Дипломная работа: Массовые беспорядки

Оглавление

Введение

Глава 1 Понятие массовых беспорядков

1.1 Массовые беспорядки: исторический экскурс в проблематику массовых беспорядков

1.2. Понятие и классификация массовых беспорядков

1.3 Международно-правовые нормы и зарубежное законодательство о массовых беспорядках

Глава 2 Квалификация массовых беспорядков по элементам состава преступления

2.1 Объект массовых беспорядков

2.2 Объективная сторона массовых беспорядков

2.3 Субъективная сторона массовых беспорядков

2.4 Субъект массовых беспорядков

Заключение

Список источников и литературы

Актуальность темы исследования. Сложная социально-экономическая и политическая ситуация в стране, распад идеологических скреп обусловили появление в обществе на почве различий экономических, национальных, религиозных, политических и других интересов очагов напряженности и конфликтов. Складывающаяся в настоящее время ситуация накладывает определенный отпечаток на состояние борьбы с преступностью в целом и ее отдельными видами. В известной мере это касается и массовых беспорядков.

Дело в том, что в период демократических преобразований, происходящих в нашем обществе, становятся популярными явления массового характера, включая проведение различных митингов, шествий, демонстраций и т.п. В этих условиях приобретают распространенность и явления массового характера, носящие негативные оттенки, причиняющие (могущие причинить) ущерб общественному порядку и общественной безопасности. В этой связи вполне обоснованным можно считать вывод, согласно которому с учетом возрастающей интенсивности развития общества следует ожидать эскалацию такого рода преступлений, как массовые беспорядки. В отдельных регионах так и происходит.

Представляется важным отметить и то, что в условиях РФ национальные проблемы относятся к числу наиболее острых и болезненных, представляющих сегодня реальную угрозу для проводимых в ней кардинальных преобразований. Анализ экстремальных ситуаций, вызванных межнациональными конфликтами, позволяет предполагать, что данный фактор массовых беспорядков вряд ли будет преодолен в ближайшей перспективе, напротив, есть достаточные основания прогнозировать дальнейшее ухудшение положения.

Это в значительной степени определяет важность выбранной темы работы. Вместе с тем актуализация указанной темы связана и со слабой теоретической разработанностью данной проблематики.

Проблемам массовых беспорядков в дореформенный период уделялось незначительное внимание. Существовало мнение, согласно которому с построением социализма отпадала реальная почва для возникновения массовых беспорядков. Однако, несмотря на это, в стране имели место отдельные вспышки массовых беспорядков, которые не предавались широкой огласке. В этой связи научное изучение этого явления не проводилось, а в учебной литературе внимание данному преступлению уделялось лишь потому, что данная норма существовала в уголовном кодексе. Как следствие, при расследовании дел, возбужденных по фактам массовых беспорядков, практические работники и по сей день сталкиваются с трудностями в квалификации действий их участников. Несмотря на обновление и усовершенствование конструкции состава преступления, массовые беспорядки (ст. 212 УК РФ), действия, рассматриваемые в теории уголовного права как "массовые беспорядки", на практике нередко оцениваются как групповое хулиганство, групповое нарушение общественного порядка, групповой захват оружия и иные составы преступлений.

Степень научной разработанности. В процессе изложения основных теоретических выводов автор опирался, прежде всего, на труды Г.А, Аванесова, А.И. Алексеева, Б.А. Блиндера, П. Ф. Грищанина, Ю.Н. Демидова, А.Ф. Майдыкова, А.А. Абдульманова, С.А.Старостина, Л.Д. Гаухмана, И.М. Гальперина, Б.В. Здравомыслова, Н.И Загородникова, И.И. Карпеца, С.Г. Келинос, М.И. Ковалева, В.Н. Курдявцева, П.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского, и других.

Основной целью исследования является проведение уголовно-правового анализа массовых беспорядков и попытка определить пути повышения эффективности борьбы с ними, а также разработать в этом русле научно – обоснованны рекомендации законодательного и практического свойства.

Для достижения указанной цели сформулированы следующие основные задачи:

- исследование исторических этапов развития уголовно-правовой нормы и ответственности за совершение массовых беспорядков;

- раскрытие сущности и определение понятия массовых беспорядков;

- уголовно-правовой и криминологический анализ массовых беспорядков;

- выявление причин возникновения, социально - психологических признаков и особенностей, свидетельствующих о повышенной социальной опасности преступлений данного вида, и лиц их совершивших;

- изучение социально-правовой природы массовых беспорядков и иных групповых преступлений, схожих по своей внешней природе с массовыми беспорядками;

- разработка научно-практических рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и иных нормативных актов в целях обеспечения эффективности уголовно-правовой борьбы с данным видом преступления.

Объектом исследования являются массовые беспорядки, уголовно - правовые и криминологические проблемы, уголовная ответственность за их совершение, социально-психологические и иные факторы, влияющие на правоприменительную деятельность правоохранительных органов, в т.ч. органов внутренних дел в сфере борьбы с массовыми беспорядками.

Предметом исследования являйся его непосредственные элементы: проблемы уголовно-правовой оценки массовых беспорядков, криминологические проблемы массовых беспорядков, уголовно-правовой анализ, правоприменительная деятельность (практика) правоохранительных органов в борьбе с массовыми беспорядками и эффективность борьбы с ними.

Методология и методика исследования базируется на общеметодологических позициях современной юриспруденции. Автором были использованы социологические, правовые и криминологические  методы исследования, в том числе формально-логический, сравнительный, системный, анкетирование, интервьюирование, изучение законодательства и экспертные оценки.

Новизна исследования. Научная новизна исследования состоит в том, что на основе сравнительного изучения законодательства Российской Федерации определены исторические этапы возникновения и развития уголовному правовой нормы, установившей ответственность за массовые беспорядки, и её изменение на разных этапах развития общества; изучены исторические аспекты становления, феномена "толпы".

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется значением развития теоретических основ уголовно-правовой нормы массовых беспорядков и эффективностью борьбы с ними.

Изложенные положения, выводы и предложения могут быть использованы деятельности правоохранительных органов, осуществляющих борьбу с этим видом преступления. Выработанные рекомендации, как он полагает, окажут методическую помощь в правильной квалификации действий участников массовых беспорядков, в организации предупреждения и профилактики этого вида преступлений, а также в их пресечении и нейтрализации.

Структура и объем работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы

Важной и необходимой составной частью изучения проблемы преступности, в том числе такого общественно опасного деяния, как массовые беспорядки, является исследование исторических этапов развития уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с массовыми беспорядками.

Первым крупным памятником отечественного права является Русская Правда, основным источником которой выступало обычное право. Создание этого документа исследователи относят к началу XI в. Русская Правда в своих различных редакциях (Краткая, Пространная, Сокращенная Правда) обобщила отдельные законы, принимавшиеся князьями, что означало определенную систематизацию правовых норм. Краткая Правда не предусматривала нормы, карающей суровым наказанием учинение беспорядков или иных подобных действий большим  числом людей. Ст. 31 упоминает лишь о наказании в случае совершения преступления несколькими лицами, что стало прообразом института соучастия.

Пространная Правда устанавливала ответственность за поджог хранилища собранного урожая - гумна или двора. По мнению исследователя А.А. Зимина, это свидетельствовало о том, что составители Правды добивались принятия норм, карающих лиц, пытавшихся открыто выступать против них[1].

В условиях отсутствия единого централизованного государства и правовых актов, в том числе содержащих уголовно-правовые запреты, важную роль играли судные грамоты отдельных княжеств и феодальных республик. Так, Новгородская судная грамота, относящаяся к XV в., отражала своеобразие социально-политического устройства, особенности экономического развития этого важнейшего торгового и ремесленного центра Древней Руси. В ст. 6 названного документа 'запрещалось  "наводить наводки", т. е. побуждать толпу к нападению на суд либо на противную сторону. "А истцу на истца наводки не наводить, ни на посадника - ни на иных судей" - указывается в статье. "А кто наведет наводку на посадника или на тысяцкого... или на иных судей, ино взять... на виноватом на боярине 50 рублев."[2].

Новгородская судная грамота, Псковская грамота, а также Двинская уставная грамота, являясь кодифицированными актами универсального назначения, стали прообразами законодательных актов единого централизованного Московского государства. К числу последних прежде всего надо отнести Судебник Ивана III (1497 г.). Имея в своей основе ст. 7 Псковской грамоты, Судебник (ст. 9) перечисляет особо опасные преступления против государства и церкви, а также деяния, совершаемые феодально - зависимым населением против своих господ: "А государскому убойце и коромолнику, церковному татю и головному, и подымщику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку живота не дати, казнити его смертного казнью"[3].

Судебник не раскрывал содержание используемых в тексте понятий. Поэтому спорным остается определение многих субъектов и составов преступных деяний. Например, в досоветской исторической науке термин "подымщик" трактовался преимущественно как поджигатель дома, двора, жилого помещения (дыма), в отличие от поджигателя укреплений города - "зажигалника". Высказывались и иные точки зрения. Так, И. И.Срезневский, основываясь на текстах летописных известий, относящихся к XV в., связывает слово "подымщик" со значениями глагола "подымати" - поднимать, вооружать, возбуждать. По его мнению, "подымщик" в соответствии со ст. 9 Судебника 1497 г. есть лицо, поднимающее, возбуждающее кого-то (население или его часть) против основ правопорядка[4].

Новым этапом в развитии юридической практики средневековой Руси является Судебник 1550 г. В нем был приведен перечень наиболее тяжких преступлений (ст.61). Однако здесь полностью повторена приведенная выше норма Судебника 1497 г. По-прежнему устанавливалась суровая кара "подымщиков","зажигальников".

Артикул воинский Петра 1 (1715 г.) устанавливал норму ответственности за тяжкое государственное преступление - возмущение и бунт, организованные многими людьми. Каждое такое деяние "без всякой милости имеет быть виселицею наказано" (арт. 137). В толковании к норме говорится: "В возмущении надлежит виновных на месте и в деле самом наказать и умертвить. А особливо, ежели опасность в медленни есть, дабы чрез то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать (пока не расширится) и более б не умножилось"[5]. Таким образом, закон достаточно четко формулировал и опасность указанных действий, которые могут привести к более широкому их распространению, и необходимость применения суровой репрессии.

В дореволюционной России актом, регламентирующим вопросы v связанные с совершением толпой общественно опасных деяний, был Устав Благочиния или Полицейский от 8 апреля 1782 года. С этого периода перечень нормативных актов, регламентирующих вопросы общественно опасных деяний толпы, принятых в России, был значительно расширен следующими нормативными актами: "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845, 1857, 1885 годов, "Устава о наказаниях, налагаемых Мировыми судьями"; "Устава о предупреждении и пресечении преступлений": "Уголовного Уложения" 1903 года. Устав благочиния (или как его называли "полицейский") 1782 г. ввел в сферу уголовно-правового реагирования такое деяние, как "учинение сходбища, скопа". Статья 272 Устава гласила: "Кто учинит сходбище подозрительное" либо скоп, либо взлом оград, либо "несильное завладение недвижимого имения, того имать под стражу и отослать к суду"[6]. В тексте Устава не раскрывается содержание понятий "сходбище" и "скоп", поскольку явно подразумевается совершение каких-либо действий толпой. Обращение к словарям русского языка свидетельствует, что "скопище" означают "толпа", "сборище", "все вместе", "сообща".

Применительно к общественно опасным деяниям, совершаемым толпой, в законодательстве этого периода используются такие понятия как "скопище", "смута", "бунт".

В юридической литературе начала XIX века "скопище" определяется как "публичное скопление многих в явном намерении защищать соединенными силами свою частную волю против объявленной государственной воли". "На последовавшие приказания начальства разойтись по своим домам, они останутся на месте собранными и неразлучными"[7].

Согласно Своду законов уголовных 1832 года, понятие бунта раскрывалось как "восстание скопом или заговором многих подданных против Верховной власти". Сюда же были отнесены и беспорядки, не преследовавшие такой цели, однако, говоря языком законодателя, "результатом которых явилось потрясение коренных, основных учреждений государства"[8].

В Уложении 1845 года прямо было указано на направленность умысла при совершении бунта: "...ниспровергнуть правительство во всем государстве или некоторой его части, или же переменить образ правления, или же изменить установленный порядок наследия престола". Таким образом, беспорядки, не имеющие умысла указанного в законе, не могли признаваться бунтом, и относились к преступлениям против порядка управления.

С принятием Уложения 1903 года была введена такая категория, как "смута" (как особый вид государственных преступлений). С.В. Познышев дал следующую характеристику смуты: "В общеупотребительном смысле смута означает тревожное состояние общества, брожение умов, распространившееся на многих недовольство, негодование или какое другое беспокойное состояние"[9].

В ст. 289 Уложения указывалось, что если "зачинщики или участники в преступном против властей восстании... учинят сами либо по их распоряжению или возбуждению будет учинено смертоубийство или зажигательство", то они должны подвергнуться самому суровому (за исключением смертной казни) наказанию - лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на рудниках без срока.

Дальнейшее развитие отечественное законодательство об ответственности за преступления, направленные против общественного спокойствия и порядка управления, получило в Уголовном уложении от 22 марта 1903 г. Этот законодательный документ, являясь логическим продолжением ранее разработанного Уложения (1885 г.), расширил сферу уголовного права относительно рассматриваемых преступлений. Так, в гл. 5 "О смуте" была законодательно определена система норм (ст. 120-123 Уложения) о преступном участии и организации публичного скопища.

К группе преступлений, вызывающих и сопровождающих так называемую смуту внутреннюю, относилось, прежде всего, участие в преступных скопищах, грозящих причинением или наносящим вред государственной либо общественной безопасности. Состав уголовно наказуемого деяния образовывали действия, когда "виновный не оставил публичного скопища, от коего заведомо потребовано было полицейской властью, чтобы оно разошлось". В таких случаях данное лицо могло быть подвергнуто аресту на срок не свыше трех месяцев (ст.120). Если для рассеяния скопища была признана вооруженная сила, то лицо, не покинувшее толпы после предъявленного требования разойтись, наказывалось заключением в тюрьму.

Самостоятельный состав преступления образовывали действия участников скопища, подстрекавших других лиц к "ослушанию предъявленному требованию разойтись" (ч. 4 ст. 120). Таким образом, преступное деяние считалось совершенным при двух условиях: наличии факта требования указанного характера и не удалении виновного из толпы по его инициативе.

Ответственность участников публичного скопища согласно ст. 122 Уложения возрастала, если они соединенными силами совершили действия» предусмотренные ст. 269-1 Уложения 1885 г., либо оказали сопротивление или вызвали принуждение, определенные статьями 142, 145 Уложения 1903 г. Квалифицированный состав преступления образовывали действия лица, "устроившего или руководившего при учинении предусмотренных сею статьей деянии, или подстрекавшего к их учинению или продолжению, или употребившего при учинении оных оружие" (ст. 122 Уложения).

А.В. Лохвицкий пишет: "...в этих бурных движениях, обыкновенно» к нескольким зачинщикам пристает масса людей, отчасти не знающих настоящей цели движения, отчасти даже просто из-за любопытства, и чем далее, тем более растет толпа: шумное движение имеет притяжательную силу, в особенности, для праздных людей. Наконец, правительству не может быть желательно, подвергать тяжким наказаниям массы граждан, такое наказание приносит вред государству, разоряя местности, производя множество беспомощных сирот, сохраняя в памяти потомства день и причины движения, словом, порождая неприязненные силы"[10].

В Уголовное Уложение Законом от 9 декабря 1891 года была введена новая статья 269. В ней перечислялись побуждения, которыми руководствовались участники скопища и которые являлись исчерпывающими по мнению редакторов нового Уложения. Однако, в разъяснении Правительствующего Сената по делу Ивлева и др. (1906r..N 23) было указано, что "значение поводов, указанных в ст. 269-1(прим), нельзя признать исчерпывающим", и был указан такой повод как "слухи, волнующие общественное спокойствие"[11].

После Октябрьской революции 1917 года законодатель отнес массовые беспорядки к категории контрреволюционных преступлений, которые карались по всей строгости революционного времени. Как правило, массовые беспорядки в тот период возникали в результате недовольства, порой самых широких слоев населения, теми или иными преобразованиями, вносимыми новой властью.

В 1922 году с принятием первого УК РСФСР впервые сформулирован состав преступления массовые беспорядки (статьи 75,77), помещенные во 2-ой раздел главы "О преступлениях против порядка управления" "Государственные преступления".

В УК 1922 года ответственность была дифференцирована в зависимости от характера и степени участия виновных в совершении преступления. В соответствии со ст. 75 УК того периода определялась ответственность за участие в массовых беспорядках при отягчающих обстоятельствах, которыми являлись вооруженность участников и совершение ими погромов, убийств, оказание вооруженного сопротивления властям. При этом различалась ответственность организаторов, подстрекателей, непосредственных исполнителей погромов и других преступлений; лиц, оказавших вооруженное сопротивление властям, прочих вооруженных участников беспорядков, а также пособников и укрывателей.

Статья 77 УК предусматривала ответственность за участие в массовых беспорядках без отягчающих обстоятельств, В этом случае различие проводилось между организаторами и подстрекателями, с одной стороны, и всеми другими участниками беспорядков (исполнителями, пособниками, укрывателями) - с другой. Признавались уголовно наказуемыми агитация и пропаганда, содержащие призывы к массовым беспорядкам (ст. 83), Согласно ст. 82 их участники, не V совершившие тяжких преступлений (прежде всего предусмотренных ст. 75) и вовлеченные в беспорядки по малосознательности и невежеству, могли быть приговорены к условному наказанию.

1-го января 1927 года вступил в действие Уголовный кодекс РСФСР (1926г.), который без существенных изменений воспроизвел соответствующие статьи УК РСФСР 1922 года. Новый УК не содержал главы, называвшейся "Государственные преступления". Глава 1 называлась "Контрреволюционные преступления", а глава 2 - Преступления против порядка управления". Таким образом, положение о государственных преступлениях состояло из двух разделов:

1. "О преступлениях контрреволюционных" и "Об особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления". Новый УК несколько смягчил санкции.

Положение "О преступлениях государственных" предусматривало ответственность за массовые беспорядки в статье 16, которая была помещена в разделе "Особо опасные для Союза ССР преступления против порядка управления". Массовые беспорядки перестали считаться контрреволюционным преступлением. Была исключена  уголовная ответственность за агитацию и пропаганду, содержавших призывы к совершению массовых беспорядков. Из числа  квалифицирующих был исключен признак вооруженности.

Часть I статьи 16 Положения предусматривала ответственность за массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами, разрушением железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями.

Законодатель провел разграничение между организаторами, руководителями и участниками» совершающими указанные действия или оказавшими вооруженное сопротивление власти. Выделялась также отдельная категория лиц - "не совершившие указанных действий", т.е. пособники и укрыватели.

В части 2 статьи 16 устанавливалась ответственность за совершение действий, не отягченных погромами, разрушениями и т.п. Единственными условиями применения этой нормы остались оказание явного неповиновения законным требованиям властей, а также противодействие исполнению последними возложенных на них обязанностей или понуждение их к исполнению явно незаконных требований.

Таким образом, как и ранее, законодательные органы тщательно определяли санкцию в соответствии с характером и степенью общественной опасности преступления и личности виновного, устанавливали различные меры и сроки наказания, в необходимых случаях вводили альтернативные санкции, предоставляя судам широкую возможность индивидуализации наказания в пределах санкции закона.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. (ст. 59-2), союзное Положение о преступлениях государственных 1927 г. (раздел "Особо опасные для Союза ССР преступления против порядка управления"), которое действовало вплоть до 1959 г., делили массовые беспорядки на два вида[12]. Часть 1 ст. 16 Положения предусматривала ответственность за массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами, разрушениями железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями. При этом разграничивалась ответственность организаторов, руководителей и тех участников, которые непосредственно совершили указанные действия или оказали вооруженное сопротивление власти, и ответственность других участвовавших в беспорядках лиц, не совершивших названных действий.

Часть 2 ст. 16 Положения устанавливала ответственность за массовые беспорядки, не отягченные погромами, разрушениями и иными подобными действиями, но сопряженные с явным неповиновением законным требованиям властей, или с противодействием исполнению последними возложенных на них обязанностей, или понуждением их к исполнению явно незаконных требований.

Законом бывшего СССР от 25 декабря 1958 года "Об уголовной ответственности за государственные преступления (ст. 16),а затем УК РСФСР 1961 года (ст. 79 и аналогичные статьи УК бывших союзных республик) уголовно-правовой состав рассматриваемого преступления был определен как "организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, поджогами, разрушениями и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти".

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. не раскрывались признаки состава преступления, определяемого как массовые беспорядки, что значительно усложнило правильную квалификацию противоправных действий, совершаемых в ходе групповых нарушений общественного порядка, и отграничение массовых беспорядков от смежных составов преступлений (например, от злостного хулиганства, посягательства на жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов).

Принятие четвертого в истории России УК, вступившего в силу с 1 января 1997 года ознаменовало собой новый этап в развитии российского уголовного законодательства.

Для более полной характеристики массовых беспорядков требуется разделить процессы их зарождения, протекания и ликвидации, поскольку во временном плане удобно выявить и проследить их характерные черты на каждом этапе, выработать стратегию и тактику действий органов внутренних дел.

Это важно еще и для более полного раскрытия состава рассматриваемого преступления, прогнозирования его развития. Однако следует оговориться, что жесткое деление здесь вряд ли уместно, т. к. зачастую конфликты развиваются стремительно, и невозможно с достаточной четкостью определить ту или иную стадию.

И, тем не менее, на первой стадии, как правило, определяются противоборствующие стороны. Основой их разделения могут быть различия в национальности, вероисповедании, политической ориентации и т. д., когда интересы и цели одной стороны категорически не приемлемы другой, создается образ врага, возрастает напряженность между сторонами. Обстановка может ухудшаться вследствие возникновения проблем в социально-экономической сфере, роста преступности, усиления роли неформальных объединений и др. причин.

Значительно повышают напряженность недостатки в деятельности органов государственной власти и местного самоуправления, отсутствие информации об обстановке, низкая профилактическая работа органов внутренних дел.

На второй стадии стороны обычно переходят к активным действиям. В связи с этим быстрыми темпами возрастает количество совершаемых преступлений, происходят нападения на органы внутренних дед с целью завладения оружием.

Характерным признаком третьей стадии является выход ситуации из-под контроля. Учащаются нападения на ОВД, воинские формирования, целью преступников становится не только завладение оружием, но и захват заложников. Объектом нападения становятся здания органов государственной власти и местного самоуправления. В конфликт втягиваются новые участники, увеличивается число жертв среди населения, не участвующего активно в беспорядках.

Характеризуя описанные этапы возникновения массовых беспорядков, следует отметить некоторые особенности каждого из них[13]. Прежде всего, необходимо обратить внимание на временные рамки, продолжительность. Отдельные из них могут протекать длительное время. Наиболее продолжительными являются первый и третий этапы. Начало первого определить достаточно сложно. Можно лишь предполагать, что на этом этапе обозначились противоборствующие стороны и причины массовых беспорядков. О начале второго этапа свидетельствуют возросшая активность толпы, проявление позиций противоборствующих сторон, начало столкновений» рост напряженности. Третий этап характеризуется началом массовых беспорядков. Его окончание - снятие напряженности и ликвидация причин их возникновения.

Неотъемлемый элемент массовых беспорядков - толпа - скопление людей, объединенных каким-либо интересом. Существует ряд особенностей, социально - психологических феноменов, рождающихся в толпе. Обобщая их, выделим наиболее существенные.

Во - первых, это повышенная внушаемость людей. Поведение толпы оказывает сильное воздействие, как на поведение отдельных ее участников, так и на реакцию государственных органов. Люди верят любой информации, их критичность в оценках резко падает. Логика, здравый смысл, предвосхищение последствий, совесть, страх оказываются подавленными, поведение людей подчиняется импульсу "быть как все".

Во - вторых, в толпе человек утрачивает свою индивидуальность, в массе людей он деперсонализируется, его интеллектуальный уровень снижается. Толпа обеспечивает анонимность, тем самым личная ответственность каждого перекладывается на толпу в целом, т.е. создается впечатление, что ее участник ни за что не отвечает. Именно этим качеством толпа привлекает людей - вседозволенностью при минимуме ответственности.

В - третьих, жестокость толпы. Известен эффект Латейна, названный по имени исследователя, впервые его описавшего. Вероятность помочь человеку, копавшему в беду, находится в обратной зависимости от числа свидетелей его трудностей. Повышенная эмоциональность и чувство безопасности толкают толпу на проявление агрессии в отношении даже того, к чему обычно относятся сдержанно.

В - четвертых, лидерство. Толпа готова последовать за любым человеком, дающим властным тоном четкие распоряжения. Опытный агитатор может подтолкнуть толпу к насилию, превратить группу обиженных людей в агрессивное, мстительное сборище. С другой стороны, даже один человек своим предложением, командой может успокоить толпу и увести ее в другом направлении.

В - пятых, паника. Она возникает, когда толпа чувствует близость опасности, а единственное спасение - бегство, когда путь спасения только один, а другие - заблокированы, запружены, движение по ним остановлено. Предполагается этот путь открыть, и толпа силой прокладывает себе дорогу, давя и сметая впереди идущих.

Учитывая эти факторы, можно сделать вывод, что в нормальной обстановке толпа может быть безопасной - не нарушает законов, не угрожает общественному порядку, людям. Основания беспокойства появляются, когда толпа выходит за эти нормальные рамки. Массовые беспорядки возникают тогда, когда толпа: а) собирается с целью открыто выразить свое недовольство по определенным вопросам, а затем переносит свой гнев на людей, имеющим к этим вопросам какое-то отношение и не согласных с толпой, б) бесконтрольно разрастается за счет любопытных наблюдателей, в) подстрекается опытными агитаторами к противоправным действиям, г) состоит из двух или более групп с противоположными взглядами и позициями.

Исследование массовых беспорядков показало, что они, являясь опасным преступлением, подрывают основы общества, дестабилизируют обстановку, нарушают нормальную жизнь граждан, работу предприятий, учреждений и организаций. К сожалению, в процессе их протекания наблюдается известная инертность и негибкость со стороны государственных органов, недостаточная активность в борьбе с ними. Как правило, отсутствует достоверная информация о числе участников, масштабе противоправных действий, материальных последствиях, что значительно затрудняет возможности борьбы с этим видом преступлений.

До последнего времени массовые беспорядки преподносились как деликты, направленные в основном против социалистического строя.

Такой подход, очевидно выгоден руководителям страны, поскольку, не вдаваясь в суть проблемы, не исследуя причин явления, различного рода беспорядкам давалась антисоветская, антисоциалистическая оценка.

Основные усилия направлялись на поиски виновных и решение второстепенных задач. Фактически игнорировалось предположение, что в обществе в результате накопления недостатков социально-политического, экономического, этнического, идеологического, экологического характера массовые беспорядки могут быть средством разрядки накопившегося насильственного потенциала.

Таким образом, с учетом сказанного, массовые беспорядки можно определить как действия толпы, представляющие реальную угрозу для общественного порядка и личной безопасности граждан и общественной безопасности и выражающиеся в совершении насилия, погромов, поджогов, в уничтожении имущества, применении огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и устройству также вооруженного сопротивления власти, повлекшие нарушение нормального функционирования государственных, общественных организаций, учреждений и предприятий, транспорта, восстановление которого невозможно без применения неотложных, специальных мероприятий и привлечения дополнительных сил и средств.

Глубина исследования того или иного явления во многом зависит от всестороннего изучения его свойств, что в свою очередь достигается широким подбором критериев (признаков), характеризующих это явление. Понять природу массовых беспорядков можно лишь с помощью тщательного их анализа, который, по нашему мнению, должен начинаться с классификации.

Некоторыми практическими работниками органов внутренних дел была предпринята следующая классификация массовых беспорядков. В качестве критерия классификации взяты характер и их последствия. С учетом этого выделены два типа деликтов: общий и особенный. Общий составляют беспорядки, которые выражаются в погромах учреждений, магазинов, киосков и т. д., уничтожении транспортных средств, поджогах и других подобных действиях. Особенный - беспорядки, выражающиеся в погромах квартир граждан[14]. К обоим типам  беспорядков авторы относят и совершенные сопутствующие преступления. К первому типу они относят беспорядки в Душанбе, Андижане, ко второму - в Баку, Сумгаите.

Другие авторы классифицируют массовые беспорядки по целевому содержанию[15]. Это беспорядки, явившиеся результатом политических мероприятий (митинги, демонстрации и т. п.), беспорядки, возникшие случайно или спонтанно в результате конкретных конфликтов на национальной, расовой почве и, наконец, беспорядки на почве групповых хулиганских действий и массовых нарушений общественного порядка.

Однако эти классификации не могут вместить в себя всего многообразия массовых беспорядков. Поэтому возникает необходимость их конкретизации и упорядочения. Среди различных критериев классификации наиболее существенными» на наш взгляд, являются: причины возникновения, характер, наступившие последствия, место возникновения, продолжительность и число участников массовых беспорядков.

Большую часть преступлений (с учетом сказанного выше) составляют массовые беспорядки в населенных пунктах. Они обычно возникают в тех местах или в непосредственной близости от тех мест, которые являются источником конфликта, вызывают недовольство людей или против  которых это недовольство направлено, это могут быть правительственные здания, поскольку протестующая группа придает им символическое значение, ощущает их связь с политикой, с которой она не согласна, предполагает, что люди, там работающие, могут устранить причину их недовольства; такими объектами могут быть здания органов внутренних дел, органов местного самоуправления.

Нередко массовые беспорядки возникают в местах значительной концентрации людей: на площадях, проспектах и т.д.

Если в основу классификации массовых беспорядков положить причины их возникновения, то можно определить массовые беспорядки политического, экономического, социального, этнического, религиозного, экологического характера, а также беспорядки, вызванные неправомерными действиями работников милиции.

Иллюстрацией массовых беспорядков этнического характера являются события 19-21 февраля 1990 г. в Ферганской долине. Агрессия толпы была направлена против турок - месхетинцев. Массовые беспорядки 3 марта 1990 года в Ташкентской области возникли из-за недовольства местного населения деятельностью государственных органов по размещению турок - месхетинцев в доме отдыха на территории района. Начавшийся у здания администрации области митинг перерос в массовые беспорядки, повлекшие тяжкие последствия: три человека погибли, 131 человек получили телесные повреждения, сожжено 14 автомашин и здание отдела внутренних дел.

Известны случаи возникновения массовых беспорядков, характеризующихся антимилицейскими настроениями. Так, 23 августа 1984 года в г, Лениногорске (Татария) беспорядки возникли во время похорон 16-летней девушки, погибшей в результате наезда на нее и ее сестру милиционера-водителя отдела вневедомственной охраны. Аналогичные случаи имели место и в других регионах (Тамбовской области, г. Комсомольске-на-Амуре и др.).

Вместе с тем следует отметить, что неквалифицированные, порой преступные действия работников органов внутренних дел являются поводом, а не причиной возникновения массовых беспорядков. Органы внутренних дел зачастую сами становятся объектом нападения. Так был в Кишиневе 10 ноября 1989 г.

Положив в основу классификации продолжительность, можно выделить длительные и эпизодические массовые беспорядки. Анализ показывает, что массовые беспорядки, возникающие на почве у межнациональных отношений, являются, как правило, длительными.

Массовые беспорядки следует различать по наступившим последствиям. Очевидно, что между массовыми беспорядками, совершенными в г. Кишиневе, где телесные повреждения различной тяжести подучили 93 человека и был нанесен незначительный материальный ущерб, и массовыми беспорядками в Ошской области, где погибло 238 человек, телесные повреждения получили 1371 человек, а материальный ущерб составил, примерно, 80 млрд. руб., нельзя ставить знак равенства. Представляется также необходимым различать массовые беспорядки, повлекшие и не повлекшие смерть людей.

Классифицируя массовые беспорядки по числу их участников, приходится сталкиваться с проблемой отличия этого преступления, например, от злостного хулиганства.

Разграничение данных деликтов, как отмечалось ранее, происходит главным образом по объекту преступления, на который они направлены. Отличительный признак массовых беспорядков - это преступная форма проявления недовольства деятельностью (бездеятельностью) органов власти или управления, направленная против этих органов.

Подводя итог, обозначим следующую схему классификации массовых беспорядков[16], предложенную в своей работе С.А. Старостиным которой автор полностью солидарен.

1. По причинам возникновения:

а) политические, б) экономические, в) социальные, г) этнические, е) религиозные, ж) экологические, з) по причине неправомерных действий работников милиции.

2. По характеру:

а) общего характера (выражаются в погромах учреждений, магазинов, киосков и т.д., поджогах и других подобных действиях).

б) особенного характера (выражаются в погромах квартир граждан).

3. По тяжести наступивших последствий:

а) повлекшие смерть людей, б) с телесными повреждениями различной тяжести, в) с причинением значительного материального ущерба.

4. По месту возникновения:

а) в населенных пунктах, б) в исправительных учреждениях.

5. По продолжительности:

а) длительные, б) эпизодические.

6. По числу участников:

а) до 100 чел, б) до 1000 чел, в) до 10000 чел, г) более 10000 чел.

Массовые беспорядки как сложное социальное явление требуют специального и глубокого изучения причин и поводов их возникновения, генезиса, форм и методов предупреждения и борьбы с ними органов внутренних дел. На наш взгляд, особенность преступления "массовые беспорядки" заключается в специфике причин, как правило, социально-экономического характера; психологии участников противоправных действий и политико-правовых последствиях.

Массовые беспорядки в той или иной форме возможны в любом обществе, независимо от его политического устройства. Более того, это одна из форм проявления отношения определенных групп людей к этому обществу, следовательно, причины массовых беспорядков как социально - политического явления надо искать в основах самого общества, государственного устройства, экономическом положении, взаимоотношениях различных этнических групп и слоев населения.

Анализ понятия "массовые беспорядки" включает определение таких составляющих его понятий, как «массовый», т.е. совершаемый большим количеством людей[17], проявляющийся не в единичных случаях, являющийся не единичным[18] и слова "беспорядок" - отсутствие, нарушение порядка[19].

В литературе, при исследовании различных аспектов массовых беспорядков, большинство авторов[20] определяет их понятие через соответствующую норму уголовного закона, предусматривающую ответственность за организацию и активное участие в массовых беспорядках.

Так, Григорьев В.Н. попытался определить массовые беспорядки следующим образом массовые беспорядки - это умышленные действия, совершаемые большой группой людей - толпой, посягающие на основы общественного порядка и безопасности и сопровождающиеся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями или оказанием вооруженного сопротивления власти[21].

Необходимо отметить и такую особенность массовых беспорядков: возникшие на основе одного социального конфликта, они могут превратиться в другой, и наоборот. Может произойти "наслоение" одного основания на другое.

По ныне действующему уголовному законодательству термин "толпа" не используется. Представляется, что употребляемый законодателем термин "массовые беспорядки" означает - беспорядки, совершаемые большим количеством людей[22] или, иными словами, совершаемые толпой. Этот термин широко применяется в юридической литературе[23] при анализе уголовно-правовых аспектов массовых беспорядков, этим и определяется, на наш взгляд, объективность обозначения названного феномена в аспекте исследуемой проблемы.

Используется этот термин и в социологии[24]. Однако исследование феномена толпы не проводилось. К этому вопросу обратились в начале 70-х годов, когда происходило становление отечественной науки социальной психологии. В социологии же прочно утвердился термин "толпа", который ныне используется в литературе. Не подвергая сомнению существующую точку зрения, представляется возможным использование определения толпы, которое имеется в социологической литературе: как "контактной" внешне неорганизованной общности, отличающейся высшей степенью конформизма составляющих ее индивидуумов, действующей крайне эмоционально и единодушно"[25].

В социальной психологии существует классификация основных видов толпы: повстанческая, агрессивная, спасающаяся, стяжательская, экстатическая[26]. Предложенная научная классификация не является исчерпывающей и носит условный характер, свойственный любому аналогичному определению, отражая в общих чертах присущую данному явлению сущность.

Анализ произошедших массовых беспорядков за период с 1987 по 1998 годы показывает, что толпе присущ агрессивный[27] характер, иногда с националистической ориентацией.

Основными мотивами вступления людей в толпу являлись: ложное понимание интересов нации, корысть, месть. При анализе мотивации действий участников массовых беспорядков выявляется своеобразная особенность: толпа с агрессивной ориентацией возникает, как правило, на базе отрицательных эмоций некоторой части населения, недовольной условиями жизни, политикой, проводимой руководством области, республики. Состояние недовольства может трансформироваться в ненависть, которая определяет агрессивность поведения ее участников[28].

Другие исследователи рассматривают это определение как слишком узкое, ибо оно не включает в себя иные типы поведения, которые обычно рассматриваются (могут рассматриваться) как агрессивные, хотя имеют иное целевое назначение.

Хотя эти истолкований, агрессии как межиндивидуального. поведенческого феномена характеризуются определенными различиями, общим для них является то, что агрессия так или иначе связывается непосредственно с нанесением вреда другому объекту. К межиндивидуальной агрессии относят различные поведенческие реакции, причиняющие вред другим[29].

Агрессивность взбудораженной толпы увеличивается в несколько раз ввиду ее многочисленного и разнородного состава. В этом заключается повышенная социальная опасность массовых беспорядков. Действия, предусмотренные диспозицией статьи УК, предполагают именно агрессию. Совершить массовые беспорядки без использования элементов агрессии невозможно, поэтому законодатель подразумевает этот признак в объективной стороне состава преступления.

Большинство авторов определяет массовые беспорядки как преступление, выражающееся в совершении конкретных действий, предусмотренных в диспозиции статьи 212 УК РФ[30]. Однако в ходе массовых беспорядков совершаются деяния, которые содержат признаки составов других преступлений. Массовые беспорядки являются особым конгломератом различных преступных деяний. В состав массовых беспорядков входят такие самостоятельные составы преступления, как поджоги, погромы, уничтожение имущества, причинение вреда личности и т.п., а вместе указанные в законе деяния подобного рода называются массовыми беспорядками, т.е. совокупности определенных преступлений, преступных действий, включая и их организацию.

С социологических позиций массовые беспорядки - это организованное группой лиц или отдельным лицом действие (совокупность действий) с участием толпы, направленное на нарушение общественного порядка и общественной безопасности, нарушение национального и расового равноправия, совершаемые с целью дестабилизации обстановки и выселения неугодных определенным кругам этнических групп из мест постоянного проживания.

В рассматриваемом преступлении толпа не может быть пассивной, не является простым сборищем любопытных или просто зрителей. Уголовная ответственность в законе дифференцирована в соответствии с содеянным каждым из числа организаторов, исполнителей, подстрекателей и пособников.

"Основу стабильности государства и международного сообщества могут составлять лишь гарантированные права человека"[31]. Использование правоохранительных органов для пресечения массовых беспорядков или, как их чаще называют, гражданских беспорядков не должно противоречить международным правовым нормам. Известно, что далеко не каждое публичное выступление вызывает силовое противодействие властей.

Например: в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах признается право каждого человека на мирные шествия и собрания. Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые необходимы в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Статья 4 этого пакта определяет, что меры, применяемые государством, не должны влечь за собой дискриминацию на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии, социального положения. Ст. 21 определяет право любого человека на свободу мирных собраний или ассоциаций[32]. Сила должна применяться только как крайняя мера. Весь вопрос в том, как и когда это делается и какие при этом преследуются цели. Если цель - защита конституционного строя, законности, правопорядка, то пропорциональное угрозе, сдержанное применение силы оправдано не только с точки зрения международного права, оно находит понимание и у граждан.

Так, несмотря на масштабность и тяжесть последствий студенческих волнений 1968 г. во Франции, применение силы не вызвало претензий со стороны ООН, Примером сдержанности полицейских является их поведение во время начала разборки Берлинской стены, когда любой необдуманный поступок мог послужить поводом для беспорядков. Положение осложнялось присутствием войск по обеим сторонам стены. Тем не менее, были обеспечены порядок, права человека, сохранены человеческие жизни.

К числу международно - правовых норм, регулирующих действия правоохранительных сил при гражданских беспорядках, относятся: Резолюция 217А (III) Генеральной Ассамблеи ООН - Всеобщая декларация прав человека[33] 4 декабря 1948 г (СССР при голосовании воздержался); Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (в СССР вступил в силу в 1976 г.); Резолюция 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН - Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка[34] 17 декабря 1979 г.; Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка[35] (приняты 8 конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 27 августа - 7 сентября 1550 г. в Гаване).

Статья 3 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка предусматривает применение силы только "в случае крайней необходимости и в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей". Национальное законодательство должно ограничивать применение силы, использовать ее только в соответствии с принципами крайней необходимости и необходимой обороны, в особенности это касается оружия, применение которого является крайней мерой. Единственным условием применения оружия является оказание вооруженного сопротивления представителям власти, ставящим под угрозу жизнь других, и когда иные меры недостаточны для задержания подозреваемых правонарушителей или пресечения их преступных действий.

Закон о гражданских беспорядках 1968 г. США определяет понятие федерального правонарушения как "любое действие, являющееся препятствием, помехой или вмешательством при исполнении служебных обязанностей пожарными или полицейскими". Гражданские беспорядки как акты протеста или неповиновения возникают, как правило, тогда, когда их участники проявляют враждебность по отношению к властям. В крайних случаях они сопровождаются террористическими актами. Президент США в соответствии с Конституцией и Сводом законов США уполномочен руководить правительством для восстановления порядка, обеспечения соблюдения законов США, ограждения от посягательств на права граждан и защиту собственности и интересов государства. В этих случаях он может действовать весьма жестко (как это было, например, во время гражданских беспорядков в Лос - Анжелесе в марте 1992 г., когда погибло свыше 40 чел). По Конституции США власти каждого штата несут ответственность за обеспечение защиты жизни людей, собственности на своей территории. Если для поддержания порядка, обеспечения законности и подавления гражданских беспорядков своих вооруженных сил не достаточно, то вызываются федеральные  войска.

Законодательство США вводит, в сравнении с международными нормами, дополнительные ограничения на применение оружия. Оно оправдано лишь крайней необходимостью и только в случаях, когда исчерпаны все другие средства. Цель применения оружия определяется следующими положениями: - самооборона, имеющая целью избежать смерть или серьезных телесных повреждений; - предотвращение преступления, заключающего в себе возможность причинения смерти или серьезных телесных повреждений; - задержание или предотвращение побега лица, которое в период задержания или при бегстве представляет явную угрозу причинения смерти или серьезных телесных повреждений. Поведение должностных лиц по поддержанию правопорядка регулируется не только гражданскими законами, - на них распространяются и положения свода военных законов. Неправомерное применение оружия может привести к ответственности в соответствии с местным законодательством[36]. Однако Свод законов США гарантирует каждому право на разбирательство его дела в одном из судов данного штата за любое обвинение в неправомерном действии.

В соответствии с конституцией ФРГ 1949 г. (ст. 8) гражданам разрешается "собираться мирно и без оружия, без предварительного заявления или разрешения". Для сохранения или восстановления общественного порядка и безопасности Земля может просить о направлении к ней подразделений федеральной пограничной охраны для оказания помощи своей полиции, если последняя не может сама выполнить эти задачи (ст. 35).

В октябре 1950 г. федеральным правительством ФРГ была создана полиция готовности (Bereitshaf polizei), предназначенная для подавления беспорядков, несанкционированных демонстраций, забастовок. Ее подразделения имеются в каждой Земле, численность их, как правило, до тысячи человек, находятся они на казарменном положении. В обычных условиях они подчинены министру внутренних дел Земли, но в случае "угрозы свободному демократическому строю" передаются в распоряжение федерального министра внутренних дел.

Нормативные акты Великобритании (Билль и правах 1689 г., Акты о министрах короны, Акт о пэрах, Акты о народном правительстве и др.) не содержат дефиниций о гражданских беспорядках и ответственности за участие в них. Термин "массовые беспорядки" вводит Акт об охране общественного порядка 1986 г.

Уголовный кодекс Швеции, действующий с 1 января 1965 г., в главе 16 определяет преступление против публичного порядка, В ст. 1 говорится: "если толпа людей нарушает общественный порядок, показывая намерение использовать групповое насилие против публичной власти или иным путем принудить к чему-либо или воспрепятствовать применяемым мерами не расходится, когда власти приказывают это сделать, то подстрекатели и руководители должны быть приговорены к тюремному заключению на срок не более четырех лет, а другие участники действий, предпринятых толпой, к уплате штрафа или к тюремному заключению на срок не более двух лет за заговор".

В уголовном кодексе КНР 1979 г. контрреволюционным преступлением признается действие с целью свержения политической власти диктатуры пролетариата и социалистического строя, либо нанесение ущерба КНР.

Главари массовых вооруженных мятежей или других таких преступлений наказываются пожизненным лишением свободы или на срок более десяти лет, другие участники (активные) наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

В ст. 105 УК КНР устанавливается, что повреждение путем поджога_f v затопления, взрыва или другим способом предприятий, рудников, нефтяных промыслов, портов, бассейнов рек, источников воды, складов, жилья, лесных массивов, обработанных полей, долин, пастбищ, важных трубопроводов, общественных сооружений и другого общественного и личного имущества, нанесение вреда общественной безопасности, если это не привело к серьезным последствиям, наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

Согласно ст. 158 этого же кодекса запрещается, кому бы то ни было использовать любые методы дезорганизации общественного порядка. Дезорганизация общественного порядка при отягчающих обстоятельствах, вызвавшая невозможность производства, торговли и обучения, научных исследований, причинившая серьезный ущерб государству и обществу, влечет лишение свободы на срок до пяти лет, надзор или лишение политических прав главарей.

Массовые беспорядки на вокзалах, портах, аэропортах, рынках, парках, кинотеатрах, выставках, стадионах, в других общественных местах, массовое блокирование транспортных путей или нарушение работы транспорта, отказ или препятствие государственным сотрудникам, управляющим безопасностью, при отягчающих обстоятельствах влекут лишение свободы на срок до пяти лет, краткосрочное лишение свободы или лишение политических прав главарей.

Массовые драки, провоцирование беспорядков, оскорбление женщин и другие хулиганские действия, нарушающие общественный порядок при отягчающих обстоятельствах, наказываются лишением свободы на срок до семи лет, краткосрочным лишением свободы или надзором. Главари хулиганских шаек наказываются лишением свободы на срок более семи лет.

Декларация прав человека и гражданина Франции 1789 г. провозглашает "цель любой ассоциации - сохранение прав человека"[37]. Для их гарантии Декларация признает необходимым существование "публичных вооруженных сил". Общественный порядок определяется как точка равновесия между терпимым беспорядком и необходимым порядком.

Декрет - закон 1935 г. определяет условия проведения массовых мероприятий и ответственность их участников за его нарушение, а также требует предварительное предупреждение местных властей о готовящемся массовом мероприятии. Администрации предоставлено право запрещения любой манифестации, которая может нарушить общественный порядок. Закон, вводя понятие "скопище", трактует его как случайное или преднамеренное собрание народа в общественных местах, способное вызвать беспорядки или нанести ущерб.

Скопище считается вооруженным, если, во - первых, хотя бы один человек в нем является носителем видимого оружия, во- вторых, несколько человек являются носителями спрятанного оружия. В таких случаях скопище рассеивается, а на оружие накладывается арест.

Уголовный кодекс Франции определяет скопище не по численности находящихся в нем людей, а с позиции нарушения общественного порядка. Для возможности такой оценки местный орган власти наделяется полицейскими полномочиями и определяет, исходя из этого, свои действия.

Серьезный научный и практический интерес представляет зарубежный опыт формулирования уголовно-правовых норм об ответственности за умышленные групповые действия, нарушающие общественное спокойствие и сопряженные с сопротивлением власти. Например, в Уголовном кодексе ФРГ §. 125 "Нарушение мира (спокойствия) в регионе" определяет: "Кто совершит насильственные действия против людей или имущества или угрозу насилием людям, выступая в составе толпы, совместные силы которой угрожают общественной безопасности, и при этом совершает указанные действия как исполнитель или соучастник, либо кто активно демонстрирует свою готовность к подобным действиям, - наказывается лишением свободы на срок до трех лет или штрафом, если содеянное не наказывается более строго по другим предписаниям уголовного закона".

Развивая эту диспозицию, §125 "а" УК ФРГ рассматривает как особо тяжкие те случаи, когда виновный имел при себе огнестрельное оружие, которое намеревался применить, либо своими насильственными действиями вызвал угрозу смерти или нанесение тяжких телесных повреждений, или причинение значительного вреда чужому имуществу. Такие деяния наказываются лишением свободы сроком до десяти лет.

В целях пресечения насильственных действий при проведении массовых мероприятий в ФРГ с 1985 г. установлена уголовная ответственность за невыполнение распоряжений снять вооруженную охрану, за маскировку в толпе лиц, применяющих насилие, а также за повреждение имущества во время демонстрации (125, абзац 2 УК)[38].

Актом об охране общественного порядка, действующим в Великобритании с 1 апреля 1986 г., массовые беспорядки определяются следующим образом: "Если 12 или более лиц применяют или угрожают применить насилие в отношении других лиц или собственности общественного пользования таким образом, что человек, обладающий умеренной твердостью духа будет испытывать страх за собственную безопасность, то каждый применяющий незаконную силу будет обвиняться в организации массовых беспорядков с назначением наказания до десяти лет тюрьмы"[39].

В соответствии с уголовным законодательством Швеции за насильственный заговор подлежат ответственности подстрекатели и организаторы, а также активные участники предпринятых толпой действий, если она с намерением, указанным в ст. 1, переходит к совершению группового насилия в отношении людей или имущества, независимо от того, делается ли это в присутствии властей или нет (ст. 2 УК). Согласно ст. 6 УК лицо, публично распространяющее ложный слух или другое не соответствующее истине утверждение, способное создать опасность публичному спокойствию, порядку или безопасности, должно быть приговорено к уплате штрафа или к тюремному заключению на срок не более двух лет "[40].

Несколько иную позицию при формулировании состава преступления "массовые беспорядки" занимает законодатель Республики Куба. Так, ст. 100 УК именуется "бунт". Она гласит, что "лица, которые в массовом порядке и при фактическом или подразумеваемом сговоре с применением насилия нарушают общественный порядок, оказывают  сопротивление властям, наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет или смертной казнью, если преступления совершается в состоянии войны или обстановки, затрагивающей государственную безопасность". Указанной статьей также  предусматривается, что участие и бунте, происшедшем без применения насилия или в невоенное время, наказывается лишением свободы на срок от 10 до 20 лет; во всех остальных случаях - лишением свободы на срок от 1 года до 8 лет.

Выводы по 1 главе

Завершая экскурс в историю отечественного и проведя некоторый анализ зарубежного законодательства об ответственности за массовые беспорядки, следует отметить следующее:

1. На протяжении многих веков в России устанавливалось строгое наказание за насильственные действия в общественных местах (включая вторжение в жилище), совершаемые большим числом людей. Как особо опасные рассматривались указанные деяния, если они сопровождались применением оружия или оказанием сопротивления усилиям властей по их пресечению. Аналогичным образом решается данный вопрос законодательством большинства зарубежных стран.

2. Этот факт свидетельствует об определенной однозначности оценки опасности анализируемого вида преступлений в законах государств, принадлежащих к различным общественно-экономическим формациям, с различным политическим режимом. Объединяющим началом при такой оценке выступают объекты посягательств, к которым относятся: общественная безопасность; жизнь» здоровье граждан; деятельность государственных органов по поддержанию общественного порядка; собственность.

Общеизвестно, что эффективным может быть только такой закон, который социально - исторически обусловлен в момент своего принятия и лишь при постепенном сокращении числа оценочных понятий, что в настоящее время представляется вполне закономерным. Подобный подход в определении понятия массовых беспорядков сужает пределы судейского усмотрения, сводит к минимуму числа ошибок и вместе с тем укрепляет строгие и стабильные критерии законности. Однако и в этом, в общем - то правильном и нужном процессе должны быть свои разумные пределы. Прежде всего, материальный подход к оценке общественной опасности массовых беспорядков, как и любого преступления, " должен обеспечиваться в условиях законности не столько судом или иным правоприменительным органом, но, главным образом, и в основном, самим законодателем. Именно законодатель, формулируя норму, должен, указывать, в чем заключается общественно-опасный характер деяния..."[41]. В задачу же суда, по общему правилу, должна входить лишь оценка фактически наступивших последствий применительно к тем масштабам и пределам, которые указаны в законе. Сказанное ни в коей мере не означает, что судебные органы должны механически выполнять указания законодателя. Даже при формально-определенной конструкции состава преступления в распоряжении суда остается достаточный простор для оценки ситуации.

Объектом преступления, объектом утоловно-правовой охраны обычно в советском уголовном праве и в уголовном праве сегодняшней России признавали и признают общественные отношения, как мы уже видели, это имело место в первых законодательных актах советской России. Вместе с тем в теории высказано мнение, что объект уголовно-правовой охраны и объект преступления не тождественные понятия. «По своему объему первое понятие шире второго. Уголовное право предусматривает средства охраны своих объектов не только от преступлений, но и от общественно опасных действий невменяемых и от опасностей, создающих состояние крайней необходимости. Но дело не только в этом, а главным образом в том, что понятие «объект преступления» "снижает" объект уголовно-правовой охраны до "элемента" или "стороны" преступления... Объект уголовно-правовой охраны – это не "элемент" или ''сторона" преступления, а важнейшие классовые ценности, ради охраны которых создается уголовное право...»[42] С указанным мнением вроде бы можно было согласиться. Действительно, объект уголовно-правовой охраны – более широкое понятие, не случайно в указанных ситуациях деяние не признается преступлением (например, крайняя необходимость – обстоятельство, исключающее преступность деяния; деяние, совершенное невменяемым, влечет за собой меры безопасности, а не наказание). Именно поэтому из двух анализируемых понятий более приемлемо второе. Действительно, объект уголовно-правовой охраны не является элементом, стороной преступления, поскольку это нормальные, социальные отношения, которые окружают каждого из нас и благодаря которым существует общество. Эти социальные отношения ни в коем случае не могут быть составными частями антисоциального поведения, в том числе – преступления, они находятся за пределами преступления, преступление суть вред этим отношениям.

Согласно ч. 1 ст. 2 УК задачами уголовного права являются охрана тех или иных отношений от преступных посягательств, предупреждение преступлений и обеспечение мира и безопасности человечества. Критический анализ указанной нормы приводит к неутешительным выводам. Прежде всего, очевидно, что уголовное право является ретроспективной отраслью права, поскольку оно регламентирует правоотношения по поводу уже свершившихся преступлений. И в этом плане бы то бы смешно говорить об охране отношений, которым уже причинен вред или которые уже были поставлены под угрозу причинения вреда, не менее нелогично выделять при этом задачу предупреждения.

Уголовное право согласно господствующему мнению имеет своим предметом уголовный закон, преступление, уголовную ответственность и освобождение от нее. Как видим, в качестве предмета в традиционном подходе нет места охранительной функции. Однако указанный «недостаток» пытаются исправить некоторые авторы. Так, Е.А. Фролов указывает на два предмета уголовного права - предмет уголовно-правовой охраны (социально полезные отношения) и предмет уголовно-правового регулирования (конфликтные общественные отношения)[43]. Вслед за ним такую же попытку делает и И.Я. Козаченко «уголовное право сориентировано на два предмета. Первый – охрана наиболее важных для общества отношении… Содержание второго предмета как раз и составляют отклоняющиеся (аномальные) отношения противоречащие интересам не только отдельных граждан, но и общества в целом»[44]. Между данными позициями есть некоторое различие, но в целом они отражают одно и то же. На наш взгляд, данная точка зрения малоприемлема. Во-первых, непонятно, куда авторы девали такие предметы регламентации уголовного права, как уголовный закон, уголовная ответственность, освобождение от нее. Готов допустить, что при расширенном толковании предмета уголовно-правового регулирования все это можно втиснуть туда. Готов допустить, что уголовный закон, уголовную ответственность, освобождение от уголовной ответственности законодатель регулирует. Но невозможно согласиться с тем, что закон регулирует аномальные отношения[45], ведь регулированию подлежит лишь то, что есть или будет, но нельзя регулировать прошлое (аномальные отношения - это ретроспективные отношения применительно к уголовному праву). Отсюда авторы просто обязаны ввести третий предмет - конфликтные отношения, т.е. преступления, но не в качестве предмета регулирования. Во-вторых, можно, конечно, признать предметом уголовного права предмет его регулирования, вот только ясности в вопрос о предмете это не внесет, поскольку потребуются дополнительное толкование, расшифровка указанного, при которой предмет регулирования будет распадаться на отдельные элементы – уголовный закон, уголовную ответственность, освобождение от нее. Именно поэтому нет смысла вводить общие фразы туда, где в этом нет необходимости, где можно напрямую выйти на надлежащий предмет. В-третьих, нельзя выделять предмет уголовно-правовой охраны (уголовно-правовую охрану) в качестве самостоятельного предмета уголовного права, поскольку вне уголовного закона, вне преступления, вне уголовной ответственности или освобождения от нее нет охраны (даже если она как таковая присутствует в уголовном праве), есть нормальные общественные отношения, являющиеся предметом других отраслей права, но не уголовного. По существу это признает и И.Я. Козаченко «Можно сказать, что регулятивная функция есть активная (деятельная) форма охраны»[46], я бы сказал, что наоборот, тем не менее здесь регулятивные и охранительные функции слиты воедино. Очевидно, что форма входит в содержание, является его характеристикой. Отсюда можно сделать вывод – охраны как чего-то самостоятельного не существует применительно к предмету уголовного права.

В русском уголовном праве объектом преступления признавали юридические нормы в их реальном существовании, а на более общем уровне – юридический порядок[47]. По мнению Н Д. Сергеевского, «всякое преступное деяние, являясь по своей отвлеченной природе нарушением норм закона и, следовательно, посягательством на интерес всего общежития, или, как иногда говорят, правопорядка, заключающийся в необходимости соблюдения установленных законом правил жизни и деятельности. - в конкретной своей форме всегда заключает в себе вред или опасность известным конкретным благам или интересам»[48]. Здесь видно, что автор признает объектом и норму закона, и правопорядок, и благо, и интерес, говоря о них как тождественных категориях. С.В. Познышев, подвергая критике теоретические позиции по признанию объектом преступления правовую норму даже в се реальном бытие либо субъективное право, либо интерес, считал таковым правовое благо[49].

На этом фоне общественное отношение и любая совокупность общественных отношений представляются более приемлемыми, поскольку могут быть максимально конкретизированы: человеку причинен физический вред, что «выбило его из колеи» на определенное время в течение которого уменьшены родственные связи, возникли определенной длительности и стоимости лечения медицинские связи нарушены производственные связи на данный срок, утрачена заработная плата на определенную сумму и т. д., иными словами, мы можем достаточно четко и ясно вычленить общественные отношения, их совокупность и значимость. Именно поэтому не следует торопиться и на западный манер менять представление об объекте вреда, тем более что и в зарубежном уголовном праве ученые не могут обойтись без категории общественных отношений: «Преступление - это насилие над людьми и отношениями»[50].

Сказанное позволяет остановиться на господствующем сегодня в российском уголовном праве понимании объекта вреда как общественного отношения или совокупности таковых. Общественные отношения — это социальная связь между людьми, между людьми и различного рода организациями, между людьми и государством, между организациями и государством. Однако даже такая в общем очевидная связь сегодня подвергается критике, на базе которой предлагается специфическое определение объекта: «Объект преступления — тот, против кого оно совершается, т. е. отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда»[51].  Это же Г.П. Новоселов повторил и позже[52]. Нельзя сказать, что автор является первым в столь парадоксальном выводе. Да и сам автор приводит позиции ученных XIX в., согласно которым основным объектом преступления  выступает человек[53].

Данная позиция представляется привлекательной и другим ученым. Так, в предисловии к работе Г.П. Новоселова, И.Я. Козаченко пишет: «Преступление, по мнению Г.П. Новоселова, есть не отношения между кем-то, а отношение кого-либо к кому-либо... Определение преступления как некоторого рода отношения лица к людям делает невозможным понимание объекта посягательства в качестве общественного отношения»[54]. Оказывается, как просто решается проблема объекта преступления. Но, во-первых, с точки зрения житейской логики отношение кого-либо к кому-либо – это отношение между ними; разумеется, в редких конкретных случаях данное правило может быть нарушен, тем не менее подобное не изменяет общего правила. Во-вторых, может быть, Г.П. Новоселов и пытался провести указанное различие по отношениям, однако ему этого сделать не удалось: «Преступление само есть определенный вид отношений между людьми».

Таким образом, глубочайшая конкретизация и четкая дифференциация общественных отношений, страдающих при посягательствах, помогает определить объект вреда и, прежде всего его классификацию. Первой проблемой классификации объектов является поиск основания классификации[55]. На наш взгляд, основанием классификации объектов выступает круг общественных отношении, которым причиняется вред той или иной совокупностью преступлений. По этом основанию теория уголовного права традиционно выделяет несколько объектов общий, родовой и непосредственный. Кроме них в советском уголовном праве был предложен видовой объект[56], идея поддержана в настоящее время в учебниках и научных работах[57].

Но имеются и противники подобного. По мнению Г.П. Новоселова, никаких разновидностей объектов нет, существует только объект, который в теории называют непосредственным[58]. Сделана еще одна попытка разрушить традиционное представление об уголовно-правовых категориях, в чем ничего противоестественного нет, лишь бы она была на пользу закону, практике, теории. Попробуем разобраться в том, насколько она полезна, хотя предыдущие попытки автора критически осмыслить традиции по тем или иным категориям уголовного права (понятию преступления, понятию объекта его) позитивными назвать никак нельзя.

Определение объекта массовых беспорядков имеет важное теоретическое и практическое значение. Без знания родового и непосредственного объекта посягательства невозможно раскрыть социально-политическую природу массовых беспорядков как специфического негативного явления общественной жизни, определить степень общественной опасности преступления и место уголовно-правовых средств в борьбе с этим видом преступлений. Правильное, четкое определение объекта массовых беспорядков оказывает серьезное влияние на квалификацию данного деяния.

В уголовном праве общепризнано положение, что объектом преступления являются общественные отношения, охраняемые нормами уголовного закона от преступных посягательств[59].

Наиболее распространена классификация объектов преступлений на общий, родовой и непосредственный[60].

И научный интерес, и практический представляет также деление непосредственных объектов "по горизонтали" на основной, дополнительный и факультативный[61].

В уголовно-правовой науке имеются различные точки зрения об объекте массовых беспорядков. Одни авторы, к ним относятся Ткаченко В.И.[62], Брайнин Я.М.[63] и другие - полагают, что массовые беспорядки направлены против органов государственного управления в области охраны общественной безопасности и правопорядка.

Волков Б.С. Мишин А.В., Трайнин А.Н.[64] рассматривают массовые беспорядки как посягательство на основы общественной безопасности, общественного порядка, причиняющее вред и ущерб собственности, личному имуществу, угрожающее жизни и здоровью граждан, подрывающее авторитет органов государственной власти, нарушая их нормальную деятельность.

Имеется также точка зрения ряда ученых (Гальперин И., Власов В.П., Пионтковский А.А.[65]), что массовые беспорядки посягают лишь на основы общественной безопасности.

В качестве дополнительных объектов указывается общественная и личная собственность, здоровье граждан и представителей власти[66]. В одном из исследований высказана позиция, согласно которой данное преступление является многообъектным, и родовым объектом массовых беспорядков являются основы общественного порядка и безопасности и деятельность государственных органов по их обеспечению. Непосредственными объектами при массовых беспорядках могут быть здоровье, честь и достоинство граждан и представителей власти, нормальная деятельность государственных органов, право собственности различных субъектов, личные права и свободы граждан (например, право свободного передвижения и др.).

Это преступление (массовые беспорядки) слагается из целого ряда других преступлений, совершаемых в условиях одной и той же обстановки.

Рассматриваемое преступление в УК РФ помещено в IX разделе ст. 212 - Преступления против общественной безопасности. В УК РСФСР данный вид преступления располагали в главе III - Иные государственные преступления (ст. 79).

2.2 Объективная сторона массовых беспорядков

Объективная сторона состава преступления, предусматривающего ответственность за массовые беспорядки, проявляется в форме преступной деятельности, а именно:

1)   В организации массовых беспорядков (ч.1 ст.212 УК РФ);

2)   В участии в массовых беспорядках (ч.2 ст.212 УК РФ);

3)   В призывах к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, массовым беспорядкам, насилию над гражданами (ч.3 ст.212 УК РФ);

Из приведенного перечня противоправных действий видно, что массовые беспорядки представляют собой сложный состав преступления, так как в него входят несколько самостоятельных составов преступления.

Анализ показал, что в ходе массовых беспорядков совершается более 20 видов преступлений, которые квалифицируются по совокупности со статьей, предусматривающей ответственность за массовые беспорядки, либо самостоятельно по соответствующей статье уголовного кодекса (сопротивление представителям власти, хулиганство и др.).

С целью выделения повышенной общественной опасности законодатель включил в диспозицию нормы "организацию массовых беспорядков" как своеобразную самостоятельную деятельность. В законе этот термин не раскрывается.

Массовые беспорядки совершаются в форме соисполнительства, поэтому отсутствует столь значимое при квалификации действий разделение ролей на исполнителей, подстрекателей, пособников, организаторов. При квалификации действий всех соисполнителей нет необходимости ссылки на ст.34 УК[67].

Это обусловлено тем, что в самой диспозиции нормы законодатель оговорил, что преступление совершается "участниками указанных выше преступлений, т. е. группой людей.

Термин "группа", употребляемый в уголовном кодексе, имеет различное содержание.

Совершение преступления группой лиц имеет значение квалифицирующего обстоятельства, и а некоторых других нормах УК группа является необходимым признаком состава преступления. Отсутствие группы в этом случае приводит к отсутствию состава преступления.

В законодательстве отсутствует определение понятия "группа", поэтому оно нашло отражение в теории уголовного права.

Для определения этого понятия необходимо решить вопрос о соотношении понятий соучастия в смысле ст.34 УК и так называемого необходимого соучастия. Термином "необходимое соучастие" обозначаются такие случаи совместного совершения преступлений, при которых совместная преступная деятельность нескольких лиц представляется не только возможной формой совершения этих преступлений, но и, безусловно, необходимой, вытекающей из самой природы преступления. Массовые беспорядки в данном случае относятся к числу таких преступлений, ибо для их бытия необходимо наличие большой группы лиц - толпы.

Ряд авторов рассматривает подобные посягательства, совершаемые группой лиц вне всякой связи со ст. 33,34 УК. Таким образом, в сущности, не признают их формами и видами соучастия. Например, Шаргородский М.Д. полагает, что в случаях, когда в действиях каждого из лиц, совершающих совместное преступление, имеется состав, предусмотренный статьей Особенной части, в институте соучастия надобности нет то[68].

С данной позицией солидарен и М.И.Ковалев, который утверждает, что "...необходимое соучастие представляет собой по существу видоизменение общих оснований и условий уголовной ответственности, то оно (необходимое соучастие) является особым институтом уголовного права, а не разновидностью соучастия[69].

Признаки, характерные при соучастии факультативном, характерны и для так называемого необходимого соучастия.

Так, массовые беспорядки, являясь преступлением, совершаемым в группе (толпой), всегда предполагают совместность, общность действий соучастников.

По мнению Дьякова С.В., "организация массовых беспорядков" выражается в действиях организатора с целью объединить толпу либо руководить ею для совершения погромов, разрушений, поджогов и других подобных действий, а также действия по руководству уже собравшейся толпой на совершение указанных действий[70].

Под организацией массовых беспорядков понимают также всякого рода организационную деятельность: созыв граждан в толпу тем или иным путем, подстрекательство толпы к погромам, разрушениям и другим подобным действиям путем распространения среди толпы провокационных, клеветнических измышлений: подготовку массовых беспорядков путем сговора с другими лицами о таком выступлении: разработку плана преступных действий участников массовых беспорядков, а также руководство участниками возникших массовых беспорядков[71].

В юридической литературе обоснованно отмечается[72], что в состав массовых беспорядков входят и действия, заключающиеся в их подготовке: изготовление и распространение листовок и иных печатных изданий, публичные выступления, призывы, направленные на то, чтобы собрать толпу и склонить ее к совершению погромов, разрушений, поджогов и иных подобных действий.

Представляется, что деятельность организатора массовых беспорядков может проявляться:

1)   В предварительной деятельности, когда действия виновного непосредственно направлены на подготовку массовых беспорядков,

2)    В непосредственном руководстве толпой при совершении массовых беспорядков.

Судебная и следственная практика выработала определенную позицию и относит к организации массовых беспорядков подготовку и распространение различными способами призывов к совершению действий, указанных в диспозиции ст. 212 УК РФ, собрание различными способами толпы, осуществление непосредственного руководства толпой, подстрекательство толпы к совершению погромов и других подобных действий, разработку плана совершения беспорядков, определение времени и места совершения беспорядков, определение объекта посягательства, распределение функций среди участников и т.п.

Наличие любого из перечисленных действий является достаточным для признания лица организатором массовых беспорядков.

Первые преступления, совершенные в ходе массовых беспорядков, сплачивают толпу и провоцируют ее на участие в уголовных правонарушениях - в том числе лиц, не проявлявших до этого криминогенной активности.

Среди участников массовых беспорядков имеет  место слабо выраженная специализация ролевой деятельности: организаторы порой являются одновременно исполнителями преступных акций. Цели и пути их достижения у организаторов и исполнителей могут не совпадать.

Однако, если на начальном этапе массовых беспорядков эти различия проявляются не столь резко, то в последующем указанные несовпадения способствуют выходу исполнителей из-под контроля организаторов и малопредсказуемому развитию ситуации[73].

Таким образом, как следует из изложенного выше, "организация" массовых беспорядков может состоять из двух действий конкретного субъекта:

1. Совершения определенной совокупности организационно-подготовительных действий;

2. "Организация" как конкретная деятельность лица, находящегося в толпе и взявшего на себя руководство ею[74].

При изучении роли организатора массовых беспорядков возникает проблема отграничения деятельности организатора от других форм соучастия, таких как подстрекательство и пособничество. Как следует из приведенного выше судебного примера, это обусловлено тем, что действия организатора беспорядков часто объективно содержат в себе признаки и активного участия и подстрекательства, и пособничества в совершении погромов и других действий. По этому поводу М.И. Ковалев отметил, что "организатор преступления может быть объективно и в роли подстрекателя, и в роли исполнителя, и в роли пособника, или одновременно в двух и даже трех указанных выше "ролях"[75]. Сложность квалификации организаторской деятельности заключается и в том, что в отдельных случаях она может состоять как из призывов к совершению массовых беспорядков, так и из действий, направленных на предоставление участникам беспорядков всякого рода орудий и средств, облегчающих их совершение.

Только в результате точного установления признаков организации, пособничества и подстрекательства и их разграничения возможна правильная правовая оценка действий виновных и в соответствии с содеянным назначение наказания.

Деятельность лиц, призывающих толпу к совершению противоправных действий (если в их действиях нет признаков организаторской деятельности), должна быть квалифицирована как соучастие в массовых беспорядках в форме подстрекательства.

Те лица, которые непосредственно не участвовали в совершении погромов, разрушений, поджогов и других действий» но своими действиями способствовали их совершению (к примеру, предоставлением транспортных средств, укрытием предметов и орудий преступления, сообщением сведений об объектах посягательства и т. п.), либо склоняли отдельных граждан к участию в массовых беспорядках, должны признаваться пособниками либо подстрекателями массовых беспорядков. При этом эти лица должны осознавать связь своих действий с массовыми беспорядками[76].

При уголовно-правовой оценке фактов непосредственного совершения участниками массовых беспорядков погромов, разрушений, поджогов и других действий необходимо исходить из того, что данная форма преступной деятельности в ходе массовых беспорядков занимает значительное место.

Насилие представляет собой причинение вреда здоровью различной тяжести, либо побоев и истязаний. Указанные деяния охватываются признаками состава массовых беспорядков (ст. 212), за исключением умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 111), что требует квалификации по совокупности преступлений. Этим составом не охватываются совершенные в ходе массовых беспорядков убийства, изнасилования при особо отягчающих обстоятельствах, посягательства на жизнь работника милиции, бандитизм. При совершении указанных деяний ответственность виновного наступает по совокупности преступлений.

Судебная практика относит к массовым беспорядкам и факты насильственного освобождения толпой лиц, находящихся в местах лишения свободы, либо арестованных и содержащихся под стражей в следственных изоляторах.

Под погромами понимается причинение вреда государственному, общественному, личному имуществу, посягательства на личность.

Большинство авторов (Владимиров В.А., Галкин В.М. и Марогулова И.Л., Кудрявцев В.Н. и другие) толкуют понятие "погром" как разорение, разграбление жилых помещений, магазинов, предприятий, осквернение памятников и других культурных ценностей, учинение насилия или издевательств над гражданами[77].

Понятие "разрушение" предполагает уничтожение или повреждение имущества, железнодорожных путей, средств связи, транспортных средств т.д.

Уничтожение и повреждение имущества предполагает деяние в широком смысле слова: оно вмещает в себя всякое действие, причиняющее порчу или уничтожение имущества. Уничтожение или повреждение может быть совершено в результате массовых беспорядков различными способами:

а) с применением механических, физических и химических средств;

б) путем поджога;

в) путем погрома;

г) путем затопления и т.д.

Предметом уничтожения и повреждения государственного и общественного имущества являются здания, сооружения, постройки, сельскохозяйственные машины, скот, средства связи и другое имущество, а также посевы, урожай, полезащитные, плодово-ягодные и другие насаждения[78].

Предметом уничтожения и повреждения могут быть и памятники культуры, природные объекты, взятые под охрану государства, лесные массивы.

Таким образом, уничтожение и повреждение имущества в результате массового беспорядка является преступлением, посягающим на отношения собственности, но не направленным на обогащение.

Общественно опасные последствия данного преступления заключаются в уменьшении наличных фондов государственного имущества по его количеству или стоимости.

Под поджогами понимаются действия, которые привели к пожарам зданий, жилых строений, имущества, включая автотранспорт, что привело к гибели скота, птицы и т.д. В результате совершенного поджога не имеет значений - частично или полностью уничтожены объекты пожара. Однако при квалификации такого действия, как поджог, необходимо учесть, не являлся ли поджог способом умышленного лишения человека жизни. В данном случае определяющим является установление умысла виновного[79].

Оказание вооруженного сопротивления представителям власти относится к проявлениям массовых беспорядков, а означает это воспрепятствование осуществлению органам власти своих функций путем использования оружия, которое имеют участники массовых беспорядков. При этом оружие понимается в узком смысле слова - как предметы, специально предназначенные для поражения живой цели. На ношение и хранение данного вида оружия требуется специальное разрешение.

В литературе существует несколько определений вооруженного сопротивления власти. Оказание его означает воспрепятствование с применением огнестрельного или холодного оружия представителю власти выполнить те или иные возложенные на него обязанности[80]. П.Ф.Тельнов считает, что вооруженное сопротивление власти - это противодействие представителю органов власти в деле выполнения его обязанностей путем применения или угрозы применения любого огнестрельного оружия, а также холодного оружия, ношение и хранение которых требует специального разрешения, т. е. предметов, предназначенных исключительно для поражения живой цели и не имеющих иного назначения[81]. Оказание вооруженного сопротивления представителям власти, по мнению А.И. Рарога[82], означает воспрепятствование осуществлению органами власти своих функций путем использования оружия участниками беспорядков.

В.Н. Григорьев считает, что вооруженное сопротивление власти - это противодействие представителю государственной власти при выполнении им обязанностей по охране общественного порядка и безопасности, совершенное путем применения или угрозы применения любого огнестрельного оружия, а также холодного оружия, ношение которого требует специального разрешения[83].

Во всех перечисленных определениях авторы понимают оружие в узком смысле слова - как предметы, специально предназначенные для поражения живой цели, на хранение и ношение которых требуется специальное разрешение.

Представляется, что в определении вооруженного сопротивления власти предпочтительна позиция Дьякова С. В. Тельнова П.Ф. Позиция, занятая В.Н. Григорьевым, к сожалению, сводит действия представителя власти лишь к его обязанностям по охране общественного порядка и безопасности.

Итак, под вооруженным сопротивлением власти при массовых беспорядках следует понимать противодействие выполнению представителями власти возложенных на них законом обязанностей или принуждение их к совершению явно незаконных действий путем применения или угрозы применения оружия, а равно других предметов, используемых в качестве оружия[84].

Применение огнестрельного оружия и других орудий означает умышленное использование поражающих свойств и причинение потерпевшему или потерпевшим телесных повреждений.

Под попыткой применения названных орудий следует, прежде всего, понимать действия, направленные непосредственно на причинение при помощи этих предметов физического вреда потерпевшему или потерпевшим[85].

Судебная практика считает попыткой применения оружия (орудий) и в том случае, когда виновный (виновные) пытался нанести телесные повреждения кругу лиц, то есть когда относительно этих последствий действовал с косвенным умыслом, как это имеет место при размахивании ножом в толпе или беспорядочной стрельбе в людном месте.

Представляется важным определение момента окончания преступления, заключающегося в организации массовых беспорядков. По нашему мнению, моментом окончания данного преступления является учинение толпой действий, указанных в диспозиции статьи, т.е. насилия, погромов, поджогов, сопротивления представителям власти и т. д.

Подтверждением этого является обстоятельство, которое отмечено Г.Ф. Поленовым[86] и заключается в том, что в данном случае необходимо иметь ввиду не организацию группировок, а самих массовых беспорядков, участие не в группировке, а в массовых беспорядках, сопровождающихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти.

Уголовный закон должен воздействовать на поведение людей. Поэтому он связывает уголовную ответственность со способностью человека отдавать отчет в своих действиях и руководить ими. Люди, совершая различные поступки, в том числе и преступления, могут объединять свои усилия и принимать коллективные решения. Однако уголовная ответственность всегда строго персонально. Совершить преступление не могут юридические лица и вообще коллективы, уголовное право не признает их субъектом преступления. Но и в тех случаях, когда преступления совершаются в области отношений, в которых участвуют юридические лица, ответственность несут в персональном порядке люди - представители или члены соответствующих организаций или групп, виновные в преступлении[87].

При массовых беспорядках, наряду с прямыми  последствиями, охватываемыми умыслом виновного, могут наступить и производные.

Статья 212 УК РФ определяет преступление как организацию массовых беспорядков, сопровождающихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказание вооруженного сопротивления представителю власти.

Часть II статьи 212 предусматривает ответственность за участие в массовых беспорядках, предусмотренных частью первой статьи.

Часть III статьи 212 - за призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно призывы к насилию над гражданами.

Законодатель в п. 1 ст. 212 понимает общественную опасность массовых беспорядков, которая заключается в том, что бесчинствующая толпа на время становится хозяином положения, когда органы власти оказываются парализованными и для восстановления нарушенного порядка приходится прибегать к чрезвычайным мерам: мобилизация рабочих на предприятии, усиление нарядов милиции и т. п. Массовые беспорядки могут привести к масштабным разрушениям (вводит уничтожение имущества), повлечь за собой человеческие жертвы (взрывчатые вещества или взрывные устройства). Криминальные действия толпы отличаются, как правило, агрессивностью, накалом эмоций, поэтому в ч. 1 ст. 212 появляется термин "насилие".

Объективно преступление выражается:

1.   В организации массовых беспорядков.

2.   В участии в массовых беспорядках.

3. В призывах к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и массовым беспорядкам, а равно в призывах к насилию над гражданами.

Организация массовых беспорядков (ч. 1 ст. 212) выражается в действиях организатора по объединению толпы либо руководстве ею для осуществления насилия, погромов, поджогов, уничтожения имущества, применения огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также для оказания вооруженного сопротивления представителям власти.

Преступление окончено с момента осуществления организационной деятельности и не зависит от последующего наступления (или не наступления) вредных последствий.

Часть 2 ст. 212 предусматривает участие в массовых беспорядках. Это означает совершение деяний, перечень которых дан в ч. 1 ст. 212 УК РФ.

Преступление окончено с момента совершения участником массовых беспорядков вышеуказанных деяний независимо от наступления вредных последствий.

Часть 3 статьи 212 рассматривает призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно к насилию над гражданами, что означает обращение к толпе с целью воздействия на сознание, волю, эмоции присутствующих, чтобы толкнуть их на совершение указанных деяний[88].

Призывы могут быть составной частью организации или руководства массовыми беспорядками. В этом случае деяния виновного квалифицируются по ч. 1 ст. 212 УК РФ.

Преступление, предусмотренное ч. 3, считается оконченным с, момента распространения призывов указанного содержания.

Субъективная сторона массовых беспорядков характеризуется прямым умыслом действий организатора, участника и лица, осуществляющего призывы, по отношению к наступившим вредным последствиям.

Мотивы и цели преступления могут быть различными, они не влияют на квалификацию преступления, но учитываются судом при вынесении меры наказания.

Если массовые беспорядки инспирированы бандой, то деяния виновных квалифицируются по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 209 и ст. 212 УК РФ.

Правильная квалификация хищения имущества во время массовых беспорядков зависит от определения момента их окончания в уголовно-правовом смысле[89]. Например, ответственность по ст. 212 УК РФ не наступает, если погромы, поджоги, разрушения произведены после окончания указанных эксцессов и рассеивания толпы, а также, если совершенные до ее образования действия не явились способом организации массовых беспорядков. В отличие от погромов понятие "разрушения" предполагает, прежде всего, уничтожение либо повреждение имущества, различных объектов общественного и личного пользования.

В юридической литературе высказано мнение о том, что вооруженное сопротивление с целью противодействия власти заключается только в непосредственном применении оружия (ведение огня, нанесение ударов) либо в угрозах его использования[90]. Подобное толкование тоже не проводит четкой границы между данной формой массовых беспорядков и иными, близкими по объективным признакам преступлениями, например, направленными против жизни и здоровья граждан, порядка управления. Возникает вопрос: будут ли охватываться составом преступления "массовые беспорядки" такие действия, как стрельба из огнестрельного оружия либо прицельное бросание в работников милиции или военнослужащих холодного оружия, взрывных устройств, что создает реальную опасность для их жизни?

Следует признать, что рассматриваемый признак состава преступления "массовые беспорядки" сформулирован не совсем удачно. Вооруженное сопротивление власти подразумевает самое активное противодействие осуществлению ее представителями своих полномочий, объективно создающее реальную угрозу их жизни и здоровью. Характер данного сопротивления мало чем отличается от такой формы противодействия законным требованиям власти, как "посягательство на жизнь ее представителей.

К представителям власти, выполняющим обязанности по охране общественного порядка, относятся военнослужащие, привлекаемые к решению возникающих в указанной сфере задач в соответствии с Законами РФ: "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации"[91] от 6 февраля 1997 г.: "О статусе военнослужащих"[92] от 27 мая 1998 г. Этот вывод основывается и на уголовном законе, признающем наказуемым " сопротивления представителю власти " (ст. 212 УК. РФ).

Как установлено, уголовную ответственность за рассматриваемое деяние несут его организаторы и те участники беспорядков, которые совершили погромы, поджоги и другие противоправные действия, указанные в диспозиции ст. 212 УК РФ. Другие же лица, только находившиеся в составе бесчинствующей толпы, к ответственности не привлекаются. Те же из них, которые в процессе беспорядков совершили преступления, не указанные в ст. 212 УК, подлежат ответственности на общих основаниях.

Видимо, следовало законодательно закрепить критерии подхода к решению вопроса об уголовной ответственности лиц, находившихся в толпе, но покинувших район беспорядков после официального предупреждения властей. Здесь требуется установление факта не совершения этими лицами иных преступлений.

Специфическим признаком преступления, предусмотренного ст. 212 УК РФ_; является наличие большого числа людей, т.е. толпы, своими действиями нарушающей общественный порядок, совершающей насилие, погромы, поджоги, уничтожение имущества, оказывающей вооруженное сопротивление власти. Толпа, будучи коллективным участником массовых беспорядков, представляет собой, как правило, скопление большого числа людей, у которых нет предварительного сговора и заранее разработанного "плана преступных действий"[93].

В уголовном законодательстве Англии и США термин "толпа" не употребляется. Вместе с тем субъектом публичных беспорядков признаются группы из 12 человек в Англии и 3 человек в США[94].

Термин "толпа" употребляется, в частности, в соответствующих уголовно-правовых нормах Японии, однако определение ему законодательство не дает[95].

Обязательным признаком массовых беспорядков является совершение частью толпы или несколькими ее участниками насилия, погромов, поджогов, уничтожения имущества, оказание вооруженного сопротивления власти. Без этого признака массовые беспорядки исключаются. Поэтому массовое невооруженное сопротивление власти (при отсутствии других признаков ст.212 УК) не образует состава преступления "массовые беспорядки". Эти действия должны квалифицироваться в соответствии с действующим законодательством. "При массовых беспорядках толпа собирается, как правило, стихийно... Однако нередко,- полагает В.Н. Кудрявцев, - массовые беспорядки являются результатом тщательно организованной компании, скажем, выражения недовольства по тому или иному поводу, но ввиду некоторых причин перерастет в массовые беспорядки"[96]. В связи с этим мы считаем целесообразным введение в норму закона о массовых беспорядках количественного критерия (участие в них 12 и более лиц). Стихийность, не исключающая наличия в толпе организованного ядра, и многочисленность субъектов зарождения и развития беспорядков приводят к возникновению явлений коллективной психологии, так называемой психофизиологии толпы.

Изучение феномена толпы показывает, что человек, попав в нее, обретает способность совершать действия, противоположные своим установкам и убеждениям. Люди, участвующие в групповом эксцессе, как бы «заряжают» своими чувствами окружающих и сами "заряжаются" от них, вплоть до эмоционального взрыва, слабо контролируемого сознанием. Способствуют тому своеобразные условия поведения личности в толпе. Масса отдельных личностей в толпе объединяется способностью подражания, которая достигает максимального уровня у людей, собранных вместе[97].

При рассмотрении субъективной стороны массовых беспорядков и ответственности конкретных участников толпы следует учитывать свободу воли и избирательности поведения конкретного лица. Еще в XIX в. представителями позитивной школы уголовного права была возведена до юридического принципа идея о том, что преступление толпы должно судиться отлично от преступления, совершенного одним лицом.

Между тем вопрос уменьшенной, ограниченной ответственности участников массовых беспорядков по-прежнему остается одним из центральных в определении субъективной стороны состава данного преступления. От его решения во многом зависят полное установление и вменение лицу совершенных им в составе толпы деяний, а, в конечном счете, и тяжесть назначаемого наказания. Надо учитывать при этом общепредупредительное воздействие уголовного закона на поведение граждан. Признание "полуответственностн" лиц, совершивших преступления (иногда самые жестокие) в составе толпы, крайне негативно отразится на эффективности превентивного потенциала соответствующей уголовно - правовой нормы.

Конечно, под влиянием бесчинствующей толпы ее участник утрачивает душевное равновесие, однако не до такой степени, чтобы полностью не осознавать свои поступки. Анализируя подобное состояние индивида, русский юрист Л. М. Зайцев справедливо указывал на "возможность внутреннего противодействия" человека психологическому влиянию толпы. По его мнению, для создания стимула к удержанию данного лица от преступления следует признать необходимость не низшей, а более высокой меры наказания, поскольку лишь значительность такой угрозы может отвлечь субъекта от противозаконных деяний[98]. При установлении субъективной стороны преступления, охватываемого понятием "массовые беспорядки", надо исходить из того факта, что если у индивида отсутствовала свобода выбора способа поведения и он не был в состоянии руководить своими действиями, то нет и основания для уголовной ответственности. Вместе с тем отрицание способности находящегося в толпе человека контролировать и варьировать свои поступки приводит к заключению о неизбежной предопределенности противоправного поведения индивида, оказавшегося в агрессивно настроенной массе людей, и как следствие - к признанию уменьшенной его  ответственности. Видимо, с этим согласиться нельзя.

Безусловно, виновным будет такое поведение человека, находившегося в толпе, когда при наличии альтернативных вариантов поведения он все же участвовал в совершении погромов, разрушений. Однако внешняя среда (обстановка), объективные обстоятельства в различной степени и с неоднозначной интенсивностью детерминируют его действия, поскольку здесь многое зависит от индивидуальных свойств личности данного человека.

Б.С. Волков отмечает, что именно субъективные условия предопределяют, "будут ли границы свободного поведения расширены или сужены, будет ли человек следовать требованиям морали и права или своим личным устремлениям, находящимся в противоречии с указанными требованиями. Значительная роль в этом отношении принадлежит мотивам поведения". Учитывая такое мнение, надо иметь в виду, что существенными детерминантами человеческой деятельности являются потребности и интересы, которые и детерминируют мотивацию поведения.

Анализ мотивации участия в массовых беспорядках показывает, что агрессивно настроенная толпа обычно возникает на базе отрицательных эмоций части населения, недовольной определенными условиями жизни. Состояние недовольства содержит в себе возможность трансформации его в ненависть, агрессивность. Это доминирующее чувство и определяет в ряде случаев характер поведения толпы[99].

Действия человека в обстановке эмоционального напряжения толпы тесно связаны с психологической структурой его личности, устойчивыми и ситуативными мотивами, усвоенными с детства стереотипами поведения. Следовательно, возникает необходимость в исследовании и оценке способности субъекта осознавать конкретную ситуацию, руководить своими поступками, предвидеть их последствия. Здесь следует иметь в виду, что снижение уровня контроля и осознанности поведения в рамках вменяемости может быть обусловлено аффективным состоянием[100].

В законе нет указания на мотивы и цели организации массовых беспорядков либо участия в них. Анализ соответствующей практики свидетельствует о том, что такими мотивами наиболее часто являются: недовольство социально-экономическими условиями жизни, деятельностью органов власти и управления; национальная неприязнь; политический экстремизм; хулиганские побуждения; чувства мести, зависти, злобы, самосохранения и т.п.

Необходимость установления конкретного мотива (или мотивов) преступного поведения, питающих его потребностей вызывается существенными различиями мотивации действий субъектов массовых беспорядков. Например, основной мотив их организатора может иметь националистический либо корыстный характер, а действиями других участников бесчинств могут двигать жажда мести, хулиганские побуждения, следование психологическому давлению толпы, страх уклонения от ее стремлений. Различны, как правило, и причины формирования мотивов. Уголовно-правовое значение мотива преступления определяется тем влиянием, которое он оказывает на степень общественной опасности данного деяния и лица, его совершившего. Установление конкретного мотива, побудившего индивида участвовать в преступлении, требуется для назначения справедливого» соразмерного степени вины наказания.

Законодательно понятие субъекта преступления не закреплено ни в УК РФ, ни в каком бы то ни было другом нормативно-правовом акте. Глава 4 Общей части УК РФ содержит понятие лица, подлежащего уголовной ответственности, а ст. 19 этой главы содержит общие условия уголовной ответственности, которые соответствуют признакам, которыми должен обладать субъект преступления.

В теории уголовного права под субъектом преступления понимается лицо, совершившее общественно опасное деяние, ответственность за которое установлена уголовным законом, и способное нести за него уголовную ответственность[101]. Любой субъект преступления должен обладать тремя признаками, отсутствие которых исключает наличие в деянии состава преступления:

1) физическое лицо, т.е. принадлежать к человеческому роду (под физическим лицом имеются в виду граждане России, иностранные граждане и лица без гражданства);

2) вменяемость;

3) достижение возраста, установленного уголовным законом.

При рассмотрении субъекта преступления массовых беспорядков, на наш взгляд, следует говорить о лице, обладающем общими признаками субъекта и дополнительно характеризующемся той ролью, которую он выполняет при подготовке или совершении этого преступления.

Первым общим признаком субъекта массовых беспорядков является то, что им должно быть физическое лицо. На основании ст. ст. 11 - 13 УК РФ субъектом преступлений могут быть граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства.

Кроме того, следует отметить, что в российском уголовном праве юридические лица традиционно не рассматриваются в качестве субъекта преступления. Однако этот вопрос, несмотря на общепринятую и закрепленную в уголовном законодательстве позицию, остается спорным в теории уголовного права[102]. Признание уголовной правосубъектности юридического лица, на наш взгляд, противоречило бы одному из основных принципов отечественного уголовного права - принципу вины (ст. 5 УК РФ)[103].

Вторым общим признаком, которым должен обладать субъект массовых беспорядков, является вменяемость. Под вменяемостью в теории уголовного права понимают такое состояние психики, при котором человек способен осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими[104].

В ст. 21 УК РФ данный признак субъекта преступления определяется через свою противоположность - невменяемость, включающую два юридических и четыре медицинских критерия. Если под первыми понимается неспособность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния либо руководить им, то вторые из них включают указание на четыре разновидности психических отклонений: хроническое психическое расстройство, временное психическое расстройство, слабоумие либо иное болезненное состояние психики. При установлении хотя бы одного медицинского и одного юридического критерия уголовная ответственность исключается.

Третьим общим признаком субъекта массовых беспорядков является установление уголовным законом возраста привлечения к уголовной ответственности. В соответствии с ч. 1 ст. 20 УК РФ "уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста"[105]. Уголовная ответственность за массовые беспорядки, предусмотренная ч. ч. 1, 2 и 3 ст. 212 УК РФ, устанавливается именно с 16-летнего возраста.

Кроме того, следует отметить, что лица, не достигшие этого возраста, могут нести ответственность за отдельные деяния, совершенные в ходе массовых беспорядков (например, предусмотренных ст. ст. 112, 162, ч. 2 ст. 167, ч. 2 ст. 213, ст. 214 УК РФ и т.д.) с 14-летнего возраста.

Необходимо учитывать то, что в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 421 УПК РФ установление возраста несовершеннолетнего входит в предмет доказывания по уголовному делу о преступлении, совершенном таким лицом. При этом лицо признается достигшим возраста уголовной ответственности не в день рождения, а с ноля часов следующих после этого дня суток. Если же возраст устанавливается судебно-медицинской экспертизой, то днем рождения лица считается последний день года, названного экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным числом лет необходимо исходить из предлагаемого экспертами минимального возраста[106].

Кроме того, в соответствии с ч. 3 ст. 20 УК РФ несовершеннолетний не подлежит уголовной ответственности, если он хотя и достиг возраста уголовной ответственности, установленного ч. 1 или ч. 2 данной статьи, но вследствие отставания в умственном развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность совершаемых им действий или бездействия. Для установления наличия и степени умственной отсталости несовершеннолетнего в необходимых случаях (п. 3 ст. 196 УПК РФ) назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза.

В диспозиции ч. 1 ст. 212 УК РФ законодатель хотя и косвенно, но указывает на специальный признак субъекта данного преступления - лицо - организатор массовых беспорядков.

Общее определение организатора преступления содержится в ч. 3 ст. 33 УК РФ как лица, организовавшего совершение преступления или руководившего его исполнением, а равно лица, создавшего организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившего им, но более точное уяснение этого понятия складывается из характеристики действий, присущих такому организатору.

Так, на наш взгляд, действия по организации массовых беспорядков включают в себя совокупность двух групп действий:

1) непосредственно направленные на подготовку массовых беспорядков:

а) планирование;

б) принятие мер по сбору толпы;

в) инсценировки;

г) провокации;

д) распространение ложных слухов с целью настроить толпу на массовые беспорядки;

е) подстрекательство толпы к совершению поджогов, погромов и других действий, составляющих объективную сторону данного состава преступления;

ж) изготовление листовок, плакатов, транспарантов и т.п.;

з) обеспечение средствами связи, транспортом и оружием;

и) выдача спиртных напитков, наркотических, психотропных средств или их аналогов с целью раззадорить толпу и настроить на проведение массовых беспорядков и т.п.;

2) непосредственно руководство толпой в ходе совершения массовых беспорядков.

Таким образом, организатором массовых беспорядков, как нам представляется, может быть физическое лицо, вменяемое, достигшее 16-летнего возраста, выполняющее совокупность активных действий, которые непосредственно направлены на подготовку массовых беспорядков и руководство толпой в ходе совершения массовых беспорядков.

В диспозиции ч. 2 ст. 212 УК РФ законодатель указывает на специальный признак субъекта данного преступления как лица (лиц - участников толпы) - участника массовых беспорядков.

К уголовной ответственности по ч. 2 ст. 212 УК РФ привлекается конкретный субъект - участник массовых беспорядков, которым, как нам представляется, может быть лицо физическое, вменяемое, достигшее 16-летнего возраста. Кроме того, при определении субъекта необходимо учитывать, что в составе толпы действия лица непосредственно направлены на нарушение общественного порядка и общественной безопасности, а выражаются они (альтернативно) в виде насилий, погромов, поджогов, уничтожения имущества, применения огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а равно оказания вооруженного сопротивления представителю власти.

Что касается определения количества людей, составляющих толпу, то оно должно быть достаточным, чтобы в любой момент прекратить движение, сорвать проведение массового мероприятия, нарушить работу различных учреждений и организаций, т.е. контролировать положение на значительной территории. Кроме того, нужно учитывать конкретную обстановку совершения анализируемого преступления: численность людей, размеры населенного пункта, способность толпы своими действиями существенно затруднить или парализовать деятельность органов власти и управления и т.д.

В диспозиции ч. 3 ст. 212 УК РФ законодатель закрепляет ответственность лица за призывы к активному неподчинению требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно к насилию над гражданами.

По сути, такие призывы являются подстрекательством к совершению массовых беспорядков. Таким образом, субъектом преступления, предусмотренного в ч. 3 ст. 212 УК РФ, является подстрекатель. Общее понятие этого вида соучастника преступления закрепляется законодателем в ч. 4 ст. 33 УК РФ как лица, склонившего другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.

По нашему мнению, субъектом преступления, предусмотренного в ч. 3 ст. 212 УК РФ, может быть физическое лицо, вменяемое, достигшее 16-летнего возраста, выполняющее совокупность активных действий, которые выражаются в публичных призывах к активному неподчинению законным требованиям представителей власти либо к насилию над гражданами.

В заключение необходимо отметить, что каждый из трех субъектов составов преступлений, предусмотренных ч. ч. 1, 2 и 3 ст. 212 УК РФ, обладает своей спецификой, которая подлежит обязательному установлению при расследовании каждого уголовного дела о совершении массовых беспорядков.

Вывода по 2 главе

Таким образом массовые беспорядки - это действия, в которые вовлечен большой круг людей и которые, как определено в УК, "сопровождаются насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти".

Массовые беспорядки, как правило, представляют из себя действия возбужденной толпы, за которыми нередко стоят подстрекатели и организаторы, преследующие определенные цели. Во время массовых беспорядков на значительной территории нарушается общественный порядок, нарушается, а то и вовсе парализуется деятельность органов государственной власти.

Объектом данного преступления является общественная безопасность. Массовые беспорядки также посягают на жизнь и здоровье граждан, сохранность государственной и частной собственности, нормальное функционирование систем жизнеобеспечения (общественного транспорта, энергоснабжения и т.д.).

Объективная сторона данного преступления проявляется: а) в организации массовых беспорядков; б) в физическом участии в массовых беспорядках.

Субъектом преступления может быть лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Субъективная сторона - прямой умысел. Лицо сознает, что организует беспорядки, которые сопровождаются взрывами, поджогами, насилием над гражданами, вооруженным сопротивлением представителям власти, либо, участвуя в беспорядках, совершает и желает совершить перечисленные выше преступные посягательства.

Не имеют значения для квалификации преступления мотивы его совершения. Это могут быть хулиганские побуждения, устремления политического, националистического, религиозного, социального характера и т.п.

Проведенное исследование рассмотренных в работе проблем дает возможность сделать автору следующие выводы:

1.    Массовые беспорядки, представляя собой крайнюю форму проявления обостренных общественных отношений и конфликтов, в настоящее время имеют устойчивую тенденцию роста и представляют серьезную оасность для общества, подрывают его устои, нарушают нормальную жизнедеятельность государства и его граждан, функционирования предприятий, учреждений и организаций.

2.    Характерная особенность массовых беспорядков состоит в их политизации, и в том» что они могут быть спровоцированы экстремистски настроенными элементами и использованы ими в борьбе за власть.

На возникновение и развитие массовых беспорядков оказывают влияние следующие факторы: а) экономические и политические кризисы, снижение жизненного уровня населения, его резкое социальное и имущественное расслоение, увеличение разрыва между уровнем жизни различных групп и слоев населения, возникновение безработицы; б) развитие процессов сепаратизма, национализма и политического экстремизма; в) правовой нигилизм; низкий уровень воспитательной работы с молодежью; г) ухудшение экологической обстановки; д) общий рост преступности и плохая раскрываемость совершенных преступлений; е) недостатки в работе правоохранительных органов.

3. Массовые беспорядки, как правило, не возникают случайно и, следовательно, могут быть прогнозируемы. Для этого необходимо знать признаки, свидетельствующие о возможном их наступлении. К таким признакам, в первую очередь, можно отнести: резкое нарастание негативных процессов в экономике, политике и социальной сфере; наличие конфликтов и эксцессов на национальной и религиозной почве; рост преступности; выход на арену экстремистски настроеннных политических лидеров; наличие формирований, призывающих людей к неповиновению законным органам государственной власти и управления» правоохранительным структурам; распространение слухов, листовок, порочащих государственные органы и их представителей; дискредитацию правоохранительных органов; возникновение противоборствующих сторон, усиление напряженности между ними и т.д.

4. В уголовно-правовом смысле массовые беспорядки - это умышленные действия, направленные на организацию толпы, с целью подрыва основ государственной власти, нарушения общественного порядка и общественной безопасности, конституционных прав граждан, сопровождающиеся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителям власти.

5. В целом УК РФ, безусловно, не уступает зарубежным нормативным актам ни уровнем юридической техники, ни заложенным потенциалом эффективного использования арсенала уголовно-правовых средств, необходимых для охраны общественного порядка от преступлений массового характера.

6. По нашему мнению, назрела также объективная необходимость дополнить ст. 212 УК РФ ("Массовые беспорядки"), таким квалифицирующим признаком, как совершение указанных преступлений по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотиву ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы.

7. Предлагаем законодательно закрепить критерии подхода к решению вопроса об уголовной ответственности лиц, находившихся в толпе, но покинувших район беспорядков после официального предупреждения властей. Здесь требуется установление факта не совершения этими лицами иных преступлений. Ст. 212 УК РФ дополнить примечанием следующего содержания: «Примечание. Лицо, находившееся в толпе, добровольно или по официальному требованию властей, покинувшее район массовых беспорядков, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».

Полученные выводы не исключают целесообразности дальнейшего совершенствования УК РФ. Такое совершенствование необходимо для целого ряда специальных понятий, категорий, определений и институтов, настоятельно требующих дальнейших специальных исследований.

Нормативно-правовые акты

1.      Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948 г. // Профсоюзы и экономика. 1995. № 4.

2.      Международный пакт от 16.12.1966 г. «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.

3.      Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 34/169 от 17.12.1979 г. «Об утверждении Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка». // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., Юридическая литература. 1989.

4.      Резолюция VIII Конгресса ООН по предотвращению преступности и обращению с правонарушителями от 7 сентября 1990 г. «Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка» // Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступлений и уголовного правосудия. Нью-Йорк., 1992.

5.      Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г. // Российская газета. 1993. № 237.

6.      Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 30.12.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

7.      Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 16.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

8.      Федеральный закон от 27.05.1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (в ред. от 30.12.2008) // Собрание законодательства РФ. 1998. № 22. Ст.2331.

9.      Федеральный закон от 06.02.1997 г. № 27-ФЗ «О внутренних войсках министерства внутренних дел Российской Федерации» (в ред. от 08.04.2008)// Собрание законодательства РФ. 1997. № 6. Ст. 711.

Научная литература и материалы периодической печати

10.    Абдульманов А.А. О некоторых вопросах совершенствования уголовно-правовых средств борьбы с массовыми беспорядками. М., Юрайт. 2000. – 238 с.

11.    Абдульманова А.А. Уголовно-правовые меры борьбы с массовыми бес порядками. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1994. – 42 с.

12.    Алиев Р.Х. Насильственная преступность в России: состояние и проблемы предупреждения // Общество и право. 2008. № 1. С. 23-25.

13.    Арипов Э.А. Предупреждение массовых беспорядков // Российский следователь. 2008. № 8. С. 20.

14.    Арипов Э.А. Сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства стран СНГ, предусматривающего уголовную ответственность за массовые беспорядки [Текст] // Международное публичное и частное право. 2007. № 2. С. 28.

15.    Багмет А., Бычков В. Ответственность индивидуума за преступления, совершенные в толпе // Законность. 2006. № 11. С. 42-43.

16.    Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., Юрлитиздат. 1963. – 568 с.

17.    Быков А.В. Место и роль вооруженных сил в полицейской системе современного демократического государства // Военно-юридический журнал. 2007. № 10. С. 26.

18.    Виташов Д.С. Источники мусульманского права в общей системе источников прав // Международное публичное и частное право. 2006. № 5. С. 31.

19.    Войтоловский А. Очерки коллективной психологии. М., Госиздат. 1925. – 762 с.

20.    Волков Б.С. Ответственность за уничтожение и повреждение имущества. М., Скиф. 2008. – 376 с.

21.    Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. М., Статут. 2005. – 864 с.

22.    Галиакбаров P.P. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Советская юстиция. 1970. № 20. С. 22.

23.    Государственные преступления. Учебное пособие / Под ред. Якубович М.И., Владимирова В.А. М., Высшая школа. 1961. – 542 с.

24.    Григорьев В.Н. Расследование массовых беспорядков в условиях чрезвычайного положения. М., Юрайт. 2008. – 398 с.

25.    Гулько А. Уголовно-правовая охрана общественного порядка в зарубежных странах // Мировой судья. 2007. № 10. С. 10-17.

26.    Демидов Ю.Н. Массовые беспорядки: уголовно-правовой и криминологический аспекты. М., Норма. 2004. – 264 с.

27.    Демидов Ю. Гражданские беспорядки: современность и история вопроса // Российская юстиция. 2008. № 12. С. 41 - 42.

28.    Добровольский В.И. Предметно-алфавитный Свод решений Уголовно-кассационного департамента Правительствующего сената с 1893 по 1907. М., Статут. 2003. – 778 с.

29.    Дубровин А.К. О разграничении форм противодействия сотруднику милиции [Текст] // Общество и право. 2008. № 2. С. 36.

30.    Дьяков С. В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., Юрлитиздат. 1988. – 482 с.

31.    Жалинский А.Э., Рерихт А. Введение в немецкое уголовное право. М., Юринформ. 2001. – 626 с.

32.    Забарин С.Н. Квалификация преступлений участников массовых беспорядков, совершенных на почве межнациональных конфликтов. М., Эксмо. 2008. – 378 с.

33.    Зайцев Л.М. Ответственность при массовых преступлениях. М., Статут. 2000. – 468 с.

34.    Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Часть 2. М., Статут. 2000. – 486 с.

35.    Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Радченко В.И. М., Проспект. 2008. – 764 с.

36.    Кудрявцев В.Н. Борьба мотивов в преступном поведении М., Норма. 2007. – 478 с.

37.    Кудрявцев В.Н. Уголовное право. История юридической науки. М., Статут. 2005. – 614 с.

38.    Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "Основы квалификации преступлений" М., Городец. 2007. – 528с.

39.    Марогулова И.Л. Преступления против общественной безопасности. М., Юнити. 2007. – 260 с.

40.    Маршакова Н.Н. Классификация преступлений против общественной безопасности // Безопасность бизнеса. 2007. № 4. С. 29.

41.    Мелешников А.В. Права человека и международно-правовая ответственность за их нарушение // Государство и право. 1992. № 3. С. 95.

42.    Настольная книга судьи по уголовным делам / Отв. ред. Рарог А.И. М., ТК Велби. 2007. – 694 с.

43.    Неклюдов В.Г. Агрессивная толпа как элемент социального субъекта массовых беспорядков на почве межнациональных конфликтов М., Волтерс Клувер. 2005. – 198 с.

44.    Неклюдов В. Совершенствование деятельности ОВД и ВВ по предупреждению и пресечению массовых беспорядков М., Академия МВД. 1991. – 276 с.

45.    Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2003. – 1024 с.

46.    Памятники русского Права / Под ред. Юшкова С.В. М., Юридическая литература. 1952. – 642 с.

47.    Перфилов К.А. Субъект массовых беспорядков // Российский следователь. 2008. № 5. С. 29.

48.    Петров С.В. Рекомендации по организации деятельности ОВД в условиях межнациональных конфликтов. М., Академия МВД РФ. 1997. – 346 с.

49.    Печуров С.Л. Вооруженные силы США в решении внутригосударственных проблем // Военная мысль. 1995. № 1. С. 74 - 77.

50.    Поленов Г.Ф. Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. М., Академия управления МВД России. 2007. – 278 с.

51.    Пономарев В.П. Предупреждение массовых беспорядков. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Киев., 1992. – 48 с.

52.    Постатейный комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2007. – 854 с.

53.    Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. – 476 с.

54.    Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1986. – 482 с.

55.    Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 5. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1987. – 496 с.

56.    Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. – 438 с.

57.    Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 7. Законодательство второй половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. – 512 с.

58.    Сигеле С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии. М., Статут. 2006. – 478 с.

59.    Ситковская О.Д. Некоторые особенности субъективной стороны отдельных видов общественно опасных действий. // Актуальные проблемы применения уголовного законодательства в деятельности органов внутренних дел. М., Академии управления МВД РФ. 2006. – 476 с.

60.    Словарь русского языка в 4-х томах. Т. 2. / Под ред. Евгеньевой А.П. М., Русский язык. 1987. – 782 с.

61.    Социальная психология / Под ред. Предвечного Г.П., Шерновина Ю.А. М., Наука. 1975. – 674 с.

62.    Старостин С.А. Управление органами внутренних дел при чрезвычайных ситуациях (правовые и организационные аспекты). М., БЕК. 1994. – 268 с.

63.    Тельнов П.Ф. Государственные преступления. Учебное пособие. М., Юрист. 2006. – 376 с.

64.    Ткаченко В.И. Государственные преступления. М., Юридическая литература. 1986. – 312 с.

65.    Токарев О.Э. Сравнительно-правовой анализ уголовной ответственности за совершение насильственных преступлений законодательстве иностранных государств // Адвокат. 2008. № 9. С. 19.

66.    Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. М., Статут. 2006. – 602 с.

67.    Трухин А. Объективная сторона соучастия в преступлении // Уголовное право. 2008. № 2. С. 17.

68.    Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных 1885 года / Под ред. Таганцева И.С. М., Статут. 2003. – 486 с.

69.    Фейербах П.И. Уголовное право в 3-х книгах. Книга 2. М., Статут. 2004. – 734 с.

70.    Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии. М., Статут. 2002. – 678 с.

71.    Яротаевский М.Г. История психологии. М., Наука. 1966. – 768 с.

Учебная и учебно-методическая литература

72.    Курс советского уголовного права (часть особенная). Т. 3. / Отв. ред. Беляев Н.А., Шаргородский М.Д. Л., ЛГУ. 1978. – 654 с.

73.    Лохвицкий А. В. Курс русского уголовного права. М., Спарк. 1995. – 782 с.

74.    Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. Общая часть. М., Норма. 2004. – 564 с.

75.    Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: Особенная часть. Т. 2. М., Норма. 2008. – 612 с.

76.    Пионтковский А.А. Советское уголовное право. М., Госюриздат. 1961. – 836 с.

77.    Познышев С.В. Учебник уголовного права. Общая часть. М., Юриздат Наркомюста. 1923. – 782 с.

78.    Уголовное право. Общая часть. / Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжковой И.М. М., Зерцало. 2008. – 806 с.

79.    Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. – 826 с.

80.    Уголовное право России. Часть особенная: Учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2006. – 782 с.

81.    Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Рарога А.И. М., Юристъ. 2004. – 672 с.

82.    Филановский И.Г. Курс советского уголовного права (часть Особенная). Л., ЛГУ. 1973. – 802 с.

Практические источники

83.    Определение Верховного Суда РФ от 22.12.2005 г. № 80-о05-35сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. – № 6. – С. 48.

84.    Определение Верховного Суда РФ от 01.04.2003 г. № 05-о03-49 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 10. – С. 59.

[1] Памятники русского Права / Под ред. Юшкова С.В. М., Юридическая литература. 1952. С. 175.

[2] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С. 304.

[3] Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. М., Статут. 2005. С. 352.

[4] Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. М., Статут. 2005. С. 275.

[5] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1986. С. 362,379.

[6] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 5. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1987. С. 384-385.

[7] Фейербах П.И. Уголовное право в 3-х книгах. Книга 2. М., Статут. 2004. С. 42.

[8] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. С. 183.

[9] Познышев С.В. Учебник уголовного права. Общая часть. М., Юриздат Наркомюста. 1923. С. 311.

[10] Лохвицкий А. В. Курс русского уголовного права. М., Спарк. 1995. С. 385.

[11] Добровольский В.И. Предметно-алфавитный Свод решений Уголовно-кассационного департамента Правительствующего сената с 1893 по 1907. М., Статут. 2003. С. 565.

[12] Собрание законов СССР. 1927. № 12. Ст. 123, 286.

[13] Петров С.В. Рекомендации по организации деятельности ОВД в условиях межнациональных конфликтов. М., Академия МВД РФ. 1997. С. 9-13.

[14] Майдыков А.Ф. Управление органами внутренних дел при предупреждении и пресечении массовых беспорядках в населенных пунктах. Лекция. Академия МВД СССР. М., 1985. - С. 5-7.

[15] Демидов Ю.Н. Массовые беспорядки: уголовно-правовой и криминологический аспекты. М., Норма. 2004. С.68.

[16] Старостин С.А. Управление органами внутренних дел при чрезвычайных ситуациях (правовые и организационные аспекты). М., БЕК. 1994. С. 32.

[17] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2003. С. 343.

[18] Словарь русского языка в 4-х томах. Т. 2. / Под ред. Евгеньевой А.П. М., Русский язык. 1987. С. 261.

[19] Ожегов С.И. Указ. соч. С. 51.

[20] Дьяков С. В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., Юрлитиздат. 1988. С. 109.

[21] Григорьев В.Н. Расследование массовых беспорядков в условиях чрезвычайного положения. М., Юрайт. 2008. С.5.

[22] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2003. С. 376.

[23] Дьяков С. В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., Юрлитиздат. 1988. С. 109-111; Григорьев В.Н. Расследование массовых беспорядков в условиях чрезвычайного положения. М., Юрайт. 2008. С. 5-14.

[24] Войтоловский А. Очерки коллективной психологии. М., Госиздат. 1925. С. 198.

[25] Социальная психология / Под ред. Предвечного Г.П., Шерновина Ю.А. М., Наука. 1975. С. 283.

[26] Социальная психология / Под ред. Предвечного Г.П., Шерновина Ю.А. М., Наука. 1975. С. 288.

[27] Неклюдов В. Совершенствование деятельности ОВД и ВВ по предупреждению и пресечению массовых беспорядков М., Академия МВД. 1991. С. 91.

[28] Там же. С. 91.

[29] Алиев Р.Х. Насильственная преступность в России: состояние и проблемы предупреждения // Общество и право. 2008. № 1. С. 23-25.

[30] Арипов Э.А. Предупреждение массовых беспорядков // Российский следователь. 2008. № 8. С. 20.

[31] Мелешников А.В. Права человека и международно-правовая ответственность за их нарушение // Государство и право. 1992. № 3. С. 95.

[32] Международный пакт от 16.12.1966 г. «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12. С. 45.

[33] Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948 г. // Профсоюзы и экономика. 1995. № 4. С. 96-101.

[34] Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 34/169 от 17.12.1979 г. «Об утверждении Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка». // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., Юридическая литература. 1989. С. 5.

[35] Резолюция VIII Конгресса ООН по предотвращению преступности и обращению с правонарушителями от 7 сентября 1990 г. «Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка» // Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступлений и уголовного правосудия. Нью-Йорк, 1992.

[36] Печуров С.Л. Указ. соч. С. 76.

[37] Демидов Ю. Гражданские беспорядки: современность и история вопроса // Российская юстиция. 2008. № 12. С. 41 - 42.

[38] Жалинский А.Э., Рерихт А. Введение в немецкое уголовное право. М., Юринформ. 2001. С. 90.

[39] Быков А.В. Место и роль вооруженных сил в полицейской системе современного демократического государства // Военно-юридический журнал. 2007. № 10. С. 26.

[40] Токарев О.Э. Сравнительно-правовой анализ уголовной ответственности за совершение насильственных преступлений законодательстве иностранных государств // Адвокат. 2008. № 9. С. 19.

[41] Багмет А., Бычков В. Ответственность индивидуума за преступления, совершенные в толпе // Законность. 2006. № 11. С. 42-43.

[42] Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. - М., 1975. - С. 32; Георгиевский Э.В., Чернов А.В. Теоретический анализ объекта преступления. – Иркутск. 1999. - С. 43.

[43] Фролов Е.А. Объект уголовно-правовой охраны и его роль в организации борьбы с посягательствами на социалистическую собственность. Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – Свердловск. 1971. -  С. 7-8.

[44] Уголовное право Общая часть. – С. 15.

[45] Мальцев В.В. Введение в уголовное право. – Волгоград. 2000. – С. 84.

[46] Уголовное право Общая часть. – С. 13.

[47] Таганцев Н.С.  Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. - СПб., 1874. - С. 175.

[48] Сергеевский Н.Д. Пособие к лекциям - СПб., 1905. - С 226-227.

[49] Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права – М., 1912. – С. 132-133; Колоколов Г. Уголовное право. Общая часть. - М., 1905. - С. 222.

[50] Пашин С. Понимание преступления // Уголовное право. - 2000. - № 3. - С. 83.

[51] Уголовное право. Общая часть. – С. 135.

[52] Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. - М. Норма. 2001. - С. 66.

[53] Новоселов Г.П. Указ. соч. – С. 8.

[54] Там же. – С. 6.

[55] Уголовное право. Общая часть. – С. 135-138.

[56] Коржанский Н.И. Объект и предмет преступления – М., 1980. – С. 73.

[57] Уголовное право Российской Федерации Общая часть/Под ред. Здравомыслова Б.В. - М. 1996. - С.  118-119; Кругликов Л.Л. Проблемы теории уголовного права. - Ярославль. 1999. – С. 12; Практикум по уголовному праву/Под ред. Кругликова Л.Л. – М. 1997. – С. 50; Бунева И.Ю. Понятие объекта преступлений против правосудия, совершаемых работниками правоохранительных органов / Уголовное право современность. – Красноярск. 1997. – С. 146-147.

[58] Новоселов Г.П. Указ. соч. – С. 22.

[59] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "Основы квалификации преступлений" М., Городец. 2007. С. 89; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. С. 378; Уголовное право России. Часть особенная: Учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2006. С. 298.

[60] Маршакова Н.Н. Классификация преступлений против общественной безопасности // Безопасность бизнеса. 2007. № 4. С. 29.

[61] Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. Общая часть. М., Норма. 2004. С. 179.

[62] Ткаченко В.И. Государственные преступления. М., Юридическая литература. 1986. С. 43.

[63] Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., Юрлитиздат. 1963. С. 61.

[64] Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. М., Статут. 2006. С. 67.

[65] Пионтковский А.А. Советское уголовное право. М., Госюриздат. 1961. С. 306.

[66] Дьяков С.В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Указ. соч. С. 110.

[67] Перфилов К.А. Субъект массовых беспорядков // Российский следователь. 2008. № 5. С. 29.

[68] Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии. М., Статут. 2002. С. 85.

[69] Галиакбаров P.P. Юридическая природа группы лиц в уголовном праве // Советская юстиция. 1970. № 20. С.22; Трухин А. Объективная сторона соучастия в преступлении // Уголовное право. 2008. № 2. С. 17.

[70] Забарин С.Н. Квалификация преступлений участников массовых беспорядков, совершенных на почве межнациональных конфликтов. М., Эксмо. 2008. С. 112.

[71] Государственные преступления. Учебное пособие / Под ред. Якубович М.И., Владимирова В.А. М., Высшая школа. 1961. С. 149.

[72] Курс советского уголовного права (часть особенная). Т. 3. / Отв. ред. Беляев Н.А., Шаргородский М.Д. Л., ЛГУ. 1978. С. 256.

[73] Пономарев В.П. Предупреждение массовых беспорядков. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Киев., 1992. С. 15.

[74] Абдульманова А. А. Уголовно-правовые меры борьбы с массовыми бес порядками. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М.,1994. С. 11.

[75] Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Часть 2. М., Статут. 2000. С. 72.

[76] Дьяков С.В., Игнатьев Л.А., Карпушин М.П. Указ. соч. С. 115.

[77] Марогулова И.Л. Преступления против общественной безопасности. М., Юнити. 2007. С. 26.

[78] Волков Б.С. Ответственность за уничтожение и повреждение имущества. М., Скиф. 2008. С. 34-35.

[79] Определение Верховного Суда РФ от 22.12.2005 г. № 80-о05-35сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. – № 6. – С. 48.

[80] Арипов Э.А. Сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства стран СНГ, предусматривающего уголовную ответственность за массовые беспорядки [Текст] // Международное публичное и частное право. 2007. № 2. С. 28.

[81] Тельнов П.Ф. Государственные преступления. Учебное пособие. М., Юрист. 2006. С.41.

[82] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Рарога А.И. М., Юристъ. 2004. С. 68.

[83] Григорьев В.Н. Указ. соч. С. 11-12.

[84] Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: Особенная часть. Т. 2. М., Норма. 2008. С.111-114.

[85] Постатейный комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2007. С. 224.

[86] Поленов Г.Ф. Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. М., Академия управления МВД России. 2007. С. 52.

[87] Уголовное право. Общая часть. / Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжковой И.М. М., Зерцало. 2008. С. 135.

[88] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Радченко В.И. М., Проспект. 2008. С. 260-261.

[89] Абдульманов А.А. О некоторых вопросах совершенствования уголовно-правовых средств борьбы с массовыми беспорядками. М., Юрайт. 2000. С. 60.

[90] Филановский И.Г. Курс советского уголовного права (часть Особенная). Л., ЛГУ. 1973. С. 257.

[91] Собрание законодательства РФ. 1997. № 6. Ст. 711.

[92] Собрание законодательства РФ. 1998. № 22. Ст. 2331.

[93] Дубровин А.К. О разграничении форм противодействия сотруднику милиции [Текст] // Общество и право. 2008. № 2. С. 36.

[94] Гулько А. Уголовно-правовая охрана общественного порядка в зарубежных странах // Мировой судья. 2007. № 10. С. 10-17.

[95] Гулько А. Указ. соч. С. 12.

[96] Кудрявцев В.Н. Уголовное право. История юридической науки. М., Статут. 2005. С. 87.

[97] Сигеле С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии. М., Статут. 2006. С. 20.

[98] Зайцев Л.М. Ответственность при массовых преступлениях. М., Статут. 2000. С. 47.

[99] Неклюдов В.Г. Агрессивная толпа как элемент социального субъекта массовых беспорядков на почве межнациональных конфликтов М., Волтерс Клувер. 2005. С. 144-148.

[100] Ситковская О.Д. Некоторые особенности субъективной стороны отдельных видов общественно опасных действий. // Актуальные проблемы применения уголовного законодательства в деятельности органов внутренних дел. М., Академии управления МВД РФ. 2006. С. 79-83.

[101] Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под общ. ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. М.: Юриспруденция, 1999. С. 106.

[102] Краснопеева Е.В. Сравнительный анализ уголовного законодательства государств СНГ. Общая часть. М.: Московский университет МВД России, 2006. С. 34.

[103] Лазарев А.М. Субъект преступления: Учеб. пособие для студентов ВЮЗИ. М.: ВЮЗИ, 1981. С. 3.

[104] Лазарев А.М. Субъект преступления: Учебное пособие для студентов ВЮЗИ. М.: ВЮЗИ, 1981. С. 27 - 28.

[105] Уголовный кодекс Российской Федерации. М.: Ассоциация авторов и издателей "ТАНДЕМ"; Издательство "ЭКМОС", 2001. С. 7.

[106] Цымбал Е., Дьяченко А. Возрастная невменяемость: теория и практика применения // Уголовное право. 2000. № 3. С. 43 - 50.