставки, необходимо устанавливать в договоре, что убытки могут быть взысканы в полной сумме помимо неустойки.
Споры, связанные с взысканием неустойки за просрочку оплаты
по договору поставки
18. Постановление ФАС Московского округа
от 05.04.2004 N КГ-А41/2353-04
Истец и ответчик представили суду два идентичных экземпляра договора поставки, отличающихся только одним условием - размером неустойки (0,5% и 0,005% за каждый день просрочки). В иске было отказано, поскольку ответчик к моменту вынесения решения добровольно уплатил истцу неустойку, исходя из меньшего размера.
Истец не смог доказать, что при таких обстоятельствах условие о размере неустойки следует считать несогласованным, в связи с чем штрафные санкции за просрочку выполнения денежного обязательства должны быть уплачены в соответствии со статьей 395 ГК РФ (проценты за пользование чужими денежными средствами).
Комментарий
Истец обратился в арбитражный суд с требованием взыскать с ответчика денежные средства в счет неустойки за просрочку оплаты поставленного сырья по договору купли-продажи. Размер взыскиваемой неустойки был определен истцом из расчета 0,5% от соответствующей суммы за каждый день просрочки исполнения обязательства (как это и было указано в экземпляре договора, представленного истцом). Однако ответчик представил в суд свой экземпляр того же договора, в котором размер неустойки составлял 0,005%, - остальные условия договора были идентичны условиям договора, представленного истцом. По ходатайству истца судом была назначена техническая экспертиза для определения подлинности экземпляров договоров, находящихся у сторон. Заключением экспертов было установлено, что оба экземпляра договора составлены на бумаге одного типа, первоначальный текст представленных на исследование экземпляров договоров изменениям путем допечатки, подчистки, травления (смывания) не подвергался.
Суд пришел к выводу, что сторонами была согласована неустойка в размере 0,005% (экземпляр договора ответчика), к тому же ответчик добровольно рассчитал пеню в указанном размере и оплатил их истцу. В результате истцу было отказано в удовлетворении исковых требований во всех инстанциях, включая кассационную.
В соответствии со статьей 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности, в случае просрочки исполнения.
При принятии решения по данному делу суд признал, что имело место нарушение условий договора о сроках оплаты и у истца возникло право требовать неустойку, однако сторонами по делу было представлено два экземпляра договора купли-продажи, которые различались размером неустойки, подлежащей взысканию с покупателя в случае просрочки оплаты поставленного сырья. Выводы судебной технической экспертизы не поставили под сомнение подлинность ни одного из экземпляров договора.
Как следует из статьи 431 Гражданского кодекса РФ, при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Если это не позволяет определить содержание договора, то должна быть выяснена действительная воля сторон с учетом цели договора.
На решение суда повлияло то обстоятельство, что ответчик признавал, что нарушил условия договора по срокам оплаты, и добровольно рассчитал и перечислил истцу неустойку, руководствуясь положениями, прописанными в своем экземпляре договора.
В результате суд пришел к выводу, что договорная неустойка была согласована сторонами в размере 0,005% от суммы долга за каждый день просрочки, а не 0,5%, как просил истец.
Представляется, однако, что решение по данному вопросу могло быть иным, если бы истец занял в суде иную позицию. Из комментируемого Постановления видно, что истец настаивал на том, что согласованным является тот размер неустойки, который указан в его экземпляре договора (то есть 0,5% от суммы долга за каждый день просрочки). Вместе с тем, после того как было проведено экспертное исследование экземпляров спорного договора, в результате которого не было выявлено каких-либо фальсификаций, истцу надо было правильно оценить сложившуюся ситуацию. Представляется, что при наличии двух совершенно идентичных экземпляров договора, отличающихся лишь одним - единственным пунктом (о размере неустойки), подписанных одновременно, следовало ставить вопрос о том, что условие о неустойке является не согласованным сторонами. В таком случае в соответствии со статьей 395 ГК РФ истец получил бы возможность требовать уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами. В таком подходе (помимо того, что он является юридически более корректным) для истца была и очевидная материальная выгода. При ставке 0,005% он получил (в соответствии с судебным решением) пеню из расчета 1,8% годовых. При расчете процентов за пользование чужими денежными средствами по статье 395 ГК РФ сумма процентов исчислялась бы исходя из ставки рефинансирования ЦБ РФ, которая на день вынесения судом решения была примерно в 5 - 6 раз выше.
Можно также предположить, что сами тексты договоров изготавливались ответчиком с использованием его технических средств. Поэтому, действуя недобросовестно, ответчик мог просто подменить соответствующую страницу в своем экземпляре договора (по этой причине эксперт и не обнаружил каких-либо подчисток или исправлений, сделанных иным способом). Если бы все страницы договоров были подписаны сторонами, а сами тексты сшиты и скреплены печатями сторон, рассматриваемая ситуация просто не возникла бы. Поэтому во избежание подобных споров следует всегда оформлять договоры надлежащим образом в момент их заключения, то есть сшивать, если они составлены более чем на одном листе, и заверять каждый экземпляр подписями и печатями всех сторон договора.
19. Постановление ФАС Московского округа
от 27.07.2004 N КГ-А40/5932-04
Истцу было частично отказано в удовлетворении исковых требований о взыскании основной суммы долга и штрафных санкций за просрочку оплаты поставленной продукции, поскольку представленные документы не доказывали того, что поставка осуществлялась в рамках договора на оказание дилерских услуг, на который ссылался истец.
Истцу следовало изменить основание иска: указать, что спорные партии товара поставлялись в соответствии с договором поставки (который действовал одновременно с дилерским договором). В этом случае вероятность удовлетворения иска в полном объеме была бы выше.
Комментарий
Между ОАО "Уфимский электроламповый завод - Свет" и ООО "Аврора Лайтинг" было заключено два договора: 1) договор о дилерских услугах N 8110808Д от 20.11.2002 и 2) договор поставки N 8110808 от 01.11.2002. Названные договоры предусматривали различный порядок оплаты поставляемой продукции: в договоре о дилерских услугах формой оплаты является платежное поручение (п. 3.1.3), а в договоре поставки предусмотрено, что по согласованию сторон допускаются такие виды оплаты, как поставка продукции покупателем, зачет взаимных требований и пр. (п. 4.4).
В течение срока действия указанных договоров поставки осуществлялись отдельными партиями по различным товарораспорядительным документам (накладным). В связи с невыполнением покупателем обязательств по оплате поставщик обратился в суд с иском о взыскании суммы основного долга (3074478 руб. 49 коп.) и штрафных санкций за просрочку оплаты поставленной продукции (327944 руб. 37 коп.). В качестве основания иска поставщик сослался на договор о дилерских услугах N 8110808Д от 20.11.2002.
Арбитражный суд удовлетворил требования истца в полном объеме. Апелляционная инстанция решение суда первой инстанции отменила и вынесла новое решение - о частичном удовлетворении иска. Кассационная инстанция подтвердила законность постановления апелляционной инстанции.
Причиной, послужившей основанием для частичного отказа в удовлетворении иска, послужили следующие обстоятельства.
При рассмотрении данного спора суд изучил все представленные истцом документы: договор поставки, договор о дилерских услугах, накладные, приказы-накладные и счета-фактуры. Однако в указанных первичных документах (накладных, счетах-фактурах) содержались противоречивые сведения об основаниях поставки, и суд не смог установить прямой связи между подписанными сторонами накладными и заключенным между сторонами договором на оказание дилерских услуг. Только один счет-фактура и одна накладная содержали прямую ссылку на номер и дату дилерского договора, в соответствии с которым ответчику передавалась продукция.
Согласно ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ каждая сторона должна доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается. Истец просил взыскать сумму задолженности и штрафные санкции, ссылаясь на заключенный с ответчиком дилерский договор, однако представленные в суд документы первичной отчетности не подтверждали, что передача товара происходила в рамках именно этого договора, а соответственно и не могла быть применена неустойка (пени), установленная этим договором.
В то же время ответчик не смог представить в суд платежных документов, подтверждающих оплату по единственной накладной и счету-фактуре, в которых содержалась ссылка на дилерский договор. В связи с этим суд посчитал законным требование о взыскании в пользу истца суммы основного долга и неустойки в этой части.
Причиной для частичного отказа в иске стало то, что истец не смог доказать, что все партии товара были поставлены в рамках договора на оказание дилерских услуг (который содержит ясные условия о порядке оплаты: оплата должна производиться по истечении 20 дней платежными поручениями). Существование параллельного договора поставки N 8110808 от 01.11.2002 (который содержит весьма неопределенное условие о порядке расчетов, в том числе условие о том, что расчеты возможны взаимозачетом) позволило ответчику утверждать, что в тех случаях, когда в накладных нет ясной ссылки на дилерский договор, речь должна идти об отношениях, вытекающих из договора поставки N 8110808 от 01.11.2002. Поскольку истец заявил требования об оплате только по основаниям, предусмотренным дилерским договором, суд был не вправе принимать решение по вопросу об оплате за товар в рамках договора поставки. Представляется, что истцу следовало (до вынесения решения судом первой инстанции) частично изменить основание иска (указать, что требования основаны также и на договоре поставки). В этом случае шансы на удовлетворение иска в полном объеме были бы существенно выше.
Комментируемая ситуация достаточно часто возникает на практике. Следует иметь в виду, что подписание даже очень хорошего договора само по себе еще не гарантирует надежной юридической защиты законных интересов добросовестной стороны, если участники не будут уделять должного внимания правильному оформлению документов, которые составляются в процессе исполнения обязательств по договору (накладные, товаросопроводительные документы, счета-фактуры и прочие). Эти документы не смогут сыграть роль доказательств исполнения обязательств по конкретному договору, если не будут содержать прямых указаний на соответствующий договор как основание тех или иных действий (оплаты, передачи или принятия товара и т. п.)
20. Постановление ФАС Московского округа
от 12.04.2004 N КГ-А40/1635-04
С ответчика были взысканы основная сумма долга, штраф и проценты за пользование чужими денежными средствами, предусмотренные дополнительным соглашением к договору, несмотря на то, что указанное дополнительное соглашение было подписано неуполномоченным лицом. В соответствии с пунктом 2 статьи 182 ГК РФ суд расценил частичную оплату, произведенную истцом в соответствии с дополнительным соглашением, как одобрение этой сделки.
Комментарий
Решением Арбитражного суда города Москвы, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, частично удовлетворен иск ООО "Агентство "Книга - Сервис" к ООО "Мериком": в части основной суммы долга требования удовлетворены полностью, в части взыскания штрафа и процентов за пользование чужими денежными средствами - частично. В остальной части иска отказано.
Кассационная инстанция оставила в силе решения судов нижестоящих инстанций.
По существу спора суд установил, что сторонами изначально был заключен договор комиссии, к которому впоследствии было подписано дополнительное соглашение. Согласно дополнительному соглашению по окончании срока действия договора вся продукция, переданная комиссионеру, в том числе и нереализованная, становится собственностью ответчика и должна быть оплачена. В том же дополнительном соглашении была предусмотрена ответственность за неисполнение (просрочку исполнения) обязательств по оплате в виде уплаты штрафа и процентов за пользование чужими денежными средствами.
Возражая против удовлетворения иска, ответчик заявил, что дополнительное соглашение к договору комиссии, согласно которому по истечении определенного срока переданный комиссионеру комитентом товар переходит в собственность комиссионера, нельзя считать заключенным. К сожалению, из комментируемого Постановления нельзя понять, по каким основаниям ответчик считал дополнительное соглашение незаключенным. Однако можно предположить (исходя из тех обстоятельств, на которые сослался суд, отвергая данный аргумент ответчика), что, скорее всего, дополнительное соглашение было подписано неуполномоченным лицом. Подобная ситуация достаточно часто встречается в практике коммерческой деятельности как в силу объективных причин (предпринимательская деятельность характеризуется высоким динамизмом, большим числом задач, которые приходится решать предпринимателям в условиях ограниченного времени и т. п.), так и допускаемой предпринимателями небрежностью в оформлении документов.
Возражения истца, основанные на том, что данное дополнительное соглашение нельзя считать заключенным, поскольку оно было подписано неуполномоченным лицом, суд отклонил по следующим основаниям.
В соответствии с пунктом 2 статьи 183 Гражданского кодекса РФ, последующее одобрение сделки, подписанной лицом, не уполномоченным действовать от имени юридического лица, со стороны самого юридического лица, создает или соответственно изменяет для него гражданские права и обязанности по данной сделке с момента ее совершения. Одобрение может выражаться в различных формах. В данном судебном споре ответчик после подписания дополнительного соглашения произвел частичную оплату в размерах и в порядке, установленных дополнительным соглашением. Действия ответчика по оплате и были расценены судом как одобрение сделки, заключенной неуполномоченным лицом: факт оплаты лишает ответчика возможности утверждать, что дополнительное соглашение должно быть признано незаключенным и его положения не могут рассматриваться судом.
Поскольку доказательств оплаты полученной продукции в полном объеме ответчик не предоставил, суд признал требования истца обоснованными и подлежащими удовлетворению.
Представляет интерес вывод суда о том, что возвратные накладные, представленные ответчиком, не могут быть приняты во внимание, поскольку они не подтверждают фактический возврат товара. На чем основан данный вывод суда, в решении не указывается, возможно, суд исходил из того, что передача товара должна оформляться документами установленной формы. В частности товарными накладными, типовая форма которых (ТОРГ-12) установлена Постановлением Госкомстата РФ от 25.12.1998 N 132 "Об утверждении унифицированных форм первичной учетной документации по учету торговых операций". В указанном документе нигде не фигурирует форма, именуемая "возвратная накладная", а есть только "Акт о снятии товара с продажи" в связи с возвратом его комитенту (КОМИС-5).
21. Постановление ФАС Московского округа
от 10.12.2004 N КГ-А40/10891-04
Истец смог взыскать основную сумму долга, однако в удовлетворении его требований о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами судом было отказано с учетом сложившейся практики в хозяйственных взаимоотношениях истца и ответчика.
Суд удовлетворил требования истца о взыскании суммы основного долга несмотря на то, что истец ссылался на не подлежащие применению правовые нормы, дав ошибочную юридическую квалификацию сложившимся отношениям.
Комментарий
В связи с неоплатой поставленного товара закрытое акционерное общество "ПП Энергоснабкомплект" обратилось в арбитражный суд с иском к российскому открытому акционерному обществу энергетики и электрификации "ЕЭС России" о взыскании 499982 руб. 40 коп. основного долга за полученную продукцию, 165756 руб. 87 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами. В качестве юридического основания своих требований истец указал на нормы Гражданского кодекса РФ о неосновательном обогащении (глава 60 ГК РФ).
В качестве документов, подтверждающих передачу ответчику товара, истец представил квитанцию железной дороги в приеме груза N 19937796 от 31.05.2001, согласно которой в адрес ответчика отправлен линолеум стоимостью (с учетом тарифа за перевозку) 502772 руб. 90 коп. Кроме того, в деле имеется накладная N 130 от 31.05.2001, из которой следует, что ответчик получил указанный товар от истца.
Ссылки на договор, регулирующий отношения между сторонами, в деле отсутствуют. Более того, суд установил, что поставка товара производилась в отсутствие договора, расчеты между сторонами производились взаимозачетом. За отгруженную продукцию взаимозачет произведен не был, доказательств предъявления истцом требований к ответчику об исполнении обязательств по оплате денежными средствами за полученную продукцию в дело не представлено. Таким образом, предметом судебного рассмотрения стала достаточно типичная ситуация, когда между сторонами фактически сложились отношения по поставке товара, эти поставки осуществляются регулярно на протяжении достаточно длительного времени, однако каким-либо договором отношения сторон не оформлены. Судебная практика выработала достаточно определенное отношение к подобным ситуациям. В таких случаях отношения сторон квалифицируются как отношения по купле-продаже (поставке) отдельных партий товара. Каждая такая поставка рассматривается как отдельная сделка. В качестве доказательств рассматриваются документы об отгрузке товара, в которых, как правило, фиксируется количество и ассортимент поставляемого товара (может указываться также цена), документы об оплате за поставленный товар, документы, подтверждающие передачу товара покупателю. Для определения взаимных прав и обязанностей сторон в таких случаях суды опираются на общие нормы Гражданского кодекса о договоре купли-продажи (поставки).
В целом аналогичный подход продемонстрировали суды и в комментируемом случае: несмотря на то, что было установлено, что отношения между сторонами по поставке различных товаров характеризуются длительностью и устойчивостью, суд рассмотрел поставку спорной партии товара как отдельную сделку. Этим, собственно, и определялась позиция суда в части взыскания процентов за просрочку оплаты товара и решения иных вопросов, связанных с расчетами за полученный ответчиком товар. Однако при решении вопроса о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами (статья 395 ГК РФ) суд принял во внимание характер сложившихся между сторонами отношений, которые сводились к тому, что расчеты между сторонами осуществлялись путем зачета взаимных поставок. Определяя взаимоотношения сторон, суд руководствовался статьей 431 ГК РФ, согласно которой при толковании договора учитывается в том числе и практика, установившаяся во взаимоотношениях сторон.
С учетом характера сложившихся между сторонами отношений суд кассационной инстанции посчитал неприменимой статью 395 ГК РФ. К такому выводу суд пришел потому, что истец и ответчик всегда осуществляли расчеты за поставку путем зачета встречных денежных требований, и данная ситуация не была исключением, поскольку истец не направил ответчику письменное требование об оплате поставленного товара денежными средствами. То есть суд исходил из того, что с учетом характера взаимоотношений сторон подразумевалось, что оплата за спорную партию товара также должна была осуществляться путем взаимозачета. Об ином порядке оплаты (то есть оплаты товара "живыми" деньгами) поставщик должен был, по мнению суда, уведомить покупателя. Отсутствие соответствующего уведомления означало отсутствие у ответчика денежного обязательства. Поскольку отсутствовало денежное обязательство, постольку не имело места "пользование чужими денежными средствами" в виде их неправомерного удержания.
Представляет интерес также то обстоятельство, что истец, поставивший продукцию ответчику, зная, что договор поставки между сторонами отсутствует, расценил неоплату ответчиком стоимости продукции как неосновательное обогащение по статье 1102 ГК РФ. В указанной статье речь идет о том, что "лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица, обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество" либо по ст. 1105 ГК РФ "должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения". Такой подход истца следует признать ошибочным, поскольку фактически возникло гражданско-правовое отношение по поставке товара. Следовательно, ответчик приобрел товар на законном основании (на основании договора поставки, условия которого, ввиду отсутствия подписанного сторонами документа, определяются непосредственно законом). Неосновательное же обогащение - это ситуация, когда лицо получает некую материальную выгоду, не имея для этого законных оснований в виде договора, акта государственного органа и т. п.
Несмотря на то, что юридическое основание иска было определено истцом ошибочно, суд в иске не отказал. В данном случае суд руководствовался положениями п. 1 ст. 168 АПК РФ, где говорится, что при принятии решения по делу арбитражный суд оценивает доказательства и доводы сторон и самостоятельно определяет, какие законы и иные правовые акты следует применить к данному делу. Поэтому данная истцом неправильная квалификация отношений между сторонами истцом не стала препятствием для рассмотрения дела и вынесения законного решения, так как суд самостоятельно определил норму права, подлежащую применению к спорным правоотношениям (применению подлежала статья 486 ГК РФ "Оплата товара", а не ст. 1102 и 1105 ГК РФ).
22. Постановление ФАС Московского округа
от 02.09.2004 N КГ-А40/7331-04
Довод ответчика о невозможности взыскания неустойки в силу того, что сторонами был заключен договор присоединения, суд отклонил, так как имело место заключение договора купли-продажи в соответствии с главой 30 ГК РФ.
Ответчик не смог указать причины неоплаты поставленного товара и просил об отмене судебного решения, ссылаясь на то, что не был надлежащим образом извещен о месте и времени судебного разбирательства, однако суд отклонил эти доводы как несостоятельные.
В п. 4. ст. 488 ГК РФ содержится диспозитивная норма, не исключающая установление сторонами иных (договорных) штрафных санкций за просрочку оплаты поставленного товара.
Комментарий
В комментируемом судебном деле требования истца о взыскании суммы основного долга за товар, поставленный по договору купли-продажи, а также договорной неустойки (пени) за просрочку оплаты были удовлетворены в полном объеме. Указанное решение Арбитражного суда г. Москвы было оставлено в силе постановлениями апелляционной и кассационной инстанций.
При вынесении решения суд исходил из обстоятельств, установленных в ходе рассмотрения дела, а именно: сторонами был заключен договор купли-продажи, факт поставки товара истцом и его принятие ответчиком подтверждены товарными накладными, доказательства оплаты не представлены, взыскание неустойки (пени) предусмотрено договором, заключенным между сторонами, расчет суммы неустойки осуществлен истцом правильно. Таким образом, на основании ст. 309, 310, 454, 486 и 489 ГК РФ имелись все основания для удовлетворения исковых требований. Однако ответчик в судебном заседании при вынесении решения по делу не присутствовал, и это дало ему повод для подачи апелляционной и затем кассационной жалоб.
Ответчик ссылался на п. 2 части 4 ст. 270 АПК РФ (рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из участвующих в деле лиц, не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, служит основанием для отмены решения арбитражного суда первой инстанции). По утверждению ответчика, судебные извещения направлялись по адресу в Москве, в то время как в исковом заявлении, в реквизитах договора, из которого возник спор, а также в транспортных накладных указан адрес ответчика в Московской области, по которому он фактически и находится. Этот довод был отклонен судом, поскольку ответчик в соответствии с п. 1 ст. 65 ГК РФ (каждое лицо должно доказывать обстоятельства, на которые оно ссылается) не доказал документально факт своего отсутствия по адресу в Москве, тем более что заказная корреспонденция из арбитражного суда дважды была доставлена по указанному адресу.
Представляется, однако, что, даже если бы суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции по тем основаниям, на которые ссылался ответчик (в связи с его отсутствием при рассмотрении дела в первой инстанции), конечный результат едва ли был бы иным. Это объясняется следующим. Согласно части 5 статьи 270 АПК РФ при отмене апелляционной инстанцией решения суда первой инстанции по основаниям, предусмотренным частью 4 статьи 270 АПК РФ (в том числе ввиду отсутствия кого-либо из участвующих в деле лиц, не извещенных надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела), дело должно быть рассмотрено по существу той же апелляционной инстанцией. При этом дело подлежит рассмотрению по правилам, установленным АПК РФ для рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции. В практическом плане это означает, что и суд, и участвующие в деле лица в таких случаях обладают более широкими процессуальными возможностями (в сравнении с теми правами, которыми они пользуются при рассмотрении дела в апелляционном порядке), в том числе и в плане представления дополнительных доказательств. Однако из комментируемого Постановления видно, что никаких серьезных аргументов (подтвержденных соответствующими доказательствами), которые бы опровергали позицию истца, ни в суде апелляционной инстанции, ни при рассмотрении дела в кассационном порядке ответчик не привел. И апелляционная, и кассационная инстанции имели дело с теми же доказательствами, которые были предметом рассмотрения судом первой инстанции. Поэтому требование ответчика об отмене решения суда первой инстанции по формальным основаниям лишено какого-либо практического смысла.
Довод ответчика о том, что неустойка не подлежит взысканию, поскольку сторонами заключен договор присоединения по ст. 428 ГК РФ, также отклонен судом. По мнению суда, в данном случае ответчик дал неверную квалификацию спорного договора, поскольку из смысла и содержания заключенного между сторонами договора явно следовало, что он является простым договором купли-продажи (поставки) и регулируется положениями главы 30 ГК РФ.
Ссылку ответчика на п. 4 ст. 488 ГК РФ как на норму, предусматривающую в случае просрочки оплаты за товар взыскание с виновной стороны процентов за пользование чужими денежными средствами, а не договорной неустойки, суд также признал ошибочной, указав при этом, что данная норма Гражданского кодекса является диспозитивной и не исключает установления сторонами договорных штрафных санкций. Это следует из текста самой статьи: "...в случае, когда покупатель не исполняет обязанность по оплате переданного товара в установленный договором срок и иное не предусмотрено настоящим Кодексом или договором купли-продажи, на просроченную сумму подлежат уплате проценты в соответствии со ст. 395 ГК РФ...". То есть ст. 395 применяется в том случае, если в договоре не предусмотрены иные виды ответственности (штраф, пени) за просрочку исполнения обязательства по оплате поставленного товара.
Таким образом, позиция ответчика, который пытался добиться отмены вынесенных решений путем ссылок на допущенные судом первой инстанции процессуальные нарушения, а также путем не вполне адекватного толкования норм закона, не привела к положительному для него результату.
Споры, связанные с взысканием основной суммы долга
за поставленный товар
23. Постановление ФАС Московского округа
от 14.04.2004 N КГ-А40/2679-04
Ненадлежащее оформление накладных при поставке товара стало причиной отказа в иске, поскольку истец не смог доказать, что в соответствии с представленными документами был поставлен именно тот товар, оплату за который он требует.
Комментарий
В связи с неоплатой отгруженной продукции общество с ограниченной ответственностью "МХХ Лаверна-Мед" обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью Аптека "Мир здоровья", обществу с ограниченной ответственностью "Авто ТЭП-2000" о взыскании с ответчиков солидарно 5107 руб. 66 коп. стоимости отгруженной продукции.
Заявлением от 23.12.2003 истец отказался от иска к ООО "Авто ТЭП-2000", отказ принят судом.
В качестве документов, подтверждающих поставку ответчику продукции, истец сослался на товарно-транспортные накладные от 13.02.2004 за N Л4776, Л4778, Л4779. Перевозчику (транспортно-экспедиционному предприятию ООО "Авто ТЭП-2000") товар был сдан по накладной N МСКД-3011 от 13.02.2003. В подтверждение состоявшейся поставки истец также сослался на договор N 500/Л-М от 27.08.2003.
В удовлетворении иска было отказано. Основанием для подобного решения явилось то, что, по мнению суда, представленные истцом документы не подтверждают, что была осуществлена поставка именно того товара, оплату которого требует истец.
Решение, вынесенное судом первой инстанции по данному делу, было признано законным и обоснованным судом кассационной инстанции.
Во-первых, суд обоснованно не принял во внимание договор поставки, поскольку ни в одной из накладных не было ссылки на указанный договор, а, кроме того, сам по себе договор не может служить документом, подтверждающим фактическую поставку товара, то есть передачу товара от поставщика покупателю.
Во-вторых, суд руководствовался статьей 458 ГК РФ, в которой указано, что в случаях, когда из договора купли-продажи не вытекает обязанность продавца по доставке товара или передаче товара в месте его нахождения покупателю, обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент сдачи товара перевозчику или организации связи для доставки покупателю. Накладная, согласно которой товар был передан перевозчику, в деле имеется, однако в ней также отсутствует ссылка на договор, не указан адрес получателя груза и стоимость переданного перевозчику товара. То есть эта накладная не может служить доказательством передачи товара транспортной организации.
В итоге суд пришел к обоснованному выводу, что истец не смог доказать факт поставки продукции ответчику, не представил доказательств получения им продукции, в результате чего в иске было отказано.
Вместе с тем в комментируемом Постановлении имеется положение, которое требует дополнительных пояснений. Кассационная инстанция указала, что ссылка истца на положения Инструкции о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по количеству не может быть принята во внимание, поскольку данной Инструкцией стороны (продавец и покупатель) могут руководствоваться лишь в том случае, когда они предусмотрели ее применение в своих правоотношениях, так как Инструкция признана утратившей силу с введением в действие Гражданского кодекса Российской Федерации.
Позиция суда в данном случае основана на разъяснениях, которые были даны в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 18 от 22 октября 1997 года. Согласно пункту 14 данного Постановления порядок приемки товаров по количеству и качеству, установленный Инструкцией о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по количеству, утвержденной Постановлением Госарбитража СССР от 15.06.1965 N П-6, и Инструкцией о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по качеству, утвержденной Постановлением Госарбитража СССР от 25.04.1966 N П-7, может применяться покупателем (получателем) только в случаях, когда это предусмотрено договором поставки. То есть в случае, если стороны не договорились о применении к своим отношениям данных Инструкций, суды также не имеют права руководствоваться этими актами при разрешении споров.
Безусловно, позиция высшей судебной инстанции имеет решающее значение при оценке тех или иных обстоятельств в случае возникновения спора. Тем не менее, к сожалению, Постановление N 18 недостаточно полно раскрывает свою позицию по данному вопросу. Дело в том, что согласно статье 4 Закона РСФСР N 263-I от 24 октября 1990 года "О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР" (этот Закон не отменен до настоящего времени) акты органов СССР, изданные до принятия указанного Закона, действуют на территории России, если они не приостановлены высшим законодательными или исполнительным органом Российской Федерации. Инструкция N П-6 о порядке приемки продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления по количеству (как и Инструкция N П-7) утверждена Постановлением Госарбитража при Совете Министров СССР, то есть отраслевым органом управления Союза ССР. До настоящего времени ее действие (как и действие Инструкции N П-7) в установленном порядке не приостановлено, в том числе и Федеральным законом РФ N 15-ФЗ от 15 января 1996 года "О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации". То есть исходя из положений Закона РСФСР N 263-1 (с учетом сказанного выше) Инструкции N П-6 и N П-7 должны признаваться действующими. Эту коллизию следует иметь в виду как практикующим юристам, так и предпринимателям.
Что же касается комментируемого дела, то при тех фактических обстоятельствах, которые были установлены судом при рассмотрении комментируемого дела, применение положений Инструкций П-7 или П-6 едва ли повлияло бы на принятое судом решение.
24. Постановление ФАС Московского округа
от 01.09.2004 N КГ-А40/7117-04
Поскольку свое заявление о фальсификации доказательств ответчик ничем не обосновал, уклонившись в том числе от проведения экспертизы, апелляционная инстанция удовлетворила иск о взыскании долга за поставленный товар, приняв в качестве доказательств представленные истцом оригиналы документов, подтверждающих передачу товара ответчику.
Комментарий
Истец (ООО "ИВВ Ко") обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о взыскании с индивидуального предпринимателя долга за поставленные товары в сумме 327331 руб. 14 коп. по договору поставки.
Решением суда в иске было отказано, поскольку истец не представил надлежащих доказательств - оригиналов документов, подтверждающих передачу товаров ответчику (в частности, накладных и договора поставки, копии которых были приложены к иску).
В суде апелляционной инстанции иск был удовлетворен, поскольку подлинные документы были предъявлены истцом на обозрение суда, а ответчик так и не представил никаких доказательств оплаты за полученные товары.
С вынесенным апелляционной инстанцией постановлением ответчик был не согласен и обратился в суд кассационной инстанции, основывая свои возражения на том факте, что договор поставки и накладные, представленные истцом суду, он не подписывал, товар не получал и никакого отношения к сделке не имеет. Однако указанные доводы были отклонены судом. Основания, по которым суд пришел к такому заключению, следующие.
В соответствии со ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Истец представил договор поставки и накладные, подтверждающие передачу товара, на которых стояли подпись и печать ответчика. Указанные документы соответствовали требованиям действующего законодательства, в том числе статьям 420 (понятие договора), 432 (основные положения о заключении договора), 506 (договор поставки) Гражданского кодекса РФ. На этом основании суд посчитал факт наличия договорных отношений между сторонами и фактической передачи товара установленным.
Ответчик свои доводы о том, что никакие документы не подписывал и все доказательства истца сфальсифицированы, никак документально не обосновал. В такой ситуации суду необходимо было назначить экспертизу подлинности подписи ответчика на договоре, однако этого не произошло по вине ответчика несмотря на неоднократные отложения рассмотрения дела и признания судом обязательной явки ответчика на судебное заседание, в том числе для разрешения вопроса о назначении экспертизы, ответчик от явки в суд уклонился. В данной ситуации суд правомерно применил норму статьи 9 АПК РФ, в которой говорится, что "лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий".
Возможно, подобное поведение ответчика связано с тем, что его заявление о фальсификации доказательств не соответствует действительности, в связи с чем ему было понятно, каким именно будет заключение эксперта. Однако так или иначе заявление ответчика о фальсификации доказательств ничем не было обосновано, в связи с чем суд и не принял это заявление во внимание.
Группа авторов ЗАО "ЮРИНФОРМ В"
Название документа
"Обзор практики рассмотрения Федеральным арбитражным судом Московского округа споров в сфере страхования (за апрель - сентябрь 2004 года)"
(Группа авторов ЗАО "ЮРИНФОРМ В")
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005)
Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНЫМ АРБИТРАЖНЫМ СУДОМ
МОСКОВСКОГО ОКРУГА СПОРОВ В СФЕРЕ СТРАХОВАНИЯ
(ЗА АПРЕЛЬ - СЕНТЯБРЬ 2004 ГОДА)
Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 13 мая 2005 года
При подготовке обзора было исследовано 211 дел по тематике "Споры в сфере страхования", по которым были вынесены решения. Рассматривались только вступившие в силу решения. Из них отобрано и включено в обзор 25 судебных решений.
1. СУДЕБНЫЕ СПОРЫ В СВЯЗИ С ОТКАЗАМИ
В ВЫПЛАТЕ СТРАХОВОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ
Постановление ФАС Московского округа
от 02.07.2004 N КГ-А40/5155-04
Суд обязал страховую компанию возместить истцу в порядке статьи 962 ГК РФ расходы, которые были направлены на уменьшение убытков от страхового случая.
Комментарий
Поводом для обращения в суд страхователя послужил отказ страховой компании в выплате страхового возмещения в связи с ущербом, причиненным застрахованному грузу. Особенности взаимоотношений между страхователем и страховщиком в рассматриваемом случае определяются тем, что страхование осуществлено на основании генерального полиса. Возможность такого страхования предусмотрена статьей 941 ГК РФ. Согласно указанной норме систематическое страхование разных партий однородного имущества (товаров, грузов и т. п.) на сходных условиях в течение определенного срока может осуществляться на основании одного договора страхования - генерального полиса. Для того чтобы каждая из партий соответствующего груза (товара) считалась застрахованной, страхователь обязан сообщать страховщику предусмотренные генеральным полисом сведения в установленный полисом срок, а при отсутствии указания на срок в генеральном полисе - немедленно при получении сведений о грузе (товаре). Эти сведения должны относиться к предмету страхования (страхуемому грузу, товару), включая его стоимость. Генеральным полисом может быть предусмотрена обязанность страхователя сообщать иные сведения, относящиеся к грузу (товару), например - об условиях доставки груза, сроке, в течение которого соответствующая партия груза считается застрахованной (например, до передачи груза грузополучателю), и т. п.
Таким образом, при страховании по генеральному полису для того, чтобы та или иная часть имущества считалась застрахованной, решающее значение имеет выполнение страхователем обязанности по уведомлению страховщика о страхуемой партии груза (товара).
Отказывая в страховых выплатах, страховщик указал, что соответствующая партия груза не была застрахована, а также сослался на то, что при перевозке не были выполнены требования, относящиеся к упаковке медицинского оборудования, являвшегося предметом страхования.
Однако судебные инстанции (включая кассационную) посчитали доводы страховщика необоснованными и удовлетворили иск страхователя в полном объеме. В ходе судебного разбирательства было установлено, что согласно генеральному полису единственным условием страхования очередной партии груза (товара) являлось направление страхователем письма в адрес страховщика. Страховщик после получения письма страхователя о партии медицинского оборудования никаких возражений не высказал. Данный факт суд расценил как согласие страховщика на страхование спорной партии груза без каких-либо дополнительных условий. Поскольку замечаний со стороны страховщика по поводу спорной партии груза не поступило, суд посчитал, что процедура страхования отдельных партий груза в рамках генерального полиса была соблюдена.
Второй аргумент страховой компании - ненадлежащая упаковка груза - также был отвергнут судебными инстанциями, поскольку договором страхования не предусмотрены какие-либо особые требования к упаковке.
Данное решение интересно также и тем, что суды возложили на страховую компанию обязанность возместить истцу в порядке статьи 962 ГК РФ расходы, которые были направлены на уменьшение убытков от страхового случая (расходы по ремонту поврежденного медицинского оборудования).
Постановление ФАС Московского округа
от 24.06.2004 N КГ-А40/4831-04
Решение нижестоящих судов отменено в связи с тем, что вывод об отсутствии страхового случая (кражи со взломом) противоречит доказательствам, собранным в ходе предварительного следствия по делу.
Комментарий
Как видно из Постановления кассационной инстанции, индивидуальный предприниматель Ф. предъявила к страховой компании требование о выплате страхового возмещения в связи с наступлением страхового случая - кражей из магазина, принадлежащего ей товара. Суд первой инстанции и апелляционная инстанция отказали в удовлетворении ее требований по трем основаниям:
- во-первых, суды посчитали, что совершенное хищение не может быть отнесено к числу страховых случаев (не является "кражей со взломом");
- во-вторых, по мнению судебных инстанций, предприниматель не имела интереса в сохранении имущества, которое было похищено (имеется в виду ситуация, предусмотренная п. 2 ст. 930 ГК РФ. Согласно указанной норме закона договор страхования имущества при отсутствии у страхователя или выгодоприобретателя интереса к сохранению имущества является недействительным);
- в-третьих, в иске отказано в связи с тем, что страхователем не была полностью выплачена страховая премия по договору.
Судя по документам, которые были представлены истцом в обоснование своих требований, страховой случай (кража со взломом) имел место. Тем не менее данное обстоятельство было поставлено под сомнение страховой компанией, и суды первой и апелляционной инстанций согласились со страховщиком. Представляется, что сложности с определением характеристик события, имеющих существенное значение для отнесения либо отказа в отнесении его к числу страховых случаев, вызваны в том числе и тем, что уголовное законодательство не знает такого состава преступления как "кража со взломом". В статье 158 УК РФ имеются близкие к понятию "кража со взломом" квалифицированные составы преступления: "кража с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище" и "кража с незаконным проникновением в жилище". Безусловно, участники договора страхования могут любое возможное событие (обладающие признаками вероятности и случайности) определить в качестве страхового случая (как это и было в рассматриваемом деле). Однако при этом страхователь должен иметь в виду, что в случае возникновения судебного спора именно он как сторона процесса должен будет доказать, что событие, которое он рассматривает в качестве страхового случая, обладает всеми теми признаками, на которые указано в договоре или в правилах страхования. В рассматриваемой ситуации предприниматель Ф. была признана потерпевшей по уголовному делу. Поэтому как потерпевший она вправе заявлять ходатайства о проведении тех или иных следственных действий, в том числе для установления всех обстоятельств, связанных с проникновением злоумышленников в магазин. То есть в подобных случаях страхователи для подтверждения своей правоты в споре со страховой компанией могут использовать те возможности, которые им предоставляет процессуальное положение потерпевшего в уголовном деле.
Понятие "интерес в сохранении имущества" коммерческой и правоприменительной практикой понимается достаточно широко. При этом и страховщики, и суды, рассматривающие споры, вытекающие из страхования, едины в том, что принадлежность имущества на праве собственности не является единственным случаем, свидетельствующим о наличии у лица интереса в сохранении имущества. Интерес в сохранении имущества может вытекать в том числе и из того, что страхователь (выгодоприобретатель) пользуется имуществом по каким-то иным основаниям (аренда, ссуда и т. п.) либо заинтересован в его сохранении в силу возможной ответственности за его утрату (перевозчик, хранитель, комиссионер и т. п.). Поэтому вывод суда первой и апелляционной инстанций о том, что отсутствие у страхователя права собственности на застрахованное имущество сам по себе свидетельствует об отсутствии интереса в его сохранении, не основан на законе.
Вопросы уплаты страховой премии в рассрочку, а также последствий невнесения страхователем очередного взноса в счет уплаты страховой премии регулируются пунктами 3 и 4 статьи 954 ГК РФ. Согласно указанным нормам условие договора об уплате страховой премии в рассрочку само по себе не освобождает страховщика от обязательств по выплате страхового возмещения при наступлении страхового случая. Более того, закон исходит из того, что страховщик обязан выполнить свои обязательства по осуществлению страховых выплат и в том случае, если внесение очередного платежа просрочено - при этом страховщик вправе при определении размера соответствующих страховых выплат (страхового возмещения по договору имущественного страхования или страхового обеспечения по договору личного страхования) зачесть сумму долга страхователя перед страховщиком в счет страховых выплат. Таким образом (и на это совершенно справедливо указал суд кассационной инстанции), вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что уплата страховой премии в рассрочку освобождает страховщика от выполнения обязательств по страховым выплатам до полной уплаты страховой премии, является несостоятельным. Другое дело, что стороны могут придать значение самостоятельного юридического факта просрочке внесения очередной части страховой премии (п. 3 статьи 954 ГК РФ), договорившись о таких последствиях просрочки уплаты очередных страховых платежей, которые не предусмотрены законом. В том числе стороны могут, безусловно, договориться и том, что просрочка внесения страхователем очередного взноса в счет страховой премии означает освобождение страховщика от выполнения обязанности по выплате страхового возмещения или страхового обеспечения на период просрочки. Однако, как видно из комментируемого Постановления, каких-либо специальных последствий на случай просрочки, допущенной страхователем, договор не предусматривает. Более того, страховой случай наступил в тот момент, когда срок уплаты второй части страховой премии не наступил. Поэтому в рассматриваемом случае тот факт, что к моменту наступления страхового случая страхователь не уплатил страховую премию в полном объеме, не является основанием для отказа в страховых выплатах.
Постановление ФАС Московского округа
от 16.09.2004, 09.09.2004 N КГ-А40/7999-04
Обстоятельство, с которым стороны связали возникновение обязанности страховщика по предоставлению страховой защиты, к моменту утраты груза не наступило. Поэтому суд правомерно отказал в удовлетворении иска о взыскании со страховой компании страхового возмещения.
Комментарий
Из Постановления кассационной инстанции видно, что страхование осуществлялось на основании генерального полиса (статья 941 ГК РФ). То есть в данном случае мы имеем дело с систематическим страхованием разных партий однородного имущества (в данном случае - грузов). Суд установил, что страховая защита распространялась на период, когда соответствующая партия груза находилась в пути. В качестве юридического факта, влекущего за собой возникновение обязательств страховой компании по предоставлению страховой защиты очередной партии груза, стороны определили момент погрузки очередной партии товара на транспортное средство. Из Постановления кассационной инстанции можно сделать вывод, что в Правилах страхования и в договоре данное обстоятельство выражено четко и определенно. Имеющиеся в деле доказательства свидетельствуют о том, что спорная партия груза была похищена до погрузки на транспортное средство. То есть обстоятельство, с которым стороны связали возникновение обязанности страховщика по предоставлению страховой защиты, к моменту утраты груза не наступило. Поэтому суд правомерно отказал в удовлетворении иска о взыскании со страховой компании страхового возмещения.
Постановление ФАС Московского округа
от 22.09.2004 N КГ-А40/8284-04
Суд признал правомерным отказ в страховой выплате в связи с невыполнением страхователем условий договора об использовании на похищенном автомобиле специальной охранной системы. Однако при этом четких юридических оснований принятого решения суд не привел.
Комментарий
Страховая компания отказала страхователю в возмещении ущерба, причиненного страховым случаем (угоном автомобиля) в связи с тем, что страхователь не выполнил условия договора, касающегося хранения автомобиля в ночное время на охраняемой стоянке.
Судебные инстанции признали действия страховщика правомерными и в иске страхователю о взыскании со страховой компании суммы страхового возмещения отказали. Вместе с тем в данном случае, как и во многих других аналогичных случаях, суды не привели в обоснование своих выводов соответствующих правовых норм. Данный вопрос подробно рассмотрен в комментарии к Постановлению ФАС Северо-Западного округа от 22.09.2004 N 56-7336/04.
Постановление ФАС Московского округа
от 14.09.2004 N КГ-А40/7914-04
В иске к страховой компании отказано в связи с тем, что ни одно из требований закона, позволяющих потерпевшим обращаться непосредственно к страховой компании, не было соблюдено.
Комментарий
Из Постановления кассационной инстанции видно, что перевозчик, осуществлявший перевозку грузов автомобильным транспортом (данный вывод следует из ссылки на Женевскую конвенцию о договоре международной дорожной перевозки грузов) был признан виновным в утрате груза. При этом перевозчик застраховал свою ответственность за причинение вреда (истец в обоснование своего иска ссылается на статью 931 ГК РФ, суд также обосновывает свои выводы ссылкой на данную норму). Вина перевозчика в утрате груза фактически никем не оспаривается, и требования к нему суд удовлетворил (частично уменьшив сумму). В иске к страховой компании о взыскании суммы причиненных убытков отказано.
Обстоятельства дела, изложенные в Постановлении кассационной инстанции, свидетельствуют о том, что оснований для удовлетворения требования о взыскании суммы убытков со страховой компании действительно не имелось. Обосновывая свой отказ в иске к страховой компании, суд применил пункт 4 статьи 931 ГК РФ. Согласно пункту 4 статьи 931 ГК РФ лицо, в пользу которого заключен договор страхования (то есть лицо, которому причинены убытки вследствие причинения вреда), вправе обратиться с требованием о возмещении убытков непосредственно к страховой компании в следующих трех случаях: 1) если страхование ответственности за причинение вреда обязательно для страхователя в силу закона; 2) если такое страхование по закону не является обязательным, но закон тем не менее в специальной норме предоставляет потерпевшему право обратиться напрямую к страховой компании с требованием о возмещении убытков; 3) возможность для потерпевшего напрямую обратиться к страховой компании с требованием о возмещении убытков предусмотрена непосредственно договором страхования. Суд установил, что ни одно из этих требований не было соблюдено, и в иске отказал.
Вместе с тем аргументация суда в обоснование принятого решения представляется не вполне точной. Дело в том, что к возникшим правоотношениям статья 931 ГК РФ применяться не может вообще, поскольку в данной статье речь идет о страховании ответственности за причинение внедоговорного вреда. В рассматриваемом же случае все участники спора были связаны правоотношениями, возникшими из договора дорожной перевозки груза. Следовательно, отвечать перед грузополучателем перевозчик должен по основаниям, предусмотренным прежде всего главой 40 ГК РФ ("Перевозка") и Конвенцией о договоре международной дорожной перевозки грузов 1956 года (поскольку перевозка осуществлялась в международном сообщении).
Не вполне ясным является указание суда на то, что в иске отказано также и потому, что со стороны истца было допущено нарушение правил страхования. Поскольку в рассматриваемом случае истец не является выгодоприобретателем по договору страхования ответственности за причинение вреда, никаких нарушений условий этого договора он допустить не мог.
2. ЗАКЛЮЧЕНИЕ, РАСТОРЖЕНИЕ, А ТАКЖЕ
ПРИЗНАНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ ДОГОВОРОВ СТРАХОВАНИЯ
Постановление ФАС Московского округа
от 06.04.2004 N КГ-А40/2380-04-П
Применяя последствия недействительности договора страхования (двустороннюю реституцию), суды должны учитывать особенности страховой услуги, в том числе выяснять, предоставлялась ли страховой компанией страховая защита до момента, когда страховщику стало известно о недействительности договора.
Комментарий
Спор возник между страховой компанией и страхователем в связи с тем, что договор имущественного страхования от имени страхователя был заключен неуполномоченным лицом. К моменту заключения договора страхования полномочия директора организации - страхователя были прекращены. Иск был заявлен о признании недействительным договора страхования и применении последствий недействительности сделки в виде возврата в полном объеме полученной страховщиком страховой премии.
Судебные инстанции всех уровней (первая, апелляционная и кассационная) дали однозначную правовую квалификацию факту подписания неуполномоченным лицом договора страхования от имени организации-страхователя. Данное обстоятельство расценено судебными инстанциями как несоответствие сделки требованиям закона (в частности, требованиям статьи 53 ГК РФ).
Однако, как видно из текста Постановления, помимо запутанного сюжета, вызванного множеством противоречащих друг другу документов и судебных актов, серьезные трудности вызвал вопрос о последствиях недействительности договора страхования, иными словами - вопрос о том, что же в практическом плане представляет собой двусторонняя реституция применительно к договорам страхования (п. 2 ст. 167 ГК РФ).
Представляется, что эти затруднения вызваны в том числе и тем, что в законе, правоприменительной практике и юридической доктрине отсутствует единое понимание сущности страховой услуги. Не вдаваясь в дискуссию по данному вопросу, следует указать, что в конечном счете отменяя частично решения нижестоящих инстанций, Федеральный арбитражный суд Московского округа встал на позицию теории страховой защиты, суть которой заключается в том, что страхование направлено на защиту материальных условий существования страхователя (или иного лица - в зависимости от конструкции договора или требований закона). Страховая защита выражается в готовности страховщика предоставить страхователю (или иному указанному лицу) при наступлении страхового случая материальное обеспечение в форме страховых и иных предусмотренных страхованием выплат, что дает этому лицу чувство защищенности и уверенности в своем будущем (Худяков А. И. Страховое право. СПб.: Издательство Р. Арсланова "Юридический центр Пресс", 2004. С. 77).
Страховая защита носит длящийся характер. Это выражается в том, что одним из существенных условий договора является срок (ст. 942 ГК РФ). Именно в период действия договора страхования между страхователем и страховщиком существует страховое правоотношение, в рамках которого и существует обязательство страховщика осуществить страховые выплаты страхователю (иному указанному лицу) при наступлении страхового случая. Образно говоря, в период действия договора материальные условия существования страхователя находятся в состоянии защищенности, которое выражается в возможности получения материальной компенсации в случае ухудшения этих условий. Причем это состояние (состояние защищенности) признается наличествующим и при условии, когда страховой случай не наступает. Подтверждение именно такого понимания страхования можно найти и в законе в статье 958 ГК РФ (п. 1 и абзац 1 п. 3 данной статьи), которая говорит о том, что в случае досрочного прекращения договора страхования ввиду отпадения возможности наступления страхового случая страховщик имеет право на часть страховой премии, пропорциональную сроку, в течение которого действовал договор.
Для лучшего уяснения сущности страховой защиты в качестве аналогии можно привести пример с наймом охранника. В конечном счете цель охранной услуги такая же, как и страхования - сохранение материальных условий жизни нанимателя путем защиты его имущества от возможных посягательств. При этом данная услуга считается надлежащим образом оказанной и в том случае, когда никакого посягательства на имущество в период действия договора не произошло, то есть совершенно необязательно охранник должен вступить в единоборство со злоумышленником для того, чтобы его обязательства перед нанимателем считались надлежащим образом выполненными. Точно так же совершены необязательно наступление страхового случая, повлекшего за собой страховые выплаты, для того, чтобы считать обязательства страховщика надлежаще исполненными.
Именно поэтому кассационная инстанция и указала нижестоящим судам на неправильное применение норм п. 2 ст. 167 ГК РФ. Логика ФАС в данном случае такова: надо проверить, действительно ли в период до момента, когда страховщик узнал о том, что договор страхования заключен ненадлежащим лицом, он (страховщик) фактически предоставлял истцу страховую защиту. Иными словами, суд первой инстанции должен проверить, имелась ли реальная готовность страховщика выплатить страховое возмещение страхователю при наступлении страхового случая.
Кассационная инстанция фактически указывает на законное, с ее точки зрения, решение: в случае, если суд первой инстанции придет к выводу о том, что в период от даты заключения признанного недействительным договора до даты, когда страховщику стало известно о неуполномоченном лице, выступавшем от имени страхователя, истцу действительно была предоставлена страховая защита. В этом случае страховщик будет обязан вернуть страхователю лишь часть полученной страховой премии. Представляется, что принятое в этом случае решение может быть следующим.
Страховщик в течение определенного времени (в рассматриваемом случае - с 1 октября 2002 года по 6 марта 2003 года) предоставлял истцу страховую защиту, то есть оказывал ему страховую услугу. Соответственно, при признании сделки недействительной в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ стороны должны быть приведены в положение, существовавшее до заключения спорной сделки, то есть вернуть друг другу все полученное по сделке. Страховщик обязан будет вернуть страхователю полученную страховую премию, а страхователь - все то, что он получил от страховщика. Однако в силу специфики любой услуги она потребляется соответствующим лицом в момент оказания. Поэтому возвратить страховую услугу в натуре невозможно. Следовательно, суд должен будет руководствоваться положением п. 2 ст. 167 ГК РФ о том, что в данном случае стоимость полученной истцом от страховщика услуги должна быть возмещена в деньгах. Возникает вопрос о сумме возмещения. Представляется, что в этот вопрос следует решать с учетом упоминавшейся ст. 958 ГК РФ. То есть страховщик будет иметь право на ту часть страховой премии, которая бы ему причиталась, если бы договор был заключен на срок с 1 октября 2002 года по 6 марта 2003 года. Эта часть страховой премии как раз и выражает стоимость услуги, оказанной страховщиком истцу.
Основные выводы из данного дела следующие:
1. Сделки, заключенные от имени юридического лица гражданином, который не был надлежащим образом наделен полномочиями единоличного исполнительного органа этого юридического лица, рассматриваются судом как ничтожные в силу ст. 168 ГК РФ (сделка, не соответствующая требованиям закона).
2. В случае признания недействительным договора страхования исполнение требований п. 2 ст. 167 ГК РФ о двусторонней реституции (то есть о взаимном возврате всего полученного по недействительной сделке) выглядит следующим образом:
- если будет установлено, что, несмотря на отсутствие страхового случая, страховая защита тем не менее реально предоставлялась, страховщик будет иметь право на возмещение стоимости реально оказанной услуги; эта стоимость будет равна части страховой премии, причитающейся страховщику, пропорциональной периоду, в течение которого оказывалась страховая услуга;
- в случае если суд установит, что страховая услуга фактически не оказывалась, страхователю будут причитаться все суммы, выплаченные им страховщику в связи с договором страхования.
Постановление ФАС Московского округа
от 27.05.2004 N КГ-А40/3982-04
Страховым случаем по договорам перестрахования является выплата перестрахователем (страховщиком по основному договору) страхового возмещения, при условии, если иное не установлено договором перестрахования.
Комментарий
Спор связан с отношениями по перестрахованию между двумя страховыми организациями, то есть лицами, профессионально занимающимися страхованием. Возможно, именно поэтому в спорном договоре используется ряд терминов, которые непонятны тем, кто не является профессионалом в страховании. В частности, речь идет о договоре "облигаторного перестрахования по ценным грузам на базе эксцедента убытка". В практике страховых компаний под договором облигаторного (обязательного) перестрахования понимается договор, который предусматривает, что передача дела перестраховщику от передающего страховщика должна осуществляться в соответствии с условиями данного договора и переданное дело должно быть принято перестраховщиком. Под эксцедентом в перестраховании понимается доля риска перестраховщика, которая остается после вычитания удержания передающего страховщика (см. Страхование и управление риском: Терминологический словарь. М.: Наука, 2000. С. 77, 440). Поскольку права и обязанности сторон в любом случае определяются содержанием договора, а не его наименованием, по существу использование данных терминов в договоре является лишним, лишь запутывающим дело, поскольку законодательство такого рода специальных терминов не использует, а содержание понятий, обозначаемых данными терминами, фактически раскрывается статьей 967 ГК РФ.
В деле затронуты два важных для практики аспекта.
Во-первых, это вопрос о надлежащих средствах доказывания. Позиция суда по данному аспекту сомнений не вызывает, поскольку в деле имеется ссылка на то, что истец представил в качестве доказательства лишь ксерокопию приложения к основному договору. Другая же сторона (ответчик) настаивала на том, что такое соглашение не подписывалось. Соответственно, доводы истца о наличии договора перестрахования не были подтверждены надлежащими доказательствами.
Во-вторых, важным является вопрос о том, что именно считать страховым случаем в договорах перестрахования. В силу пунктов 1 и 2 статьи 967 ГК РФ предметом перестрахования является риск выплаты страхового возмещения по договору страхования, заключенному перестрахователем. Соответственно, следуя буквальному смыслу данной нормы, страховым случаем будет являться факт страховой выплаты, осуществленной страховщиком (который в договоре перестрахования выступает в качестве перестрахователя). Подобное понимание соответствует и позиции Высшего Арбитражного Суда РФ, нашедшей отражение в информационном письме ВАС N 75 от 28 ноября 2003 года (пункт 12). В данном обзоре указано, что при отсутствии в договоре соглашения об ином страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования.
Против такого подхода к пониманию сути перестрахования возразить нечего. Однако подобное понимание страхового случая в договорах перестрахования в некотором роде противоречит самому смыслу института перестрахования - страховые компании прибегают к перестрахованию, как правило, тогда, когда по тем или иным причинам им затруднительно исполнить свою обязанность перед застрахованным лицом (страхователем, выгодоприобретателем). Вместе с тем (и это продемонстрировал Высший Арбитражный Суд) ситуация не является тупиковой, поскольку в договоре перестрахования стороны могут в качестве страхового случая назвать иное событие. В частности, стороны могут в качестве страхового случая определить наступление страхового случая по основному договору страхования и возникновение в связи с этим обязанности перестрахователя произвести страховые выплаты.
Постановление ФАС Московского округа
от 05.05.2004, 26.04.2004 N КГ-А40/3081-04-П
Путаницу в терминах, допущенную в договоре страхования, истец попытался использовать в целях добиться благоприятного для себя решения суда. Однако суд, оценив природу спорного договора страхования, пришел к выводу об отсутствии оснований для выплаты страхового возмещения, и в иске отказал.
Комментарий
Один из наиболее сложных вопросов, который судебные инстанции исследовали при рассмотрении комментируемого дела - вопрос о юридической природе договора страхования. От решения данного вопроса в конечном счете зависело и принятое решение, поскольку обстоятельства, относящиеся к причинению ущерба, были установлены иным вступившим в законную силу судебным актом. Представляется, что одной из причин, вызвавших затруднения при рассмотрении данного дела, является определенная небрежность участников договора страхования, которая выразилась в том, что для обозначения одних общепринятых в гражданском праве понятий использовались другие, близкие по значению. Эту путаницу в терминах и попытался использовать истец при повторном рассмотрении дела в целях добиться благоприятного для себя решения суда.
Имеется в виду следующее. Из Постановления кассационной инстанции видно, что спорный договор именуется договором страхования гражданской ответственности экспедитора. При этом судебные инстанции, основываясь на положениях этого договора, сделали вывод о том, что на страхование был принят "риск ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда третьим лицам, связанной с неисполнением договора на оказание транспортно-экспедиторских услуг". Однако данная формулировка положений договора в точности соответствует сущности обязательств, возникающих вследствие причинения вреда (глава 59 ГК РФ). Данные обязательства являются внедоговорными - до момента причинения вреда соответствующие субъекты вообще юридически не связаны между собой. Юридическая связь между ними возникает именно потому, что одно лицо причиняет вред имуществу или личности другого лица - лишь тогда один субъект становится должником, а другой - кредитором. Термины "вред", "причинение вреда", "возмещение вреда" и т. п. применяются Гражданским кодексом преимущественно для характеристики ущерба, причиненного в рамках этих внедоговорных отношений (статья 1064 ГК РФ). Когда же речь идет о лицах, связанных между собой договорными обязательствами, гражданское законодательство для характеристики ущерба, причиненного неисполнением или ненадлежащим исполнением таких обязательств, использует термин "убытки" (статья 393 ГК РФ). Причем под убытками в таких случаях закон понимает как реальный ущерб (утрату или повреждение имущества), так и расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, а также неполученные доходы (статья 15 ГК РФ).
Суду для вынесения законного и обоснованного решения было крайне важно точно выяснить, к какому конкретно виду имущественного страхования относится спорный договор - то или иное решение данного вопроса предопределяло и характер судебного акта. Возможных вариантов было три: 1) данный договор относится к договорам страхования имущества (статья 930 ГК РФ); 2) договор является договором страхования ответственности за причинение вреда (статья 931 ГК РФ); 3) договор может относиться к договору страхования ответственности по договору (в данном случае - ответственности по договору транспортной экспедиции).
Если бы суд пришел к выводу, что спорный договор является договором страхования имущества, решение было бы принято в пользу истца. Такая схема взаимодействия со страховщиком с точки зрения закона вполне возможна. Во-первых, договор страхования имущества может заключить любое лицо (необязательно собственник), имеющее интерес в сохранении этого имущества. Экспедитор, безусловно, имеет интерес в сохранении груза (хотя бы потому, что его главная задача - организовать доставку груза грузополучателю в надлежащем состоянии). Во-вторых, риск причиненного грузу ущерба может быть застрахован как в пользу самого экспедитора, так и в пользу любого иного лица, также имеющего интерес в сохранении этого имущества (грузополучателя, грузоотправителя, собственника и т. п.). Если бы истец пошел по данному пути, суд, несомненно, вынес бы решение в его пользу. Поэтому истец при повторном рассмотрении дела и занял именно такую позицию - его представитель стал утверждать, что спорный договор по своей юридической природе является договором страхования имущества.
Если бы спорный договор содержал все необходимые признаки договора страхования ответственности за причинение вреда (статья 931 ГК РФ), истец также имел бы возможность выиграть дело, но при соблюдении определенных условий. Так, согласно пунктам 2 и 3 статьи 931 ГК РФ риск ответственности за причинение вреда не может быть заключен в пользу страхователя. Выгодоприобретателями по таким договорам являются потерпевшие, то есть лица, которым вред причинен действиями самого страхователя. Судя по тому, что с иском к страховой компании обратился сам страхователь, договор страхования был заключен в его (страхователя) пользу. Такая ситуация предусмотрена пунктом 3 статьи 931 ГК РФ, которая императивно говорит о том, что даже если в качестве выгодоприобретателя в договоре страхования ответственности за причинение вреда назван сам страхователь, договор все равно считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред. То есть в силу пункта 3 статьи 931 ГК РФ суды также отказали бы в удовлетворении иска. Для принятия положительного решения экспедитор должен был бы предъявить иск к страховой компании о присуждении к исполнению обязательства по договору страхования в пользу потерпевшего.
Скорее всего, спорный договор страхования по своему содержанию отвечал требованиям, предъявляемым к договорам страхования ответственности по договору. К такому выводу (не сразу, но после долгих судебных разбирательств) суды пришли на том основании, что договор прямо связал возможные страховые выплаты с ответственностью истца, обусловленной невыполнением или ненадлежащим выполнением обязанностей по договору транспортной экспедиции. То есть судебные инстанции сделали вывод, что по своему содержанию (независимо то того, что причиненные неисполнением договора убытки в договоре не вполне корректно названы вредом) спорный договор представлял собой конструкцию, предусмотренную статьей 932 ГК РФ. Однако страхование риска ответственности за нарушение договора допускается только в случаях, предусмотренных законом. Иными словами, в Гражданском кодексе или каком-то ином законе должно быть прямо предусмотрено, что по соответствующему виду гражданско-правовых договоров предусмотрена возможность страхования риска неисполнения обязательств. Страхование риска ответственности по договорам транспортной экспедиции действующим в настоящее время законодательством не предусмотрено. Поэтому судебные инстанции совершенно справедливо признали спорный договор ничтожным (имея в виду статью 168 ГК РФ) и, соответственно, не порождающим юридических последствий. Поскольку в силу ничтожности спорного договора страховое правоотношение не возникло, у сторон не возникло никаких прав и обязанностей, вытекающих из договора страхования, в том числе у истца не возникло право требовать выплаты страхового возмещения. На этом основании суд в иске отказал, а кассационная инстанция данное решение оставила в силе.
Такое решение с юридической точки зрения является безупречным, однако законные интересы страхователя в рассматриваемом случае оказались явно незащищенными.
Причиной такого исхода дела послужили, по всей видимости, и недобросовестные действия страховщика, который, являясь профессионалом в страховом деле, не мог не знать о том, что по договору транспортной экспедиции риск ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение не страхуется. Вместе с тем в рассматриваемой ситуации страхователь вполне может рассчитывать на возврат уплаченной страховой премии, поскольку договор страхования является ничтожной сделкой - согласно пункту 2 статьи 167 ГК РФ стороны ничтожной сделки должны возвратить друг другу все полученное по сделке. Соответственно, организация-экспедитор вправе рассчитывать на возврат в полном объеме уплаченной страховщику страховой премии. Получить назад уплаченную страховщику страховую премию можно, предъявив иск о применении последствий ничтожной сделки. При этом частично убытки страхователя могут быть покрыты и с использованием права на проценты за пользование чужими денежными средствами, предоставляемого статьей 395 ГК РФ, поскольку страховщик в течение всего срока действия договора и после его окончания пользовался деньгами страхователя без законных на то оснований.
Строго говоря, если страховщик намеренно пошел на заключение ничтожной сделки, то есть действовал недобросовестно (судя по всему, это так и есть), такие его действия могут быть квалифицированы как злоупотребление правом (статья 10 ГК РФ). Однако надежных механизмов, которые позволили бы защитить интересы потерпевшей стороны, законом для подобных случаев не предусмотрено. Теоретически можно потребовать от страховщика возмещения убытков, основываясь на общей норме (статье 15 ГК РФ). Однако можно предположить, что в отсутствие специальной нормы, регулирующей вопросы возмещения убытков, причиненных действиями стороны, злоупотребившей своими правами, подобный иск едва ли будет удовлетворен.
Постановление ФАС Московского округа
от 10.08.2004, 03.08.2004 N КГ-А40/6137-04
Основная часть договоров страхования строилась и строится по модели реальной сделки. Это означает, что после подписания договора страхования (при отсутствии договоренности сторон об ином) у страхователя не возникает никаких обязательств перед страховщиком по уплате страховой премии.
Комментарий
Ситуация, которая стала предметом судебного рассмотрения, возникла еще в 1994 году, то есть до вступления в силу части первой и части второй Гражданского кодекса РФ (часть 1 ГК РФ, регулирующая в том числе и вопросы обеспечения исполнения обязательств, включая залог, вступила в силу с 1 января 1995 года; часть 2 ГК РФ, непосредственно регулирующая отношения по страхованию, введена в действие с 1 марта 1996 года). В момент возникновения спорных правоотношений действовал Закон РФ N 4015-1 от 27 ноября 1992 года "О страховании" (в настоящее время - Закон РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" в редакции от 20.07.2004), а также Закон РФ N 2872-1 от 29 мая 1992 года "О залоге" (действует в настоящее время в первоначальной редакции).
Постановление кассационной инстанции достаточно коротко описывает сложившуюся ситуацию, однако в общих чертах суть возникшего спора понять можно. Истец (предприниматель П. Е.) заключил со страховой компанией договор страхования имущества на крупную сумму, однако возможности оплатить услуги страховщика в момент заключения договора не имел. В связи с этим в качестве обеспечения исполнения своих обязательств по уплате страховой премии он передал в залог квартиру. Поскольку предприниматель П. Е. так и не выполнил своих обязательств перед страховщиком (АСО "Сервисрезерв"), последний обратил взыскание на предмет залога и получил причитающиеся ему суммы. Взамен квартиры, проданной в счет долга предпринимателя П. Е., последнему была предоставлена квартира меньшей площади в городе Люберцы.
Вообще ситуация производит странное впечатление, поскольку абсолютно непонятно, какого рода страховую защиту стремился получить предприниматель П. Е., заключая договор страхования. Судя по всему, именно квартира, являвшаяся предметом залога, была одновременно и предметом страхования. Можно предположить, что здесь действительно имела место недействительная сделка в целях получения страхового возмещения (скорее всего значительно превышающего действительную стоимость предмета залога), однако данное обстоятельство в суде доказано не было. В связи с этим в иске о признании недействительным договора страхования было отказано.
Тем не менее имеется один вопрос, на который нет прямого ответа в комментируемом Постановлении, а именно: имела ли вообще страховая компания право обращать взыскание на предмет залога в связи с неуплатой страховой премии. Сомнения основаны на положениях статьи 16 Закона РФ "О страховании" (в редакции, действовавшей в момент заключения договора страхования). Причем данная норма сохраняет свою актуальность и в настоящее время, поскольку положения части 2 статьи 16 Закона РФ "О страховании" аналогичны положениям действующего в настоящее время пункта 1 статьи 957 ГК РФ. Названные нормы говорят о том, что договор страхования вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса, за исключением случаев, когда договором установлено иное. То есть основная часть договоров страхования строилась и строится по модели реальной сделки. В практическом плане это означает, что после подписания договора страхования (при отсутствии договоренности сторон об ином) у страхователя не возникает никаких обязательств перед страховщиком по уплате страховой премии. Соответственно, если в рассматриваемом случае договором-полисом не было предусмотрено иное (а из Постановления не следует, что данный вопрос был решен в договоре-полисе иным образом), никаких юридических оснований для обращения взыскания на предмет залога не имелось, поскольку до внесения страхователем первого страхового взноса (части страховой премии в терминах современного ГК РФ) договор не считался заключенным, то есть не порождал никаких юридических последствий.
Постановление ФАС Московского округа
от 13.07.2004 N КГ-А40/5584-04
Суд признал, что закон не запрещает в страховых правоотношениях использовать конструкцию отступного. Поэтому соглашение о предоставлении страхователем взамен уплаты страховой премии векселей является законным.
Комментарий
Судя по содержанию Постановления, какие-либо доказательства мнимости сделки по передаче векселей истцом не представлены. Поскольку же в силу статьи 65 АПК РФ каждая из сторон должна доказать те обстоятельства, на которых она основывает свои требования и возражения, утверждение истца отклонено.
Более подробно судебные инстанции исследователи вопрос о прекращении договора страхования в связи с заключением соглашения об отступном.
Истец (видимо, имея в виду статью 409 ГК РФ) утверждает, что, поскольку обязательство страхователя по уплате страховой премии было заменено предоставлением страховщику векселей, договор страхования был прекращен.
Однако Федеральный суд правильно указал на то, что обязательство и договор - категории не тождественные, и в силу определения договора, которое дается в ст. 420 ГК РФ, договор может включать в себя не одно, а несколько обязательств.
Суд признал, что закон не запрещает в страховых правоотношениях использовать конструкцию отступного. Поэтому соглашение о предоставлении страхователем взамен уплаты страховой премии векселей является законным. При этом в результате передачи векселей в качестве отступного прекратилось лишь одно обязательство (а не договор в целом), а именно - обязательство страхователя по уплате первой части страховой премии.
Для практики важно то, что суд признал возможность уплаты страховой премии ценными бумагами (пусть и в качестве отступного).
Постановление ФАС Московского округа
от 27.07.2004 N КГ-А40/6166-04
Предметом договора перестрахования является риск осуществления страховых выплат по конкретным договорам страхования. Если договором перестрахования не определен перечень договоров, риск выплат по которым страхуется, договор перестрахования не может считаться заключенным.
Комментарий
Идет спор по поводу одного из сложных договоров перестрахования, в соответствии с которым застрахованы риски страховых выплат по большому числу договоров имущественного страхования. В силу сложности самого договора выявились различия в подходах судов различных инстанций к рассмотрению возникшего спора.
Так, из содержания Постановления можно понять, что перестрахователь (ЗАО "РОСНО") предъявил перестраховщику требования о выплате страхового возмещения по ряду случаев, в том числе и по тем своим обязательствам, которые к моменту заключения договора перестрахования уже наступили. В своих возражениях ответчик указал по меньшей мере на один из таких случаев (разрушение строения в результате пожара), который уже произошел к моменту заключения договора перестрахования. Однако суды первой и апелляционной инстанций признали требования перестрахователя по этим обязательствам правомерными, сославшись на пункт 2 статьи 425 ГК РФ, предусматривающей возможность для сторон распространить действия договора на отношения, возникшие до заключения договора. Однако представляется, что указанная норма не может применяться к договорам страхования (по меньшей мере в части, касающейся наступления страхового случая), в том числе в отношении договора перестрахования, по следующим причинам. Статья 9 Закона РФ "Об организации страхового дела" определяет страховой риск как "предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование". При этом согласно этой же норме событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности его наступления. То есть событие, которое уже наступило к моменту заключения договора, не может быть предметом страхования (перестрахования). В противном случае (если все же будет застраховано событие, которое уже произошло) в силу статьи 168 ГК РФ договор страхования будет являться ничтожной сделкой в силу его несоответствия требованиям закона. Поэтому пункт 2 статьи 425 ГК РФ к подобным случаям едва ли применим. Соответственно, позиция суда в этой части не основана на законе.
Другое обстоятельство, которое было выявлено при судебном рассмотрении дела, связано с тем, что в спорном договоре облигаторного непропорционального перестрахования фактически не определен предмет. Это означает, что в случае, если данное возражение найдет свое подтверждение, можно будет ставить вопрос о том, что договор нельзя считать заключенным. То есть подписание сторонами соответствующего документа никаких юридических последствий за собой не повлекло. Данный вывод вытекает из положений статьи 432 ГК РФ, в соответствии с которой договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. При этом существенными условиями признаются условия о предмете договора, а также условия, которые названы в законе или других правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида.
В силу статьи 967 ГК РФ предметом договора перестрахования является риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования. Иными словами, страхуются риски страховых выплат по конкретным обязательствам перестрахователя, существующие к моменту заключения договора перестрахования. Поэтому сведения о том, какое именно обязательство страхуется, относятся к числу существенных условий договора перестрахования, поскольку такие сведения указывают на его предмет. Поэтому можно говорить о том, что предмет договора перестрахования надлежащим образом определен только в том случае, если в договоре ясно и однозначно определен перечень обязательств, риск выплат по которым является предметом перестрахования. Самый простой способ определения предмета договора перестрахования с практической точки зрения - перечисление в договоре перестрахования соответствующих договоров перестрахователя с приложением к договору перестрахования копий соответствующих документов.
Однако, судя по информации, содержащейся в комментируемом Постановлении ФАС МО, при заключении оспариваемого договора перестрахования этого сделано не было. В связи с этим представляется справедливым и обоснованным указание кассационной инстанции на необходимость выяснения того, а может ли данный договор считаться заключенным. Вместе с тем в случае, если суд первой инстанции придет к выводу, что договор перестрахования не может считаться заключенным, возникнет достаточно интересная процессуальная ситуация, которая заключается в следующем. Иск предъявлен о признании недействительным договора перестрахования. Однако если будет установлено, что договор не может считаться заключенным в силу того, что не был определен предмет договора, истцу (ЗАО "МЕСКО") суд должен будет отказать в удовлетворении иска ввиду отсутствия основания иска (отсутствия оспариваемой сделки). Однако даже в этом случае права истца будут защищены, поскольку отсутствие договора (а суд должен будет признать данный факт установленным) означает для истца отсутствие каких-либо обязательств перед ответчиком.
После многочисленных судебных разбирательств доводы Истца (в части требования признания недействительным договора перестрахования) свелись к тому, что при заключении договора он был введен в заблуждение перестрахователем, который в нарушение требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 944 ГК РФ, не сообщил ему все известные обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков. На этом основании истец требует признать договор недействительным в соответствии с пунктом 3 статьи 944 ГК РФ. Из Постановления кассационной инстанции видно, что данный вопрос нижестоящими судами не был исследован должным образом, хотя в деле имеются доказательства, указывающие на то, что истец действительно мог быть введен в заблуждение относительно обстоятельств, предусмотренных пунктом 1 статьи 944 ГК РФ.
Таким образом, позиция истца в рассматриваемом деле внутренне противоречива: с одной стороны, истец требует признания недействительным договора непропорционального облигаторного страхования, в том числе по основаниям, предусмотренным пунктом 3 статьи 944 ГК РФ; с другой стороны, истец приводит доводы в пользу того, что договор перестрахования в принципе не может считаться заключенным.
Возможно, что в целях надежной защиты своих прав и законных интересов истцу следовало предъявить два отдельных иска - иск о признании договора перестрахования незаключенным и иск о признании договора перестрахования недействительным. Из комментируемого Постановления кассационной инстанции видно, что шансы на удовлетворение иска о признании договора незаключенным достаточно велики, поскольку его предмет фактически не определен.
Кассационная инстанция приняла решение направить дело на новое рассмотрение. Согласно Постановлению при новом рассмотрении суды должны прежде всего оценить условия договора о предмете, а также установить, может ли спорный договор считаться заключенным, и уже после этого оценить, имеются ли основания для признания договора недействительным. То есть кассационная инстанция по существу стоит на той же позиции - решить вопрос о признании договора недействительным можно только после того, как будет решен вопрос о том, может ли этот договор считаться заключенным.
Постановление ФАС Московского округа
от 24.06.2004 N КГ-А40/4945-04
Доказательством существования отношений по страхованию является подлинник договора страхования (страхового полиса). В отсутствие этих документов договор страхования не может считаться заключенным.
Комментарий
По существу единственным основанием для отказа в удовлетворении иска является отсутствие договорных отношений между страхователем и перестраховщиком. Как видно из Постановления кассационной инстанции, истец не смог подтвердить факт заключения договора перестрахования надлежащими доказательствами (первый экземпляр подписанного сторонами договора перестрахования представлен в суд не был). Данное обстоятельство и предрешило исход дела.
3. ПРИМЕНЕНИЕ СУДАМИ СТАТЬИ 965 ГК РФ (СУБРОГАЦИЯ)
И ИНЫХ НОРМ, СВЯЗАННЫХ С ПЕРЕУСТУПКОЙ ПРАВ,
ВЫТЕКАЮЩИХ ИЗ ДОГОВОРОВ СТРАХОВАНИЯ
Постановление ФАС Московского округа
от 08.04.2004 N КГ-А40/2411-04
В порядке статьи 965 ГК РФ к страховщику переходит право требования лишь к тому лицу, которое отвечает за причиненные страхователю убытки.
Комментарий
В данном деле речь идет о праве страховщика на суброгацию (ст. 965 ГК РФ). В практическом плане данная норма ясна - страховщик вправе взыскать с лица, виновного в причинении вреда, денежную сумму в пределах выплаченного страхового возмещения. Однако при рассмотрении комментируемого дела трудности вызывали два обстоятельства: 1. Определение лица, ответственного за причиненный вред. 2. Определение подлежащей взысканию суммы причиненного вреда. По мнению кассационной инстанции, данные обстоятельства не были выяснены в полной мере. При этом кассационная инстанция согласилась с доводами страховой компании о том, что нормы Жилищного кодекса РСФСР не регулируют отношения, вытекающие из причинения вреда, а определяют лишь обязанность граждан производить текущий ремонт, затраты на который подлежат возмещению гражданам в пределах установленных норм. Кассационная инстанция также пришла к выводу о том, что в случае, если залив квартиры произошел вследствие дефектов в сантехническом оборудовании (в данном случае произошел срыв вентиля с водопроводного крана), то в этом случае за ущерб отвечает соответствующий ГУП ДЕЗ, поскольку именно на ГУП ДЕЗ возложена обязанность следить за состоянием сантехнического оборудования.
Постановление ФАС Московского округа
от 31.05.2004, 24.05.2004 N КГ-А40/4066-04
Суд посчитал, что личность страхователя имеет существенное значение для страховщика, поэтому замена кредитора, по мнению суда, могла быть произведена лишь с соблюдением требований, предусмотренных статьей 383 ГК РФ (только с согласия должника, в данном случае - с согласия страховой компании). Однако свой вывод об особом значении личности страхователя для страховщика суд ничем не обосновал.
Комментарий
Как видно из Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа, между физическим лицом (страхователем) и страховой компанией "Гута-страхование" был заключен договор страхования имущества (квартиры). После наступления страхового случая гражданка К. (страхователь) сначала обратилась к страховщику с требованием о страховых выплатах, а затем (видимо, после того, как страховая компания стала затягивать вопрос с выплатой страхового возмещения) переуступила свое право на получение страховых выплат юридическому лицу (обществу с ограниченной ответственностью "Медус").
ООО "Медус" попыталось получить соответствующую сумму со страховой компании в свою пользу, однако страховая компания в выплате отказала, после чего ООО "Медус" обратилось в суд.
Суд также отказал в выплате в пользу ООО "Медус". Кассационная инстанция поддержала решения нижестоящих инстанций.
Основаниями для принятия такого решения явились два обстоятельства.
Во-первых, суд поставил под сомнение сам переход права требования о выплате страхового возмещения от страхователя - физического лица к ООО "Медус". Суд посчитал, что в данном случае личность страхователя имеет существенное значение для страховщика, поэтому замена кредитора могла быть произведена лишь с соблюдением требований, предусмотренных статьей 383 ГК РФ (только с согласия должника, в данном случае - с согласия страховой компании). Однако каких-либо аргументов в пользу того, что в данном случае личность страхователя имеет "существенное значение для должника", суд не привел. Закон не определяет, в каких именно случаях личность кредитора имеет существенное значение для должника, более того, не дает даже примерных критериев, позволяющих на практике выявлять подобные случаи. По существу мы имеем дело с так называемой "резиновой" ("каучуковой") нормой права, то есть с нормой, толкование которой полностью отдано на откуп правоприменительной практике. Однако отсутствие соответствующих критериев, определяющих, в чем же именно заключается существенность значения личности кредитора для должника, не освобождает участников процесса и суд от обоснования своей позиции. Это означает, что в рассматриваемом случае суд должен был в своем решении привести факты, доказывающие особый (в сравнении со многими другими аналогичными случаями) характер отношений между страховщиком и страховой компанией в спорном договоре, а также обосновать свой вывод об особом значении личности страхователя для страховщика. Отсутствие подобного обоснования в судебном акте свидетельствует, что таких аргументов у ответчика и у суда просто нет. То есть судебный акт в данной части является необоснованным.
Вывод суда о том, что в договоре страхования имущества личность кредитора (в данном случае кредитором являлся страхователь) имеет существенное значение для должника (страховой компании), опровергается и анализом положений закона, регулирующих вопросы страхования имущества. Так, согласно пункту 3 статьи 930 ГК РФ договор страхования имущества может быть заключен в пользу выгодоприобретателя даже без указания его имени или наименования. Статья 956 ГК РФ допускает замену выгодоприобретателя в договоре страхования другим лицом - для этого достаточно лишь уведомить страховщика о произведенной замене. Наконец, статья 960 ГК РФ говорит о том, что при переходе прав на застрахованное имущество от лица, в интересах которого был заключен договор страхования, к другому лицу права и обязанности по этому договору страхования переходят к лицу, к которому перешли права на имущество. Указанные нормы убедительно свидетельствуют о том, что, по мнению законодателя, в договорах страхования имущества личность кредитора (каковыми являются страхователь и выгодоприобретатель) не имеет ровно никакого значения. Поэтому вывод суда о том, что в спорном договоре личность страхователя имела существенное значение для страховщика, не только надлежащим образом не обоснован, но и прямо противоречит закону.
В качестве второго основания для отказа в иске суд указал на то, что, поскольку гражданка К. (страхователь) уже обратилась с требованием о выплате страхового возмещения, соответствующее право требования ею уступлено быть не может. При этом суд сослался на статью 958 ГК РФ. Однако вывод судебных инстанций представляется ошибочным и в этой части (видимо, статья 958 ГК РФ в Постановлении указана неправильно - в действительности суд, наверное, имел в виду статью 956 ГК РФ).
Представляется, что вывод суда и в данном случае является неверным. Статья 956 ГК РФ имеет в виду ситуацию, когда в страховом правоотношении одновременно присутствует два лица на стороне кредитора - страхователь и выгодоприобретатель. В рассматриваемом же случае мы имеем дело с уступкой права требования (статья 382 ГК РФ), то есть с заменой кредитора в обязательстве. В рамках данной юридической конструкции одновременное присутствие двух лиц на стороне кредитора невозможно, поскольку суть данного института заключается именно в том, что одно лицо выбывает из обязательства, а другое становится на его место. Поэтому факт обращения первоначального кредитора к должнику за исполнением не препятствует уступке соответствующего права.
Постановление ФАС Московского округа
от 06.05.2004 N КГ-А41/2966-04
Суд ошибочно указал, что страховая компания взыскивает ущерб с лица, ответственного за причинение вреда страхователю в порядке регресса, а не в порядке суброгации (статьи 965 ГК РФ). Однако данная судом ошибочная юридическая квалификация правоотношений не повлияла на правильность и обоснованность решения.
Комментарий
Страховая компания, возместившая ущерб потерпевшему во исполнение своих обязательств перед страхователем, обратилась в суд с иском к Чкаловской таможне, владельцу источника повышенной опасности (автомобиля), то есть к лицу, ответственному (в силу статьи 1079 ГК РФ) за причиненный вред. Требования страховой компании были удовлетворены. Кассационная инстанция решения нижестоящих судов оставила в силе.
Дело интересно прежде всего тем, что в качестве ответчика выступил государственный орган - таможня. Таможня является государственным учреждением, финансируемым из государственного бюджета. Как юридическое лицо - участник гражданского оборота таможня несет ответственность по своим обязательствам (в том числе вытекающим из отношений, возникающих вследствие причинения вреда) как и любое другое юридическое лицо. Однако в подобных случаях необходимо иметь в виду, что согласно пункту 2 статьи 120 ГК РФ учреждение отвечает по своим обязательствам только находящимися в его распоряжении денежными средствами. Поэтому даже после получения положительного решения о взыскании соответствующих сумм с государственного учреждения вполне могут возникнуть проблемы с фактическим исполнением такого решения. Если денежных средств учреждения окажется недостаточно, кредитору по таким обязательствам придется обращаться непосредственно к собственнику имущества, закрепленного за учреждением (в рассматриваемом случае таким собственником является Российская Федерация).
Кассационная инстанция указала на то, что доводы ответчика, касающиеся недостатков, имеющихся в протоколах и иных документах, составленных сотрудниками ГИБДД, не могут быть приняты, так как в компетенцию суда в рамках заявленного иска не входит оценка тех или иных обстоятельств, нашедших отражение в документах, составленных в рамках административных процедур.
Кассационная инстанция не приняла доводов ответчика о недоказанности отдельных обстоятельств дела, указав, что (в полном соответствии со статьей 286 АПК РФ) она основывается на фактах, которые считаются установленными нижестоящими инстанциями.
Вместе с тем в тексте есть упоминание о том, что страховая компания взыскивает ущерб с организации - владельца источника повышенной опасности в порядке регресса. Однако такая квалификация ситуации не основана на законе. Гражданские правоотношения, ставшие предметом судебного рассмотрения, регулируются в том числе статьей 965 ГК РФ (суброгация). Институт суброгации имеет принципиальные отличия от института регресса. Суброгация - один из частных случаев замены кредитора в обязательстве (статья 387 ГК РФ). При этом ранее возникшее правоотношение не изменяется - происходит лишь замена стороны в уже существующем обязательстве. Регресс - это (согласно определению, данному в статье 1081 ГК РФ) право обратного требования лица, возместившего вред, к лицу, вред причинившему. В качестве примера можно привести требование собственника транспортного средства к лицу, управлявшему транспортным средством в момент причинения вреда. В отличие от суброгации при регрессе параллельно отношению из причинения вреда возникает новое правоотношение - регрессное.
Поэтому с точки зрения соотношения регресса и суброгации в рассматриваемом случае ситуация выглядит следующим образом: 1) страховщик, выплативший страховое возмещение, предъявляет требование о соответствующей компенсации к организации (таможне), которая в соответствии с законом отвечает перед потерпевшим за причиненный источником повышенной опасности вред в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ); 2) а уж затем организация (в нашем случае - таможня), отвечающая за вред, причиненный источником повышенной опасности, имеет право взыскать сумму выплаченного возмещения с непосредственного виновника (водителя, управлявшего транспортным средством) в порядке регресса (статья 1081 ГК РФ).
Постановление ФАС Московского округа
от 12.05.2004 N КГ-А40/3286-04
Страховая компания вправе требовать в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) возмещения расходов по оплате услуг эксперта лишь в том случае, если эти расходы были осуществлены самим страхователем и были безусловно необходимы для определения причиненного страхователю ущерба. Если в соответствии с договором расходы по оплате услуг эксперта возлагаются на страховую компанию, оснований для взыскания этих расходов в порядке статьи 965 ГК РФ с лица, ответственного за ущерб, причиненный страхователю, не имеется.
Комментарий
ОАО "Ингосстрах" заключило договор страхования имущества (автомобиля). В результате дорожно-транспортного происшествия автомобилю были причинены повреждения. ДТП страховщик признал страховым случаем и выплатил страховое возмещение страхователю, при этом в состав убытков были включены стоимость поврежденных деталей, стоимость восстановительного ремонта и расходы на оплату услуг эксперта, который и определил размер причиненного автомобилю ущерба. После выплаты страхового возмещения потерпевшему ОАО "Ингосстрах" обратилось с иском в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) к лицу, ответственному в силу закона за причиненный источником повышенной опасности ущерб (статья 1079 ГК РФ). Ответчик, в принципе признавая свою вину, не согласен с заявленной суммой, считая, что часть затрат на восстановительный ремонт (в частности, на замену бампера), а также расходы на оплату услуг автоэксперта вменяются ему необоснованно.
Суд первой инстанции удовлетворил в полном объеме требование страховой компании, кассационная инстанция согласилась с этим решением. Суд кассационной инстанции сослался на перечень повреждений, содержащийся в справке ГИБДД (видимо, из этой справки можно сделать вывод, что бампер все же был поврежден). Кроме того, кассационная инстанция указала на то, что ответчик не доказал, что проводить экспертизу, установившую размер ущерба и перечень повреждений, не было необходимости.
Данное дело (как и многие другие аналогичные дела) свидетельствует о том, что при рассмотрении споров, связанных с дорожно-транспортными происшествиями, важнейшее доказательственное значение имеют документы, составленные должностными лицами ГИБДД. Факты, зафиксированные в документах ГИБДД (справках, протоколах и т. п.), - при условии, что эти документы не обжалованы в установленном порядке, - признаются установленными, что во многих случаях предопределяет позицию арбитражного суда.
Не столь простым представляется вопрос о возмещении расходов на проведение автотехнической экспертизы. При этом следует иметь в виду, что, несмотря на схожее название, экспертиза, о которой идет речь в рассматриваемом деле, не отвечает необходимым признакам экспертизы, проводящейся в рамках арбитражного (а также гражданского или уголовного) процесса. Поэтому письменное заключение, которое дает эксперт в таких ситуациях, не обладает признаками самостоятельного вида доказательств, такое заключение можно отнести к одному из видов письменных доказательств. В связи с этим расходы на проведение такой "экспертизы" не могут быть отнесены к числу судебных издержек, и эти расходы нельзя, в частности, возложить на проигравшую сторону в соответствии с процессуальным законодательством. Поэтому вопрос возмещения издержек по оплате услуг специалиста-автоэксперта должен решаться в рамках норм гражданского права.
Представляется, что принципиально важным здесь является вопрос о том, кто именно оплатил услуги специалиста - сам страхователь или страховая компания в рамках договора страхования имущества. Дело здесь заключается в следующем. При переходе права требования к страховщику в порядке суброгации происходит замена лица на стороне кредитора в рамках обязательства, возникшего из причинения вреда (статьи 965 и 1064 ГК РФ). При этом страховщик, заменивший потерпевшего в рамках данного обязательства, вправе предъявлять требования по тем же основаниям, которые имелись бы у потерпевшего - естественно, в пределах сумм, выплаченных потерпевшему. Согласно пункту 1 статьи 1064 ГК РФ лицо, причинившее вред имуществу, должно возместить его в полном объеме. То есть данная статья говорит только об одном виде убытков, подлежащих возмещению - о компенсации прямого ущерба, причиненного имуществу потерпевшего. И не более. Однако в соответствии со статьей 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено (а в данном случае нарушение прав потерпевшего со стороны виновного лица сомнений не вызывает), может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. При этом под убытками (помимо утраты или повреждения имущества, то есть реального ущерба) данная норма понимает также те расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Следовательно, если для определения размера причиненного автомобилю ущерба в рассматриваемом случае необходимо было обратиться к соответствующему специалисту за заключением, и к этому специалисту обратился и оплатил его услуги потерпевший, данные расходы должны признаваться "необходимыми для восстановления нарушенного права" потерпевшего. И если страховщик в данном случае возместил потерпевшему расходы на эксперта, то он будет иметь право на возмещение данной суммы за счет виновного. Это очевидно в силу того обстоятельства, что к страховщику права кредитора переходят ровно те же права, которыми обладал в обязательстве из причинения вреда потерпевший.
Иная картина складывается, если оплата услуг специалиста входит в обязанность страховщика в рамках договора страхования имущества. Такая практика является достаточно распространенной в страховании. В этой ситуации страховщик будет не вправе требовать с виновного лица возмещения расходов на экспертизу, поскольку эти расходы не входят в число затрат, поименованных в статье 15 ГК РФ. Расходы по оплате услуг специалиста в данном случае не будут являться и убытками страховщика, поскольку осуществление данных расходов - это обязанность страховщика, существующая в рамках договорных отношений между ним и страхователем.
Из содержания комментируемого Постановления непонятно, кто именно (страховщик или потерпевший) оплатил услуги специалиста. В связи с этим сделать однозначный вывод об обоснованности решения суда в части взыскания данных расходов с лица, виновного в дорожно-транспортном происшествии, невозможно.
Постановление ФАС Московского округа
от 19.05.2004, 12.05.2004 N КГ-А40/3540-04
В случае причинения вреда вследствие взаимодействия источников повышенной опасности отсутствие вины в совершении административного правонарушения не предрешает вопрос об отсутствии вины лица в причинении вреда: суды должны устанавливать вину лиц, причинивших ущерб на общих основаниях с учетом распределения бремени доказывания и презумпций, установленных Гражданским кодексом РФ.
Комментарий
Как видно из комментируемого Постановления ООО "Росгосстрах-Подмосковье" выплатило своему страхователю страховое возмещение, равное сумме ущерба, причиненного в результате ДТП. В связи с тем что ответственность организации - владельца источника повышенной опасности - была застрахована в ООО "Страховая компания "Оранта", ООО "Росгосстрах-Подмосковье" предъявило иск в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) непосредственно к страховой компании (ООО "Оранта"), а не напрямую к владельцу источника повышенной опасности.
Ключевым вопросом, предрешившим исход дела, стал вопрос о вине страхователя ООО "Оранта" в причинении вреда потерпевшему. Это обусловлено следующим. При рассмотрении иска было установлено, что вред потерпевшему был причинен в результате взаимодействия источников повышенной опасности (в результате столкновения двух автомобилей). При таких обстоятельствах общая норма, определяющая, что владелец источника повышенной опасности отвечает за причиненный вред независимо от вины (статья 1079 ГК РФ), не действует, поскольку закон определяет, что в таких случаях причиненный вред возмещается на общих основаниях, то есть при наличии вины лица, причинившего вред (пункт 3 статьи 1079 ГК РФ, статья 1064 ГК РФ). При этом закон исходит из презумпции вины лица, причинившего вред. Это означает, что лицо, причинившее вред, освобождается от его возмещения только в случае, если докажет обратное (то есть отсутствие своей вины).
В целях определения вины того или иного лица в совершении дорожно-транспортного происшествия арбитражные суды используют документы, составляемые должностными лицами ГИБДД (протоколы, справки, акты о привлечении лиц к административной ответственности). По существу содержащиеся в этих документах выводы предрешают выводы судебных инстанций о вине соответствующего лица. В рассматриваемом случае из документов ГИБДД видно, что определить лиц, виновных в ДТП, не представилось возможным. Таким образом, сложилась интересная с точки зрения доказывания ситуация. С одной стороны, закон говорит о том, что лицо, виновное в причинении вреда, освобождается от возмещения вреда только в случае, если докажет, что вред причинен не по его вине. С другой стороны, надежные доказательства, к которым привыкли арбитражные суды в подобных ситуациях (справка ГИБДД с указанием на виновное лицо), отсутствуют. Однако при этом следует иметь в виду то, что должностные лица ГИБДД устанавливают вину участников ДТП с точки зрения возможности привлечения их к административной ответственности. При этом при рассмотрении дел в порядке административного производства они обязаны исходить из презумпции невиновности лица в совершении административного правонарушения (статья 1.5 Кодекса РФ "Об административных правонарушениях"). Выводы, к которым пришли органы ГИБДД в данном конкретном случае означают только одно - в рамках административной процедуры не удалось найти доказательств вины водителей в совершении дорожно-транспортного происшествия. Недоказанность (или доказанность отсутствия) вины лица в административном правонарушении (в том числе и при ДТП) означает отсутствие состава административного правонарушения и влечет за собой прекращение начатого производства по делу об административном правонарушении (статья 24.5 КоАП РФ). Однако следует иметь в виду, что далеко не всякое причинение вреда имуществу другого лица является одновременно и административным, и гражданским правонарушением. Поэтому вывод должностных лиц ГИБДД об отсутствии вины участников дорожного происшествия (в рассматриваемом случае) означает лишь одно - причинение вреда не явилось следствием совершения кем-либо из участников ДТП административного правонарушения (проще говоря, вред не был причинен в результате нарушений Правил дорожного движения). Это означает, что при рассмотрении дела в порядке гражданского производства вопрос о вине продолжает оставаться открытым. То есть в случаях причинения вреда вследствие взаимодействия источников повышенной опасности (например, при столкновении автомобилей), при отсутствии однозначных выводов о вине того или иного участника ДТП в документах ГИБДД суды должны устанавливать вину лиц, причинивших ущерб, на общих основаниях с учетом распределения бремени доказывания и презумпций, установленных Гражданским кодексом РФ.
Таким образом, если в рамках административных процедур должностные лица, рассматривающие дело, исходят из презумпции невиновности лица в совершении административного правонарушения (статья 1.5 КоАП РФ), то при решении вопроса о возмещении причиненного вреда в порядке гражданского производства суды должны, как уже указывалось, исходить из противоположной презумпции - презумпции вины лица, причинившего вред. Таким образом, в рассматриваемой ситуации судебные инстанции должны были бы исходить из презумпции вины каждого из участников дорожно-транспортного происшествия (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ). Акты же ГИБДД, в которых говорится о недоказанности (или отсутствии вины) участников ДТП, должны рассматриваться наряду с другими доказательствами, представляемыми сторонами, и оцениваться с учетом всех обстоятельств совершенного ДТП. При этом согласно пункту 2 статьи 1064 ГК РФ бремя доказывания отсутствия вины в причинении вреда лежит на лице, вред причинившем. Поэтому особого внимания заслуживает следующее утверждение кассационной инстанции: "Поскольку истец (то есть страховая компания, предъявившая иск о взыскании в порядке суброгации) не подтвердил наличия оснований для ответственности страхователя ответчика за вред, причиненный автомобилю страхователя истца в результате спорного ДТП, и в этой связи право требования последнего к ответчику в порядке суброгации, суд обеих инстанций правильно применил статьи 965, 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации и правомерно в удовлетворении иска отказал в связи с отсутствием для этого законных оснований".
На первый взгляд кажется, что суд нарушил требования пункта 2 статьи 1064 ГК РФ о распределении бремени доказывания, неправомерно возложив обязанность доказывания вины лица, причинившего вред, на страховщика, заменившего потерпевшего в обязательстве из причинения вреда. Если бы иск был предъявлен непосредственно лицу, причинившему вред (то есть владельцу второго транспортного средства - участника ДТП), то нарушение распределения бремени доказывания было бы налицо: закон (часть 2 статьи 1064 ГК РФ) обязывает доказывать свою невиновность лицо, причинившее вред, а не наоборот, под угрозой признания его виновным. Это означает, что непредставление лицом, причинившим вред, доказательств, подтверждающих отсутствие его вины, влечет признание его виновным в причинении вреда с возложением обязанности возместить причиненный вред в полном объеме. Поэтому, если бы ответчиком по делу выступала организация, автомобиль которой участвовал в ДТП, страховщику действительно не надо было бы представлять доказательства вины ответчика в совершении ДТП. И суд был бы не вправе аргументировать свое решение непредставлением соответствующих доказательств истцом.
Однако в данном случае ситуация иная: ответчиком по делу выступает ООО "СК "Оранта" - страховщик, застраховавший гражданскую ответственность второго владельца автомобиля. ООО "СК "Оранта" не является лицом, причинившим вред, поэтому оно в силу общего принципа распределения бремени доказывания в арбитражном процессе не обязано доказывать отсутствие вины своего страхователя - такая обязанность лежит на стороне, ссылающейся на те или иные обстоятельства в обоснование своих доводов и возражений. Таким образом, суд совершенно правильно указал, что именно истец в рамках данного процесса обязан был представить доказательства вины второго владельца транспортного средства. Поскольку же необходимых доказательств в этой части истец не представил, суд в удовлетворении иска отказал.
Вместе с тем из Постановления кассационной инстанции неясно, почему суд обошел внимание другой важный вопрос, имеющий значение для правильного разрешения данного дела, а именно вопрос о принципиальной возможности предъявления исков в порядке суброгации одними страховыми компаниями, застраховавшими имущество потерпевших, другим страховым компаниям, застраховавшим ответственность лиц, причинивших вред. Дело в том, что согласно статьям 387 и 965 ГК РФ суброгация есть переход от страхователя к страховщику права требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования.
Страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность виновного лица, в рамках страхового правоотношения не отвечает за убытки, причиненные этим лицом. Выплачивая страховое возмещение потерпевшему, страховщик лишь выполняет принятое на себя в рамках договора страхования обязательство перед страхователем, то есть страховщик действует в рамках иного, вытекающего из договора страхования, правоотношения, и на место должника, причинившего вред, в соответствующем внедоговорном обязательстве страховщик не становится. В известной мере можно сказать, что страховщик всего лишь выполняет обязанность за третье лицо (своего страхователя), возложенную на него этим же третьим лицом на основании договора. Поэтому закон лишь в исключительных случаях предоставляет потерпевшим право обращаться за выплатой соответствующих сумм напрямую к страховщикам, застраховавшим ответственность лиц, виновных в причинении вреда.
Такие случаи предусмотрены пунктом 4 статьи 931 ГК РФ. Согласно данной норме лицо, в пользу которого заключен договор страхования (то есть лицо, которому причинены убытки вследствие причинения вреда), вправе обратиться с требованием о возмещении убытков непосредственно к страховой компании при следующих обстоятельствах: 1) если страхование ответственности за причинение вреда обязательно для страхователя в силу закона; 2) если такое страхование по закону не является обязательным, но закон тем не менее в специальной норме предоставляет потерпевшему право обратиться напрямую к страховой компании с требованием о возмещении убытков; 3) возможность для потерпевшего напрямую обратиться к страховой компании с требованием о возмещении убытков предусмотрена непосредственно договором страхования гражданской ответственности.
Из комментируемого Постановления неясно, было ли соблюдено какое-либо из названных пунктом 4 статьи 931 ГК РФ условий. Если ни одно из этих условий соблюдено не было, суд мог отказать в иске также и потому, что истец не может быть признан субъектом соответствующего требования.
Постановление ФАС Московского округа
от 25.05.2004 N КГ-А40/3778-04
Суд признал наличие причинной связи между ненадлежащим исполнением обязанностей по договору и наступившим вредом в связи с тем, что ответчик не доказал обратное.
Комментарий
Открытое акционерное общество "Страховая компания "Москва" (страховщик) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к открытому акционерному обществу "Международный аэропорт "Шереметьево" о взыскании в порядке суброгации суммы страхового возмещения - 3631083,10 руб., выплаченной открытому акционерному обществу "Аэрофлот - Российские международные авиалинии" (страхователь) на основании полиса N AIR 0015 от 30 июня 2000 года в связи с повреждением застрахованного воздушного средства ИЛ-96-300 N 96007.
Двигатели воздушного судна были повреждены в результате попадания в них птиц во время нахождения воздушного судна на взлетно-посадочной полосе.
Исковые требования страховой компании удовлетворены в полном объеме. Суд кассационной инстанции признал правильными состоявшиеся судебные решения нижестоящих инстанций и необоснованными доводы кассационной жалобы ответчика.
Суд установил, что ОАО "Международный аэропорт "Шереметьево" было обязано на основании договора обеспечивать орнитологическую безопасность полетов авиакомпании. Попадание птиц в двигатели расценено судебными инстанциями как невыполнение данной договорной обязанности. Размер причиненного ущерба кассационная инстанция также посчитала установленным на основании заключений специалистов и произведенных Аэрофлотом расходов на ремонт.
Применение статьи 965 ГК РФ - переход права на возмещение страховых выплат к страховщику в порядке суброгации - сомнений у судебных инстанций не вызвал.
В Постановлении кассационной инстанции утверждается, что между причиненными воздушному судну повреждениями и невыполнением ответчиком своих обязательств по договору существует причинная связь. Однако за рамками данного судебного акта остался вопрос о том, на основании каких именно доказательств суд пришел к выводу о наличии причинной связи между попаданием птиц в двигатель самолета и невыполнением ОАО "Шереметьево" своих обязательств перед ОАО "Аэрофлот" по обеспечению орнитологической безопасности. Можно предположить (и это видно из текста Постановления), что суд исходил из положений статьи 401 ГК РФ, устанавливающей общие начала ответственности за нарушение обязательств, а также из положений статьи 65 АПК РФ, обязывающей лиц, участвующих в деле, доказать обстоятельства, на которые они ссылаются.
Согласно пункту 3 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, освобождается от ответственности только в том случае, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие действия непреодолимой силы. То есть за редкими исключениями (которые должны быть прямо предусмотрены законом или договором) при осуществлении предпринимательской деятельности ее участники отвечают перед своими контрагентами и при отсутствии вины. В силу этого круг обстоятельств, на которые мог ссылаться ответчик в рассматриваемом споре, оказался весьма узким: ОАО "Шереметьево" пыталось указать на отсутствие причинной связи между причиненным воздушному судну ущербом и его действиями в рамках договора. Однако суд не принял эти доводы во внимание, поскольку отсутствие причинной связи между действиями ответчика и наступившими вредными последствиями должен был доказать сам ответчик (статья 65 АПК РФ), который необходимые доказательства в подтверждение своих доводов не представил.
Постановление ФАС Московского округа
от 27.07.2004, 20.07.2004 N КГ-А40/6144-04-П
Страховые компании вправе обращаться в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) к страховщикам, застраховавшим гражданскую ответственность виновных лиц, лишь в случаях, когда такая возможность предоставлена страхователю законом или соответствующим договором страхования гражданской ответственности.
Комментарий
Комментируемое дело дважды рассматривалось кассационной инстанцией и дважды направлялось на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Главная особенность данного дела заключается в том, что страховая компания (ЗАО "СК "Лонжа") предъявила иск в порядке суброгации как лицу, причинившему вред (обществу с ограниченной ответственностью "Экомебель"), так и страховой компании, с которой лицом, причинившим вред, заключен договор страхования гражданской ответственности (соответчик - ЗАО "Страховая компания "АМИ"). Иск заявлен о солидарном взыскании заявленных сумм.
Данное дело показывает, что нормы закона, регулирующие вопрос взыскания денежных средств в порядке суброгации (ст. 965 ГК РФ), неоднозначно понимаются правоприменительной и судебной практикой. В частности, в рассматриваемом случае у судов первой и апелляционной инстанций при принятии решений не было ясного понимания того, могут ли в порядке суброгации предъявляться требования об уплате денежных средств к страховым компаниям, застраховавшим гражданскую ответственность лиц, причинивших вред. Вначале суд первой инстанции удовлетворил иск, взыскав солидарно денежные средства в порядке суброгации с лица, причинившего вред, и со страховой компании "АМИ", придя, таким образом, к выводу, что взыскание в порядке суброгации с другой страховой компании возможно. Однако при повторном рассмотрении дела суд в иске отказал, сославшись на то, что при рассмотрении дела истцом не были представлены доказательства того, что в момент совершения дорожно-транспортного происшествия автомобиль действительно принадлежал одному из ответчиков (обществу с ограниченной ответственностью "Экомебель").
Вместе с тем представляется, что норма Гражданского кодекса РФ (ст. 965 ГК РФ), предоставляющая в определенных случаях право страховщикам возмещать свои затраты по исполнению обязательств перед страхователями (выгодоприобретателями), достаточно ясно указывает, кому могут быть предъявлены соответствующие требования - это лица, ответственные за убытки, возмещенные в результате страхования. Страховая компания, выступающая в качестве страховщика по договору страхования гражданской ответственности, таким лицом не является. Вместе с тем закон знает случаи, когда потерпевший имеет право обратиться с требованием о выплате страхового возмещения непосредственно к страховой компании, застраховавшей ответственность лица, причинившего вред. Имеется в виду ситуация, предусмотренная пунктом 4 статьи 931 ГК РФ. Согласно указанной норме потерпевший вправе обратиться с требованием о возмещении ущерба непосредственно к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, в следующих случаях:
1) если ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно по закону; 2) если специальная норма закона предоставляет право потерпевшему напрямую обращаться к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред; 3) если возможность обращения с требованием о возмещении вреда напрямую к страховщику установлена договором страхования гражданской ответственности. Если по основаниям, указанным в пункте 4 статьи 931 ГК РФ, у страхователя возникнет право обратиться напрямую к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, то в случае суброгации право на обращение к страховщику причинителя вреда перейдет к страховой компании, выплатившей страховое возмещение потерпевшему по риску "ущерб". Это обусловлено сущностью института суброгации, которая представляет собой частный случай уступки права требования (статья 387 ГК РФ).
Однако при рассмотрении комментируемого иска судебные инстанции не выяснили вопрос о праве потерпевшего обращаться с соответствующими требованиями о возмещении причиненного вреда напрямую к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред.
Другим формально юридическим основанием для отказа в удовлетворении иска при повторном рассмотрении дела стала статья 322 ГК РФ, согласно которой солидарная обязанность или солидарная ответственность возникает только в случаях, предусмотренных договором или установленных законом. Однако, придя к правильному выводу об отсутствии солидарной ответственности страховщика и причинившего вред страхователя перед страховой компанией, возместившей ущерб потерпевшему, суд неверно истолковал статью 322 ГК РФ. Так, суд пришел к выводу, что коль скоро в рассматриваемом случае солидарная ответственность не предусмотрена договором и не установлена законом, то в иске должно быть отказано в полном объеме. Такой подход кассационная инстанция посчитала не соответствующим закону, прямо указав на то, что в данном случае лицом, обязанным возместить выплаченное страховое возмещение (при доказанности всех существенных обстоятельств), может выступить один из соответчиков, если при новом рассмотрении будут установлены все имеющие значение для дела обстоятельства.
Фактически кассационная инстанция указала нижестоящим судам на то, что страховые компании, заключившие договоры страхования гражданской ответственности с лицами, причинившими вред, не являются лицами, к которым возможно предъявление требований в порядке суброгации (при отсутствии обстоятельств, предусмотренных пунктом 4 статьи 931 ГК РФ). Таким образом, позиция кассационной инстанции основана на буквальном толковании статьи 965 ГК РФ.
Возвращая повторно дело в суд первой инстанции, кассационная инстанция указала также на то, что необходимо исследовать и подтвердить надлежащими доказательствами имеющие существенное значение обстоятельства, в том числе вопрос о принадлежности автомобиля. Данное обстоятельство имеет важное значение для установления лица, обязанного возместить причиненный вред, так как в соответствии со статьей 1079 ГК РФ за причиненный источником повышенной опасности вред его владелец отвечает даже при отсутствии вины. Исключения из этого правила немногочисленны. Так, владелец источника повышенной опасности не отвечает за причиненный вред в следующих случаях: 1) если вред причинен вследствие непреодолимой силы; 2) если вред причинен вследствие умысла самого потерпевшего; 3) если источник повышенной опасности выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц.
Постановление ФАС Московского округа
от 12.08.2004 N КГ-А40/6961-04
Решающее значение в качестве доказательства перечня повреждений, причиненных имуществу страховым случаем, имеет акт осмотра. Суд также признал, что при причинении вреда имуществу (автомобилю) сумма страхового возмещения определяется в том числе стоимостью восстановительного ремонта (без учета стоимости износа поврежденных деталей, подлежащих замене).
Комментарий
Кассационная инстанция оставила без изменения решения нижестоящих судов, которыми был удовлетворен иск страховой компании к владельцу автомобиля о взыскании денежных сумм в пределах выплаченного страхового возмещения. Судя по содержанию Постановления, истец (ОАО "Ингосстрах") представил все необходимые доказательства, подтверждающие как произведенные им выплаты, так и обстоятельства, связанные с причинением ущерба (вину лица, управлявшего транспортным средством, перечень причиненных автомобилю потерпевшего повреждений и т. п.).
Страховое возмещение было выплачено в сумме, равной стоимости восстановительного ремонта автомобиля, определенной на основании документов авторемонтной организации.
В качестве доказательства вины водителя была принята справка органов ГИБДД.
Однако возникает вопрос, насколько обоснованным был вывод судебных инстанций о том, что выявленные на станции технического обслуживания скрытые повреждения относятся к последствиям дорожно-транспортного происшествия (особенно с учетом того, что ответчик не присутствовал при осмотре автомобиля, когда эти повреждения были выявлены, и не мог представить свои возражения)? Возможно, в заключении эксперта имеется вывод о прямой причинной связи между ДТП и скрытыми повреждениями. В этом случае выводы судебных инстанций, касающиеся перечня причиненных происшествием повреждений, вполне обоснованны.
Также следует обратить внимание, что, определяя сумму страхового возмещения при повреждении транспортного средства, и страховая компания, и судебные инстанции исходили из того, что данная сумма определяется стоимостью восстановительного ремонта, а не суммой, эквивалентной потере стоимости автомобиля в результате ДТП (эта сумма бывает, как правило, меньше стоимости восстановительного ремонта уже потому, что стоимость поврежденных деталей определяется с учетом их износа, а в процессе ремонта утраченные детали заменяются новыми, которые износа не имеют).
Постановление ФАС Московского округа
от 17.08.2004 N КГ-А40/6818-04
Статья 9 Закона РФ "Об организации страхового дела в РФ" определяет страховой риск как предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование. Это событие должно обладать признаками случайности и вероятности. Поэтому сам по себе ремонт квартиры (вне связи с причинами, его вызвавшими) невозможно отнести к событию, которое обладает всеми необходимыми признаками страхового риска.
Комментарий
Кассационная инстанция направила дело на новое рассмотрение, указав, что судами первой и апелляционной инстанций не были выяснены имеющие значение обстоятельства.
Так, суды нижестоящих инстанций не выяснили, на случай наступления какого события был застрахован интерес в возмещение расходов по ремонту квартиры. Не были проверены обстоятельства, непосредственно связанные с наступлением страхового случая, в том числе не выяснена причина залива квартиры.
Кассационная инстанция по существу поставила под сомнение установленные актом от 11 января 2001 года обстоятельства. Кроме того, по мнению кассационной инстанции, вызывает сомнение и возложение ответственности за залив квартиры на ответчика. По мнению кассационной инстанции, не установлена причинная связь между произошедшим заливом и наступившими последствиями.
Значительное место в аргументации кассационной инстанции занимает вопрос о страховом случае. В отсутствие текста полиса и Правил страхования трудно судить, насколько обоснованными являются сомнения судей в этой части. Однако логика рассуждений понятна. Во-первых, суд однозначно указал, что сам по себе ремонт квартиры (вне связи с причинами, его вызвавшими) невозможно отнести к событию, которое обладает всеми необходимыми признаками страхового риска. Как известно, статья 9 Закона РФ "Об организации страхового дела в РФ" определяет страховой риск как предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование. То есть соответствующее событие должно обладать признаками вероятности и случайности для страхователя. Поэтому ремонт квартиры (вне связи с причинами, его вызвавшими) как событие, наступление которого полностью зависит от воли и желания страхователя, не обладает соответствующими признаками страхового риска. Во-вторых, поставив вопрос об обоснованности произведенных страховой компанией выплат, суд указал на то, что страховая компания получает право на взыскание соответствующих сумм с виновного в причинении ущерба лица в порядке суброгации только в том случае, если действиями ответчика не просто причинен ущерб, но этот ущерб является следствием именно того события, которое определено в качестве страхового случая в договоре страхования. Однако такой подход, требующий скрупулезного выяснения всех обстоятельств, связанных с выплатой страхового возмещения, вызывает определенные сомнения. Суброгация представляет собой специальный случай уступки права требования (статья 387 ГК РФ). В связи с этим значение юридического факта, порождающего переход права требовать возмещения ущерба от потерпевшего к страховщику, имеет одно-единственное обстоятельство - выплата страховщиком потерпевшему страхового возмещения в рамках договора (пункт 1 статьи 965 ГК РФ). Такой подход законодателя вполне объясним. Личность кредитора по обязательству из причинения вреда имуществу с юридической точки зрения для должника безразлична - ему все равно, кому платить в счет возмещения причиненного им ущерба, поскольку против требований страховой компании виновное лицо может выдвинуть те же возражения, что и против требований самого потерпевшего (это следует из пункта 2 статьи 965 ГК РФ). Единственный интерес обязанного лица при переуступке права требования к нему заключается в том, чтобы после осуществленных выплат ему вновь не были предъявлены материальные претензии по тому же основанию. Поэтому решающее значение приобретает выяснение следующих обстоятельств: 1) возмещен ли страховой компанией потерпевшему именно тот ущерб, в причинении которого виновен ответчик; 2) в полном объеме или только частично страховая компания возместила потерпевшему причиненный ущерб и, соответственно, в какой части должник остается обязанным перед потерпевшим, а какую часть долга он обязан уплатить страховой компании; 3) не имеется ли каких-либо препятствий для перехода права требования от потерпевшего к страховщику (примером подобного рода препятствий может служить запрет или ограничение перехода права требования к страховщику, закрепленный договором страхования - такой запрет или ограничения возможны в силу пункта 1 статьи 965 ГК РФ). В то же время закон не ставит переход права требования от потерпевшего к страховщику в зависимость от того, насколько точно соответствует ситуация, повлекшая причинение ущерба потерпевшему, описанию страхового случая, порождающего обязанность страховщика выплатить страховое возмещение потерпевшему. Поэтому для виновного лица не имеет значения, насколько точно следовали страховщик и страхователь букве договора страхования при определении оснований для выплаты страхового возмещения, поскольку это никак не влияет на обязанности, права и законные интересы виновного лица. Подобный подход соответствует пункту 1 статьи 965 ГК РФ, где говорится лишь в самом общем виде об убытках, возмещенных потерпевшему в результате страхования.
С учетом высказанных соображений представляется сомнительным указание кассационной инстанции в части уточнения оснований, по которым страховщик выплатил страховое возмещение потерпевшему.
Постановление ФАС Московского округа
от 02.09.2004 N КГ-А40/7700-04
В силу статей 386 и 965 ГК РФ должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора.
Комментарий
Причиной направления дела на новое рассмотрение явилось то, что суд первой инстанции не исследовал вопрос о возможном освобождении перевозчика от ответственности за причиненный в процессе перевозки ущерб по специальным основаниям, предусмотренным Конвенцией о договоре международной дорожной перевозки грузов (КПДГ) 1956 года. Согласно закону суброгация - это частный случай замены кредитора в обязательстве (статья 387 ГК РФ). При этом в силу статей 386 и 965 ГК РФ должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора. Соответственно, в рассматриваемом случае должник указал на то, что согласно статье 17 Конвенции он должен быть освобожден от ответственности за причиненный в процессе перевозки ущерб. Поскольку данное возражение (имеющее существенное значение для принятия законного и обоснованного решения) не было исследовано, кассационная инстанция направила дело на новое рассмотрение.
Постановление ФАС Московского округа
от 06.08.2004, 30.07.2004 N КГ-А40/6452-04
Основанием для отмены состоявшихся решений послужило то, что к участию в деле не была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность ответчика (ОАО "Золоторожский хлеб").
Комментарий
Страховая компания предъявила в порядке суброгации иск к лицу, несущему ответственность перед страхователем истца за убытки, причиненные дорожно-транспортным происшествием. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявленные требования в полном объеме. Кассационная инстанция судебные акты нижестоящих судов отменила и дело направила на новое рассмотрение. По существу единственным основанием для отмены состоявшихся решений послужило то, что к участию в деле не была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность ответчика (ОАО "Золоторожский хлеб"). При этом кассационная инстанция прямо указала на то, что при новом рассмотрении следует определить, к кому именно должен предъявляться иск (имеется в виду - к лицу, причинившему вред или к страховой компании, застраховавшей гражданскую ответственность этого лица).
С точки зрения процессуального права такое решение представляется обоснованным. При рассмотрении подобных исков подлежат исследованию вопросы о лице, виновном в дорожно-транспортном происшествии, а также о лице, несущем гражданско-правовую ответственность перед потерпевшим. Следовательно, вывод суда о наличии или отсутствии вины страхователя в совершении дорожно-транспортного происшествия предрешает вопрос об обязанности (или отсутствии обязанности) страховой компании возместить убытки потерпевшему, то есть влияет на права и обязанности страховой компании (в рассматриваемом случае не привлеченной к делу).
Вместе с тем вызывают недоумение ссылки кассационной инстанции (при рассмотрении данного конкретного дела) на законодательство, регулирующее вопросы обязательного страхования гражданской ответственности автовладельцев. Сомнения в правильности позиции суда по данному вопросу вызваны тем, что Федеральный закон "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" вступил в силу с 1 июля 2003 года, то есть через шесть месяцев после наступления рассматриваемого страхового случая.
Действительно (как указал суд), в Законе "Об обязательном страховании..." имеется норма (статья 11), устанавливающая обязанность лица привлекать к участию в деле страховую компанию, застраховавшую гражданскую ответственность владельца транспортного средства, причинившего ущерб (в том числе и при рассмотрении судебных исков). Однако ни в Законе "Об обязательном страховании гражданской ответственности...", ни в Гражданском кодексе РФ, ни в иных законодательных актах не имеется норм, которые бы позволяли в порядке суброгации обращаться непосредственно к страховым компаниям, застраховавшим гражданскую ответственность лиц, оказавшихся виновными в ДТП.
Можно предположить, что некоторые колебания кассационной инстанции в оценке рассматриваемой ситуации вызваны тем, что подобного рода дела действительно выявили достаточно непростую проблему, которая заключается в следующем.
В тех случаях, когда виновным лицом застрахован риск гражданской ответственности, а потерпевшим застрахован риск причинения ущерба в результате дорожно-транспортного происшествия, и причиненный имуществу (автомобилю) ущерб действительно возмещен страховщиком, у последнего возникает право требовать с виновного лица возмещения выплаченной потерпевшему страховой суммы. В силу буквального смысла статьи 965 ГК РФ обратиться с подобным требованием страховая компания может исключительно к лицу, несущему ответственность за причиненный ущерб. Поскольку страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность причинителя вреда, виновным лицом не является (ее обязательства вытекают из договора, а не из деликта), единственным ответчиком по таким искам выступает непосредственно лицо, причинившее вред. С учетом требований статьи 965 ГК РФ суды такие иски должны удовлетворять. В случае если страховая компания реально взыскивает с виновного лица соответствующие суммы в погашение произведенных страховых выплат, последний оказывается в сложном положении. Денежные средства с него взысканы правомерно. Потерпевшему ущерб возмещен по договору страхования имущества, а у страховой компании, застраховавшей риск гражданской ответственности виновного лица, никаких оснований для выполнения обязательств перед потерпевшим по выплате страхового возмещения по существу не имеется, поскольку последнему все возмещено. Виновное в причинении ущерба лицо (страхователь по договору страхования гражданской ответственности) лишено возможности самостоятельно обратиться к своему страховщику, поскольку в силу п. 3 статьи 931 ГК РФ оно не является выгодоприобретателем по данному договору. Интересы страхователя по договору страхования гражданской ответственности в рассматриваемой ситуации оказываются незащищенными. По существу страхователь по договору страхования гражданской ответственности, выполнивший свои обязательства перед страховщиком, оказывается лишенным страховой защиты. В данном случае мы имеем дело с очевидным пробелом в законодательстве.
Однако если мы имеем дело с ситуацией, предусмотренной пунктом 4 статьи 931 ГК РФ, все становится несколько проще. Согласно указанной норме потерпевший вправе обратиться с требованием о возмещении ущерба непосредственно к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, в следующих случаях:
1) если ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно по закону; 2) если специальная норма закона предоставляет право потерпевшему напрямую обращаться к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред; 3) если возможность обращения с требованием о возмещении вреда напрямую к страховщику установлена договором страхования гражданской ответственности. Если по основаниям, указанным в пункте 4 статьи 931 ГК РФ, у страхователя возникнет право обратиться напрямую к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, то в случае суброгации право на обращение к страховщику причинителя вреда перейдет к страховой компании, выплатившей страховое возмещение потерпевшему по риску "ущерб". Это обусловлено сущностью института суброгации, которая представляет собой частный случай уступки права требования (статья 387 ГК РФ).
По всей видимости, именно поэтому суд кассационной инстанции и поставил вопрос об определении лица, к которому могут предъявляться требования в порядке суброгации. Хотя, как уже указывалось, в рассматриваемом случае правовых оснований для обращения в порядке суброгации к страховой компании, застраховавшей гражданскую ответственность, не имеется.
Постановление ФАС Московского округа
от 01.10.2004 N КГ-А40/8837-04
Закон не содержит ограничений на переход прав страховщика по взысканию соответствующих денежных сумм в порядке суброгации к иным лицам. Однако суд признал такой переход невозможным и в иске отказал.
Комментарий
Как следует из Постановления кассационной инстанции, страховщик (ОАО "РОСНО") выплатил сумму страхового возмещения страхователю, ущерб которому был причинен автомобилем, принадлежащим ГУВД г. Москвы. После выплаты страхового возмещения страховщик получил в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) право взыскать с виновного лица сумму выплаченного страхового возмещения. Однако сам страховщик обращаться с требованиями к лицу, ответственному за причиненный вред, не стал, а уступил право требования ООО "Юридическое бюро Ефремова", которое и обратилось с иском в суд.
Суды первой и апелляционной инстанций в иске юридическому бюро отказали, кассационная инстанция решения оставила в силе. При этом основная причина отказа в иске заключается в том, что, по мнению суда, страховщик был не вправе переуступать свое право требования истцу. В обоснование своего решения суд приводит следующие доводы.
Во-первых, суд считает, что право требования в порядке суброгации переходит в силу того, что "страхователь уступает страховщику свои требования в отношении виновника причиненных ему убытков". Однако данный вывод противоречит той же статье 965 ГК РФ, на которую ссылается суд. Дело в том, что переход права требования в порядке суброгации осуществляется не потому, что "страхователь уступает страховщику свои требования", а в силу закона. На это прямо указывает статья 387 ГК РФ (другое дело, что стороны по договору имущественного страхования могут воспользоваться предоставленным им статьей 965 ГК правом и установить некие ограничения для перехода права требования от потерпевшего к страховщику либо запретить такой переход вообще).
Во-вторых, в Постановлении кассационной инстанции утверждается, что "ответственность третьего лица, виновника перед страховщиком, следует не из наличия обязательственных правоотношений между третьим лицом и страховщиком, а из договора, заключенного между страхователем и страховщиком". Данное утверждение можно понять таким образом, что между страховщиком и третьим лицом вообще отсутствуют какие-либо обязательственные отношения. Однако подобный вывод противоречит как сущности института уступки права требования в целом, так и суброгации как одного из видов такой уступки. Причинение вреда является юридическим фактом, порождающим гражданско-правовые внедоговорные обязательства. Возникающие вследствие причинения вреда гражданские правоотношения регулируются главой 59 ГК РФ. При этом возникновение отношений из причинения вреда, пределы ответственности лица, причинившего вред, перед потерпевшим, а также иные существенные обстоятельства, связанные с причинением вреда, закон не ставит в зависимость от имеющихся у потерпевшего возможностей получить возмещение причиненных убытков за счет страховых выплат. Поэтому независимо от наличия или отсутствия у потерпевшего договора страхования у лица, причинившего вред, сохраняется обязанность возместить этот вред в полном объеме (пункт 1 статьи 1064 ГК РФ). При суброгации происходит лишь замена лица на стороне кредитора - потерпевший заменяется страховщиком (при соблюдении условий, предусмотренных статьей 965 ГК РФ). При этом в силу буквального смысла статей 384, 386 и 965 виновное лицо вправе выдвигать против требований страховщика лишь те возражения, которые он имел бы против требований самого потерпевшего. Если имеются доказательства перехода в порядке суброгации прав требования к страховщику (в том числе в части денежной суммы, подлежащей уплате), выдвигать возражения против требований страховщика, вытекающие из отношений между страховщиком и страхователем, виновное лицо не вправе. Таким образом, "ответственность третьего лица, виновника перед страховщиком" вытекает как раз из наличия обязательственных отношений между виновным лицом и страховщиком, заменившим собой первоначального кредитора в результате суброгации.
Наконец, основным доводом для отказа в иске послужил вывод кассационной инстанции о том, что страховая компания не может уступить свое право требования к виновному лицу потому, что "оно связано с обязательством по договору страхования". Такой вывод следует, по мнению суда, из статьи 382 ГК РФ. Однако, во-первых, из статьи 382 ГК РФ вовсе не следует, что требования, вытекающие из договора страхования, не могут быть переуступлены в порядке, предусмотренном параграфом 1 главы 24 ГК РФ. Не имеется абсолютного запрета на уступку прав требования, вытекающих из договоров страхования, и в главе 48 ГК РФ "Страхование". Более того, при решении вопроса о том, могла ли страховая компания уступить свое право требования к виновному лицу, следовало учитывать прежде всего общие нормы, регулирующие перемену лиц в обязательстве (глава 24 ГК РФ), а также специальные нормы, касающиеся правил возмещения вреда, закрепленные главой 59 ГК РФ.
Анализ названных положений закона позволяет прийти к выводу, что никаких ограничений на переход прав страховщика к иным лицам не предусмотрено. Так, статья 383 ГК РФ устанавливает прямой запрет на переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью, в том числе прав, вытекающих из требований о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью. Однако на уступку прав, вытекающих из требований о возмещении вреда, причиненного имуществу, данный запрет не распространяется. Не имеется таких запретов и в главе 24 ГК.
Таким образом, отказ в иске по указанным в комментируемом Постановлении доводам не основан на законе.
Постановление ФАС Московского округа
от 20.09.2004 N КГ-А40/8338-04
Основанием для отмены решения послужил тот факт, что к участию в деле не была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность лица, ответственного за причинение вреда.
Комментарий
Иск заявлен страховой компанией о взыскании в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ) суммы выплаченного потерпевшему страхового возмещения. Из Постановления кассационной инстанции видно, что вред потерпевшему (у которого был поврежден автомобиль) был причинен в результате взаимодействия источников повышенной опасности (в результате столкновения автомобилей). При взаимодействии источников повышенной опасности (пункт 3 ст. 1079 ГК РФ, ст. 1064 ГК РФ) причиненный вред возмещается на общих основаниях (то есть при наличии вины лица, причинившего вред). При этом закон исходит из презумпции вины лица, причинившего вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда только в случае, если докажет обратное (то есть отсутствие своей вины).
Таким образом, при взаимодействии источников повышенной опасности, в том числе и при столкновении автомобилей, каждый из владельцев должен возместить другому владельцу причиненные столкновением убытки (если не будет доказано отсутствие вины хотя бы одного из них). Исходя из названных норм закона (статей 1064 и 1079 ГК РФ), суд первой инстанции удовлетворил заявленный страховщиком иск.
Однако кассационная инстанция решение суда первой инстанции отменила, указав следующее.
Во-первых, по мнению кассационной инстанции, суд не исследовал вопрос о вине участников дорожно-транспортного происшествия - в том числе и о вине потерпевшего. Бесспорно, вопрос вины участников дорожно-транспортного происшествия является одним из ключевых при определении оснований для привлечения к ответственности лиц, причинивших вред. Однако, как правило, вопрос вины того или иного водителя в дорожно-транспортном происшествии решается на основании документов, составленных органами ГИБДД при условии, что эти документы не были оспорены сторонами. Представлялись ли в суд первой инстанции соответствующие документы (справки, протоколы, акты о привлечении виновных лиц к административной ответственности), из Постановления неясно. Если материалы ГИБДД, относящиеся к рассматриваемому дорожно-транспортному происшествию, в деле отсутствуют, суду действительно сложно было сделать правильный вывод о наличии или отсутствии вины участников ДТП.
Во-вторых, из материалов дела следует, что гражданская ответственность лица, причинившего вред, была застрахована. Однако страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность ответчика, не была привлечена к участию в деле, хотя принятое по делу решение может повлиять на права и обязанности не привлеченного к участию в деле страховщика - если при рассмотрении комментируемого дела выяснится, что страхователь виновен в дорожно-транспортном происшествии, это обстоятельство будет главным при принятии решения о страховых выплатах. Обосновывая вывод о направлении дела на новое рассмотрение по данному основанию, кассационная инстанция сослалась (в том числе) и на статью 288 АПК РФ. Согласно пункту 4 части 4 этой статьи принятие судом решения о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, является основанием для отмены состоявшегося решения.
Группа авторов ЗАО "ЮРИНФОРМ В"
Название документа