§ 5. Социологическая юриспруденция

Данное течение оформилось в самостоятельную дисциплину в связи с потребностью в целенаправленном изучении и использовании права в качестве инструмента регулирования и социального контроля. Это качество права обнаруживает себя на самых первых стадиях правотворчества (обычное право, судейское право), а также на всех других стадиях правофиксирующей и правоприменяющей деятельности. В этой области анализа и обобщений наибольшую известность получили концепции солидаризма в праве (О. Конт, Э. Дюркгейм, Л. Дюги), «свободного судейского усмотрения» Е. Эрлиха, социальной инженерии в праве (социологическая юриспруденция Р. Паунда), юридического институционализма (М. Ориу), а также отчасти психологической концепции права.

Социологическая методология О. Конта вошла в правоведение лишь частично, не столько учением о стадиях прогресса или статическим и динамическим подходами к изучению социальных фактов, сколько идеями солидаризма и представлением об особой практичности права в деле сдерживания или предупреждения общественных разногласий и конфликтов. Назначение правительственной власти и, соответственно, права заключается, согласно Конту, в том, чтобы «сдерживать и предупреждать, по возможности, разногласие между идеями, чувствами и интересами, которое, следуя своему течению, задержало бы социальный прогресс».

Именно привнесение идеи солидаризма в проблематику публичной власти, публичного и частного права натолкнуло в свое время Л. Дюги на перетолкование предмета публичного права и прав человека, заставило по-новому взглянуть на происхожде-

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 678

ние социальных интересов, на естественное право, разделение властей и другие темы.

Для социологической юриспруденции характерно акцентирование главного внимания не на том, что есть право, а на том, как право действует. В этой связи оказалось уместным древнее различение слова живого и слова мертвого, которое, будучи привнесенным в правовую жизнь и правовое общение, позволило сразу же произвести отличие законов, которые «гласят», от тех законов, которые «не гласят», или, в другой редакции, отличать «право в жизни» от «права в книгах».

Австрийский правовед Е. Эрлих опубликовал в 1913 г. книгу «Основы социологии права», в предисловии к которой он написал, что право коренится не в текстах законов, а в жизни: «Центр тяжести развития права в наше время, как и во все времена,– не в законодательстве, не в юриспруденции, не в судебной практике, а в самом обществе».

У социологии права, ориентированной на обнаружение «живого права», было несколько ближайших и отдаленных идейных предтеч. По мнению Г. Гурвича, список предтеч можно начинать с Аристотеля и заканчивать Монтескье и Прудоном. Другой ряд могут составить представители юриспруденции интереса – «право как защищенный интерес» (Р. Иеринг), «право как порядок отношений» (С. А. Муромцев), наконец, «право как некая психологическая (психологически переживаемая) реальность» (Л. Петражицкий), «как биопсихическая реальность» (Н. С. Тимашев).

Концепция Эрлиха получила название концепции «свободного права», поскольку для нее стал характерным «свободный подход к праву», который, согласно Эрлиху, можно обнаружить в практике судебного разбирательства, где имеет место свобода судейского усмотрения. Исходные начала самого права следует искать в обществе, в образующих его объединениях и союзах, таких как семья, торговые товарищества, община и само государство. «Чтобы понять истоки, развитие и сущность права, следует прежде всего изучить порядок, существующий в общественных союзах. Причина неудач всех предшествующих попыток объяснить право состояла в том, что они исходили от правовых предписаний, а не из этого порядка». И в далеком прошлом, и в современном обществе право представляло собой порядок, существовавший в родах, семьях, а также в нормах и предписаниях, определяющих внутренний строй союзов, и установленный соглашением, договорами и уставами этих союзов и

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 679

объединений. «Подобная констатация на практике подводила к мысли о том, что если гражданский и торговый кодекс не дают конкретных предписаний к разрешению данного конфликта, то следует обращаться к уставу данного объединения или союза, т.е. к правовым нормам союза, которые имеют прямое отношение к данному правовому факту. Эти нормы и эти факты и есть «живое» право».

Институционализм в социологическом правоведении помимо М. Ориу и Л. Дюги представлен именами Г. Гурвича и П. Сорокина. Под институциями понимаются в данном случае первичные элементы, из которых состоят политическая и социальная структуры общества. Институция (институт), по разъяснению Ориу, это всякое длительно существующее объединение людей или обстоятельств социального характера (брак, семья, война, революция и т.д.). Институция не есть результат материальной деятельности, это скорее «организующая идея», некое представление о цели, которую желают или вынуждены достигнуть.

В такой трактовке видны следы влияния дюргеймовской социологической теории, в которой есть близкая по смыслу категория «коллективных представлений» (аналогичная «организующей идее» институционалистов). После Второй мировой войны идеи институционалистов ожили в концепциях «диффузии власти», «плюрализма», «полиархии» и др. Институционализм не признает монополии государственно-властных учреждений на изготовление правовых норм; он исходит из предпосылки, что право коренится в обществе (в общественных институтах и их нормах). По этой логике всех правоведов можно поделить на две категории– на монистов (лишь государство имеет правотворческую компетенцию) и плюралистов (каждая социальная группа в принципе имеет «свое право»). Такова позиция А. Леви-Брюля, знаменитого французского этнографа и правоведа, который традиционную иерархию источников права представляет в виде новой триады: «созидающий обычай–закон–судьи». А в самом праве самыми существенными он считает такие черты: оно есть совокупность правил-требований; оно устанавливается каждой социальной группой; оно находится в процессе непрерывных изменений.

В 30-х гг. на базе традиции институционального правового плюрализма была сформулирована концепция «социального права», автором которой стал Г. Гурвич (работал преподавателем вначале в Петроградском, затем Тюбингенском и Парижс-

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 680

ком университетах). Воплощением социального права Гурвич считал социальное законодательство (сам термин бь1л предложен в 60-х гг. XIX в. О. Гирке). Социальное право в более поздних толкованиях Гурвича– это право, зафиксированное в высших формах общественного взаимодействия людей, это «социабельное право», которое содействует объективной интеграции в межличностных отношениях. В отличие от индивидуалистического права оно основано на партнерстве, и потому оно является правом, нацеленным на взаимопомощь, на решение общих задач, на установление мира, в то время как индивидуалистическое право в прошлом и настоящем– это право войны, конфликтов, разобщенности. Поскольку социальное право основано на доверии, оно не может быть установлено извне: оно действует как бы изнутри данной социальной среды и в этом смысле оно есть автономное право. Его параметры заданы не «чистой нормой» нормативистов, не субъективными представлениями лиц и не объективированным фактом, а «непосредственным юридическим опытом», который фиксируется в коллективных документах. Последние Гурвич именует «коллективными актами признания» определенных ценностей (Юридический опыт и плюралистская философия права. 1935).

Коллективные акты признания– это спонтанный, коллективный «выбор ценностей», это способ прояснения коллективных представлений, коллективной ментальности (умонастроений). Коллективность эта может включать в себя большие группы– целые классы, и тогда возникает «крестьянское право», «пролетарское право», «буржуазное право». Все эти разновидности пребывают в состоянии конкурентного соперничества, причем каждое из них стремится взять верх, в том числе занять доминирующее положение в государственном правопорядке. Возможно также состояние «юридического равновесия» между, скажем, «групповой экономической активностью» и «территориальным государством».

Еще одна разновидность юридического институционализма была выдвинута и обоснована П. А. Сорокиным. Своеобразие ее заключалось в том, что данная институция в рамках плюрализма права не сама выступает главным и конституирующим элементом группы людей и права этой группы, а правовая норма образует ядро, скелет, сердце и душу всякой организованной группы или института. Таким образом, семья, государство, церковь, партия или профсоюз, а также школа, университет, даже организованная группа преступников представляют на

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 681

практике всего лишь «объективацию и олицетворение правовых норм и правовых убеждений всех или решающего большинства группы». Исследователи обнаруживают у Гурвича и Сорокина стремление сочетать институционализм с психологической теорией права Петражицкого, в особенности с его трактовкой множественности источников права, которая во многом совпадает с идеями «правового плюрализма».

Социологическая юриспруденция наибольшее распространение получила в США, где она сосуществовала и конкурировала с аналитической юриспруденцией и естественно-правовым направлением. Роско Паунд, глава этой школы, начал разрабатывать новую проблематику еще в первой четверти века и в конце своего творческого пути сумел свести воедино свои разработки в 5-томной «Юриспруденции» (1959). Суть нового подхода в социологии права была охарактеризована самим Паундом как «инструментальный прагматический подход» к изучению права, причем само право стало восприниматься преимущественно как «инструмент социального контроля». Поскольку дело контроля связано так или иначе с урегулированием и координацией поведения и социального взаимодействия законопослушных граждан, то для самой юриспруденции наиболее подходящим названием стало название «юридическая социальная инженерия», авторство которого также приписывается Паунду.

Под правом в действии Паунд понимает три взаимосвязанных его проявления в социальной жизни, доступные эмпирическому наблюдению и изучению,– правопорядок, совокупность предписаний и правоприменительная деятельность в суде или администрации. Цель права состоит в примирении и гармонизации сталкивающихся и перекрещивающихся интересов и требований. Паунд составил весьма пространную таблицу этих интересов и увязал их с набором ценностей и постулатов современной цивилизации. Взятые все вместе, эти интересы и требования обеспечивают, должны обеспечивать «защиту интересов» с помощью права.

Ценности и постулаты изображены Паундом как идеальные вечные начала. Согласно его обобщению, человек, находящийся в цивилизованном обществе, может и должен исходить как из данного, уже наличествующего, что он вправе пользоваться всем, что ему принадлежит в качестве созданных его собственными руками плодов (и в силу иных правомерных причин и обстоятельств), что все люди в его окружении будут в общении с ним поступать добросовестно и возвращать необоснованно

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 682

полученное, что никто не будет совершать поступков, влекущих за собой повышенный риск для окружающих, и т.д. и т.п. Все эти постулаты Паунд весьма высокопарно объявил «юридическими постулатами цивилизованного общества», но добавил при этом, что в современном индустриальном обществе возможны и новые тенденции и связанные с ними постулаты– о более терпимом отношении к «неудачникам», об их поддержке в трудную минуту и т.д.

Такова идеализированная схема ценностей и интересов общества, которое позднее назовут «состоянием всеобщего благоденствия» и которое все же не вполне оправдывает такое название, поскольку в нем помимо изобилия потребительских товаров и услуг существует явно выраженная социальная стратификация, система всеохватывающего контроля, неоднозначное влияние «четвертой власти» в виде средств массовой информации и др.

Сама концепция права как инструмента социального контроля была в основных чертах разработана скандинавским социологом Э. Россом и помимо концепции Паунда стала структурным компонентом множества социологических концепций права, общества и политики. Своеобразие позиции Паунда состояло в оценке роли важнейших из традиционных средств социального контроля(обычай, мораль, религия и право), которые на начальных стадиях не были отдифференцированы друг от друга, со временем сильно обособились и стали по-разному совместимыми с общественным и политическим бытом. В Средние века преобладали мораль и религия, которые в то же время плохо совмещались с урбанизацией и патриархальным бытом. В современном обществе, согласно Паунду, важнейшим средством социального контроля стало право и такой контроль стал функцией государства, которое осуществляет его через право.

Идея социального контроля при помощи права предполагает, что право должно быть по крайней мере стабильным (оно, говоря словами Паунда, должно быть «фиксированной основой для регулирования человеческой деятельности»), однако постоянные изменения условий жизни общества требуют постоянных поправок, следовательно, «правовой порядок должен быть настолько же изменяемым, насколько стабильным». Он должен постоянно «пересматриваться в соответствии с изменениями в общественной жизни, которую он должен регулировать».

В этом обобщении схвачена одна из действительно встречающихся в жизни антиномий (стабильность–изменяемость). Одна-

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 683

ко возможны и другие варианты. Американский правовед В. Фридмэн антиномию «стабильность и изменяемость» поставил в один ряд с антиномиями «коллективизм и индивидуализм», «демократия и автократия», «национализм и интернационализм», «интеллект и интуиция», «индивидуум и универсум».

Творчество Паунда отмечено явными чертами эклектики. Так, выстраивая таблицы «достойных интересов», он не указывает, что эта тема идет от Иеринга и «юриспруденции интересов» начала XX в. В 50-х гг., отдавая должное тенденции «возрожденного естественного права», он выдвигает компромиссную конструкцию «позитивного естественного права». На возвышение авторитета школы американских правовых реалистов с их различением «действительного права» и «вероятного права» он отреагировал концепцией «юстиция без права», где признал возможность свободы правового усмотрения не только за судьей, но также и за административными учреждениями.