§ 44. Соответствие между волей и внешним проявлением ее

Для того чтобы данная юридическая сделка получила силу и значение, недостаточно, чтобы лицо или лица, участвующие в заключении ее, пользовались соответствующей дееспособностью, т. е. имели вообще способность вступать в сделки данного типа, а требуется сверх того, по общему правилу, соответствие между волею и внешним проявлением ее в сделке. Такое соответствие при односторонних сделках имеет место тогда, когда лицо желает совершить именно ту сделку, которую оно на самом деле совершает, и именно для достижения того результата, к которому данная конкретная сделка при нормальных условиях должна привести. Это предполагает, что лицо, с одной стороны, имеет правильное представление о совершаемой им сделке и правильное представление о достигаемом ею результате, а с другой стороны, серьезное желание заключить ее. При двусторонних сделках, вопрос о соответствии между волей и внешним проявлением ее осложняется еще тем, что требуется не только правильное представление о сделке и результат ее со стороны каждого из участников, но, сверх того, требуется еще, чтобы у сторон были одинаковые представления о том и другом, ибо только при таких условиях возможно соглашение между ними. Когда же отсутствует правильное представление о сделке и достигаемом ею результате? Относящиеся сюда случаи могут быть сведены к двум главным группам: в одних случаях несоответствие между волей и внешним проявлением ее бывает преднамеренное, в других – непреднамеренное. 1) Случаи преднамеренного несоответствия между волей и внешним проявлением ее: a) Лицо совершает сделку без серьезного желания придать ей то значение, которое ей придается в обороте, но и без намерения ввести этим кого-либо в заблуждение, без обманной цели (напр., сделка, очевидно, заключена шутки ради, или при исполнении актером его роли или с учебной целью). b) Лицо вступает в сделку с другим лицом только для виду, чтобы "пустить пыль в глаза" третьим лицам, скрыть от них истинные намерения сторон; это так называемые симулированные сделки. Особенности их заключаются в том, что при этом вводятся в заблуждение только третьи лица, а не стороны, которые прекрасно понимают, что делают. При этом возможны две комбинации. Иногда стороны не желают придать никакого юридического значения сделке, напр., несостоятельный должник вступает в симулированную куплю-продажу со своим добрым знакомым с тем, чтобы кредиторы не могли описать его имущества, якобы ему уже не принадлежащего, тогда как на самом деле он его вовсе не продавал. Иногда стороны открыто заключают одну сделку, но скрывают под нею другую, т. е. они желают достижения определенного результата, но не желают того пути, который они на вид избрали для достижения его; напр., я желаю подарить А какую-нибудь вещь, но не желаю, чтобы об этом знали другие, и поэтому для виду заключаю с ним договор купли-продажи. Скрытая сделка называется диссимулированной. Чаще всего симулированные и диссимулированные сделки, конечно, совершаются in fraudem legis, т. е. с тем, чтобы обойти какое-нибудь запретительное постановление закона, хотя это и не необходимо. с) Наконец, встречается еще и третья группа случаев. Это – случаи так назыв. reservatio mentalis, когда лицо, вступая в сделку, на самом деле не желает совершения ее, но ничем этого не дает понять даже своему контрагенту, так что не только третьи лица, но и непосредственный контрагент намеренно вводятся в заблуждение. 2) Случаи непреднамеренного несоответствия между волей и внешним проявлением ее: a) лицо действует помимо собственного желания, в силу воздействия на него внешней механической силы, напр., меня заставляют подписать договор, насильственно водя рукой по бумаге; это случай так называемого vis absoluta; b) лицо, совершая сделку, не имеет никакого представления о том, что делает, напр., я подписываю договорную расписку в минуту рассеянности или забытья, или я проговариваюсь, говорю "да" вместо "нет", или "покупайте" вместо "продавайте", и т. п.; c) наконец, лицо совершает сделку, имея неправильное, ошибочное представление о ней или о достигаемом ею результате. В применении к двум последним случаям возникает вопрос: всякое ли незнание и заблуждение касательно того или другого пункта и, в частности, касательно характера сделки, объекта ее и личности контрагента имеет одинаковое значение? Ближе, всякое ли незнание или заблуждение касательно того или другого пункта сделки имеет то значение, что будь у лица правильное представление об этом пункте, оно воздержалось бы от вступления в сделку? Очевидно, даже с чисто психологической точки зрения на этот вопрос нельзя дать одинаковый для всех случаев ответ. Все зависит от того, какое значение сам совершающий сделку придает данному пункту. Но положительное право не может довольствоваться таким шатким критерием, ибо ему приходится считаться в данном случае, как и в других, не с одними психологическими соображениями, но и с воззрениями и интересами оборота. С этой точки зрения требуется для признания неведения или заблуждения касательно того или другого пункта сделки моментом, исключающим соответствие между волей и действием, чтобы данный пункт или по роду сделки, или по воззрениям оборота, или по явно вытекающему из обстоятельств дела намерению сторон, действительно, должен быть признан настолько существенным, чтоб можно было с большей вероятностью допустить, что, будь у лица правильное представление об этом пункте, оно отказалось бы от совершения сделки. Такое именно значение имеет, если не всегда, то в громадном большинстве случаев error in negotio, т. е. заблуждение касательно рода сделки, напр., я думаю, что подписываю договор купли-продажи, а на самом деле подписываю договор аренды. Такое же значение может получить error in persona, заблуждение касательно тождества личности предполагаемого контрагента, а также error in corpore, заблуждение касательно тождества предполагаемого и действительного объекта сделки, напр., я думаю, что заключаю договор с певцом А, а мой контрагент на самом деле есть певец В, или я думаю, что покупаю участок А, лежащий в городской черте, а на самом деле покупаю участок В, лежащий в уезде. Но бывают и такие случаи, где подобное заблуждение не играет никакой роли с точки зрения воззрений оборота, напр., если я желаю купить данную книгу у книгопродавца А, а купил ее у книгопродавца В, которого ошибочно принял за А, то я не могу требовать признания договора недействительным, ибо в данном случае личность моего контрагента, по воззрениям оборота, не играет никакой роли. То же самое бывает в том случае, когда я, напр., выбрал в магазине данный экземпляр книги, а мне послали другой экземпляр ее, ничем не отличающийся от первого; в этом случае моя ссылка на то, что послали мне не тот экземпляр, который я купил, не будет иметь никакого значения. Далее, существенное значение может приобрести, при известных условиях, так называемый error in substantia – заблуждение касательно тех или других качеств вещи, именно таких, от которых, по воззрениям оборота, зависит отнесение вещи к совершенно различным категориям вещей, напр., я выбрал статую, думая, что она сделана из мрамора, а на самом деле она из терракоты. Вот те примеры, которые обыкновенно приводятся в виде иллюстраций заблуждения, свидетельствующего об отсутствии соответствия между волей и внешним проявлением ее. Но это именно только примеры, ибо подобное значение может приобрести и заблуждение касательно других пунктов сделки, как-то: error in jure, error in tempore, error in loco, error in conditione и т. д.

Мы рассмотрели отдельные случаи несоответствия между волей и внешним выражением ее. Каково же юридическое значение такого несоответствия? На это надо дать следующий ответ. Прежде всего, in dubio всегда предполагается, что тот, кто вступил в сделку, имел правильное представление о том, что делает, и действовал с серьезным намерением. Если кто отрицает в данном случае то или другое, он обязан это доказать. Затем имеет значение то обстоятельство, должна ли быть сделка отнесена к оборотным сделкам в тесном смысле или к числу безвозмездных сделок и завещательных распоряжений. В том случае, когда сделка направлена на доставление безвозмездной выгоды, а также при завещательных распоряжениях, доказанное, в соответствии между волей и внешним проявлением ее, безусловно, ведет к признанию сделки недействительной. Исключение составляет только reservatio mentalis, которая никогда не имеет юридического значения, так как единственным доказательством ее могло бы служить только одно голословное утверждение заинтересованного лица, что он не хотел того, что сделал. Этого же ни в каком случае недостаточно для опорочения сделки. Напротив, при оборотных сделках в тесном смысле, как-то: при купле-продаже, найме, займе и т. д., несоответствие между волей и внешним проявлением ее влечет за собою недействительность сделки в том только случае, если тот, кто ссылается на подобное несоответствие, сам не виноват в том, что его действия ввели в заблуждение противную сторону. В применении к отдельным случаям это приводит к следующим положениям. Сделки, заключенные ради шутки, с учебной целью и т. п., недействительны, раз они были совершены при таких обстоятельствах, которые для всякого здравомыслящего человека исключали возможность предположить, что сделка совершена серьезно. Ср. 1.3 § 2 D. de obl. et. act. 44,7 (Paulus); Verborum quoque obligatio constat, si inter contrahentes id agatur; nec enim si per jocum puta, vel demonstrandi intellectus causa ego tibi dixero: spondes? et tu responderis: spondeo, nascetur obligatio. Симулированные сделки, раз симуляция была ясна для обеих сторон, тоже недействительны. Ср. 1.36 D. de contr. emt. 18,1 (Ulpianus). Quum in venditione quis pretium rei ponit donationis causa non exacturus, non videtur vendere. 1.55 eod. (Paulus) Nuda et imaginaria venditio pro non facta est, et ideo nec alienatio eius rei intellegitur. Но если под симулированной сделкой скрывалась другая (диссимулированная), то последняя остается действительной, раз она не носит запрещенного характера и раз соблюдены законные условия сделок ее типа. Но, конечно, такие случаи встречаются редко. Чаще всего прибегают к заключению диссимулированных сделок именно с тем, чтобы скрыть запрещенную сделку под видом другой, дозволенной. Так, напр., у римлян были запрещены дарения между супругами; чтобы обойти это запрещение, нередко супруги заключали между собою фиктивную куплю-продажу, под которой скрывалось дарение. Такие сделки, конечно, тоже недействительны. Ср. 1. 7 D. de don. inter virum et uxorem 24,1 (Ulpianus). Si uxor a marito sua praedia: emerit, eague emtio donationis causa facta dicatur, nullius esse momenti: Imperator noster cum patre suo rescripsit. Сделки, совершенные sub reservatione mentali, как уже было сказано, всегда действительны. Сделки, совершенные без участия воли, в силу физического принуждения, конечно, всегда недействительны. Что касается, наконец, тех случаев, когда лицо действовало, не имея никакого представления о том, что делает, или имея неправильное, ошибочное представление о сделке или достигаемом ею результате, то нами уже было замечено, что подобное неведение и заблуждение может быть сочтено за признак несоответствия между волей и внешним выражением ее в том только случае, если оно коснулось пункта, существенного по роду сделки, по воззрениям оборота или по явно вытекающим из конкретных обстоятельств дела намерениям сторон. Таково первое условие. Но в применении к оборотным сделкам, сверх того, требуется, чтоб неведение или заблуждение было не только существенное, но и извинительное, в том смысле, чтоб оно не явилось плодом крайней небрежности заинтересованных лиц. В источниках последнее требование, правда, не выражено прямо. Но это объясняется тем, что все учение о несоответствии между волей и внешним выражением ее вообще и учение об условиях так называемого существенного заблуждения, в частности было набросано римскими юристами лишь в самых общих чертах и подверглось серьезной разработке лишь в наше время. Правда, и теперь некоторые юристы, в особенности Савиньи, в разбираемом нами случае полагают излишним требовать извинительности заблуждения, утверждая, что без воли сделка немыслима, заблуждение в данном случае исключает волю, следовательно, будет ли оно извинительно или нет, все равно сделка должна быть признана недействительной. Но при этом упускается из виду, что объективное право должно считаться не с одними психологическими соображениями, но и с интересами оборота. Что касается относящихся сюда постановлений источников, то вот некоторые примеры: Error in negotio: 1.5 Cod. plus valere 4,22. Si falsum instrumentum emptionis conscriptum tibi, velut locationis, quam fieri mandaveras subscribere, te non relecto sed fidem habente suasit, neutrum contractum in utroque alterutrius consensu deficiente, constitisse procul dubio est. Error in personal: 1.9 pr. D. de hered. Instit. 28.5. Quotiens volens alium heredem scribere alium scripserit in corpore hominis errans, veluti: frater meus, patronus meus, placet, neque eum heredem esse, qui scriptus est, quoniam voluntate deficitur, neque eum, quem voluit, quoniam scriptus non est. Error in corpore. 1.9 § 1 D. eod. 28,5. Et si in re quis erraverit, ut puta dum vult lancem relinquere, vestem leget, neutrum debebit hoc. 1.10 Cod. de donat. 8,53. Nec ignorans, nec invitus quisque donat. Unde si de hoc fundo non cogitasti, cuius velut donationi consensisse continetur instrumento, majores veritate rei quam scriptura vires obtinente intellegis, de quo non cogitasti nec specialiter subscripsisti, nihil te perdidisse.

Остается сделать еще одно замечание. Выше было сказано, что применительно к двусторонним сделкам требуется не только, чтобы каждая из сторон имела правильное представление о совершаемой сделке и достигаемом ею результате, но, сверх того, еще, чтобы обе стороны имели одинаковые (в существенных, конечно, чертах) представления о том или другом, или иначе, чтобы обе желали заключить именно ту самую сделку, которую они заключают, и ради достижения того именно или тех именно результатов для каждой из них, к которым сделка, при нормальных условиях, должна привести. Раз отсутствует этот момент, соглашение, на самом деле, не может считаться достигнутым. Но иногда стороны не сознают, что они имеют в виду совершенно различные вещи. Это случай так называемого недоразумения. Недоразумение, раз оно касается существенного пункта сделки, имеет такое же юридическое значение, как и всякое другое существенное заблуждение. Другими словами, оно точно так же, при известных условиях, может привести к недействительности сделки ввиду отсутствия соответствия между волей и внешним выражением ее. В заключение приведем несколько примеров. Недоразумение касательно природы сделки: один воображает, что получает деньги взаймы, а контрагент хочет подарит их: 1. 18 pr. D. de reb. сred. 12,1 (Ulpianus). Si ego pecuniam tibi quasi donaturus dedero, tu quasi mutuam accipias, Julianus scribit, donationem non esse, sed an mutua sit videndum. Et puto nec mutuam esse, magisque nummos accipientis non fieri, quum alia opinione acceperit. Недоразумение касательно объекта сделки: я думаю, что покупаю fundum Cornelianum, а продавец воображает, что речь идет о fundus Sempronianus. 1.9 pr. D. de contr. emt. 18,1 (Ulpianus). In venditionibus et emtionibus consensum debere incedere palam est: ceterum sive in ipsa emtione dissentiant, sive in pretio, sive in quo alio, emtio imperfecta est. Si igitur ego me fundum emere putarem Cornelianum, tu mihi te vendere Sempronianum putasti, quia in corpore dissensimus, emtio nulla est. Idem est, si ego me Stichum tu Pamphilum absentem vendere putasti: nam quum in corpore dissentiatur, apparet, nullam esse emtionem. Недоразумение касательно личности контрагента: я думаю, что заключаю договор с лицом А, заключаю же его на самом деле с В, который, в свою очередь, не знает, что я вовсе не с ним намерен вступить в договор.