§ 13. Несколько особняком от указанных работ по своему содержанию и выводам стоят в советской литературе взгляды проф. Б. В. Попова, который в ряде своих работ60 сделал попытку восстановить на почве советского права теорию права на иск в смысле права на благоприятное решение.

Возражая Васьковскому, проф. Попов указывает на то, что понятие права на благоприятное судебное решение отрицается теорией неосновательно. «Конечно,– говорит проф. Попов,– право это требует не только наличия материального правомочия, но и доказательств в его пользу, требует соблюдения ряда процессуальных формальностей и т. д. Но разве нельзя все-таки суммарно и предположительно говорить о праве на благоприятное решение еще до того времени, когда судьи удалились в совещательную комнату? Возьмем пример: положим, я получил с почты повестку на тысячу руб.: могу ли я говорить, что у меня есть право требовать от почтового отделения этих денег? Если рассуждать, как проф. Васьковский, то нет: ведь сперва нужно пойти в почтовую контору да проделать некоторые формальности. А что, если я не добуду удостоверения личности, а если почтовый чиновник откажет мне в выдаче по какой-нибудь другой причине (я неграмотен, и за меня некому расписаться), а если у (меня украдут повестку и т. д.? Нам же думается, что говорить о праве на получение денег все-таки можно, ибо главное, что требуется (присылка денег), налицо, а остальные условия необходимы, но молчаливо подразумеваются. По-видимому, проф. Васьковский, как и многие другие, готов сравнить право на судебное решение с правом участников в товариществе на получение прибыли: во-первых,– еще неизвестно, как пойдут дела, с барышем или с убытком; во-вторых,– надо еще приложить усилия, чтобы оказалась прибыль в результате операций т-ва; в-третьих,– требуется, чтобы данный товарищ был свободен от начетов и т. д. Нам же представляется, что право истца, который потерпел правонарушение, на благоприятное судеб-

60 Б. В. Попов. Право на иск и исковая давность. Журн. «Право и жизнь», 1925, № 4–5; его же. Исковая давность, 1926.

40

лое решение можно сравнить с правом акционера на дивиденд, уже лежащий в кассе т-ва, который остается лишь пойти да взять, хотя и проделав известные формальности».

Нам представляется, что проф. Попов несколько преувеличивает выводы, которые могут быть сделаны из положений Васьковского. В действительности критики теории права на благоприятное решение бюловского толка никогда не отрицали внепроцессуальной реальности материальных прав, которые .в большинстве случаев осуществляются мирным путем и притом, как правило, в сознании неизбежной санкции принуждения в случае неисполнения. Существенным является для них лишь то, что принципиально допускается расхождение между содержанием материального права вне процесса и обнаруженного в процессе ввиду принципов господства сторон и формальной истины буржуазного процесса. Именно возможностью такого расхождения, принципиально принимаемой буржуазным процессом, определяется необеспеченность судебной защиты права в буржуазном процессе для того, кто по недостатку средств и искусства ведения дела не сможет в необходимой мере доказать свое право, оспорить несправедливые требования и т. д. Этим лицам процесс способен принести много неожиданностей в области судебной трансформации их прав и обязанностей. Для них всякое решение может оказаться «правообразующим». Проф. Попов не связал своих доводов с «началом» материальной истины, и они оказались теоретически беспочвенными. Между тем, только на основе начала материальной истины, последовательно проведенного в процессе, можно говорить о действительной судебной защите действительного, т. е. внепроцессуального, правоотношения. Таково как раз положение в советском процессе, принципиально основанном на начале необходимости отыскания материальной истины в каждом рассматриваемом судом споре. Различие, и притом коренное, заключается именно в принципиальной стороне дела. Нет сомнений в том, что и буржуазные суды выносят нередко решения, в которых полностью восстанавливается «внепроцессуальное» право, как и в том, что советские суды далеко не всегда разрешают дела правильно, о . чем свидетельствует практика наших Верховных судов по судебному надзору, систематически исправляющая ошибки низших инстанций. Однако решающим является здесь не это обстоятельство, а та принципиальная задача, которая возложена законом на советский суд,– вскрыть действи-

41

тельное правоотношение между тяжущимися (ГПК, ст. 5), задача, вытекающая из основных целей социалистического права,– служить охране прав каждого в отдельности, неразрывной с охраной интересов социалистического общества в целом.6I

Согласно ст. 10 Сталинской Конституции, права граждан охраняются законом. Юридическая гарантия прав и интересов граждан и социалистических организаций составляет первую и важнейшую основу их обеспечения. В соответствии с этим задачей правосудия у нас является раскрытие, обнаружение тех правоотношений, которые имеют место в действительности и должны быть подтверждены судом.

Правильность решений наших судов означает их соответствие фактическим обстоятельствам и требованиям закона.62 «Перед судом,– говорит акад. А. Я. Вышинский,– стоит основная задача – установить истину, дать правильное, т. е. соответствующее фактическим обстоятельствам дела, понимание данного события, роли и поведения в событии лиц, фигурирующих в процессе в качестве обвиняемых, ответчиков, потерпевших или, истцов, дать правильную юридическую и общественно-политическую оценку этого поведения, определить вытекающие из этой оценки юридические последствия...» (Разрядка наша.– М. Г.).

Таким образом, гарантия прав необходимо предполагает установление в каждом судебном деле материальной истины. Различие между в непроцессуальным и процессуальным фактическими составами принципиально недопустимо в советском процессе. Они должны быть тождественными – в этом обязательное и непреложное условие правильного решения советского суда.

Но тем самым в условиях советского процесса лишается своих оснований обычное возражение, приводимое против теории права на благоприятное решение: до суда еще неизвестно, имеется ли в действительности то самое право, о защите которого просит истец. Неизвестность сама по себе ни в какой мере не исключает объективного существования права. Она не способна отразиться на значении внепроцессуального материального состава в условиях, при которых суд обязан принять все меры

61 См. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 602.

62 А. Я. Вышинский. Теория судебных доказательств, 1946. стр.28. См. также Н. Н. Полянский. Вопросы систематики в уголовном процессе, журн. «Советское государство и право», 1939, № 3, стр. 73.

42

к его раскрытию и защите вытекающих из него правоотношений, как орган государства, по существу заинтересованного в их охране. В условиях советской диспозитивности и состязательности возражения Бюлова и его последователей против теории права на благоприятное решение утрачивают свою принципиальную основу.

По этим причинам мы не можем присоединиться к аргументации против теории конкретного права на иск, приводимой Учебником гражданского процесса (стр. 113): в ней без необходимой критики воспроизведены возражения Бюлова, повторенные Васьковским, утратившие в условиях советского правосудия свое значение.63

Следует ли, однако, отсюда сделать тот вывод, что в условиях советского процессуального права теория права на иск, в конкретном смысле, должна получить признание, как это предлагает проф. Б. В. Попов?

На этот вопрос мы отвечаем отрицательно по следующим соображениям.

Основным положением советского права, утверждающим существование гражданских прав и их государственной защиты, является ст. 10 Сталинской Конституции. Гражданские права охраняются законом. Охрана законом означает, прежде всего, государственный приказ, сообщающий правоотношению его обязательность. Право ничто без аппарата принуждения.64 Нет истинного гражданского субъективного права без присущей ему возможности быть осуществленным в принудительном порядке 65. При таком, понимании субъективного права отпадает надобность в построении особого, отличного от материального права, публично-правового правомочия в виде притязания к государству на защиту права; подобное притязание, неизбежно основанное на предпосылках, тождественных предпосылкам соответствующего гражданского права, представляло бы собой излишнюю конструкцию, дублирующую материальное право. Теория советского гражданского права, в котором

63        В аргументации Учебника Гражданского процесса (стр. 113) имеет-

ся, кроме того, и иная ошибка; учебник указывает: «Чтобы начать процесс,

нужно обладать правом, а чтобы узнать, есть ли право, нужно провести

процесс». Однако ни один из представителей теории конкретного права на

иск никогда не утверждал, что обладание правом на иск является условием возникновения и действительности процесса (для этого достаточно процессуальной правоспособности). Следует отметить то, что авторы учебника критикуют здесь положение, которое они сами неосновательно приписали критикуемой теории.

64См. В. И. Ленин, Соч., т. XXI, стр. 438.

65Учебник гражданского права, изд. 1944 г., т. I, стр. 75.

43

законное гражданское правомочие не может мыслиться вне защиты его со стороны государства, .вне возможности его принудительного, осуществления, не нуждается в искусственной конструкции права на иск, как особого публично-правового притязания к государству на вынесение благоприятного решения.

Ни в научно-познавательном отношении, ни с точки зрения непосредственных практических потребностей эта теория в условиях советского права не способна что-либо дать и потому должна быть полностью отвергнута.

44