4.4. Социально-экономическая безопасность территории

Социально-экономическая безопасность территории современного государства предполагает сохранение на этой территории гражданского общества и экономическое развитие территории при сохранении или укреплении социального благополучия. Различные результаты социально-экономического развития той или иной части государственной территории делают необходимым выделение специальных депрессивных территорий.

15 апреля 1997 г. в Государственной Думе России прошли парламентские слушания, посвященные проблемам депрессивных территорий. Выступая на них с основным докладом, Председатель Комитета Государственной Думы по делам федерации и региональной политике Л.А.Иванченко среди важнейших целей государственной стратегии регионального развития назвал: сохранение целостности государства; единство его конституционно-правового, экономического и социального пространства; ликвидацию правового и социально-экономического неравенства субъектов Российской Федерации; обеспечение геостратегических и геополитических интересов России в сфере регионального развития; реализацию мер политического, экономического, правового характера, обеспечивающих конституционно провозглашенную самостоятельность регионов и их эффективное развитие. При этом понятие депрессивной территории Л.А.Иванченко распространил только на районы, которые некогда процветали и укрепляли территорию страны, а потом стали кризисными.

Такой подход излишне сужен. Депрессивные территории характеризуются не просто отставанием от остальных частей государственной территории в социально-экономическом развитии, но формированием на них ситуации, несущей в себе опасность для социальных отношений и экономической системы государства. Иными словами, депрессивные территории — это территории, утратившие внутреннюю социально-экономическую безопасность.

По мнению Л.В.Смирнягина, имеется три главных критерия депрессивности территории: спад производства, низкий доход на душу населения и высокая безработица. Только численность официально зарегистрированных безработных в России за период 1992—1994 гг. увеличилась в 6 раз, составив на 1 июня 1994 г. свыше 1,2 млн. человек. Эта “видимая часть айсберга” стала впоследствии расти, хотя и она как не отражала, так и не отражает истинного положения дел.

В России по суммарным среднеарифметическим показателям этих трех позиций пять субъектов федерации отстают от остальных регионов настолько сильно, что их правильнее было бы назвать территориями социально-экономического бедствия. Это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Адыгея и Дагестан. Еще 11 регионов можно с 1993 г. считать собственно депрессивными территориями. В порядке убывания “депрессивности” это Алтайский край, Псковская и Читинская область, Чувашия, Ивановская, Новосибирская и Костромская области, Мордовия, Республика Алтай и Тува. На их совокупной депрессивной территории проживает 18 млн. человек.

Официальная Программа помощи этим территориям включает инвестиции в инфраструктуру, налоговые льготы, создание на территории специального режима деятельности федеральных ведомств.