2. Общеправовые тенденции развития

Внимание политиков, исследователей, общественности во все большей степени приковывается к тому, что мы назвали бы процессами общеправового развития. Изучать и познавать эти процессы и присущие им противоречивые тенденции становится глобальной задачей для всех стран и всего мирового сообщества. Объективный анализ позволяет правильно оценивать степень общего и специфического в политическом, экономическом, научно-техническом, социально-культурном, экологическом развитии стран и регионов и адекватную меру "правовых различий" и меру "правовой интеграции". На этой основе рождается правовая политика с присущими ей курсами на сопоставление и сравнение, на закрытость, отторжение и критицизм, на сближение, гармонизацию и унификацию. Ниже эти процессы иллюстрируются более подробно.

Но прежде всего отметим, что даются неодинаковые трактовки права, в которых отражаются его мировоззренческие истоки и различные политические воззрения и правовые концепции в обществе. Право как регулятор поведения людей, как проявление справедливости, право как воля господствующего класса, право как нормативный баланс интересов, право как орудие государственной власти, право как обеспечение управления — таковы разные грани права, обнаруживаемые в его определениях. И они, естественно, находят свое выражение в системе используемых понятий, построе

нии системы права и законодательства, в правотворчестве, в деятельности судов и иных правоохранительных учреждений. На этом фоне получают устойчивое признание и широкое распространение такие общеправовые принципы, как юридическое равноправие, "дозволено все, что законом не запрещено", презумпция невиновности. Верховенство права влечет за собой утверждение верховенства конституции и закона. Так выстраиваются типичные звенья "правовой цепи".

Пытаясь обнаружить общеправовые закономерности и тенденции, которые полезны и интересны для общей теории права, попытаемся выделить те из них, которые предопределяют рамки и объем сравнения правовых систем, их взаимовлияния и возможности использования для каждой из них зарубежных правовых доктрин и практики. Распространение правовых взглядов и концепций является наиболее подвижным и действенным средством их соотношения и реагирования на существование друг друга.

Возможно, по этой причине известный американский теоретик права Г. Берман в книге "Западная традиция права: эпоха формирования" обстоятельно исследует мировоззренческие истоки права в целом и различных правовых систем. В них видит он движущие силы правового развития и причины внешнеюридических, структурно-нормативных изменений.

Ранние революции на Западе основывались на христианской религии с ее признанием "смерти" и "возрождения". Правовые изменения Х—XII вв. накапливались и происходили сначала как проявления своего рода народного права, постепенно облекаемого в форму канонического права. Из его оболочки выходят развивавшиеся в XI—XIII вв. феодальное, торговое, городское, королевское право. Единственным законом в политическом смысле стал закон светского королевства или княжества.

Ключом к обновлению права на Западе с XVI в. стала лютеранская концепция способности индивида по божьей милости изменять природу и усилием воли создавать новые общественные отношения. Концепция индивидуальной воли становится центральной для развития права собственности и договорного права. Прежнее влияние церкви на право ослабевает, и оно постепенно сводится на уровень личного, частного дела. Усиливается светская государственно-правовая идеология как выражение общественного влияния на право. Американская и французская революции подготовили почву для обоснования триединого божества демократии — индивидуализма, рационализма и национализма. Новые конституционные идеи влекут превознесение роли законодательного органа, расширение экономической свободы индивида и кодификации уголовного и гражданского права. Таковы были "правовые постулаты" того времени, когда либеральная демократия заменила христианство на правовом поприще. Революция в России, по мнению Г. Берма-на, привела к крушению этих постулатов и утверждению новых — вторжения государства в экономику, презрения к закону во имя идеологии и др. Они широко распространяются в мире, чему спо-

собствовал и объективный процесс коллективизации производства и всей общественной жизни, ее государственной и международной урегулированности.

Все это приводит Г. Бермана к горькому выводу о кризисе западной традиции права и прежних правовых ценностей. Только четыре из десяти основных черт западной традиции продолжают характеризовать западное право — право все еще относительно автономно, оно развивается профессионалами, живут юридические учебные заведения и юридическое обучение продолжает составлять метаправо1.

В действительности же право в целом как явление не утрачивает своей роли. В современном мире с его нарастающей взаимосвязью и взаимозависимостью государств, их экономик, с расширением отношений и обменов между ними право выполняет функции "нормативной интеграции". Его действие становится еще более универсальным ввиду обострения потребности в сходных правовых принципах и решениях и расширения поля согласованного правового развития. "Общее правовое поле" во многом формируется и охраняется международным правом, которое приобретает новый смысл. Раньше его сфера была довольно ограниченной и развивалась как бы параллельно сферам, регулируемым внутренним правом. Теперь международное право тесно смыкается с внутренним правом, а его структуризация в немалой степени зависит от общего в системах национального права. Сфера международно-правового регулирования увеличивается за счет объектов внутриправового регулирования, но не столько путем их "изъятия", сколько совместного регулирования. И оно выступает как гарант и как общий "правовой стандарт" для национальных правовых систем.

А отсюда появление новых правовых принципов — ограничения суверенитета государств в пользу общих человеческих норм мирового сообщества, приоритета признанных норм и принципов международного права перед нормами внутреннего права, прямого обеспечения международно-правовой защиты прав и свобод человека и гражданина. Таковы глобальные мировые императивы.

Благоприятное воздействие международно-правовых норм в разных ситуациях становится все более очевидным. Сошлемся, к примеру, на рекомендации регионального семинара по национальным мерам, направленным на претворение в жизнь международного гуманитарного права (Минск, 27—30 июня 1994 г.). Его провели Международный Комитет Красного Креста (МККК) и Общество Красного Креста Республики Беларусь совместно с представителями Беларуси, Российской Федерации, Молдовы и Украины. В принятых заключительных положениях рекомендовано:

а) осуществлять координацию всех усилий на всех уровнях,

б) соответствующим государственным органам принимать меры законодательного характера для выполнения положений договоров международного гуманитарного права, которые для своего осуществления нуждаются в принятии надлежащих законов,

См.: Берлин Г. Длс. Западная традиция права: эпоха формирования. М, 1994. С. 42—58.

в) создать национальные межведомственные комиссии, которые будут отвечать за изучение и принятие национальных мер по выполнению международного гуманитарного права. Эти комиссии сосредоточат свое внимание на участии в принятии и изменении уголовного законодательства, позволяющего осуществлять санкции в отношении лиц, совершивших или приказавших совершить военные преступления, положений, касающихся соблюдения судебных гарантий, предусмотренных международным гуманитарным правом, и возмещения ущерба жертвам, в разработке документов, содержащих знания об обязанностях, определяемых международным гуманитарным правом.

Отчетливо проявляется такая универсальная закономерность, как всеобщее признание верховенства права и закона. Конституционное закрепление данного принципа, его обеспечение в правовой системе и последовательная реализация способствуют выявлению того "общего", что свойственно различным правовым системам. После Второй мировой войны получил распространение в качестве приоритетного принцип обеспечения и охраны прав и свобод человека и гражданина. Всеобщее признание придает этому принципу смысл основополагающего для всех национальных законодательств. По нему "сверяются" все акты, решения и действия.

По-прежнему актуальны и жизненны общедемократические принципы права, которые далеко не всегда рассматриваются в контексте развития государств. Право все более выступает как самостоятельный феномен общества, как его мощный и авторитетный правообразующий фактор. Оно как бы перемещается по миру в своем демократическом облачении, как идеал, как принцип, как признанный императив. Поэтому обеспечение правопреемственно-сти в широком смысле стало общей тенденцией.

Делая акцент на несвязанности права и государства и необходимости преодоления взгляда на право как сугубо национальное явление, Р. Давид и другие компаративисты видели ближайшую и отдаленную перспективу в "саморазвитии" права. С такой трактовкой не вполне смыкались позиции известных футурологов Римского клуба, которые на рубеже 60—70-х гг. активно развивали и внедряли идеи всеобщей человеческой революции. А.Печчеи утверждал, что все люди всех стран должны осознать, что прогресс одного общества взаимосвязан с прогрессом другого общества.

Они утверждали, что с ростом образованности и информационных средств связи люди будут лучше понимать необходимость учиться самим править и управлять. Тогда и главным становится распределение процедур принятия решений на локальном, национальном и глобальном уровнях. Новый императив общественного устройства в мировом масштабе становится выражением новой социальной этики, ослабление внешних регуляторов будет сопровождаться развитием новых способов саморегулирования. Растворение "государственного" означает и исчезновение права, хотя об этом прямо и не пишется в книге1.

1 См.: Будущее в настоящем. М., 1984. С. 26—47.

Но нельзя и недооценивать роли государств в развитии национальных правовых систем и в векторе их соотношений с правовыми системами других государств. Курс государства определяет направления правотворчества, структуру законодательства и его отраслей, смысл правовых институтов, содержание правовых актов и норм. Политическая ориентация служит поворотной осью, и ее нельзя недооценивать.

Особый смысл приобретает сравнительное правоведение в условиях формирования в послевоенном мире двух общественно-политических систем: буржуазной и социалистической. Каждой из них присуща своя идеология, экономическая основа, политический строй, законодательство. "Осью" правового сравнения становится критический анализ и оценка.

Распад Союза ССР и падение тоталитарных режимов в странах Центральной и Восточной Европы породили новые противоречия. Проявляется тенденция государственного национализма, когда возрождается и поддерживается национальная культура, язык, но и обостряются старые и новые споры и конфликты. Сохраняется устойчивость некоторых правовых принципов социалистического права, и в то же время право новых европейских государств начинает тяготеть к континентальному или североамериканскому праву, к праву Европейского союза и Совета Европы. Отсюда вывод:

если государства "национализируются", то право "интернационализируется".

Государство или группы государств могут по-разному определять свой курс в области права. Согласование, гармонизация и сближение национальных законодательств отражают общий интегра-тивный курс. Поддержание национальных особенностей правовой системы, введение жестких и ограничительных режимов для иностранных государств, их граждан и организаций.

Например, в 1994—1995 гг. ряд скандинавских стран приняли законы об иммиграции, ужесточении режима получения гражданства или вида на жительство для иностранцев. Это была защитная мера против потока эмигрантов из бывшего Союза ССР. Канада ужесточила иммиграционное законодательство в начале 1996 г., поскольку треть иммигрантов прибывает из США после отказа в получении там статуса беженца. Соглашение двух стран будет уравнивать правовое регулирование в данной сфере.

Известны защитные правовые меры в области торговли, таможенного дела, судоходства, культурных обменов, прав национальных меньшинств и т. п. Словом, курс государств так или иначе влияет на их действия в правовой сфере и на соотношения национальных законодательств. Межгосударственные объединения также определяют свое отношение к правовым системам не только государств-членов, но и других государств, включая государства, связанные союзом или блоком.

Все это позволяет выделить несколько тенденций общеправового развития, которые характеризуют динамику не только правовых систем в современном мире, но и их соглашений между собой

и с международным правом. Их условно можно включить в пять групп.

Первая группа общеправовых тенденций охватывает устойчивые закономерности в масштабе мирового сообщества, связанные общепризнанными правовыми ценностями.

Вторая группа включает однородные процессы и тенденции в рамках больших правовых семей с их общими мировоззренческими и юридическими источниками.

Для третьей группы, характерны тенденции согласованного правового развития в рамках межгосударственных объединений.

Четвертая группа включает региональные тенденции правового сотрудничества государств и сближения их национальных законодательств. В будущем возможны новые региональные правовые образования общего или функционального типа.

Пятая отражает более локальные тенденции многообразного правового развития, связанные с дифференциацией или образованием новых государств. Правовые различия оцениваются как устойчивые и национально-обусловленные, как временные и подлежащие стиранию либо как усиливающиеся по политическим и экономическим, экологическим причинам.

Все названные тенденции проявляются с разной интенсивностью и в неодинаковых масштабах, к тому же очевидно их взаимное влияние. Например, участие государства в СНГ, ЕС и СЕ может воздействовать на его благоприятные "парные" правовые отношения с приграничными государствами, и, напротив, высокий уровень развития последних в сфере торговли, инвестиций, дорожного обслуживания, культурных обменов способствует вхождению государств в более широкое "правовое поле".

Все это имеет крайне важное значение для сравнительного правоведения, поскольку оно не может развиваться только в плоскости нормативно-догматического сопоставления разных правовых систем. Их корни и природа, общие и частные тенденции правового развития предопределяют цели компаративистов и задачи правовых сравнений, их объем, характер и пределы. Поэтому нельзя упускать из поля зрения общеправовые явления, процессы и тенденции, которые должны изучаться как первопричина для сопоставлений правовых систем и оценки их взаимных реакций.