Таким образом, идеологическое и политическое значение термина «демократия» за последнее время небывало выросло, хотя мало кто, даже те, кто пользуется им каждодневно в своей политической риторике, включая президентов государств и ведущих политиков, осознают подлинное его значение, часто не задумываясь, что в реальности он означает. В итоге термин «демократия» стал своего рода брэндом некоторых политических сил, неким фетишем для слепого поклонения и навязывания его всем подряд, всему человечеству. А это уже становится сродни мании или религиозному фанатизму, но чаще всего – атрибутом политической спекуляции.
Некоторые мировые лидеры интуитивно осознавали порочность порядка и образа жизни, навязываемые этим общественным устройством в том виде, как он есть. Так, известна знаменитая оценка демократии, высказанная Уинстоном Черчиллем еще в 1947 году, когда он сказал, что «…демократия – худший способ управления государством…». Но другие, хорошие, ему, плохо знавшему философию, по всей видимости, были неизвестны.
«Демократические» преобразования коснулись и России. Даже в то время, когда Статья 13 нынешней Конституции РФ прямо указывает, что в Российской Федерации «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» Статья 1 в противовес ей провозглашает, что «Россия есть демократическое федеративное правовое государство».
Что же стоит за термином демократия, что он на самом деле обозначает?
В толковых словарях мы можем найти только следующие определения:
Демократия [гр. demokratia
В то же время из научной теории известно, что философская основа демократии – соотношение свободы и равенства, как социально-политических ценностей, воплощение которых должно происходить в соответствующих институтах демократии: прямой или представительной. Последняя сейчас наиболее распространена в виде правового государства с его верховной властью, которая, однако, не распространяется на права личности. Гарантией прав личности в таком государстве является разделение властей – законодательной, исполнительной и судебной, децентрализация власти в социально-экономической и культурной сферах, при этом защиту прав граждан должны брать на себя демократические ассоциации – гражданские и политические. Они становятся посредниками между центральной властью и различными слоями общества, представляя интересы последних, отстаивают неотчуждаемое право граждан на независимость и свободную инициативу, которое является подзаконным. Осуществлению прав человека в обществе служат также свобода печати и суд присяжных.
Непременным атрибутом демократии являются так называемые либеральные общечеловеческие ценности, такие как уважение, к личности и равенство всех людей, свобода слова и печати, свобода совести и т.д.
Итак, самым распространенным видом современной демократии является демократия представительная, при которой происходит избрание представителей общества в законодательное собрание и другие выборные органы власти всех уровней – от центральных государственных учреждений и региональных государственных органов до избираемого руководства финансовых, промышленных, сельскохозяйственных и др. учреждений.
Кроме того, существует так называемая демократия участия, при которой активная часть общества организована в политические ассоциации (партии, союзы, движения), политически деятельна, информирована, формирует выборные учреждения власти, контролирует их деятельность через своих представителей и работу самих представителей, которым она делегирует защиту своих интересов и взглядов. В этой связи в политической жизни общества постоянно развертывается борьба за участие, против его ограничений (имущественных, возрастных, национальных, половых цензов). Это в итоге привело к созданию всеобщего избирательного права. Степень участия граждан в управлении обществом определяет политический облик страны, ее политическую жизнь и политическую культуру.
К сожалению, в силу невежества большинства политических деятелей, использующих этот термин, само понимание демократии стало выхолощенным, механистическим, оторвавшись от изначально заложенного в этот термин смысла. Именно поэтому в жизни современного общества, и не только в нашей стране, возникает столько проблем и трагических событий.
В то же время общеизвестно, что наиболее ранними идеями о сути государственного устройства, в том числе и демократии, считаются определения, разработанные великими древнегреческими философами Платоном и Аристотелем чуть менее 2500 лет тому назад, оказавшимися настолько верными, что они стали классическими, и весь мир ими пользуется до настоящего времени.
Напомним, что согласно их определениям государство – это форма организации общества, устремленная к идеалу общежития людей, способных жить в мире и совместными усилиями утверждать торжество нравственности, справедливости и духовности. Исходя из этого, каждому человеку – составной части государственного целого – необходимо развивать ту полезную деятельность, которая наиболее соответствует его природной склонности и его социальному положению. Природное разнообразие и неравенство индивидов должно слиться в гармоничное единство добродетелей, к которым относятся мудрость, мужество, благоразумие и справедливость, а как это правильно сделать, могут разъяснить философы, способные охватить всю полноту и единство государственных идей, патриотических идеалов и гуманистических ценностей. Разум вносит порядок в человеческие отношения, а закон устанавливает меру поведения.
В нормальном государстве должен существовать только один вид подчинения, основанный на фактическом нравственном и интеллектуальном превосходстве одних над другими. Не покорение и господство, а просвещение и воспитание, не наказание, а убеждение должны быть рычагами государства, а подбор и расстановка кадров, образованность граждан должны ставиться на высоту политических задач, в центр важнейших государственных функций.
В любом случае государство есть единое политическое целое, части которого необходимо соединяются разумным пониманием согласия и порядка, и где добро, как общее благо, должно торжествовать над злом, правда над ложью, здравый смысл, разум над демагогией и заблуждениями, справедливость над произволом. Знания, разум "должны править всем". Если власть "соединяется с разумением и рассудительностью", тогда и "возникают наилучший государственный строй и наилучшие законы". Стабильность государства определяется не только и не столько властью, сколько справедливыми, т.е. мудрыми и добродетельными, законами и законностью, подразумевающими неотвратимость наказания.
Пытаясь описать особенности государственных устройств, Платон ввел классификацию их разновидностей. К самым распространенным формам политического режима он отнес демократию, тиранию и олигархию. Демократия – это власть народа, т.е. тех, кто "трудится своими руками, чужды делячества, да и имущества у них немного". Именно они "всего многочисленнее и при демократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе", но, правда, у них нет желания делать это часто, особенно если "им не достается их доля меда". Тем не менее, демократия возможна в том случае, если "бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей". Власть же при полном "демократическом строе" должна происходить "большей частью по жребию", т.е. в форме наиболее полного политического равенства, "уравнивающего равных и неравных".
Однако здесь вступает в дело диалектика, в соответствии с законами которой все чрезмерное обычно вызывает изменения в противоположную сторону. И наблюдается это не только в природных явлениях, но и в политических режимах. Демократия несет в себе зародыши поражения, поскольку в "демократических людях" остается весьма пагубное наследие от олигархического строя, в котором власть имущих порождает у бедных соблазн, отстранив их, самим стать имущими. Демократия – строй "приятный и разнообразный", но "не имеющий должного управления". Кроме того, к руководству может прийти политический лидер без должных на то оснований. Демократия нисколько не озабочена тем, "кто от каких занятий переходит к государственной деятельности. Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе". Но еще опаснее то, что из состояния "крайней свободы", "своеволия", "своеобразного равенства" демократия склонна перерождаться в куда более жесткие режимы, в частности, в тиранию.
Доказано, что "тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство". Цель, преследуемая тиранией, – захватить власть, удерживать ее, пользоваться ею. Тирания не нуждается в выдающихся политических фигурах. При всем том, что тирания апеллирует к бедным, она крайне расточительна. Стремясь удовлетворить потребностям правящей верхушки, она "в битве с бережливым началом... одержит верх" и с бесчестьем, как изгнанницу, вытолкнет вон стыдливость, обозвав ее глупостью, а рассудительность назовет недостатком мужества и выбросит ее, закидав грязью. Тиран, подчеркивает Платон, появляется вначале "как ставленник народа". Власть делает тирана завистливым, вероломным, несправедливым, недружелюбным и нечестивым. Поддерживая и питая всяческое зло, "он будет чрезвычайно несчастен и такими же сделает своих близких". Коварно уничтожив своих врагов, он будет "постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе". "На колеснице своего государства" он уже будет стоять не как "представитель народа, а как совершенный тиран". С учетом сказанного понятно, почему Платон тиранический политический режим расценивает как "крайнее заболевание государства".
Еще один вид извращенного государственного устройства – это олигархия, "преисполненная множеством зол". Она держится "исключительно на военной силе" или же была прежде установлена "путем запугивания". Здесь царит имущественный ценз, у власти стоят богатые, а бедняки не участвуют в правлении. Очевидно, "раз в государстве почитают богатство и богачей, значит, там меньше ценятся добродетель и ее обладатели". Порочность такого политического режима совершенно ясна. Во-первых, развивается наклонность к стяжательству и наживе, богачами восхищаются, их назначают на государственные должности, а бедняки там не в почете; во-вторых, богатство не допускает способных, но бедных людей к управлению государством; в-третьих, это государство расколото на бедняков и богачей; в-четвертых, оборона такого государства затруднена, ибо надо "давать оружие в руки толпы", и т.д. Не случайно олигархия, находясь в состоянии неустойчивого равновесия, от малейшего толчка приходит в полное расстройство. Такое государство "заболевает и воюет само с собою по малейшему поводу". Оно прекращает свое существование и перерастает в другие политические формы, в частности, в демократию.
Таким образом, политика у Платона есть диалектический синтез общечеловеческих интересов и ценностей с ценностями и интересами национальными. Он одним из первых обосновал необходимость выдвижения этических категорий на важнейшие позиции в шкале политических ценностей. Разрабатывая гуманистические основы политики, он ищет возможности торжества добра как общей идеи блага над злом, над ложью, здравого смысла над демагогией и заблуждениями, справедливости над произволом. В этом, очевидно, кроется объяснение того, что многие положения Платона обрели силу общечеловеческих ценностей, пустили прочные корни в сознании людей, где бы и когда бы они ни жили. Но одновременно у него слышны, и вполне явственно, патриотические мотивы, он с болью пишет о тиране, который может поднять руку на родных отца и мать, так же поступить и со всей родиной... Поэтому гражданам должна быть "присуща любовь к своему государству, испытанная в радости и в горе, и должно быть заметно, что от этого своего правила, они не откажутся ни при каких трудностях, опасностях или иных превратностях».
Ученик Платона – Аристотель полагал, что в силу присущего ему социального инстинкта человек нуждается в обществе, прежде всего для нравственного прогресса. Он продолжил работу над классификацией государственных устройств, расширив и усовершенствовав ее. Его суждения о государственном устройстве мало чем отличаются от идеалов Платона, поскольку также подразумевают господство лучших по уму и нравственному достоинству людей. В принципе все граждане имеют право на участие в государственном управлении, но допускаются к нему по достижении зрелого возраста, только получившие соответствующие воспитание и образование.
Только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу согласно со строгой справедливостью, являются правильными; имеющие же в виду только благо правящих – все ошибочны и представляют собой противоестественные отклонения от правильных. Отклонения бывают следующими: от монархии (власти одного просвещенного) – тирания, от аристократии (власти немногих добродетельных) – олигархия, от политии (власти большинства, просвещенного и добродетельного) – демократия. Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды только состоятельных граждан; демократия – лишь выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет.
Философ рисует историческую картину диалектики государственного строительства: "Если правление нескольких людей, всех одинаково хороших, следует считать аристократией, а правление одного лица – царской властью, то аристократия оказалась бы для государства предпочтительнее царской власти, все равно, будет ли власть опираться на вооруженную силу или же обойдется без нее, лишь бы только оказалось возможным привлечь к правлению нескольких подобных людей. Может быть, в прежние времена люди управлялись царями именно вследствие того, что трудно было найти людей, отличающихся высокими нравственными качествами, тем более что тогда вообще государства были малонаселенными.
Кроме того, царей ставили из-за оказанных ими благодеяний, а их оказывали хорошие мужи. А когда нашлось много людей, одинаково доблестных, то, отказавшись подчиняться власти одного человека, они стали изыскивать какой-нибудь общий вид правления и установили политию. Когда же, поддаваясь нравственной порче, они стали обогащаться за счет общественного достояния, из политии естественным путем получались олигархии, ведь люди стали почитать богатство. Из олигархий же сначала возникли тирании, а затем из тираний – демократии: низменная страсть корыстолюбия правителей, постоянно побуждавшая их уменьшать свое число, повела к усилению народной массы, так что последняя обрушилась на них и установила демократию. А так как государства увеличились, то, пожалуй, теперь уже нелегко возникнуть другому государственному устройству помимо демократии".
Резюмируя свое описание особенностей государственного строительства, Аристотель пишет: "Из трех видов государственного устройства, какие мы признаем правильными, наилучшим, конечно, является тот, в котором управление сосредоточено в руках наилучших. Это будет иметь место в том случае, когда либо кто-нибудь один из общей массы, либо целый род, либо вся народная масса будет иметь превосходство в добродетели, когда притом одни будут в состоянии повелевать, другие – подчиняться ради наиболее желательного существования. В наилучшем государстве добродетель мужа (деятеля, руководителя, властителя) и добродетель гражданина должны быть тождественны. Отсюда ясно, что таким же точно образом и при помощи тех же самых средств, которые способствуют развитию дельного человека, можно было бы сделать таковым и государство. Почти одно и то же воспитание, одни и те же навыки служат к усовершенствованию государственного мужа (деятеля) или царя".
Вполне естественно, отмечает философ, что всем хотелось бы ввести такой государственный строй, который при данных обстоятельствах оказался бы наиболее приемлемым и удачным. Поэтому государственные деятели должны уметь помочь усовершенствованию существующего государственного строя, но это невозможно, если им неизвестны, какие виды государственного строя существуют в принципе. Их всего, как уже говорилось, три правильных, которые развивались исторически в следующей последовательности: царская власть (когда по своим выдающимся качествам наиболее выделяется один из многих), аристократия (когда с превосходными качествами имеется некое меньшинство) и полития (когда разум и высшие благородные качества присущи большинству).
Соответствующие указанным естественным состояниям государственного устройства имеют место и неестественные отклонения: тирания (от царской власти) – наиболее очевидное и древнее отклонение, сопутствуемое невежеством народных масс, позволяющих себя угнетать; олигархия (от аристократии) – отклонение, близкое к тирании, допустимое при относительном невежестве или отупении народа, почитающего богатство; демократия (от политии) – наиболее умеренное отклонение, характерное для мало просвещённого народа, когда несовершенные системы воспитания и образования не в силах наделить его разумом.
В реально существующих государствах можно наблюдать в большей части случаев два вида государственного устройства, представляющих собой неестественные отклонения, – один из видов олигархии или демократии, или их усредненную комбинацию. В обоих случаях мерилом служит имущественный достаток, высокий в первом случае и низкий – во втором, что и объединяет эти два вида государственности в одну группу. Исходя из того, что в каждом государстве население делится на три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и другими, а, по общепринятому мнению, умеренность и середина – лучшее из всего, то очевидно, что и средний достаток из всех благ более предпочтителен, поскольку при наличии его легче всего повиноваться доводам разума.
Напротив, трудно следовать этим доводам человеку сверхсильному, сверхзнатному, сверхбогатому или, наоборот, человеку сверхбедному, сверхслабому, сверх униженному по своему общественному положению. Люди первого типа становятся по преимуществу наглецами и крупными мерзавцами. Люди второго типа часто делаются злодеями и мелкими мерзавцами. А из преступлений одни совершаются из-за наглости, другие – вследствие подлости. Сверх того, люди обоих этих типов не уклоняются от власти, но ревностно стремятся к ней, а ведь и то и другое приносит государствам вред.
Далее, люди первого типа, имея избыток благополучия, силы, богатства, дружеских связей и тому подобное, не желают, да и не умеют подчиняться. И это наблюдается уже дома, с детского возраста: избалованные роскошью, в которой они живут, они не обнаруживают привычки повиноваться даже в школах. Поведение людей второго типа из-за их крайней необеспеченности чрезвычайно униженное. Таким образом, одни не способны властвовать, и умеют подчиняться только той власти, которая проявляется у господ над рабами; другие же не способны подчиняться никакой власти, а властвовать умеют только так, как властвуют господа над рабами.
Получается государство, состоящее из рабов и господ, а не из свободных людей, государство, где одни исполнены зависти, другие – презрения. А такого рода чувства очень далеки от чувства дружбы в политическом общении, которое должно заключать в себе дружественное начало. Упомянутые же нами люди не желают даже идти по одной дороге со своими противниками.
Итак, ясно, что наилучшее государственное общение – то, которое достигается посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они, в лучшем случае, сильнее обеих крайностей или, по крайней мере, каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для государства является то, чтобы его граждане обладали собственностью средней, но достаточной; а в тех случаях, когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влиянием противоположных крайностей. Ведь тирания образуется как из чрезвычайно распущенной демократии, так и из олигархии, значительно реже – из других видов государственного строя.
Таким образом, очевидно, что средний вид государственного строя наилучший, ибо только он не ведет к внутренним распрям; там, где средние граждане многочисленны, всего реже бывают среди граждан группировки и раздоры. И крупные государства по той же самой причине – именно потому, что в них многочисленны средние граждане, – менее подвержены распрям; в небольших же государствах население легче разделяется на две стороны, между которыми не остается места для средних, и почти все становятся там либо бедняками, либо богачами. Демократии, в свою очередь, пользуются большей в сравнении с олигархиями безопасностью; существование их более долговечно благодаря наличию в них средних граждан (их больше, и они более причастны к почетным правам в демократиях, нежели в олигархиях). Но когда за отсутствием средних граждан неимущие подавляют своей многочисленностью, государство оказывается в злополучном состоянии и быстро идет к гибели.
Теперь ясно и то, почему в большинстве случаев государственный строй бывает либо демократическим, либо олигархическим. Вследствие того, что средние занимают в государствах зачастую незначительное место, те из двух, которые их превосходят, – либо крупные собственники, либо простой народ, – отдалившись от среднего состояния, перетягивают государственный порядок на свою сторону, так что получается либо демократия, либо олигархия.
Вместе с тем в государственном строе помимо имущества (богатства) есть еще одно важное мерило – добродетель (разум). Именно его наличие отличает два правильных вида государственного устройства – аристократию и политию, или их усредненную комбинацию. Однако если имущество (богатство) можно измерить и установить тот или иной имущественный ценз, то мерила добродетели (разума) на практике нет и его необходимо еще установить. По этой причине история знает мало примеров государственных устройств, основанных на принципах аристократии и политии.
В любом случае, по мнению Аристотеля, лучшим видом государственного устройства всегда будет то, которое будет приближаться к совершеннейшему (эталонному, т.е. аристократия или полития), а худшим – то, которое будет более удаляться от среднего (демократия и олигархия).
Но самое важное из всех способствующих сохранению государственного строя средств, которым ныне все пренебрегают, – это воспитание в духе соответствующего государственного строя. Никакой пользы не принесут самые полезные законы, единогласно одобренные всеми причастными к управлению государством, если граждане не будут приучены к государственному порядку и в духе его воспитаны, а именно, если законы государства демократические – в духе демократии, если аристократические или политийные – то в соответствующем духе. Главное – граждане должны их знать и им подчиняться, ведь если не дисциплинирован один, недисциплинированно и все государство.
В демократиях, по крайней мере, в тех, которые признаются по преимуществу демократиями, установились порядки, противоположные тому, что для демократий полезно. Причина этого в том, считает философ, что там плохо понимают, что такое свобода. В самом деле, демократия обыкновенно определяется двумя признаками: сосредоточением верховной власти в руках большинства и свободой. Справедливость, как им представляется, совпадает с равенством; равенство же понимается в том смысле, что решения народной массы должны иметь силу; свобода же толкуется, как возможность делать всякому что угодно. Вот и живет в такого рода демократиях каждый по своему желанию или "по влечению своего сердца". Но это плохо: ведь следует считать жизнь, согласующуюся с государственным строем, не рабством, но спасением.
Итак, подытоживая все вышесказанное, можно утверждать, что античные философы, классифицируя типы государственного устройства, разделили их на две группы в зависимости от приоритета ценностей в сознании как стоящих у власти правителей (руководителей), так и всех граждан государства в целом.
Первая группа отнесенных к разряду правильных госустройств:
1. Монархия (развившаяся в большинстве стран в современную, республиканскую форму – президентское правление) – когда по своим выдающимся качествам наиболее выделяется один, наиболее просвещенный, из многих.
2. Аристократия (развившееся в наши дни в современную, республиканскую форму – парламентское правление) – когда с превосходными качествами имеется некое меньшинство.
3. Полития (соответствующая согласно кратологии {науке о власти} более современному термину ноократия {власть разума}) – когда высшие благородные качества и разум присущи большинству, а форма госустройства является республиканской.
Основополагающими ценностями данной группы госустройств являются разум, позитивные знания, нравственность, высококультурное поведение, пат-риотизм и т.п., т.е. те, которые достигаются посредством кропотливого и всестороннего воспитания и просвещения. Напомним, что, оценивая особенности государственного строительства, Аристотель предлагал признавать правильными, наилучшими те виды государственного устройства, в которых управление сосредоточено в руках наилучших.
Вторая группа, которую Аристотель квалифицировал как отклонения от правильных типов, включает следующие госустройства:
1. Тирания (развывшаяся в наши дни в более современную форму – диктаторское правление) – наиболее очевидное и древнее отклонение, сопутствуемое невежеством народных масс, позволяющих себя угнетать какому-либо маньяку.
2. Олигархия (развившееся в наши дни в более современную форму – полиархия, т.е. криминально-олигархическое правление) – отклонение, близкое к тирании, допустимое при относительном невежестве или отупении народа, почитающего богатство и позволяющих узурпировать власть небольшому числу безнравственных, далеких от общих интересов людей.
3. Демократия (имеет несколько разновидностей: охлократия – власть толпы; более распространенная в наше время клептократия – склонность недобросовестных лиц, получивших власть, к воровству, личному обогащению, коррупции) – отклонение, характерное для мало просвещённого народа, когда несовершенные системы воспитания и образования не в силах наделить его в достаточной мере разумом или даже рассудком, чтобы противостоять очевидной несправедливости и изменить ослабляющий государство порядок.
В отличие от действительных, подлинных ценностей госустройств пер-вой группы при госустройствах второй превалируют главным образом мнимые ценности – деньги, имущество (собственность), власть и т.п. Эти ценности являются по своей сути вспомогательными, второстепенными элементами механизма (или инструментами) государственного общежития и не могут доминировать в нормально обустроенном государстве, в котором благодаря правильному воспитанию и просвещению сознание граждан находится на высоком уровне. Разум, нравственность, высокая культура поведения и патриотизм в неправильных госустройствах намеренно предаются забвению и отходят на второй план, а для демагогических целей недобросовестными правителями используются более размытые абстрактные понятия, такие как свобода, равенство и братство.
Таковы вкратце воззрения Платона и Аристотеля на проблемы государственности, в которых четко вырисовываются три правильных государственных устройства – монархия, аристократия и полития (ноократия), в основу которых положены умственно-нравственные ценностные ориентиры и соответствующие параметры граждан, выдвигаемых управлять государством, и три неправильных – тирания, олигархия и демократия, отличающихся от первых трех тем, что в их основу положены денежно-имущественные ценностные ориентиры и соответствующие параметры граждан, стремящихся к управлению государством.
Вполне понятно, что демократия, как и ее родная сестра, олигархия, идеализирующие, прежде всего денежно-имущественные ценности, никоим образом не относятся к лучшим типам государственного устройства, поскольку они несут в своей сущности и поэтому в обязательном порядке сопровождаются такими производными от процесса дебилизации населения явлениями, как коррупция, криминал, правовой беспредел, мошенничество, всеобщее невежество и невоспитанность, терроризм, воровство, вандализм, торговля людьми, беспризорность, заказные убийства, захват заложников, бедность и экологические катастрофы, система двойных стандартов и т.д., с которыми граждане России все чаще сталкиваются в своей жизни. При этом уменьшается число высококультурных людей, наблюдается рост презрения к разуму, совести и морали, рушатся нравственные устои общества, высмеиваются патриотизм, любовь к природе, животным и человеку в целом, как высшему достижению развивающейся природы.
Следует отметить, что коммунистическая (социалистическая) идеология также базируется на денежноимущественно-властных ценностях, и разум, нравственность и патриотизм не являются в ней доминантами. Поэтому государства с такого рода идеологией, безусловно, относятся ко второй, неправильной группе госустройств (страны социалистической демократии). Доказательством этому служит известный коммунистический лозунг: "Пролетарии (т.е. неимущие) всех стран, объединяйтесь!". Объединяться разумных людей всех стран коммунистические идеологи никогда не призывали. Поэтому на протяжении всего ХХ века пролетариям всех стран так и не удалось то, к чему призывалось в "Интернационале": "Мы наш, мы новый мир построим", потому что согласно тексту той же песни в головах у пролетариев разум был не в функциональном состоянии – он кипел: "Кипит наш разум возмущенный!", и проку от него было, естественно, мало.
Недалеко от них ушла и группа партий правого (либерального) толка, т.е. те, чьи сторонники активно участвовали в мошеннической приватизации (в фактическом разворовывании) всенародной собственности, но не с целью обеспечения разумного, а поэтому более эффективного ее управления с пользой для всех, но прежде всего для среднего класса, как это делается в других, цивилизованных, странах, а с целью частного присвоения национальных богатств узкой группой невежественных и безнравственных мошенников, т.е. ради собственной наживы и стяжательства. Этим индивидам чужды такие понятия, как стыд, совесть, Родина, справедливость.
Правым, либеральным, партиям, как приверженцам западного образа жизни в его наихудшем, клептократическом исполнении, не только чужд патриотизм, но они в силу своей идеологической ориентации и природного невежества не способны даже к восприятию разума и нравственности, ростки которых иногда случайно проявляются в некоторых странах западной демократии. Все их помыслы о власти сугубо ради одного – ДЕНЕГ, в то время как деньги любым способом ими используются, чтобы захватить власть. Таким образом, их формула мышления проста: власть – деньги – еще большая власть – еще большие деньги. Поэтому ни о какой нравственности при созданном с их помощью клептократическо-олигархическом режиме не может быть и речи. Все покупается, продается и делается за деньги, или за большие деньги, или за очень большие деньги. За деньги убивают, берут заложников, предают, совершают акты террора и насилия и т.д.
Учитывая классическую теорию и исторический опыт наиболее развитых стран мира, России следует поставить цель – перейти к самому совершенному виду государственного устройства – НООКРАТИИ (власти разума), переориентируясь на присущие этому типу государственного правления ценности: разум, патриотизм и нравственность. Этот переход, чтобы он был мирным и безболезненным, следует осуществить под лозунгом: «За победу ноократии как высшей стадии демократии!». Эту цель можно достичь лишь единственным путем – образумив расстроенное, искаженное сознание граждан посредством их просвещения путем отказа от идеалов и ценностей клептократии/олигархии, перейдя к идеалам и ценностям аристократии/ноократии, борясь повсеместно против невежества и стяжательства за выживание и полноценное развитие.
Поскольку в умах граждан России сейчас царит сплошной идеологический винегрет, состоящий в большинстве из взаимоисключающих понятий, таких как: демократия, либерализм, православие, монетизация, свобода (слова), рынок, социализм, державность, доллар, права человека, монархия, патриотизм, олигархия, частная собственность, ислам, госсобственность и т.д., процесс их просвещения должен осуществляться повсеместно: в библиотеках и читальных залах, в аудиториях вузов и на симпозиумах, с экранов телевидения и со страниц газет и учебников и находить поддержку у Президента страны, в Правительстве и в Федеральном Собрании, в редакциях СМИ (газет и телерадиовещания), поскольку разум как совокупность полезных знаний приобретается в процессе обучения, образования, а патриотизм и нравственность в процессе правильного воспитания и просвещения людей.
Только сообщество просвещенных людей может быть жизнестойким и прогрессивно развиваться. Со временем патриотизм общенациональный (государственный) перед лицом планетных экологических катастроф и угроз из космоса будет постепенно перерастать, расширяясь в патриотизм глобальный (любовь к своей планете Земля), т.е. в интерпатриотизм (не путать с пролетарским интернационализмом).
Разум – патриотизм – нравственность являются в настоящее время теми ценностями, которые, взаимно дополняя друг друга, представляют собой идеологическое целое. Это целое значительно отличается от затертых клише, порожденных в свое время на Западе, типа: свобода и демократия; свобода, равенство и братство, дающих сейчас все большие сбои. Постижение гражданами страны перечисленных выше трех ценностей, отличающихся определенностью и прогрессивностью, возведение их в ранг Государственной идеологии России, позволило бы вывести страну из того тупика, в котором она сейчас находится.
Только с помощью разума, патриотизма и нравственности граждане России вопреки проплаченным полит технологиям смогут избирать в руководство государством лучших своих представителей, которые должны обладать умением принимать эффективные решения в области социального, экономического и политического развития страны, покончить с криминалом и коррупцией, терроризмом и наркоманией, с алкоголизмом невежественных граждан-родителей, множащих беспризорных, невоспитанных и необразованных новых граждан-детей, будущих потенциальных носителей невежества, а значит нового криминала, терроризма и т.д.
Следует отметить, что как западная идеология, так и идеология терроризма не опираются на разум и нравственность, а часто отвергают их вовсе. Так, например, развязывая Вторую мировую войну, Гитлер (идеолог-западник) открыто призвал немцев (западников) отбросить на время разум, совесть и мораль (т.е. основы нравственности), чтобы насильственным путем уничтожить низшие, по его мнению, расы. Эти ценности до сих пор отсутствуют как среди современных идеологических установок западных, так и террористических идеологов. Это лишний раз свидетельствует о том, что идеологии, где не присутствуют эти ценности, имеют, очевидно, профашистский либо террористический характер, что делает их идеологически родственными между собой.
В любом случае в демократии ХХ века, как отмечают многие теоретики, стали все больше проявляться черты полиархии, при которой народовластие существенно затруднено прогрессирующей в современном западном обществе концентрацией экономической власти в руках «властвующей элиты», создающей олигархическую модель власти и политики, превращая демократию в клептократию, создающей основу для системы двойных стандартов.
Разум, патриотизм и нравственность, будучи стержнем ноократии, должны стать сутью обновленной государственной идеологии России, отличительными, более привлекательными для других народов чертами как внутренней, так и внешней политики страны, основами просветительской деятельности государства как через систему государственного воспитания и образования, так и национальные СМИ, позицией России в отношении с другими государствами и народами мира. Они должны доминировать во всех аспектах каждодневной жизни россиян, стать принципами их единения и сплоченности и этим помочь консолидации народа как нации по гражданству перед лицом все более ускоряющейся глобализации окружающего мира, привнося в этот мир больше стабильности, порядка и прогресса.
В конечном итоге эти ценности должны лечь в основу унифицированной глобальной общечеловеческой идеологии, которая в итоге и объединит на добровольной основе наиболее просвещенную и прогрессивную часть Человечества, а со временем и всех землян.
Таким образом, клептократической идеологии терроризма человечество может и должно противопоставить ноократическую Глобальную общечеловеческую идеологию. И тем почетней, если зачинателями этого дела станут россияне.
Президент России В.В. Путин в одном из своих выступлений призвал: «Умные всех стран, объединяйтесь!» Но не менее верно было бы в настоящее время призвать к объединению всех умных в России, как это сделал, например, процветающий Китай, который в число национальных приоритетов последних лет включил науку, образование, разум, патриотизм, нравственность, как это делают США, куда уже многие десятилетия «утекают мозги» со всего мира, включая «мозги из России». Поэтому будущее китайской и американской наций в отличие от российской сомнений не вызывает.
Провозглашение ноократии как высшей стадии развития демократии с последующей заменой в Статье 1 Конституции России термина "демократическое" на "ноократическое", характеризующего идеологическую суть Российского государства в одночасье поменяет хищнический характер денежно-имущественных демократических преобразований и реформ форм собственности и хозяйственной деятельности в стране на гуманистическую, разумную природу некротических умственно-нравственных устремлений, подкрепляемых надежной системой воспитания и образования, призванных обеспечить подлинное всенародное просвещение граждан государства нового типа, а с ним и долгожданное совместное счастливое их проживание в стране и мире.
Подводя итоги всему вышесказанному, хотелось бы привести суждения Г. Гегеля на эту тему из его “Философии права”: “В государстве не следует желать ничего, что не есть выражение разумности… Обычно, прежде всего, задают вопрос, какой строй является наилучшим. На это можно было бы дать множество ответов, самый общий такой: каждый строй хорош, при условии, что в нем существует хорошее управление. Так высказываются люди, которые хотят прослыть умными, но они лишь обходят вопрос, отодвигают его. По их словам, все государственные устройства хороши, нет среди них наилучшего...
Второй ответ гласит: лучшим является тот строй, которым довольны люди, ведь что же требуется еще, если люди счастливы, довольны… Удовлетворенность вообще не содержит объективного определения, человек может удовлетвориться наихудшим, свиньи довольны, пребывая в грязи, и люди довольны, находясь в самом низком, позорном состоянии, как, например, индусы, погрязшие в глубоком позорном суеверии… Наилучшее государственное устройство – разумное… Обычно заранее исходят из различных определений – государственный строй должен защищать свободу, служить препятствием произволу, способствовать благу целого, счастью и довольству людей. От всех этих соображений следует освободиться, заботиться надо только о разумности… тогда все остальное придет само собой, все эти второстепенные цели будут достигнуты попутно”.