Дипломная работа: Права человека и Курдистан

Введение

Актуальность

     Общественно-политическая актуальность. Вступая в ХХI век мировое сообщество стремится сделать отношения между основными участниками международных отношений более стабильными и предсказуемыми, освободить их от кровопролитных конфликтов и бремени гонки вооружений. На уровне ООН и других авторитетных организаций, в политических, общественных и ученых кругах обсуждаются стратегии, международные нормы и институты, опираясь на которые государства и народы могли бы навести порядок на планете, достойный человека Разумного.

     Естественно,  что в XXI веке у государств возрастают национальные интересы. Но стержневой линией всех участников международных отношений должно быть стремление сохранить стабильность, содействовать дальнейшей интеграции, повысит эффективность сотрудничества и тем самым не нарушить целостности, жизнеспособности и продуктивности мировой политической системы.[1]

     Стабильность мировой системы, решение межгосударственных и внутригосударственных конфликтов с помощью норм международного права, глобализация невозможны без соблюдения новых факторов, определяющих развитие мира в XXI веке, и прежде всего, - становление гуманистической парадигмы, ориентированной на осмысление человеческих ценностей, духовных мотивов и нравственных потребностей социума.

     Сегодня, человек – социально-правовая ценность. В иерархии целей общества интересы человека должны быть поставлены на первое место, и государство и общество должны заботиться об охране его прав и свобод.

     Большинство сегодня признает факт, что права человека – мощный пласт общечеловеческой культуры, образовавшейся за  тысячелетия. Без его освоения невозможно оценивать всю систему сложных политических, социально-психологических, социально-экономических, международных отношений.

     Права человека – высшая ценность. Только овладение культурой прав человека дает ориентир личности в сфере оценивания существующих политических режимов, гуманитарной и социальной деятельности государств, правовой и нравственной культуры политических лидеров, правосознания народа.

     Права человека – сложное, многомерное явление, прошедшее длительный путь эволюции – от учения  античных стоиков, которое  затем соединилось с христианским учением, в соответствии с которым Бог создал человека по своему образу и подобию и все люди равны. Естественное право Средневековья и начало современной эпохи было пронизано идеей равенства, пока она, наконец, не стала частью учения, на котором базируются американские и французские декларации прав человека.

     В XIX веке провозглашение основных прав все чаще стало включаться в конституции государств, и сейчас конституционное право почти всех стран содержит такие гарантии. Но до второй мировой войны международных гарантий такого типа не существовало. Институциализация прав человека на международном уровне усилилась после второй мировой войны, сопровождавшейся грубыми массовыми нарушениями прав человека, вплоть до геноцида; эти проблемы изменили статус от внутригосударственных до международных.

     В процессе эволюции института прав человека сформировалась концепция трех поколений прав человека. Каждый этап выдвигал свое поколение прав человека, призванных преодолеть неустойчивость ситуации и стабилизировать развитие.

     Права человека «первого поколения» - политические и личные -  называются классическими, т.к сформировались в рамках либерально-буржуазно идеологии  XVII- XIX веков. Эти права оградили человека от незаконных вмешательств, в том числе со стороны государства. Ценность категории политических прав в том, что они  создают условия для укрепления связей между гражданином, обществом, государством. Политическая свобода, по  существу, является одной из граней личной свободы: человека как разумное существо, носитель политического сознания и политической воли вправе действовать в качестве самостоятельного и свободного участника политического процесса.

     В начале ХХ века апологеты неолиберальной доктрины выдвинули идеи социального государства, призванного обеспечить права «второго поколения» - экономические и социальные.

     К третьему поколению прав человека относятся «коллективные» права народов – на мир, на развитие, на самоопределение, на здоровую окружающую среду. В настоящее время вопрос о правах народа звучит актуально, т.к. конфликтный ХХ век дал не мало примеров нарушения этих прав (апартеид, геноцид).

     Современное международное право и права «третьего поколения» - ответ на новый вызов исторического развития, когда войны приносят неисчислимые бедствия. С этим связано возникновение большого числа институтов, призванных обеспечить устойчивость и безопасность общественных процессов, - прежде всего ООН с системой ее многочисленных функциональных структур, а также ряд нормативно-правовых актов по правам человека: Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Декларации о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Хельсинский Заключительный акт участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). На международные  стандарты права, разработанные Западом, отреагировал и мусульманский Восток, некоторые страны которого («исламская группа») поддержали Декларацию ООН, Конвенции о предупреждении преступлений геноцида и др.

     Ценность идей о правах человека признается не только политико-правовыми системами, но и  системой образования.

     Необходимость координации усилий для повышения образовательного потенциала в области прав человека была осознана еще в 1994 г., когда Генеральная Ассамблея ООН объявила Десятилетие образования в области прав человека. ООН призвала все государства, международные организации, национальные органы и неправительственные организации, профессиональные объединения, образовательные учреждения, все секторы гражданского общества к совместным действиям и к объединению усилий для распространения всеобщей культуры прав человека с помощью информации, развития  образования, организации учебных курсов.

     Международный План действий на десятилетие детально определяет задачи международного сообщества по развитию образования в области прав человека: оценка потребностей и формулирование эффективных стратегий; формирование и совершенствование образовательных программ и развитие образовательного потенциала на международном, региональном, национальном и местном уровнях; распространение во всех уголках мира текста Всеобщей декларации прав человека.[2]

     Права человека – структурный элемент правового образования и воспитания, результатами которых становится формирование правовой культуры и правового сознания. А одной из составляющей правовой культуры является «культура мира». Именно культура мира должна придти как манифест, освобождающий человечество от атавизмов современного мира, прежде всего, многоликого насилия над личностью (психического, физического, морального), что находит выражение в 1) государственном и международном терроризме; в качестве защиты от последнего некоторые политики предлагают ограничение и сужение института прав человека, а это, в свою очередь может привести к верховенству «права силы»; 2) в домашнем насилии, жестокости (его источники -  в обнищании многих социальных слоев, в житейской безысходности и бытовой неустроенности многих семей); 3) в появлении таких экстремистских молодежных организаций как «скинхэды», т.е. группировки ультраправового направления, проповедующих превосходство одной нации над другой. Культура мира должна включать  в себя целый спектр политико-правовых ценностей, являющихся основаниями идеалов гражданского общества и правового государства: юридическое равенство; реализация всего комплекса прав и свобод человека и гражданина; соразмерное соотношение прав и обязанностей человека, гражданина, личности; толерантное отношение к инакомыслящим со стороны общества и государства.[3]

     Одним из факторов, влияющим на формирование толерантности, является осознание третьего поколения прав человека и такой актуальной проблемы как право народов на самоопределение, которое сегодня рассматривается как универсальная международная норма. История дала ряд примеров права народов на самоопределение, проявляемое в нескольких формах  - от автономии и субъекта федерации до полного отделения от суверенного государства и создания собственной государственности.

     В данной работе рассматривается генезис явления права народов на самоопределение и учитываются возможности современного школьного образования для формирования системы взглядов о правах человека, структурным элементом которой является право народов на самоопределение.

     Одним из важнейших обстоятельств, объясняющих необходимость преподавания прав человека является ситуация в этой сфере в России. Права человека в России нарушаются ежедневно и повсеместно, гражданами и органами власти, на бытовом и на самом высоком государственном уровне. Среди главнейших причин – исторически сложившееся пренебрежение интересами конкретного человека на фоне приоритета государственных интересов и правовой нигилизм. Экономический кризис, обнищание, криминализация общества только усугубляют положение. На нигилистическое отношение общества к правам человека влияет недостаток систематизированных знаний о правах человека.

     К ряду указанных выше обстоятельств, вызванных общественно-политической и исторической ситуацией и объясняющих необходимость преподавания прав человека, следует охарактеризовать процессы, происходящие в научной сфере.

     Научная актуальность. В России  в последние годы были сделаны некоторые шаги в деятельности преподавания прав человека. Начало было положено введением курса «Человек и общество» и изданием учебника под редакцией В.И. Купцова[4], затем началась дифференциация обществоведения на различные предметы – граждановедение, политика и право и др., где отражались аспекты о правах человека. В начале 90-х гг. были сделаны попытки преподавания непосредственно прав человека. Пионером в этом начинании стал Молодежный центр прав человека и правовой культуры в Москве (руководитель В.В. Луховицкий). На счету центра ряд изданных программ, методических разработок и пособий. Сборник «Преподавание прав человека в 5-9-х классах средней школы»[5] на сегодняшний день является лучшим пособием по организации ролевых игр на уроках по правам человека. Изданная центром хрестоматия «Права человека» (в 3-х частях) также является очень ценным пособием для проведения уроков в школе.  Вышли в свет и  вузовские учебники, например, «Права человека» под редакцией профессора Е.Лукашевой, «Международное гуманитарное право», автором которого является член Конституционного суда РФ, профессор О.Тиунов.

     Следует отметить активную деятельность Московской школы прав человека, возглавляемую доцентом А.Азаровым.

     Вместе с тем преподавание прав человека в России наталкивается на ряд трудностей.

     Трудности связаны не только с социальными противоречиями в российском обществе, но и с проблемами научного характера, возникающими из-за отсутствия единства мнений у педагогов о целях и содержании гражданского образования, в рамках которого должно осуществляться просвещение по вопросам прав человека. На федеральном уровне нет общего понимания содержания, основных принципов и особенностей гражданского образования, нет единства по вопросу о базовом понятийном аппарате. Обсуждается вопрос - должно ли оно осуществляться в рамках специального предмета или его нужно интегрировать в содержание других предметов. 62% опрошенных учителей (в рамках исследования CIVIC) ответили отрицательно на вопрос о существовании единого мнения о том, что должно изучаться в рамках граждановедческого  курса. Подавляющее большинство (86%) считают, что преподавание данного предмета должно осуществляться в соответствии со стандартами в области граждановедения. 79% учителей полагают, что к данному виду образования нужно подходить широко, что оно должно осуществляться в рамках предметов, относящихся к наукам о человеке и социальным наукам, таких, как история, география, религия, этика, иностранные языки, право.

     Ценность граждановедения ( а в рамках его – необходимость правового воспитания со всеми его составляющими) осознается всеми, но на практике оно направлено лишь на формирование знаний об обществе. Лишь 8% учителей полагают, что оно способствует развитию у учащихся независимого (критического) мышления.

     Не намного лучше обстоит дело с формированием системы ценностей: всего пятая часть педагогов склонны думать, что гражданское образование в их школе действительно направлено к этой цели. 48% учителей полагают, что такая направленность граждановедения пока что остается скорее в области желаемого, а не действительного.[6]

     Указанная методическая несостоятельность еще больше усугубляет проблему  гражданского образования, и его частного звена – правового воспитания, базирующегося на осознании ценности прав человека.

     Преодолеть  синдром недоверия, внушить людям необходимость отстаивать свои права – трудная задача, требующая настойчивости, терпения, высокой профессиональной подготовки.

     Проблемы правового воспитания и образования,  роль и значение документов по правам человека, а также функциональные возможности института прав человека по-разному оцениваются в историографии.

Историография

     Современную проблематику, в которой разворачивается  исследовательский процесс по изучению вопросов прав человека, можно разбить на несколько групп.

     К первой группе научных разработок нужно отнести труды, посвященные изучению теории прав человека, включающие эволюцию теоретических взглядов, механизмов защиты прав человека, нормативно-правовую базу. Данные проблемы изучались как в отечественной, так и в зарубежной науке в рамках исследований по истории либерализма, идей правового, демократического государства. Свой научный вклад внесли К.Васак (один из разработчиков концепции трех поколений прав человека), Р.Хиггинс, К.Томушат, А.Робертсон, Д.Трубек. Эти ученые отводили большую роль европейской цивилизации в решении данного вопроса, т.к. Запад – колыбель демократии и стоит на страже соблюдения прав человека как международных норм.

     А.Робертсон и Д.Трубек – юристы, анализировавшие документы ООН по правам человека и заявили о  декларативности Пактов, о том, что они давали лишь стандарты, к достижению которых государства должны стремиться.[7]

     Исследования  советских ученых периода 50-80-х гг. базировались на марксистко-ленинской методологии и их подход к проблеме прав человека отличается большой тенденциозностью. Авторы анализировали возможности защиты прав человека в различных государствах. Проблема прав человека затрагивалась при анализе соответствующих документов ООН.[8] Пальму первенства отводили СССР, т.к. в его Конституции реально отражались права и свободы личности, в соответствии с Пактами 1966 г. Большую роль отводят защите социальных, экономических, культурных прав рабочего класса. Именно СССР реально был заинтересован в имплементации Пактов.

     В условиях Перестройки наблюдалась тенденция к постепенному отказу от марксистских догм в исследованиях по вопросу прав человека, что было связано с потребностью выхода СССР из международной изоляции, с широким правозащитным движении внутри страны.

     С 1990 года начал выходить сборник Российский бюллетень по правам человека, цель которого – освещение проблематики прав человека, свободное от партийных и идеологических пристрастий. Широко освещалась история прав человека, выявлялись противоречивые тенденции в мировой практике защиты прав человека, а также переосмысливался буржуазный опыт решения проблемы прав человека. С 90-х годов права человека  рассматриваются  и в рамках исследований по проблемам либерализма.[9]

     С середины 90-х гг. в отечественной науке (юридической и исторической) появляются обобщающие труды по данному вопросу. Так, в коллективной монографии «Общая теория прав человека» под редакцией д.ю.н. Лукашевой Е.А.  рассматривается целый комплекс проблем: природа, сущность, генезис прав человека, их роль в установлении нормальных взаимоотношений между индивидом, обществом, государствами, связь прав человека с правовым и социальным государством. Особое место занимают вопросы обеспечения прав человека, раскрываются конституционные, судебные, административно-правовые способы их охраны и защиты. Особый раздел посвящен международным органам защиты прав человека. Рассматриваются проблемы «гуманитарной интервенции» и гуманитарного права.

     Основной вывод, к которому пришли авторы труда – необходимость совершенствования институтов защиты прав человека, в частности, более эффективного функционирования конвенционных органов и создания новой Хартии прав человека, отвечающей современной ситуации.[10]

     Вторая группа исследований сконцентрирована вокруг проблемы политического и гуманитарного измерения прав человека и дополняет первую группу, конкретизируя проблемы и противоречия. В отечественной науке свои позиции по данному вопросу выразили П.А.Цыганков (доктор философских наук), И.Н.Куклина (доктор политических наук). Авторы говорят о соотношении между моралью и политикой в деле защиты прав человека. Их цель – на основе анализа нормативно-правовых документов ООН (Международные пакты) показать ряд противоречий в деле обеспечения и защиты прав человека. Ставят акцент на том, что вопрос, связанный с правами человека инициирован государственной властью, политической элитой, поэтому государству решать защищать права или попирать.[11]

     Особенно много противоречий выявляются по вопросам гуманитарной интервенции. Почему в одних случаях (например, в Югославии) нарушения прав человека влекут за собой вмешательство, а в других (массовые страдания мирного населения в ходе армяно-азербайджанского конфликта) – остается без последствий. Где принцип равенства всех народностей и принцип неприкосновенности естественных прав (в частности, на жизнь)? Каковы границы между гуманитарным и политическим вмешательством? Ведь любое решение ООН – продукт политического соглашения. Основной вывод авторов – к противоречиям в международных отношениях приводят следующие факторы: политизация проблемы прав человека, нежелание государств подвергаться международным проверкам, недостаток институциональных возможностей ООН, недостатки внутри руководства ООН в сфере прав человека. Поэтому задача мирового сообщества – сделать имеющиеся механизмы более эффективными и во главу угла ставить не политические детерминанты, а гуманистические идеи.[12]

     Не менее важна проблема гуманитарного права, вопросы которого тесно связаны с изучением проблемы соотношения прав человека и вооруженных конфликтов. Этот аспект отражен в работах В.А. Карташкина,[13] И.А. Ледях[14] и в уже упомянутых работах П.А.Цыганкова и  И.Н. Куклиной. Это общие работы по данному вопросу. Авторы анализируют Гаагское право, Женевские конвенции и Протоколы к ним, принятые в 1977 году.

     В.А.Карташкин отвергает право на гуманитарную интервенцию, осуществляемую во время вооруженных конфликтов (а, согласно  Женевским конвенциям, естественные права должны соблюдаться в любой ситуации), но т.к. она признана в международном сообществе, то должна осуществляться законно, по приглашению государства, а цель применения  военной силы должна состоять только в пресечении грубых нарушений прав человека и не использоваться   в других интересах государства. Вооруженная сила должна использоваться только для спасения жизни людей, принадлежащих к национальным меньшинствам, но эта военная сила не должна приводить к изменению политического и социально-экономического строя государства.

     Авторы придерживаются концепции прав человека как фактора устойчивого развития, предложенной Е.А.Лукашевой.[15] Защита права на жизнь в период вооруженных конфликтов – один из факторов устойчивого и стабильного развития межгосударственных отношений, т.к. сегодня возрастает число вооруженных конфликтов, характерна эскалация насилия и экстремизма, практикуется геноцид, возрастают религиозные и этнические конфликты. Главный вывод ученых – необходимость разработки правозащитных принципов и норм для применения их на национальном уровне, а важной гарантией соблюдения  гуманитарных норм международного права является дисциплинарная и уголовная ответственность за их нарушение, предусмотренные Женевскими конвенциями и Протоколами  к ним (ст.85).

     Для данной работы актуальной является проблема «третьего поколения» прав человека, связанной с коллективными правами, и, прежде всего, с признанном в международных документах права на самоопределение как принципа JUS СOGENS.

     Анализу подвергаются документы – Международный пакт о гражданских и политических правах (п. 1, ст. 1, ст. 27), где фиксируется право народов на самоопределение, в ст. 27 – право меньшинств пользоваться своей культурой, религией, языком. Исследуемые вопросы – соотношение индивидуальных прав и прав народов, соотношение понятий «нация» и «меньшинство», основные права и свободы лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, возможности ликвидации любой дискриминации, поощрения этнической, культурной, языковой, религиозной самобытности национальных меньшинств на своей территории (1986 г., совещание СБСЕ), ответственность государств за геноцид.

     Основные выводы авторов – реализация права народов на самоопределение и создание национальных государств конституирует правовой статус национальных меньшинств, а следовательно: 1) формирование национального государства необходимо, но недостаточно для защиты прав меньшинств, которая требует системы гарантий на государственном и международном уровнях; 2) собственную государственность может создать народ, имеющий для этого исторические предпосылки (этническое единство); 3) государственность должен создать народ, который способен построить государство, отвечающее современным требованиям, среди которых и соблюдение прав человека;[16]4) в настоящее время проблема прав человека в национальной сфере сводится к реализации прав национальных меньшинств в виде предоставления территориальной автономии, в виде мер культурно-языковой  политики;[17]5) необходима реальная помощь международного характера для разрешения национальных проблем в государствах, принятие сбалансированных международных документов, т.к. в настоящее время государства исходят из политической конъюнктуры и ссылаются на те документы, которые им выгоднее.

     Все эти проблемы в той или иной степени отражены в развитии государств Азии, и сегодня все больше говорят об исламском экстремизме, поэтому необходимо эту проблему выделять отдельно, рассмотрев некоторые частные моменты на примере позиций Ирака по вопросу прав человека.

     Работы по проблемам ислама, социально-экономического и правового развития мусульманских стран появились в СССР в конце 70-х – начале 80-х гг. Большой методологический вклад внесли Е.А.Дорошенко, Р.Г. Ланда, М.С. Лазарев.

     В советских исследованиях затрагивались следующие проблемы: мусульманские идейные течения (Л.Р.Полонская), ислам в международной политике (А.И.Ионова), движение «исламской солидарности» (Р.М.шарипова), дезинтегрирующие национальные процессы в арабских странах, арабский национализм (Г.И.Мирский).

     Но в советской научной литературе этого периода практически не освещалась проблематика, связанная с правами человека в исламе и другими гуманитарными аспектами исламского миропорядка.

     Н.В. Жданов  затронул эти вопросы в своем исследовании, отразив тенденцию нового политического мышления применительно к проблемам мирового порядка. В качестве источников привлекал уставы и документы ООН, ОИК (Организация Исламская Конференция), их специализированных учреждений, тексты договоров и соглашений, выступления глав государств.

     В своей работе он коснулся и Ирака, отразив такие аспекты нарушений прав человека в Ираке как: нарушение Конвенций о геноциде (к которой Ирак присоединился в 1959 г.), казни без суда и следствия, применение пыток (нарушение Женевских конвенций), геноцид курдов (химическая атака города Халабаджи),  и нарушение их этнических прав.

     Основной вывод автора – низкая защищенность человеческой жизни в зоне распространения ислама не связано с исламом как таковым, а отражает общий уровень отсталости обществ в гуманитарной сфере.[18]

     В зарубежной историографии тоже изучалась проблема исламского фундаментализма, национальных и этнических конфликтов в арабских странах. Акцент ставился на конфронтацию Запада и мира ислама. Д.Пайпс писал о «возрождении ислама» (прежде всего, политического ислама), развитии по «праведному пути», что ведет за собой экстремизм и национализм.[19] Его поддерживал Д.Эспозито, который говорил о том, что ислам – альтернатива зависимости от Запада и позволяет возродить традиционные ценности и самобытность, но ведет за собой национализм и экстремизм.[20]

     Отечественный историк Г.И.Мирский предлагает отказаться от таких радикальных позиций по вопросу исламской идеологии. Он считает, что ислам как религия не предполагает уничтожение «неверных», а «исламский фундаментализм» - не порождение мусульманской религии, а следствие целого комплекса исторических и социально-экономических факторов – своего рода – отторжение «американизации» и «вестернизации».[21]

     Но тем не менее этнические конфликты остаются фактом, также как фактом остается и использование этих конфликтов властями для решения политических проблем и соответственно углубления их.

     Яркий пример – курдская проблема в Ираке. Эта проблема приобрела сегодня большую актуальность. Суть проблемы сводится  к противоречию между высоким уровнем стремления курдов к национальному самоопределению и нежеланием правящих кругов стран, разделивших Курдистан, признать законные права курдского народа.

     Курды рассматриваются как недомирирующая этническая группа, обязанная подчиняться существующей в этих странах политике в области национальных отношений. Курдский вопрос в Западной Азии – часть сложного узла межгосударственных противоречий, в который вовлечены и различные политические силы внутри государств, и международные силы.

     В связи с недавними событиями в Ираке (вмешательство ВС США) вновь обострилось этническое самосознание курдов, которые надеются, что США и их ставленники пойдут навстречу в вопросе о создании курдского независимого государства. В процессе национальной самоидентификации 25 млн. курдов центральную роль играет территориальный вопрос и именно в нем курдский национализм черпает свое историческое оправдание и аргументы в пользу главного лозунга – создание независимого Курдистана.

     События в Курдистане оказываются в постоянном поле зрения мировой общественности, научной элиты, СМИ.

     В мировом востоковедении существует целый пласт исследований по курдскому вопросу.

     Сначала следует осветить вопросы, рассматриваемые в курдоведении в 60-80-е гг. ХХ века.

     Большой интерес представляют труды курдских ученых – И. Бешикчи, Д. Небеза, Ш. Исмет-Ванли, М. Изади.[22] Ш. Исмет- Ванли  показал, что курдская государственность не только идеал для будущего, но и имеет свою традицию в прошлом, прерванную неблагоприятными моментами в истории. Первое обстоятельное исследование по истории курдов – книга Амина Зеки «Знаменитые курды и Курдистан», изданная на курдском и арабском языках в Ираке. В центре внимания у Зеки стоят отдельные личности и предводители и рассматриваются основные этапы национально-освободительной борьбы курдов, оправдываемой историческими традициями.

     Курдский вопрос привлекал  внимание и западных ученых – М. ван Брюннессена (Бельгия), Д.Бло (Франция), Р. Олсона (США), Х. Хаузера (Германия). Они объединены идей рассмотрения причин усиления национализма курдов в Западной Азии, рассматривают роль различных политических организаций в Курдистане, цель которых – достижение реальной автономии.[23]

     Курдоведение – традиционный раздел отечественного востоковедения. Весомый вклад в отечественное курдоведение внесли ученые Санкт-Петербургской, Ереванской и Московской школ. Среди них – М.С. Лазарев, Ш.Х. Мгои, М.А. Гасратян, Дж. Джалил. Эти ученые подробно исследовали источники по культуре, политике; использовали архивные материалы. Они пытались дать периодизацию освободительного движения, использовали большой фактический материал по восстаниям курдов как попыток отстоять независимость.[24]

     Борьба курдов за независимость рассматривалась в рамках марксистско-ленинской методологии и расценивалась как ответ этнических меньшинств на колонизаторскую политику империалистов, стремящихся расширить сферу своего влияния, не считаясь с историческими особенностями региона.

     Национальный вопрос, его внутренние и внешние аспекты, проблемы социально-экономического и политического развития национальных меньшинств, их борьба за свои права, административную и культурную автономию – один из объектов комплексного исследования исторического процесса в странах Азии, что во многом касается таких многонациональных государств как Ирак, где национальные меньшинства составляют около половины населения, а их движение – неотъемлемая черта политической жизни страны (по статистике 1994 года в Ираке проживало 15% курдов из всего населения государства).

     Подробный анализ национального движения курдского народа в западноазиатском регионе, в том числе в Ираке в новое и новейшее время (по советской хронологии), эволюция борьбы за права (массовыми движениями, политическими организациями), соотношение социально-классовых сил даны в коллективной монографии «Курдское движение в новое и новейшее время» (редколлегия – М.А. Гасратян, М.С. Лазарев, Ш.Х. Мгои). Достижение определенной автономии рассматривалось как результат борьбы курдских крестьян, рабочей и революционной интеллигенции, авангардную роль играли ДПК (Демократическая партия Курдистана) и коммунисты. В качестве причин поражения автономистского движения выделяли произвол иракских властей.[25]

     В конце 80-х – 90-х гг. в отечественной историографии  начали широко освещаться проблемы нарушения прав курдов. Прямо эта проблема не звучала, но затрагивались такие аспекты как геноцид курдов, дискриминация, падение уровня жизни как следствие непрекращающихся межгосударственных конфликтов в Персидском заливе за лидерство.

     Звучала и тема нарушения права на жизнь в период вооруженных конфликтов. Так, рассматривался вопрос о курдах в ирано-иракской войне, авантюре Ирака против Кувейта и эти проблемы освещались в отечественной историографии через призму военных действий.[26]

     Современная историография широко  освещает  проблему  не прикрытого нарушения естественных прав человека на жизнь – геноцид курдов, использовавшийся ираксими властями для подавления восстаний против режима (газовая атака города Халабаджи 16 марта 1988 г., артиллерийские и авиационные удары по Сулеймании в 1991 г.), депортация курдов (с середины 70-х по 1991г. на юг Ирака было депортировано более 700 тыс. курдов), расстрел на границе с Саудовской Аравией депортированных курдов (1978 г.). Данная проблематика отражена в специальных периодических изданиях[27], а также широко освещается в сети Internet.[28]

     В середине 90-х гг. курдская проблема стала рассматриваться в политическом аспекте – как взаимосвязь между тоталитарным режимом С. Хусейна, политическими организациями Курдистана и политикой западных держав в азиатском регионе, гуманитарной интервенции со стороны США и их союзников (санкции ООН, «свободная зона» курдов под опекой американских вооруженных сил). Как правило, эта проблема увязана вокруг нефтяных месторождений, энергетических ресурсов и стремлением их контролировать.[29]

     С середины 90-х гг. в зарубежной историографии звучит точка зрения, согласно которой страны, поделившие Курдистан, ведут совместную борьбу против национального движения курдов, т.к. оно угрожает территориальной целостности государств, а также вызывает вмешательство сторонних сил (Дж. Кадир, С. Феррат, А. Алим).

     Курдская проблема в аспекте современных международных отношений (отношение арабского мира к освободительному движению, гуманитарная интервенция) в зарубежной историографии рассматривается в работах Д. Авни (Франция), М. Бенхольд (Германия).[30]

     Проблема самоопределения курдов – часть общей проблемы человеческих прав курдского населения и разрабатывается  Жигалиной О.И., Набиевым Ю. Жигалина О.И. приходит к выводу о том, что политика режимов стран проживания курдов, их отказ признать право курдов на создание социального самоуправляющегося макрообразования лишь усугубляет конфликт и способствует консолидации курдов Ближнего и Среднего Востока.[31]

Юрий Набиев рассматривает подходы политиков и правоведов  к проблеме прав человека в Курдистане. Он акцентирует внимание на доминировании политической мотивации в вопросе о правах курдов, а также он – сторонник объединения курдской нации, независимо от вопроса о территориальных границах.[32] Самвел Кочои широко рассматривает примеры нарушений естественных прав курдов со стороны режима С. Хусейна – геноцид, депортация, этнические чистки (особенно, на территории Иракского Курдистана, контролируемой Багдадом) как ответ на желание курдов получить независимость. В то же время он, ссылаясь на данные международных организаций, проводит мысль о том, что на территории Иракского Курдистана, находящегося под юрисдикцией   Регионального правительства используются демократические механизмы решения различных проблем, в том числе связанных с осуществлением прав и свобод человека.[33]

     Рассмотрение  курдской проблемы вскрывает много различных политических аспектов (в том числе, и вопрос о правах этнических меньшинств в Ираке), затрагивает не только интересы стран региона, но и заинтересованность третьих держав. Переход к однополярности мира вносит свои коррективы в политические подходы при рассмотрении этой комплексной проблемы, связанной с соотношением проблемы государственного самоопределения и права наций на самоопределение. Эта многогранность курдского вопроса диктует необходимость его комплексного решения на региональном уровне при взаимодействии с международным сообществом – это основной вывод научной дискуссии по данной проблеме.

     Изучение курдской проблемы формирует взгляд на права человека как на систему, включающую не только знания о трех поколениях прав человека, но и умение использовать весь арсенал средств для их реализации, а также ценностное отношение к правам человека, влияющих на гуманизацию международных отношений. Одним из структурных компонентов данной системы является образование и воспитание в духе прав человека, которые являются базисом политико-правового образования.

      Научные исследования по методике группируются  вокруг целого ряда проблем, в которых отражается методический и содержательный аспект школьного политико-правового образования и воспитания. Традиционно данные вопросы рассматриваются на страницах газет «Граждановедение», «История», «Учительской газеты», журналов «Обществознание в школе», «Преподавание истории и обществознания в школе», «Наука и школа», встречаются публикации и в других периодических изданиях.

     Анализ материалов периодики позволяет выделить следующие аспекты, подвергающиеся  осмыслению  и обобщению.

     Один из аспектов – обществоведческое   образование, а в рамках его – гражданское, частным моментом которого является правовое и политическое образование. А.Т. Кинкулькин, Л.Н. Боголюбов,[34] И.Н. Сухолет[35] рассматривают  проблемы, принципы построения содержания обществоведческого образования. Им принадлежит авторство ряда методических разработок и учебных пособий.

      Права человека – составляющая часть политико-правовой культуры. В методической  науке существует многообразие формулировок понятия «правовая культура». Наполнением данного понятия конкретным содержанием занимались А.Ф. Никитин[36], А. Данилова[37], Е.В. Марковичева[38] и др.  Ученые едины во мнении, что формирование правовой культуры возможно осуществлять при использовании всего арсенала наук гуманитарного цикла, а при этом происходит и параллельный процесс обновления гуманитарного образования. Более подробно данный аспект рассматривается в третьей главе.

      В современной России назрела и проблема стандартизации правового образования. Данной проблемой занимается Н.И. Элиасберг, разработавшая проект стандарта правового образования и в рамках него требования  к уровню подготовки учащихся[39].

     В рамках обновления гуманитарного образования остро стоит вопрос о внесении корректив в содержание школьного исторического образования. Историческое образование сегодня можно рассматривать как одно из средств формирования политико-правового сознания, неотъемлемой частью которого является осознание прав человека. Поэтому, основываясь на принципе междисциплинарности и применяя интегративный подход, базирующийся на использовании единых смысловых блоков,  ученые-методисты, а также школьные учителя обновляют содержание исторического образования. Одним из показателей обновления является использование основных составляющих системы прав человека в преподавании истории. В специальных периодических изданиях публикуются теоретические разработки проблемы интеграции школьных курсов истории и обществознания, предлагаемы Л.Н. Боголюбовым[40], А. Ф. Никитиным[41], Гурьевым А.И.[42], а также практические разработки интегрированных уроков. Широко элементы интеграции отражены в практических разработках А. Иоффе,  О. Кишенковой[43], О. Качиной[44]. 

     Таким образом, накопленный опыт преподавания прав человека показывает, что методологические и методические принципы избраны правильно и реализуемы на практике. Уровень развития современной методической науки позволяет реализовать такие цели гуманитарного образования как формирование общегуманитарного мировоззрения и воспитание толерантности мышления.

     Изучение проблематики прав человека позволяет сформулировать объект и предмет исторической и методической части работы.

     Объектом исследования исторической части являются права человека как отрасль современного международного права.

     Предметом исследования в исторической части является механизм гарантий прав и свобод человека на международном и региональном уровнях.

     Объектом исследования методической части работы является обучение правам человека.

     Предметом исследования методической части работы  обучение правам человека с использованием материала новейшей истории.

     Историческое исследование охватывает период со второй половины 40-х гг. ХХ века до начала ХХI века – с принятия Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), где отражены основные принципы, которым должно следовать человечество для сохранения мира на Земле, до настоящего времени.

     Территориальные рамки – в соответствии  с предметом исследование охватывает международный и региональный уровни (иракский регион расселения курдов).

     Цель данной работы – исследование механизма гарантий прав человека в мире и его функционирование в иракском регионе при режиме С. Хусейна и раскрытие возможностей реализации политико-правовых аспектов в содержании школьного исторического образования.     

      Задачи работы конкретизируют цель:

1.   изучить теоретические основы прав человека, включающие генезис данного института;

2.   изучить нормативно-правовое обеспечение системы прав человека;

3.   охарактеризовать один из аспектов «третьего поколения» прав человека - право народов на самоопределение;

4.   определить формы нарушений прав человека со стороны иракских властей по отношению к курдам в процессе осуществления права на самоопределение последними;

5.   выявить уровень политико-правовых знаний и умений школьников в результате проведения констатирующего эксперимента;

6.   обобщить основные подходы к формированию правовой культуры учащихся, составляющим элементом которой является  «культура мира»;

7.   определить значение школьного исторического образования в первом концентре с преимущественным использованием материала новейшей истории для развития представления о правах человека как важнейшего фактора в поддержании мира в международном сообществе.

     Формирование системы прав человека, а также системы образования в области прав человека сопровождается и обеспечивается источниковой базой.

Источники

     В работе использованы источники юридического характера – Всеобщая декларация прав человека, Международные Пакты о правах человека, Декларация о правах лиц, принадлежащих к нациоанльным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, Женевские конвенции и Дополнительные протоколы к ним, Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него, Исламская декларация прав человека, Арабская хартия прав человека.

     Международные соглашения, касающиеся прав человека в современном мире можно разделить на три группы.

     В первую входят такие международные документы, как Всеобщая декларация прав человека, Пакты о правах человека, Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным  и языковым меньшинствам и др., которые содержат принципы и нормы, касающиеся прав человека в основном в условиях мира.

     Во вторую группу входят международные конвенции о защите прав человека в период вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера – отдельные положения Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг. о законах и обычаях войны, а также четыре Женевские конвенции 1948 г. о защите жертв войны и Дополнительные протоколы к ним, принятые в 1977 году.

     В третью группу входят документы, в которых регламентируется ответственность за преступное нарушение прав человека как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов – Нюрнбергский устав и приговоры Международных военных трибуналов в Нюрнберге, Токио, Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него, Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него, проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества.[45]

     По мере расширения нормативно-правовой базы по правам человека накапливался богатый материал для систематизации документов по различным разделам в сборниках. Во все сборники включены Международный Билль о правах, включающий Всеобщую декларацию прав человека, Международные Пакты о правах человека, документы по гуманитарному праву, Конвенции о правах женщин, детей.

     Всеобщая декларация прав человека была провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года. В ее основе лежит естественно-правовая доктрина прав человека. В преамбуле воспроизводится положение, впервые сформулированное в Великой Хартии вольностей, провозглашенной впоследствии Декларацией независимости – если закон, права и вольности не соблюдаются народ имеет право на восстание; свержение правительства, попирающего права человека – не только право, но и обязанность народа. Этот тезис выражен следующим образом: «…Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».

     Принятие данного документа было вызвано событиями второй мировой войны, которая обнажила все недостатки международного регулирования прав и свобод человека и сопровождалась массовым попиранием человеческого достоинства. Сама ООН – ответ народов на агрессию и преступления против человечества, совершенными фашизмом.

     Всеобщая декларация базируется на Уставе ООН, принятом на Конференции в Сан-Франциско в 1945 – «осуществлять международное сотрудничество в разрешении международных проблем экономического, социального,  культурного и гуманитарного характера и в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии» (п.3. ст. 1).

     Устав ООН обязывает государства развивать международное сотрудничество в целях соблюдения прав человека и возлагает на государства юридическое обязательство соблюдать основные права и свободы человека, не допуская никакой дискриминации.

     Всеобщая декларация содержала обогащенный перечень прав и свобод, включающий уже не только гражданские и политические, но и социальные, экономические и культурные права.

     Декларация закрепила права первого и второго поколения. Всеобщая декларация была принята в виде резолюции ООН (48 голосов, 8 – воздержались) и поэтому она носит лишь рекомендательный характер. В то же время, оценивая юридическую силу этого документа, нужно учитывать, что в международном праве наряду с договором значительную роль играет и обычай, который формируется в результате мировой практики государств и постепенно признается как правовая норма. Провозглашенные во Всеобщей декларации основные права и свободы рассматриваются в настоящее время большинством в качестве юридически обязательных норм. Конституции многих государств непосредственно ссылаются на этот документ.

     Вслед за принятием Всеобщей декларации была начата разработка двух международных пактов о правах человека: одного – о гражданских и политических правах, другого – об экономических, социальных и культурных правах, - чтобы придать обязательную юридическую силу правам, провозглашенным в Декларации.

     Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах и Факультативный Протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах были единогласно приняты Генеральной Ассамблеей 16 декабря 1966 года. Для помощи в реализации Пакта об экономических, социальных и культурных правах был создан Комитет по экономическим, социальным и культурным делам.

     Пакт о гражданских и политических правах закрепил принципы современного международного права, согласно которому фундаментальные права и свободы должны соблюдаться в любой ситуации (в том числе, и в вооруженных конфликтах).

     Отдельный договор – Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических правах. Протокол зафиксировал основные функции Комитета по правам человека – принимать и рассматривать жалобы отдельных лиц только в случае, если государство, под юрисдикцией которого они находятся – участник Пакта. Протокол вместе с Пактом вступили в силу 23 марта 1976 года. К 30 июня 1989 года 87 государств ратифицировали Пакт (в том числе, Ирак) или присоединились к нему и 45 государств ратифицировали Факультативный протокол или присоединились к нему.

     15 декабря 1989 года Ассамблея приняла второй Факультативный протокол, направленный на отмену смертной казни.

     Все эти пять документов образуют Международный Билль о правах человека.

     В настоящее время большинство государств – многонациональны, а согласно Пактам народы имеют право на самоопределение, но механизмы регулирования отношений государств с меньшинствами в международном сообществе на практике не отработаны и история дает несколько примеров нарушения прав этнических, языковых, религиозных меньшинств, приводящих к геноциду, дискриминации (нарушения прав арабского населения в Израиле, геноцид курдов в Ираке, Турции, Сирии, геноцид албанцев в бывшей Югославии, дискриминация русских в Прибалтике), поэтому в 1992 году была принята Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (резолюция ГА 47/135).

     Декларация призвана содействовать мирному урегулированию межнациональных, межэтнических конфликтов внутри государств и между государствами, если в них существуют этносы, связанные единством исторического, языкового и другого происхождения. Декларация не противоречит первоначальным принципам Всеобщей декларации прав человека.

     Одним из структурных элементов системы прав человека является региональный уровень развития идеи прав человека. Не остался в стороне от правотворчества и мусульманский мир. «Исламская» группа государств – членов ООН (Ирак, Иран, Пакистан, Египет и др.) принимали участие в обсуждении Всеобщей декларации. В конечном итоге лишь два государства не проголосовали за принятие этого документа – Северный Йемен участия в голосовании не принял, а Саудовская Аравия воздержалась. Таким образом, исламским государствам стало ясно, что для преодоления изоляции необходима интеграция в мировое сообщество, одной из форм которых должна стать разработка механизма защиты прав человека в исламе. Таким шагом на пути интеграции стала Всеобщая исламская декларация прав человека, увидевшая свет в Париже в сентябре 1981 года.

     Всеобщая исламская декларация охватила все три поколения прав человека.

     Преамбулу Всеобщей исламской декларации прав человека пронизывает мысль о богоданности всех человеческих прав и свобод, поэтому они не могут быть упразднены или ограничены. Дискриминация недопустима «из-за различий по расе, цвету кожи, полу, происхождению или языку».[46]

     Важно чтобы эта декларация нашла отклик у международного сообщества и стала нормативно-правовым документом, отражающим региональную специфику прав человека.

     Всеобщая исламская декларация была принята в рамках ЮНЕСКО, поэтому у нее нет такой юридической силы как у аналогичных документов, принятых Генеральной Ассамблеей.

      Еще один шаг к  закреплению концепции прав человека в исламском регионе – принятие Арабской хартии прав человека в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ). Работа над проектом хартии началась в Комиссии по  правам человека ЛАГ в 1970 году, к 1985 году проект был подготовлен, но его рассмотрение и принятие неоднократно откладывалось. Наконец, в январе 1993 г. Комиссия по правам человека ЛАГ на своей 11-й сессии утвердила подготовленный проект. Хартия базируется на принятой в1990 году Каирской декларации.  Некоторые положения Каирской декларации являются прямыми заимствованиями из шариата. Основные права и свободы человека в исламе рассматриваются как часть мусульманской религии, они дарованы человеку Богом в виде откровений Священного писания или переданы пророком в виде действий и изречений. С учетом божественного происхождения основные права и свободы не подлежат нарушению людьми или изменениям их действиями.

     Также в тексте  Хартии упоминаются Всеобщая декларация прав человека, Пакт об экономических, социальных и культурных правах и Пакт о гражданских и политических правах.

     Содержание Хартии, а вернее перечень прав и свобод, защищаемых Хартией, в основном совпадает с содержанием других международных документов по правам человека (и универсальных, и региональных).[47]

     Указанные документы носят лишь рекомендательный характер и поэтому возникают большие трудности в реализации принципов, заложенных в них.

     В рамках системы прав человека и подсистемы – нормативно-правовое обеспечение в исламском регионе – следует рассмотреть еще один документ, который непосредственно касается прав иракских курдов – проект Конституции Иракского Курдистана. Данный документ разрабатывается при сотрудничестве региональных курдских властей и администрации Д. Буша. В связи  с известными событиями в Ираке, связанные со свержением С. Хусейна, появилась возможность изменить структуру власти и административное деление страны, создав из Ирака федеративное государство, и, следовательно, реализовать идеи полной и истинной автономии для Курдистана и других прав и свобод человека, которые в открытую попирались режимом Хусейна. Автономия считается первым шагом на пути к независимости. Данный документ вызывает к жизни много проблем, связанных с вопросом о территориальной целостности и вмешательством третьих держав. Необходимость рассмотрения курдской конституции объясняется тем, что она в концентрированной форме отражает историю проблемы, ее суть (описывается в Преамбуле), а также обрисовывает проблемы, которые необходимо разрешить международному сообществу.

     Анализируя курдскую проблему необходимо обратиться к документам, предполагающим наказание за явное попирание человеческих прав - Конвенция по предупреждению преступлений геноцида и наказании за него (Ирак присоединился к ней в 1959 году), Международная Конвенция по ликвидации всех форм расовой дискриминации (1965 г.), четвертая Женевская конвенция 1949 года (Ирак присоединился к ней в 1956 году), а также непосредственно к документам, защищающим права курдов в Ираке (резолюция СБ ООН № 688 1991 г.).

     Вторая мировая война и последовавшие за ней войны и вооруженные конфликты во многих регионах мира сопровождались огромными потерями среди гражданского населения, десятки миллионов были уничтожены в концлагерях, подвергнуты геноциду, депортации, умерли от голода и болезней. Вопрос о защите гражданского населения стал крайне актуальным, а создание системы гарантий защиты и установления принципов их соблюдения и ответственности – совершенно необходимыми.

     Существенный вклад в решение данной проблемы на правовом уровне внесла четвертая Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны 1949 г., которая предусмотрела нормы общей защиты гражданского населения. Эти нормы относятся ко всем лицам, затронутым вооруженным конфликтом: они касаются как граждан стран, участвующих в конфликте, так и граждан других стран, граждан нейтральных государств и граждан государств, не подписавших конвенции и протоколы.

     Четвертая Женевская конвенция гарантирует оказание различных видов помощи, необходимой для выживания гражданского населения. Дополнительный протокол, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (ДП I), принятый через 28 лет в 1977 г., значительно расширяет сферу оказания гуманитарной помощи, которая должна осуществляться без какой-либо дискриминации.

     Обязанность государств соблюдать ряд основных прав человека в любых ситуациях, включая периоды вооруженных конфликтов, неоднократно подтверждалась в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН.

     Гуманитарное право является частью системы норм, касающихся прав человека в целом. Генеральная Ассамблея ООН и Комиссия по правам человека рассматривают как общие вопросы прав человека, так и специальные, относящиеся, в частности, к защите прав человека в период вооруженных конфликтов. Эти же органы обсуждают и вопросы ответственности за преступное нарушение прав человека.

     Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации была принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 2106 А (ХХ) от 21 декабря 1965 года. Ей предшествовали Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам от 14 декабря 1960 года, Декларация ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 20 ноября 1963 года. Данная конвенция лишь подтвердила положения, обозначенные в упомянутых документах. Под «расовой дискриминацией» понимается любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового или этнического происхождения, имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни.[48] Конвенция предполагает создание специального Комитета, который рассматривает преступления, связанные с расовой дискриминацией и назначает ответственность за эти преступления.

     Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него принята резолюцией 260 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1948 г. Конвенция рассматривает различные формы геноцида и классифицирует его как политическое преступление, обозначая соответствующие нормы наказаний для любого лица, осуществляющего противоправные деяния.

     Комитеты, созданные в результате принятия Конвенций в настоящее время занимаются рассмотрением и курдской проблемы.

     Несмотря на то, что Ирак признал данные  документы, тем не менее наблюдались неоднократные попытки нарушения их со стороны Ирака, поэтому в целях обезопасить курдов от вымирания в результате террористической политики иракского режима Совет Безопасности ООН подписал резолюцию № 688, осудив репрессии багдадского режима против гражданского населения. Данная резолюция дала толчок  политическому развитию Иракского Курдистана, цель которого достигнуть идей правового государства, при котором права человека являются жизненным кредо.

     Таким образом, права человека – отрасль современного международного права, состоящая из совокупности норм и принципов, определяющих обязанности государств по обеспечению и соблюдению основных прав и свобод человека без всякой дискриминации как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов, а также устанавливается ответственность за преступное нарушение этих прав.

Методология

     Методологической основой работы является системно-структурный подход, позволяющий рассматривать отношения в системе прав человека как устойчивую и закономерную взаимосвязь, существующую в течение длительного времени.

     В рамках этого подхода были использованы следующие методы:

     Общенаучные методы: исторический, историко-системный.

     Специально-исторические методы: историко-генетический.

     Междисциплинарные методы: метод правового анализа.

     В рамках психолого-педагогического исследования использовались преимущественно общенаучные методы: анализ литературы, изучение и использование передового педагогического опыта, констатирующий  эксперимент.

     Исторический метод соответствует принципу историзма и позволяет рассматривать проблему прав человека как изменяющуюся и развивающуюся во времени и с точки зрения развития позволяет оценить современное состояние проблемы (права человека как международный институт формировался в рамках идей либерализма, которые постепенно эволюционировали и затем были закреплены в нормативно-правовых  актах международного и регионального характера).

     Историко-системный  метод синтезирует все элементы, содержащиеся в системе прав человека, т.к. все ее аспекты имеют свою причину появления и функционально взаимосвязаны. Через анализ основных аспектов института прав человека раскрывается внутренний механизм политико-правового регулирования этого процесса. При декомпозиции системы прав человека выявляются системообразующие признаки в их взаимосвязи, которые определяют и структуру данной системы, т.е. выражают ее целостность и устойчивость.

     При декомпозиции системы осуществляется структурный и функциональный анализ.

     Система прав человека является органичной, т.к. в процессе ее развития формируются новые части и структуры. Система прав человека складывается из нескольких компонентов (подсистем): из общих теоретических основ (идеи либерализма), нормативно-правовой базы (механизм гарантий), регулирующей все три поколения прав человека, имплементация норм на международном и региональном уровнях – все это интегральные свойства системы. Структурный анализ позволяет выявить отношения между данными элементами системы, т.е. выявить связь международного аспекта прав человека с региональным, политического с гуманитарным (с точки зрения противоречий между гуманными целями и «правом вмешательства»), юридического с историческим (взаимосвязь правового регулирования отношений, возникающих по поводу прав человека, с историческими традициями региона), исторического с   геополитическим (отношения между государством, решающим территориальный вопрос и историческими факторами развития региона)

     Задача функционального анализа – раскрыть взаимодействие исследуемой системы с системами более высокого уровня. В данном случае выявляются функциональные связи системы прав человека с окружающим миром (с другими системами (например, политическими)) и организациями иного уровня.

     Системный анализ применяется и для характеристики национальных и этнических общностей, и для политической истории. Политические системы оказывают непосредственное влияние на этнические процессы.

     Историко-генетический метод относится к специально-историческим и направлен на анализ динамики процесса становления прав человека как отрасли международного права, ее развития и наличного состояния, а через развитие механизма соблюдения и защиты прав человека на международном и региональном уровнях можно увидеть реальное состояние проблемы и сделать вывод об эффективности функционирования этого механизма.

     Метод правового анализа, относящийся к категории междисциплинарных методов, направлен на анализ нормативно-правовых документов по проблеме прав человека, выявления противоречивых моментов в практике их использования.

     В исследовании по методике важную роль играет анализ литературы. Изучение литературы научного и методического характера является важной составляющей  подготовительного этапа работы и позволяет выделить факты, характеризующие историю и современное состояние проблемы содержания исторического образования, методики обучения истории и обнаружить недостатки, «белые пятна» в разработке вопроса, что актуализирует выбранную тематику и дает возможность для внесения корректив, новых идей, подходов в решение проблемы.

     Анализ литературы тесно связан с методом изучения и использования передового опыта. Передовой опыт реализует прогрессивные тенденции развития воспитания и социальной помощи, опирающийся на научные достижения, создающий нечто новое в содержании, средствах, способах социально-педагогического процесса и в силу этого позволяющий достигать оптимально возможных в конкретных условиях и ситуациях результатов. В данной работе был обобщен опыт творчески работающих коллективов, отдельных учителей и их новаторские идеи были внесены в проект реализации политико-правовых аспектов в содержании школьного исторического образования в первом концентре.

     В соответствии с поставленной задачей выявления уровня политико-правовых знаний и умений учащихся был проведен констатирующий эксперимент («метод срезов»). Констатирующий эксперимент позволил констатировать исходные параметры объектов проверки и зафиксировать реалии, что способствовало определению слабых сторон политико-правовой культуры учащихся и практически доказало необходимость обновления гуманитарного образования за счет расширения в нем политико-правовых аспектов.

     Для обоснования методологической базы использовались работы И.Д. Ковальченко[49],  Сидорцова[50]и В.И. Загвязинского.[51]

     Данная работа состоит из трех глав. В первой главе «Теоретический базис системы прав человека» рассматривается три аспекта – формирование концепции прав человека в мировой политико-правовой мысли, где раскрывается эволюция либеральной доктрины, в частности становление трех поколений прав человека; нормативно-правовое обеспечение системы прав человека, где анализируются международные и региональные нормы по правам человека; право наций на самоопределение в контексте современного развития, где рассматриваются противоречивые моменты в реализации права наций на самоопределение, но изучение данного аспекта  необходимо для актуализации вопроса о самоопределении курдов.

     Во второй главе «Иракский Курдистан: проблемы развития», содержащей два параграфа – «Курдский вопрос в геополитике» и «Курды и права человека»- рассматриваются примеры нарушения естественных прав человека в процессе самоопределения и политико-правовые механизмы регулирования курдского вопроса.

     Третья глава – «Политико-правовые аспекты в содержании школьного исторического образования» включает три параграфа. В первом параграфе раскрываются теоретико-методологические основы правового воспитания, во  втором - определяется уровень развития политико-правовых знаний и умений учащихся в результате проведения констатирующего эксперимента с целью актуализации предмета исследования, в третьем представлена модель реализации политико-правовых аспектов в содержании школьного исторического образования в первом концентре.

Глава 1. Теоретический базис системы прав человека

1.1. Формирование концепции прав человека в мировой политико-правовой мысли

В новом веке права человека должны стать не только ориентиром в решении глобальных задач, в преодолении противоречий между различными типами цивилизации и культур, между индивидуализмом и солидарностью, свободой и равенством. Они призваны сохранить стабильность мировой системы взаимоотношений, ответить ее объективной потребности к самосохранению.

Выработка идеи прав человека началась с первых шагов становления политико-правовой науки, в античности. Она проходит в тесной связи с процессами развития демократического государства. Достаточно последовательно позицию укрепления роли права в государстве выражали те, кто по роду своей деятельности был ориентирован на новые социальные институты (суды и народные собрания), - софисты и риторы. Софистами были разработаны основы теории естественного права, которая прошла  проверку временем. Они же выступили основоположниками современной теории прав человека, опираясь на естественно-правовую теорию, а также на мифологию. С позиций естественного права была обоснована правовая аксиома равенства людей (по Гиппию, все люди «родственники, свойственники и сограждане – по природе, а не по закону»). Тем самым подвергалась сомнению незыблемость установления, разделившего всех людей на рабов и свободных. Протагор использовал мифологию для обоснования прав человека, в частности право на свободу слова. Он воспользовался мифом, согласно которому по замыслу Зевса каждому следует быть причастным к правде и стыду. Применяя упомянутый миф, Протагор доказывает необходимость признания государством свободы слова за каждым человеком., приводя в качестве примера афинскую демократию. Ликофрон прямо заявлял о существовании неотчуждаемых прав индивида и о необходимости защиты его государством. В их среде утвердилась идея о государстве как об общественном договоре. [52]

Идеи о правах человека и гражданина органично были вплетены в ткань политических и философских концепций Сократа, Платона, Аристотеля. Первоначальные представления о гражданстве и правах человека, заботе каждого гражданина о благополучии полиса формировалось в общем русле теорий, подчеркивающих высокую значимость закона и законности. Последующее развитие подтвердило неразрывность взаимодействия прав человека и господства закона в обществе, которые свидетельствовали о великом историческом прозрении древних мыслителей относительно прогрессивных направлений и форм развития государственности на пути свободы и гуманизма.

Античное общество прошло большой путь по укреплению правовой  и гражданской культуры. Афины посредством законов (Солон, Перикл) строили демократию, Спарта (Ликург) посредством законов успешно ей препятствовала. В целом до построения правового государства в этом обществе оставалось очень далеко, потому что правосознание опиралось не на понятие индивидуальной свободы и плюрализм социальных институтов, а в большей мере на модернизационный процесс, который необходимо было направлять и держать в руках, и на потребность управления завоеванными народами.[53]

Расцвет правосознания пришелся на время появления философии стоицизма. Древнегреческие стоики разработали доктрину, в которой впервые провозглашалось равенство всех людей. До этого равенство признавалось только в рамках коллектива, сообщества свободных и равных людей. Человек превращался в полноценного субъекта права, лишь получая статус гражданина. Распространив принцип равенства на всех, стоикам пришлось признать всех людей гражданами единого космополиса, управляемого универсальным законом.[54] Эта идея была наиглавнейшей для преодоления препятствий, создаваемых существующей в то время изолированностью народов друг от друга и отсутствием норм права в отношении иностранцев.  Завоевания Александра Македонского и Римской империи способствовали дельнейшему развитию учения стоиков. Вслед за греческими стоиками эти идеи стали звучать и у римлян – Марка Аврелия (121-180; римский император с 161 г. н.э.), Сенеки (ок. 4в до н.э. – 65 н.э.). По природе, учили стоики, все человеческие существа равны, причем Сенека говорил: «Равенство прав не в том, что все ими пользуются, а в том, что они всем предоставлены». Марк Аврелий в своем труде «Наедине с собой», пронизанное пессимизмом хвалит политию, управляемую на основе равных прав и равной свободы слова, и царское правление, которое уважает более всего свободу  управляемых. Пессимизм проявляется в том, что это был идеал, который не мог быть осуществлен в Римской империи, но оказывал влияние на законодателей, в частности в период правления Марка Аврелия было улучшено положение женщин и детей, благодаря тому, что он продолжил финансирование алиментарных учреждений как института поддержки детей малообеспеченных родителей и сирот.[55]

Учение стоиков вскоре соединилось с христианским учением, в соответствии с которым Бог создал человека по своему образу и подобию, наделив его способностью творить в условиях свободы. Человеку был дан выбор между добром и злом, открыт путь к совершенствованию своих качеств. Христианство выдвинуло идею равенства всех людей перед Богом, равенство всех как грешников. Особенности христианской религии подготовили общественное сознание к идее свободы, ответственности за свои действия. Однако теологическое мировоззрение средневековья сковывало инициативу человека, церковь, по сути дела, сливалась с государством. Поэтому церковные догмы утверждали незыблемость монархической власти, феодального сословного деления.

В средние века важную роль играла система вассалитета, носившая контрактную природу и строившаяся на уважении личного достоинства вассала. Большое значение имело и городское право, т.к. средневековый город воспринимался как некий аналог античного полиса, как сообщество граждан на основе  права, хотя правовое положение личности определялось принадлежностью к определенному сословию. Говорили не о правах человека вообще, а о правах и вольностях дворянства, горожан, духовенства. Эти вольности имели форму привилегий и считались дарованными монархом или сеньором. Каждое сословие выступало в виде квазиавтономного общества со своей собственной нормативной системой, построенной на началах взаимности и равенства.[56]

Эпоха Ренессанса развила личностный и антропоцентристский элементы средневекового сознания. Поэтому настоящий рост идей правовой государственности в Новое время начался на «богато удобренной почве» европейской культуры.

 В XVII веке внимание современников к праву обратил Гуго Гроций (1583-1645) Юрист и общественный деятель Гроций учение о правах человека связывал с идеей естественного состояния, в котором люди были свободны и постепенно перешли от общественной собственности к частной. Это естественное право не мог отменить даже Бог. Возвышая неизменные естественные права человека как неотъемлемое состояние и свойство его природы, Гроций искал им аргументы. Договорившись о создании государства, люди перешли из сферы свободы в область господства и подчинения, но не утратили ее, поскольку сделали это добровольно во имя «общего блага».

Особенно зримо гуманизм Гроция проявляется в его главном труде – «О праве войны и мира», в котором несправедливые (захватнические) войны отличаются от войн справедливых, представляющих собой ответ на различные правонарушения. Он верил во «внутреннюю справедливость» человека и призывал к соблюдению принципа «границ права и добросовестности» в ходе войны, а убийство пленных объявил позорным действием и не допускал обращения с мирным населением как с воюющей стороной. Его концепция «права народов» на гуманизм во время войны означала, в частности, признание наряду с индивидуальными и коллективных прав человека.[57]

В XVII веке полигоном для развития и воплощения в жизнь идей правового государства стала островная Англия, которая непрерывно культивировала традиции представительства и парламентаризма. Именно Англия стала родительницей первой четко выстроенной концепция прав человека,  надстраивающейся над фундаментальными идеями представителей западной либеральной традиции понимания прав человека, большой научный вклад в которую внес философ, экономист и политический мыслитель Д.Локк (1632-1704), опиравшийся на идеи Гуго Гроция.

В период утверждения после 1688 года («славной революции») конституционной монархии он наиболее полно выразил свое воззрение на права человека.  Развивая теорию естественного права, он утверждал в качестве естественных и  неотчуждаемых прав человека право на жизнь, владение имуществом, свободу и равенство. Эти права он рассматривал как гражданские интересы, для защиты которых и создается государство. В отличие от Т.Гоббса (1588-1679), сторонника полного, тотального отказа человека от своих естественных прав, Локк считал необходимым четко определить посредством прав пределы власти, границы ее вмешательства в жизнь гражданина. Режим законности Локка предполагал управление согласно известным народу законам и в соответствии с принципом разделения властей. Идеи Локка предвосхитили доктрину правового государства, фундаментом которой и стали открытия этого английского мыслителя.

Идеи Локка активно воспринимались в странах, где складывался новый вид общественных отношений.

В XVII – XVIII веках в монархических государствах был последовательно проведен принцип абсолютной власти. Однако вместе с расцветом абсолютистских государств, обусловленным ослаблением прочности средневекового сословного общества (первое сословие теряет свою независимость и образует слой служилого дворянства), созревают предпосылки его упадка. В XVIII веке на арену политического действия постепенно выдвинулось третье сословие, решительно заявившее о себе в Великой французской революции 1789 года.

Лозунги «свободы, равенства и братства», которые поднялись на знаменах парижских баррикад, были подготовлены всей идеологией французского Просвещения. Идеи Монтескье о разделении властей, Руссо, разрабатывавшего концепцию естественных прав личности и народного суверенитета (в обществе, учредившим государственную власть, права человека оказываются в зависимости от издаваемых ею законов, поэтому право законотворчества должно принадлежать каждому гражданину в Народном собрании), Вольтера и Дидро, много сделавших для развития чувства свободы и независимости у своих сограждан, явились прелюдией к обоснованию принципов, определивших содержание «Декларации о правах человека и гражданина» 1789г. и французской конституции 1791 года.[58] В соответствии с Декларацией осуществление всех естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом. Объявлялась свобода выражения мыслей и мнений, запрещалось незаконное обвинение и задержание, конкретизировавшееся в  праве на личную безопасность, провозглашалось право собственности как естественное право человека.

В целом, XVIII в.  ознаменовался формированием двух исторических сложившихся  либеральных традиций – англо-саксонской и континентально-европейской, ставшими символами двух политических систем.  Первая ассоциировалась со свободной торговлей, интернационализмом, развитием конституционных норм и демократических ценностей. Наиболее выпукло она отражена в истории Великобритании и США, для которых свобода – это совокупность прав, льгот, что подтверждается целым рядом законодательных актов. В Англии – это, прежде всего, Великая хартия вольностей (1215), Habeas Corpus Act (1679), Билль о правах (1689), подтвердивший прежние вольности хартии.  В континентально-европейской традиции акцент делался на процессы национальной консолидации и отказ от всех форм экономического, политического и интеллектуального авторитаризма.[59] Одной из выразительниц континентально-европейской традиции является Франция, для которой в XVIII веке и позднее права человека были идеалом.

Наряду с английскими и французскими учеными, отстаивавшими идеи компромисса, сотрудничества общества и государства в защите прав человека и гражданина, эти идеи развивались немецкими ( И. Кант, В. фон Гумбольдт, Л. Штейн) и американскими (Т. Джефферсон, Т. Пейн) либералами, отстаивающими доктрину естественных прав человека, конституционного государства.[60] Американцы законодательно закрепили идеи прав человека в Билле о правах (1789-1791), полностью вошедшим в Конституцию США в качестве десяти поправок, а в 1865 году была внесена тринадцатая поправка, запретившая существование рабства.

В первой половине XIX века, когда либерализм на Западе стал ведущим течением, проблема свободы человека уже окончательно вышла за пределы понимания ее как природного факта, только негативной свободы (т.е. свободы человека от государства). В этот период толкование свободы расширилось до свободы индивидуальной, социальной, гражданской, политической, в целом – свободы с помощью государства (позитивная свобода).

В конце XIX – начале ХХ в. правовое государство и в теории, и на практике обретает те черты, свойства и характеристики, без которых цивилизованное общество не может существовать: гуманизм (приоритет прав человека по отношению к власти); демократичность (преодоление отчуждения личности от государства, создание массовой социальной базы), нравственность (равноправие и справедливость), ограничение его всевластия (разделение властей, создание системы сдержек и противовесов).

На рубеже веков идея правового государства превратилась в реальный политический идеал, который стал определять политические платформы целых политических партий и движений, занял важное место в концепциях ученых-правоведов.

Были пересмотрены положения классического либерализма о негативных правах и свободах, и была выдвинута идея о «социальном либерализме» или новом либерализме.  Представители нового течения (Дж. Гобсон, Т.Х. Грин, А. де Токвиль, И. Бентам, Дж. С. Милль, Б. Кроче, Ч. Бирд), с самого начала отстаивали программные тезисы равенства всех перед законом, верховенства прав и свобод личности, терпимости, конституционализма, взаимопомощи и государственной поддержки малоимущих слоев населения. Были сформулированы и реализованы принципы, которые привели к расширению регулирующей роли государства в целях реализации первоначальных либеральных ценностей, защиты прав и свобод человека (в Великобритании  были приняты законы: о местном самоуправлении; о железнодорожных служащих, обязывавший мнистерство торговли  разбирать жалобы последних; о запрещении родителям посылать на работу детей до достижения ими 11-летнего возраста; о мерах, направленных на улучшение труда рабочих). Такое движение получило название ллойд-джорджизм в Англии, джолиттизм в Италии, прогрессизм в США.[61]  В результате введения социального законодательства, расширения возможностей профсоюзного движения можно говорить о завоевании личностью таких прав, как право на труд, на социальное страхование и т.д., что стимулировало дальнейшие шаги к созданию социального государства.

Особенно наглядно трансформационные тенденции в либеральной доктрине отразились в «новом курсе» Ф. Рузвельта, который  благодаря регулирующим рычагам со стороны государства сумел подавить глубочайший кризис в стране и создал реальную базу демократии – «средний класс».

Опыт реформирования в разных странах показал, что государства не могут развиваться изолированно, постоянно находятся в состоянии динамичного взаимодействия и, следовательно,  политико-правовые идеи тоже вплетаются в контекст международного процесса развития, постепенно расширяясь и дополняясь новыми тенденциями в сфере правотворчества.

Катализатором еще более плотного сотрудничества государств стала Вторая мировая война, дестабилизировавшая ситуацию во всем мире и обернувшаяся великой трагедией, унесшей жизни миллионов. Одним из важнейших факторов возрождения надежды на достойное существование, на реабилитацию согласия между государствами стала система прав человека, кульминационным моментом развития которой явилось создание ООН в 1945 году.

Итак, становление и развитие прав человека имеет длительную историю, сопровождается борьбой доктрин и традиций, характерных для той или иной страны. Несмотря на давность возникновения самой идеи прав человека, подлинный смысл они обретают только на основе принципов демократии, свободы, справедливости, равенства, признания самоценности человека. На такой основе стало возможным закрепление фундаментальных прав человека в конституциях демократических государств, а также интернационализация этого института.

 Под фундаментальными правами человека понимаются права, содержащиеся в конституции государства и международно-правовых документах по правам человека.[62]

Фундаментальные права и вытекающие из них иные права и свободы обеспечивают различные сферы жизни человека: личную, политическую, социальную, экономическую, культурную. В соответствии с этим они и структурируются по группам и наименованиям. Однако эти права относятся не только к различным сферам жизнедеятельности, но они различаются по времени возникновения. Отсюда – появление понятия «поколения прав человека».

 Впервые концепция «трех поколений» была выдвинута французским ученым К. Васаком. Каждое «поколение» прав человека было призвано преодолеть неустойчивость ситуации и стабилизировать развитие.

  Первым поколением прав человека признаются те традиционные либеральные ценности, которые были сформулированы в процессе осуществления буржуазных революций, а затем конкретизированы и расширены в практике и законодательстве демократических государств, - право на свободу мысли, совести, религии, право каждого гражданина на ведение государственных дел, право на равенство перед законом, право на жизнь, свободу и безопасность личности, право на свободу от произвольного ареста, задержания или изгнания, право на гласное и с соблюдением всех требований справедливости рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом и ряд других. Эти права стали реакцией на авторитарный характер власти, вторгавшейся во все сферы подданного, опутывавшей его поведение тысячами правил, установлений, приказов, подавлявших инициативу и самостоятельность гражданина. Они ограничили власть государства и создали простор для проявления индивидуальности человека и свободы его выбора.[63]

Однако практически полное отстранение государства от воздействия на экономические отношения породило эгоизм и своеволие личности, привело к сосредоточению богатств в руках немногих, к росту числа неимущих и обездоленных. Такая ситуация вызвала нестабильность и напряженность в обществе, на которую отреагировали неолиберальные доктрины. Они выдвинули идею социального государства, задача которого – обеспечение для всех прав «второго поколения» - экономических и социальных, призванных сохранить устойчивое развитие общества. Социальное государство может выполнить такую задачу лишь при условии определенного, выверенного воздействия на экономику. Нормативная и институциональная основа – права человека, правовое и социальное государство – важнейшие инструменты, открытые человечеством для регулирования системы взаимоотношений в мире.

Права первого поколения по своей природе отличаются от прав второго поколения, что связано с позицией государства по отношению к этим правам. Права первого поколения в науке обычно квалифицируются как негативные, задача же государства по реализации прав второго поколения состоит в том, чтобы создавать социальные программы и вести всестороннюю работу, которая бы позволила гарантировать провозглашенные социальные, экономические и культурные права.

В  период после Второй мировой войны стало формироваться третье поколение прав человека, к которым относятся так называемые коллективные права, воплощающие интересы общностей, ассоциаций, наций, народов, международного сообщества. Выдвигая концепцию трех поколений прав человека, К. Васак к «коллективным» или «солидарным» правам причислил право на развитие, на мир, на здоровую окружающую среду, на общее наследие человечества, а также право на коммуникацию. Советскому ученому Р.А. Тузмухамедову принадлежит точка зрения, согласно которой так называемые «солидарные» права принадлежат народам и нациям и их следует классифицировать как права народов.[64]

Коллективные права не являются прирожденными правами. Они формируются и кристаллизуются по мере становления интересов той или иной общности или коллектива. Их нельзя рассматривать как сумму индивидуальных прав лиц, входящих в ту или иную общность или коллектив. Это качественно иные свойства, определяемые целями и интересами коллективного образования. И как бы ни были многообразны эти права, их правомерность должна неизменно проходить проверку «человеческим измерением» - правами индивида. Коллективные права никогда не должны игнорировать права человека, противоречить им  либо подавлять их (за исключением чрезвычайных ситуаций, представляющих угрозу жизни народа, нации). Если коллективные права ведут к ущемлению  прав отдельного человека, значит, цели, объединяющие такую общность антигуманны и противоправны. Поэтому коллективные права  не могут ранжироваться выше индивидуальных прав, а должны находиться с ними в гармонии.[65]

Однако, такой подход реализовать не просто. Противоречия, возникающие между правами человека, правами государства, народа, нации, национальных меньшинств, народностей, малых народов, являются одной из причин межнациональных конфликтов, в которых каждая из сторон выдвигает свои доводы правоты, справедливости, правомерности, отстаивает свое право на суверенитет, свои притязания на пересмотр границ, ссылаясь при этом на исторические традиции.

Право народа на самоопределение является общепризнанным в мировом сообществе, но оно неотделимо от беспрепятственного осуществления всех прав индивида, и правомерность и легитимность осуществления этого  коллективного права подтверждается либо опровергается отношением самоопределяющегося народа к праву каждого человека независимо от национальной принадлежности, религиозных убеждений. При нормальном развитии процессов самоопределения народа не должна возникать проблема ранжирования индивидуальных и коллективных прав. Международно-правовые нормы выражают неделимость коллективного права народа на самоопределение и прав отдельного индивида, их равнозначность, дают правовую основу для их сбалансирования.[66]

Права человека и коллектива динамично развиваются. Этот процесс закономерный и сопровождается принятием различных международных документов, включающих  целый каталог прав индивида и коллектива.

1.2. Нормативно-правовое обеспечение системы прав человека

Важнейшим структурным компонентом системы прав человека является механизм гарантий, основывающийся на широкой нормативно-правовой базе.

Когда после второй мировой войны была создана Организация Объединенных Наций, в качестве одной из ее целей и принципов, записанных в Уставе, принятом на конференции в Сан-Франциско в 1945 году, указывалась необходимость «осуществлять международное сотрудничество в разрешении международных  экономических, социальных,  и других гуманитарных проблем»[67]. Выдвижение задачи «поощрения и развития уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка, религии» было реакцией на массовые, грубые нарушения прав человека  накануне и в ходе второй мировой войны.

Определяющую роль играет Международный Билль о правах человека.

Идея создания Международного Билля о права человека возникла не на пустом месте; она опиралась на демократические и культурные традиции прошлого, на необходимость провозглашения универсальных общечеловеческих ценностей, сформировавшихся в правовом мышлении и законодательстве передовых государств. Поэтому первый документ Международного Билля о правах – Всеобщая декларация прав человека – был создан в короткие сроки; при этом в нем не были забыты ни один принцип, ни одна норма в области прав и свобод человек, которые составляют золотой фонд гуманитарного развития.

Всеобщая декларация прав человека была провозглашена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года.

Этот документ содержит весь каталог прав и свобод, сформировавшийся в процессе длительной эволюции и подтвердивший свою жизненность в практике демократических государств.

Обращает на себя тот факт, что несмотря на рекомендательный характер Всеобщей декларации, положения, обозначенные в ней в настоящее время рассматриваются большинством государств в качестве  стандарта, образца, даже, обязательных юридических норм. Почти 90 конституций включают в себя фундаментальные права.

При обсуждении Всеобщей декларации среди государств – членов ООН возникли серьезные разногласия, обусловленные различными идеологическими системами. Делегации западных держав, отстаивали естественный характер основных прав и свобод, предлагали ограничить будущую декларацию гражданскими и политическими правами. СССР настаивал на включение в декларацию социально-экономических прав, апеллируя к Конституции 1936. СССР отрицал частную собственность, право свободного въезда и выезда из страны, в то же время активно  защищал право наций на самоопределение.

После принятия Всеобщей декларации Комиссия по правам человека начала разрабатывать единый Пакт об основных правах и свободах человека, который должен был стать международным договором. Но из-за вновь возникших разногласий  между США и СССР  в 1952г. было принято решение  о подготовке двух пактов.[68] Пакты должны были придать обязательную юридическую силу правам и свободам, провозглашенным в Декларации.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах и Факультативный Протокол к нему были приняты Генеральной Ассамблеей  16 декабря 1966. Для помощи в реализации Пакта об экономических, социальных  и культурных правах был создан Комитет по экономическим, социальным и культурным делам (ЭКОСОС).

Пакт о гражданских и политических правах закрепил принципы современного международного права, согласно которому фундаментальные права и свободы должны соблюдаться в любой ситуации (в том числе, и в вооруженных конфликтах).

Отдельный договор – Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических  правах. Протокол зафиксировал основные функции Комитета по правам человека. Протокол вместе с Пактом вступили в силу 23 марта 1976 года. К 30 июня 1989 года 87 государств ратифицировали его или присоединились к нему, 45 государств ратифицировали Факультативный протокол или присоединились  к нему.

15 декабря 1989 года Ассамблея приняла  Второй Факультативный протокол, направленный на отмену смертной казни.

          Сама идея вынесения права петиций из Международного пакта о гражданских и политических правах в дополнительный Факультативный протокол отстаивалась Советским Союзом, представители которого в ООН утверждали: в СССР права человека не нарушаются, а в случае нарушений правительство само способно разрешить все возможные проблемы. В результате, если оба  Пакта о правах человека 1966 года СССР ратифицировал в 1973 году, то участником Первого Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах СССР стал только в 1991.

Всеобщая декларация носит рекомендательный характер. Оба Пакта, вступившие в силу в 1976 году, не просто содержат пожелания или рекомендации декларативного характера, но предусматривают конкретные  обязательства государств-участников.

В 1986 году в Лимбургском университете (Голландия) собрались ведущие эксперты из различных стран мира для рассмотрения вопроса о природе и степени юридических обязательств, взятых государствами – участниками Пакта об экономических, социальных и культурных правах. Они пришли к следующим выводам:

1). Все права и свободы человека, включая социально-экономические права, неразделимы и взаимосвязаны и образуют неотъемлемую часть международного права.

2). Пакт налагает юридические обязательства на участников. Государства-участники должны незамедлительно предпринять все меры, включая законодательные и административные, для осуществления прав, закрепленных в договоре. Должно быть предусмотрено право каждого на судебную защиту социально-экономических прав.

3). Государства-участники Пакта, независимо от уровня экономического развития, обязаны обеспечить социально-экономические и культурные права для всех, хотя бы в минимальной степени.[69]

Такой новый подход нашел отражение в Итоговом документе Всемирной конференции по правам человека, состоявшейся в Вене в 1993 году. «Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием. Хотя значение национальной и религиозной специфики и различных исторических,   культурных и религиозных особенностей необходимо иметь в виду, государства несут обязанность, независимо от политических, экономических и культурных  систем, поощрять и защищать все права человека и основные свободы», - говорится в документе.[70]

С принятием Пактов были учреждены соответственно  Комитет по правам человека и Комитет по экономическим, социальным и культурным правам.

Оба Комитета состоят из 18 экспертов. Комитет по правам человека рассматривает жалобы частных лиц, гражданские и политические права которых нарушены странами- членами ООН, подписавшими Первый Факультативный протокол 1966 года. Этот Комитет рассматривает жалобы на скверное обращение с политзаключенными, на нарушение прав групп коренного населения на самоопределение, на дискриминацию по законодательству. К концу января 1998 года к Факультативному протоколу присоединилась лишь половина стран – членов ООН (92 страны). Решения Комитета не являются обязательными для государств, поэтому жители европейских стран предпочитают направлять жалобы в Европейскую комиссию или Европейским суд по правам человека.

С жалобами в данный Комитет могут обращаться:1)потерпевшее лицо (лично или через уполномоченного); 2) лицо, жалоба которого касается решений государственных органов, принятых после 1991 года – вступления в силу Факультативного протокола; и при этом  решение государственного органа  нарушает права человека, гарантированные Пактом; 3) лицо, предметом жалобы которого  являются: право на жизнь, запрет пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания, запрет рабства, право на свободу и личную неприкосновенность, право лиц, лишенных свободы, на гуманное обращение, свобода мысли, права ребенка и т.д.;4) лицо, исчерпавшее все внутренние механизмы обжалования.

Таким образом, ООН и ее организации справедливо уделяют особое внимание нарушениям основных прав и свобод человека, происходящим в результате совершения государствами международных преступлений.

27 мая 1970  года была принята Резолюция 1503 Экономического и Социального Совета ООН, в  которой ЭКОСОС утвердил «процедуру рассмотрения сообщений, касающихся нарушений прав человека и основных свобод». Эта процедура получила название 1503 и касается не частных случаев нарушений прав человека, а «ситуаций, которые затрагивают интересы большого числа людей на протяжении продолжительного периода времени». Подобные обращения рассматривает и Комитет по правам человека и Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите прав меньшинств.

Различие между «процедурой 1503» (1970) и процедурой, изложенной в Факультативном протоколе к Международному пакту о гражданских и политических правах (1966)[71]

Таким образом, «процедура 1503» очень важна для защиты коллективных прав, особенно прав меньшинств, страдающих от  непродуманной национальной политики правительств, вызывающей этнические конфликты, которые могут быть классифицированы как  вооруженные конфликты немеждународного характера. 

Несмотря на разработку «процедуры 1503», подтверждающей право народов на самоопределение, обозначенное в Пактах, наблюдаются яркие примеры нарушения этого права, приводящие к геноциду и дискриминации, как возможных путей погасить пожар  выступлений народностей, отстаивающих свои фундаментальные права «железом и кровью».

Для разрешения проблемы, обозначенной в работе и связанной с курдским вопросом в Ираке, необходимо обратиться к документам, которые позволяют расценивать действия иракских властей по отношению к иракским курдам как нарушение международных норм по правам человека,т.к. курды  пострадали от ведения военных действий Ирака против Ирана. В части IV ДП I к Женевским конвенциям (Гражданское население) регламентируются права гражданского населения в период вооруженных конфликтов международного характера. Гражданское население не должно подвергаться актам насилия или угрозы насилием со стороны правительств в связи с проведением военных операций (ст. 51. п. 2); запрещается уничтожать объекты, необходимые для выживания (запасы продуктов питания, посевы, скот, ирригационные  сооружения (ст. 54); запрещается принуждать гражданское население покидать ареал своего проживания (ст. 51. п. 7.).

Данный Дополнительный Протокол согласуется с принципами, обозначенными в Пакте о гражданских и политических правах, где в ст.4, п.2 запрещается  в условиях вооруженного конфликта нарушать фундаментальные права гражданских лиц – право на жизнь (ст. 6); запрещается подвергать кого-либо пыткам или жестокому, бесчеловечному, унижающему достоинство обращению или наказанию (ст. 7); право каждого на свободу мысли, совести и религии (ст. 18).

Более детально вопрос об ответственности государств за нарушение прав гражданского населения на реализацию всех норм, обозначенных в международных стандартах, рассматривается в Конвенции о предупреждении преступлений геноцида и наказания за него, Конвенции о пресечении преступлений апартеида и наказании за него.

         Меньшинства (религиозные, этнические), пытающиеся реализовать свое право на  самоопределение становятся невольными жертвами нарушения своих других прав (например, права на жизнь) со стороны правительств некоторых государств, действия которых направлены на сохранение территориальной целостности любыми законными и незаконными методами, в том числе, и при нарушении международных норм. А все это  приводит  к кровавым последствиям.

  Многие  государства сегодня полиэтничны. Этнически однородными считаются те страны, в которых меньшинства составляют менее 10% населения. Однако число таких  государств невелико: только 9% отвечают подобным критериям.[72]

Динамика этнических взаимоотношений в конкретных странах зависит от удельного веса иноязычных граждан в составе населения, количества и численности юридически признанных этнических групп, наличия культурной дистанции между доминирующей этнической группой и представителями меньшинств, различий в уровнях жизни разных этнических групп, степени включенности лидеров недоминирующих этнических групп в политическую элиту страны. Многим государствам не удалось разработать эффективные способы урегулирования межэтнических проблем и разрешения споров, порожденных территориальной или экономической конкуренцией этнических групп, разногласиями в отношении базовых приоритетов и ценностей. К «классическим» этническим  проблемам в мире относятся конфликты, связанные с самоопределением басков в Испании,  конфликт в Ольстере, проблемы, связанные с Палестинской автономией, курдами Турции, Ирака.

Невозможность удовлетворения интересов этнических групп в существующих правовых рамках может порождать этнические конфликты.

Чтобы избавить мир от подобных испытаний 18 декабря  1992 года Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (резолюция 47/135), в которой еще раз подтверждается право свободного использования своего культурного, языкового, исторического достояния (Ст.2, п.1), право участвовать в культурной, религиозной, общественной, экономической и государственной жизни (Ст.2, п.2), право поддерживать контакты через границы с гражданами других государств, с которыми они связаны национальными, этническими, религиозными или языковыми узами (Ст. 2, п.5).

Хотя этот документ подписан в рамках Совета Европы, он открыт для подписания и для государств,  не являющихся членами этой организации. Декларация призвана содействовать мирному урегулированию межнациональных, межэтнических конфликтов внутри государств и между государствами, если в них существуют этносы, связанные единством исторического, языкового и другого происхождения. Декларация не противоречит первоначальным принципам Всеобщей декларации прав человека.[73]

Для эффективной охраны прав меньшинств необходимо, чтобы ценности гражданского общества и плюралистическая политическая культура преобладали над этнополитической концепцией государства как государства  доминирующей нации и лояльных граждан. В связи с этим весьма сложно имплементировать международные стандарты в области прав человека в странах с иной правовой и политической культурой, в частности, в  исламских государствах.

Международному сообществу пришлось считаться с неадекватным пониманием прав и свобод человека в различных частях земного шара. Это понимание привело к признанию необходимости параллельной разработки как универсальных, так и региональных документов по правам человека с самого начала международного сотрудничества в деле уважения и защиты прав человека.

К региональным документам относятся Американская декларация  прав и обязанностей  человека (май 1948), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод  (1950), Американская конвенция о правах человека (1969), Африканская хартия прав человека и народов (1981), Арабская хартия прав человека (принята в 1994 году в рамках Лиги арабских государств).

Большой интерес также представляет исламская концепция прав человека, отраженная во Всеобщей исламской декларации прав человека (увидела свет в Париже в 1981 году) и Арабской хартии прав человека (1994 год).

Следует иметь в виду, что ныне в мире ислам исповедуют более чем 1 млрд. жителей планеты, а 46 государств считают себя исламскими. Не учитывать их подхода к правам человека при выработке общих стандартов означало бы дискриминацию на религиозной основе народов, исповедующих ислам.

Своеобразие данной концепции связано с тем, что у указанных народов в той или иной мере действуют нормы шариата, или мусульманского права. Некоторые нормы шариата не соответствуют сегодняшнему представлению о ценности и достоинстве человеческой личности.

Положение усугубляется еще и тем, что первые два источника мусульманского права (Коран и Сунна) являются богоданными истинами и в принципе не могут быть изменены человеком.[74]

Всеобщая исламская декларация прав человека и Арабская хартия прав человека являются яркими примерами указанного подхода.

    Всеобщая исламская декларация прав человека (см. Приложение) воспроизводила многие мусульманско-реформаторские постулаты и явилась откликом на европейский вариант постановки вопроса о правах человека, когда в поле зрения попадают не отдельные прав и свободы, а их совокупность, когда сами они четко подразделяются на личные (гражданские), политические, экономические, социальные и культурные.

В декларации был существенно расширен объем личных прав и свобод. Помимо традиционного для реформаторства признания неотъемлемого прав  на жизнь, на свободу, на равенство, исключающего все формы дискриминации, на защиту чести и достоинства, оговаривались и права на частную жизнь, свободу вероисповедания, мысли и слова, на свободу передвижения и местожительства.

Из политических свобод во Всеобщей исламской декларации прав человека нашли отражение: право и обязанность участия в управлении общественными делами; право на защиту от злоупотребления властью; свобода информации; право на создание объединений; право на правосудие и беспристрастный суд.[75]

В целом, в документе фиксируются все три поколения прав человека, но, с другой стороны, большое значение уделяется нормам шариата, поэтому исламский подход  к пониманию прав человека не однозначен.

     Другим документом,  закрепляющим исламскую концепцию прав человека  является Арабская хартия прав человека, принятая в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ). (см. Приложение)

Содержание Хартии, а вернее перечень прав и свобод, защищаемых Хартией, в основном совпадает с содержанием других международных документов по правам человека (и универсальных, и региональных). В числе особенностей Хартии можно отметить то, что предоставление определенных прав и свобод или гарантий их соблюдения связывается с гражданством (причем, в Хартии не упоминается о каком гражданстве идет речь – об общем арабском гражданстве или о гражданстве конкретного арабского государства).

Пользование некоторыми правами и свободами связано с принадлежностью к арабской нации (ст. 21 и 35). Упоминание в ст.35 арабского национализма вполне уместно и не может рассматриваться в качестве призыва к дискриминации всего неарабского.

Хартия заимствовала из Каирской декларации статьи,  провозглашающие равенство мужчины и женщины в их человеческом достоинстве, хотя, вместе с тем, определяет ведущую роль мужчины в семье, уступая требованиям современности и желая сохранить традиции.

В Хартии признается право всех верующих свободно исповедовать любую религию, и в этом плане они имеют право участвовать в отправлении культа и в выполнении обрядов, предписанных их религиями.

По отношению к меньшинствам применяется право пользования своими культурными ценностями, придерживаться своих религиозных традиций (ст. 37).

Анализ Арабской Хартии прав человека позволяет сделать вывод, что исламское право, как и исламское общество, открыто для восприятия новых идей, новых концепций. Хартия во многом приближена к положениям региональных и универсальных международных документов по правам человека.[76]

При всей многозначности современной исламской теории прав человека соотношение шариата, мусульманско-правовой доктрины и законодательства по правам человека в исламских странах, а также действующих в мусульманском мире региональных актов по этим вопросам в целом находится в русле концепции естественного права, хотя внешне, казалось бы, с ней не стыкуется. В частности, мусульманские ученые полагают, что права человека, вопреки либеральному пониманию, не являются источником закона, а наоборот, проистекают из шариата. Но если принять во внимание, что сам шариат исламская мысль ставит выше позитивного права, а многие  современные конституции исламских стран провозглашают основным источником  законодательства, то вполне логичным будет представление о верховенстве прав человека, основанных на шариате, по отношению к государственным законам или международно-правовым актам.

Естественно, исламская концепция прав человека, оставаясь самой собой, не может отказаться от тех, хотя и немногочисленных норм, установленных Кораном и Сунной. Но по другим вопросам, касающимся большинства прав и свобод человека, ее сближение с разделяемым мировым сообществом пониманием, вполне реально, хотя оно идет противоречиво и не без конфликтов внутри самой исламской мысли.

     Права меньшинств (в том числе, право народов на самоопределение) достаточно подробно рассматриваются в указанных двух документах. Но более предметно  право народов на самоопределение представлено в проекте курдской конституции (см. Приложение).

1.3. Право наций на самоопределение в контексте современного развития

Право наций на самоопределение, по-прежнему, является дискуссионной  проблемой и подвергается многочисленным атакам со стороны государственных властей  во многих странах.

Истоки права наций на самоопределение связаны с отстаиванием в качестве естественного права принципа суверенитета народа, т.е. его верховенства и  независимости. Оно идет от мыслителей Просвещения, получило развитие в Декларации независимости США, в первой конституции Франции, принятой в ходе Великой французской революции. Понятие «суверенитет народа» стало толковаться в те годы и как право населения той или иной территории решать, под властью какого государства оно хочет находиться. В середине XIX  века для реализации этого права начали использовать прямое волеизъявление народа в форме плебисцита. Получил распространение принцип национальности: объединение земель, населенных представителями одного народа, создание независимых национальных государств. В середине XIX века в международном праве оформился и соответствующий термин, но лишь применительно к так называемым цивилизованным государствам, - «право национального развития и самоопределения народов» (1876). В дальнейшем он вошел в практику международных отношений и в установки либеральных и социалистических движений как «право наций на самоопределение».

После Первой мировой войны внимание к праву наций на самоопределение существенно усилилось. Новое мироустройство осуществлялось на основе программы президента США В. Вильсона («14 пунктов»). В январе Вильсон оценил принцип самоопределения народов как императивную норму, которую государственные деятели могут игнорировать отныне лишь с риском для самих себя.

Во второй половине ХХ века мировое сообщество, отвечая на вызовы сложившегося после второй мировой войны нового миропорядка, зафиксировало свою позицию по вопросу о праве наций на самоопределение в ряде документов.

Основные теоретические положения по проблеме исследователи до сих пор находят в основном в документах международного права. Особенно таких, как Атлантическая хартия, 1941 г.; Устав ООН, 1945 г.; Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам, 1960 г.; резолюция Генеральной Ассамблеи «Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами», 1962 г.; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, 1966 г.; Международный пакт о гражданских и политических правах, 1966 г.; Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, 1970 г.; Декларация о праве на развитие, 1986 г.; Венская декларация и Программа действий, 1993 г. В соответствии с этими документами, в условиях многонационального государства, если права народов и наций соблюдаются (создание правительства, представляющего весь народ без различия расы, языка, религии, национальности), принцип территориальной целостности имеет безусловный приоритет и вопрос о самоопределении (в форме сецессии) вообще не может ставиться. С международными документами не считаться нельзя, однако каждый из этих документов дает отрывочные, разрозненные, часто повторяющиеся, но не развитые положения и знания по данной проблеме. Цельного ее понятия и понимания, цельного видения и общего знания по проблеме они не дают. Да и не должны давать. Это, безусловно, предмет и забота науки. Но именно эти документы являются тем фундаментом, опираясь и ориентируясь на который наука должна осуществлять свои разработки данной проблемы, ибо именно они говорят о различных формах самоопределения в зависимости от субъектов самоопределения.

Они связывают феномен самоопределения народа прежде всего с его стремлением обрести потерянную некогда свободу и независимость, обрести свое собственное национальное государство, свой собственный национально-государственный суверенитет. И речь идет не только о колониальных народах, но о всех народах: «Все народы имеют право на самоопределение» (ст. 1 Международных пактов о правах человека). В этом стратегическая цель явления самоопределения народов и наций.

Будет целесообразным назвать еще один документ, где акцент поставлен на пункте о самоопределении – Международная декларация Генеральной Ассамблеи ООН № 2625 от 24 октября. Право на самоопределение признается обязательным и неотъемлемым (принцип  JUS СOGENS) в международном праве и международных отношениях.

Исходя из названных документов международного права, можно сделать вывод о том, что содержание понятия и явления "самоопределение народа" должно представлять собой сложную систему диалектически связанных между собой определений. Определений, как формы не только интеллектуальной, но и практической деятельности. Или, точнее, интеллектуально-практической деятельности посредством выработки заинтересованными силами и организациями концепций, доктрин, идеологии самоопределения, программ и мероприятий его реализации. Прежде всего, определения политического статуса народа, добивающегося своей независимости и свободы.[77]

Но только на этом определении документы международного права и останавливают свое внимание, полагая, что далее на его основании должно базироваться экономическое, социальное и культурное развитие народа. "Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие" — так гласит статья 1 обоих Международных пактов. Данная постановка вопроса, безусловно, верная. Но, будучи верной, она слишком упрощает проблему самоопределения народа, в сущности, сводя самоопределение, как сложную систему определений, на нет. Самоопределение народа не может быть полным только на основе определения одного лишь политического статуса. По мнению некоторых ученых, документы международного права, а главное, сама историко-политическая реальность дают основания для утверждения, что самоопределение народа, как феномен политики и права, представляет собой прежде всего сложную систему диалектически взаимосвязанных определений народом своего политического статуса, экономического статуса, социального статуса, культурного статуса, статуса владельца, собственника природных ресурсов и богатств (земля, вода, воздух, леса и животный мир, энергоносители, ископаемые ресурсы) и статуса владельца, собственника социальных ресурсов (промышленность, транспорт, энергосистема, финансы, материальные и духовные культурные ценности, наука).

На этих основаниях, вместе взятых, только и возможно дальнейшее развитие народа, общества и государства. Эти основания -  истоковые начала содержания самоопределения народа как сложной системы. Без осуществления этих начал, этих определений в их тесной взаимосвязи в соответствии с международными и внутринациональными стандартами, механизмами и процедурами ни о каком реальном самоопределении народа, ни о каком его дальнейшем реальном суверенном развитии не может быть и речи.

        Если наполнить предложенную систему определений реальным социально-экономическим и политико-правовым содержанием, то все это может означать, например, следующее: самоопределяющийся народ путем выработки и принятия соответствующих концепции, доктрины, стратегии, программы и т. д. должен определить, будет ли он создавать государство политической диктатуры или политической демократии; будет ли он развивать экономику капиталистического типа, или смешанную, на плюралистической основе форм собственности, или государственно-монополистическую экономику; будет ли он формировать тоталитарное общество, общество абсолютного подчинения воле государства и его элиты, или общество, где государство и народ являются равноправными партнерами по обеспечению благосостояния и достоинства суверенного гражданина; будут ли государство и общество основываться на принципах национальной идеи и национального интереса, развивать национальную культуру, защищать и развивать национальный язык как государственный, или государство и общество будут подчинять себя идее, интересу, культуре, языку какого-либо иного народа. И наконец, будут ли государство и общество, народ абсолютным собственником, владельцем всех природных и социальных ресурсов и богатств страны, или эти ресурсы и богатства полностью или частично будут принадлежать иным государствам и народам, национальным или транснациональным структурам других стран. Такими или несколько иными могут быть параметры содержательного наполнения нашего понимания самоопределения народа как сложной системы определений своего статуса (или статусов) народом, реализующим свое право на самоопределение. Свобода усмотрения народов сейчас ограничивается соблюдением международных стандартов в области прав человека.

Самоопределение как система определений — это, как уже отмечалось, лишь начало решения проблемы, так как итоговой задачей, главной целью самоопределяющегося народа является, как правило, его стремление обрести реальную свободу и независимость, реальный национально-государственный суверенитет. Именно поэтому самоопределение народа как система определения им своего статуса — это лишь начало сложного длительного процесса, главным в котором является реализация избранной системы определений статуса, и прежде всего избранного политического статуса, т. е. реализация, объективизация, материализация определенной ранее программы национально-государственного суверенитета. Не случайно Международные пакты о правах человека и Копенгагенский акт СБСЕ 1990 г., наиболее приближающие исследователя к полному определению содержательных элементов понятия и явления самоопределение народа в их русскоязычной версии (в отличие от франко - и англоязычной), акцентированно ведут речь не столько об определении политического статуса как об элементе идеологии национально-государственного суверенитета, сколько об установлении своего политического статуса, об установлении как о создании реального национально-государственного суверенитета. Именно на этом основании ведут речь об установлении всех отмеченных выше пяти статусов как об их реализации главным элементом процесса самоопределения народа, который осуществляется посредством демократических процедур: митингов, демонстраций, иных акций массовой гражданской солидарности или неповиновения, различных плебисцитов, включая референдумы, выборов государственных властных структур, и недемократических процедур: восстаний, революций, межэтнических и гражданских войн и др.

Но Международные пакты в их английской и французской версиях создают на пути такого понимания первый барьер, первую трудность для такого единственно приемлемого научного подхода и недвусмысленного понимания проблемы.

Французский текст (п. 1 ст. 1) "Tous les peuples ont le droit de disposer d’eux-mêmes. En vertu de ce droit, ils determinent librement leur statut politique et assurent librement leur développement économique social et culturel"[78]  трактует право народов на самоопределение, скорее, как право на различные формы идейно-политического определения, как право, выражаемое в большей степени словом и понятием définir. Здесь déterminer означает, скорее, définir (делать определения и в этом смысле определять). Определять в концепциях, программах, планах мероприятий, проектах доктрин и законов. Но не как, скажем, établir, которое равнозначно практическому установлению как созданию, т. е. объективно-практической организации и реализации процесса самоопределения.

Такая же ситуация с текстом на английском языке (п. 1 ст. 1): «Аll peoples have the right of self-determination. By virtue of that right they freely determine their political status and freely pursue their economic, social and cultural development».[79] Здесь determine в большей степени означает "побуждать", "принимать решение", "делать выбор", "делать вывод", "предопределять", "предначертать", но не establish (основывать, учреждать, создавать, организовывать, укоренять и т. д.), не realise (осуществлять, выполнять, претворять в жизнь и т. п.) и не implement (выполнять, осуществлять, проводить в жизнь и т. п.).[80]

Выходит, что одни и те же основополагающие документы международного права делают в трактовке вопроса о самоопределении народа, о праве народов на самоопределение, мягко говоря, различные содержательные акценты, закладывая непреодолимую основу для пресловутого феномена "двойных стандартов" и в толковании, и в решении острейшей проблемы человечества, так и не устраненной цивилизованно в ХХ столетии.

Вывод об установлении самоопределения, т. е. о практической его реализации как о главном элементе процесса самоопределения, подтверждается и тем, что, несмотря на языковые различия, в трактовке политического статуса как основы самоопределения народа оба Международных пакта однозначно ведут речь об обеспечении развития основных элементов реального самоопределения народов. «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». Это значит, что третьим элементом, третьим этапом самоопределения как процесса после реализации является его обеспечение. Обеспечение посредством создания соответствующих организаций, партий, учреждения и развития политических и правовых государственных структур, развития экономики, выработки законодательства и Конституции, организации правозащитной и правоохранительной деятельности, обеспечения военно-политической безопасности — и все это в полном соответствии с содержанием всех пяти определенных и установленных статусов.

Таким образом, можно сделать вывод, что самоопределение народа — это процесс определения, установления и обеспечения политического статуса народа, его экономического статуса, социального статуса, культурного статуса, статуса собственника, владельца как «естественных богатств и ресурсов» страны, так и социальных. Определение, установление и обеспечение именно этих пяти элементов содержания понятия и явления самоопределения народа в их единстве способно реализовать национально-государственный суверенитет народа. Обеднение или изъятие любого из этих элементов из процесса реального самоопределения народа делают самоопределение и, соответственно, национально-государственный суверенитет не полными, ущербными, а порой и просто декларативными.

              Ведя речь о содержании понятия и явления «самоопределение народа», нельзя не сказать о его принципе, даже - главном законе, о принципе, пронизывающем все его составные элементы. Этот принцип  базируется на двух дополняющих и стимулирующих друг друга элементах: самоопределении и свободе самоопределения. Именно на этом настаивают основополагающие документы международного права. Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам (1960) прямо трактует самоопределение и его свободу как принцип стремящихся к независимости народов (п. 2 преамбулы резолюции Генеральной Ассамблеи от 14 декабря 1960 г). Оба Международных пакта о правах человека в статье 1 акцентируют внимание на свободе самоопределения.

"1. Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.

2. Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами…". Базируясь на изложенном, принцип самоопределения народа можно сформулировать следующим образом: в соответствии с международными стандартами, механизмами и процедурами народ определяет, устанавливает, обеспечивает конкретное содержание и структуру своего национально-государственного суверенитета сам, без какого-либо вмешательства извне и изнутри; в соответствии с международными стандартами, механизмами и процедурами народ определяет, устанавливает и обеспечивает свой национально-государственный суверенитет свободно, без какого-либо насилия изнутри и извне. Именно таков принцип самоопределения народа, пронизывающий все его составные компоненты. Без реализации этого принципа самоопределение народа не может быть самоопределением. Этот принцип, этот стандарт должен иметь такой же императивный характер, как и принцип территориальной целостности.[81]

            Вопрос о территориальной целостности суверенного государства часто поднимается, когда процесс самоопределения вырождается в крайнюю форму – отделение от государства.

Решение конкретной проблемы самоопределения того или иного народа требует взвешенного рассмотрения участвующими, заинтересованными сторонами всех его аспектов: объективной обоснованности, подготовленности к определенным действиям, в том числе его формам, методам, цены, последствий и перспектив. При  этом необходимо учитывать интересы и права не только непосредственных участников процесса, но и опосредованно связанных с ним.  Существует необходимость определить критерии соответствия притязаний народа на самоопределение реальному положению дел, особенно в том случае, если ставится вопрос об отделении.

К решению проблемы критериев подходят по-разному.

Так, если какая-то часть нации подвергается дискриминации, которая делает невозможной реализацию права на самоопределение в данном государстве, то указанное право может быть осуществлено даже в ущерб принципу территориальной целостности.

Наряду с положением, при котором ущемляется право части населения на самоопределение, для отделения необходимо соблюдать еще ряд  условий. Во-первых, наличие территории, на которой данное население образует большинство. Территория – это чисто физическое основание отделения, и этническое меньшинство, рассеянное по всей стране, не сможет отделиться, даже если подвергается геноциду. Во-вторых, данное население должно быть связано с указанной территорией историческими узами.[82]

Есть точка зрения, что основанием отделения может быть плебисцит, другие полагают, что одного плебисцита недостаточно, и считают, что даже при наличии четко определенного народа и территории  необходимо оценить способность данного народа к здравому управлению, в том числе к обеспечению прав меньшинств; контроль за возможными пагубными последствиями для мира.

Эти критерии дают ориентиры для приведения в действие другого критерия – признания самоопределения иными государствами. Хотя международное признание нового независимого государства далеко не всегда определяется интересами мировой общественности. На решение вопроса влияют своекорыстные интересы отдельных государств, политических и финансовых сил. Наглядное свидетельство тому дала история распада  Югославии.[83] На карте множатся «самопровозглашенные» новые  государства, на протяжении длительного времени сохраняя этот не предусмотренный международным правом статус.

Таким образом, сама жизнь доказывает, что ответственность за право народов на самоопределение имеет многоуровневый и многосторонний характер. Отсюда напрашивается вывод: отрицанием права народов самим определять свой государственный суверенитет, отделяться в самостоятельное государство сложных проблем, стоящих перед человечеством, не решить. Запрет и отрицание способны лишь породить сопротивление и безоглядную готовность отстаивать это право – в полном объеме без достаточных оснований, без каких-либо самоограничений.

Между тем международное сообщество признает право на самоопределение, включая отделение и создание самостоятельного государства, не за всеми этническими образованиями. Например, это право не распространяется  на так называемые коренные народы (автохтонное население данной территории). Они сохраняют свой особый образ жизни.

Право на самоопределение обычно не признается за этническими группами, которые считаются национальными (этническими) меньшинствами. К ним относятся этнические группы, меньшие, чем этническое большинство в данном государстве или находящееся на его территории не на доминирующем положении, или обладающие этнокультурной спецификой и желающие ее сохранить. При этом они являются  либо частью народа, имеющего национальную государственность и территорию, либо частью народа, разбросанного по всему миру, либо народом внутренней колонизации, либо группой иммигрантов. Не обладают правом на самоопределение и диаспоры. [84]

Вместе с тем вопрос  о применимости суверенитета и самоопределения меньшинством в контексте международного права относится к наименее ясным, считается не урегулированным, что способствует возникновению конфликтов. Большую остроту приобрели вопросы, являются ли национальным меньшинством, обладающим ограниченными правами по сравнению с народом, сербы в Боснии, албанцы в Косово, курды в Турции, Ираке, Иране.

Как уже упоминалось, крайней чертой процесса самоопределения является отделение от суверенного государства. А это уже вступает в острое противоречие с общепризнанным принципом территориальной целостности, и это противоречие не может быть однозначно разрешено в пользу права на самоопределение.

Международное право оперирует понятием «принцип суверенного равенства государств» и содержит положение о том, что «каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету».[85] Означает ли это, что для всех стремящихся к самоопределению народов оптимальным является обретение полного государственного суверенитета? Ведь существует внешний суверенитет или внешний аспект права на самоопределение (во внешнеполитической деятельности – право свободно выбирать свой политический статус на международной арене и собственные пути экономического и социального развития без вмешательства со стороны иных государств) и внутренний суверенитет (право на политическую организацию власти в границах существующего государства и в целом, исходит из концепции «управления при согласии управляемых» - право участвовать в выборе правительства и право иметь правительство, пользующееся поддержкой народа, т.е не являющееся авторитарным.

При всей полноте своих прав самоопределяющийся народ может претендовать на разное: жить в отдельном самостоятельном государстве, входить в конфедерацию, быть членом федерации, иметь статус ассоциированного государства, входить в общее государство – федеральное вовне и конфедеральное  внутри, быть членом кондоминиума, когда два признанных государства, объединяясь, обладают совместным суверенитетом над определенной территорией, которая формально не принадлежит ни одному из них.

В определенной конкретно-исторической обстановке оптимальным решением может стать обретение прав автономии – территориальной или национально-культурной. В качестве меры, формы, позволяющей снимать особую напряженность в сфере национальных отношений, в международной практике  рассматривается также множественная гражданская принадлежность: двойное гражданство, двухуровневое гражданство, когда в международном паспорте (или особом документе) указывается принадлежность как к государству, так и к основной его части.

Ту или иную форму самоопределения народ имеет право выбирать свободно и самостоятельно. Но  реализация этого права с учетом принципа равноправия народов требует согласования сделанного выбора с другими народами.[86]

Негативные, печальные последствия борьбы народов за самоопределение нередко вызваны действиями существующих суверенных государств. С одной стороны, несоблюдение в сфере межнациональных отношений принципов последовательного демократизма. Дискриминационная политика вызывала активное недовольство народа, насилие властей – ответные действия. Негативную роль могут сыграть и сами руководители движения народов за самоопределение, склонных к крайним, радикальным решениям.

С другой стороны, на совести суверенных государств, в первую очередь ведущих держав мира, и то, что вмешательство в движение за самоопределение народов, закулисное или открытое, нередко осуществляется не  в интересах прав человека, народа, мирового сообщества, в целом, а в собственных корыстных интересах.

Проблема реализации права народов на самоопределение органично связана с вопросами сочетания, взаимоувязки интересов и прав личности и коллектива (народа), о приоритете тех или других. Высказываются соображения, что она может исказить основной критерий: высшая ценность – человек, а не народ. В противоположность этому тезису обращают внимание на органичную взаимосвязь реализации прав индивида и народа. В  частности, речь идет о том, что дискриминация  человека ведет его к осознанию своей национальной принадлежности, тем более если дискриминация связана именно с нею.[87]

Нельзя выступать против права народов на самоопределение, как и отождествлять  его с лозунгом, призывом к самоопределению. Признание этого права – коренной залог обеспечения возможности реализовать заложенный в нации потенциал, возможности для каждой нации иметь  собственные стремление, а для каждого человека – быть полноправным и равноправным.[88]

Глава 2. Иракский Курдистан: проблемы развития

2.1. Курдский вопрос  в геополитике

Курдский вопрос – комплексная проблема, связанная со стремлением курдов в странах Западной Азии – Иране, Ираке, Турции и Сирии – добиться национального самоопределения. С этой точки зрения данный вопрос является важной внутренней проблемой указанных стран, правительства которых рассматривают курдов как недоминирующую этническую группу, обязанную подчиняться существующей в этих странах политике в области национальных отношений. В то же время курдский вопрос в Западной Азии представляет собой часть сложного узла межгосударственных противоречий, в который вовлечены не только различные по своей политической ориентации силы внутренней антиправительственной оппозиции, но и международные силы. Это определяет международную и региональную значимость этой  проблемы.[89]

Причины конфликтов курдов с режимами стран их проживания в Западной Азии следует искать в историческом прошлом их взаимоотношений. Геополитический район компактного проживания курдов в Западной Азии – этнографический Курдистан представляет собой  обширный континентальный район со сложным географическим рельефом. Курдистан (буквально, «страна курдов») не имеет четких, фиксированных границ, т.к нет такого государства – Курдистан. Реальное содержание этого топонима сводится к набору определенных и неизменных физико-географических признаков и к наличию в этнонациональном составе населения абсолютного или относительного большинства курдов. Если первые признаки – постоянные, то вторые – переменные, подтвержденные превратностями исторического процесса,  по крайней мере, с середины I тыс. до Р.Х. Один из главных компонентов этого процесса – этногегенез самих курдов, не завершенный до сих пор. Другой – бурные политические катаклизмы, происходившие в ареале расселения курдского этноса. Они сопровождались крупными этнодемографическими изменениями в результате войн, насильственных переселений и массового геноцида. Вследствие этого конфигурация условных границ Курдистана неоднократно менялась.

Современные очертания Курдистан принял после первой мировой войны, когда был произведен его раздел между Турцией, Ираном и зависимыми тогда от Англии и Франции Ираком и Сирией (в Турции – свыше 200 тыс. кв. км., в Иране – свыше 160 тыс. кв. км., в Ираке – до 75 тыс. кв. км., в Сирии – до 15 тыс. кв. км.).

Географические координаты современного Курдистана – 34-40 градусов северной широты и 38-48 градусов восточной долготы. В меридиональном направлении простирается примерно на 1 тыс. км., в широтном – на 300-500 км.[90] (см. карту Курдистана в Приложении).

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост – около 3% в год. Поэтому несмотря на преимущественно горный рельеф местности, благодаря плодородным долинам Курдистан по плотности населения достигает среднего показателя по Азии (до 45 человек на кв. км.). Его население приблизительно оценивается 30 млн. человек. Таким образом, курды – крупнейшее национальное «меньшинство» в Западной Азии и самая многочисленная нация в мире, не получившая права на национальное самоопределение.[91]

С VIII по XIX вв. на Ближнем Востоке существовали крупные курдские княжества, по меркам того времени являвшиеся государствами. Курды сыграли большую роль в прогрессе цивилизации Месопатамии, Ирана, арабского и исламского мира, а также Османской империи. Курды два раза правили исламским миром: при Салахэддине Эйуби и при Карим-хане Зенде, царствовавшим над всем Ираном и частью Ирака.[92]

Со времени образования Арабского халифата (VII век н.э.) вплоть до наших дней курды в разное время вели борьбу против арабских, турецких, монгольских, туркменских, персидских и других поработителей. Независимые курдские династии (Шедадиды, Мерваниды, Равадиды, Хасанвайхиды, Аюбиды) управляли не только отдельными княжествами, но и такими крупными странами как Египет и Сирия.

С начала XVI в. Курдистан стал ареной непрекращающихся войн. За обладание им спорили две мусульманские державы – Иран и Османская империя. Итогом этих войн стал Зохабский договор 1639 года, разделивший Курдистан на турецкую и иранскую части. Правительства Османской империи и Ирана старались ослабить, а затем и ликвидировать курдские княжества в целях экономического и политического закабаления. Этот раздел не положил конец междоусобицам, а, наоборот, еще более усилил феодальную раздробленность страны. В  новое время освободительная борьба курдов продолжалась.

В XIX в., согласно условиям Гюлистанского мирного договора 1813 года, Туркманчайского договора 1828 года и Берлинского конгресса 1878 года, часть исторического Курдистана отошла к России и жившие там курды стали ее подданными. В первые десятилетия ХХ века он стал объектом экономических и политических притязаний Франции и США.

Итак, в эпоху позднего средневековья и нового времени геополитическое положение Курдистана определялось, с одной стороны, турецко-иранскими отношениями, с другой стороны, колониальными устремлениями России и западных держав, их борьбой за гегемонию на Ближнем востоке, где курдский регион занимал стратегически центральное положение.

Последний раздел Курдистана был осуществлен после первой мировой  войны, когда страна курдов была  раздроблена между четырьмя государствами Западной Азии: Ираном, Турцией, Ираком и Сирией. В результате части этнографического Курдистана оказались территориально разновеликими, различными по численности курдского населения. В каждой из этих частей курды обладали различным характером социально-политического опыта, разной степенью внешних воздействий. Общими тенденциями были социально-экономическая отсталость, политическая  и экономическая зависимость от государств, между которыми они были поделены, а также страстное желание всех курдов защитить ареал своего проживания от посягательств извне.

Курды стремятся узаконить право распоряжаться территорией своего исконного обитания, необходимой для расцвета  их национальной, духовной и материальной культуры. Для курдов также характерна высокая общественная и политическая активность. Идея защиты ареала своего компактного проживания – Курдистана – реализовывалась в лозунгах «независимого» или автономного Курдистана. Она наиболее четко осмысливалась курдскими шейхами и передавалась их предками из поколения в поколение, являлась генератором многих курдских восстаний, которые нередко возглавлялись шейхами. В конце XIX – начале XX века традиционные вожди неоднократно пытались с помощью идеи «независимого Курдистана» объединить курдов и подвигнуть их к  созданию своей собственной государственности. Но всякий раз эти усилия оказывались неудачными, поскольку курды, в силу своей политической неопытности, становились объектом политического манипулирования со стороны заинтересованных политических сил.

В последней четверти XIX века курдский вопрос обозначился как региональный конфликт, когда в курдском обществе стали формироваться элементы национализма. В 1880 году шейх Обейдулла попытался объединить турецких и иранских курдов в одно национальное государство под своим управлением. Восстание было подавлено.[93] Основной причиной. Определившей поражение курдов в тот период, было отсутствие социально-политических и экономических предпосылок для их объединения вокруг общей национальной идеи. Известную роль в неудаче шейха Обедуллы сыграли позиции Великобритании и России. Англичане попытались использовать курдское восстание для того, чтобы оказать давление на Россию и ослабить ее позиции в Иране. Русское  правительство было заинтересовано в сохранении своего влияния в Иране и помогло шахскому правительству организовать оборону против Обейдуллы. Россия оказала сильный нажим на Турцию с целью заставить ее прекратить потворство и тайную поддержку курдам.[94]

Геополитическая значимость проблемы курдской государственности особенно четко определилась после первой мировой войны, когда изменение внутриполитических и внешнеполитических условий самого существования давало курдам перспективу национального освобождения. По Севрскому договору по инициативе Англии заходила речь о создании Независимого Курдистана (ст. 62 и 64). Но ни одно государство, подписавшие его, не принимало во внимание указанные статьи и ни одна из стран, кроме Италии, не ратифицировали его. Предложенный проект государственности восприняли как шутку, как идею эфемерного государства, означающее просто овладение Англией Мосулом и Киркуком. Поскольку Англия тогда склонялась к идее формирования из различных этнических субстратов наций, то курды, как субстрат в данном случае крайне неподходящий, был откинут, а вместо него англичане взялись формировать из части арабов нацию иракцев на подмандатной им территории на севере Ирака. Этот проект казался им более реалистичным.[95] Но эта политика породила в то же время новые  оттенки конфликтности. Заинтересованные в политической стабильности, режимы стран проживания курдов в Западной Азии прибегали к силовым методам решения проблемы, стремились «обезглавить» курдское движение, лишить его вождей – выходцев из курдской элиты. Весьма неоднозначной была позиция Англии и Франции. Британия, по существу, не препятствовала поощрению курдского национализма в одной части Курдистана и подавлению его в других. Эта позиция англичан особенно укрепилась после демаркации турецко-иракской границы, когда Мосул, ранее принадлежавший Турции, отошел к Ираку, и подписания в 1924 года Лозаннского мирного договора. Франция, поддерживая курдскую националистическую организацию «Хойбун», базировавшуюся в то время в Дамаске, стремилась обеспечить прежде всего свои интересы в Турции и Сирии, а не оказать реальную помощь курдскому народу. Результатом этой политики явилось подписание, при содействии Великобритании, в период между двумя мировыми войнами правительствами Ирана, Ирака, Турции соглашения, согласно которому ни одна из подписавших его сторон не поощряла курдский национализм в каждой из этих стран.[96]

Со второй четверти XX в. регионализация курдского вопроса постепенно заменяется его локализацией по странам проживания курдов в Западной Азии, где курды оказались в числе недоминирующих этносов. Представители единой этнической группы — курды — стали гражданами не одного государства, а целой группы упомянутых государств. В связи с этим одна ее часть должна была подключаться к этнической системе турецкого суперэтноса, другая — иранского, а третья — арабского (сирийского или иракского). Начался сложный процесс приспособления курдской этнической группы к условиям существования в преде­лах того или иного государственного образования со специфическими для каждой из них законодательной, административно-территориальной и прочими систе­мами. Это способствовало процессу дезинтеграции курдов в социальном и политическом отношениях. В месте с тем разделенность курдов не позволяла ни одной из заинтересованных стран или политических сил захватить преимущества в этнографическом Курдистане. Этот регион не только в прошлом, но и сейчас привлекает внимание как стран региона Западной Азии, так и ряда развитых стран Европы, Азии и Америки. Он является как бы буфером, соединяющим транспортные, торговые и иные пути с Запада на Восток, что определяет его геостратегическое значение. Этим отчасти объясняется то обстоятельство, что ни одна из стран проживания курдов в Западной Азии не желает допустить того, чтобы разделенные части курдской социокультурной  системы были объединены в одно целое.  Правящие круги этих стран традиционно руководствовались в курд­ском вопросе националистической идеологией, которая не признавала за курдами права на свободное этническое развитие. Им отказывали в праве пользоваться родным языком в системе образования, запрещали курдскую обрядность и символику. Это связано, с одной стороны, с тем, что в странах проживания курдов в Западной Азии в основе политики интеграции «малых» народов лежит кон­цепция «единой нации» (например, турецкой, иранской и т. д.), основывающаяся на приоритете наиболее активной в общественной и политической структурах этнической группы. Модели общественного развития в этих государствах не оставляют места для национального развития курдов. Поэтому неизбежно столк­новение принципиально различных норм и устоев общественной жизни, представлений о престиже и долге, исходящих в одном случае из принципов гражданского общества, экономических отношений государств проживания курдов, их этнонациональной ориентации и религиозной этики, а в другом -  из особенностей курдской социокультурной системы.

  Подвергающиеся национальной дискриминации, курды не могут свободно менять свой социальный статус. Это возможно лишь при условии их перехода в социокультурную систему доминирующего этноса, что не поощряется, а порицается в курдском обществе, в особенности функционерами некоторых курдских политических организаций, ибо такой переход рассматривается как наносящий ущерб сохранению курдского генофонда. Так, например, в Турции в условии отсутствия «равенства возможностей» курды ощущают отчужденность в обществе. Они вынуждены покидать страну в поисках места, где смогли бы в полной мере реализовать свои интеллектуальные и иные способности. Наряду с этим невозможность преодоления барьера общественной предубежденности усиливает стремление курдов найти новые защитные силы и реставрировать традиционные формы борьбы против правовой дискриминации. Эти акции усиливаются не  столько из-за того, что курды не могут вписаться в существующие в странах проживания социальные, экономические, политические и иные институты, сколько из-за сознательного сопротивления этому процессу ради защиты права курдов на самостоятельный путь национального развития.

  В течение длительного периода курды продолжали попытки обретения собственной государственности (см. Приложение). Этот побудительный мотив стимулирует интеграционные процессы внутри курдской этнической общности. Курдское сообщество, не освободившееся до сих пор от традиционных социальных связей, пытается создать новый тип социальности, основанный на социально-политической общности.

Наибольший размах курдское национальное движение приобрело в Ираке, где с 1961 г. по 1975 г. шло восстание под руководством Мустафы Барзани  (он создал иракское отделение Демократической партии Курдистана в 1946 году). С его именем связаны все освободительные акции в Южном Курдистане с начала 30-х до середины 70-х годов. Он выдвинул задачу добиться предоставления курдам автономных прав прежде всего в пределах иракского государства. Его позиция заключалась в том, что курдский народ имеет право реализовать вековую мечту о независимой и объединенной родине. Недаром, Барзани считается народным героем курдов, вдохновляющим их в борьбе за правое дело.

С момента образования иракского государства в 1920 году вплоть до наших дней между иракскими правящими режимами и курдскими национальными силами происходили постоянные вооруженные столкновения. За этот долгий период были заключены четыре соглашения (в 1944, 1964, 1966, 1970 годах), которые предусматривали мирное (хотя только частичное) решение проблем, связанных со статусом и правами курдов. Но иракское правительство использовало каждую передышку для организации нового насилия над курдами.[97]

После иракской революции 1958 года, когда у кормила власти в Багдаде оказались сменявшие друг друга различные фракции арабских националистов, пока в 1968 году не победила самая крайняя из них – Баас, между арабскими и курдскими националистами резко обострились отношения, переросшие в 1961 году в вооруженную борьбу. Одним из важнейших пунктов разногласий между Барзани и центральным правительством были границы Курдистана, в частности требование Барзани включить в состав Курдского автономного района Киркук и его окрестности, где добывалась большая часть иракской нефти.

В результате упорной и кровопролитной борьбы курды сумели добиться права на национальную автономию в рамках Иракского государства. 11 марта 1970 года («Мартовский манифест») между курдскими автономистами и иракским правительством было подписано соглашение под названием «Декларация об автономии курдов». Этот документ подытожил девятилетнюю вооруженную эпопею. Его значимость вкратце сводится к тому, что впервые в истории курдов в одной части их разделенной родины правительство Ирака признавало за ними право на национальную автономию, что было зафиксировано и в конституции страны. Но баасистский режим при окончательном оформлении закона № 33 об автономии курдов от 11 марта 1974 года сузил ее рамки до куцего самоуправления. Тем не менее, автономный статус курдов был зафиксирован в конституции Иракской республики.[98]

В марте 1975 года в Алжире было подписано ирано-иракское соглашение (участники: госсекретарь США, Иран, Ирак), по которому шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви брал на себя обязательство не оказывать в дальнейшем содействия Барзани и не допускать перевооружения или перегруппировки курдских сил на территории Ирана. В ответ Ирак согласился передвинуть свою границу с Ираном по р. Шатт-эль-Араб на участке ниже Басры с левого (восточного) берега на среднюю линию русла.

В 1979 году, после свержения шахского режима, ДПК (Демократическая партия Курдистана) во главе с сыновьями Барзани – Идрисом и Масудом, при опоре на новый шиитский режим в Иране, вновь выступила с оружием в руках против Багдада.

Следующей вехой в геополитическом развитии Курдистана стала кровопролитная ирано-иракская война. Представители национального движения курдов считают, что первейшим фактором в развязывании войны стала отмена со стороны иракского правительства Алжирского соглашения в одностороннем порядке.[99] Эта  схватка (война) была самой продолжительной региональной войной ХХ века, приведшей к огромным человеческим жертвам (число убитых составляло от 0,5 до 1 млн. человек, приблизительно столько же раненых; около миллиона человек из обеих стран стали беженцами), полному истощению финансовых и материальных ресурсов, разрушению основных отраслей промышленности противников, не дав никаких приобретений или выгод ни Багдаду, ни Тегерану.[100]

Агрессивная политика Саддама Хусейна проявилась и в кувейтской авантюре 1990-1991, что прямо отразилось на курдах. В конечном счете все деяния иракского диктатора на внешних границах страны привели к результатам, прямо противоположным ожидаемым. Такие эксцессы, как газовая атака на Халабаджу и окрестные селения, предпринятая в марте 1988 года в качестве акта мести по отношению к якобы нелояльным курдам, истребление под Сулейманией курдов – сторонников Патриотического союза Курдистана, возглавляемого Джалялем ат-Талабани под Сулейманией вызвали огромное возмущение во всем Курдистане и за рубежом, способствуя новому подъему курдского национального движения. Главное, что эти события, как никакие другие, привели к интернационализации курдского вопроса.[101]

Кувейтская авантюра С. Хусейна повлекла за собой острейший международный кризис, закончившийся разгромом иракской армии в ходе операции «Буря в пустыне» в 1991 году, когда США и ведущие державы антииракской коалиции заявили о защите оппозиционных Багдаду иракских курдов, а также шиитов на юге Ирака от возможных воздушных и артиллерийских обстрелов.

Развитие ситуации в Иракском Курдистане происходило под влиянием со­бытий, связанных с перемирием, заключенным между Ираном и Ираком, с пора­жением Ирака в войне против возглавляемой США коалиции, а также с переме­нами, происшедшими в Восточной Европе. В этот период курдский вопрос снова принял форму регионального конфликта.

Иракские курды старались использовать развернувшиеся на Ближнем Востоке события для того, чтобы восстановить утраченную в 1974 г. автономию. Они проявляли большую активность в начальный период ближневосточного кризиса, наметив план, согласно которому с помощью США предполагалось свергнуть режим Саддама Хусейна и таким образом вернуть себе автономию. Очевидно, что сама по себе курдская оппозиция в Ираке не представляла реальной угрозы правящему режиму. Но этот проект не согласовывался, видимо, с интересами США, поскольку президент Буш, предоставив Турции различные эко­номические и торговые льготы и уступки, добился у  Тургута Озала (президент Турции) разрешения использо­вать турецкую базу для размещения американских самолетов, осуществлявших бомбардировки Ирака. В период вторжения иракских войск в Кувейт Буш попы­тался даже добиться согласия конгресса на введение войск в Ирак. Это было не случайно. Ведь Турция преследовала на севере Ирака свои собственные цели. Она была заинтересована в возвращении района Киркука — Мосула, отошедшего к Ираку еще в 20-е годы и ранее принадлежавшего Турции. Еще во время ирано-иракской войны в зарубежной печати обсуждался вопрос о притязаниях Турции в Ираке. Теперь мог встать вопрос об их практическом воплощении. Поэтому Озал начал заигрывать с иракскими курдами. Если до агрессии Ирака в Кувейт Анкара и Багдад сотрудничали в подавлении политической активности курдов в обеих странах, то во время войны Т. Озал заявил, что он не против федеративного устройства Ирака  и предоставления автономий для курдов, арабов и туркмен. Что же касается курдов Турции, то он отметил, что две трети их распылены по стране, а остальные интегрированы в турецкое общество. В связи с этим проблемы курдов в Турции якобы не существует.

Благоприятная перспектива, намеченная в выступлениях турецкого лидера заинтересовала, однако, руководителей курдских организаций в Ираке, которые выразили готовность обсудить с ним курдский вопрос. С 1961 по 1988 г. функционеры   Демократической   партии   Курдистана   Ирака   (ДПК) контролировали турецко-иракскую границу с одобрения Анкары. Последняя, между тем выражала недовольство тем, что ДПК (М. Барзани) не препятствовала РПК (А. Оджалан) использовать контролируемую ею часть дороги для связи с внешним миром.  Реакция РПК на установление взаимоотношений ДПК c Анкарой, естественно, была негативной, поскольку, по словам ее лидера, курдская проблема в Ираке могла быть решена за счет РПК.  Действительно, посулы Анкары вынуждали иракских курдов заявить, что они не позволят использовать Иракский Курдистан для развертывания военных операций в Турции. И опасения РПК были обоснованными, поскольку для подавления ее деятельности в Ираке были дислоцированы специальные турецкие части.

 Иракские курды не были вовлечены в войну, хотя они были готовы к этому. 18 марта 1991 г. они подняли восстание, которое охватило 95% контролируемой ими территории Иракского Курдистана. Ситуация достигла критической точки.  Курдские лидеры уже приступили к разработке планов свержения режима С. Хусейна. Вместе с тем они не исключали того, что с помощью химического оружия иракская армия уничтожит курдов. Поэтому курдский лидер Дж. Талабани, который находился в то время в Дамаске, заявил, что если Ирак пойдет на этот шаг, то курды взорвут дамбу и затопят Багдад. Усилиями США была ликвидирована возможность открытия «второго фронта» в Ираке. Тем самым политическая напряженность была снята, но урегулирование осуществлялось за счет интересов курдов. Иракские войска разбили партизан, которые  покинули Киркук. Курды обращались к Западу и Объединенным Нациям за помощью, но президент США Буш заявил, что курдская проблема является «внутренним конфликтом». На эскалацию насилия повлиял так называемый «шиитский фактор». В разгар событий в Иракском Курдистане иракские шииты при активной поддержке Ирана развернули широкие выступления против Саддама. Тогда в Багдаде стали муссировать мысль об «угрозе» утверждения исламского фундаментализма в стране. Встревоженные таким характером событий США и их западные союзники с целью предотвращения укрепления шиитского фундаментализма в Ираке вопреки своим недавним обещаниям защитить от саддамовских налетов оставили их  один на один с вооруженной до зубов армией Хусейна. Последний горел желанием посредством  расправы над беззащитными курдами взять реванш за фиаско в Кувейте. Расправа Саддама с курдами была крайне жестокой. Более 2,5 млн. курдов подверглись бомбежкам и артиллерийским обстрелам.[102]  Армия Хусейна использовала тактику «выжженной земли». Иракские войска стерли с лица земли многие курдские поселки и города, в отношении гражданского населения был развязан геноцид. Саддамовские солдаты врывались в госпитали, убивая раненых и больных, устраивали публичные казни. По словам очевидцев, зверства иракской регулярной армии превзошли даже ужасы газовой атаки против курдов из города Халабаджи.[103] Курды оказались в тяжелом положении: люди голодали, многие умирали от холода. Однако, чтобы реабилитировать себя в глазах курдов американцы с воздуха им стали сбрасывать гуманитарную помощь. Кроме того, Буш обязал Багдад не вмешиваться в дела курдов.

После довольно длительной проволочки правительства США, Англии, Франции, а также ООН выработали серию мер,включая гуманитарную помощь и создание на севере Ирака «зоны безопасности» (или «освобожденную зону»), куда запрещено залетать самолетам иракской армии. «Освобожденная зона», однако, исключает нефтеносные районы Киркука. С этим решением согласился и президент Озал.[104]

Таким образом, после завершения операции «Буря в пустыне» к северу от 36-й параллели, в районах компактного проживания курдов в Ираке был создан «свободный район» («Свободный Курдистан» с центром в Эрбиле) в соответствии с резолюцией ООН № 688 под опекой американских вооруженных сил,  расположенных на военной базе в Турции. В нем начали формироваться элементы курдской государственности: 19 мая 1992 года состоялись вы­боры в курдский парламент (Национальную Ассамблею), где два авторитета — М. Барзани и Дж. Талабани — разделили власть, был избран кабинет министров, начался «эксперимент де­мократии» на курдской почве. «Свободный Курдистан» стал не только объектом, но в определенной степени и субъектом современных международных отношений. В качестве такового он признан ООН и Советом Безопасности. Учреждения ООН непосредственно вступили в Эрбилем в политические и экономические контакты, обеспечивают безопасность и экономическую помощь курдам, находящимся под их контролем.[105]

Существование независимости в Иракском Курдистане вселило оптимистиче­скую веру в будущее курдского народа, который рассматривал «освобожденную зону» как очаг курдской государственности. Но до сих пор она зависит от ежегод­ной гуманитарной помощи, осуществляемой США и Западом, и оцениваемой в 145 млн. долл. Ее охраняли от саддамовской армии военные самолеты США, Англии и Франции, стартующие с натовской военной базы в Турции. Но курдская независимость осуществляется в условиях жесткой экономической бло­кады. Закрыты границы с остальной частью Ирака, Ираном и Сирией. Единствен­ным коридором снабжения остается турецкая граница, находящаяся под неусып­ным контролем анкарских властей. Несмотря на экономические трудности и тяжелые социальные лишения, курдам удалось сделать немало в области развития национальной культуры, просвещения, средств массовой информации, наладить работу 24 госпиталей и небольших клиник, несмотря на недостаток медикаментов, медобслуживания и оборудования.

Внутриполитическая жизнь и все события, происходившие в Южном Курдистане, находились под пристальным вниманием спецслужб не только Ирака, но и Турции, Ирана и Сирии. Не имея возможности открытым вмешательством прервать начавшиеся процессы в Южном Курдистане, эти страны активно использовали свои спецслужбы, которым не могли противостоять слабые и малоэффективные органы безопасности Южного Курдистана. Эти силы подстегивали и без того накаленные противоречия между внутренними политическими силами. Противоборство между  ДПК и ПСК (Патриотический союз Курдистана) вылилось в открытое вооруженное столкновение, начавшееся в мае 1994 года. Лидеры курдского движения в Южном Курдистане оказались в плену межпартийной борьбы. Взаимная ненависть и недоверие отгораживала их от видения реальной обстановки и, тем более, - перспективы национального движения. Вспышки враждебности между ними чуть не сорвали едва начавшийся эксперимент. С одной стороны, турецкие власти, ведущие борьбу против партизан из РПК, стоящих на более радикальных позициях, чем курдские партии в Ираке, пытаются использовать эти распри и разжечь вражду между иракскими курдами. С другой стороны, максимализм РПК нередко становится причиной столкновений между иракскими курдами, поскольку для сохранения «турецкого канала» курдским лидерам в Ираке приходится придерживаться позиций, которые противоречат задачам и целям курдского движения в Турции и Иране. Хотя обострение этих противоречий и воспрепятствовало намечавшимся на май 1995 г. выборам органов местного самоуправления в Иракском Курдистане, ведущие организации курдского национально-демократического движения иракских курдов — ДПК и ПСК — нашли в себе мужество подписать в 1995 г. соглашение о мире и сотрудничестве.

Все это свидетельствует о том, что курдскому движению в Ираке не всегда удается преодолеть характерную для всего движения курдов в Западной Азии тенденцию традиционного раскола в политическом руководстве. Причины устойчивости этой тенденции кроются, очевидно, во все еще низкой политической культуре курдов, в персонификации политической деятельности и ряде других факторов.

Существование  «освобожденной зоны» в Иракском Курдистане обнаруживает неразрешенные противоречия, сохранившиеся в системе межгосударственных отношений региона Западной Азии от прежних времен. Как и в историческом прошлом, страны проживания курдов в Западной Азии выступают против суще­ствования какой-либо формы курдского самоуправления, независимо от их отно­шений к США и Западу. Кроме Турции, ни одна из них не имеет с последними столь благоприятных отношений. Поэтому вряд ли государства проживания курдов станут приветствовать линию США и Европы на поддержку курдской независимости в Ираке.

13 октября 1997 после некоторого затишья и в  момент, когда ожидалась очередная встреча между делегациями ДПК и ПСК, начались новые вооруженные столкновения между отрядами ДПК и ПСК. После обмена посланиями между председателем ДПК Масудом Барзани и Генеральным секретарем ПСК Джалалем Талабани и декабре 1997 года при посредничестве авторитетного курдского политического деятеля Азиза Мухаммеда начался переговорный процесс по мирному решению конфликта между противоборствующими сторонами. В процессе переговоров обсуждались принципы создания правительства национального единства, условия и принципы проведении новых парламентских выборов и образования легитимного правительства, программа по передаче источников доходов в руки новообразованного правительства.

Переговорный процесс сопровождается мирными реакциями со стороны курдов, т.к. между ДПК и ПСК нет принципиальных расхождений и самое главное, весомую роль играет позиция широких масс в общекурдском масштабе, требующих достижения народного единства в борьбе за полноценную автономию.[106]

В ноябре 2003 года курдский парламент одобрил два основополагающих документа – конституцию курдского региона и конституцию будущего федеративного Ирака. Последнее означает, что действия курдов вновь становятся наступательными. «Иракские курды становятся ключевыми игроками в иракской и региональной политике» - говорит премьер-министр курдской автономии Бархам Салех. Да и многие независимые эксперты полагают, что курды вправе рассчитывать на то, что в новом руководстве их роль будет более значительной, чем их доля в населении Ирака.[107]

2.2. Курды и права человека

Как сказано выше,  курдский вопрос приобрел международный характер. В данной части работы будет целесообразным рассмотреть три аспекта – нарушение прав курдов со стороны баасистского режима, обходящего международные конвенции; неоднозначное отношение международного сообщества к проблеме нарушения прав курдского народа и, наконец, противоречия среди курдских автономистов, избирающих разные методы борьбы.

Правительства стран, разделивших Курдистан, используют весь арсенал средств и методов, чтобы уничтожить этот древний народ. Разрабатываются и претворяются в жизнь специальные долгосрочные государственные программы переселения курдов с их исконных земель (этнические чистки), запрещается использование курдского языка, подавляется культура, не признается национальная самоидентификация (в паспортах они записываются как арабы, турки, персы и т.д., но не курды). Сотни тысяч курдов лишены документов и гражданства. Широко практикуются аресты избранных прокурдски настроенных депутатов парламента и мэров городов, физическое устранение политиков и журналистов. Запрещаются прокурдски настроенные СМИ. Периодически проводятся военные карательные операции, от которых страдает мирное население, разрушаются курдские деревни, выжигаются леса. Запрещена любая политическая и общественная деятельность, направленная на защиту прав курдов. Курдистан – экономически наиболее отсталая часть региона, несмотря на ее богатейшие природные и людские ресурсы. Вследствие такого положения миллионы курдов вынуждены переселяться в страны Европы и Северной Америки.

Диктаторы вроде Саддама Хусейна не останавливаются даже перед применением химического оружия против мирного курдского населения. 16 марта 1988 года, в результате применения иракской авиацией химического оружия в городе Халабадже, недалеко от границы с Ираном, погибли 5 тысяч человек, в основном женщины и дети, а свыше 20 тысяч получили ранения и отравления. Впервые в мировой истории оружие массового уничтожения было применено в отношении собственных граждан.

Все эти факты являются звеньями одной цепи – политики геноцида курдского народа, проводимой режимом Багдада на протяжении четверти столетия. В настоящее время, благодаря международной защите населения, проживающего к северу от 36-й параллели, там удалось наладить мирную жизнь, и наряду с обеспечением безопасности создать условия для экономического, политического и культурного развития. Вместе с тем, в районах Курдистана, не вошедших в состав «зоны безопасности», продолжаются этнические чистки и массовая политика арабизации.[108]

Данное преступление против человечества не было изолированным явлением. Впервые в Иракском Курдистане химическое оружие было применено режимом С.Хусейна 11 месяцами ранее, а всего с апреля 1987 по август 1988 года иракские войска свыше 40 раз использовали его против мирного населения и войск противника в ходе войны с Ираном.

То есть со стороны властей Ирака отмечается нарушение фундаментальных прав человека, относящихся к первому поколению (право на жизнь, свободу передвижения и т.д.) и, следовательно, игнорируются положения Всеобщей декларации прав человека,  а также положения Женевских конвенций 1948 года, согласно которым, права гражданского населения не должны нарушаться даже в период ведения военных действий. (см. ДП I к Женевским конвенциям).

Другой пример, позволяющий с уверенностью говорить о правовых нарушениях со стороны баасистского режима во главе с С.Хусейном – отказ от признания правомерности курдских притязаний на самоопределение.

 Курдам оставили лишь одно право – право на тихую национальную смерть, на ассимиляцию и растворение в существующих ныне государственных сообществах. Делается все, чтобы деморализовать борьбу курдов за свое этническое выживание.

Парадоксально, но факт, когда курды сопротивляются этой политике, их обвиняют в сепаратизме и даже терроризме. Так было с движением М. Барзани, приведшей к заключению Мартовских соглашений 1970 года, официально признавших право курдов на автономию. Но реализация этих соглашений превратила автономию в пустую формальность, фасад на тоталитарной баасистской постройке. Тоталитарный режим, конечно, не мог удовлетворить демократические права и требования курдов; на продолжавшуюся в Курдистане борьбу он ответил кампанией геноцида, сравнимой с гитлеровским «окончательным решением еврейского вопроса» или с армянской резней – пресловутой кампанией «Анфаль».[109] Нарушения прав курдского народа настолько очевидны, настолько чудовищны и лежат на поверхности, что, казалось бы, они должны быть постоянно в центре внимания международного сообщества и особенно правозащитных организаций, тем более, что современный мир взаимосвязан и взаимозависим. Но иногда создается представление, что понятие прав человека вообще на курдов не распространяется.

Новая эпоха глобализации навязывает свои «правила игры» странам, владеющим Курдистаном: ради успеха интеграции в новое мировое сообщество, они вынуждены предпринимать какие-то шаги навстречу курдам. И здесь виден ключевой момент современной политической ситуации: размывание понятия национального суверенитета и, следовательно, классического представления о «государственности», как оно сложилось в Новое время. Процесс размывания национальной государственности имеет двоякую направленность: с одной стороны, он выражается в передаче части функций от национального центра к наднациональным объединениям; с другой – в передаче их на места. Такой важный атрибут национальной государственности, как границы, также теряет свое значение, все больше и больше переставая быть «священным и неприкосновенным» символом суверенитета и превращаясь в административную условность.

Глобализация предполагает известное единство «правил игры» и навязывание принципов демократии и приоритета прав человека  становится уже прагматической необходимостью. А это  открывает новые возможности перед курдами. Достаточно отметить, что в настоящее время большая часть Курдистана так или иначе находится под западным контролем: турецкий Курдистан является частью НАТО, Иракский Курдистан также подконтролен западному блоку. Следует добавить, что Курдистан, с его нефтяными и водными ресурсами, можно назвать ключевой точкой всего ближневосточного региона. Недаром же говорят, что тот кто владеет Курдистаном, тот контролирует весь Ближний восток. Ныне же становится ясно, что приведение Ближнего востока к международным стандартам становится прерогативой Запада, который навязывает и свой взгляд на проблему прав человека.

Хотя  в Западной Европе курды пользовались поддержкой. Курдские лидеры Масуд Барзани и Джалал Талабани неоднократно бывали с визитами во всех европейских столицах, где их принимали на высшем уровне, в 2002 году турне по Европе совершил премьер Регионального правительства Нечирван Барзани. То, что в Европе принимали на партийного лидера, а главу курдского правительства, было важным свидетельством признания курдской государственности де-факто. Кроме того, для Европы очень остро стоит проблема мигрантов, значительную часть которых составляют курды. Поэтому многие в европейских столицах понимают, что решения проблемы курдской миграции можно добиться только если в самом Курдистане исчезнут условия для национальной дискриминации и курдские регионы получат экономическое развитие.

Предпочтение западной модели решения вопроса о правах человека связано еще и с тем, что мусульманский мир игнорирует курдов, или относится к ним даже враждебно. Лига Арабских стран и Организация Исламской Конференции, постоянно принимающие резолюции в защиту мусульман Косова, Боснии или Палестины, ни разу не обмолвились о геноциде мусульман Курдистана. Правда, правительства Сирии и Ирана в некоторой степени поддерживали отношения с иракскими курдами, используя их в своей политике против Багдада, но это были лишь чисто тактические ходы. А имеющиеся у мусульманского лагеря документы  по правам человека даже в декларативной форме не решают проблем курдов.

 В настоящее время четко определились два подхода к проблеме защиты прав человека и тесно связанный с этим вопросом проблеме защиты этнических меньшинств. Один подход характерен для США и их западных союзников, которые наглядно продемонстрировали его в Косово, а чуть раньше – в Южном Курдистане (гуманитарная интервенция 1991 года).

Натовские дипломаты намерены добиваться закрепления в международных документах права превентивной защиты прав человека в любом суверенном государстве. Наглядное представление о позиции западных стран по проблеме прав человека дают высказывания политических деятелей, приведенные ниже:

А. Шахтахтинский, пресс-секретарь представительства НАТО в Москве:

“Идея о том, что суверенное государство может внутри своих границ совершать любые преступления, - эта идея принадлежит прошлому”.

Уэсли Кларк, бывший главнокомандующий силами НАТО в Европе:

“Есть ценности, за которые стоит воевать. Военное вмешательство – это последнее средство, но если возникнет необходимость, оно должно быть использовано с точностью, решительностью и без колебаний”.

Гуидо Винтуриони, председатель Комитета военного планирования НАТО:

“Недостаточно защищать права человека просто путем публичного осуждения. При необходимости эти усилия должны быть поддержаны действенной защитой тех людей, которые не могут защищать себя сами”.

Кофи Аннан, генеральный секретарь ООН предложил “не рассматривать национальные границы как препятствие для интервенции миротворческих соединений, вводимых СБ ООН с целью защиты прав человека. И традиционное толкование суверенитета не должно приниматься во внимание в тех случаях, когда СБ ООН предпринимает меры для предотвращения преступлений против человечества"”.

Суть позиции Запада в вопросе прав человека, таким образом, можно продемонстрировать на примере родителей и детей. Если родители не могут или не хотят воспитывать своих собственных детей и тем самым причиняют им страдания, то на них распространяется такая правовая норма, как лишение родительских прав. Таким же образом, если государство не справляется со своими обязанностями или не хочет заботиться о своих гражданах, тем более по этническому признаку, то оно должно быть лишено права распоряжаться судьбой данного этнического меньшинства.

Однако, правозащитный идеализм господ из НАТО испаряется, когда дело заходит о Курдистане. Почему-то ни США, ни их западные союзники не ответили на призывы о помощи в лагере курдских повстанцев. Ведь победа курдов расколет Ирак, а это не входило в планы США. Почему НАТО обеспокоилось защитой курдов  в Ираке только в 1991 году, когда Саддам Хусейн был объявлен главным врагом человечества. А тремя годами ранее, когда он же бомбил курдские города химическими бомбами – Запад поставлял ему оружие, потому что Саддам был героем борьбы с иранским фундаментализмом. В какой бы правозащитный раж не впал Запад – себе он не навредит.[110]

Безусловно, можно выделить и ряд позитивных мероприятий со стороны США. До сих пор, курды использовались американцами чисто тактически, и ничто не мешало Вашингтону оставить их на произвол судьбы в случае, если сочтет это необходимым (как в 1975 и 1991 годах). После создания «зоны безопасности» американцы стали уделять больше внимания курдскому фактору. Известно, что, согласно программе «Нефть в обмен на продовольствие» (резолюция № 986 СБ ООН), 13% от выручки нефти должно было идти на нужды курдской зоны. Эффективное использование полученных средств буквально преобразило Курдистан. Велось строительство многочисленных школ, больниц, дорог, восстановление старых и строительство новых поселков, насаждение лесов, вырубленных при Саддаме. В общем, несмотря на двойную (со стороны Багдада и ООН) блокаду зоны и посильный саботаж правительством Хусейна программы по Курдистану, уровень жизни в нем удалось поднять выше, чем до 1991 года.[111]

Другая позиция по вопросу о правах человека связана с Россией, Китаем и некоторыми другими государствами. Следует отметить, что в эту группу государств входят в основном многонациональные страны, которые имеют внутренние этнические проблемы. Суть их позиции заключается в абсолютизации государственного суверенитета. Следует заметить, что различный подход к правам человека, его оценки, включая философские, лежат, очевидно, в более общих мировоззренческих и политических позициях.

Российскую позицию в этом вопросе изложил заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Орджоникидзе в “Независимой газете” от 20 апреля 2000 г. Признавая, что права человека перестали быть исключительно внутренним делом государств и, что “Россия, безусловно, осуждает массовые и грубые нарушения прав человека и международного гуманитарного права, кем бы они ни совершались”, он вместе с тем отвергает концепцию Запада об “ограниченном суверенитете” и возможность внешнего, в том числе и силового, вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарным предлогом. С. Орджоникидзе констатирует, что Россия делает упор на незыблемость закрепленных в Уставе ООН принципов – в частности, на исключительные прерогативы СБ ООН по санкционированию мер принуждения, включая и военную силу. Россия призывает строго соблюдать требования Устава ООН о том, что никакие соображения (политические, экономические, военные, гуманитарные и иные) не могут использоваться в качестве оправдания применения силы, не санкционированного СБ ООН.

Спор между Западом (НАТО) и Россией по проблеме прав человека заключается в том, что Россия предлагает ничего не менять в нынешней структуре международных отношений, и эффективней использовать потенциал ООН в решении гуманитарных проблем. Запад же считает, что негативный опыт кровавых этнических конфликтов подталкивает к перестройке международных отношений в направлении создания более эффективных механизмов решения региональных и этнических конфликтов. В конечном счете, спор идет о том, кто, какой орган должен принимать решение о применении силы в случае проявления массового нарушения прав человека и этнических чисток – НАТО или ООН?

Применение силы со стороны НАТО во внутренних конфликтах, очевидно, носит неправовой характер. Есть опасность действий североатлантического блока исключительно по политическим мотивам, а не по провозглашаемым морально-гуманитарным. Трудно себе представить, чтобы западные страны приняли решение о гуманитарном вмешательстве в дела Турции, активного члена НАТО, из-за нарушения прав курдского народа. Вместе с тем так же трудно представить, чтобы Китай или Россия, постоянные члены СБ ООН, проголосовали за принятие решения о вмешательстве в собственные проблемы из-за событий в Тибете или Чечне. Поэтому на сессии Генеральной ассамблеи ООН Кофи Аннан признал, что “вмешательство региональных организаций (НАТО) без мандата СБ ООН в Косово стало трагедией, бросило вызов всей послевоенной системе международной безопасности”, и в то же время он акцентировал внимание на сложности применения принципов Устава ООН “в новых условиях, когда традиционное понимание национального суверенитета более не отвечает стремлению народов к обретению фундаментальных прав”. Видимо, назрела необходимость создать некий наднациональный независимый орган или пересмотреть статус Международного суда, придав ему новые функции.

Все эти споры и практические действия мировых держав имеют самое непосредственное отношение к судьбе курдского народа. Вот уже не одно десятилетие национальные и гражданские права курдов жестоко ущемляются в странах Ближнего и Среднего Востока. Сама разделенность курдского этноса между четырьмя странами – это грубейшее нарушение естественных прав многомиллионного народа, так как и государственные границы препятствуют нормальному развитию курдской нации.

Напряженность курдской проблемы отражается не только на странах, разделивших Курдистан, но и на многих других странах мира. Из-за невыносимых политических и экономических условий и национальной дискриминации миллионы курдов вынуждены были в разное время покинуть места своего обитания и переселиться в другие регионы по всему миру. Сегодня многочисленные курдские общины существуют и быстро растет их численность в десятках стран от Австралии и Филиппин до Африки, Европы и Америки. Часто это так называемые нелегальные иммигранты, которые создают немало проблем странам пребывания. Таким образом, курдская проблема, в широком понимании этого слова, переживает время своей глобализации, она становится крупной самостоятельной международной проблемой. “Потенциальные возможности” мировой курдской диаспоры наглядно были продемонстрированы в феврале 1999 года, когда после ареста лидера РПК Абдуллы Оджалана в десятках стран мира курды устраивали многомиллионные демонстрации протеста.

Еще одной причиной, усугубляющий  конфликт, связанный с курдской проблемой – внутренняя борьба в среде политических деятелей Курдистана. 

Тщательный анализ борьбы курдов выявляет целый ряд политических идеологий с одной общей целью – независимым курдским государством. Каким должно быть курдское государство – социалистическим, капиталистическим, монархическим, федеративным, республиканским или исламско-фундаменталистским?

Таким образом, можно сделать вывод, что внутренний конфликт курдов – результат политического плюрализма. Некоторые партии культивируют идею племенного монархизма, они отрицают любые изменения и преобразования, которые могут повлиять на их нынешнее положение. Другие выбирают идеологии левого толка, типа коммунистической. Курды, равно как и другие народы планеты стремились к восприятию социалистической идеологии, так как были уверены, что именно социализм является единственно верной идеологической платформой, которая поможет решить курдскую проблему и создать независимое курдское государство без экономических, социальных и  классовых противоречий. Но кризисное состояние и организационные преобразования в социалистическом лагере как во всем мире, так и в Курдистане, достаточно убедительно доказывают, что социалистической идее не под силу решить курдскую проблему.

В целом вопрос о политическом плюрализме стоит таким образом. Сейчас все курдские движения - и ДПК, и РПК, и ПСК создают свои институты, академии, открывают телевидение, радио и так далее. И есть определенные условия для того, чтобы эти учреждения преодолели границы партийности, приобрели общенациональные формы. Но ведь нельзя сказать, что “Мед-ТВ” - это курдское телевидение, то есть национальное телевидение! Это – телевидение РПК. ”Курдистан-ТВ” - это телевидение ДПК. Очень обидно, когда телевидение называется именем какой-то партии. Но учреждения, какие бы ни были - и радио, и телевидение, и институт или академия - когда-то приобретут национальные формы. Тогда первым долгом нужно, чтобы была открыта дорога для национальных кадров. А что такое национальные кадры? Любая страна, которая получает независимость - нуждается в валюте, чтобы укрепить экономику, и в ученых, в грамотных научных кадрах. У такого-то народа есть такие-то ученые, у других народов нет, но у курдов они есть, беда только в том, что они разбросаны по всем странам мира и обслуживают кого угодно, только не курдов. Соответственно, для того, чтобы учреждения приобрели национальный характер, нужно пригласить эти кадры. То есть нужно пригласить этого ученого, исходя не из его идеологии – за победу он ДПК, за победу РПК или нет. Одна из ошибок РПК в том и состоит, что, приглашая эти кадры - исходят из политической позиции. Это - самое страшное. Не желательно, чтобы ДПК также пошла по этим следам. Вот сейчас открыта Академия Наук, премьер-министр (Нечирван Барзани) обращается к ученым, чтобы помогли в развитии языка, создании словарного фонда и так далее – при этом он не должен исходить из политической позиции этого ученого, его мировоззрения. Если будет так - можно точно сказать, эта академия не партийная, а именно национальная. Это - то, что требуется. Кстати, почему в начале 90-х годов не могли дальше развивать свою свободную зону? По мнению Баве Назе  (Абдальрахим Мохаммед Латиф – курдский писатель) - первая ошибка ДПК и ПСК состояла в том, что они согласились между собой на принцип “фифти-фифти”. Это страшно. Например, можно представить: если министр из ДПК – его зам из ПСК, и наоборот: если министр из ПСК, его зам обязательно должен быть из ДПК. Т.е., исходили не из оценки как специалистов, а из партийных интересов. Государственная структура образовалась на основе двух партий, а когда между ними начался конфликт - сразу все развалилось. Но хотя  ДПК Ирака, как и основанный Талабани ПСК, и объявили себя выразителями общенациональных интересов – проблемы нельзя было преодолеть одними декларациями, и по причинам чисто объективным (как, впрочем, и субъективным), ДПК и ПСК раз за разом демонстрировали типичный модус поведения кланово-племенных структур.

 Каждый пошел в сторону своей партии - и все. Это была страшная ошибка, не должны были соглашаться на это. Выборы состоялись, и действительно они были демократичны, но одна партия не согласилась на такие результаты... и пусть бы она не согласилась, это были бы ее проблемы. Но на “фифти-фифти” не надо было идти, потому что в дальнейшем - уже видно было, что случится развал. Партия в оппозиции - есть партия в оппозиции, это один из признаков демократии. А Дж. Талабани не хочет идти на такой шаг.[112]

Партии левого толка – не единственные, кто активно работал в Курдистане. Религиозные партии также стремились завладеть умами и сердцами людей, желая сохранить старый порядок вещей, не замечая, что курдам свобода и независимость нужны больше, чем религия. Возглавляемая религиозными партиями борьба причинила курдскому движению большой вред, т.к. их интересы не соответствовали интересам курдского народа. Только тот, кто потерял надежду на будущее, стремился к религиозным фанатикам, несущим иллюзорную надежду. Курды никогда не были подвержены религиозному фанатизму. У арабов, персов и турок существовали даже поговорки, смысл которых сводился к тому, что курд не может быть настоящим мусульманином. Если у большинства народов религия служит фактором сплочения, противопоставляет их другим народам, то курды, с одной стороны, исповедуют две религии, т.е. ислам и езидизм (и это не считая небольших групп ассимилированных христиан и курдистанских евреев), причем ислам обоих толков: как шиитского, так и суннитского. С другой стороны, религия связывает курдов с народами, угнетающими их, и издавна служила средством ассимиляции и угнетения. Таким образом, почва для религиозного экстремизма  в Курдистане весьма узка. В  то же время исламские партии могут помочь в борьбе за сохранение морали и социального спокойствия.

Курды нуждаются в скорейшей политической реформе. Они создали гораздо большее количество партий и организаций, чем требуется. Безусловно, демократия – это прекрасная вещь, но каждая отдельная партия стремится реализовать свою программу, игнорируя интересы широких масс. Хотя многопартийная система и политический плюрализм прекрасно функционируют во многих странах, но для курдов многопартийность означает также и то, что каждая отдельная партия стремится монополизировать влияние. Некоторые партии создали собственные телевизионные каналы, и до определенной степени это хорошо, т.к. сохраняются связи между Курдистаном и курдской диаспорой за рубежом. Но есть другие вещи, которые более приоритетны. Прежде всего, это политическая реформа ради устранения напряженности в обществе.

Прежде всего – необходима сила, которая не на словах, а на деле подняла бы общенациональное знамя.  Такой силой может явиться только правительство Южного Курдистана. Именно Южный Курдистан, с существующей в нем формой государственности, должен стать центром формирования курдской нации. Но для этого необходимо:

1. Скорейшее превращение Курдистана в полноценное государственное образование (  здесь не имеется в виду обязательный суверенитет – играть существенную политическую роль Курдистан мог бы и в статусе субъекта федерации. ), управляемое легитимно избранным правительством, проводящим скоординированную политику.

2. Сознательные действия правительства по превращению Курдистана в центр общенациональной культуры, и как главная основа для этого -  скорейшее введение общекурдского алфавита на латинской основе.

3. Активная политика правительства по пропаганде национальных идей и организации курдской диаспоры во всем мире.

4. И, наконец, самое главное - способность и желание самих руководителей Курдистана отвлечься от узкорегиональных интересов и взглянуть на мир с широкой общенациональной точки зрения.

Ныне в Курдистане уже идут обнадеживающие процессы. Но, к сожалению, они идут слишком медленно. А курдам некогда ждать.[113]

Как видно, политической целью курдов является федерация в составе демократического Ирака. Федерализация страны – вопрос, фактически решенный в договоренностях между оппозицией. В поддержку этой идеи высказывались в Вашингтоне и в Лондоне.

О том, каким видят иракские  курды будущее своей страны – говорит проект Конституции Иракского Курдистана (в марте 2003 года он принят в рамках проекта будущего иракского государства единогласно на заседании объединенного парламента Иракского Курдистана в Эрбиле – объединенного, потому что страна разделена на два неформальных региона: в одном из них, где главный город Сулеймания, правит Патриотический Союз Курдистана, в другом, с центром в Эрбиле, Демократическая Партия Курдистана). В проекте будущего федерального Ирака постулируется статус Иракского Курдистана как органической и неотъемлемой части Ирака.[114](см. Приложение).

Эта конституция определяет политическую систему Курдистана как «многопартийную, плюралистическую, парламентскую и республиканскую». Источником власти провозглашается народ Курдистана, состоящий, по конституционному определению «из курдов и национальных меньшинств: туркмен, ассирийцев, халдеев и арабов». В качестве официального языка в Курдистане провозглашается курдский, в качестве общегосударственного признается арабский; за туркменским и ассирийским признается статус «языка культуры и образования для тех, кто говорит на нем». Столицей Курдистана объявляется Киркук. Гарантируются все общедемократические права и свободы. Порядок назначения правительства аналогичен российскому: президент назначает премьера, последний формирует правительство, которое утверждается парламентом. Оговаривается, что в правительство должны входить представители национальных меньшинств. Далее утверждается приоритет Конституции перед общефедеральными законами, что фактически означает не столько федеративное, сколько конфедеративное устройство. Однако горький опыт курдов показывает, что только таким образом можно обезопасить себя от покушений со стороны арабского национализма. Сюда же относится статья, провозглашающая, что в  случае появления акта, в одностороннем порядке изменяющего структуру федерации без согласия Регионального Курдистана, курды могут осуществить свое право на самоопределение. Вопрос о разграничении полномочий между Курдистаном и федеральными властями, который должен быть предметом особого договора, не затрагивается в проекте Конституции, отмечается только, что таможенные сборы признаются компетенцией федерации.

В настоящее время наиболее актуальным является даже не вопрос о форме федерации, а вопрос о степени участия курдов в центральном правительстве. Согласно предварительным договоренностям между оппозицией, курды должны занимать не менее 25% всех высших должностей (по проценту от численности населения). Более того, в настоящее время стоит вопрос о том, что курд может быть президентом или премьер-министром Ирака. В мае 2003 года, когда формирование временного правительства казалось делом ближайшего будущего, наиболее вероятным лидером нового Ирака казался председатель ДПК Масуд Барзани.

Курдские лидеры также настаивают на том, чтобы законы, не касающиеся внешней политики или других предметов, находящихся в исключительной компетенции национального правительства, передавались на ратификацию Национальной Ассамблее Курдистана прежде, чем они вступят в действие на курдской территории. Придерживаясь сравнительно «либеральной» школы в Исламе, они заявляют, что хотели бы иметь возможность отклонить принимаемые национальным правительством законы, базирующиеся на строгой интерпретации шариата.

Важным пунктом стало сохранение контроля курдов над местной милицией, известной под названием пеш мерга, которая, согласно проекту, должна быть преобразована в Национальную гвардию иракского Курдистана. Проект предлагает курдскому парламенту «заниматься вопросами кадрового обеспечения, регулирования и управления» Национальной гвардией. Хотя курдские лидеры и готовы позволить министерству гражданской обороны, расположенному в Багдаде, осуществлять номинальный контроль над гвардией, реальное командование ею должно осуществлять Курдское региональное Правительство.
Документ также запрещает размещение солдат из других районов страны на территориях, занятых курдами, без согласия курдского парламента. «Это гарантирует право курдского народа на самооборону», - сказал Ровщ Шавайс, президент Курдской национальной ассамблеи (регионального парламента). Пеш мерга, длительное время возглавлявшая сопротивление правительству Хусейна, стала единственным видом вооруженных сил Ирака на курдских территориях с момента приобретения ими автономии. Поскольку в годы последней войны американские войска не могли проникнуть в Ирак со стороны Турции, именно пеш мерга воевала на северном фронте против режима бывшего президента. После войны она продолжала обеспечивать безопасность в районах, населенных курдами.
На протяжении трех десятилетий своего правления Хусейн неоднократно отдавал приказы о проведении военных операций против курдов, которые, как он считал, занимались подрывной деятельностью. Курдские официальные лица заявляют, что во время этих операций было убито более 180 тысяч курдов, в том числе – и с использованием химического оружия.
Предложенный проект временной конституции запрещает создание любых вооруженных группировок, не входящих в состав официальных вооруженных сил и сил безопасности страны. Администрация Буша выразила пожелание, чтобы пеш мерга вошла в состав новой иракской армии или подразделений гражданской обороны, находящихся под контроластоящее время реально создалась ситуация, когда ООН может и должна приложить все усилия для гармонизации и демократизации национальной ситуации в Ираке.

Публицист Марек Хальтер в статье “Уроки Косова” пишет: “… Впервые в истории главы государств и правительств приняли решение, ссылаясь не на непосредственный экономический или политико-стратегический интерес, а на мораль”.  Безусловно, курды также заслужили того, чтобы к решению их проблем международное сообщество подходило с точки зрения морали и справедливости.[119]

(подтвердить гипотезу о том, что курды, подобно любой нации мира, имеют естественное право на независимое государство, но время для этого еще не пришло, т.к. не однозначен подход международного сообщества и самой политической элиты курдов. Государство не будет настолько сильно, чтобы обеспечить все права человека.)

+

курды-заложники политики.

Глава 2. Иракский Курдистан: проблемы развития

2.1. Курдский вопрос  в геополитике

Курдский вопрос – комплексная проблема, связанная со стремлением курдов в странах Западной Азии – Иране, Ираке, Турции и Сирии – добиться национального самоопределения. С этой точки зрения данный вопрос является важной внутренней проблемой указанных стран, правительства которых рассматривают курдов как недоминирующую этническую группу, обязанную подчиняться существующей в этих странах политике в области национальных отношений. В то же время курдский вопрос в Западной Азии представляет собой часть сложного узла межгосударственных противоречий, в который вовлечены не только различные по своей политической ориентации силы внутренней антиправительственной оппозиции, но и международные силы. Это определяет международную и региональную значимость этой  проблемы.[120]

Причины конфликтов курдов с режимами стран их проживания в Западной Азии следует искать в историческом прошлом их взаимоотношений. Геополитический район компактного проживания курдов в Западной Азии – этнографический Курдистан представляет собой  обширный континентальный район со сложным географическим рельефом. Курдистан (буквально, «страна курдов») не имеет четких, фиксированных границ, т.к нет такого государства – Курдистан. Реальное содержание этого топонима сводится к набору определенных и неизменных физико-географических признаков и к наличию в этнонациональном составе населения абсолютного или относительного большинства курдов. Если первые признаки – постоянные, то вторые – переменные, подтвержденные превратностями исторического процесса,  по крайней мере, с середины I тыс. до Р.Х. Один из главных компонентов этого процесса – этногегенез самих курдов, не завершенный до сих пор. Другой – бурные политические катаклизмы, происходившие в ареале расселения курдского этноса. Они сопровождались крупными этнодемографическими изменениями в результате войн, насильственных переселений и массового геноцида. Вследствие этого конфигурация условных границ Курдистана неоднократно менялась.

Современные очертания Курдистан принял после первой мировой войны, когда был произведен его раздел между Турцией, Ираном и зависимыми тогда от Англии и Франции Ираком и Сирией (в Турции – свыше 200 тыс. кв. км., в Иране – свыше 160 тыс. кв. км., в Ираке – до 75 тыс. кв. км., в Сирии – до 15 тыс. кв. км.).

Географические координаты современного Курдистана – 34-40 градусов северной широты и 38-48 градусов восточной долготы. В меридиональном направлении простирается примерно на 1 тыс. км., в широтном – на 300-500 км.[121] (см. карту Курдистана в Приложении).

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост – около 3% в год. Поэтому несмотря на преимущественно горный рельеф местности, благодаря плодородным долинам Курдистан по плотности населения достигает среднего показателя по Азии (до 45 человек на и вариант распада Ирака и независимости Курдистана. Усиление роли курдов в центральных органах Багдада гарантирует их как от попыток реванша арабских элит внутри страны, так и от вмешательства соседних государств. В противоположность этому, гипотетическая независимость Иракского Курдистана чревата сложностями как экономического плана (Курдистан, как известно, не имеет выхода к морю), так и внешнеполитической уязвимостью. Тем не менее, ситуация в Ираке остается неопределенной, и нельзя исключать варианта, что Курдистан получит независимость даже вопреки желаниям самих курдов. Нельзя забывать, что Ирак в современных границах является образованием, искусственно созданным из трех разнородных территорий: шиитского юга, суннитского центра и курдского севера. До сих пор единственным связующим звеном между ними была авторитарная диктатура арабско-суннитского меньшинства. Вопрос в том: может ли единство Ирака держаться на иных основах? Тем более при полном отсутствии демократических традиций в обществе и разгроме старой политической элиты. Нынешние события показывают, что американцам, при всем их старании, трудно будет создать себе практическую опору в арабском обществе Ирака. В то время, когда на юге господствуют фундаменталистские настроения – сунниты, превратившиеся теперь в обыкновенное меньшинство, очевидно, никогда не простят американцам утраты господствующей роли в государстве. В этом отношении можно сделать вывод, что, чем более антиамериканскими будут центр и юг – тем сильнее будут американцы ставить на лояльный им курдский север. Вопрос о независимом Курдистане, как «запасном плане» для Вашингтона, уже открыто обсуждается в американской прессе.[117]

Можно сказать, что курдское национальное движение  уникально – нет даже тени стремления к политической реформе. Основные политические партии, как и сорок лет назад борются со своими политически противниками, получая помощь от их врагов. Даже события последнего десятилетия серьезно не повлияли на общую картину.[118]

Легко спрогнозировать, что курдская проблема, приобретая глобальный характер, будет все более и более обостряться, вовлекая в свою орбиту все больше участников, поэтому уже сегодня становится актуальной задача поиска путей решения этого застарелого конфликта.

Курдская проблема в начале третьего тысячелетия приобретает характер крупнейшей гуманитарной катастрофы на нашей планете.

Речь идет о чудовищной дискриминации, ведущей к уничтожению одного из древнейших этносов, носителей богатейшего культурного наследия.

Решение этой мировой проблемы – вот широкое поле деятельности для многочисленных правозащитных организаций. Вот где можно приложить усилия мирового сообщества, в том числе международных организаций, для реализации провозглашаемых принципов защиты прав человека и национальных меньшинств. Как известно, право любого народа свободно осуществлять свое экономическое, социальное, культурное и политическое развитие декларировано резолюциями ООН и не подлежит обсуждению. К сожалению, ООН не слишком настаивала на его претворении в жизнь ни тогда, когда в Турции запрещался курдский язык, ни тогда, когда Саддам Хусейн травил курдов газами. Однако в настоящее время реально создалась ситуация, когда ООН может и должна приложить все усилия для гармонизации и демократизации национальной ситуации в Ираке.

Публицист Марек Хальтер в статье “Уроки Косова” пишет: “… Впервые в истории главы государств и правительств приняли решение, ссылаясь не на непосредственный экономический или политико-стратегический интерес, а на мораль”.  Безусловно, курды также заслужили того, чтобы к решению их проблем международное сообщество подходило с точки зрения морали и справедливости.[119]

(подтвердить гипотезу о том, что курды, подобно любой нации мира, имеют естественное право на независимое государство, но время для этого еще не пришло, т.к. не однозначен подход международного сообщества и самой политической элиты курдов. Государство не будет настолько сильно, чтобы обеспечить все права человека.)

+

курды-заложники политики.

Глава 2. Иракский Курдистан: проблемы развития

2.1. Курдский вопрос  в геополитике

Курдский вопрос – комплексная проблема, связанная со стремлением курдов в странах Западной Азии – Иране, Ираке, Турции и Сирии – добиться национального самоопределения. С этой точки зрения данный вопрос является важной внутренней проблемой указанных стран, правительства которых рассматривают курдов как недоминирующую этническую группу, обязанную подчиняться существующей в этих странах политике в области национальных отношений. В то же время курдский вопрос в Западной Азии представляет собой часть сложного узла межгосударственных противоречий, в который вовлечены не только различные по своей политической ориентации силы внутренней антиправительственной оппозиции, но и международные силы. Это определяет международную и региональную значимость этой  проблемы.[120]

Причины конфликтов курдов с режимами стран их проживания в Западной Азии следует искать в историческом прошлом их взаимоотношений. Геополитический район компактного проживания курдов в Западной Азии – этнографический Курдистан представляет собой  обширный континентальный район со сложным географическим рельефом. Курдистан (буквально, «страна курдов») не имеет четких, фиксированных границ, т.к нет такого государства – Курдистан. Реальное содержание этого топонима сводится к набору определенных и неизменных физико-географических признаков и к наличию в этнонациональном составе населения абсолютного или относительного большинства курдов. Если первые признаки – постоянные, то вторые – переменные, подтвержденные превратностями исторического процесса,  по крайней мере, с середины I тыс. до Р.Х. Один из главных компонентов этого процесса – этногегенез самих курдов, не завершенный до сих пор. Другой – бурные политические катаклизмы, происходившие в ареале расселения курдского этноса. Они сопровождались крупными этнодемографическими изменениями в результате войн, насильственных переселений и массового геноцида. Вследствие этого конфигурация условных границ Курдистана неоднократно менялась.

Современные очертания Курдистан принял после первой мировой войны, когда был произведен его раздел между Турцией, Ираном и зависимыми тогда от Англии и Франции Ираком и Сирией (в Турции – свыше 200 тыс. кв. км., в Иране – свыше 160 тыс. кв. км., в Ираке – до 75 тыс. кв. км., в Сирии – до 15 тыс. кв. км.).

Географические координаты современного Курдистана – 34-40 градусов северной широты и 38-48 градусов восточной долготы. В меридиональном направлении простирается примерно на 1 тыс. км., в широтном – на 300-500 км.[121] (см. карту Курдистана в Приложении).

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост – около 3% в год. Поэтому несмотря на преимущественно горный рельеф местности, благодаря плодородным долинам Курдистан по плотности населения достигает среднего показателя по Азии (до 45 человек на кв. км.). Его население приблизительно оценивается 30 млн. человек. Таким образом, курды – крупнейшее национальное «меньшинство» в Западной Азии и самая многочисленная нация в мире, не получившая права на национальное самоопределение.[122]

С VIII по XIX вв. на Ближнем Востоке существовали крупные курдские княжества, по меркам того времени являвшиеся государствами. Курды сыграли большую роль в прогрессе цивилизации Месопатамии, Ирана, арабского и исламского мира, а также Османской империи. Курды два раза правили исламским миром: при Салахэддине Эйуби и при Карим-хане Зенде, царствовавшим над всем Ираном и частью Ирака.[123]

Со времени образования Арабского халифата (VII век н.э.) вплоть до наших дней курды в разное время вели борьбу против арабских, турецких, монгольских, туркменских, персидских и других поработителей. Независимые курдские династии (Шедадиды, Мерваниды, Равадиды, Хасанвайхиды, Аюбиды) управляли не только отдельными княжествами, но и такими крупными странами как Египет и Сирия.

С начала XVI в. Курдистан стал ареной непрекращающихся войн. За обладание им спорили две мусульманские державы – Иран и Османская империя. Итогом этих войн стал Зохабский договор 1639 года, разделивший Курдистан на турецкую и иранскую части. Правительства Османской империи и Ирана старались ослабить, а затем и ликвидировать курдские княжества в целях экономического и политического закабаления. Этот раздел не положил конец междоусобицам, а, наоборот, еще более усилил феодальную раздробленность страны. В  новое время освободительная борьба курдов продолжалась.

В XIX в., согласно условиям Гюлистанского мирного договора 1813 года, Туркманчайского договора 1828 года и Берлинского конгресса 1878 года, часть исторического Курдистана отошла к России и жившие там курды стали ее подданными. В первые десятилетия ХХ века он стал объектом экономических и политических притязаний Франции и США.

Итак, в эпоху позднего средневековья и нового времени геополитическое положение Курдистана определялось, с одной стороны, турецко-иранскими отношениями, с другой стороны, колониальными устремлениями России и западных держав, их борьбой за гегемонию на Ближнем востоке, где курдский регион занимал стратегически центральное положение.

Последний раздел Курдистана был осуществлен после первой мировой  войны, когда страна курдов была  раздроблена между четырьмя государствами Западной Азии: Ираном, Турцией, Ираком и Сирией. В результате части этнографического Курдистана оказались территориально разновеликими, различными по численности курдского населения. В каждой из этих частей курды обладали различным характером социально-политического опыта, разной степенью внешних воздействий. Общими тенденциями были социально-экономическая отсталость, политическая  и экономическая зависимость от государств, между которыми они были поделены, а также страстное желание всех курдов защитить ареал своего проживания от посягательств извне.

Курды стремятся узаконить право распоряжаться территорией своего исконного обитания, необходимой для расцвета  их национальной, духовной и материальной культуры. Для курдов также характерна высокая общественная и политическая активность. Идея защиты ареала своего компактного проживания – Курдистана – реализовывалась в лозунгах «независимого» или автономного Курдистана. Она наиболее четко осмысливалась курдскими шейхами и передавалась их предками из поколения в поколение, являлась генератором многих курдских восстаний, которые нередко возглавлялись шейхами. В конце XIX – начале XX века традиционные вожди неоднократно пытались с помощью идеи «независимого Курдистана» объединить курдов и подвигнуть их к  созданию своей собственной государственности. Но всякий раз эти усилия оказывались неудачными, поскольку курды, в силу своей политической неопытности, становились объектом политического манипулирования со стороны заинтересованных политических сил.

В последней четверти XIX века курдский вопрос обозначился как региональный конфликт, когда в курдском обществе стали формироваться элементы национализма. В 1880 году шейх Обейдулла попытался объединить турецких и иранских курдов в одно национальное государство под своим управлением. Восстание было подавлено.[124] Основной причиной. Определившей поражение курдов в тот период, было отсутствие социально-политических и экономических предпосылок для их объединения вокруг общей национальной идеи. Известную роль в неудаче шейха Обедуллы сыграли позиции Великобритании и России. Англичане попытались использовать курдское восстание для того, чтобы оказать давление на Россию и ослабить ее позиции в Иране. Русское  правительство было заинтересовано в сохранении своего влияния в Иране и помогло шахскому правительству организовать оборону против Обейдуллы. Россия оказала сильный нажим на Турцию с целью заставить ее прекратить потворство и тайную поддержку курдам.[125]

Геополитическая значимость проблемы курдской государственности особенно четко определилась после первой мировой войны, когда изменение внутриполитических и внешнеполитических условий самого существования давало курдам перспективу национального освобождения. По Севрскому договору по инициативе Англии заходила речь о создании Независимого Курдистана (ст. 62 и 64). Но ни одно государство, подписавшие его, не принимало во внимание указанные статьи и ни одна из стран, кроме Италии, не ратифицировали его. Предложенный проект государственности восприняли как шутку, как идею эфемерного государства, означающее просто овладение Англией Мосулом и Киркуком. Поскольку Англия тогда склонялась к идее формирования из различных этнических субстратов наций, то курды, как субстрат в данном случае крайне неподходящий, был откинут, а вместо него англичане взялись формировать из части арабов нацию иракцев на подмандатной им территории на севере Ирака. Этот проект казался им более реалистичным.[126] Но эта политика породила в то же время новые  оттенки конфликтности. Заинтересованные в политической стабильности, режимы стран проживания курдов в Западной Азии прибегали к силовым методам решения проблемы, стремились «обезглавить» курдское движение, лишить его вождей – выходцев из курдской элиты. Весьма неоднозначной была позиция Англии и Франции. Британия, по существу, не препятствовала поощрению курдского национализма в одной части Курдистана и подавлению его в других. Эта позиция англичан особенно укрепилась после демаркации турецко-иракской границы, когда Мосул, ранее принадлежавший Турции, отошел к Ираку, и подписания в 1924 года Лозаннского мирного договора. Франция, поддерживая курдскую националистическую организацию «Хойбун», базировавшуюся в то время в Дамаске, стремилась обеспечить прежде всего свои интересы в Турции и Сирии, а не оказать реальную помощь курдскому народу. Результатом этой политики явилось подписание, при содействии Великобритании, в период между двумя мировыми войнами правительствами Ирана, Ирака, Турции соглашения, согласно которому ни одна из подписавших его сторон не поощряла курдский национализм в каждой из этих стран.[127]

Со второй четверти XX в. регионализация курдского вопроса постепенно заменяется его локализацией по странам проживания курдов в Западной Азии, где курды оказались в числе недоминирующих этносов. Представители единой этнической группы — курды — стали гражданами не одного государства, а целой группы упомянутых государств. В связи с этим одна ее часть должна была подключаться к этнической системе турецкого суперэтноса, другая — иранского, а третья — арабского (сирийского или иракского). Начался сложный процесс приспособления курдской этнической группы к условиям существования в преде­лах того или иного государственного образования со специфическими для каждой из них законодательной, административно-территориальной и прочими систе­мами. Это способствовало процессу дезинтеграции курдов в социальном и политическом отношениях. В месте с тем разделенность курдов не позволяла ни одной из заинтересованных стран или политических сил захватить преимущества в этнографическом Курдистане. Этот регион не только в прошлом, но и сейчас привлекает внимание как стран региона Западной Азии, так и ряда развитых стран Европы, Азии и Америки. Он является как бы буфером, соединяющим транспортные, торговые и иные пути с Запада на Восток, что определяет его геостратегическое значение. Этим отчасти объясняется то обстоятельство, что ни одна из стран проживания курдов в Западной Азии не желает допустить того, чтобы разделенные части курдской социокультурной  системы были объединены в одно целое.  Правящие круги этих стран традиционно руководствовались в курд­ском вопросе националистической идеологией, которая не признавала за курдами права на свободное этническое развитие. Им отказывали в праве пользоваться родным языком в системе образования, запрещали курдскую обрядность и символику. Это связано, с одной стороны, с тем, что в странах проживания курдов в Западной Азии в основе политики интеграции «малых» народов лежит кон­цепция «единой нации» (например, турецкой, иранской и т. д.), основывающаяся на приоритете наиболее активной в общественной и политической структурах этнической группы. Модели общественного развития в этих государствах не оставляют места для национального развития курдов. Поэтому неизбежно столк­новение принципиально различных норм и устоев общественной жизни, представлений о престиже и долге, исходящих в одном случае из принципов гражданского общества, экономических отношений государств проживания курдов, их этнонациональной ориентации и религиозной этики, а в другом -  из особенностей курдской социокультурной системы.

  Подвергающиеся национальной дискриминации, курды не могут свободно менять свой социальный статус. Это возможно лишь при условии их перехода в социокультурную систему доминирующего этноса, что не поощряется, а порицается в курдском обществе, в особенности функционерами некоторых курдских политических организаций, ибо такой переход рассматривается как наносящий ущерб сохранению курдского генофонда. Так, например, в Турции в условии отсутствия «равенства возможностей» курды ощущают отчужденность в обществе. Они вынуждены покидать страну в поисках места, где смогли бы в полной мере реализовать свои интеллектуальные и иные способности. Наряду с этим невозможность преодоления барьера общественной предубежденности усиливает стремление курдов найти новые защитные силы и реставрировать традиционные формы борьбы против правовой дискриминации. Эти акции усиливаются не  столько из-за того, что курды не могут вписаться в существующие в странах проживания социальные, экономические, политические и иные институты, сколько из-за сознательного сопротивления этому процессу ради защиты права курдов на самостоятельный путь национального развития.

  В течение длительного периода курды продолжали попытки обретения собственной государственности (см. Приложение). Этот побудительный мотив стимулирует интеграционные процессы внутри курдской этнической общности. Курдское сообщество, не освободившееся до сих пор от традиционных социальных связей, пытается создать новый тип социальности, основанный на социально-политической общности.

Наибольший размах курдское национальное движение приобрело в Ираке, где с 1961 г. по 1975 г. шло восстание под руководством Мустафы Барзани  (он создал иракское отделение Демократической партии Курдистана в 1946 году). С его именем связаны все освободительные акции в Южном Курдистане с начала 30-х до середины 70-х годов. Он выдвинул задачу добиться предоставления курдам автономных прав прежде всего в пределах иракского государства. Его позиция заключалась в том, что курдский народ имеет право реализовать вековую мечту о независимой и объединенной родине. Недаром, Барзани считается народным героем курдов, вдохновляющим их в борьбе за правое дело.

С момента образования иракского государства в 1920 году вплоть до наших дней между иракскими правящими режимами и курдскими национальными силами происходили постоянные вооруженные столкновения. За этот долгий период были заключены четыре соглашения (в 1944, 1964, 1966, 1970 годах), которые предусматривали мирное (хотя только частичное) решение проблем, связанных со статусом и правами курдов. Но иракское правительство использовало каждую передышку для организации нового насилия над курдами.[128]

После иракской революции 1958 года, когда у кормила власти в Багдаде оказались сменявшие друг друга различные фракции арабских националистов, пока в 1968 году не победила самая крайняя из них – Баас, между арабскими и курдскими националистами резко обострились отношения, переросшие в 1961 году в вооруженную борьбу. Одним из важнейших пунктов разногласий между Барзани и центральным правительством были границы Курдистана, в частности требование Барзани включить в состав Курдского автономного района Киркук и его окрестности, где добывалась большая часть иракской нефти.

В результате упорной и кровопролитной борьбы курды сумели добиться права на национальную автономию в рамках Иракского государства. 11 марта 1970 года («Мартовский манифест») между курдскими автономистами и иракским правительством было подписано соглашение под названием «Декларация об автономии курдов». Этот документ подытожил девятилетнюю вооруженную эпопею. Его значимость вкратце сводится к тому, что впервые в истории курдов в одной части их разделенной родины правительство Ирака признавало за ними право на национальную автономию, что было зафиксировано и в конституции страны. Но баасистский режим при окончательном оформлении закона № 33 об автономии курдов от 11 марта 1974 года сузил ее рамки до куцего самоуправления. Тем не менее, автономный статус курдов был зафиксирован в конституции Иракской республики.[129]

В марте 1975 года в Алжире было подписано ирано-иракское соглашение (участники: госсекретарь США, Иран, Ирак), по которому шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви брал на себя обязательство не оказывать в дальнейшем содействия Барзани и не допускать перевооружения или перегруппировки курдских сил на территории Ирана. В ответ Ирак согласился передвинуть свою границу с Ираном по р. Шатт-эль-Араб на участке ниже Басры с левого (восточного) берега на среднюю линию русла.

В 1979 году, после свержения шахского режима, ДПК (Демократическая партия Курдистана) во главе с сыновьями Барзани – Идрисом и Масудом, при опоре на новый шиитский режим в Иране, вновь выступила с оружием в руках против Багдада.

Следующей вехой в геополитическом развитии Курдистана стала кровопролитная ирано-иракская война. Представители национального движения курдов считают, что первейшим фактором в развязывании войны стала отмена со стороны иракского правительства Алжирского соглашения в одностороннем порядке.[130] Эта  схватка (война) была самой продолжительной региональной войной ХХ века, приведшей к огромным человеческим жертвам (число убитых составляло от 0,5 до 1 млн. человек, приблизительно столько же раненых; около миллиона человек из обеих стран стали беженцами), полному истощению финансовых и материальных ресурсов, разрушению основных отраслей промышленности противников, не дав никаких приобретений или выгод ни Багдаду, ни Тегерану.[131]

Агрессивная политика Саддама Хусейна проявилась и в кувейтской авантюре 1990-1991, что прямо отразилось на курдах. В конечном счете все деяния иракского диктатора на внешних границах страны привели к результатам, прямо противоположным ожидаемым. Такие эксцессы, как газовая атака на Халабаджу и окрестные селения, предпринятая в марте 1988 года в качестве акта мести по отношению к якобы нелояльным курдам, истребление под Сулейманией курдов – сторонников Патриотического союза Курдистана, возглавляемого Джалялем ат-Талабани под Сулейманией вызвали огромное возмущение во всем Курдистане и за рубежом, способствуя новому подъему курдского национального движения. Главное, что эти события, как никакие другие, привели к интернационализации курдского вопроса.[132]

Кувейтская авантюра С. Хусейна повлекла за собой острейший международный кризис, закончившийся разгромом иракской армии в ходе операции «Буря в пустыне» в 1991 году, когда США и ведущие державы антииракской коалиции заявили о защите оппозиционных Багдаду иракских курдов, а также шиитов на юге Ирака от возможных воздушных и артиллерийских обстрелов.

Развитие ситуации в Иракском Курдистане происходило под влиянием со­бытий, связанных с перемирием, заключенным между Ираном и Ираком, с пора­жением Ирака в войне против возглавляемой США коалиции, а также с переме­нами, происшедшими в Восточной Европе. В этот период курдский вопрос снова принял форму регионального конфликта.

Иракские курды старались использовать развернувшиеся на Ближнем Востоке события для того, чтобы восстановить утраченную в 1974 г. автономию. Они проявляли большую активность в начальный период ближневосточного кризиса, наметив план, согласно которому с помощью США предполагалось свергнуть режим Саддама Хусейна и таким образом вернуть себе автономию. Очевидно, что сама по себе курдская оппозиция в Ираке не представляла реальной угрозы правящему режиму. Но этот проект не согласовывался, видимо, с интересами США, поскольку президент Буш, предоставив Турции различные эко­номические и торговые льготы и уступки, добился у  Тургута Озала (президент Турции) разрешения использо­вать турецкую базу для размещения американских самолетов, осуществлявших бомбардировки Ирака. В период вторжения иракских войск в Кувейт Буш попы­тался даже добиться согласия конгресса на введение войск в Ирак. Это было не случайно. Ведь Турция преследовала на севере Ирака свои собственные цели. Она была заинтересована в возвращении района Киркука — Мосула, отошедшего к Ираку еще в 20-е годы и ранее принадлежавшего Турции. Еще во время ирано-иракской войны в зарубежной печати обсуждался вопрос о притязаниях Турции в Ираке. Теперь мог встать вопрос об их практическом воплощении. Поэтому Озал начал заигрывать с иракскими курдами. Если до агрессии Ирака в Кувейт Анкара и Багдад сотрудничали в подавлении политической активности курдов в обеих странах, то во время войны Т. Озал заявил, что он не против федеративного устройства Ирака  и предоставления автономий для курдов, арабов и туркмен. Что же касается курдов Турции, то он отметил, что две трети их распылены по стране, а остальные интегрированы в турецкое общество. В связи с этим проблемы курдов в Турции якобы не существует.

Благоприятная перспектива, намеченная в выступлениях турецкого лидера заинтересовала, однако, руководителей курдских организаций в Ираке, которые выразили готовность обсудить с ним курдский вопрос. С 1961 по 1988 г. функционеры   Демократической   партии   Курдистана   Ирака   (ДПК) контролировали турецко-иракскую границу с одобрения Анкары. Последняя, между тем выражала недовольство тем, что ДПК (М. Барзани) не препятствовала РПК (А. Оджалан) использовать контролируемую ею часть дороги для связи с внешним миром.  Реакция РПК на установление взаимоотношений ДПК c Анкарой, естественно, была негативной, поскольку, по словам ее лидера, курдская проблема в Ираке могла быть решена за счет РПК.  Действительно, посулы Анкары вынуждали иракских курдов заявить, что они не позволят использовать Иракский Курдистан для развертывания военных операций в Турции. И опасения РПК были обоснованными, поскольку для подавления ее деятельности в Ираке были дислоцированы специальные турецкие части.

 Иракские курды не были вовлечены в войну, хотя они были готовы к этому. 18 марта 1991 г. они подняли восстание, которое охватило 95% контролируемой ими территории Иракского Курдистана. Ситуация достигла критической точки.  Курдские лидеры уже приступили к разработке планов свержения режима С. Хусейна. Вместе с тем они не исключали того, что с помощью химического оружия иракская армия уничтожит курдов. Поэтому курдский лидер Дж. Талабани, который находился в то время в Дамаске, заявил, что если Ирак пойдет на этот шаг, то курды взорвут дамбу и затопят Багдад. Усилиями США была ликвидирована возможность открытия «второго фронта» в Ираке. Тем самым политическая напряженность была снята, но урегулирование осуществлялось за счет интересов курдов. Иракские войска разбили партизан, которые  покинули Киркук. Курды обращались к Западу и Объединенным Нациям за помощью, но президент США Буш заявил, что курдская проблема является «внутренним конфликтом». На эскалацию насилия повлиял так называемый «шиитский фактор». В разгар событий в Иракском Курдистане иракские шииты при активной поддержке Ирана развернули широкие выступления против Саддама. Тогда в Багдаде стали муссировать мысль об «угрозе» утверждения исламского фундаментализма в стране. Встревоженные таким характером событий США и их западные союзники с целью предотвращения укрепления шиитского фундаментализма в Ираке вопреки своим недавним обещаниям защитить от саддамовских налетов оставили их  один на один с вооруженной до зубов армией Хусейна. Последний горел желанием посредством  расправы над беззащитными курдами взять реванш за фиаско в Кувейте. Расправа Саддама с курдами была крайне жестокой. Более 2,5 млн. курдов подверглись бомбежкам и артиллерийским обстрелам.[133]  Армия Хусейна использовала тактику «выжженной земли». Иракские войска стерли с лица земли многие курдские поселки и города, в отношении гражданского населения был развязан геноцид. Саддамовские солдаты врывались в госпитали, убивая раненых и больных, устраивали публичные казни. По словам очевидцев, зверства иракской регулярной армии превзошли даже ужасы газовой атаки против курдов из города Халабаджи.[134] Курды оказались в тяжелом положении: люди голодали, многие умирали от холода. Однако, чтобы реабилитировать себя в глазах курдов американцы с воздуха им стали сбрасывать гуманитарную помощь. Кроме того, Буш обязал Багдад не вмешиваться в дела курдов.

После довольно длительной проволочки правительства США, Англии, Франции, а также ООН выработали серию мер,включая гуманитарную помощь и создание на севере Ирака «зоны безопасности» (или «освобожденную зону»), куда запрещено залетать самолетам иракской армии. «Освобожденная зона», однако, исключает нефтеносные районы Киркука. С этим решением согласился и президент Озал.[135]

Таким образом, после завершения операции «Буря в пустыне» к северу от 36-й параллели, в районах компактного проживания курдов в Ираке был создан «свободный район» («Свободный Курдистан» с центром в Эрбиле) в соответствии с резолюцией ООН № 688 под опекой американских вооруженных сил,  расположенных на военной базе в Турции. В нем начали формироваться элементы курдской государственности: 19 мая 1992 года состоялись вы­боры в курдский парламент (Национальную Ассамблею), где два авторитета — М. Барзани и Дж. Талабани — разделили власть, был избран кабинет министров, начался «эксперимент де­мократии» на курдской почве. «Свободный Курдистан» стал не только объектом, но в определенной степени и субъектом современных международных отношений. В качестве такового он признан ООН и Советом Безопасности. Учреждения ООН непосредственно вступили в Эрбилем в политические и экономические контакты, обеспечивают безопасность и экономическую помощь курдам, находящимся под их контролем.[136]

Существование независимости в Иракском Курдистане вселило оптимистиче­скую веру в будущее курдского народа, который рассматривал «освобожденную зону» как очаг курдской государственности. Но до сих пор она зависит от ежегод­ной гуманитарной помощи, осуществляемой США и Западом, и оцениваемой в 145 млн. долл. Ее охраняли от саддамовской армии военные самолеты США, Англии и Франции, стартующие с натовской военной базы в Турции. Но курдская независимость осуществляется в условиях жесткой экономической бло­кады. Закрыты границы с остальной частью Ирака, Ираном и Сирией. Единствен­ным коридором снабжения остается турецкая граница, находящаяся под неусып­ным контролем анкарских властей. Несмотря на экономические трудности и тяжелые социальные лишения, курдам удалось сделать немало в области развития национальной культуры, просвещения, средств массовой информации, наладить работу 24 госпиталей и небольших клиник, несмотря на недостаток медикаментов, медобслуживания и оборудования.

Внутриполитическая жизнь и все события, происходившие в Южном Курдистане, находились под пристальным вниманием спецслужб не только Ирака, но и Турции, Ирана и Сирии. Не имея возможности открытым вмешательством прервать начавшиеся процессы в Южном Курдистане, эти страны активно использовали свои спецслужбы, которым не могли противостоять слабые и малоэффективные органы безопасности Южного Курдистана. Эти силы подстегивали и без того накаленные противоречия между внутренними политическими силами. Противоборство между  ДПК и ПСК (Патриотический союз Курдистана) вылилось в открытое вооруженное столкновение, начавшееся в мае 1994 года. Лидеры курдского движения в Южном Курдистане оказались в плену межпартийной борьбы. Взаимная ненависть и недоверие отгораживала их от видения реальной обстановки и, тем более, - перспективы национального движения. Вспышки враждебности между ними чуть не сорвали едва начавшийся эксперимент. С одной стороны, турецкие власти, ведущие борьбу против партизан из РПК, стоящих на более радикальных позициях, чем курдские партии в Ираке, пытаются использовать эти распри и разжечь вражду между иракскими курдами. С другой стороны, максимализм РПК нередко становится причиной столкновений между иракскими курдами, поскольку для сохранения «турецкого канала» курдским лидерам в Ираке приходится придерживаться позиций, которые противоречат задачам и целям курдского движения в Турции и Иране. Хотя обострение этих противоречий и воспрепятствовало намечавшимся на май 1995 г. выборам органов местного самоуправления в Иракском Курдистане, ведущие организации курдского национально-демократического движения иракских курдов — ДПК и ПСК — нашли в себе мужество подписать в 1995 г. соглашение о мире и сотрудничестве.

Все это свидетельствует о том, что курдскому движению в Ираке не всегда удается преодолеть характерную для всего движения курдов в Западной Азии тенденцию традиционного раскола в политическом руководстве. Причины устойчивости этой тенденции кроются, очевидно, во все еще низкой политической культуре курдов, в персонификации политической деятельности и ряде других факторов.

Существование  «освобожденной зоны» в Иракском Курдистане обнаруживает неразрешенные противоречия, сохранившиеся в системе межгосударственных отношений региона Западной Азии от прежних времен. Как и в историческом прошлом, страны проживания курдов в Западной Азии выступают против суще­ствования какой-либо формы курдского самоуправления, независимо от их отно­шений к США и Западу. Кроме Турции, ни одна из них не имеет с последними столь благоприятных отношений. Поэтому вряд ли государства проживания курдов станут приветствовать линию США и Европы на поддержку курдской независимости в Ираке.

13 октября 1997 после некоторого затишья и в  момент, когда ожидалась очередная встреча между делегациями ДПК и ПСК, начались новые вооруженные столкновения между отрядами ДПК и ПСК. После обмена посланиями между председателем ДПК Масудом Барзани и Генеральным секретарем ПСК Джалалем Талабани и декабре 1997 года при посредничестве авторитетного курдского политического деятеля Азиза Мухаммеда начался переговорный процесс по мирному решению конфликта между противоборствующими сторонами. В процессе переговоров обсуждались принципы создания правительства национального единства, условия и принципы проведении новых парламентских выборов и образования легитимного правительства, программа по передаче источников доходов в руки новообразованного правительства.

Переговорный процесс сопровождается мирными реакциями со стороны курдов, т.к. между ДПК и ПСК нет принципиальных расхождений и самое главное, весомую роль играет позиция широких масс в общекурдском масштабе, требующих достижения народного единства в борьбе за полноценную автономию.[137]

В ноябре 2003 года курдский парламент одобрил два основополагающих документа – конституцию курдского региона и конституцию будущего федеративного Ирака. Последнее означает, что действия курдов вновь становятся наступательными. «Иракские курды становятся ключевыми игроками в иракской и региональной политике» - говорит премьер-министр курдской автономии Бархам Салех. Да и многие независимые эксперты полагают, что курды вправе рассчитывать на то, что в новом руководстве их роль будет более значительной, чем их доля в населении Ирака.[138]

2.2. Курды и права человека

Как сказано выше,  курдский вопрос приобрел международный характер. В данной части работы будет целесообразным рассмотреть три аспекта – нарушение прав курдов со стороны баасистского режима, обходящего международные конвенции; неоднозначное отношение международного сообщества к проблеме нарушения прав курдского народа и, наконец, противоречия среди курдских автономистов, избирающих разные методы борьбы.

Правительства стран, разделивших Курдистан, используют весь арсенал средств и методов, чтобы уничтожить этот древний народ. Разрабатываются и претворяются в жизнь специальные долгосрочные государственные программы переселения курдов с их исконных земель (этнические чистки), запрещается использование курдского языка, подавляется культура, не признается национальная самоидентификация (в паспортах они записываются как арабы, турки, персы и т.д., но не курды). Сотни тысяч курдов лишены документов и гражданства. Широко практикуются аресты избранных прокурдски настроенных депутатов парламента и мэров городов, физическое устранение политиков и журналистов. Запрещаются прокурдски настроенные СМИ. Периодически проводятся военные карательные операции, от которых страдает мирное население, разрушаются курдские деревни, выжигаются леса. Запрещена любая политическая и общественная деятельность, направленная на защиту прав курдов. Курдистан – экономически наиболее отсталая часть региона, несмотря на ее богатейшие природные и людские ресурсы. Вследствие такого положения миллионы курдов вынуждены переселяться в страны Европы и Северной Америки.

Диктаторы вроде Саддама Хусейна не останавливаются даже перед применением химического оружия против мирного курдского населения. 16 марта 1988 года, в результате применения иракской авиацией химического оружия в городе Халабадже, недалеко от границы с Ираном, погибли 5 тысяч человек, в основном женщины и дети, а свыше 20 тысяч получили ранения и отравления. Впервые в мировой истории оружие массового уничтожения было применено в отношении собственных граждан.

Все эти факты являются звеньями одной цепи – политики геноцида курдского народа, проводимой режимом Багдада на протяжении четверти столетия. В настоящее время, благодаря международной защите населения, проживающего к северу от 36-й параллели, там удалось наладить мирную жизнь, и наряду с обеспечением безопасности создать условия для экономического, политического и культурного развития. Вместе с тем, в районах Курдистана, не вошедших в состав «зоны безопасности», продолжаются этнические чистки и массовая политика арабизации.[139]

Данное преступление против человечества не было изолированным явлением. Впервые в Иракском Курдистане химическое оружие было применено режимом С.Хусейна 11 месяцами ранее, а всего с апреля 1987 по август 1988 года иракские войска свыше 40 раз использовали его против мирного населения и войск противника в ходе войны с Ираном.

То есть со стороны властей Ирака отмечается нарушение фундаментальных прав человека, относящихся к первому поколению (право на жизнь, свободу передвижения и т.д.) и, следовательно, игнорируются положения Всеобщей декларации прав человека,  а также положения Женевских конвенций 1948 года, согласно которым, права гражданского населения не должны нарушаться даже в период ведения военных действий. (см. ДП I к Женевским конвенциям).

Другой пример, позволяющий с уверенностью говорить о правовых нарушениях со стороны баасистского режима во главе с С.Хусейном – отказ от признания правомерности курдских притязаний на самоопределение.

 Курдам оставили лишь одно право – право на тихую национальную смерть, на ассимиляцию и растворение в существующих ныне государственных сообществах. Делается все, чтобы деморализовать борьбу курдов за свое этническое выживание.

Парадоксально, но факт, когда курды сопротивляются этой политике, их обвиняют в сепаратизме и даже терроризме. Так было с движением М. Барзани, приведшей к заключению Мартовских соглашений 1970 года, официально признавших право курдов на автономию. Но реализация этих соглашений превратила автономию в пустую формальность, фасад на тоталитарной баасистской постройке. Тоталитарный режим, конечно, не мог удовлетворить демократические права и требования курдов; на продолжавшуюся в Курдистане борьбу он ответил кампанией геноцида, сравнимой с гитлеровским «окончательным решением еврейского вопроса» или с армянской резней – пресловутой кампанией «Анфаль».[140] Нарушения прав курдского народа настолько очевидны, настолько чудовищны и лежат на поверхности, что, казалось бы, они должны быть постоянно в центре внимания международного сообщества и особенно правозащитных организаций, тем более, что современный мир взаимосвязан и взаимозависим. Но иногда создается представление, что понятие прав человека вообще на курдов не распространяется.

Новая эпоха глобализации навязывает свои «правила игры» странам, владеющим Курдистаном: ради успеха интеграции в новое мировое сообщество, они вынуждены предпринимать какие-то шаги навстречу курдам. И здесь виден ключевой момент современной политической ситуации: размывание понятия национального суверенитета и, следовательно, классического представления о «государственности», как оно сложилось в Новое время. Процесс размывания национальной государственности имеет двоякую направленность: с одной стороны, он выражается в передаче части функций от национального центра к наднациональным объединениям; с другой – в передаче их на места. Такой важный атрибут национальной государственности, как границы, также теряет свое значение, все больше и больше переставая быть «священным и неприкосновенным» символом суверенитета и превращаясь в административную условность.

Глобализация предполагает известное единство «правил игры» и навязывание принципов демократии и приоритета прав человека  становится уже прагматической необходимостью. А это  открывает новые возможности перед курдами. Достаточно отметить, что в настоящее время большая часть Курдистана так или иначе находится под западным контролем: турецкий Курдистан является частью НАТО, Иракский Курдистан также подконтролен западному блоку. Следует добавить, что Курдистан, с его нефтяными и водными ресурсами, можно назвать ключевой точкой всего ближневосточного региона. Недаром же говорят, что тот кто владеет Курдистаном, тот контролирует весь Ближний восток. Ныне же становится ясно, что приведение Ближнего востока к международным стандартам становится прерогативой Запада, который навязывает и свой взгляд на проблему прав человека.

Хотя  в Западной Европе курды пользовались поддержкой. Курдские лидеры Масуд Барзани и Джалал Талабани неоднократно бывали с визитами во всех европейских столицах, где их принимали на высшем уровне, в 2002 году турне по Европе совершил премьер Регионального правительства Нечирван Барзани. То, что в Европе принимали на партийного лидера, а главу курдского правительства, было важным свидетельством признания курдской государственности де-факто. Кроме того, для Европы очень остро стоит проблема мигрантов, значительную часть которых составляют курды. Поэтому многие в европейских столицах понимают, что решения проблемы курдской миграции можно добиться только если в самом Курдистане исчезнут условия для национальной дискриминации и курдские регионы получат экономическое развитие.

Предпочтение западной модели решения вопроса о правах человека связано еще и с тем, что мусульманский мир игнорирует курдов, или относится к ним даже враждебно. Лига Арабских стран и Организация Исламской Конференции, постоянно принимающие резолюции в защиту мусульман Косова, Боснии или Палестины, ни разу не обмолвились о геноциде мусульман Курдистана. Правда, правительства Сирии и Ирана в некоторой степени поддерживали отношения с иракскими курдами, используя их в своей политике против Багдада, но это были лишь чисто тактические ходы. А имеющиеся у мусульманского лагеря документы  по правам человека даже в декларативной форме не решают проблем курдов.

 В настоящее время четко определились два подхода к проблеме защиты прав человека и тесно связанный с этим вопросом проблеме защиты этнических меньшинств. Один подход характерен для США и их западных союзников, которые наглядно продемонстрировали его в Косово, а чуть раньше – в Южном Курдистане (гуманитарная интервенция 1991 года).

Натовские дипломаты намерены добиваться закрепления в международных документах права превентивной защиты прав человека в любом суверенном государстве. Наглядное представление о позиции западных стран по проблеме прав человека дают высказывания политических деятелей, приведенные ниже:

А. Шахтахтинский, пресс-секретарь представительства НАТО в Москве:

“Идея о том, что суверенное государство может внутри своих границ совершать любые преступления, - эта идея принадлежит прошлому”.

Уэсли Кларк, бывший главнокомандующий силами НАТО в Европе:

“Есть ценности, за которые стоит воевать. Военное вмешательство – это последнее средство, но если возникнет необходимость, оно должно быть использовано с точностью, решительностью и без колебаний”.

Гуидо Винтуриони, председатель Комитета военного планирования НАТО:

“Недостаточно защищать права человека просто путем публичного осуждения. При необходимости эти усилия должны быть поддержаны действенной защитой тех людей, которые не могут защищать себя сами”.

Кофи Аннан, генеральный секретарь ООН предложил “не рассматривать национальные границы как препятствие для интервенции миротворческих соединений, вводимых СБ ООН с целью защиты прав человека. И традиционное толкование суверенитета не должно приниматься во внимание в тех случаях, когда СБ ООН предпринимает меры для предотвращения преступлений против человечества"”.

Суть позиции Запада в вопросе прав человека, таким образом, можно продемонстрировать на примере родителей и детей. Если родители не могут или не хотят воспитывать своих собственных детей и тем самым причиняют им страдания, то на них распространяется такая правовая норма, как лишение родительских прав. Таким же образом, если государство не справляется со своими обязанностями или не хочет заботиться о своих гражданах, тем более по этническому признаку, то оно должно быть лишено права распоряжаться судьбой данного этнического меньшинства.

Однако, правозащитный идеализм господ из НАТО испаряется, когда дело заходит о Курдистане. Почему-то ни США, ни их западные союзники не ответили на призывы о помощи в лагере курдских повстанцев. Ведь победа курдов расколет Ирак, а это не входило в планы США. Почему НАТО обеспокоилось защитой курдов  в Ираке только в 1991 году, когда Саддам Хусейн был объявлен главным врагом человечества. А тремя годами ранее, когда он же бомбил курдские города химическими бомбами – Запад поставлял ему оружие, потому что Саддам был героем борьбы с иранским фундаментализмом. В какой бы правозащитный раж не впал Запад – себе он не навредит.[141]

Безусловно, можно выделить и ряд позитивных мероприятий со стороны США. До сих пор, курды использовались американцами чисто тактически, и ничто не мешало Вашингтону оставить их на произвол судьбы в случае, если сочтет это необходимым (как в 1975 и 1991 годах). После создания «зоны безопасности» американцы стали уделять больше внимания курдскому фактору. Известно, что, согласно программе «Нефть в обмен на продовольствие» (резолюция № 986 СБ ООН), 13% от выручки нефти должно было идти на нужды курдской зоны. Эффективное использование полученных средств буквально преобразило Курдистан. Велось строительство многочисленных школ, больниц, дорог, восстановление старых и строительство новых поселков, насаждение лесов, вырубленных при Саддаме. В общем, несмотря на двойную (со стороны Багдада и ООН) блокаду зоны и посильный саботаж правительством Хусейна программы по Курдистану, уровень жизни в нем удалось поднять выше, чем до 1991 года.[142]

Другая позиция по вопросу о правах человека связана с Россией, Китаем и некоторыми другими государствами. Следует отметить, что в эту группу государств входят в основном многонациональные страны, которые имеют внутренние этнические проблемы. Суть их позиции заключается в абсолютизации государственного суверенитета. Следует заметить, что различный подход к правам человека, его оценки, включая философские, лежат, очевидно, в более общих мировоззренческих и политических позициях.

Российскую позицию в этом вопросе изложил заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Орджоникидзе в “Независимой газете” от 20 апреля 2000 г. Признавая, что права человека перестали быть исключительно внутренним делом государств и, что “Россия, безусловно, осуждает массовые и грубые нарушения прав человека и международного гуманитарного права, кем бы они ни совершались”, он вместе с тем отвергает концепцию Запада об “ограниченном суверенитете” и возможность внешнего, в том числе и силового, вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарным предлогом. С. Орджоникидзе констатирует, что Россия делает упор на незыблемость закрепленных в Уставе ООН принципов – в частности, на исключительные прерогативы СБ ООН по санкционированию мер принуждения, включая и военную силу. Россия призывает строго соблюдать требования Устава ООН о том, что никакие соображения (политические, экономические, военные, гуманитарные и иные) не могут использоваться в качестве оправдания применения силы, не санкционированного СБ ООН.

Спор между Западом (НАТО) и Россией по проблеме прав человека заключается в том, что Россия предлагает ничего не менять в нынешней структуре международных отношений, и эффективней использовать потенциал ООН в решении гуманитарных проблем. Запад же считает, что негативный опыт кровавых этнических конфликтов подталкивает к перестройке международных отношений в направлении создания более эффективных механизмов решения региональных и этнических конфликтов. В конечном счете, спор идет о том, кто, какой орган должен принимать решение о применении силы в случае проявления массового нарушения прав человека и этнических чисток – НАТО или ООН?

Применение силы со стороны НАТО во внутренних конфликтах, очевидно, носит неправовой характер. Есть опасность действий североатлантического блока исключительно по политическим мотивам, а не по провозглашаемым морально-гуманитарным. Трудно себе представить, чтобы западные страны приняли решение о гуманитарном вмешательстве в дела Турции, активного члена НАТО, из-за нарушения прав курдского народа. Вместе с тем так же трудно представить, чтобы Китай или Россия, постоянные члены СБ ООН, проголосовали за принятие решения о вмешательстве в собственные проблемы из-за событий в Тибете или Чечне. Поэтому на сессии Генеральной ассамблеи ООН Кофи Аннан признал, что “вмешательство региональных организаций (НАТО) без мандата СБ ООН в Косово стало трагедией, бросило вызов всей послевоенной системе международной безопасности”, и в то же время он акцентировал внимание на сложности применения принципов Устава ООН “в новых условиях, когда традиционное понимание национального суверенитета более не отвечает стремлению народов к обретению фундаментальных прав”. Видимо, назрела необходимость создать некий наднациональный независимый орган или пересмотреть статус Международного суда, придав ему новые функции.

Все эти споры и практические действия мировых держав имеют самое непосредственное отношение к судьбе курдского народа. Вот уже не одно десятилетие национальные и гражданские права курдов жестоко ущемляются в странах Ближнего и Среднего Востока. Сама разделенность курдского этноса между четырьмя странами – это грубейшее нарушение естественных прав многомиллионного народа, так как и государственные границы препятствуют нормальному развитию курдской нации.

Напряженность курдской проблемы отражается не только на странах, разделивших Курдистан, но и на многих других странах мира. Из-за невыносимых политических и экономических условий и национальной дискриминации миллионы курдов вынуждены были в разное время покинуть места своего обитания и переселиться в другие регионы по всему миру. Сегодня многочисленные курдские общины существуют и быстро растет их численность в десятках стран от Австралии и Филиппин до Африки, Европы и Америки. Часто это так называемые нелегальные иммигранты, которые создают немало проблем странам пребывания. Таким образом, курдская проблема, в широком понимании этого слова, переживает время своей глобализации, она становится крупной самостоятельной международной проблемой. “Потенциальные возможности” мировой курдской диаспоры наглядно были продемонстрированы в феврале 1999 года, когда после ареста лидера РПК Абдуллы Оджалана в десятках стран мира курды устраивали многомиллионные демонстрации протеста.

Еще одной причиной, усугубляющий  конфликт, связанный с курдской проблемой – внутренняя борьба в среде политических деятелей Курдистана. 

Тщательный анализ борьбы курдов выявляет целый ряд политических идеологий с одной общей целью – независимым курдским государством. Каким должно быть курдское государство – социалистическим, капиталистическим, монархическим, федеративным, республиканским или исламско-фундаменталистским?

Таким образом, можно сделать вывод, что внутренний конфликт курдов – результат политического плюрализма. Некоторые партии культивируют идею племенного монархизма, они отрицают любые изменения и преобразования, которые могут повлиять на их нынешнее положение. Другие выбирают идеологии левого толка, типа коммунистической. Курды, равно как и другие народы планеты стремились к восприятию социалистической идеологии, так как были уверены, что именно социализм является единственно верной идеологической платформой, которая поможет решить курдскую проблему и создать независимое курдское государство без экономических, социальных и  классовых противоречий. Но кризисное состояние и организационные преобразования в социалистическом лагере как во всем мире, так и в Курдистане, достаточно убедительно доказывают, что социалистической идее не под силу решить курдскую проблему.

В целом вопрос о политическом плюрализме стоит таким образом. Сейчас все курдские движения - и ДПК, и РПК, и ПСК создают свои институты, академии, открывают телевидение, радио и так далее. И есть определенные условия для того, чтобы эти учреждения преодолели границы партийности, приобрели общенациональные формы. Но ведь нельзя сказать, что “Мед-ТВ” - это курдское телевидение, то есть национальное телевидение! Это – телевидение РПК. ”Курдистан-ТВ” - это телевидение ДПК. Очень обидно, когда телевидение называется именем какой-то партии. Но учреждения, какие бы ни были - и радио, и телевидение, и институт или академия - когда-то приобретут национальные формы. Тогда первым долгом нужно, чтобы была открыта дорога для национальных кадров. А что такое национальные кадры? Любая страна, которая получает независимость - нуждается в валюте, чтобы укрепить экономику, и в ученых, в грамотных научных кадрах. У такого-то народа есть такие-то ученые, у других народов нет, но у курдов они есть, беда только в том, что они разбросаны по всем странам мира и обслуживают кого угодно, только не курдов. Соответственно, для того, чтобы учреждения приобрели национальный характер, нужно пригласить эти кадры. То есть нужно пригласить этого ученого, исходя не из его идеологии – за победу он ДПК, за победу РПК или нет. Одна из ошибок РПК в том и состоит, что, приглашая эти кадры - исходят из политической позиции. Это - самое страшное. Не желательно, чтобы ДПК также пошла по этим следам. Вот сейчас открыта Академия Наук, премьер-министр (Нечирван Барзани) обращается к ученым, чтобы помогли в развитии языка, создании словарного фонда и так далее – при этом он не должен исходить из политической позиции этого ученого, его мировоззрения. Если будет так - можно точно сказать, эта академия не партийная, а именно национальная. Это - то, что требуется. Кстати, почему в начале 90-х годов не могли дальше развивать свою свободную зону? По мнению Баве Назе  (Абдальрахим Мохаммед Латиф – курдский писатель) - первая ошибка ДПК и ПСК состояла в том, что они согласились между собой на принцип “фифти-фифти”. Это страшно. Например, можно представить: если министр из ДПК – его зам из ПСК, и наоборот: если министр из ПСК, его зам обязательно должен быть из ДПК. Т.е., исходили не из оценки как специалистов, а из партийных интересов. Государственная структура образовалась на основе двух партий, а когда между ними начался конфликт - сразу все развалилось. Но хотя  ДПК Ирака, как и основанный Талабани ПСК, и объявили себя выразителями общенациональных интересов – проблемы нельзя было преодолеть одними декларациями, и по причинам чисто объективным (как, впрочем, и субъективным), ДПК и ПСК раз за разом демонстрировали типичный модус поведения кланово-племенных структур.

 Каждый пошел в сторону своей партии - и все. Это была страшная ошибка, не должны были соглашаться на это. Выборы состоялись, и действительно они были демократичны, но одна партия не согласилась на такие результаты... и пусть бы она не согласилась, это были бы ее проблемы. Но на “фифти-фифти” не надо было идти, потому что в дальнейшем - уже видно было, что случится развал. Партия в оппозиции - есть партия в оппозиции, это один из признаков демократии. А Дж. Талабани не хочет идти на такой шаг.[143]

Партии левого толка – не единственные, кто активно работал в Курдистане. Религиозные партии также стремились завладеть умами и сердцами людей, желая сохранить старый порядок вещей, не замечая, что курдам свобода и независимость нужны больше, чем религия. Возглавляемая религиозными партиями борьба причинила курдскому движению большой вред, т.к. их интересы не соответствовали интересам курдского народа. Только тот, кто потерял надежду на будущее, стремился к религиозным фанатикам, несущим иллюзорную надежду. Курды никогда не были подвержены религиозному фанатизму. У арабов, персов и турок существовали даже поговорки, смысл которых сводился к тому, что курд не может быть настоящим мусульманином. Если у большинства народов религия служит фактором сплочения, противопоставляет их другим народам, то курды, с одной стороны, исповедуют две религии, т.е. ислам и езидизм (и это не считая небольших групп ассимилированных христиан и курдистанских евреев), причем ислам обоих толков: как шиитского, так и суннитского. С другой стороны, религия связывает курдов с народами, угнетающими их, и издавна служила средством ассимиляции и угнетения. Таким образом, почва для религиозного экстремизма  в Курдистане весьма узка. В  то же время исламские партии могут помочь в борьбе за сохранение морали и социального спокойствия.

Курды нуждаются в скорейшей политической реформе. Они создали гораздо большее количество партий и организаций, чем требуется. Безусловно, демократия – это прекрасная вещь, но каждая отдельная партия стремится реализовать свою программу, игнорируя интересы широких масс. Хотя многопартийная система и политический плюрализм прекрасно функционируют во многих странах, но для курдов многопартийность означает также и то, что каждая отдельная партия стремится монополизировать влияние. Некоторые партии создали собственные телевизионные каналы, и до определенной степени это хорошо, т.к. сохраняются связи между Курдистаном и курдской диаспорой за рубежом. Но есть другие вещи, которые более приоритетны. Прежде всего, это политическая реформа ради устранения напряженности в обществе.

Прежде всего – необходима сила, которая не на словах, а на деле подняла бы общенациональное знамя.  Такой силой может явиться только правительство Южного Курдистана. Именно Южный Курдистан, с существующей в нем формой государственности, должен стать центром формирования курдской нации. Но для этого необходимо:

1. Скорейшее превращение Курдистана в полноценное государственное образование (  здесь не имеется в виду обязательный суверенитет – играть существенную политическую роль Курдистан мог бы и в статусе субъекта федерации. ), управляемое легитимно избранным правительством, проводящим скоординированную политику.

2. Сознательные действия правительства по превращению Курдистана в центр общенациональной культуры, и как главная основа для этого -  скорейшее введение общекурдского алфавита на латинской основе.

3. Активная политика правительства по пропаганде национальных идей и организации курдской диаспоры во всем мире.

4. И, наконец, самое главное - способность и желание самих руководителей Курдистана отвлечься от узкорегиональных интересов и взглянуть на мир с широкой общенациональной точки зрения.

Ныне в Курдистане уже идут обнадеживающие процессы. Но, к сожалению, они идут слишком медленно. А курдам некогда ждать.[144]

Как видно, политической целью курдов является федерация в составе демократического Ирака. Федерализация страны – вопрос, фактически решенный в договоренностях между оппозицией. В поддержку этой идеи высказывались в Вашингтоне и в Лондоне.

О том, каким видят иракские  курды будущее своей страны – говорит проект Конституции Иракского Курдистана (в марте 2003 года он принят в рамках проекта будущего иракского государства единогласно на заседании объединенного парламента Иракского Курдистана в Эрбиле – объединенного, потому что страна разделена на два неформальных региона: в одном из них, где главный город Сулеймания, правит Патриотический Союз Курдистана, в другом, с центром в Эрбиле, Демократическая Партия Курдистана). В проекте будущего федерального Ирака постулируется статус Иракского Курдистана как органической и неотъемлемой части Ирака.[145](см. Приложение).

Эта конституция определяет политическую систему Курдистана как «многопартийную, плюралистическую, парламентскую и республиканскую». Источником власти провозглашается народ Курдистана, состоящий, по конституционному определению «из курдов и национальных меньшинств: туркмен, ассирийцев, халдеев и арабов». В качестве официального языка в Курдистане провозглашается курдский, в качестве общегосударственного признается арабский; за туркменским и ассирийским признается статус «языка культуры и образования для тех, кто говорит на нем». Столицей Курдистана объявляется Киркук. Гарантируются все общедемократические права и свободы. Порядок назначения правительства аналогичен российскому: президент назначает премьера, последний формирует правительство, которое утверждается парламентом. Оговаривается, что в правительство должны входить представители национальных меньшинств. Далее утверждается приоритет Конституции перед общефедеральными законами, что фактически означает не столько федеративное, сколько конфедеративное устройство. Однако горький опыт курдов показывает, что только таким образом можно обезопасить себя от покушений со стороны арабского национализма. Сюда же относится статья, провозглашающая, что в  случае появления акта, в одностороннем порядке изменяющего структуру федерации без согласия Регионального Курдистана, курды могут осуществить свое право на самоопределение. Вопрос о разграничении полномочий между Курдистаном и федеральными властями, который должен быть предметом особого договора, не затрагивается в проекте Конституции, отмечается только, что таможенные сборы признаются компетенцией федерации.

В настоящее время наиболее актуальным является даже не вопрос о форме федерации, а вопрос о степени участия курдов в центральном правительстве. Согласно предварительным договоренностям между оппозицией, курды должны занимать не менее 25% всех высших должностей (по проценту от численности населения). Более того, в настоящее время стоит вопрос о том, что курд может быть президентом или премьер-министром Ирака. В мае 2003 года, когда формирование временного правительства казалось делом ближайшего будущего, наиболее вероятным лидером нового Ирака казался председатель ДПК Масуд Барзани.

Курдские лидеры также настаивают на том, чтобы законы, не касающиеся внешней политики или других предметов, находящихся в исключительной компетенции национального правительства, передавались на ратификацию Национальной Ассамблее Курдистана прежде, чем они вступят в действие на курдской территории. Придерживаясь сравнительно «либеральной» школы в Исламе, они заявляют, что хотели бы иметь возможность отклонить принимаемые национальным правительством законы, базирующиеся на строгой интерпретации шариата.

Важным пунктом стало сохранение контроля курдов над местной милицией, известной под названием пеш мерга, которая, согласно проекту, должна быть преобразована в Национальную гвардию иракского Курдистана. Проект предлагает курдскому парламенту «заниматься вопросами кадрового обеспечения, регулирования и управления» Национальной гвардией. Хотя курдские лидеры и готовы позволить министерству гражданской обороны, расположенному в Багдаде, осуществлять номинальный контроль над гвардией, реальное командование ею должно осуществлять Курдское региональное Правительство.
Документ также запрещает размещение солдат из других районов страны на территориях, занятых курдами, без согласия курдского парламента. «Это гарантирует право курдского народа на самооборону», - сказал Ровщ Шавайс, президент Курдской национальной ассамблеи (регионального парламента). Пеш мерга, длительное время возглавлявшая сопротивление правительству Хусейна, стала единственным видом вооруженных сил Ирака на курдских территориях с момента приобретения ими автономии. Поскольку в годы последней войны американские войска не могли проникнуть в Ирак со стороны Турции, именно пеш мерга воевала на северном фронте против режима бывшего президента. После войны она продолжала обеспечивать безопасность в районах, населенных курдами.
На протяжении трех десятилетий своего правления Хусейн неоднократно отдавал приказы о проведении военных операций против курдов, которые, как он считал, занимались подрывной деятельностью. Курдские официальные лица заявляют, что во время этих операций было убито более 180 тысяч курдов, в том числе – и с использованием химического оружия.
Предложенный проект временной конституции запрещает создание любых вооруженных группировок, не входящих в состав официальных вооруженных сил и сил безопасности страны. Администрация Буша выразила пожелание, чтобы пеш мерга вошла в состав новой иракской армии или подразделений гражданской обороны, находящихся под контролем национального правительства.

Курдские лидеры хотят сохранить собственную судебную систему и собственный уголовный кодекс. Они также хотят, чтобы проект новой конституции Ирака, который будет вынесен на национальный референдум, получил одобрение большинства населения Курдистана.

 «Это – наша гарантия от экстремизма», - заявляет Шавайс. – «Если большинство населения Ирака захочет прихода к власти религиозного правительства, мы должны сохранить за собой право иметь светское правительство, которому отдает предпочтение наше население».[146]

Курдские лидеры также хотят, чтобы временная конституция регламентировала процесс возвращения двремя для этого еще не пришло, т.к. не однозначен подход международного сообщества и самой политической элиты курдов. Государство не будет настолько сильно, чтобы обеспечить все права человека.)

+

курды-заложники политики.

Глава 3. Политико-правовые аспекты в содержании школьного исторического образования

3.1. Теоретико-методологические основы правового воспитания

            В последнее время в России остро встал вопрос о необходимости обновления гуманитарного образования, что связано с модернизационными процессами в обществе и государстве, которые строятся на основе демократических ценностей. Гуманитарное образование позволяет воспитать не узкого специалиста-технократа, а человека думающего, обеспокоенного судьбой духовных и нравственных ценностей, с широким социальным кругозором, не ограниченного лишь умением быстро извлекать и применять нужную информацию.

            Необходимость совершенствования гуманитарного образования, базирующегося на социально-гуманитарных науках, подтверждается и психологами, и социологами, которые констатируют нарастание тревожности, неуверенности в будущем, страха при низком уровне ответственности современных подростков и юношей. К неблагоприятным явлениям, носящим все более выраженный характер, относят бытующую в среде подростков немотивированную жестокость, социальный инфантилизм, преобладание потребительских настроений.

            Даже тот факт, что россияне подвержены  огромному влиянию со стороны аферистов, разворачивающих свою деятельность на политическом поприще, в экономической  сфере, наживающихся за счет вкладов необразованного населения в финансовые пирамиды, формирующих электорат за счет жалких подачек, свидетельствует о низкой политической, правовой и экономической культуре населения, которому необходим  последовательный ликбез.  А учитывая, что школа во многом утратила воспитательный характер воздействия на своих питомцев, реально сложилась ситуация плюрализма ценностных установок, моральных ориентиров и культурных норм, то необходимо  остро ставить вопрос о значимости научных знаний об обществе и о себе в нем.

             В Национальной доктрине образования в Российской  Федерации  качестве приоритетной выдвинута задача воспитания гражданина: «Система образования призвана обеспечить воспитание патриотов России, граждан правового, демократического, социального государства, уважающих права и свободы личности и обладающих высокой нравственностью». Один из важных путей к решению этой задачи – создание и совершенствование системы обществоведческого образования.

            Под обществоведческим образованием понимается необходимое условие оптимальной социализации личности, содействующее вхождению  в мир человеческой культуры и общественных ценностей и в то же время открытию и утверждению ею уникального и неповторимого собственного «я».[151]

            Обществоведческое образование включает в себя  несколько учебных  курсов (граждановедение, обществознание, политология, правоведение), способствующих реализации приоритетных задач, обозначенных в Национальной доктрине. Осуществление такого образования в современной  российской школе позволяет выполнить требование  общества о становлении гражданина, который в современных условиях наделяется такими свойствами как: умение жить в условиях рынка, обеспечивая себе экономическую самостоятельность, способность интегрироваться в сложившуюся систему общественных отношений, умением устанавливать контакты с другими людьми, готовность к объединению для решения лично и общественно значимых проблем, к сотрудничеству и согласию, неприятие агрессии, жестокости и насилия над личностью.[152]

          Условием выполнения образованием своей миссии является модернизация. Новые вызовы российской школе обуславлга, суннитского центра и курдского севера. До сих пор единственным связующим звеном между ними была авторитарная диктатура арабско-суннитского меньшинства. Вопрос в том: может ли единство Ирака держаться на иных основах? Тем более при полном отсутствии демократических традиций в обществе и разгроме старой политической элиты. Нынешние события показывают, что американцам, при всем их старании, трудно будет создать себе практическую опору в арабском обществе Ирака. В то время, когда на юге господствуют фундаменталистские настроения – сунниты, превратившиеся теперь в обыкновенное меньшинство, очевидно, никогда не простят американцам утраты господствующей роли в государстве. В этом отношении можно сделать вывод, что, чем более антиамериканскими будут центр и юг – тем сильнее будут американцы ставить на лояльный им курдский север. Вопрос о независимом Курдистане, как «запасном плане» для Вашингтона, уже открыто обсуждается в американской прессе.[148]

Можно сказать, что курдское национальное движение  уникально – нет даже тени стремления к политической реформе. Основные политические партии, как и сорок лет назад борются со своими политически противниками, получая помощь от их врагов. Даже события последнего десятилетия серьезно не повлияли на общую картину.[149]

Легко спрогнозировать, что курдская проблема, приобретая глобальный характер, будет все более и более обостряться, вовлекая в свою орбиту все больше участников, поэтому уже сегодня становится актуальной задача поиска путей решения этого застарелого конфликта.

Курдская проблема в начале третьего тысячелетия приобретает характер крупнейшей гуманитарной катастрофы на нашей планете.

Речь идет о чудовищной дискриминации, ведущей к уничтожению одного из древнейших этносов, носителей богатейшего культурного наследия.

Решение этой мировой проблемы – вот широкое поле деятельности для многочисленных правозащитных организаций. Вот где можно приложить усилия мирового сообщества, в том числе международных организаций, для реализации провозглашаемых принципов защиты прав человека и национальных меньшинств. Как известно, право любого народа свободно осуществлять свое экономическое, социальное, культурное и политическое развитие декларировано резолюциями ООН и не подлежит обсуждению. К сожалению, ООН не слишком настаивала на его претворении в жизнь ни тогда, когда в Турции запрещался курдский язык, ни тогда, когда Саддам Хусейн травил курдов газами. Однако в настоящее время реально создалась ситуация, когда ООН может и должна приложить все усилия для гармонизации и демократизации национальной ситуации в Ираке.

Публицист Марек Хальтер в статье “Уроки Косова” пишет: “… Впервые в истории главы государств и правительств приняли решение, ссылаясь не на непосредственный экономический или политико-стратегический интерес, а на мораль”.  Безусловно, курды также заслужили того, чтобы к решению их проблем международное сообщество подходило с точки зрения морали и справедливости.[150]

(подтвердить гипотезу о том, что курды, подобно любой нации мира, имеют естественное право на независимое государство, но время для этого еще не пришло, т.к. не однозначен подход международного сообщества и самой политической элиты курдов. Государство не будет настолько сильно, чтобы обеспечить все права человека.)

+

курды-заложники политики.

Глава 3. Политико-правовые аспекты в содержании школьного исторического образования

3.1. Теоретико-методологические основы правового воспитания

            В последнее время в России остро встал вопрос о необходимости обновления гуманитарного образования, что связано с модернизационными процессами в обществе и государстве, которые строятся на основе демократических ценностей. Гуманитарное образование позволяет воспитать не узкого специалиста-технократа, а человека думающего, обеспокоенного судьбой духовных и нравственных ценностей, с широким социальным кругозором, не ограниченного лишь умением быстро извлекать и применять нужную информацию.

            Необходимость совершенствования гуманитарного образования, базирующегося на социально-гуманитарных науках, подтверждается и психологами, и социологами, которые констатируют нарастание тревожности, неуверенности в будущем, страха при низком уровне ответственности современных подростков и юношей. К неблагоприятным явлениям, носящим все более выраженный характер, относят бытующую в среде подростков немотивированную жестокость, социальный инфантилизм, преобладание потребительских настроений.

            Даже тот факт, что россияне подвержены  огромному влиянию со стороны аферистов, разворачивающих свою деятельность на политическом поприще, в экономической  сфере, наживающихся за счет вкладов необразованного населения в финансовые пирамиды, формирующих электорат за счет жалких подачек, свидетельствует о низкой политической, правовой и экономической культуре населения, которому необходим  последовательный ликбез.  А учитывая, что школа во многом утратила воспитательный характер воздействия на своих питомцев, реально сложилась ситуация плюрализма ценностных установок, моральных ориентиров и культурных норм, то необходимо  остро ставить вопрос о значимости научных знаний об обществе и о себе в нем.

             В Национальной доктрине образования в Российской  Федерации  качестве приоритетной выдвинута задача воспитания гражданина: «Система образования призвана обеспечить воспитание патриотов России, граждан правового, демократического, социального государства, уважающих права и свободы личности и обладающих высокой нравственностью». Один из важных путей к решению этой задачи – создание и совершенствование системы обществоведческого образования.

            Под обществоведческим образованием понимается необходимое условие оптимальной социализации личности, содействующее вхождению  в мир человеческой культуры и общественных ценностей и в то же время открытию и утверждению ею уникального и неповторимого собственного «я».[151]

            Обществоведческое образование включает в себя  несколько учебных  курсов (граждановедение, обществознание, политология, правоведение), способствующих реализации приоритетных задач, обозначенных в Национальной доктрине. Осуществление такого образования в современной  российской школе позволяет выполнить требование  общества о становлении гражданина, который в современных условиях наделяется такими свойствами как: умение жить в условиях рынка, обеспечивая себе экономическую самостоятельность, способность интегрироваться в сложившуюся систему общественных отношений, умением устанавливать контакты с другими людьми, готовность к объединению для решения лично и общественно значимых проблем, к сотрудничеству и согласию, неприятие агрессии, жестокости и насилия над личностью.[152]

          Условием выполнения образованием своей миссии является модернизация. Новые вызовы российской школе обуславливают необходимость организации эффективного гражданского образования, реализации на практике комплексного подхода, использование всего образовательного арсенала в интересах достижения основных целей учебно-воспитательного процесса. Под гражданским образованием понимается системная, комплексная деятельность участников образовательного процесса и общественных институтов, направленная на создание условий для усвоения учащимися специальных знаний, умений, навыков, развитие гражданских качеств личности, приобретения ими позитивного социального опыта посредством формирования у учащихся базовых социальных компетентностей, понимаемых как способность применения знаний, умений и навыков в жизненной ситуации.[153]

           В соответствии с «Концепцией модернизации российского образования на период до 2010г.», утвержденной распоряжением Правительства РФ от 29.12.2001 № 1756-Р, целью гражданского образования должно стать формирование  социально-гражданской компетентности личности. Социально- гражданская компетентность личности – совокупность готовности и способностей, позволяющих ей активно, ответственно и эффективно реализовывать весь комплекс гражданских прав и обязанностей в демократическом обществе, применять свои знания и умения на практике.[154] В соответствии с Концепцией гражданского образования в общеобразовательных учреждениях социально-гражданская компетентность понимается как гражданственность, включающая в себя:

- понимание своих прав и свобод и умение использовать их на практике в рамках уважения прав и свобод  других граждан;

- личную ответственность за свой выбор и свое поведение, осознание необходимых юридических и моральных обязательств перед  обществом и государством;

- действенное и критическое отношение к социальной реальности на основе свободного личного выбора, моральных убеждений и побуждений, идеалов равноправия граждан и суверенитета народа по отношению к власти;

- способность вести позитивный диалог  с властью, другими гражданами и гражданскими объединениями;

- осознание своей гражданской идентичности – принадлежности к стране, обществу и государству, их правовому, культурному и языковому пространству.[155]

           Стержнем социально-гражданской компетентности является правовая и политическая культура, формируемая посредством правового образования, а оно необходимо в условиях развития правовой системы страны, закреплением в Конституции огромного пласта прав и свобод человека, с одной стороны, и значимостью сохранения правопорядка в условиях социальной нестабильности – с другой.  Правовое образование – специфическая область воспитательно-образовательной работы в сфере граждановедения, направленная на  формирование развитого правосознания и высокой правовой культуры.

           Правосознание определяется как совокупность представлений, чувств, выражающих не только знание права, но и отношение к нему, уважение его как общечеловеческой ценности. Правосознание не только отражает правовой опыт человека, но и мотивирует его поведение.[156]

            Правовая культура – это комплекс представлений той или иной  общности людей о праве, его реализации, о деятельности государства и должностных лиц.[157]

            Правовая культура, являясь частью общей культуры, входит в совокупность социальных достижений общества. Уровень правовой культуры индивида находится в тесной взаимосвязи с состоянием правовой культуры общества в целом. В качестве одного из показателей правовой культуры выступает правовая воспитанность каждого человека, под которой следует понимать «высокий уровень правосознания, проявляющийся не только в законопослушании, но и правовой активности, в полном и эффективном использовании правовых средств в практической деятельности, в стремлении в любом деле увидеть утвердить правовые начала как высшие ценности цивилизации».[158] Деятельным показателем сформированности правовой культуры является готовность гражданина лично участвовать в социальной и политической жизни страны.

            А.Ф. Никитин представил правовую  культуру   личности  в  виде      «дома», в котором три этажа.

            На первом этаже разместились правовые знания и умения ими пользоваться. Так называемый, «смысловой компонент».

            Современный взгляд на гражданское образование конкретизирует  и расширяет точку зрения Никитина, добавляя к ряду теоретических основ, знания о правах и свободах личности, законодательства Российской Федерации, о правопорядке, существующем в обществе, путях и способах его укрепления.

            Второй этаж обозначает отношение к праву как к социальной ценности, выработку установки на законопослушное поведение. Это – эмоциональный компонент, имеющий мировоззренческое значение и играющий роль связующего звена между сознанием и поведением человека.

            Третий – социально-активное поведение личности, проявляющееся в осознанном, правомерном поведении, эффективной реализации своих прав и свобод, ответственном отношении к обязанностям  гражданина РФ, способности в любых ситуациях действовать юридически верно.

             При этом о высокой правовой культуре и развитом правосознании можно будет говорить тогда, когда подобное поведение войдет в культуру, в быт, в привычки человека.

             На эффективность перехода правовых знаний в убеждения влияет развитие способности учащихся правильно осознавать соотношение правовых и моральных норм, их умения аргументировать правильность, необходимость законодательных положений, их соответствие нормам общечеловеческой морали.

             «Фундаментом» «дома» служат идейно-политические и нравственные убеждения личности.

             От добротности «фундамента» зависит дееспособность всех системообразующих элементов.

             Все части правовой культуры взаимосвязаны, как и части дома. Отсутствие или разрушение одного звена приведет к падению всей конструкции.

             Здание правовой культуры, как и здание дома возводится постепенно.

             Строительство этого здания согласовано с Конституцией РФ и законом РФ «Об образовании».

             Одним из реальных проявлений сформированности правовой культуры выступает постоянный устойчивый интерес учащихся к правовым аспектам общественной жизни, который способен обеспечить успешность самостоятельного овладения человеком правовыми знаниями по окончании школы, так же как и умениями, навыками правомерного и правозащитного поведения.

             Правовая культура подразумевает качественно высокий уровень отношения учащихся к праву. Ее требования выше, чем требования закона.[159]

             Не менее значимыми на современном этапе являются знания о сфере политики. Сегодня любой гражданин сталкивается с новым явлением – политическим плюрализмом, множественностью партий и партийных идеологий. Ныне ему предоставлена возможность участия  в альтернативных выборах, на него обрушивается разнородная калейдоскопическая политическая информация, а нередко и целенаправленная дезинформация. Возрастание роли политологии – науки о политике, об устройстве, распределении и осуществлении власти – определяется тем, что от суммы индивидуальных позиций по отношению к политике, от  сознательного политического выбора граждан зависит судьба России, а значит, и собственная судьба. Становление России как демократического государства невозможно без культивирования демократических ценностей в сознании людей. Политология способствует их привитию.  Знания о мире политики являются барьером перед попытками политических манипуляций сознанием и поведением людей, обеспечивают политическую свободу.[160]

           Система образования не может абстрагироваться еще от одной важной составляющей демократического мышления – идеи прав человека. Эта идея имеет давно осознанное, практически во всем мире, значение для обеспечения, во-первых, безопасности и нормальных условий бытия человека, а во-вторых, для  умиротворения людей и сообществ как внутри отдельных стран, так и в международных отношениях.

             Права человека  - не только цель  обновляемого гуманитарного образования, но и средство воспитания, особенно в нравственной сфере, т.к.   способствуют формированию культуры мира у учащихся.[161]  При освоении этой культуры у учащихся проявляются кардинальные качества свободной личности – человеческое достоинство и чувство ответственности, являющееся по своей сути нравственно-правовым. 

            Существенное  значение в работе с правами человека имеет формирование такого высоконравственного качества, как миролюбие. Это качество складывается из особенностей нравственных проявлений, характеризующихся в целом  бесконфликтностью, толерантностью, способностью уважать право других  людей иметь свою точку зрения, занимать свою социально-политическую позицию.

            Следующее нравственное качество, развитию которого способствует осознание прав человека, - любовь к справедливости.

            Говоря о воспитательном потенциале прав человека, следует упомянуть такое важное гражданское (личное) право человека как свобода совести. Понимая идеологию, философию прав человека, учащийся проникает верой в истинность каждого права, а следовательно, и  в истинность права на свободу совести, религии. Он будет уважать народы другой национальности, расы, веры, культуры.        

            Нужно учитывать и глубокий интернационализм прав человека, который лежит не на поверхности, а становится очевидным, когда учащиеся прилагают определенные усилия для осмысления сути функционирования системы прав человека. Здесь следует  иметь в виду скрытое противоречие между правами человека и правами народов, наций. Суть этого противоречия заключается  в том, что в известных условиях реализация права народов на самоопределение может создать трудности для реализации прав отдельных граждан, например: на участие  в государственном управлении, на свободное передвижение, на образование, на жилище и т.д. Это противоречие, имеющее место сейчас в некоторых многонациональных государствах, может быть снято путем совершенствования правового механизма реализации народами права  на суверенитет, самоопределение. Но и до этого именно права человека самим своим духом побуждают противоборствующие силы избегать экстремизма в  своих действиях, искать пути компромиссного решения спорных вопросов.[162]

            Итак, основные  цели обучения правам человека можно сформулировать следующим образом:

·         воспитание человеческого достоинства;

·        формирование межличностных отношений в духе терпимости, ненасилия, уважения, солидарности;

·         передача знаний о правах человека в национальном и международном измерениях;

·         воспитание понимания неразрывной связи прав человека и сохранении мира на Земле.

            Обучение правам человека в общем образовании выполняет следующие функции:

·     философско-культурологическую, направленную на формирование планетарного сознания, расширение кругозора, преодоление узконационального мышления, обыденных предрассудков и стереотипов по отношению к другим народам и их культурам;

·     образовательно-правовую, смысл которой состоит в повышении правовой культуры учащихся путем расширения знания не только национальных, но и международных правовых норм, элементов правоотношений и правовых институтов, умение творчески использовать эти знания для решения социально-правовых проблем;

·     воспитательно-формирующую, ориентированную  на глубокое восприятие и осмысление прав человека, становление нравственных представлений, оценок, требований и преобразование их в устойчивые убеждения и прочные навыки сознательного гуманного поведения;

·     психолого-развивающую, в процессе которой пробуждается и совершенствуется интерес человека к самому себе, своему внутреннему миру, познанию своего Я, системе потребностей, интересов, установок, что составляет психологическую основу самовоспитания и самосовершенствования;

·     коррекционную, которая направлена на диагностику отклоняющегося поведения (агрессивность, насилие, нетерпимость, жестокость) и его коррекцию психолого-педагогическими средствами.[163]

            У  учащихся, глубоко усвоивших «дух» и «букву» прав человека, развивается антитоталитарное, демократическое мышление, свободное от специально навязываемых схем, клише. Учителю необходимо вместе с учащимися организовывать поиск синтеза, т.е. неких позитивных выводов, показывающих, что права человека не только опровергают устаревшее, но и созидают то, что реально в нашей стране с ее специфическими условиями.

            Итак, права человека – органическая часть политико- правовой культуры личности, формирование которой должно базироваться на разработанных принципах обновления гуманитарного образования, структурным  элементом которого является правовое образование.

           Основными принципами правового образования являются непрерывность, междисциплинарность, интеркультурность, связь с практической деятельностью.

            Непрерывность правового образования в средней школе реализуется через его многоэтапность, выделение трех основных блоков, соответствующих периодам формирования личности с 1-го по 11-й класс.

            Принцип междисциплинарности предполагает реализацию правового образования через использование гуманистического потенциала изучаемых предметов (в первую очередь, предметов гуманитарного  характера), а также через общность методических подходов  к преподаванию. Наиболее эффективно данный принцип реализуется в интеграции правовых модулей  в курсы истории, обществознания, литературы.

            Принцип интеркультурности  выражает универсальность прав человека, что подчеркнуто во Всеобщей декларации, а с другой стороны – мультикультурный (полиэтнический) характер российского общества. В системе правового образования этот принцип реализуется  качестве инегрального компонента  всего учебно-воспитательного процесса: через освоение многообразия правовых  систем различных эпох и народов, через осознание права как социального  наследия, несущего на себе отпечаток определенных этнокультурных условий, через приобщение к сотрудничеству в аспекте соблюдения и защиты прав. При этом обращение к базовым нормам международного права, соотнесение с ними национальных норм особенно актуально   в условиях быстро меняющегося общества.

            Принцип связи преподавания с практической деятельностью выражает неразрывное единство знаний – убеждений – поступков человека, проникнутого духом признания и уважения закона, прав и свобод каждого человека. Данный принцип предполагает включение  образование социального окружения ученика (семья, друзья, учителя). Сама школа при этом должна стать правовым пространством, а родители, учащиеся и учителя – равными субъектами правовых отношений.  Необходимо добиться, чтобы атмосфера справедливости, доброжелательности, уважения прав человека стала постоянным спутником всего школьного коллектива. Только в таких условиях правовое образование будет эффективно  способствовать гуманизации  межличностных отношений, а следовательно, и общества,  и  государства.

            Указанные принципы нацелены на выполнение социального заказа общества в сфере воспитания и образования.[164]

3.2. Уровень политико-правовых знаний и умений российских школьников

             Для того, чтобы определить  особенности исторического материала, который может способствовать  формированию правовой культуры необходимо выяснить, что дети знают о политико-правовой сфере общества, распределить обнаруживающиеся смысловые блоки по трем сферам правового сознания – когнитивной, праксеологической и аксиологической.

             В рамках  международной исследовательской программы CIVIC  был проведен  опрос около 4000 школьников на базе международного теста, включавшего задания политико-правовой направленности. В тестировании принимали участие как девятиклассники, так и учащиеся выпускных классов, что позволило провести сравнительный анализ уровня их обществоведческой подготовки по блоку политико-правовых знаний.[165]

             Выявлялся уровень сформированности понятийного аппарата на основе выделения таких понятий как: политический режим, ветви власти, демократические выборы, право, закон, права человека, права ребенка, политика. Особенное внимание уделялось пониманию принципов гласности и плюрализма мнений, основных положений Конституции РФ, Всеобщей декларации прав человека. Выявлялось  также знание отдельных фактов (о налоговой, экологической политике) и осмысление некоторых выводов (например, по проблеме реформирования общества).

              Задания подразделялись на две группы. Первую составили так называемые когнитивные задания, предполагающие выбор правильного ответа. Вторую – рейтинговые задания, ориентирующие учащихся на выражение собственного отношения, высказывание своего суждения по определенным политико-правовым проблемам.

             Школьникам 11 класса предлагалось меньше заданий на выбор ответов (были исключены задания по таким вопросам, как права ребенка, закон и право, международные организации, политические реформы). Были полностью обновлены задания по таким содержательным позициям, как «Законодательная и исполнительная власть», «Участие граждан в политике». В результате возросло количество заданий, направленных на выявление умений ориентироваться  в политической информации, перерабатывая ее на основе полученных знаний.

             Более половины девятиклассников  успешно справились с тестовыми заданиями. При этом показатели знаний и умений учащихся в области права существенно выше, чем в области политологии.

             Большинство школьников осознают сущность  права как важнейшего регулятора общественных отношений и деятельности людей (74%); понимают различие между правовым и неправовым законом (73%); знают в основном содержание прав человека и умеют подразделять их на группы (82%). Более половины учащихся имеют представление о важнейших международных документах в области прав человека, а также о Конституции как Основном Законе РФ.

              В ответах значительной части девятиклассников обнаруживается сформированность одного из главных для правового компонента обществоведческого курса умений – оценивать социальную деятельность людей с позиции права. Так, 58% тестируемых, проанализировав с этих позиций поведение должностных лиц в различных ситуациях, указали на то, что свидетельствовало  о правонарушении. 65% выпускников, сопоставив указанные действия общественно-политических организаций с требованиями закона, правильно оценили их как противозаконные.

            Учащиеся одиннадцатых классов справились с тестом лучше и показали более высокие знания как в области права, так и в области политологии.  Наиболее заметный позиционный скачок произошел в знаниях о демократии, демократических выборах и роли избирателя. Причем можно говорить об осознанности, глубине, гибкости и оперативности знаний. Так, например, в рейтинговом задании, требующем вывить политическое действие, позволяющее рядовому гражданину наиболее эффективно влиять на политическую власть, на первое место у одиннадцатиклассников вышла позиция «голосование на выборах». Показательно также, что голосование на выборах, по мнению 80% одиннадцатиклассников, является одной из наиболее важных характеристик «хорошего гражданина».

             Подобная тенденция наблюдается и по ряду других  содержательных линий: права человека, роль СМИ в политике, законодательная и исполнительная власть.

             Анализ полученных результатов показал, что у большинства старшеклассников происходит становление ряда специфических  для политико-правового компонента обществоведческого курса умений: объяснять, оценивать и прогнозировать политические события и явления с позиции имеющихся знаний; выявить основную идею статьи; анализировать предвыборные партийные документы, выявлять их главную политическую направленность.

             Подавляющее большинство одиннадцатиклассников (91%) правильно указывают  главную функцию государства – гарантировать мир и порядок в обществе, отрицательно оценивают ситуации, когда люди подчиняются несправедливым законам.

             Среди социальных аспектов деятельности государства учащиеся 11 классов называют: обеспечение  нормальных жизненных условий пенсионерам; гарантированность работы всем желающим; обеспечение всем бесплатного общего основного образования.

             В содержательном блоке  «Демократический принцип равенства» наблюдается недостаточная осознанность в вопросе о половом равноправии, т.к. многие считают, что мужчины должны иметь преимущество в получении работы, когда ее не хватает для всех (62%).[166]

             Исследования подобного рода позволяют увидеть недостатки правового образования и воспитания, определить причины этих недостатков и наметить пути решения этой проблемы.

              Для решения задач данной работы необходимо обратиться к опыту, полученному в процессе прохождения педагогической практики в  сентябре 2003 года в одной из общеобразовательных школ  Нижнего Тагила (МОУ № 33).

              По аналогии с международным исследованием был организован констатирующий (формирующий) эксперимент.[167] Базой исследования являлись учащиеся 9 и 10 классов. Эксперимент позволил определить уровень развития трех составляющих правового сознания – когнитивной, праксеологической и  аксиологической.  Задания были представлены в виде когнитивных и рейтинговых, и были подготовлены Л.Н. Боголюбовым при сотрудничестве с другими авторами.[168]  (см. Приложение). 

             Тестовые задания (когнитивные) взяты из раздела о правах человека, но с их помощью можно проверить  и знания о Конституции РФ как Основном Законе государства, гражданском праве (вопросы, относящиеся к гражданскому кодексу и трудовому кодексу).

            С помощью рейтинговых заданий, которые были представлены в карточках, проверялось понимание права в современном мире; осознание понятия «закон»; оценка поступков людей с точки зрения права и морали; отношение к понятию «гражданин».

            Следует отметить, что девятиклассники справились с работой лучше, чем учащиеся десятого класса. Причем ученики девятого класса опирались на свой жизненный опыт, т.к. по учебно-тематическому плану по предмету обществознание эти вопросы освещаются позднее (со второй четверти), что не скажешь о десятом классе, «проходившим» эти разделы по праву  в прошлом году.

              Из 40 девятиклассников с тестовыми заданиями справились 35 человек (87,5%), т.е. те, кто ответил хотя бы  на 3 вопроса из 5 предложенных.   Но для выделения процентного соотношения по каждому параметру учитывались и ответы тех, кто ответил и на меньшее количество вопросов.

              Конституцию, как Основной Закон государства понимают 23 человека  из 40  (57%); права человека могут классифицировать 50%; на вопросы, связанные с правовыми нормами, относящимися к гражданскому и трудовому законодательству, ответило 50% учащихся.

             Из учащихся  десятых классов  (40 человек) с тестом справились 25  человек (62%). Процентный показатель для каждого объекта проверки высчитывался также как и для учащихся девятых классов. Правильное понимание Конституции наблюдается у 15 человек (37,5%); умение выделять и группировать права человека проявляется у 13 человек (32,5%); неплохие знания гражданского и трудового законодательства показали 15,5 учащихся (38,75%).

             Низкий показатель знаний о правовой сфере общества у десятиклассников связан с низкой мотивацией к выполнению данного задания, т.к. работа выполнялась анонимно и не предполагала оценивания, которое отразилось бы на успеваемости, а также не носила обязательного характера.

              Все девятиклассники высказали свои оценочные суждения по вопросам, предложенным в карточках. Некоторым учащимся предлагалось подумать над ситуацией выбора действия, если возникает противоречие между нравственным чувством и законом. (Задание: Отношение к закону, действующему в государстве, может быть различным. Возникает вопрос: обязан ли человек исполнять закон, который кажется ему несправедливым? Как поступить, если возникает противоречие между нравственным чувством и законом?). Ученики пришли к выводу о том, что закон необходимо соблюдать в любом случае, даже если он противоречит нравственным нормам. Роль любого законодательства видят  в сохранении стабильности государства. Другая ситуация о соотношении моральных и юридических норм представлена  в виде серии реплик пассажиров автобуса по поводу некультурного поведения молодых людей. Предлагалось ответить на вопрос - оправдана ли реплика: «Милиции на вас нет!».  В ответах прозвучали резонные замечания о низком моральном облике части современной молодежи, а также доводы о невозможности применения суровых мер наказания по отношению к подросткам (т.е. реплика «Милиции на вас нет» оправдана).  Другой вопрос из ряда заданий на совместимость понятий право и мораль ориентировал учащихся на мысль о том, что повышение морального уровня общества содействует укреплению правопорядка. Высказывания по данной проблеме указывают на то, что дети осознают, что правовые знания являются частью морального облика человека, и сложившиеся моральные устои и ценности заставляют человека задумываться о последствиях, т.е. мораль ориентирует личность на стремление к соблюдению законности, а законы, в свою очередь, гарантируют защиту. (Задание: Юристы часто подчеркивают мысль, что повышение морального уровня общества содействует укреплению правопорядка. Объясните, почему. Какая здесь связь? В чем она находит свое проявление?).

            Важным критерием для выявления деятельностно-коммуникативного и ценностно-ориентационного компонента правового сознания является понимание роли права как общечеловеческой ценности. Некоторые  действительно считают право ценностным аспектом человеческой жизни, отводя праву защитную функцию в вопросе о соблюдении прав и свобод человека. Другие определяют право как один из механизмов государственного воздействия на жизнь людей, считая, что право – это система общеобязательных норм, установленных государством и охраняемых его силой. Интересны высказывания  по вопросу о гражданских качествах. Гражданина наделяют такими характеристиками, как самостоятельность, ответственность за принятые решения, причем соотносят данное представление с качествами, необходимыми гражданам современной России.

            Такой параметр, как права человека слабо отражен в заданиях, но тем не менее эти задания позволяют выделить смысловые единицы, на которые можно опираться при формировании фонда знаний и умений  по вопросу о правах человека.

            Особую трудность вызвало задание, основанное на характеристике Декларации прав человека и гражданина, провозглашенной во Франции в 1789 году. Знания о естественных правах человека оказались поверхностными, т.к. дети не осознают  это понятие, что проявилось в их нежелании аргументировать точку зрения о том, что Декларация трактует права человека, как  элементы, родившиеся вместе с появлением человека и, следовательно, права человека – мера его свободы, а не  возведенная в закон воля господствующих классов, а также не видят связь теории естественного права с идеей правового государства, что свидетельствует о непонимании теории естественного права, которая и лежит в основе либеральной концепции о правах человека.

             Учащимся десятых классов были предложены те же вопросы для  рассуждения. Часть учащихся отказалась от ответа на проблемный вопрос, т.к., как уже было сказано выше, работа не носила обязательный характер.

              На вопросы о соотношении морали и права многие ответили, что право – безусловно, прогресс в развитии общества и влияет на благополучие людей, т.к. во многом  связано с гарантией соблюдения и защиты прав человека. С другой стороны, и сам человек должен следовать «букве закона» во имя сохранения мира и стабильности, даже, если закон противоречит некоторым нравственным убеждениям. Существуют и оригинальные ответы, в которых определяется возможность для преодоления противоречия между несправедливыми нормами закона и необходимостью сохранения своей нравственной позиции. Этот путь видится  в возможности использования неформальных связей с государством на основе деятельности особых обществ, где принимаются решения рекомендательного характера, которые представляются государственным чиновникам с целью совершенствования законов. Интересно отношение к понятию «гражданин». Гражданственность понимается как свобода в своих действиях при достижении совершеннолетия, но при этом повышается уровень ответственности и самостоятельности.

             Рейтинговое задание, требующее выявить связь между естественно-правовой теорией происхождения прав человека и правовым государством  вызвало затруднения в ответе, о чем свидетельствует отказ детей работать с  этой карточкой. (Задание о Декларации прав человека и гражданина, провозглашенной во Франции в 1789 году с вопросами о том, какие права декларация относит к естественным и неотчуждаемым, в чем состоит связь теории естественного права с идеей правового государства и др.).

             Проведенные исследования (в МОУ №33 и в рамках проекта CIVIC) позволяют сделать ряд выводов, ориентирующих на поиск путей решения некоторых проблем, связанных с формированием правового сознания учащихся школы.

             Одной из причин поверхностности знаний учеников о политико-правовой сфере общества является отсутствие в деятельности учащихся по овладению этими понятиями личностного смысла.

             К педагогическим причинам следует отнести недостаточно яркое проблемное, приближенное к реальной жизни раскрытие этих вопросов в учебной литературе. Кроме того, отсутствует педагогически обоснованный комплекс наглядных средств обучения: схем, таблиц, диаграмм, фрагментов из видеозаписей.[169]

            К другим причинам можно отнести недостаточную методическую компетентность педагогов, вынужденных перестраивать свою деятельность в соответствии с социальным заказом.

             Итак, к основным проблемам относятся: отсутствие единства мнений по вопросу содержания, основных принципов и особенностей гражданского воспитания и образования; особенностей формирования базового понятийного аппарата;  наличие  кадровой проблемы. Но опыт, имеющийся в различных регионах России, заставляет по-новому оценить потенциал и возможности гражданского образования и позволяет создать систему педагогических, дидактических и методических программ, способствующих становлению гражданско- правовой культуры личности. Необходим такой отбор содержания образования, при котором обеспечивалось бы единство когнитивного (знаниевого), аксиологического (ценностного) и праксеологического (деятельностно-практического) компонентов содержания. Структурным элементом гражданско-правовой культуры является уже упомянутая «культура мира», формирование которой может осуществляться не только в рамках граждановедческих курсов, но и в рамках исторической дисциплины.

3.3. Интеграция материала о правах человека в содержание школьного исторического образования

             Основная роль  в преодолении указанных противоречий, безусловно, принадлежит школе, которая  является начальным звеном правового образования и воспитания. В содержании школьного образования заложен огромный потенциал, благодаря  включению интегративных связей.

     Учебно-воспитательный процесс становится более эффективным при условии установления и правильного использования многообразных связей между знаниями и умениями, получаемыми в отдельных темах, курсах, а также между различными учебными предметами. Чем шире и многообразнее эти связи, тем глубже понимание исторического процесса, тем оперативнее, подвижнее знания и умения учащихся. На основе этих связей складывается система знаний, на базе которой формируется целое мировоззрение.[170] Таким образом, формируется и исторический стиль мышления. Само историческое мышление понимается как умственная деятельность человека, обращенная на осмысление прошлого, настоящего и прогнозируемого будущего. В процессе исторического познания у учащихся вырабатываются следующие качества:

     - умение описывать явление в его существенных эмпирических проявлениях;

     -  интерес к историческому факту, его анализу и истолкованию;

     -  установка на выяснение причины и условий возникновения явления, его развития, значения и следствий;

     -  установка на выяснение закономерности исторических явлений и связанных с ними процессов;

     -  подход  к познанию и осмыслению явления с позиций историзма;

     -  выяснение тенденции развития, заложенной в каждом историческом явлении.

     И.Я. Лернер подчеркивает, что развитие исторического мышления будет способствовать методологической установки личности. Содержание этой установки ученик осознает не только при объяснении исторического процесса, но и как метод его познания.[171]

     Историческое мышление является частью политико-правовой культуры учащихся, и, соответственно, школьный курс истории предоставляет большие возможности для  ее развития. Дело в том, что многие современные правовые  и политические понятия пришли к нам из далекого прошлого и изучаются на уроках истории в связи с экономическими, социальными, культурными, религиозными, внешнеполитическими проблемами.

             Поэтому, оставаясь в целом в рамках школьной программы, можно изменить традиционные подходы к изучению истории. Если раньше большее значение придавалось развитию производительных сил, классам и классовой борьбе в различных обществах и государствах, то теперь следует акцентировать внимание на личностных и правовых аспектах истории, сохраняя в то же время остальные.

             Главная задача исторической дисциплины – показать эволюцию правовых норм, борьбу людей за свои права.

             Предлагаемые публикации в специальных периодических изданиях позволяют обобщить имеющийся опыт внедрения политико-правового материала в содержание исторического образования.

             В данной работе акцент поставлен на формирование системы прав человека в мире, т.к. данный институт находится в тесной взаимосвязи с политическими и правовыми механизмами функционирования общества.

             Развитие идей прав человека можно отражать как в курсе отечественной истории, так и в истории зарубежных стран. При этом учитывается потенциал интегративных связей – межпредметных (история, право, политология) и межкурсовых.  Создание целостной картины о правах человека средствами истории формирует взгляд на данный институт как важнейшее культурно-историческое явление. Создается возможность посмотреть на правовую культуру в историко-хронологической последовательности, показать зарождение и развитие права, его соотношение с обычаями, традициями, моралью на разных этапах общественного развития.

              Основные компоненты системы политико-правовых знаний человека могут быть встроены в содержание исторических курсов по следующей схеме:

·     регулирование поведения людей в первобытном обществе;

·     древневосточное и античное право;

·     право средневековых цивилизаций;

·     западноевропейское право эпохи буржуазных революций;

·     русское право и право Российского государства;

·     международное право.

              История в данном контексте рассматривается как продвижение общества к осознанию личных и коллективных прав и свобод. За критерий прогресса или регресса любого общества берется при этом сужение или расширение прав и свобод человека данного общества. Этот же критерий положен в основу сравнения стран и народов в степени и скорости их продвижения к идеалу свободной личности, открытого общества и правового государства.[172]

             Данный подход к преподаванию истории позволяет в целом сохранить структуру, основной фактический материал и понятийный аппарат, комплекс умений, рекомендованных программой по истории для общеобразовательных школ, разработанных на основе стандарта школьного исторического образования.

            Такое структурирование материала соответствует и требованиям к уровню подготовки учащихся в рамках стандарта правового образования, где обозначены такие пункты как: усвоение системы знаний о правах человека, правах и обязанностях гражданина России, порядке их реализации, возможностях и методах защиты прав личности; создание представления о наиболее значимых явлениях истории становления и развития права (зарубежного и отечественного), создание условий для ценностного отношения к праву как явлению культуры; формирование четких ценностных ориентиров гуманистической направленности (соответствующее отношение к человеческой жизни и здоровью, правам человека, чести, достоинству); формирование осознанного отношения к праву как к средству защиты личности и общества; формирование четкой установки на законопослушание, негативную оценку нарушения правопорядка.[173]  Включение данных компонентов в контекст исторического образования повышает педагогический потенциал правовых знаний.

            Опора на стандарт при  внедрении данного  материала в содержание исторического образования позволяет учитывать и психологический фактор – соответствие возрастным возможностям учащихся, т.к. не возникает условий «перегрузки» детей теоретическими знаниями.

            Таким образом,  внедрение основных  политико-правовых  аспектов в каждый исторический курс предполагает обращение к  программе, где обозначены основные понятия и факты, подлежащие усвоению.

В  Таблице 2 представлен содержательный аспект правового образования, интегрированного в  историю (модель интеграции политико-правовых аспектов), определены основные линии интеграции, соответствующие трем составляющим исторического сознания, которое является одним из средств формирования правовой культуры.  Содержание материала адекватно современным образовательным требованиям, обозначенным в стандарте по историческому и правовому образованию, а также отвечает реальному уровню развития современной российской  общеобразовательной школы, ощущающей недостаток в средствах обучения и компетентных кадрах.

Последовательное внедрение указанного правового материала в исторические  курсы  способствует формированию представления о преемственности в развитии политико-правовой мысли, в утверждении прав человека как общепризнанного международного правового стандарта, в создании институтов международного регулирования и защиты прав человека.

Соответствие требованиям к отбору содержания должно содействовать реализации основных задач правового образования – формированию правовых знаний (в частности, знаний о правах человека), отношения к праву (и правам человека) как социальной ценности, а также формированию навыков правомерного поведения. Тем самым, обеспечивается единство трех инвариантных компонентов политико-правового и исторического сознания - когнитивного, аксиологического и праксеологического.

 Наибольший потенциал для формирования системы знаний о правах человека заложен в курсах новой и новейшей истории. При  этом можно учитывать уровень знаний и умений, сформированных в процессе изучения истории России и обществоведческих курсов. Знания учащихся по другим учебным  предметам можно использовать не только в качестве опорных, но и для выдвижения проблемы, предварительного изучения отдельных понятий, для углубления и закрепления знаний. В практике обучения используются два  варианта привлечения опорного материала в процессе объяснения новых знаний – это так называемая текущая связь и обстоятельное повторение опорных знаний до  объяснения нового учебного материала (ретроспективные связи).

Текущая (сопутствующая) связь заключается в том, что в процессе объяснения нового материала учитель предлагает учащимся вспомнить, что они знают по данному вопросу из материала других предметов. Нет смысла применить текущую связь в тех случаях, когда учащиеся плохо знают соответствующий материал по другим предметам: повторять в таких случаях лучше до объяснения нового материала – это дает возможность повторно кратко объяснить то, что ученики забыли, прерывая объяснение новой темы.

Повторять опорный материал удобнее с помощью таблиц, схем, других видов наглядных средств обучения, которые в свое время применялись в других учебных предметах или курсах.[174]

              Курс новой истории имеет важное значение для формирования системы политико-правовых знаний у учащихся, т.к. именно в этот период начинается постепенная институциализация прав человека. В данном разделе уместно  введение понятий – демократия, общественный договор, правовое государство, разделение властей и других, входящих в структуру стандарта – как основных вех на пути к осознанию прав человека через становление  либерально-буржуазной идеологии.

            Каждый раздел в новой истории стран Европы и Америки имеет свой потенциал для включения элементов  прав человека в содержание материала. Англия – один из примеров формирования гражданского общества и правового государства, а в рамках этого процесса шла борьба человека за свои права. Подводя итоги историческому развитию Англии следует обратить внимание на то, что к концу XVII века английский парламент прочно укрепил свои позиции и английская монархия перешла в статус ограниченной. Более того, к этому времени были приняты основные документы, которые впервые в мировой истории устанавливали правовой статус человека. Помимо «Великой хартии вольностей», которая уже изучалась раньше (основные статьи этого документа защищают интересы  феодалов и одновременно ограничивают королевскую власть. Некоторые статьи охраняют права рыцарей, горожан и даже крестьянское имущество. Огромное значение имеет 39 статья, где обозначена презумпция невиновности. Важно обратить внимание, что впервые в истории власть ограничивалась законом, а не обычаем или моральными нормами;  впервые в средние века свободные люди (на зависимых крестьян это не распространялось) получали определенные гарантии от произвола властей), появляются «Петиция о правах» (1628) – укрепила в сознании англичан убеждение в том, что у гражданина есть фундаментальные права, которые не может нарушить ни одно правительство; «Habeas Corpus Act» (1678). В переводе с латыни означает « иметь тело») – это положение требует от властей доставить арестованного гражданина в суд и объяснить причину его задержания, а, если у властей нет достаточных оснований для задержания, то гражданин должен быть отпущен. «Английский билль о правах» (1689) – ограничивал власть монарха, придавая решающую власть парламенту, а также декларировал такие традиционные права англичан, как право на суд присяжных, запрещение жестоких наказаний, право обращения с петициями к властям. В этих документах постепенно фиксировалась мысль о том, что основные права не могут быть отменены государством.[175]

            При изучении Великой французской буржуазной революции происходит ознакомление учащихся с главными достижениями революции в развитии демократических идеалов и ценностей. Оценивается Декларация прав человека и гражданина, разработанная Маратом и принятая  Учредительным собранием  26 августа1789г. В документе проводится мысль о естественных и неотчуждаемых правах  и свободах человека -  свобода слова, свобода убеждений, право на сопротивление угнетению, право личной собственности.

             Следующим элементом содержания курса новой истории является раздел, связанный с изучением американской революции и ее вклада в развитие демократического общества. «Билль о правах» или 10 поправок к Конституции, принятой в 1791 году четко определяет и гарантирует права и свободы, которые сегодняшние американцы считают фундаментальными и неотъемлемыми: свобода совести, собраний, печати, право на защиту личной жизни, равенство перед судом и законом.

            Именно в  XVIII веке  законодательно оформилось первое поколение прав человека, которое получило название классических прав, и было закреплено в конституциях. Главное внимание  уделялось личным и политическим правам.

             Элементы знаний о правовом государстве внесены в разделы о формировании идей Просвещения, где выделены взгляды Вольтера, Монтескье, Руссо, Локка на общественно-политические процессы, раскрываются теория общественного договора, идея правового государства и разделения властей.

              Важные моменты в развитии правового сознания людей и привития демократических ценностей внесены в курс новейшей истории.  Развитие общества в ХХ веке вызвало новый этап борьбы людей за свои права. Это не только право на жизнь и свободу, но право на достойную жизнь человека. Так рождается второе поколение прав человека – права эпохи индустриального общества. «Железный» XIX век влечет за собой права, связанные с трудом людей, уровнем их повседневной жизни, их обеспеченностью в старости, их защищенностью от произвола работодателей. То есть отражается становление социальных, экономических прав, а позднее в эту группу войдут культурные права.

             В основу формирования второго поколения прав человека была положена идея  обеспечения стабильного, без социальных потрясений и революций развитие общества. Главная угроза этому – разрыв между верхами и низами общества – богатыми и бедными. Неимущие, голодные, обездоленные люди не найдут другой формы протеста, кроме бунта, применения насилия против угнетателей. Для того, чтобы в обществе царил мир, государство, общество в целом, должно позаботиться о смягчении контрастов, защите законом простого человека, его быта, труда, охране его здоровья.

             Развитие социального законодательства впервые можно отметить в истории Англии. В 30-е годы поколение социальных прав стало формироваться в других странах. В этот период подобные законы были приняты в США. С 1935 года в стране были введены два типа социального страхования – по старости и по безработице. Эти вопросы целесообразно освещать при изучении «нового курса» Ф. Рузвельта, который был вызван многими противоречиями и в результате привел к становлению демократического общества, где главной социальной силой являлся и является «средний класс».

             Для укрепления понимания того, что права человека – фактор стабильности государства и мирового сообщества в целом, а их нарушение ведет к ломке демократических форм власти, следует подробнее останавливаться на особенностях становления тоталитарных режимов в Германии, Испании, Италии.

             История ХХ века – время становления интернациональных основ политики и права, период развития международных политико-правовых институтов, базирующихся на широкой нормативно-правовой базе, которая активно формируется после окончания второй мировой войны, ставшей катализатором развития международного права.

            При отборе материала о правах человека нужно  ориентироваться на проблемы, отраженные в учебниках, такие как: появление  ООН и принятия Всеобщей декларации прав человека (1948), принятие Женевских конвенций  и Пактов о правах человека, Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), ставшие реакцией мирового сообщества на гигантский катаклизм. При этом целесообразно будет включать материал, отсутствующий в учебниках, но имеющий значение для достижения поставленных целей.

            Наиболее полно второе поколение прав человека находит свое выражение в понятии «государство благоденствия», становление которого пришлось на 40-50-е годы, расцвет – на начало 60-х – начало 70-х годов. Базой для политики такого государства служила концепция неолиберализма.

      Для данной работы большую значимость представляют проблемы   новейшей истории, которые можно рассматривать как факторы, повлиявшие на возникновение третьего поколения прав человека – «коллективных прав» народов на здоровую окружающую среду, на развитие, на самоопределение. Включение  материала о праве народов на самоопределение возможно при характеристике этнических процессов в мире в ХХ веке, а также в разделах о  странах Азии и Африки после второй мировой войны, где рассматриваются национально-освободительные движения  и антимонархические революции.

     В учебниках очень поверхностно рассматриваются проблемы модернизации азиатских стран, вышедших из колониальной и полуколониальной зависимости. А в связи с выбранными подходами к преподаванию истории (культурологический, цивилизационный) было бы целесообразно скорректировать схему  исторического процесса и уделять больше внимания специфике азиатских регионов, т.к. важнейшим итогом исторического развития ХХ века стало крушение колониальных империй, модернизация ранее отсталых в экономическом отношении государств, их приобщение к индустриальной цивилизации.

При изучении положения в освободившихся и развивающихся странах, где проживает большая часть населения мира, учащиеся приходят к пониманию многообразия современного мира, обращают внимание на то, что в целом путь развивающихся государств был самобытным и синтезировал национальные культурные, исторические традиции с достижениями европейских стран, а не просто осваивал элементы европейской цивилизации. В то же время они учатся видеть за различной национальной и региональной спецификой общие проблемы, которые характерны для многих народов мира. Одна из таких общих проблем – отношение к праву народов на  самоопределение. Эта норма (право народов на самоопределение) считается универсальной и закреплена во многих документах международного характера.  Данный аспект  не отражается в школьных учебниках и учебных пособиях по истории, а между тем, он играет важную роль для развития праксеологической  составляющей  как исторического, так и политико-правового сознания, т.к.  контроверзы данного материала предоставляют возможность  для формирования аналитико-синтетических умений, умений сравнивать и оценивать.  Этот аспект имеет принципиальное значение для осознания того, что называют обеспечением достойной жизни человека (соблюдение всех трех поколений прав человека).

В учебниках рассматриваются проблемы экономического и политического развития Китая, Индии, Турции, Египта, Ирана. Но без внимания остаются проблемы национальных меньшинств, для которых характерна целая волна национально-освободительных движений, поднимающих актуальные вопросы развития. Так, в учебниках  упоминается факт революции в Ираке, а как известно, в процессе революции не прекращалось национально-освободительное движение народа против монархии. Можно зацепиться за этот факт и преломить его под национально-освободительное движение курдов во главе с Мустафой Барзани, выступавшего за предоставление автономии курдам. Автономия – одна из форм проявления права народов на самоопределение.

 Изучая проблему права народов на самоопределение   можно показать каким образом происходит становление национальных государств (стадии самоопределения или различные его формы), увидеть нарушения естественных прав человека со стороны властей (геноцид, апартеид, дискриминация), выявить противоречия между правами отдельной личности и правами народов (суть этого противоречия заключается в том, что в известных условиях реализация права народов на самоопределение может создать трудности для реализации прав отдельных граждан, например: на участие в управлении государственными делами, на свободное передвижение, на образование, на жилище и т.д.), определить границы действия международных норм,  проследить как взаимодействуют политика и право.

ХХ век дал несколько примеров самоопределения народов. В учебном процессе, как правило, рассматриваются европейские народы, но не меньший потенциал заложен в изучении проблем Востока. На примере курдского народа можно показать эволюцию понятия «право на самоопределение», противоречия между правомерными притязаниями курдов и политическими механизмами решения данной проблемы.

Как известно, многие народы могут ссылаться на исторические традиции в своих претензиях на национальный суверенитет – обладание территорией, связь с этой территорией историческими узами (косовские албанцы, палестинцы, курды). Важный критерий - международные нормы, закрепляющие право народов на самоопределение по принципу JUS СOGENS.

Обращаясь к международным документам и к историческим прецедентам можно выделить несколько форм самоопределения народов – от участия в политической жизни представителей национальных меньшинств и создания автономии до полноправного члена федерации и конфедерации и отделения в самостоятельное государство.

 Рассматривая основные вехи борьбы курдов за независимость,  высказывания самих курдских лидеров можно закрепить понимание основных аспектов права народов на самоопределение, т.к.  история курдского народа показывает последовательный путь к обретению независимости, который еще далек до завершения – от полного отсутствия экономической, социальной, культурной независимости в рамках одного государства до создания автономии (1974) и стремления обрести статус члена федеративного государства (в частности, будущего федеративного Ирака) с последующим  отделением в самостоятельное государство, при условии, если данное государство окажется способным реализовать все права человека (а сами курдские лидеры говорят, что время для этого пока еще не пришло).

История курдов дает пример и нарушения естественных прав человека (в частности, права на жизнь) – газовая атака города Халабаджи (1988 г.). Эта катастрофа произошла во время ирано-иракской войны, а это – уже нарушение международно-правовых норм со стороны государства (в частности, нарушение положений  Женевских конвенций). Отсюда вытекает еще одно противоречие, которое можно использовать в учебном процессе – действие норм международного права (резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в отношении Ирака) и реальная помощь международного сообщества курдам (призывы курдов о защите их естественных прав оставались без внимания).

Механизмы решения курдского вопроса на протяжении ХХ века при участии международного сообщества, курдских политических лидеров показывают не достаточную эффективность международно-правовых норм и доминирование политического фактора в решении данного вопроса.

Следующее противоречие, вытекающее из истории борьбы курдского народа – в случае полного отделения от суверенного государства встает вопрос о другом общепризнанном принципе – территориальной целостности.

Таким образом, изучив более детально лишь один аспект (право народов на самоопределение) на примере курдов можно подвести детей к осознанию противоречивости всей идеологии прав человека: во-первых, права человека, отраженные во Всеобщей декларации прав человека (а именно этот документ подробно изучается в курсе права), абсолютно минимальны, они не способствуют радикальному решению задач, встающих перед миром; во-вторых, идеология прав человека используется некоторыми странами Запада для вмешательства во внутренние дела других стран; в-третьих, идеология прав человека отрицает право на восстание против несправедливых режимов; в-четвертых, когда идет борьба за выживание нации, права человека могут и обождать (главное-род, семья, племя, кровные узы); в-пятых, под претензией доктрины «прав человека» на универсальный характер скрывается претензия на универсализм политической определенной модели.

Использование в процессе обучения контроверз, иных острых материалов по правам человека способствуют формированию у учащихся основ демократического миропонимания, развивает способность учитывать разнонаправленные суждения, точки зрения, позиции, спокойно, корректно относиться к ним. На возможность использования такого рода контроверз обратил внимание А.Ф.Никитин.[176]

Несмотря на указанные противоречия, было бы целесообразно обратить внимание детей на возможности решения   проблемы дискриминации курдов  и других  меньшинств, стремящихся к  самоопределению, ссылаясь на релевантные международные документы, где обозначены механизмы защиты основных прав.

      Важно отметить, что современная эпоха решительно заявила о запрещении всех форм дискриминации – по полу, по цвету кожи во всех сферах человеческого бытия.  В 1992 году в рамках Совета Европы была принята Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, а на базе этой декларации  в 1995 году была принята Конвенция Совета Европы по защите прав меньшинств. Важно обратить внимание еще и на документы, относящиеся к исламской концепции прав человека, в частности, на Арабскую Хартию о правах человека (1994), Исламскую декларацию прав человека. От стран, присоединившихся к данным документам или ратифицировавших их, требуется способствовать терпимости и диалогу между всеми людьми, независимо от их этнической, культурной, языковой или религиозной принадлежности. Использование этого материала способствует формированию толерантности у детей,  качества, являющегося одной из целей гражданского образования.

        Таким образом, курс новейшей истории, при условии внесения  в него корректив, способствует формированию целостного взгляда на систему прав человека. При этом целесообразно опираться на знания детей, полученные в курсе новой истории и права. Выдвижение единых аспектов в этих предметах позволяет увидеть динамику непосредственного воплощения идеи прав человека в истории.

             Знания о правах человека, полученные в курсах новой и новейшей истории будут являться опорными для изучения соответствующих проблем в курсе истории России ХХ века (основываясь на концентрической системе обучения истории) и обществоведческих курсов («Введение в обществознание» или «Политика и право»). Особенно широко стремление к идеалам правового и демократического государств, к добру и справедливости можно рассматривать в контексте общественных движений в России. Особенно четко прослеживается стремление реализовать идею двух поколений прав человека в советское время в 70-е – 90-е гг. ХХ века.

              Идеи демократического и правового государства с механизмами защиты прав человека широко декларировались  в СССР, но на этот институт смотрели очень тенденциозно и подчиняли его идеям марксизма ( в реальности – псевдомарксизма ).

             Но структура курса позволяет увидеть, что наиболее здравомыслящие люди, принадлежащие к интеллигенции боролись за реализацию положений Конституции 1977 года о гарантиях прав человека. Можно представить деятельность этих людей, как подвиг, как попытку научить  советский народ мыслить рационально и уметь бороться за свои права. В  частности,  такой неолиберализм, терроризм, интеграция, права человека, межнациональные конфликты, ООН, Всеобщая декларация о правах человека, СБСЕ.

Анализ процессов, положивших начло формированию второго поколения прав человека – вторая индустриальная революция, рабочее движение, социальное законодательство в Англии, «новый курс» Ф. Рузвельта, утвердивший основы демократии в США, тоталитарные режимы в Германии, Испании, СССР.

Характеристика «государства благосостояния», базирующегося на концепции неолиберализма (социального либерализма). Раскрытие роли международных институтов и организаций – ООН, НАТО, СБСЕ. Характеристика нормативных документов по правам человека – Всеобщая декларация прав человека, Международные Пакты, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Хельсинский Заключительный акт участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ).

Характеристика этнических процессов в мире с выходом на анализ документов, относящихся к третьему поколению прав человека – Конвенций о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него, о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (1992).  Классификация прав человека по трем поколениям.

Декабристы, «Конституция» Н.Муравьева, «Русская правда» П. Пестеля, западники и славянофилы,

либерализм, Государственная Дума, многопартийность, диссиденты, Перестройка, гласность, Конституция Российской Федерации

Характеристика основных положений документов декабристов, выделение основных черт либеральной идеологии в спорах западников и славянофилов о судьбе России.

Сравнительно-правовой анализ либеральных идей России и Западной Европы.

Анализ общественной мысли в 70-е гг. ХХ века (диссиденство), выделение основных методов борьбы за права, предлагаемые правозащитниками СССР в условиях тоталитарного режима. Анализ Конституции РФ.

Должны определить  все негативные  стороны авторитарного режима, под игом которого русский народ существовал в течение нескольких веков (в том числе, и при СССР), увидеть, что личность здесь не рассматривалась в качестве носителя индивидуальных прав, власть подавляла личность, диктовала ей строго определенную модель поведения, постоянно напоминая о долге перед государством и правителем – помазанником Божьим. Именно поэтому русскому народу так трудно осваивать современную концепцию прав человека. Должны оценить вклад некоторых ярких личностей, деятельность которых была направлена на развитие общечеловеческих ценностей, на борьбу за  права русского  народа, приведшей    к смене приоритетов в политике, к конструктивному диалогу между властью и обществом, к взаимодействию с международным сообществом на основе признания всех  слагаемых правового идеала, включающего права

 человека и гражданина, достоинство личности, мирное разрешение  конфликтов, гуманизация политики, формирование правовой культуры.

Таблица 3

Реализация межпредметных связей на материале новейшей истории и права

Заключение

     О правах человека написано и сказано много. В литературе освещается целый комплекс проблем, связанных с реализацией прав человека, которые являются высокоорганизованной системой, состоящей из нескольких компонентов (подсистем), а функционирование  последних обеспечивает устойчивость и целостность  системы прав человека. Очевидным остается тот факт, что реализация норм по правам человека становится фактором стабильного и мирного существования международного сообщества. Это определяется рядом обстоятельств.

1.   Стабильность существования невозможна без обеспечения свободы и автономии личности, по своему усмотрению определяющей способы и сферы своей жизнедеятельности. Эта свобода и ее границы содержатся в правах человека.

2.   Права человека положили конец всевластию государства, рассматривавшего человека как подданного, слепого и послушного исполнителя государственных команд и приказов. Такая ситуация неизбежно вызывала напряженность в обществе, стремление освободиться из-под опеки всесильной власти и, нестабильность развития. Установление партнерства между гражданином и властью, вытекающего из принципов прав человека, предотвращает политические и социальные катаклизмы, способствует развитию общества, цель которого избрана и одобрена большинством народа.

3.   Права человека – главный ориентир и высшая ценность, которыми должно руководствоваться государство. Обеспечение прав человека – обязанность законодательной, исполнительной, судебной властей.

4.   Права человека и их реализация «маркируют» природу государства. При этом важна связь провозглашенных прав и четко отработанных механизмов, процедур, надежно обеспечивающих их реализацию. Нередко тоталитарные государства провозглашают широкий каталог прав и свобод, но они являются лишь декларацией. Поэтому только связь двух компонентов – провозглашенных прав и механизмов обеспечения их реализации – свидетельствует о подлинном демократизме государства.

5.   Принцип формального юридического равенства, на котором основаны все права человека, примиряет противоречивые и разнонаправленные интересы людей, создает своего рода консенсус относительно характера их взаимодействия, объема благ и притязаний, на которые может рассчитывать каждый, определяет роль государства в отношении к правам человека и способам их защиты.

6.   Значимость прав человека проявляется в их постоянном расширении и развитии, поэтому их и классифицируют как органичную систему. Они охватывают все новые сферы общественных отношений, поскольку последние проявляют неустойчивость и грозят стабильности общественного развития.

     Все важнейшие компоненты стабильного существования кристаллизуются в правах человека – политических, личных (гражданских, экономических, социальных, культурных), «коллективных» прав народов (право на развитие, на самоопределение, на здоровую окружающую среду и т.д.). Это позволяет применять «человеческое измерение» как ко всей единой системе факторов стабильности, так  и к каждому из них в отдельности.

     Одним из факторов стабильности является политика по отношению к национальным или этническим меньшинствам. Международное сообщество приняло ряд мер, направленных на регулирование этнических проблем. Эти меры закреплены в международных и региональных документах по правам человека. Одной из общепризнанных норм является право народов на самоопределение. Это право обозначено в ряде документов – Уставе ООН 1945 г., резолюцииГенеральной Ассамблеи «Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами» 1962 г., Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., Декларации о праве на развитие 1986 г., Венской декларации и Программе действий 1993 г. В результате анализа данных документов было определено, что право народов на самоопределение представляет из себя комплексную характеристику, включающую определение народом своего политического, экономического, социального и культурного статуса, статуса собственника над ресурсами, что цементирует основы национально-государственного суверенитета.

     Подробный анализ указанных документов, а также изучение научных позиций по вопросу права народов на самоопределение позволил выделить несколько критериев соответствия притязаний народа на самоопределение, среди них – возможность осуществления данного права в ущерб принципу территориальной целостности, если в государстве наблюдаются явные признаки дискриминации национальных или этнических меньшинств; наличие территории и связь с этой территорией историческими узами.

     Если народ выбирает путь к самоопределению, то следует определиться с формой последнего. Народ может создать отдельное, суверенное государство, стать частью конфедерации или федерации и др.

     Реализация права наций на самоопределение вызывает к жизни не только проблемы, связанные с формой государственности, но и с вмешательством третьих сил в процесс самоопределения, которые могут аппелировать и к чисто гуманным мотивам, осуществляя гуманитарную интервенцию, и реализовывать свои меркантильные, корыстные планы, достигая стратегических целей.

     Указанный клубок противоречий тесно связан с историей развития курдского вопроса. Проблема самоопределения курдов – ровесница иракского государства, которое образовалось в начале 20-х годов на обломках Османской империи. Курдское население проживает на территории исторического Курдистана, а эта территория оказалась в центре борьбы за выживание, за самоопределение народов, а если без высоких слов, это – борьба за нефть, воду, энергетические ресурсы. Богатые ресурсы, находящиеся на территории Курдистана затрагивает интересы стран, на чьей территории они располагаются (Сирия, Турция, Иран, Ирак), не способствовали решению курдского вопроса. К тому же курдское национальное движение было разобщенным, многочисленные курдские партии выясняли отношения между собой, да и мировое сообщество не заинтересовано в создании независимого курдского государства, несмотря на попытки реальной помощи курдам (принятие резолюций СБ ООН № 688 и № 986) в то время, когда последних терроризировали власти государства, используя политику геноцида, этнических чисток, депортации. Курды рассматривались как потенциальные сторонники США в борьбе против С. Хусейна, но с другой стороны курды использовались лишь по геополитическим мотивам, и, чтобы сохранить потенциальный очаг опасности для Хусейна США способствовали созданию бесполетной зоны. Создание независимого государства курдов может привести к изменениям в расстановке политических сил в регионе.[180]

     Сейчас речь уже не идет о создании единого курдского государства, курды претендуют лишь на создание автономий в каждой из четырех стран, где они исторически проживают[181]. Лидер иракских курдов, Масуд Барзани сам говорит о том, что время для создания независимого Курдистана еще не пришло, т.к. требуется проведение политической реформы и объединение всех внутренних сил, которые на практике смогут реализовать принципы международного сообщества, стремящегося к гуманизации международных отношений, одним из факторов которых должны стать права человека. Стремление к данным идеалам заставляет разрозненные политические силы Иракского Курдистана садиться за стол переговоров. Одним из важнейших итого этого процесса стало принятие проекта Конституции Иракского Курдистана. Данный проект – результат совместных усилий курдских партий (ДПК и ПСК) и представителей США. Этот проект может быть воплощен в жизнь только при условии, если данный регион станет субъектом федеративного Ирака, но до этого пока еще далеко.

     Курдский вопрос является компонентом подсистемы прав человека регионального уровня и, следовательно, структурным элементом всей системы прав человека. Другим структурным компонентом системы прав человека является просвещение и образование в этой области.

     Одной из задач данной работы было выявление возможностей реализации политико-правовых аспектов в содержании школьного исторического образования…………………………………….

                                              Таблица

Модель интеграции политико-правового материала в содержание школьного исторического образования

Заметки к диплому.

Либерализация и демократизация российского общества, вступление России в Совет Европы в 1996 и выполнение в связи с этим целого комплекса обязательств: реформа пенитенциарной системы, передача религиозным организациям их собственности, изменение законодательства в соответствии с международными стандартами; отмена смертной казни (на сегодняшний день сохраняется мораторий на применение ее как высшей меры наказания), создание коллегий адвокатов, института Уполномоченного по правам человека, - способствовали трансформации правовой культуры от социоцентристского к персоноцентристскому типу[182], политического режима – от посттоталитарного к демократическому, политической культуры – от патриархальной к гражданской – культуре участия. Однако многовековой путь России к праву еще не завершился, как не завершился этот путь и во всем мире, где до сих пор сохраняется возможность для реанимации атавизмов тоталитарного режима.

Среди таких атавизмов в современном мире можно назвать многоликое насилие (психическое, физическое, моральное) над личностью, которое находит выражение: 1) в государственном и международном терроризме; в качестве защиты от последнего некоторые политики предлагают ограничение и сужение института прав человека, а это может привести к верховенству «права силы»; 2) в «домашнем» насилии, жестокости ( его источники – в обнищании многих социальных слоев, в житейской безысходности и бытовой неустроенности многих семей); 3) в появлении таких экстремистских молодежных организаций как скинхэды, т.е. группировки ультраправого направления, проповедующие превосходство одной нации над другой, и т.п.

Для того чтобы российское общество могло противостоять опасностям многоликого насилия, необходимо формирование культуры мира и просвещения в ее духе, формирование устойчивой потребности в правах человека, «привычки к праву». Именно культура мира должна придти как манифест, освобождающий человечество от всяких «измов», изрядно порасшатавших национальные культуры. Культура мира должна включать  в себя целый спектр политико-правовых ценностей, являющихся основаниями идеалов гражданского общества и правового государства: юридическое равенство; реализация всего комплекса прав и свобод человека и гражданина; соразмерное соотношение прав и обязанностей человека, гражданина, личности; толерантное отношение к инакомыслящим со стороны общества и государства.

Составляющими механизма защиты и самозащиты человека от современного насилия должно стать правовое просвещение и правовое образование в области прав человека.[183]

ООН

Название предложил Ф.Д. Рузвельт.

26 июня 1945 года  был подписан Устав ООН, а дата его ратификации Китаем, СССР, США, Францией, Великобританией (24 октября 1945) стала днем основания ООН.

В настоящее время ООН объединяет 191 государство (в 1945г – 51).

По Уставу главными органами ООН являются: Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности, Экономический и Социальный Совет (ЭКОСОС), Совет по опеке, Международный Суд и Секретариат.

Действует 15 вспомогательных учреждений: ВОЗ, ЮНЕСКО (Организация ОН по вопросам образования, науки и культуры), МОТ (Международная орг-я труда), МАГАТЕ (Международное агенство по атомной энергии) и др., а также программы и органы ООН: ЮНИФЕМ (фонд ООН для развития в интересах женщин), ЮНЕП (программа ООН по окр. среде), ЮНИСЕФ (Детский фонд ООН), ДООН (Добровольцы ООН).

Главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности несет СовБез. Его решения имеют обязательную юридическую силу. Состоит из 15 членов: 10 непостоянных, периодически избираемых всеми  государствами – членами на двухлетний срок, и 5 постоянных членов (Китай, Россия, Великобритания, США, Франция). Любой из постоянных членов обладает «правом вето».

Высшим должностным лицом является Генеральный секретарь, назначаемый Ген. Ассамблеей  по рекомендации Совбеза. В последние 30 лет соблюдается принцип ротации этого поста между региональными группами. Он переходил от Азии (У Тан, Бирма, ныне Мьянма), к Западной Европе (Курт Вальдхайм, Австрия), Латинской Америке (Хавьер Перес де Куэльяр, Перу) и Африке (Бутрос Бутрос-Гали, Египет, и Кофи Аннан, Гана).

Под эгидой  главных органов ООН действует ряд комитетов: Комитет по правам человека (1979), Комитет по расовой дискриминации (1970), Комитет по ликвидации дискриминации п отношении женщин (1982), Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (1987), Комитет против пыток (1988), Комитет по правам ребенка (1990).

[1] Хозин Г.С. Каким быть международным отношениям в XXI веке. // Международная жизнь. – 2001. - №2. – С. 72

[2] Робинсон М. Образование в области прав человека – наше общее дело. // Учительская газета. – 2001. - № 51.

[3] Глушкова С.И. Права человека в России: теория, история, практика. – Екатеринбург. УрГУ, 2002. – С. 13-16

[4] Человек и общество. Современный мир. Учебное пособие для 11 класса общеобразовательных учреждений. Под редакцией В.И. Купцова. М.: Просвещение, 1994

[5] Преподавание прав человека в 5-9-х классах средней школы. М., 1997.

[6] А.И. Матвеев. Международное исследование «CIVIC». Предварительные результаты тестирования российских учителей. // ПИиОШ. – 2002. - № 5. – С. 22-24

[7] Robertson A. Human Rights in the World. Manchester, 1972. p. 35 // Общая  теория прав человека (под ред. Лукашевой Е.А.). М.:Норма, 1996

[8] Мовчан А.П. Международная защита прав человека. М., 1958. – С. 41-145.  Островский Я.А. ООН и права человека. М., 1965. – С. 40-122

[9] Пугачев В.В. От прав гражданина к правам человека. // Российский бюллетень по правам человека. М.: Мемориал, 1991. Выпуск 1.       Секеринский С.С., Шолохаев В.В. История либерализма. М., 1998

[10] Общая теория прав человека (под. ред. Лукашевой Е.А.). М.: Норма, 1996

[11] Куклина И.Н. Права человека: политическое и гуманитарное измерение. // Мировая экономика и международные отношения. – 2000. - № 11. – С. 22

[12] Цыганков П.А. Международные отношения. М.: Новая школа, 1996. – С. 219

[13] Карташкин В.А. Права человека и вооруженные конфликты. М., 2001

[14] «Круглый стол»: «Права человека и стратегия устойчивого развития».//Государство и право. – 1998. - № 11. – С. 117

[15] Права человека как  фактор стратегии устойчивого развития. М., 2000

[16] Права человека и права народов. Первое межреспубликанское совещание по правам человека. // Российский бюллетень по правам человека. Выпуск 1. М., 1991. – С. 14

[17] Перепелкин А.С., Руденский Н.Е. Национальный вопрос  и права народов в СССР: опыт социально-политического анализа. // Российский бюллетень по правам человека.  Выпуск 1. М., 1991. – С. 101

[18] Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. М.: Международные отношения, 1991. – С. 118-119

[19] Pipes D. The Muslims are coming! The Muslims are coming! // National Review. – Nov. 19. – 1990. – P. 28-31

[20] Esposito J. The Islamic Threat. N.Y., Oxford, 1992

[21] Мирский Г.И. Ислам и нация: Ближний Восток и Центральная Азия. // Полис. – 1998. - № 2. – С.78

[22] Бешикчи И. Строй Восточной Анатолии. Социально-экономический и этнический аспект. Стамбул, 1970.

Ванли И. Курдистан – вопрос курдов. Париж, 1960

[23] M. M. Bruinessen. Agha, Sheikn and State. On the Social and Political Organization in Kurdistan. Uttrecht, 1978.

   R. Olson. The Emergence of Kurdish Nationalism. 1880-1925.

[24] Халфин Н.А. Борьба за Курдистан. М., 1963. Лазарев М.С. Курдистан и курдская проблема. М., 1964. Джалил Джалиле. Восстание курдов 1880 г. М., 1966.

[25] Курдское движение в новое и новейшее время. М.: Наука, 1987. – С. 195-220

[26] Ушаков В., Иноятов И. Кому выгодна эта война ? // Азия и Африка сегодня. – 1988. - № 3. – С. 9-11

   Седов И. Война без конца или... // Новое время. – 1988. - № 7. – С. 18-20

[27] Боровой Я., Чудодеев А. Глядящие в глаза смерти. // Новое время. – 1991. -  № 15. – С. 24-25

   Мгои Ш.Х. Тернистый путь к свободе. // Азия  и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 28-31

[28] www.kurdistan.ru, www.aha.ru, usinfo.state.gov, www.hro.org,  nomad.web.com

[29] Демченко П. Курды – заложники большой политики. // Эхо планеты. – 1993. - № 15. – С. 5-8  Жигалина О.И. Курдский вопрос как региональный и локальный конфликт. // Восток. – 1995. – № 6. – С. 91-104 Мосаки Н. Нефть и курдская проблема. // Азия и Африка сегодня. – 2002. - № 3. – С. 33-36

[30] Лазарев М.С. Международная конференция по истории Курдистана. // Восток. – 1996. - № 1.

[31] Жигалина О.И. Курдская проблема в культурном и геополитическом  аспекте. // Восток. – 1999. - № 5.

[32] Набиев Ю. Курдская проблема  и права человека. // www.nabiev.ru

[33] Кочои С. Иракский Курдистан: геноцид и борьба за самоопределение. // Правозащитник. – 2000.- № 4.

[34] Боголюбов Л.Н., Кинкулькин А.Т. Состояние и перспективы современного обществоведческого образования. // Стандарты и мониторинг в образовании. – 2000. - № 1.

[35] Сухолет И.Н. На каких принципах следует строить школьное обществознание?// Преподавание истории и обществознания в школе. – 2001. - № 4.

[36] Никитин А.Ф. Что такое правовая культура? – М.: Просвещение, 1988

[37] Данилова А. Традиции и законы.// Граждановедение. – 2000. - № 50.

[38] Марковичева Е.В. Актуальные проблемы правового воспитания и гражданского образования.// Стандарты и мониторинг в образовании. – 2000. - № 2.

[39] Элиасберг Н.И…..

[40] Боголюбов Л. Н. Межкурсовые и  межпредметные связи при изучении истории и обществоведения.// Преподавание  истории в школе. – 1965. - № 1.

[41] Никитин А. Ф. Педагогика прав человека. М., 1993.

[42] Гурьев А.И. Статус межпредметных связей в системе современного образования. // Наука и школа. – 2002. - № 2.

[43] Иоффе А., Кишенкова О. От античности до наших дней.// Граждановедение. – 2002. - № 52.

  Иоффе А., Кишенкова О. От античности до наших дней. // Граждановедение. – 2003. - № 1.

[44] Качина О. Судебники, писцовые книги. // Граждановдение. – 2003. - № 32.

[45] Общая теория прав человека (под. ред. Лукашевой Е.А.). – М.: Норма, 1996. – С. 448-449

[46] Барковская Е. Ислам сегодня и права человека. // Азия и Африка сегодня. – 2000. - № 8. – С. 21

[47] Шестаков Л.Н. Ислам и права человека. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 1997. - № 5. – С. 68

[48] Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации. // Международные акты о правах человека. Сборник документов. (авт. сост.: В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева). – М.: Норма, 2002.

[49] Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования…

[50] Сидорцов В. Методология…

[51] Загвязинский В.И., Атаханов Р. Методология и методы психолого-педагогического исследования. Учебное пособие для студентов ВУЗов. М.: Академия, 2001.

[52] Мачин И.Ф. Правовые взгляды софистов.// Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 2001. - №. 3. – 101-103

[53] Шелестов Ю.И. К вопросу о генезисе концепции правового государства. // Вестник Московского Университета. Серия 12. Политические науки. – 1997. - № 2. – С.75

[54] Козлихин И.Ю. Позитивизм и естественное право. // Государство и право. – 2000. - № 3. – С.6

[55] Спиркин А.Г. Философия. М.:Гардарики, 1999. – С.76

[56] Козлихин И.Ю. Позитивизм и естественное право. // Государство и право. – 2000. - № 3. – С. 7

[57] Права человека. История, теория и практика. Учебное пособие. (Отв. ред. Б.Л. Назаров). – М.:Русслит,1995. – С. 70-71

[58] Шелестов Ю.И. К вопросу о генезисе концепции правового государства. // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. – 1997. - № 2. – С.76

[59] Гаджиев К.С. Либерализм: история и современность. // Новая и новейшая история. – 1995. - № 6. – С. 19

[60] Глушкова С.И. Права человека в России: теория, история, практика. Екатеринбург, 2002. – С. 20-24

[61] Гаджиев К.С. Либерализм: история и современность. // Новая и новейшая история. – 1995. - №. 6. – С. 22

[62] Общая теория прав человека ( рук. и отв. редактор Е.А. Лукашева). М.:Норма, 1996. – С. 17-19

[63] Права человека: итоги века. – С. 36

[64] Тузмухамедов Р.А. «Третье поколение прав человека» и права народов.// Советское государство и право. -1986. - № 11. – С. 106-113

[65] Права человека: итоги века. – С. 37

[66] Общая теория прав человека (рук. и отв. редактор Лукашева Е.А.). М.: Норма,1996. – С. 27

[67] Крылов С.Б. История создания Организации Объединенных Наций. 2-е издание. М., 1960. – С.43

[68] Глушкова С.И. Права человека в России: теория, история, практика. Екатеринбург, 2002. – С.443-445

[69] The Limburg Principles on the Implementation of the International Covenant on Economic, Social and Cultural Rights. Human Rights Quarterly. 1987. Vol. 9. № 2. P. 122-135

[70] цит. по: Общая теория прав человека (отв. редактор Лукашева Е.А.). М.: Норма, 1996. – С. 441

[71] Таблица  составлена на основе: Процедуры преставления и рассмотрения сообщений. Изложение фактов. №7. ООН. С.8

[72] Арах М. Европейский Союз: видение политического объединения. М., 1998. – С. 37

[73] Права человека: итоги, тенденции, перспективы (ред. Лукашева Е.А.). М.,  2000. – С. 110

[74] Шестаков Л.Н.  Ислам и права человека.// Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 1997. - № 5.- С. 62

[75] Барковская Е. Ислам сегодня и права человека. // Азия и Африка сегодня. – 2000. - № 8. –  С. 21-22

[76] Шестаков Л.Н. Ислам и права человека. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 1997. - № 5. – С. 68

[77] Евменова Т. Самоопределение народа как феномен политики и права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. – 2001. - №1.

[78] Droits de l’homme. Recueil d’instruments internationaux. New York.: ONU., 1983.

[79] Human Rights. A Compilation of international instruments. Vol. 1. New York.: United Nations, 1993. P.20

[80] Евменова Т. Самоопределение народа как феномен политики и права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. – 2001. - № 1

[81] Евменова Т. Самоопределение народа как феномен политики и права. // Белорусский журнал международного права и международных отношений. – 2001. - № 1.

[82] Ахметшин Р.И. Народ как субъект права на самоопределение. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 1998. - № 2. – С.112

[83] См., напр.: Волков В.К. Трагедия Югославии. // Новая и новейшая история. – 1994. - № 4-5. – С. 15-22

[84] Евзеров Р.Я.  Право народов на самоопределение в контексте современного развития. // Преподавание истории и обществознания в школе. - 2002. - № 4. – С. 6-7

[85] Организация Объединенных Наций: Сб. документов. М., 1981. – С. 467-468

[86] Евзеров Р.Я. Право народов на самоопределение в контексте современного развития. // Преподавание истории и обществознания в школе. – 2002. - № 5. – С. 3-4

[87] Евзеров Р.Я. Право народов на самоопределение в контексте современного развития. // Преподавание истории и обществознания в школе.  -  2002. - № 4. – С. 8

[88] Евзеров Р.Я. Право народов на самоопределение в контексте современного развития. // Преподавание истории и обществознания в школе. – 2002. -  № 5. – С. 6-7

[89] Жигалина О.И. Курдский вопрос как региональный и локальный конфликт. // Восток. – 1995. - № 6. – С. 91

[90] Лазарев М.С. Курдистан в геополитическом аспекте. // Восток. – 1998. - № 6. – С. 53

[91] Полная хронология ХХ века. М.: Вече, 1999. // www. Russ.ru

[92] Барзани Нечирван. Курдская проблема и современность (доклад на конференции в Американском университете). // Курдская мысль. – 2001. - № 1. // www. Kurdistan.ru

[93] Джалиле Дж. Восстание курдов 1880 года. М., 1966. – С. 76

[94] Лазарев М.С. Курдистан и курдская проблема. М.. 1964. – С. 31

[95] Лурье С. Новая Мидия?// Спецназ России. - 2003. - № 4.

[96] Жигалина О.И. Курдский вопрос как региональный и локальный конфликт. // Восток. – 1995. - № 6. – С. 93

[97] Мгои Ш. Мустафа Барзани. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 2. – С. 11

[98] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 28

[99] Ihssan M. The Kurdish Issue and the Ruling Problem in Iraq (paper from Denmark conference). // www.kurdistan.ru

[100] Сейранян Б. Звезда и жизнь диктатора.//Азия и Африка сегодня. – 1994. - № 4. – С. 8

[101] Згерский Д. Разорванная нация. // Новое время. – 1991. - № 47. – С. 22

[102] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 29

[103] Боровой Я., Чудодеев А. Глядящие в глаза смерти.// Новое время. – 1991. - № 15. – С. 25

[104] Демченко П. Курды – заложники большой политики. //Эхо планеты. – 1993. - № 15. – С. 6

[105] Шахбазян Г. На минном поле. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 2. – С. 22

[106] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 31

[107] Лурье С. Новая Мидия? // Спецназ России. – 2003. - № 4

[108] Обращение к депутатам Государственной Думы РФ участников Круглого стола, посвященного 13-й годовщине трагедии в городе Халабадже.// www.kurdistan.ru

[109] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[110] Койи Ш. Права человека: символ веры или демагогический лозунг? // www.kurdistan.ru

[111] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[112] Назе Б.  Давайте открыто, вслух  говорить о том, что мы думаем и что делаем. // www.kurdistan.ru

[113] Койи Ш. От племен – к нации. // www.kurdistan.ru

[114] Мирский Г. Вечно подвешенный Курдистан. // www.poli tcom.ru

[115] Чандрасекаран Р. Курдский вопрос в Ираке. // www.islam.ru

[116] Чандрасекаран Р.  Курдский вопрос в Ираке. // www.islam.ru

[117] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[118] Осман С. Курдское государство: воображение или действительность.// www. kurdistan.ru

[119] Ю. Набиев. Права человека и курдская проблема. // www.nabiev.ru

[120] Жигалина О.И. Курдский вопрос как региональный и локальный конфликт. // Восток. – 1995. - № 6. – С. 91

[121] Лазарев М.С. Курдистан в геополитическом аспекте. // Восток. – 1998. - № 6. – С. 53

[122] Полная хронология ХХ века. М.: Вече, 1999. // www. Russ.ru

[123] Барзани Нечирван. Курдская проблема и современность (доклад на конференции в Американском университете). // Курдская мысль. – 2001. - № 1. // www. Kurdistan.ru

[124] Джалиле Дж. Восстание курдов 1880 года. М., 1966. – С. 76

[125] Лазарев М.С. Курдистан и курдская проблема. М.. 1964. – С. 31

[126] Лурье С. Новая Мидия?// Спецназ России. - 2003. - № 4.

[127] Жигалина О.И. Курдский вопрос как региональный и локальный конфликт. // Восток. – 1995. - № 6. – С. 93

[128] Мгои Ш. Мустафа Барзани. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 2. – С. 11

[129] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 28

[130] Ihssan M. The Kurdish Issue and the Ruling Problem in Iraq (paper from Denmark conference). // www.kurdistan.ru

[131] Сейранян Б. Звезда и жизнь диктатора.//Азия и Африка сегодня. – 1994. - № 4. – С. 8

[132] Згерский Д. Разорванная нация. // Новое время. – 1991. - № 47. – С. 22

[133] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 29

[134] Боровой Я., Чудодеев А. Глядящие в глаза смерти.// Новое время. – 1991. - № 15. – С. 25

[135] Демченко П. Курды – заложники большой политики. //Эхо планеты. – 1993. - № 15. – С. 6

[136] Шахбазян Г. На минном поле. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 2. – С. 22

[137] Мгои Ш. Тернистый путь к свободе. // Азия и Африка сегодня. – 1998. - № 8. – С. 31

[138] Лурье С. Новая Мидия? // Спецназ России. – 2003. - № 4

[139] Обращение к депутатам Государственной Думы РФ участников Круглого стола, посвященного 13-й годовщине трагедии в городе Халабадже.// www.kurdistan.ru

[140] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[141] Койи Ш. Права человека: символ веры или демагогический лозунг? // www.kurdistan.ru

[142] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[143] Назе Б.  Давайте открыто, вслух  говорить о том, что мы думаем и что делаем. // www.kurdistan.ru

[144] Койи Ш. От племен – к нации. // www.kurdistan.ru

[145] Мирский Г. Вечно подвешенный Курдистан. // www.poli tcom.ru

[146] Чандрасекаран Р. Курдский вопрос в Ираке. // www.islam.ru

[147] Чандрасекаран Р.  Курдский вопрос в Ираке. // www.islam.ru

[148] Бабакр Х. Курдистан: перспективы курдской государственности. // www.kurdistan.ru

[149] Осман С. Курдское государство: воображение или действительность.// www. kurdistan.ru

[150] Ю. Набиев. Права человека и курдская проблема. // www.nabiev.ru

[151] Л.Н. Боголюбов,  А.Т. Кинкулькин. Состояние и перспективы современного обществоведческого образования. // Стандарты и мониторинг в образовании. – 2000. - № 1. – С. 19

[152] Н. Элиасберг. Система этико-правового образования и гражданского  воспитания: первые итоги. //  Народное образование. – 2001. - № 4. – С. 117

[153] О развитии гражданского образования в России. // ПИиОШ. – 2003. - № 7. – С. 21

[154] А.В. Баранников, В.А. Березина. О гражданском образовании учащихся общеобразовательных учреждений Российской Федерации. Инструктивное письмо. // ПИиОШ. – 2003. - № 6. – С.17

[155] Концепция гражданского образования в общеобразовательных учреждениях. // ПИиОШ. – 2002. - № 4. – С. 19

[156] Т.Б. Соломатина. Проблемы формирования правосознания молодежи. // Дополнительное образование. – 2001. - № 5. – С.38

[157]   А. Данилова. Традиции и законы. // Граждановедение. – 2000. - № 50. – С. 7

[158] Е.В. Марковичева. Актуальные проблемы правового воспитания и гражданского образования. // Стандарты и мониторинг в образовании. – 2000. - № 2. – С. 11-12

[159] А.Ф. Никитин. Педагогика прав человека. – М., 1993. – С. 42-43

[160] Л.Н. Боголюбов, А.Т. Кинкулькин. Состояние и перспективы современного обществоведческого   образования. // Стандарты и мониторинг в образовании. – 2000. - №1. – С. 22

[161] Т.В. Болотина. Проблема прав человека в содержании образования. // Педагогика. – 1999. - № 2. – С. 3

[162] А.Ф. Никитин. Педагогика прав человека. М., 1993. – С.49

[163] Т.В. Болотина. Проблема прав человека в содержании образования.// Педагогика. – 1999. - № 2. – С. 5-6

[164] А. Данилова. Традиции и законы. // Граждановедение. – 2000. - № 5. – С. 7

[165] Е.И. Жильцова. Политико-правовые знания российских школьников в зеркале международного исследования CIVIC.// Преподавание истории и обществознания  в школе. – 20002. - № 8. – С. 28-29

[166] Е.И. Жильцова. Политико-правовые знания российских школьников в зеркале международного исследования CIVIC.// Преподавание истории и обществознания в школе. – 20002. -№ 8. – С. 34-35

[167] Загвязинский В.И., Атаханов Р. Методология и методы психолого-педагогического исследования. - М.: ACADEMA, 2001. – С. 111

[168] Задания и тесты по обществознанию: 9 класс  (Авторы: Л.Н.Боголюбов,  М.Ю. Брандт и др.). М.: Школьная Пресса,  2001

[169] Е.И. Жильцова. Политико-правовые знания российских школьников в зеркале международного исследования CIVIC. // ПИиОШ. – 2002.- № 8. – С. 31

[170] Л.Н. Боголюбов. Межкурсовые и межпредметные связи при изучении истории и обществознания. // Преподавание истории в школе. – 1965. - № 1. – С. 36

[171] Лернер И.Я. Развитие мышления учащихся в процессе обучения истории. – М.: Просвещение, 1982. – С. 19-21

[172] А. Данилова. Традиции и законы. // Граждановедение. – 2000. - № 50. – С. 7

[173] Требования к  уровню….

[174] Белый Н., Вельдбрехт Д. Методическое обеспечение межпредметных связей. // Народное образование. – 1984. - № 10. – С. 51

[175] О. Качина. Судебники, писцовые книги. // Граждановедение. – 2003. - № 33. – С. 7

[176] Никитин А.Ф. Педагогика прав человека  Пособие для учителей. – М., 1993. – С. 60-62

[177] Всеобщая история 5-9 классы. Программы. Авторский коллектив: С.В.Колпаков, М.В.Пономарев, В.А.Рогожкин, С.В.Тырин.// Программно-методические материалы. История. 5-9 классы. Сост. Т.И.Тюляева. М.: Дрофа, 2000. Введение в обществознание. Программа для 8-9 класса. (рук. авторского коллектива Л.Н. Боголюбов). // История. Обществознание 5-11 классы. Программы общеобразовательных учреждений. М.: Просвещение, 2001

[178] Кредер А.А. Новейшая история. ХХ век. Часть 2. М., 2000

[179] Никитин А.Ф. Политика и право. Учебное пособие для 9 класса общеобразовательных учреждений.- М.: Просвещение, 1995.   Введение в обществознание. Учебник для 8-9 класса (отв. ред. Л.Н. Боголюбов). М.: Просвещение, 2000

[180] Стойко Е. Курды – пятая колонна Ирака?// http:// wdi.ru

[181] Мгои Ш. Иракский Курдистан: проблемы развития. // Дипкурьер. – 2001. - № 10.

[182] Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург, 1996.

[183] Глушкова  С.И. Права человека в России: теория, история, практика.- Екатеринбург.: УрГУ,. -  2002. – С. 13-16