ОТ АВТОРА

Предлагаемый комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации отличается от изданных ранее (и уже достаточно многочисленных) комментариев, по крайней мере, по двум позициям.

Во-первых, по "насыщенности" его судебной практикой. Это связано с ее особой ролью (к сожалению, не всегда той же судебной практикой признаваемой) в толковании и правильном применении уголовного закона. Следует прежде всего подчеркнуть роль судебного толкования, даваемого высшими судебными органами, которое часто является образцом квалифицированного решения сложных проблем уголовного закона и убедительной аргументации. Фактически, но, разумеется не по форме, решения Верховного Суда Российской Федерации по конкретным делам выполняют роль своеобразного судебного прецедента (см.: А.В. Наумов. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2 т. Т. 1. Общая часть. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 144 - 145). В принципе, при квалификации преступления без него не обойтись любому правоприменителю - судье, прокурору, адвокату, следователю.

Всякий раз, т.е. по любому уголовному делу, тот или иной состав преступления "извлекается" из соответствующей уголовно-правовой нормы, выраженной в тексте уголовного закона, и перед правоприменителем в связи с особенностями того или иного дела всегда встает вопрос о конкретном выражении буквы уголовного закона. Но поскольку уголовный закон наполняется реальным содержанием только через судебную практику по конкретным делам, каждое новое судебное решение может расширять или, наоборот, сужать представление правоприменителя о содержании уголовно-правовой нормы, соответственно расширяя или сужая возможности реального поведения субъекта преступления, адекватного его отражению в букве уголовного закона.

Только судебный прецедент может ответить на вопрос, каково конкретное содержание оценочного понятия, употребленного законодателем при конструировании уголовно-правовой нормы (типа "тяжкие последствия", "существенный вред" и др.). Указанные оценочные понятия (признаки) - загадка, четкий ответ на которую можно найти лишь в судебном решении, вырабатывающем определенный стандарт этих оценочных понятий.

Не умаляет роль судебного прецедента и то, что он является вторичным и производным по отношению к уголовному закону, подчинен ему, так как конкретизирует букву закона, наполняя ее реальным содержанием, и в конечном счете является необходимым условием реализации воли самого законодателя.

Разумеется, что по своей юридической природе "наш" судебный прецедент отличается от своего зарубежного аналога в системе общего права, где он и формально выступает источником уголовного права наряду с уголовным законом. Однако и наш судья, если он претендует на принятие квалифицированного решения по конкретному уголовному делу, фактически (не ссылаясь на это в приговоре) "держит в уме" соответствующее решение Верховного Суда по аналогичному делу. Можно категорически утверждать, что в условиях состязательности уголовного процесса, провозглашенной новым Уголовно-процессуальным кодексом, сказанное в полной мере следует отнести и к оценке квалифицированности обвинителя и защитника в уголовном судопроизводстве.

Доктринальное (научное) толкование, даваемое в учебниках, статьях, монографиях по уголовному праву, также не имеет официальной обязательной силы, но, будучи основанным на анализе и обобщении материалов судебной практики, несомненно важно для правильного понимания уголовного закона, а следовательно, и для его применения. Нельзя не учитывать, что научное толкование более динамично по сравнению с судебным. Именно оно (и только оно) способно восполнить пробелы в трактовке соответствующих положений уголовного закона, до поры представляющих трудности в правоприменительной практике. В связи с этим комментарий и содержит в необходимых случаях отсылку к толкованию соответствующих положений уголовного закона в юридической литературе. Знание источников такого научного толкования может существенно облегчить "победу" защитника или обвинителя в состязательном уголовном процессе.

Учитывая бланкетный характер диспозиций целого ряда статей УК РФ, в которых непосредственно не определяются многие существенные признаки соответствующего преступления, а делается отсылка к другим законам или иным нормативным актам других отраслей права (административного, гражданского и т.д.), Комментарий дает разъяснение соответствующих, в принципе, не уголовно-правовых понятий (других отраслей права), однако по воле законодателя превратившихся в бланкетных диспозициях в признаки соответствующих составов преступлений (это касается, в частности, толкования таких статей УК, как ст. 143, 264, в которых хотя и устанавливается ответственность, к примеру, за нарушение правил техники безопасности или иных правил охраны труда или за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, но сами эти правила уголовный закон не расшифровывает, отсылая к нормативным актам - в данном случае трудового и административного права).

В соответствии с Конституцией РФ своеобразным источником российского права (следовательно, и уголовного) выступают и общепризнанные принципы и нормы международного права, поскольку они, как и международные договоры Российской Федерации, являются составной частью ее правовой системы (ст. 15). В ч. 2 ст. 1 УК РФ также сформулировано правило, что УК РФ основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. В связи с этим при комментировании норм об уголовной ответственности за так называемые международные преступления даются необходимые ссылки на международные конвенции, лежащие в основе соответствующих уголовно-правовых запретов, установленных в УК РФ, и разъясняются их важнейшие положения (например, по ряду экономических преступлений, преступлений против здоровья населения и общественной нравственности, преступлений против мира и безопасности человечества и других).

А.В. Наумов,

доктор юридических наук,

профессор

13 июня 1996 года N 63-ФЗ