Возмещение вреда как условие прекращения уголовного преследования (дела) в порядке, предусмотренном статьей 25 УПК

ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА КАК УСЛОВИЕ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ (ДЕЛА) В ПОРЯДКЕ, ПРЕДУСМОТРЕННОМ СТАТЬЕЙ 25 УПК

Д. М. БЕРОВА

Берова Д. М., начальник кафедры уголовного процесса и криминалистики Нальчикского филиала Краснодарской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент, подполковник милиции.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением сторон является одним из альтернативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов. В основе этого способа лежит договор, если угодно, "мировое соглашение", одним из важнейших условий которого является возмещение вреда, причиненного преступлением. Согласно ст. 25 УПК одним из условий прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон является заглаживание подозреваемым, обвиняемым причиненного потерпевшему вреда. Поэтому правомерно рассматривать процедуру, предусмотренную статьей 25 УПК, в качестве самостоятельного способа возмещения вреда, причиненного преступлением <*>, или, иначе говоря, способа выполнения гражданско-правового деликтного обязательства. -------------------------------- <*> Уголовный процесс России: Учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; Науч. ред. В. Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 130, 131.

На наш взгляд, правовосстановительные, компенсаторные возможности института "примирения сторон" по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести могут быть вполне сравнимы с возможностями гражданского иска в уголовном деле. Более того, в рамках института примирения сторон механизм "заглаживания вреда" может быть использован даже более гибко, чем прочие способы возмещения вреда, в целях взаимного удовлетворения интересов участников правоотношения. Совокупность уголовно-процессуальных норм, регулирующих возмещение вреда, причиненного преступлением, является составной частью межотраслевого института возмещения ущерба от правонарушений вообще. На необходимость использования гражданско-правовых и гражданско-процессуальных норм при решении проблем, возникающих в связи с возмещением вреда от преступления, справедливо указывается во многих работах <*>. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб., 2002. С. 464, 466 - 467; Белов С. Д. Гражданский иск в уголовном процессе нуждается в совершенствовании // Проблемы реализации правозащитной функции прокуратуры в условиях действия нового гражданского и арбитражного процессуального законодательства: Сборник материалов научно-практической конференции в Приволжском федеральном округе. Н. Новгород, 2004. С. 98 - 99.

Так, в случае, предусмотренном ст. 76 УК и ст. 25 УПК, причинитель вреда возмещает его добровольно, что прекращает деликтное обязательство исполнением (ст. 408 ГК РФ). При этом термин "заглаживание" в отличие от "возмещения" указывает на значительную степень свободы усмотрения сторон в определении как способа, так и размеров возмещения вреда, но также и прочих условий правовосстановительного процесса. Главное, чтобы действия по заглаживанию вреда были законными, нравственными, не ущемляли прав и законных интересов третьих лиц, интересы общества и государства. Согласно ч. 3 ст. 42 УПК потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением. Имущественный вред определяется как разность между материальным положением потерпевшего до и после преступления. Денежную оценку имущественного вреда называют убытками. Согласно ч. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. В соответствии с частью 2 указанной статьи под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Полагаем, что в рамках согласительной процедуры, допускаемой ст. 25 УПК РФ, стороны могут договориться о возмещении реального ущерба, причиненного преступлением, т. е. прямых убытков, находящихся в прямой причинной связи с противоправным деянием. Однако сторонами может быть решен вопрос о возмещении и косвенных убытков (включая упущенную выгоду) <*>. Полагаем, что в данном случае стороны не могут быть ограничены в том, что касается оснований и размеров компенсации за вред, причиненный неправомерными действиями обвиняемого. -------------------------------- <*> В то время как посредством гражданского иска в уголовном процессе этот вопрос не решается, а передается на разрешение в порядке гражданского судопроизводства.

Потерпевший вправе требовать возмещения в денежном выражении причиненного ему морального вреда (ч. 4 ст. 42, ч. 1 ст. 44 УПК). Правила исчисления и компенсации морального вреда предусмотрены ст. 1099 - 1101 ГК РФ, которые подлежат применению в рамках процедуры примирения сторон, урегулированной ст. 25 УПК. Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина <*>. -------------------------------- <*> Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда от 20 декабря 1994 г. N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. N 3. С. 9.

Моральный вред может быть устранен путем совершения определенных, направленных на примирение с потерпевшим и не имеющих гражданско-правового характера действий обвиняемого. В этом случае, если такие действия достигают результата, понятие "заглаживание вреда" поглощается понятием "примирение", т. е. они сливаются настолько, что перестают быть юридически различимы. Моральный вред можно устранить и путем его компенсации в материальной форме, что юридически порождает между сторонами гражданско-правовые отношения, связанные с соответствующим обязательством, принятым на себя причинителем вреда. В ходе примирения сторон, предусмотренного ст. 25 УПК РФ, потерпевшим может быть поставлен вопрос и о возмещении физического вреда. Физический вред выражается в повреждении здоровья или причинении смерти. Понятно, что в данном случае речь может идти только о возмещении вреда первого рода. Согласно ч. 1 ст. 1085 ГК РФ при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение. Физический вред в рамках примирительной процедуры, предусмотренной ст. 25 УПК, может быть заглажен в виде возмещения потерпевшему материальных расходов на лечение, восстановление здоровья и т. д. Способы заглаживания вреда определяются самим потерпевшим с учетом характера вреда, его размера, личности обвиняемого, его имущественного положения и др. обстоятельств. В целом заглаживание и физического, и морального, и имущественного вреда как элемент материально-правового основания прекращения уголовного дела по ст. 25 УПК сводится к исполнению лицом обязательств вследствие причинения вреда (деликтных обязательств), регулируемых нормами главы 59 ГК РФ. Следовательно, в качестве важнейшего условия "примирения сторон" следует понимать совершение должником (лицом, в отношении которого прекращается уголовное преследование) в пользу кредитора (потерпевшего) определенных действий, как-то: передачи имущества, выполнения работы, уплаты денег и т. п., т. е. исполнение обязательства, возникшего вследствие причинения вреда согласно ст. 307 ГК РФ. Вместе с тем, как указывалось, категория "заглаживание вреда" позволяет более широко трактовать круг возможных действий обвиняемого, направленных на устранение вредных последствий преступления, и не все из них имеют цивилистическую природу (например, извинения). Юридическую ответственность обвиняемый продолжает нести вплоть до того момента, пока не будут восстановлены права и законные интересы потерпевшего, а вместе с тем нарушенный правопорядок. При примирении сторон наиболее типичной является ситуация, когда обвиняемый добровольно возмещает причиненный вред, уплатив соответствующую денежную сумму, предоставив какую-либо вещь или действуя каким-либо другим образом, после чего удовлетворенный потерпевший обращается к должностному лицу органа предварительного расследования, прокурору или в суд с заявлением, указанным в ст. 25 УПК. Гарантом соблюдения условий примирения сторон является компетентный государственный орган, ведущий уголовное дело. При вынесении постановления о прекращении уголовного преследования (дела) по ст. 25 УПК орган предварительного расследования, прокурор, суд должны убедиться, что примирение не является мнимым, что потерпевший не был принужден к нему неправомерными действиями обвиняемого. Потерпевшему должно быть разъяснено, что после прекращения уголовного дела (преследования) у него останется возможность добиваться возмещения вреда, в том числе невыполнения условий примирения обвиняемым, только посредством предъявления гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства (ч. 4 ст. 213 УПК). В юридической литературе преобладающей является точка зрения, согласно которой при прекращении уголовного дела на основании, предусмотренном ст. 25, причиненный вред, во-первых, обязательно должен быть заглажен, а во-вторых, всегда должен быть заглажен полностью, а не частично. Иными словами, при отсутствии факта заглаживания вреда, как и при его частичном заглаживании, применение ст. 76 УК РФ якобы исключено <*>. -------------------------------- <*> См., например: Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 1997. С. 352.

Однако прав скорее Л. В. Головко и некоторые другие авторы, которые считают, что вопрос о полноте заглаживания причиненного обвиняемым вреда ни в коей мере не должен предопределять решение о прекращении уголовного дела по ст. 25 УПК <*>. Прежде всего надо иметь в виду, что степень заглаживания вреда определяется самим потерпевшим и носит оценочный, во многом субъективный характер. По словам Т. А. Левиновой, согласно гражданскому законодательству лицо может простить долг (ст. 415 ГК) либо отказаться от осуществления принадлежащего ему права требовать возмещение вреда (ст. 9 ГК). Юридических препятствий для прекращения уголовного дела по ст. 25 УПК в этих случаях нет <**>. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. С. 46 - 467. <**> Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ / Отв. ред. В. И. Радченко; Науч. ред. В. Т. Томин, М. П. Поляков. М.: Юрайт-Издат, 2004. С. 77.

Гражданский кодекс РФ содержит в качестве основания прекращения как договорных, так и деликтных обязательств прощение долга. Согласно ст. 415 ГК РФ "обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора". Мы считаем вполне допустимой ситуацию, когда по уголовному делу потерпевший простил обвиняемому вред, который тот ему причинил, и просит прекратить его уголовное преследование в порядке, предусмотренном ст. 25 УПК. Следует согласиться с Л. В. Головко в том, что, применяя указанную норму гражданского законодательства при прекращении уголовного дела (преследования), необходимо, разумеется, выяснить, во-первых, отдает ли себе потерпевший отчет в юридических последствиях прощения долга, прекращающего обязательство по возмещению причиненного преступным деянием вреда, и способен ли он вообще отдавать себе в этом отчет. Кроме того, должностному лицу компетентного государственного органа нужно убедиться в том, что потерпевший прощает долг добровольно, т. е. без физического или психического принуждения со стороны лица, заинтересованного в освобождении от уголовной ответственности, или кого-либо иного <*>. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Указ. соч. С. 469.

Кроме того, по мнению Л. В. Головко, прощение долга (ст. 415 ГК РФ) следует отличать от простого отказа от осуществления гражданских прав, предусмотренного ст. 9 ГК РФ, что не всегда легко сделать в реальной действительности. Прощение долга прекращает обязательство, т. е. лишает кредитора права требовать в дальнейшем (в том числе в порядке гражданского судопроизводства) исполнения должником его обязанностей, вытекающих из договора или причинения вреда. В то же время обусловленный свободой распоряжения гражданскими правами отказ от их осуществления (на определенном этапе) не прекращает обязательство, что прямо указано в п. 2 ст. 9 ГК РФ. Воля потерпевшего может не быть направлена на то, чтобы простить долг в смысле ст. 415 ГК РФ, т. е. прекратить обязательство должника. Он вправе просто не настаивать на исполнении обязательства со стороны должника, отказываясь в данный момент от предъявления требований по "заглаживанию вреда", но сохраняя при этом возможность их предъявления в пределах сроков исковой давности, поскольку прощение долга - это сделка, а отказ от требований в порядке ст. 9 ГК - нет <*>. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Указ. соч. С. 470.

Безусловно, что в любом случае волеизъявление потерпевшего не имеет обязательного характера для принятия должностным лицом компетентного государственного органа решения о прекращении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 25 УПК РФ. Должностное лицо, принимающее решение о прекращении уголовного дела, должно отразить в своем постановлении юридические (цивилистические) основания того, почему вред не был реально заглажен. При этом особую важность приобретает ссылка на конкретную норму гражданского закона, применяемую в данном случае, а именно: ст. 9 ГК или ст. 415 ГК. В первом случае потерпевший вправе в дальнейшем предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства, а во втором он такого права лишается, так как прощение долга является основанием для прекращения обязательств. В связи с этим напомним, что согласно ч. 4 ст. 213 УПК при прекращении уголовного дела, преследования по основанию, предусмотренному ст. 25 УПК, за потерпевшим гражданским истцом сохраняется право предъявить гражданский иск в порядке гражданского судопроизводства. В заключение заметим, что по действующему уголовно-процессуальному закону в качестве потерпевшего может выступать и юридическое лицо, а обвиняемым - только физическое лицо. Из этого, как показал Л. В. Головко, следует вывод, что "нет ни одного юридического аргумента, позволяющего отвергать право юридического лица, либо простить обвиняемому долг в порядке ст. 415 ГК РФ, либо отказаться от осуществления права требовать исполнения обязательства в порядке ст. 9 ГК РФ... Единственная "техническая" сложность заключается здесь в следующем: компетентное должностное лицо, в чьем производстве находится уголовное дело, столкнувшись с прощением долга со стороны юридического лица, обязано установить, что решение о прощении долга принято надлежащим органом юридического лица, т. е. органом, уполномоченным приобретать гражданские права и принимать на себя гражданские обязанности от его имени (ст. 53 ГК РФ)" <*>. В качестве представителя юридического лица, признанного потерпевшим, могут выступать как адвокаты, так и руководители юридического лица, действующие в пределах полномочий, предоставленных им законом, уставом или положением (ст. 43 ГПК РФ). На основании доверенности в качестве представителя организации могут выступать и иные лица, правомочные представлять ее интересы (ст. ст. 182, 185, 186 ГК РФ, ст. ст. 44, 45 ГПК РФ). -------------------------------- <*> Головко Л. В. Указ. соч. С. 475 - 476.

Таким образом, мы видим широкие возможности для урегулирования имущественных притязаний потерпевших от преступления в применении процедуры, предусмотренной ст. 25 УПК. Возможно, правильным шагом в повышении эффективности данной процедуры было бы установление судебного порядка прекращения уголовных дел по указанному в данной статье основанию. Очевидно, что в суде удобнее было бы урегулировать все вопросы, связанные с возмещением вреда, причиненного преступлением.

Название документа "Обзор практики рассмотрения федеральными арбитражными судами округов споров о признании сделок недействительными (за I квартал 2005 года)" (Карасева С. Ю., Киселева З. Т.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005) Текст документа

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНЫМИ АРБИТРАЖНЫМИ СУДАМИ ОКРУГОВ СПОРОВ О ПРИЗНАНИИ СДЕЛОК НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ (ЗА I КВАРТАЛ 2005 ГОДА)

Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 27 апреля 2005 года

С. Ю. КАРАСЕВА, З. Т. КИСЕЛЕВА

Карасева С. Ю., специалист АО "Консультант Плюс".

Киселева З. Т., специалист АО "Консультант Плюс".

I. Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Гражданском кодексе Российской Федерации.

ИМНС РФ обратилась в суд с иском к ЗАО "Каустик" о признании договора от 14.10.1999 на открытие и ведение банковского счета недействительным (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14.02.2005 по делу N Ф09-154/05-ГК). Решением суда от 27.10.2004 в иске отказано. В суде апелляционной инстанции решение не пересматривалось. 14.10.1999 между ответчиком и КБ "Финвестбанк" был подписан договор на открытие и ведение банковского счета. В силу п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Кодексе. Поскольку налоговый орган таким лицом не является, доказательств нарушения публичных интересов рассматриваемой сделкой не представил (ст. 65 АПК РФ), суд первой инстанции правомерно отказал в иске, отклонив ссылку на п. 11 ст. 7 Закона РФ от 21.03.1991 N 943-1 "О налоговых органах Российской Федерации". Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения.

II. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

1) Прокурор обратился в суд с иском к Комитету по управлению имуществом, ОАО "Фирма "ПЖЭТ-2", ГУ "Управление федеральной почтовой связи Алтайского края" о применении последствий недействительности договоров аренды от 01.01.1995 и от 14.12.2001 и дополнений к ним (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.01.2005 по делу N Ф04-9601/2004(7907-А03-10)). В порядке ст. 49 АПК РФ прокурор просил, применяя реституцию, обязать Комитет по управлению имуществом возвратить ГУ "Управление федеральной почтовой связи Алтайского края" 8537 руб. 80 коп., а ОАО "Фирма "ПЖЭТ-2" 82594 руб. 80 коп., перечисленных им в качестве арендной платы. Решением суда первой инстанции от 15.06.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 22.09.2004, исковые требования удовлетворены с учетом уменьшения прокурором сумм, подлежащих возврату. В оставшейся сумме производство по делу прекращено. Между Комитетом по управлению имуществом и ГУ "Управление федеральной почтовой связи Алтайского края" были заключены договоры аренды нежилого помещения от 01.01.1995 и от 14.12.2001. Арендодателем указанного помещения выступал Комитет по управлению имуществом. Балансодержателем - ОАО "Фирма "ПЖЭТ-2". Арендатором - ГУ "Управление федеральной почтовой связи Алтайского края". Ранее принятыми судебными актами, вступившими в законную силу, было установлено, что при сдаче в аренду спорным помещением распорядилось лицо, не являющееся его собственником, договоры аренды от 01.01.1995 и от 14.12.2001 признаны ничтожными. Арендатором - ГУ "Управление федеральной почтовой связи Алтайского края" арендные платежи осуществлялись непосредственно арендодателю - Комитету по управлению имуществом и балансодержателю - ОАО "Фирма "ПЖЭТ-2". Данный факт материалами дела подтвержден и сторонами не оспорен. Предметом договора аренды являлось имущество, находящееся в федеральной собственности, и арендатор - ГУ "Управление федеральной почтовой связи" - фактически пользовался федеральной собственностью, пользование которой является для него безвозмездным. В соответствии с п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре возместить в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. В результате исполнения ничтожной сделки ответчик получал арендную плату, которая является формой оплаты собственнику за право пользования переданным в аренду имуществом. Поскольку ответчик - Комитет по управлению имуществом - не является собственником переданного имущества, суд обоснованно признал, что полученная им и балансодержателем - ОАО "Фирма "ПЖЭТ-2" - арендная плата на основании ст. 1102 ГК РФ является неосновательным обогащением и подлежит возврату ГУ "Управление федеральной почтовой связи". Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

2) Государственное унитарное предприятие Республики Мордовия "Развитие села" (далее - ГУП РМ "Развитие села", предприятие) обратилось в суд с иском к производственному объединению "Кадошкинское" (далее - ПО "Кадошкинское") о применении последствий недействительности ничтожного договора уступки требования долга от 26.02.2002 в виде взыскания с ответчика 235565 рублей 06 копеек (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 17.01.2005 по делу N А39-3525/2004-150/6). Заявленное требование основано на статьях 167, 168 Гражданского кодекса РФ и мотивировано тем, что предприятие во исполнение условий договора перечислило ПО "Кадошкинское" денежные средства в размере взыскиваемой суммы. Вступившим в законную силу решением суда от 29.03.2004 договор уступки требования долга от 26.02.2002 признан недействительным. Решением от 03.09.2004 суд, руководствуясь ст. 167 ГК РФ, признал требование истца обоснованным и удовлетворил иск. Апелляционная инстанция Постановлением от 26.10.2004 отменила решение суда и отказала в удовлетворении иска. Из документов видно, что 22.02.2002 Кадошкинское районное потребительское общество (далее - Кадошкинское райпо, продавец) и ГУП РМ "Развитие села" (покупатель) заключили договор купли-продажи, по условиям которого продавец продал покупателю за 390000 рублей здание универмага. Кадошкинское райпо по договору уступки требования долга от 26.02.2002 уступило ПО "Кадошкинское" право требования долга с предприятия, возникшее из договора купли-продажи от 22.02.2002. ГУП РМ "Развитие села" исполнило условия упомянутого договора купли-продажи, часть денежных средств в размере 235565 рублей 06 копеек была перечислена ПО "Кадошкинское". Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда от 04.03.2003 по делу N А39-4273/02-221/6 признан недействительным договор купли-продажи от 22.02.2002 и применена реституция сторон, согласно которой суд обязал предприятие передать Кадошкинскому райпо здание универмага, а райпо - возвратить ГУП РМ "Развитие села" 390000 рублей. Вступившим в законную силу решением арбитражного суда от 20.10.2003 по делу N А39-2574/03-143/16 установлено, что денежными средствами, поступившими от предприятия на расчетный счет ПО "Кадошкинское", Кадошкинское райпо распорядилось по своему усмотрению, использовав расчетный счет ПО "Кадошкинское" как транзитный. Вступившим в законную силу решением арбитражного суда от 29.03.2004 по делу N А39-381/04-14/6 признан недействительным договор уступки требования долга от 26.02.2002, заключенный Кадошкинским райпо и ПО "Кадошкинское". В соответствии с ч. 1 ст. 16 АПК РФ вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации. Разрешив спор, апелляционная инстанция установила, что решение арбитражного суда по делу N А39-4273/02-221/6 не исполнено в полном объеме, так как ГУП РМ "Развитие села" передало здание универмага Кадошкинскому райпо, которое возвратило предприятию лишь 154434 рубля 94 копейки. Истец просил суд применить последствия недействительности ничтожного договора цессии от 26.02.2002 в виде взыскания с ПО "Кадошкинское" 235565 рублей 06 копеек. При этом заявитель не учел, что применение последствий недействительности договора - это приведение сторон в первоначальное положение, существовавшее до заключения недействительного договора (ст. 167 ГК РФ). Однако ГУП РМ "Развитие села" не заключало договор цессии от 26.02.2002, а значит, невозможно и применить последствия недействительности этого договора в виде взыскания с ПО "Кадошкинское" денежных средств в пользу предприятия. Суд кассационной инстанции оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

III. Сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Т. и индивидуальный предприниматель К., осуществляющий свою деятельность без образования юридического лица (далее - ИПБОЮЛ), обратились в суд с иском к ООО "СК "Котлосервис" (далее - общество) о признании сделки купли-продажи доли от 07.07.2003 состоявшейся и о возложении на директора ООО "СК "Котлосервис" обязанности собрать собрание участников общества в связи с изменением состава участников (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 08.02.2005 по делу N Ф04-354/2005(8208-А27-11)). Решением суда первой инстанции от 03.06.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 07.10.2004, в удовлетворении исковых требований отказано. Между истцами (покупатели) и НП "КЦУ-ЭС "Кузбассэлектро" (продавец) заключен договор купли-продажи долей в уставном капитале ООО "СК "Котлосервис" от 07.07.2003, в соответствии с которым НП "КЦУ-ЭС "Кузбассэлектро" продало, а Т. и К. приобрели доли в уставном капитале ООО "СК "Котлосервис" в количестве 15 штук за 60000 руб. О намерении продать доли третьим лицам и состоявшейся сделке ООО "СК "Котлосервис" и другие участники общества были извещены. После подписания договора купли-продажи истцы обратились к ООО "СК "Котлосервис" с заявлением о включении их в состав участников общества и внесении об этом изменений в устав. Генеральным директором общества Г. отказано в удовлетворении заявления по причине отсутствия решения общего собрания НП "КЦУ-ЭС "Кузбассэлектро" об отчуждении принадлежащей доли в имуществе. Согласно п. п. 1, 3 ст. 29 Федерального закона от 12.01.96 N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" решение вопроса об участии некоммерческой организации в других организациях является компетенцией общего собрания. Закон не подразделяет компетенцию общего собрания на общую и исключительную. Суд правомерно не принял во внимание ссылку истцов на положения устава НП "КЦУ-ЭС "Кузбассэлектро", которыми предусмотрены вопросы общей и исключительной компетенции общего собрания, причем вопрос об участии в других организациях отнесен к общей компетенции общего собрания. По уставу полномочиями директора являются все вопросы деятельности, кроме исключительной компетенции общего собрания. Согласно положениям ст. 29 ФЗ от 12.01.96 N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" вопрос участия некоммерческой организации может быть передан создаваемому постоянно действующему коллегиальному органу управления. Закон не предусматривает возможности передачи этого вопроса на разрешение единоличного исполнительного органа. В силу ст. 30 этого Закона компетенцией единоличного исполнительного органа являются все вопросы, которые не составляют исключительную компетенцию других органов управления некоммерческой организацией. Поскольку общим собранием НП "КЦУ-ЭС "Кузбассэлектро" не решался вопрос об отчуждении доли в имуществе общества, суд правомерно посчитал, что договор купли-продажи от 07.07.2003 заключен с нарушением закона и в силу ст. 168 ГК РФ является недействительным по признаку ничтожности. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

Доходы от использования имущества, находящегося в оперативном управлении учреждения, а также имущество, приобретенное учреждением по договору или иным основаниям, поступают в оперативное управление учреждения в порядке, установленном ГК РФ, другими законами и иными правовыми актами для приобретения права собственности. Учреждение вправе отчуждать или иным способом распоряжаться имуществом только по заданию его собственника, в том числе и тогда, когда это имущество приобретено учреждением на доходы от разрешенной ему деятельности (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 02.02.2005 по делу N А28-6544/2004-149/14). Прокурор обратился в суд с иском к государственному образовательному учреждению высшего профессионального образования "Кировская государственная медицинская академия Министерства здравоохранения Российской Федерации" (далее - академия) и ООО "СМУ КГМИ" (далее - общество) о применении последствий недействительности ничтожной сделки по передаче ООО "СМУ КГМИ" не завершенного строительством встроенно-пристроенного нежилого помещения в виде обязания общества возвратить академии стоимость указанного нежилого помещения в размере 639970 рублей; о признании недействительной записи в ЕГРП от 18.05.2001 о государственной регистрации права собственности ООО "СМУ КГМИ" на спорный объект недвижимости. Требования основаны на статьях 167, 168, 298 и 299 Гражданского кодекса РФ и мотивированы тем, что имущество академии отчуждено в собственность ООО "СМУ КГМИ" с нарушением действующего законодательства. Решением от 19.08.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 21.10.2004, суд, сославшись на статьи 50 (п. 3), 120, 167 (п. п. 1, 2), 168, 180, 296, 298, 299, 309, 409, 424 (п. 3), 431, 432, 709, 779, 781 (п. 1) ГК РФ и статью 52 (ч. 1) АПК РФ, признал требования прокурора обоснованными и удовлетворил иск. Академия создана как государственное образовательное учреждение, ее учредителем является Министерство здравоохранения РФ. Академия (продавец) и ООО "СМУ КГМИ" (покупатель) во исполнение положений договора о защите деловой репутации от 10.01.2000 и соглашения об отступном от 07.04.2001 заключили договор купли-продажи от 07.04.2001, по условиям которого продавец продал покупателю за 639970 рублей не завершенное строительством встроенно-пристроенное нежилое помещение, принадлежащее академии на праве собственности на основании соответствующего свидетельства от 05.04.2001. Переход права собственности к покупателю на упомянутый объект недвижимости зарегистрирован учреждением, что подтверждается свидетельством о государственной регистрации права от 18.05.2001. Согласно статьям 120 (п. 1), 296 (п. 1), 298, 299 (п. 2) ГК РФ доходы от использования имущества, находящегося в оперативном управлении учреждения, а также имущество, приобретенное учреждением по договору или иным основаниям, поступают в оперативное управление учреждения в порядке, установленном настоящим Кодексом, другими законами и иными правовыми актами для приобретения права собственности. Учреждение вправе отчуждать или иным способом распоряжаться имуществом только по заданию его собственника, в том числе и тогда, когда это имущество приобретено учреждением на доходы от разрешенной ему деятельности. Данные нормы права корреспондируют со статьями 27 (п. 2), 28 (п. 4) ФЗ "О высшем послевузовском профессиональном образовании" и статьями 39 (п. 7), 43 (п. 1) Закона РФ "Об образовании". В материалах дела не имеется доказательств, свидетельствующих о том, что Министерство здравоохранения РФ дало академии задание на продажу имущества в соответствии с п. 1 ст. 296 ГК РФ. Таким образом, оспариваемый договор является недействительным по ст. 168 ГК РФ. Основанием для государственной регистрации права собственности ООО "СМУ КГМИ" на спорное помещение являлся ничтожный договор купли-продажи от 07.04.2001, поэтому государственная регистрация права на него за обществом и запись об этом в ЕГРП также являются недействительными. В силу ст. 167 (п. 2) указанного Кодекса при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Разрешив спор, суд установил, что не завершенное строительством встроенно-пристроенное нежилое помещение не может быть возвращено в натуре академии, так как оно позднее было достроено и разделено на два самостоятельных объекта недвижимости, которые принадлежат на праве собственности третьим лицам, поэтому суд обоснованно применил последствия недействительности сделки, обязав ответчика возместить стоимость переданного объекта в размере 639970 рублей. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

Согласно Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" уставом общества может быть предусмотрена необходимость получить согласие общества или остальных участников общества на уступку доли (части доли) участника общества третьим лицам иным образом, чем продажа (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 17.01.2005 по делу N КГ-А40/11839-04). Решением суда от 03.03.2004 отказано в удовлетворении иска участников ООО "Лира-Люкс" - Д., К. Р., К. В., М., Р., С., Х. к Г. (даритель) и ООО "Милана" (одаряемый) о признании недействительным договора от 04.11.2003 дарения доли, равной 7% уставного капитала ООО "Лира-Люкс" с номинальной стоимостью на момент заключения договора 4936 руб. Суд указал, что Г. направляла всем истцам извещения о намерении продать свою долю, и поскольку никто из них не пожелал воспользоваться своим преимущественным правом на приобретение указанной доли и не выразил своего несогласия с участием второго ответчика - ООО "Милана" в уставном капитале общества, участниками которого они являются, то следует считать соблюденными требования закона - ч. 5 ст. 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" и п. 7.2 устава общества. Апелляционная инстанция своим Постановлением от 08.09.2004 изменила решение суда, признала договор ничтожным и применила последствия его недействительности, так как Г. действительно извещала участников общества о намерении уступить свою долю путем продажи, но не посредством дарения, в связи с чем суд в своем Постановлении указал, что сделка является ничтожной в силу ст. ст. 166 - 168 Гражданского кодекса РФ, исходя из нарушения (по мнению суда) ч. 5 ст. 21 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" и устава общества. Ни участники общества (истцы), ни само общество не предъявляли требований о переходе доли к ним после получения извещений от Г., а поскольку истцы не являются стороной договора дарения, применение требуемых ими последствий о возвращении доли дарителю - Г. не ведет к восстановлению каких-либо их прав и не основано на законе (ст. ст. 8, 12 ГК РФ). Положения ч. 5 ст. 21 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" представляют собой отсылочную норму, предоставляя возможность обществу самому закрепить в уставе обязательность получения согласия общества и его участников в случае намерения одного из участников уступить свою долю иным способом, нежели продажа. Однако в данном случае устав ООО "Лира-Люкс" такого ограничения не предусматривает, что соответственно не может повлечь вывода суда о нарушении ответчиками закона и совершении ими ничтожной сделки, применительно к основаниям ст. ст. 166 - 168 ГК РФ, а напротив - влечет отказ в иске, что и было обоснованно сделано судом первой инстанции. Как разъяснено в подп. "б" п. 12 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 90/14 от 09.12.99, на случаи безвозмездной передачи участником принадлежащей ему доли третьему лицу право преимущественной покупки не распространяется. Тем не менее ответчик Г. сочла необходимым по своей инициативе известить других участников общества о намерении определенным ею способом произвести отчуждение принадлежащей ей доли, а утверждения истцов и суда апелляционной инстанции о необходимости извещать именно о предстоящем дарении доли не основаны на законе и уставе общества, так как достаточно того, что общество было письменно уведомлено о предстоящей, а затем состоявшейся уступке доли (подп. "з" п. 12 Постановления Пленума ВАС РФ). Суд кассационной инстанции отменил Постановление суда апелляционной инстанции, оставив в силе решение суда первой инстанции.

Согласно Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" решение о совершении крупной сделки принимается общим собранием участников общества. В случае образования в обществе совета директоров (наблюдательного совета) общества принятие решений о совершении крупных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом прямо либо косвенно имущества, стоимость которого составляет от двадцати пяти до пятидесяти процентов стоимости имущества общества, может быть отнесено уставом общества к компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 13.01.2005 по делу N КГ-А41/12654-04). Т., будучи участником ООО "Лимузин-Сервис", обратился в суд с иском к данному обществу и ОАО "АПФ "Золотое поле" о признании недействительным договора купли-продажи сена от 18.06.2003, заключенного между ответчиками, как крупной сделки, в результате которой ООО "Лимузин-Сервис" приобрело имущество в размере более 25% стоимости имущества общества. Требования заявлены по основаниям п. п. 1, 3, 5 ст. 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" и мотивированы тем, что оспариваемый договор является крупной сделкой, решение о совершении которой принимается общим собранием, однако такого решения общим собранием ООО "Лимузин-Сервис" не принималось и впоследствии обществом сделка не была одобрена. Решением суда от 10.03.2004 исковые требования удовлетворены. Постановлением апелляционной инстанции от 21.09.2004 решение оставлено без изменения. В соответствии с п. п. 3, 4 ст. 46 ФЗ от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" решение о совершении крупной сделки принимается общим собранием участников общества; в случае образования в обществе совета директоров (наблюдательного совета) общества принятие решений о совершении крупных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом прямо либо косвенно имущества, стоимость которого составляет от двадцати пяти до пятидесяти процентов стоимости имущества общества, может быть отнесено уставом общества к компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества. Согласно уставу ООО "Лимузин-Сервис" решение о совершении крупной сделки принимается общим собранием участников. Между тем, как установил суд, решения о совершении спорной сделки или о ее последующем одобрении общим собранием ООО "Лимузин-Сервис" не принималось. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

Перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14.02.2005 по делу N Ф09-230/05-ГК). Федеральное государственное унитарное предприятие "Росспиртпром" в лице территориального структурного подразделения "Магнитогорский ликероводочный завод" обратилось в суд с иском к ОАО "Торговая компания "Класс", ООО "Шельф" о признании сделки о переводе долга от 26.03.2001 недействительной. Решением от 22.09.2004 исковые требования удовлетворены. Постановлением апелляционной инстанции от 16.11.2004 решение оставлено без изменения. ОАО "Торговая компания "Класс" (должник), ООО "Шельф" (новый должник) и федеральное государственное унитарное предприятие Комбинат "Казак Уральский" в лице филиала "Магнитогорский ликероводочный завод" (кредитор) подписали соглашение о переводе долга от 26.03.2001, в соответствии с которым должник с согласия кредитора перевел новому должнику долг в сумме 730884 руб. по договору от 30.12.1999. Данное соглашение от имени кредитора было подписано директором филиала Д., действующим на основании доверенности от 25.04.2000. Постановлением Правительства РФ от 06.05.2000 N 390 учреждено федеральное государственное унитарное предприятие "Росспиртпром", федеральное унитарное государственное предприятие Комбинат "Казак Уральский" исключено из государственного реестра 05.03.2001 и снято с налогового учета в связи с преобразованием его в филиал федерального государственного унитарного предприятия "Росспиртпром". Поскольку на момент заключения соглашения о переводе долга от 26.03.2001 правоспособность ФГУП Комбинат "Казак Уральский" прекращена в силу п. 3 ст. 49 ГК РФ, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что согласие кредитора на момент заключения сделки отсутствовало. Суд первой инстанции правомерно признал названное соглашение недействительным и не создающим правовых последствий. В силу п. 2 ст. 189 ГК РФ права и обязанности, возникшие в результате действий лица, которому выдана доверенность, до того, как это лицо узнало или должно было узнать о ее прекращении, сохраняют силу для выдавшего доверенность и его правопреемников в отношении третьих лиц. Это правило не применяется, если третье лицо знало или должно было знать, что действие доверенности прекратилось. Спорное соглашение от 05.03.2001 было подписано от имени кредитора директором филиала "Магнитогорский ликероводочный завод" ФГУП Комбинат "Казак Уральский" Д. после исключения ФГУП Комбинат "Казак Уральский" из государственного реестра. Д. в силу своих должностных полномочий должен был узнать о прекращении правоспособности ФГУП Комбинат "Казак Уральский", а следовательно, и прекращении его полномочий по доверенности от 25.04.2000 до подписания соглашения о переводе долга от 26.03.2001. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

В соответствии с Бюджетным кодексом РФ кредитные организации выполняют функции Банка России, в том числе и обслуживание счетов бюджетов, в случае отсутствия учреждений Банка России на соответствующей территории или невозможности выполнения ими этих функций (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 14.02.2005 по делу N А33-17831/03-С1-Ф02-238/05-С2, А33-17831/03-С1-Ф02-239/05-С2). Прокурор в интересах муниципального образования "Назаровский район" обратился в суд с иском к ЗАО "Акционерный инвестиционный коммерческий банк "Енисейский объединенный банк" (ЗАО "АИКБ "Енисейский объединенный банк"), финансовому управлению администрации Назаровского района о признании недействительным договора банковского счета от 21.08.2002, заключенного между финансовым управлением администрации Назаровского района и ЗАО "АИКБ "Енисейский объединенный банк", и применении последствий недействительности указанного договора. Решением от 26.08.2004 исковые требования удовлетворены. Постановлением от 09.11.2004 суд апелляционной инстанции в соответствии с п. 5 ч. 4 ст. 270 АПК РФ отменил не подписанное арбитражными заседателями решение суда первой инстанции и принял новый судебный акт, которым договор банковского счета от 21.08.2002 также признан недействительным. 21.08.2002 между финансовым управлением и ЗАО "АИКБ "Енисейский объединенный банк" заключен договор банковского счета (расчетно-кассовое обслуживание в валюте Российской Федерации), согласно которому банк обязался предоставлять клиенту в порядке и на условиях, предусмотренных договором, расчетно-кассовое обслуживание. Согласно ст. 152 Бюджетного кодекса РФ Банк России и финансовые органы являются участниками бюджетного процесса. Бюджетные полномочия Банка России, включающие в том числе и обслуживание счетов бюджетов, закреплены в п. 2 ст. 155 БК РФ. П. 2 ст. 156 БК РФ установлено, что кредитные организации выполняют функции Банка России, предусмотренные п. 2 ст. 155 настоящего Кодекса, в случае отсутствия учреждений Банка России на соответствующей территории или невозможности выполнения ими этих функций. В основу правовой оценки спорного договора арбитражный суд включил вопросы специальной правоспособности его участников, а также учреждений Банка России. На территории города Назарово имеется учреждение Банка России - Расчетно-кассовый центр Главного управления Банка России по Красноярскому краю, который на момент заключения договора имел возможность выполнять функции, предусмотренные ст. 155 БК РФ. Констатировав нарушения бюджетного законодательства при заключении этого договора, арбитражный суд обоснованно применил положения ст. ст. 167, 168 ГК РФ, поскольку сделка не может считаться действительной, если она не соответствует законодательству, в данном случае бюджетному. Суд кассационной инстанции оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Образовательное учреждение вправе выступать в качестве арендодателя имущества. При этом сдача в аренду государственным или муниципальным образовательным учреждением закрепленных за ним объектов собственности, а также земельных участков осуществляется без права выкупа с согласия совета образовательного учреждения (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.02.2005 по делу N Ф04-9606/2005(7925-А67-39)). Прокурор обратился с иском к департаменту недвижимости администрации г. Томска (далее - департамент), муниципальному специализированному (коррекционному) образовательному учреждению для учащихся с отклонением в развитии - муниципальной специализированной коррекционной школе N 59 (далее - школа N 59) и ООО "Аптечный магазин" (далее - аптечный магазин) о признании недействительным (ничтожным) договора аренды нежилых помещений от 14.06.2001 (в редакции соглашения от 23.04.2003) и о применении последствий недействительности ничтожной сделки: обязании ООО "Аптечный магазин" возвратить школе N 59 нежилые помещения. Решением суда от 15.07.2004 исковые требования удовлетворены. Постановлением апелляционной инстанции от 08.10.2004 решение оставлено без изменения. 14.06.2001 Департаментом недвижимости администрации г. Томска и балансодержателем (школой N 59), выступающими в качестве арендодателей, заключен договор с арендатором - аптечным магазином на аренду нежилых помещений, являющихся муниципальной собственностью города Томска, для использования под магазин сроком с 01.05.2001 по 01.05.2010. Здание школы N 59 является объектом муниципальной собственности и передано школе в оперативное управление. П. 11 ст. 39 Закона РФ "Об образовании" установлено, что образовательное учреждение вправе выступать в качестве арендодателя имущества. При этом сдача в аренду государственным или муниципальным образовательным учреждением закрепленных за ним объектов собственности, а также земельных участков осуществляется без права выкупа с согласия совета образовательного учреждения. Согласно ч. 1 ст. 607 Гражданского кодекса РФ законом могут быть установлены виды имущества, сдача которого в аренду не допускается или ограничивается. Таким ограничением применительно к оспариваемому договору является требование ч. 4 ст. 13 Федерального закона "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации", в соответствии с которым если государственное или муниципальное учреждение, являющееся объектом социальной инфраструктуры для детей, сдает в аренду закрепленные за ним объекты собственности, заключению договора об аренде должна предшествовать проводимая учредителем экспертная оценка последствий такого договора для обеспечения образования, воспитания, социальной защиты и социального обслуживания детей. Договор аренды не может заключаться, если в результате экспертной оценки установлена возможность ухудшения указанных условий. На момент заключения рассматриваемого договора совет образовательного учреждения в школе N 59 отсутствовал, а следовательно, согласия совета не имелось. Получение согласия совета учреждения как органа управления является обязательным условием сдачи в аренду закрепленного за муниципальным образовательным учреждением объекта собственности. Отсутствие совета учреждения, являющегося в соответствии с уставом высшим представительным органом управления, не позволяло школе-интернату решать вопрос о заключении договора аренды, не освобождало от обязанности исполнения требований п. 11 ст. 39 Закона РФ "Об образовании". Подтвержден материалами дела и факт отсутствия экспертной оценки учредителя на предмет последствий заключения договора аренды для обеспечения образования, воспитания, социальной защиты и социального обслуживания детей. Суд в соответствии со ст. ст. 168, 167 ГК РФ сделал обоснованный вывод о ничтожности оспариваемой сделки как ничтожной ввиду несоответствия ее требованиям закона и применении последствий недействительности сделки в виде односторонней реституции, так как полученная арендная плата является платой за фактическое пользование помещениями и не подлежит возврату. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

В соответствии с Гражданским кодексом РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 10.02.2005 по делу N Ф04-72/2005(8114-А45-36)). ГУК "Новосибирский государственный академический театр оперы и балета" обратилось в суд с иском к мэрии города Новосибирска о признании недействительным пункта 4.1, "в" договора на капитальный ремонт здания театра от 21.12.98. Решением от 15.09.2004 в удовлетворении исковых требований отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 18.11.2004 решение оставлено без изменения. 21.12.98 между ГУК "Новосибирский государственный академический театр оперы и балета" и мэрией города Новосибирска заключен договор о проведении капитального ремонта здания театра. Пунктом 4.1 "в" договора определен норматив отчислений на содержание службы заказчика в размере 1,9% от объемов капитальных вложений за каждый истекший месяц. Дополнительными соглашениями от 30.04.99 и 15.10.99 стороны уточнили понятие капитальных вложений и определили, что услуги ответчика оплачиваются в размере 3% от стоимости ежемесячных капитальных вложений. Истцом подано исковое заявление о признании пункта 4.1 "в" недействительным в силу его несоответствия Положению о заказчике-застройщике и техническом надзоре, утвержденному Постановлением Госстроя СССР от 02.02.88 N 16, Методическому пособию по расчету затрат на службу заказчика-застройщика, рекомендованному письмом Минстроя России от 13.12.95 N ВБ-29/12-347, письму Госстроя России от 07.04.94 N ВБ-12-64 "О затратах на содержание заказчика-застройщика" и Постановлению Минстроя России от 11.03.97 N 18-14. До принятия решения истцом заявлено ходатайство об изменении основания иска. ГУК "Новосибирский государственный академический театр оперы и балета" просил признать пункт 4.1 "в" не соответствующим ч. 1 ст. 422 и ч. 4 ст. 421 Гражданского кодекса РФ, Постановлению Минстроя России от 11.03.97 N 18-14 и Постановлениям Государственного комитета РФ по строительству и жилищно-коммунальному комплексу от 21.03.2001 N 33 и от 13.02.2002 N 17. В соответствии с ч. 1 ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. В силу ст. 168 ГК РФ сделка признается недействительной, если она не соответствует требованиям закона или иным правовым актам. Иными правовыми актами по ст. 3 ГК РФ признаются указы Президента РФ и постановления Правительства РФ. Постановление Минстроя России от 11.03.97 N 18-14 "О нормах затрат на службу заказчика-застройщика, осуществляющего строительство за счет средств федерального бюджета" и Постановления Государственного комитета Российской Федерации по строительству и жилищно-коммунальному комплексу от 21.03.2001 N 33 и от 13.02.2002 N 17 не являются правовыми актами, в связи с этим несоответствие положений договора данным документам не влечет их недействительность. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

IV. Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

Прокурор обратился в суд с иском к ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" и к ОАО "Строительная компания - служба территориального развития", третье лицо - Межрайонная инспекция Министерства РФ по налогам и сборам, о признании недействительным (ничтожным) договора аренды производственных мощностей от 21.04.99, заключенного между ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" и ООО "СК-СТР", и применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде взыскания с ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" в доход государства суммы не уплаченного им акциза (Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 08.02.2005 по делу N А55-1941/04-40). Исковые требования заявлены на основании ст. ст. 169, 170 Гражданского кодекса РФ и мотивированы тем, что договор аренды оборудования от 21.04.99 заключен в целях уведения от налогообложения оборотов по переработке и реализации нефтепродуктов ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" путем использования налоговых льгот ООО "СК-СТР". Решением от 18.08.2004 суд признал недействительным (ничтожным) договор аренды от 21.04.99 как заключенный с целью, противной основам правопорядка и нравственности, применил последствия недействительности сделки в части взыскания с ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" в доход государства суммы акциза. Постановлением апелляционной инстанции от 04.11.2004 указанное решение изменено, производство по делу в отношении ООО "СК-СТР" прекращено в связи его ликвидацией, в остальной части решение суда оставлено без изменения. 21.04.99 между ответчиками заключен договор аренды, в соответствии с которым ОАО "Сызранский нефтеперерабатывающий завод" (далее - арендодатель) обязалось передать оборудование для производства товарной продукции, а ООО "СК-СТР" (далее - арендатор) обязалось принять оборудование по акту приема-передачи, производить плату за пользование оборудованием и производить автомобильные бензины на арендованном оборудовании. Согласно условиям договора ООО "СК-СТР" обязалось обеспечить использование оборудования по его прямому назначению в соответствии с технической документацией, инструкцией по эксплуатации, обеспечить производство автомобильных бензинов, не внося изменения в действующие на момент заключения договора технологии по производству. Срок действия договора аренды составлял 3 месяца со дня вступления договора в силу, определенного моментом подписания акта приема-передачи оборудования. На момент заключения договора и в период его действия у ООО "СК-СТР" отсутствовала лицензия на эксплуатацию взрывоопасных объектов. В соответствии с заключенным с администрацией закрытого административно-территориального образования налоговым соглашением от 17.02.98 ООО "СК-СТР" имело налоговые льготы по уплате акцизов в размере 100% со сроком действия до 01.01.2000. Кроме того, в нарушение требований ст. 15 ФЗ "О промышленной безопасности опасных производственных объектов" ООО "СК-СТР" не застраховало арендованное оборудование. На арендованном оборудовании продолжал работать арендодатель, который и передавал результаты переработки своим контрагентам. Поскольку под внешним видом мнимой сделки скрывается сделка с целью, противоправной основам правопорядка и нравственности, действия ответчиков были фактически направлены на неуплату налогов (акциза), на причинение ущерба государству. Таким образом, заключенный ответчиком договор аренды не отвечает признакам сделки, установленным ст. 153 ГК РФ, и является недействительной (ничтожной) сделкой согласно ст. ст. 169, 170 ГК РФ. Согласно ст. 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, ничтожна. При наличии умысла у обеих сторон такой сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке. Исходя из содержания ст. 169 ГК РФ налоговая инспекция в обоснование своих требований представила суду доказательства, свидетельствующие о наличии умысла у ответчиков, а также доказательства того, что спорная сделка нарушает требования правовых норм, обеспечивающих основы правопорядка. Суд кассационной инстанции оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

V. Мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

1) Р., являясь одним из акционеров ЗАО "Московский коммерческий клуб", обратился с иском к ЗАО "Московский коммерческий клуб" и ЗАО "АиС Групп" о признании недействительной ничтожной сделки и применении последствий недействительности этой сделки на основании статей 167, 168, 170 Гражданского кодекса РФ. В дополнениях к исковому заявлению истец просил признать сделку недействительной без применения последствий недействительности (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 18.01.2005 по делу N КГ-А40/12688-04-п). В обоснование своего иска истец сослался на то, что договор консигнации от 22.08.2001, заключенный между ответчиками, является мнимой сделкой, а также на то, что сделка подписана лицом, не уполномоченным подписывать договоры от имени ЗАО "Московский коммерческий клуб". Решением от 22.07.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 05.10.2004, спорный договор консигнации признан недействительным. Суд исходил из положений ст. 53 ГК РФ, согласно которой юридическое лицо может приобретать гражданские права и принимать на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Суд установил: на день подписания договора П. не обладал полномочиями генерального директора, так как решением суда решение общего собрания ЗАО "Московский коммерческий клуб" об избрании П. генеральным директором было признано недействительным. Суд признал договор недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 168 ГК РФ. Суд пришел к выводу и о мнимости оспариваемой сделки, совершенной без намерения создать соответствующие последствия, поскольку факта исполнения сделки, отражения ее в бухгалтерском учете и отчетности не последовало. Долг, якобы образовавшийся у ЗАО "Московский коммерческий клуб" в виде стоимости неполученной оргтехники, послужил основанием для банкротства общества. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

2) ОАО "Ивэнергомаш" обратилось в суд с иском к ООО "Инвестиционная фирма "Акцепт-инвест" (далее - ООО "ИФ "Акцепт-инвест") о признании недействительным (ничтожным) соглашения от 12.01.2000 о прекращении обязательства новацией (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 27.01.2005 по делу N А17-419/9). Суд первой инстанции решением от 19.10.2004 удовлетворил заявленное требование, придя к выводу, что соглашение от 12.01.2000 заключено для вида, без намерения создать соответствующие ему правовые последствия. При этом суд руководствовался п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса РФ. 12.01.2000 ОАО "Ивэнергомаш" и ООО "ИФ "Акцепт-инвест" заключили соглашение о прекращении обязательства новацией, содержащее договоренность о прекращении первоначального заемного обязательства, оформленного в виде соглашения от 05.01.1999 на сумму основного долга в размере 4495576 рублей 07 копеек и начисленных процентов за пользование займом в размере 8991152 рублей 14 копеек, путем замены его на новое заемное обязательство на следующих условиях: основная сумма займа составляет 13486728 рублей 21 копейку; проценты за пользование заемными средствами составляют 200 процентов годовых, начисляются и погашаются ежемесячно. Таким образом, стороны договорились об отнесении к сумме займа неуплаченных процентов и о начислении на сумму процентов новых процентов по ставке, превышающей в четыре раза действовавшую на тот момент ставку рефинансирования. В соответствии с п. 1 ст. 414 Гражданского кодекса РФ обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения (новация). В соглашении от 12.01.2000 не произведена замена первоначального заемного обязательства, оформленного соглашением от 01.05.1999, новым обязательством; не предусмотрен иной предмет обязательства либо иной способ его исполнения. В силу положений ст. 807 ГК РФ договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей. Как следует из текста соглашения от 12.01.2000 и подтверждается сторонами сделки, займодавец не передавал и не намеревался передать заемщику денежные средства в сумме 8991152 рублей 14 копеек. При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что соглашение от 12.01.2000 является мнимой сделкой, совершенной без намерения создать правовые последствия. Согласно п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения.

VI. Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

ООО "Русская тройка" обратилось в суд с иском к ООО "Совместное предприятие "Викинг" (далее - ООО "СП "Викинг") о признании недействительным договора купли-продажи акций АООТ "Центр Фирменной Торговли" (далее - АООТ "ЦФТ") от 14.07.2000 и применении последствий недействительности сделки (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 12.01.2005 по делу N А56-6381/04). Решением от 15.07.2004 иск удовлетворен. Постановлением апелляционной инстанции от 19.10.2004 решение отменено, в удовлетворении исковых требований отказано. Между ООО "Русская тройка" (продавец) и ООО "СП "Викинг" (покупатель) заключен договор от 14.07.2000 купли-продажи акций АООТ "ЦФТ" в количестве 10589 шт. номинальной стоимостью 250 руб. за акцию. В пунктах 9 и 10 договора в соответствии с положениями ч. 2 ст. 157 ГК РФ предусмотрено отменительное условие, согласно которому права и обязанности сторон по данному договору прекращаются с момента надлежащего исполнения гражданами Д., П., К. обязательств по договорам о предоставлении кредитов, заключенным с ЗАО "КАБ "Викинг". ООО "Русская тройка", полагая, что волеизъявление сторон договора купли-продажи акций было направлено не на переход права собственности на акции к покупателю, а на залог акций в качестве обеспечения возврата кредитов, обратилось в арбитражный суд с настоящим иском. В обоснование своих требований о признании договора купли-продажи акций ничтожным истец ссылается на притворный характер данной сделки. Согласно ст. 170 ГК РФ притворной признается сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. При ее заключении воля сторон направлена на достижение не тех правовых последствий, которые должны возникнуть из совершаемой сделки. Намерения сторон совершить договор купли-продажи акций подтверждаются исполнением ООО "Русская тройка" и ООО "СП "Викинг" обязанностей по договору. Акции АООТ "ЦФТ" переданы покупателю, оплачены в соответствии с условиями договора, переход права собственности на них зарегистрирован в установленном порядке, о чем свидетельствуют представленные акт приема-передачи векселя от 14.07.2000 и передаточное распоряжение. Проанализировав доказательства, суд апелляционной инстанции сделал обоснованный вывод о том, что материалами дела не подтверждается отсутствие у сторон в момент заключения договора от 14.07.2000 намерений создать соответствующие правовые последствия. Доводы о том, что договор купли-продажи прикрывал залог акций, за счет которых ЗАО "КАБ "Викинг" банк вправе получить удовлетворение в случае неисполнения обязательств по договорам о предоставлении кредитов, не соответствуют материалам дела. Согласно ч. 3 ст. 352 ГК РФ при прекращении залога вследствие исполнения обеспеченного залогом обязательства залогодержатель, у которого находилось заложенное имущество, обязан немедленно возвратить его залогодателю. В соответствии с п. 10 договора при исполнении обязательств по договорам о предоставлении кредитов ООО "Русская тройка" вправе выкупить акции на условиях, дополнительно согласованных сторонами. Таким образом, в данном пункте предусмотрено лишь право выкупа акций, а не обязанность их немедленного возврата. Предусмотренная названным положением договора необходимость дополнительного согласования сторонами условий выкупа акций предполагает совершение новой сделки и, соответственно, заключение нового договора. Таким образом, с учетом содержания п. 10 договора и в соответствии с положениями ч. 1 ст. 431 ГК РФ нельзя признать, что воля сторон при совершении договора купли-продажи была направлена на передачу акций в залог. Согласно ст. 421 ГК РФ стороны свободны в заключении договора, условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. С учетом положений ст. 157 ГК РФ включение в договор отменительного условия, в том числе предусматривающего право выкупа акций, не противоречит требованиям действующего законодательства и не является основанием для признания договора недействительным. Суд кассационной инстанции оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

VII. Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения.

ОАО КБ "Магаданский" (далее - банк) обратилось в суд с иском к ООО "Кроун" (далее - общество) о взыскании задолженности по договору кредитной линии от 04.01.2003 на сумму 1500000 руб., процентов за пользование кредитом за период с 01.01.2004 по 31.01.2004, комиссии за этот же период, повышенных процентов за период с 01.02.2004 по 30.06.2004 с обращением взыскания на имущество, заложенное по договорам залога движимого имущества (товары в обороте, оборудование) от 04.01.2003 и по договору ипотеки от 25.04.2003 (с учетом увеличения размера исковых требований в соответствии со ст. 49 АПК РФ) (Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.01.2005 по делу N Ф03-А37/04-1/3910). Определением арбитражного суда от 29.06.2004 данное дело объединено в одно производство с делом по иску общества к банку о признании договора кредитной линии от 04.01.2003 недействительным на основании ст. 178 ГК РФ как заключенного под влиянием заблуждения относительно суммы кредита, имеющего существенное значение для общества, а также на основании ст. ст. 168, 820 ГК РФ ввиду отсутствия государственной регистрации кредитного договора, предусматривающего залог недвижимости. Решением от 29.07.2004 в удовлетворении иска общества о признании договора кредитной линии недействительным отказано. Иск банка удовлетворен на основании ст. ст. 309, 310, 807, 819, 851 ГК РФ частично, взыскание обращено на принадлежащее обществу на праве собственности имущество, переданное банку в залог по договорам залога от 04.01.2003 и по договору ипотеки от 25.04.2003. Постановлением апелляционной инстанции от 23.09.2004 решение изменено: в части обращения взыскания на нежилое здание, переданное в залог по договору ипотеки от 25.04.2003, - отменено в связи с отсутствием государственной регистрации дополнительного соглашения от 19.01.2004 к договору ипотеки о продлении срока исполнения обязательств, из-за чего действие договора ипотеки прекратилось 29.12.2003. В остальном решение оставлено без изменения. 04.01.2003 между банком и обществом заключен договор о предоставлении кредитной линии с лимитом выдачи: с 04.01.2003 по дату погашения задолженности по другому договору (от 18.04.2002) и выполнения условий об обеспечении возврата кредита - в размере 500000 руб., после выполнения вышеуказанного условия - 1500000 руб. Условиями договора установлены: срок возврата кредита - до 29.12.2003, проценты за пользование кредитом - 24% при соблюдении заемщиком сроков возврата кредита и 60% по повышенной ставке в случае невыполнения или ненадлежащего выполнения условий договора, комиссия за обслуживание ссудного счета - 6% годовых. В обеспечение возврата кредита стороны заключили договор залога движимого имущества (товары в обороте) от 04.01.2003, договор залога движимого имущества (оборудования) от 04.01.2003, договор ипотеки от 25.04.2003 в отношении нежилого здания, который нотариально удостоверен и зарегистрирован в Учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним на территории Магаданской области (далее - учреждение юстиции). Впоследствии дополнительными соглашениями от 29.12.2003 банк и общество изменили: срок возврата кредита - до 29.03.2004; размер процентов за пользование кредитом - 34% с 01.01.2004 до 29.03.2004; размер повышенных процентов - 90% с 01.01.2004; размер комиссии - 11% с 01.01.2004 до 29.03.2004, а также продлили срок действия договоров залога товаров в обороте и оборудования до 29.03.2004. Кроме того, дополнительным соглашением от 19.01.2004 стороны продлили срок действия договора ипотеки до 29.03.2004. Дополнительное соглашение от 19.01.2004 нотариально удостоверено, но не зарегистрировано в учреждении юстиции. Материалами дела подтверждается и ответчиком не оспаривается факт получения обществом 1500000 руб. кредитных средств. Спор возник в связи с невозвратом банку указанной суммы и невыплатой обществом в полном размере процентов за пользование кредитом, повышенных процентов и комиссии. Согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. По мнению общества, оно было введено банком в заблуждение относительно суммы кредита, поскольку по условиям договора кредитной линии рассчитывало на получение 2000000 руб., а фактически получило 1500000 руб. Между тем по условиям договора кредитной линии выдача кредита производится по заявлению заемщика. И, как правильно указали судебные инстанции, общество не доказало, что оно обращалось к банку с заявлением о выдаче кредитных средств на сумму свыше 1500000 руб. Кроме того, по смыслу ст. 178 ГК РФ заблуждение должно иметь место на момент совершения сделки, в то время как доводы общества о его заблуждении относятся к исполнению сделки. Обществом также не доказано, что заблуждение относительно суммы кредита имеет существенное для него значение. При таких обстоятельствах арбитражный суд обоснованно и с правильным применением ст. 178 ГК РФ отклонил доводы общества о недействительности договора кредитной линии по вышеуказанному основанию. Также правильными являются выводы суда об отказе в иске о признании договора кредитной линии недействительным на основании ст. 820 ГК РФ, на которую ссылалось общество в своем иске, указывая на отсутствие нотариального удостоверения и государственной регистрации кредитного договора, содержащего условия о залоге недвижимости. Между тем, как правильно указано в обжалуемых судебных актах, договор кредитной линии не содержал условий об ипотеке, а лишь предусматривал обязанность заемщика заключить договор ипотеки, который впоследствии и был заключен 25.04.2003. Поскольку в договоре кредитной линии отсутствовали условия о залоге недвижимости, то его нотариальное удостоверение и государственная регистрация не требовались. Суд кассационной инстанции оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 19.01.2005 по делу N КГ-А40/12834-04). ООО Торгово-производственная компания "Компас" (далее по тексту - ООО ТПК "Компас") обратилось в суд с иском к филиалу ЗАО "Московская акционерная страховая компания" о взыскании страхового возмещения в соответствии с пунктами 5.1, 5.3.1 договора страхования от 26.02.2004, заключенного между ЗАО "Московская акционерная страховая компания" и ООО ТПК "Компас" на сумму 814190,36 руб., а также процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 02.04.2004 по дату вынесения решения судом из расчета суммы основного долга по ставке рефинансирования Центрального банка РФ в размере 16%, притом что на дату подписания иска сумма процентов составляла 19540,57 руб. В дальнейшем истец уточнил сумму основного ущерба до размера 835147,80 руб., процентов за период с 01.04.2004 по 18.08.2004 в размере 46768,27 руб., а также, учитывая, что филиал ответчика является его структурным подразделением, указал ответчиком по делу ЗАО "Московская акционерная страховая компания" (далее по тексту - ЗАО "МАКС"). Ответчик подал встречное исковое заявление о признании договора страхования от 26.02.2004, заключенного между ЗАО "МАКС" и ООО ТПК "Компас", недействительным в соответствии с п. 1 ст. 179 Гражданского кодекса РФ как совершенного под влиянием обмана с применением последствий недействительности сделки. Решением от 03.09.2004 (в полном объеме изготовлено 10.09.2004), оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 10.11.2004 (полный текст Постановления изготовлен 15.11.2004), основные исковые требования были удовлетворены. Суд первой инстанции взыскал с ЗАО "МАКС" в пользу ООО ТПК "Компас" 859762 руб. 40 коп., в том числе 814190 руб. долга и 45572 руб. 04 коп. процентов. В остальной части иска было отказано. Кроме того, первая инстанция отказала во встречном иске ЗАО "МАКС" о признании недействительным договора страхования. При принятии решения суды руководствовались статьями 9, 307, 309, 310, 395, 421, 929, 944, 945 Гражданского кодекса РФ. Удовлетворяя первоначальный иск, суд первой инстанции указал, что наступление страхового случая имело место с 12 на 13 марта 2004 года и вследствие неправомерных действий третьих лиц имела место утрата имущества на сумму 814190 руб. 36 коп., о чем был извещен страховщик письмом от 13.03.2004, а также сообщено в органы милиции, однако страховщик не перечислил сумму страхового возмещения, подлежащую перечислению страхователю согласно ст. 929 ГК РФ, и просрочка перечисления страхового возмещения влечет за собой уплату процентов в порядке и размере, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, по ставке рефинансирования на момент обращения с исковым заявлением в арбитражный суд 13% годовых в сумме 45572 руб. 04 коп. Отказывая в удовлетворении встречного иска, первая инстанция указала на то, что при заключении договора страхования были определены необходимые условия и были установлены известные обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности страхового случая и размера возможных убытков от его наступления, притом что страховщик, при наличии сомнений об обстоятельствах, сообщенных страхователю, не был лишен возможности произвести осмотр страхуемого имущества, а при необходимости - назначить экспертизу в соответствии со ст. 945 ГК РФ. ЗАО "МАКС" в обоснование своих требований не представило надлежащих доказательств того, что ООО ТПК "Компас" сообщило страховщику заведомо ложные сведения относительно наличия специальных средств защиты - металлических решеток на окнах, что, по мнению ответчика, является основанием для оспаривания договора страхования как сделки, совершенной под влиянием обмана. В соответствии с п. 1 ст. 179 ГК РФ, положенным в основу заявленного ЗАО "МАКС" требования о признании договора страхования недействительным, сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. В графе 7.10 заявления о страховании имущества юридического лица от 20.02.2004, посвященной наличию специальных средств защиты, в подп. 6, объединяющем вопросы наличия или отсутствия металлической входной двери, решеток на окнах и дверных коробок, укрепленных металлическими штырями, на которую ссылается ответчик в доказательство заявленного требования, стоит отметка в графе "да", притом что стороны не оспаривают наличие на спорном складском помещении как железной двери, так и дверной коробки, укрепленной штырями, а в заявлении отсутствует указание, о каких окнах в этой графе идет речь, притом что в подп. 10 п. 7.8 заявления о наличии окон не указывается их количество и размер, хотя такая графа для заполнения в заявлении имеется, из чего суды первой и апелляционной инстанций сделали обоснованный вывод об отсутствии в действиях истца признаков обмана ответчика относительно фактических обстоятельств страхования имущества, которые могли бы служить достаточным основанием для удовлетворения встречного иска ЗАО "МАКС". Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

VIII. Иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

ОАО "Металлист" обратилось в суд с иском к ЗАО "Центромебель" о признании договоров купли-продажи нежилых помещений от 21.03.2003, заключенных между ОАО "Металлист" и ЗАО "Центромебель", недействительными с применением последствий недействительности сделок (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 22.03.2005 по делу N А09-3858/04-10). Решением суда от 29.09.2004 в удовлетворении иска отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 16.12.2004 решение оставлено без изменения. 12.03.2003 советом директоров ОАО "Металлист" под председательством М. было принято решение о продаже здания бытового помещения инструментального цеха и здания заводоуправления. В соответствии с договорами купли-продажи нежилых помещений от 21.03.2003 вышеуказанные объекты были проданы ЗАО "Центромебель". В соответствии с п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, должна быть одобрена до ее совершения советом директоров (наблюдательным советом) общества или общим собранием акционеров. Согласно п. 4 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах" в случае если предметом сделки или нескольких взаимосвязанных сделок является имущество, стоимость которого по данным бухгалтерского учета (цена предложения приобретаемого имущества) общества составляет 2 и более процента балансовой стоимости активов общества по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату, то решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, принимается общим собранием акционеров большинством голосов всех не заинтересованных в сделке акционеров - владельцев голосующих акций. Оценивая оспариваемые сделки с позиции вышеуказанной нормы, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что они не являются крупными, а следовательно, не требуется одобрение их общим собранием акционеров и вопрос об одобрении сделок мог быть поставлен только с позиции их соответствия ст. 83 ФЗ "Об акционерных обществах". При этом суды первой и апелляционной инстанций не установили, превышает ли стоимость отчуждаемого имущества 2% балансовой стоимости активов общества по данным бухгалтерской отчетности; не оценили доводы истца о необходимости рассмотрения оспариваемых договоров как двух взаимосвязанных сделок; не выяснили, соблюден ли установленный ст. ст. 81, 83 ФЗ "Об акционерных обществах" порядок одобрения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность. Вместе с тем судом сделан правильный вывод об отнесении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, к категории оспоримых. В соответствии со ст. 181 Гражданского кодекса РФ иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Оценив представленные в материалы дела доказательства, суд области правильно установил то обстоятельство, что о заинтересованности в совершаемых сделках истец должен был знать на момент заключения договоров (21.03.2003), поскольку оспариваемые договоры были подписаны со стороны истца директором общества, являющимся исполнительным органом. Установив, что исковое заявление ОАО "Металлист" было направлено в арбитражный суд 10.04.2004, суд пришел к правильному выводу о том, что срок исковой давности пропущен. Поскольку ответчик до вынесения судом решения заявил о необходимости применения срока исковой давности, суд правомерно отказал в иске в связи с истечением этого срока. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

IX. При отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку.

1) Иск заявлен о признании права собственности ООО "МСК "Заельцовская" на автокран и об обязании ответчика возвратить автокран владельцу, арендатору - ОАО "НСМП "Проектмонтажстрой" (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20.01.2005 по делу N Ф04-9426/2004(7844-А45-16)). В обоснование заявленных требований истец ссылался на договор купли-продажи от 12.11.98, заключенный между ТОО "ПСП "Простор" и ООО "МСК "Заельцовская", и на приобретательную давность, предусмотренную ст. 234 Гражданского кодекса РФ. Решением от 27.09.2004, оставленным в силе Постановлением апелляционной инстанции от 10.11.2004, в удовлетворении иска отказано. Автокран был продан ФГУП "Производственное объединение "Новосибирский приборостроительный завод" по договору от 27.04.93 ТОО "ПСП "Простор". ТОО "ПСП "Простор" по договору от 12.11.98 продало вышеназванное имущество ООО "МСК "Заельцовская", которое сдало имущество в аренду ОАО "НСМП "Проектмонтажстрой" по договору от 15.11.2003. Договор от 27.04.93 от имени ФГУП "Производственное объединение "Новосибирский приборостроительный завод" был подписан заместителем директора ФГУП "Производственное объединение "Новосибирский приборостроительный завод" - лицом, не уполномоченным на заключение сделок. При оценке доказательств, подтверждающих право собственности на спорное имущество, суд в соответствии с требованиями статей 71, 168 АПК РФ обязан был дать правовую оценку договору от 27.04.93, поскольку ответчик ссылался на него в обоснование своих возражений по иску. В соответствии с ч. 1 ст. 183 ГК РФ представляемый должен прямо одобрить сделку, которая совершена от его имени лицом, не имеющим полномочий действовать от его имени. Ст. 183 ГК РФ не содержит понятия "неодобрение сделки", поэтому доводы заявителей кассационной жалобы о том, что ФГУП "Производственное объединение "Новосибирский приборостроительный завод" не совершало действия по неодобрению сделки, в связи с чем сделка считается одобренной, основаны на неправильном толковании нормы закона. ФГУП "Производственное объединение "Новосибирский приборостроительный завод" не одобрило сделку, в связи с чем суд сделал правильный вывод о ничтожности договора от 27.04.93, как противоречащего ст. 183 ГК РФ. Исходя из смысла ч. 1 ст. 167 ГК РФ сделка, не соответствующая закону, недействительна независимо от признания ее недействительной судом. Таким образом, право собственности на спорное имущество не перешло к ТОО "ПСП "Простор", которое не могло распорядиться имуществом и продать его, а ООО "МСК "Заельцовская" не могло, поскольку не является собственником спорного имущества, сдать его в аренду, поэтому суд, применив статьи 460, 608 ГК РФ, сделал обоснованный вывод о том, что договор от 12.11.98 и договор аренды от 15.11.2003 являются ничтожными сделками. Поскольку недействительные сделки в соответствии с ч. 1 ст. 167 ГК РФ не влекут юридических последствий, выводы суда о том, что право собственности на спорное имущество не перешло по сделке к ООО "МСК "Заельцовская", основаны на правильном применении норм материального права. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

2) ОАО "Североход" обратилось в суд с иском к ОАО "Ярэнерго" о признании недействительной сделки - дополнительного соглашения от 24.07.2003 к договору от 20.11.1995 на отпуск и потребление электрической энергии и о применении последствий такой сделки путем исключения ООО "Торговый Дом "Североход" (далее - ООО "ТД "Североход") из числа субабонентов ОАО "Североход" и возврата абоненту (истцу) 60 кВт мощности (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 18.01.2005 по делу N А82-1134/2004-1). Решением от 16.06.2004 суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований. Постановлением от 17.10.2004 решение суда оставлено без изменения. АООТ "Ярэнерго" (энергоснабжающая организация) и АООТ "Североход" (абонент) заключили договор на отпуск и потребление электрической энергии от 20.11.1995. В соответствии со ст. 545 ГК РФ абонент может передавать энергию, принятую им от энергоснабжающей организации, через присоединенную сеть другому лицу (субабоненту) только с согласия энергоснабжающей организации. Представленное в дело дополнительное соглашение от 24.07.2003 к договору от 20.11.1995 свидетельствует о согласии ОАО "Ярэнерго" на включение в состав субабонента ООО "ТД "Североход". Данное соглашение подписано представителем энергоснабжающей организации и абонентом. Ссылка ответчика на подписание от имени ОАО "Североход" неуполномоченным лицом несостоятельна по следующим основаниям. В соответствии со ст. 183 ГК РФ при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Последующее одобрение сделки представляемым создает, изменяет и прекращает для него гражданские права и обязанности по данной сделке с момента ее совершения. Одобрение совершенной сделки от 24.07.2003 генеральным директором С. подтверждается заявками от 26.11.2003, в перечень которых в качестве субабонента включено ООО "ТД "Североход", а также письмами от 25.11.2003, от 26.12.2003 и от 01.03.2004. Довод истца об избрании С. генеральным директором в период оформления дополнительного соглашения от 24.07.2003 несостоятелен, ибо в деле нет протокола общего собрания акционеров об избрании его таковым. Суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции без изменения.

Название документа