XIII. ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ – ТРЕСТ –ГЛАВК

1

Будучи самостоятельной имущественной единицей, производственное предприятие вместе с тем является органом управления социалистическим хозяйством. Имущественная обособленность предприятия относительна. Единство государственной собственности определяет характер и рамки этой обособленности.

Трест, главное управление, министерство являются теми органами, через которые перекинут мост от целого – государства, как хозяйствующего субъекта, к части целого – отдельному предприятию. Вместе с тем и трест и главк как хозяйственные организации сами являются частями целого –государства.

Имущественная связь предприятия с трестом выражается: а) в том, что- имущество предприятия входит в состав уставного фонда треста, б) в режиме регулирования оборотных средств предприятия, в) в единстве прибыли,

1 Ст. ст. 11 и 12 Положения о пробирном надзоре, утв. СНК СССР 31 декабря 1940 г. (СП СССР 1941 г. № 1, ст. 23).

333

амортизационных отчислений и т. д., г) как следствие этого, при наличии определенных условий в ответственности треста по обязательствам предприятия.

Ранее подробно была развита и аргументирована мысль о том, что различие между трестом и главком все больше стирается. Речь идет о характере и содержании их деятельности по отношению к предприятию. Перечисленные выше признаки, характеризующие имущественные связи предприятия с трестом, почти целиком могут быть отнесены и к взаимоотношениям главного управления с предприятием. Мы говорим «почти целиком» потому, что первый признак (включение имущества, в состав уставного фонда треста) с формальной точки зрения к главку не применяется: главные управления имеют самостоятельный баланс по осуществляемым ими операциям сбыта и снабжения и сводный баланс по подведомственным им предприятиям и хозорганам '; следовательно, главные управления, как таковые, не имеют уставного фонда, который включал бы в себя имущество подведомственных им предприятий. Однако ив дальнейшего будет видно, что фактически это обстоятельство большого практического значения не имеет.

Трест как целое – нечто большее, чем простая сумма его предприятий, но трест не может существовать вне его предприятий. Имущество треста – это имущество всех ело предприятий, взятых вместе, плюс его непосредственное имущество в форме нераспределенного резерва оборотных средств плюс отчисления от прибылей, поскольку они остаются в распоряжении треста, и т. д. Таков тот вывод, который необходимо сделать из законодательства, регулирующего имущественное положение треста.

Поэтому бухгалтерские отчеты и балансы трестов и аналогичных им хозяйственных организаций включают в себя балансы входящих в их состав предприятий – заводов, фабрик, депо, совхозов, складов, магазинов и т. д. Однако и трестированные предприятия имеют самостоятельную отчетность2. Баланс трестированного предприятия включается

1 Ст. 3 пост. ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г. (СЗ СССР 1936 р. № 43, ст. 361).

2 Трестированные предприятия представляют копии своих бухгалтерских отчетов и балансов тем учреждениям Государственного банка, в которых они кредитуются, а также местным и республиканским органам ЦУНХУ–ст. ст. 1 и 2 инструкции НКФ СССР, утв. СНК СССР 29 июля 1936 г. (СЗ СССР 1936 г. № 42, ст. 60).

334

в баланс треста, то это обстоятельство не обезличивает предприятия. Имущество трестированного предприятия числится также на собственном балансе предприятия.

Этим объясняется возможность существования имущественных правоотношений между трестом и его предприятием. Эти правоотношения возникают из административных актов, «сходящих от треста и в той или иной форме регулирующих деятельность предприятия. В том случае, если трест выступает по отношению к своему предприятию в качестве снабженческого или сбытового органа и не создает для проведения сбыто-снабженческих операций специальных хозрасчетных единиц, его взаимоотношения с предприятием могут регулироваться нарядом-заказом, являющимся не сделкой, а административным актом. Однако, поскольку этот наряд-заказ возлагает определенные имущественные права и обязанности на трест и на предприятие, их взаимоотношения по существу принимают гражданско-правовой характер. 1

В настоящее время такая форма связи треста или главка с предприятием встречается все реже. По общему правилу свои функции по снабжению и сбыту указанные хозорганы осуществляют через специально для этого созданные хозрасчетные единицы –конторы, базы, склады и т. д. Однако, как это видно из данной выше характеристики юридической личности транспортных предприятий, гражданско-правовые отношения между хозяйственной организацией и входящими в ее состав предприятиями допустимы и сейчас.

Но, кроме этого, возможны и иные, вытекающие из других оснований имущественные отношения между трестом и предприятием, равно как и между главком и трестом или главком и непосредственно подчиненным ему предприятием. Эти отношения могут обусловливаться расчетами, вытекаю-

1 О том же типе взаимоотношений главка с предприятием см. ст. М. Коваленкова, Система договорных связей, («Арбитраж», 1937, № 1, стр. 32–33). М. Коваленков считает, что типовые условия или наряды-заказы, выдаваемые главным управлением предприятию в тех случаях, когда сбыто-снабженческие операции ведутся непосредственно через главк (по его отделам сбыта и снабжения), по своему содержанию «должны обнимать все договорные условия... должны полностью заменить договор и дать ответ на все обычно разрешаемые договором вопросы»; в отличие от договора наряд как административный акт обязателен для всех предприятий данного главка независимо от их согласия, поэтому содержание наряда может быть в любое время изменено односторонним волеизъявлением главка.

335

щими из факта выделения предприятию необходимых оборотных средств, а также расчетами по накоплениям, амортизационными отчислениями и т. д. Основанием возникновения этих имущественных отношений являются административные акты главка и треста как планово-регулирующих по отношению к предприятию органов. По мнению М. М. Агаркова, «переход соответствующих (оборотных.– С. Б.) средств к предприятию, хотя бы эти средства переходили к нему от вышестоящего регулирующего органа, всегда является имущественным отношением и относится к гражданскому праву. «Вертикаль» не исключает имущественного, а следовательно и гражданско-правового характера этих отношений» '.

Точнее говоря, административный акт в указанном выше случае порождает имущественные последствия. М. М. Агарков имеет в виду те гражданско-правовые отношения, которые возникают между планово-регулирующим органом и предприятием в связи, например, со спором о моменте перехода к предприятию права распоряжения выделенными ему средствами. Более важным является вопрос о том, какое влияние имеют те или иные порождающие имущественные последствия административные действия вышестоящего хозоргана на гражданско-правовые отношения подчиненного ему предприятия с третьими лицами. Речь идет о том, какое влияние имеют акты управления на имущественные права и обязанности предприятия по отношению к третьим лицам. А с этим связан вопрос о характере и степени самостоятельной материальной ответственности предприятия по его обязательствам перед кредиторами.

Не подлежит сомнению, что факт выделения оборотных или предназначенных для капитального строительства средств предприятию создает для него ту материальную основу, которая порождает для него возможность заключения необходимых для выполнения плана юридических сделок. Задержка по вине вышестоящего хозоргана в выделении предприятию причитающихся ему средств или изъятие средств, которые должны находиться в распоряжении предприятия, отражаются на выполнении лежащих на предприятии обязательств по отношению к его кредиторам. Поэтому в тех случаях, когда нарушение принципа имуще-

1 М. Агарков, Предмет и система советского гражданского права «Советское государство и право», 1940, № 8–9, стр. 63.

336

ственной самостоятельности предприятия но виде вышестоящего хозоргана затрагивает интересы третьих лиц – будь то предприятия, входящие в состав этого хозоргана, или иные организации ял и даже физические лица, – возможно и допустимо возложение дополнительной ответственности на хозорган за долги его предприятий.

Аналогичным образом решается вопрос о дополнительной ответственности предприятия, незаконным образом удерживающего средства, которые должны находиться в распоряжении вышестоящего хозоргана.

Рассуждая строго юридически, во всех этих случаях по существу речь идет не о дополнительной ответственности, а о передаче требований, которые имеются у предприятия по отношению к тресту (главку) и у треста (главка) по отношению к предприятию– кредиторам предприятия или кредиторам треста (главка).

На этот путь с некоторыми колебаниями и встала арбитражная практика.

Арбитраж возложил ответственность на главное управление, в ведении которого находился заказчик, не оплативший по вине главка полученное от поставщика оборудование: отсутствие средств у заказчика было вызвано произведенным среди года по распоряжению главка снижением размеров финансирования капиталовложений против первоначально утвержденной главком суммы; справка же, выдаваемая главным управлением об обеспеченности заказанного оборудования, была представлена заказчиком поставщику при заключении договора '.

Равным образом материальная ответственность за долги предприятия была возложена арбитражем на вышестоящий хозорган и в том случае, когда выяснилось, что средства, необходимые для покрытия задолженности гаред-

1 См. ст. А. Исакова, О преддоговорных спорах по договорам на поставку товаров производственного назначения, «Арбитраж», 1938, №9–10, стр. 37. При разрешении преддоговорных споров на поставку текстильного оборудования в проект генерального договора был включен пункт о том, что главк-заказчик в случае неоплаты его предприятием заказанного оборудования вследствие уменьшения объема финансирования капиталовложений или полного их снятия уплачивает поставщику стоимость неоплаченного оборудования и штраф в процентном отношении к невыплаченной сумме. Аналогичное решение было принято по спору между Главпродмашем и Главмаслопромом: ответственность за неоплату заказанного оборудования предприятиями Главмаслопрома, возникшая по его вине, по договору была возложена на Главмаслопром.

337

приятия, отсутствуют у него в связи с задержкой ,в спуске кредитов по .вине хозоргана 1.

Наряду с этим известны случаи, когда хозяйственные организации в щелях уклонения от ответственности передавали своим хозрасчетным единицам свои активы, оставляя у себя не обеспеченные пассивы. Вследствие этого приказы Госарбитража на взыскание с этих хозорганов сумм, причитающихся их контрагентам-кредиторам, оставались нереализованными2. Установив такой факт, арбитраж обращал взыскание на расчетные счета низовых хозрасчетных единиц, поскольку они пользовались средствами, им не принадлежащими.

Особо решается вопрос о субсидиарной ответственности треста за долги предприятия в случае его ликвидации. Госарбитраж при СНК СССР склонен признавать дополнительную ответственность треста «за долги входящих в него предприятий в случае доказанной неплатежеспособности предприятий, в особенности при его ликвидации». Поэтому Госарбитраж пришел к выводу, что трест должен нести ответственность по иску о взыскании сумм, причитавшихся истцу с ликвидкома фабрики, входившей в состав треста, в полном объеме, а не только в пределах переданного ему ликвидационного баланса фабрики. Заслуживает быть отмеченным, что этот вывод сделан Госарбитражем в том (цитированном выше) постановлении, в котором с наибольшей четкостью было сформулировано положение, что хозрасчетные предприятия являются самостоятельными субъектами имущественных прав и несут самостоятельную материальную ответственность по своим обязательствам3.

Вопрос об ответственности юридического лица за его предприятие давно уже привлек внимание как практиков, так и ученых-юристов и получил свое отражение в юридической литературе.

1 См. Бюлл. Госарбитража, 1934, № 17, стр. 25.

2 См., например, факты, приведенные в упоминавшихся уже заметках И. Мелешкевича и Э. Т.; см. также «Гражданское право», учебник для юридических вузов, ч. 1, 1938, стр. 196.

3 Пост. Госарбитража при СНК СССР от 20 июня 1938 г. по делу торговой базы Союзлеспродторга с трестом местной промышленности Сокольнического района г. Москвы, «Арбитраж», 1938, №20, стр. 28.

338

Одни авторы (их меньшинство) решали вопрос просто: они предлагали руководствоваться Положением о трестах, г. е. исходить из того, что юридической личностью является трест, который и должен нести полную ответственность по обязательствам входящих в его состав предприятий, действующих в лице их руководителей от имени треста. Но так как с 1931 г. имущественная самостоятельность производственного предприятия является очевидным фактом, сторонники этой точки зрения считают, что ответственность треста должна быть вторичной по сравнению с ответственностью предприятия, являющейся ответственностью первичной.

По мнению М. Г. Гинзберга, «надо сохранить принцип ответственности юридического лица за его предприятия с тем лишь, чтобы в первую очередь отвечало предприятие – должник по операции». За долги предприятия, полагает М. Г. Гинзберг, должен отвечать не только трест, как таковой, но и другие его предприятия. Укоренившаяся в хозяйственной и судебно-арбитражной практике последних лет трактовка предприятия как самостоятельного субъекта прав с точки зрения М. Г. Гинзберга является ошибочной. Такой взгляд «а предприятие, по его мнению, объясняется тем, что «в судебно-арбитражную практику и в ведомственные распоряжения, разъяснения и акты не могло не просочиться течение о признании за отдельными хозрасчетными единицами самостоятельных имущественных прав, о признании их субъектами прав» '. Автор отвергает эту концепцию, исходя из закона о трестах, т. е. игнорирует те изменения в социалистической экономике, в законодательстве и в практике его применения судом и арбитражем, которые произошли за восемь лет, истекшие с момента издания Положения о трестах от 29 июня 1927 г. до момента написания автором (своей статьи.

При всей своей приверженности к ригористическому проведению в жизнь Положения о трестах М. Г. Гинзберг вынужден отступиться от взгляда на предприятие, как на имущество юридического лица (треста). Ответственность треста, по Гинзбергу, наступает лишь при недостаточности средств у предприятия, причем эта ответственность должна наступать не автоматически, по требованию взыскателя,

1 М. Г. Гинзберг, Ответственность юридического лица за его предприятие, Бюлл. Госарбитража, 1935, № 21, стр. 18.

339

а устанавливаться банком или арбитражем по заключению банка.

Не ясно ли, что, формулируя этот принцип, автор тем самым признал только что отвергнутую им юридическую личность предприятия. Поистине–гони природу в дверь, она влетит в окно.

Взгляды М. Г. Гинаберга столь резко разошлись с действительностью, что ни в литературе, аи в судебно-арбитражной практике эти взгляды поддержки не получили.

Другие авторы, справедливо указывая на устарелость закона о трестах в части, относящейся к характеристике предприятия, его взаимоотношений с трестом и положения в гражданском обороте, признают предприятие субъектом права и предлагают установить дополнительную ответственность треста за 'Предприятие и предприятия за трест лишь в строго определенных случаях. Все сходятся, во-первых, на том, что ответственность входящих в состав, треста предприятий друг за друга должна быть полностью исключена. Подобная ответственность в корне подрывала бы хозрасчетную самостоятельность предприятий и обезличивала результаты их деятельности.

Во-вторых, почти вое авторы, признающие юридическую личность за производственным предприятием, согласны в том, что взаимная дополнительная ответственность треста за предприятие и предприятия за трест по их долгам должна возникать в случае изъятия у предприятия или непредоставления ему трестом оборотных и иных средств, необходимых для выполнения промфинплана, либо при неправомерной задержке средств, принадлежащих тресту, его предприятием '.

До сих пор не существовало каких-либо серьезных разногласий между авторами, писавшими о юридической лич-

1 См. А. И. Еселевич, Ответственность юридического лица за его предприятие, «Арбитраж», 1936, № 4; С. Н. Братусь, К проблеме юридического лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1938, сб. 3; В. Айзин «Об ответственности хозорганов по обязательствам хозрасчетных предприятий», «Арбитраж», 1937, №7; «Гражданское право», учебник для юридических вузов, Юриздат, 1938, стр. 196–197; Д. М. Генкин, Юридические лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1939 г., № 1; его же, Об юридических лицах в проекте гражданского кодекса СССР, «Труды первой научной сессии ВИЮН»; А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10.

340

ности (госпредприятий, также и в вопросе о возложении на трест дополнительной ответственности за долги предприятия в случае его ликвидации. Господствующим является мнение, выраженное и автором этих строк в 1938 г., что ликвидация предприятия влечет за собой возложение дополнительной ответственности на трест в случае невозможности полного- удовлетворения кредиторов за счет имущества, числящегося на ликвидационном балансе предприятия (разумеется, речь идет об имуществе, на которое по закону может быть обращено взыскание). Эта точка зрения нашла свое подкрепление и в приведенном выше постановлении Госарбитража при СНК СССР.

Так, например, А. В. Венедиктов – один из наиболее последовательных и вдумчивых сторонников признания трестированного предприятия самостоятельной юридической личностью–не задерживает своего внимания на этом вопросе. В своей работе, посвященной государственным юридическим лицам в СССР, А. В. Венедиктов, невидимому, солидаризируется с решением вопроса, данным в постановлении Госарбитража при СНК СССР от 20 июня 1938 г. Никаких возражений против этого постановления он не приводит. Молчаливое согласие А. В. Венедиктова с арбитражной практикой отражает позицию, занятую им по вопросу о значении самостоятельной имущественной ответственности как одного из признаков юридического лица. «...Самостоятельная ответственность юридического лица по его обязательствам, – пишет А. В. Венедиктов, – не исключает принципиально возможности ответственности за его долги не только членов самого юридического лица, но и других организаций, в той или иной мере с ним связанных»1. Эта точка зрения защищается и Д. М. Генкиным, который также считает, что вопрос о юридической личности того или иного общественного образования, в частности госпредприятия, не следует связывать с вопросом о так называемом потолке ответственности 2.

В 1938 т. автор этих строк полагал, что субсидиарная ответственность треста за его предприятие в случае ликвидации последнего не должна вызывать каких-либо

1А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР», «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 82.

2 Д. М. Генкин, Об юридических лицах в проекте гражданского кодекса СССР, «Труды первой научной сессии ВИЮН», стр. 298–300.

341

сомнений: я исходил из того, что именно при ликвидации проявляется единство имущества треста, включающего в себя и имущество входящих в его состав предприятий: «...общность имущества, числящегося на балансе организации, – писал я, – проявляется при ликвидации правосубъектного предприятия. В этом случае хозяйственная организация при недостаточности средств у ликвидируемого предприятия должна в полном объеме нести ответственность по его обязательствам. Этот принцип нам представляется бесспорным: имущество ликвидируемого или реорганизуемого предприятия остается у организации; оно лишь принимает иной вид, иную форму» '.

Наибольшее расхождение вызвал во взглядах вопрос о том, должна ли быть установлена дополнительная ответственность треста за долги предприятия при отсутствии у наго средств, на которые может быть обращено взыскание. А так как практически взыскание обращено только на денежные средства должника-предприятия, ибо продажа товаров, ему принадлежащих, для удовлетворения кредиторов допускается только в исключительных случаях –с разрешения председателя правления Госбанка, – то проблема свелась к следующему: должна ли вышестоящая организа-

1 С. Н. Братусь, К проблеме юридического лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1938, сб. 3, стр. 53. С различными предложениями установить ту или иную форму дополнительной ответственности хозяйственной организации за предприятие выступали и другие авторы. Например, В. Рясенцев в своей статье «Как охранить интересы кредиторов железных дорог» писал: «Было бы целесообразно предоставить кредитору право отказываться от заключения договора с неплатежеспособным должником. Тогда объединение должника оказывалось бы перед дилеммой: либо его предприятие, как неплатежеспособное, будет исключено из списков получателей продукции по генеральному или локальному договорам, либо объединение должно будет оздоровить его финансовое состояние и погасить его долги из имеющихся в своем распоряжении средств, (Бюлл. Госарбитража, 1934, № 22, стр. 18). Стало быть, по Рясенцеву, решение вопроса передается на усмотрение объединения (треста). По мнению Д. Сазонова объединение (трест) имеет громадные возможности путем мобилизации внутренних ресурсов, маневрирования оборотными средствами входящих в него предприятий и т. д. оздоровить финансовое хозяйство своего предприятия. Поэтому, считает Сазонов – при неоплате счетов в течение двух месяцев ввиду отсутствия средств на расчетном счете предприятия необходимо установить, что заинтересованный кредитор вправе, не ставя вопроса о ликвидации по несостоятельности, возбудить ходатайство перед Госарбитражем о реализации решения через соответствующее объединение должника – Д. Сазонов, Неплатежеспособность, а не несостоятельность, (Бюлл. Госарбитража, 1934, № 5, стр. 28).

342

ция нести дополнительную ответственность при неоплатности ее предприятия или от такой ответственности ее необходимо освободить?

А. И. Еселевич в 1936 г. и в более развернутой форме автор этих строк в 1938 г. ответили на этот вопрос положительно, т. е. признали возможным и необходимым возложение дополнительной ответственности по решению суда или арбитража на трест. Основной аргумент в пользу такого решения вопроса заключался с нашей точки зрения в том, что сохранение принципа дополнительной ответственности при неоплатности предприятия будет способствовать укреплению имущественной связи организации с предприятием и усилению оперативного руководства его деятельностью '.

Возложение дополнительной ответственности на трест с этой точки зрения должно было стимулировать принятие им необходимых мер, которые обеспечили бы рентабельную работу предприятия. Что касается материального источника дополнительной ответственности треста, то как А. И. Еселевич, так и автор этих строк усматривали его в наличии у треста нераспределенного им маневренного резервного фонда оборотных средств; как известно, этот 'фонд был предусмотрен постановлением СТО от 23 июля 1931 г. Для того чтобы возложение дополнительной ответственности на трест не ослабляло хозрасчетные стимулы в деятельности предприятия, я полагал необходимым установить, что уплаченные хозорганом по долгам предприятия средства должны удерживаться хозорганом при распределении оборотных средств на новый хозяйственный год или при уточнении их на новый квартал. «При таком порядке, – писал я, – полностью сохраняется принцип самостоятельной имущественной ответственности предприятия и индивидуализация его работы; сохраняется, следовательно, хозяйственный расчет во взаимоотношениях по вертикали и вместе с тем обеспечиваются интересы контрагентов предприятия – интересы хозяйственного расчета по горизонтали» 2.

Значительное расхождение взглядов у авторов, признающих дополнительную ответственность треста за его предприятие, наблюдается в вопросе о возможности установления ответственности в обратном порядке–по нисхо-

1 С. Н. Братусь, указ., статья стр. 52.

 2 Там же, стр. 53.

343

дящей линии, т. е. предприятия за трест. Еселевич полагал, что ответственность по нисходящей линии ввиду недостаточности резервных средств у треста должна быть шире, чем ответственность по восходящей линии '.

В отличие от Еселевича автор этих строк отвергал ответственность по нисходящей линии, исходя из того, что оборотные средства предприятия покрывают лишь минимальные его потребности в сырье, средствах на зарплату и т. д., т. е. всегда увязаны в производстве или обороте, в связи с чем изъятие этих средств нарушило бы его нормальную хозяйственную деятельность и подорвало принцип хозрасчета 2.

А. Штейнберг пришел к выводу, что все хозрасчетные предприятия, переведенные на самостоятельный баланс, должны быть признаны юридическими лицами, при том, однако, условии, чтобы была установлена взаимная ответственность предприятия и хозоргана :в случае фактической неоплатности.

В отличие от авторов, считавших возможным установление такой ответственности лишь по решению суда или арбитража, А. Штейнберг высказался за то, чтобы подобная ответственность (была предусмотрена законом, в исключительных же случаях суд или арбитраж может ограничить или устранить дополнительную ответственность.

Взгляды Штейнберга иго существу весьма близки к взглядам Гинзберга. Однако в отличие от Гинзберга Штейнберг признает юридическую личность за трестированным предприятием, хотя и допускает неограниченную дополнительную ответственность предприятия и вышестоящей организации друг за друга 3. Но что же тогда остается от имущественной обособленности этих юридических лиц? Осуществление предложения Штейнберга породило бы обезличку в ответственности и нарушило принципы хозрас-

1 Руководствуясь именно этим обстоятельством, т. е. фактом наличия у треста лишь незначительных средств, Еселевич и объясняет, что Положение о взыскании налогов и прежняя Инструкция НКЮ РСФСР, изданная в 1934 г. (равно как и ныне действующая Инструкция НКЮ СССР 1939 г.–С. Б.), «О порядке исполнения судебных решений», хранят молчание по вопросу об ответственности по восходящей линии – А. И. Еселевич, указ, статья, стр. 14.

2 С. Н. Братусь, указ, статья, стр. 54.

3 А. Штейнберг, Юридические лица в советском хозяйственном обороте «Советская юстиция», 1937, № 8, стр. 26.

344

чета, установленные нашим законодательством и проверенные многолетней практикой его применения.

Особо следует остановиться на позиции В. Айзина. Основанием дополнительной ответственности (хозяйственной организации за предприятие, по мнению Айзина, «является общность и единство имущества, но не в пределах юридического лица, а общность и единство всего государственного имущества как «всенародного достояния». Поэтому дополнительная ответственность может быть установлена не только органами суда и арбитража, но и на основании распоряжения Правительства, наркомата (ныне министерства) или главка. То или иное решение вопроса определяется интересами плана в зависимости от политико-экономических задач в (отдельных отраслях народного хозяйства. Поэтому в некоторых случаях «дополнительная ответственность выходит за пределы уставной организации (при передаче предприятий), в других она допускается внутри организации только по нисходящей (по взысканию налогов), в третьих – только по восходящей... и ни в одном случае не распространяется на все имущество уставной организация (юридического лица) во всех ее звеньях». Как правило, предприятие должно самостоятельно отвечать по своим обязательствам. Дополнительная ответственность может допускаться только в виде исключения. В. Айзин отвергает возможность возложения судом или арбитражем дополнительной ответственности на хозорган за его предприятие и на предприятие за хозорган при неоплатности основного вида должника вследствие неудовлетворительности его работы или недостаточности запланированных ему оборотных средств или кредитов. «Решения суда и арбитража, сводящиеся к перераспределению оборотных средств, т. е. по существу к финансовому планированию, недопустимы» '.

3

Мы исчерпали почти все имеющиеся в советской юридической литературе последних лет высказывания по вопросу о дополнительной ответственности треста за его предприятие и предприятия за трест. Не случайно эта проблема вызвала наибольшие споры.

1 В. Айзин, Об ответственности хозорганов по обязательствам хозрасчетных предприятий, «Арбитраж», 1937, № 7, стр. 6–7.

345

Правильное определение объема и пределов самостоятельной имущественной ответственности юридического лица имеет большое значение для судебной и арбитражной практики и может быть использовано при пересмотре законодательства о юридических лицах –государственных предприятиях.

В основу решения вопроса должны быть положены соображения, изложенные выше в связи с характеристикой значения принципа самостоятельной имущественной ответственности как важнейшего признака юридического лица. Необходимо, конечно, иметь в виду, что в основе- деятельности советских предприятий лежит социалистическая собственность и плановое руководство и что, будучи хозрасчетными организациями, они вместе с тем являются гос-органами.

Трест по закону от 29 июня 1927 г. является законченной юридической формой, в рамках которой должна протекать деятельность государственного хозрасчетного предприятия. Выше уже было сказано, почему трест именовался государственным предприятием. В совершенно ясной и категорической форме Положение о трестах установило взаимную неответственность треста за долги государства и государства за долги треста. Однако то обстоятельство, что трест является государственным органом и что, следовательно, в организационных и имущественных отношениях трест связан с государством, нашло свое отражение в законе. Во-первых, планово-регулирующему органу, в ведении которого находится трест, предоставляются многочисленные права по распоряжению имуществом треста. Во-вторых, значительная часть имущества треста – основные средства производства–изъята от взысканий со стороны кредиторов. Таким образом, взаимоотношения треста с государством прежде всего отразились на характере имущественной ответственности треста как юридического лица. И все-таки трест – это «потолок» ответственности, это завершенное юридическое лицо в условиях 1927 г. Трест является завершенным юридическим лицом на той стадии развития советской экономики, когда использование товарно-денежной формы и эквивалентно-возмездных отношений в социалистическом хозяйственном обороте опосредствовано юридическими отношениями, субъектами которых могли быть только тресты, как единые госпредприятия.

Но, как известно, государство (казна) в силу -ст. 39 По-

346

ложения о трестах несет дополнительную ответственность за невыполнение госорганом, в пользу которого было произведено занаряживание (а таким органам мог оказаться и трест), своих обязательств перед поставщиком. Отсюда некоторые авторы заключают, что трест не является «потолком» ответственности '. Однако ясно, что в данном случае государство выступает в качестве поручителя на основании закона. Это поручительство является естественным результатом акта вмешательства государства в нормальную хозрасчетную деятельность треста. Ответственность, принимавшаяся в этих случаях на себя государством, ни в коей мере не колеблет принципа полной самостоятельной ответственности треста.

Является ли и должно ли являться в настоящее время таким «потолком» ответственности производственное предприятие, входящее в состав треста? В 1938 г. и а этот вопрос я ответил отрицательно и выдвинул теорию «ступеньчатости» юридических лиц. Юридическими лицами 1-й ступени я назвал трестированные предприятия (завод, фабрику, магазин, совхоз и т. д.), юридическими лицами 2-й ступени – трест и аналогичные ему составные (государственные предприятия – хозорганы. Я исходил из того, что правосубъектность хозоргана не только количественно, но и качественно отлична от правосубъектности предприятия – юридического лица 1-й ступени. Это качественное различие я усматривал в более широкой, чем у предприятия ответственности хозоргана.

Дополнительная ответственность треста за предприятие, которую, как мне казалось, необходимо было установить, рассматривалась с точки зрения изложенной выше концепции как следствие особых внутренних взаимоотношений предприятия и треста, поскольку эти отношения основывались на единстве имущества треста и вместе с тем на хозрасчете предприятия. Понятие юридического лица госпредприятия должно было отобразить не только пределы самостоятельности хозрасчетных единиц вовне, т. е. во взаимоотношениях с третьими лицами, но и внутренние имущественные связи, т. е. отношения между организацией и предприятием по хозяйственному управлению 2.

Эта конструкция юридического лица базировалась на

                1Д. М. Генкин, указ, доклад, стр. 300.

                2С. Н. Братусь, указ, статья, стр. 47–48, 52–53.

347

переоценке треста как «потолка» ответственности и недооценке имущественной самостоятельности производственного предприятия. Отсюда и вытекало предложение установить субсидиарную ответственность треста в случае неоплатности предприятия, правда, с последующим удержанием со стороны треста выплаченных по обязательствам предприятия сумм при распределении оборотных средств на новый хозяйственный год или уточнении их на новый ив ар-тал. Практически это предложение означало установление дополнительной ответственности треста за долги предприятия при отсутствии средств на расчетном счете у предприятия. На опасность такого предложения с точки зрения укрепления хозрасчета предприятия правильно указал Д. М. Генкин '.

Установление правила, в силу которого тресту предоставлялось бы право удерживать уплаченные им за предприятие суммы в начале нового хозяйственного года или в начале .квартала, хотя и явилось бы значительным коррективом, способствовавшим упрочению самостоятельной имущественной ответственности предприятия, нельзя считать удовлетворительным решением вопроса. В течение известного периода времени предприятие могло рассчитывать на то, что материальная ответственность по его обязательствам может быть переложена на трест, а это едва ли содействовало бы укреплению хозрасчета предприятия. Уменьшение же суммы оборотных средств, выделяемых предприятию в начале нового квартала или хозяйственного года против нормативов, ему установленных, затруднило бы выполнение производственного плана и вызвало потребность в дополнительном банковском кредите. Наконец, следует признать справедливыми и те соображения, что десятипроцентный резерв от суммы оборотных средств, остающийся в распоряжении треста, по смыслу закона предназначается для обеспечения производственных программ входящих в состав треста предприятий, а не для покрытия их долгов вследствие неоплатности2. Во всяком случае, взвешивая преимущества и недостатки такого порядка распределения ответственности по долгам предприятия между предприятием и трестом, необходимо признать, что он содержит больше минусов, чем плюсов, и что узаконение этого

1 Д. М. Генкин, Юридические лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1939, № 1.

2 В. Айзин, указ, статья, стр. 4.

348

порядка с точки зрения укрепления позиций хозрасчета было бы нежелательным.

Ошибка конструкции, предложенной нами в 1938 г., проистекала главным образом из недооценки изменившегося в связи с изданием закона о хозрасчетных главках положения треста в системе хозяйственного управления. Правда, извиняющим эту ошибку обстоятельством является то, что в тот период (1936–1937 гг.) практика применения закона от 15 июля 1936 г. только начинала складываться. Эта практика в конечном счете привела к коренному изменению роли и значения треста в советском гражданском обороте. Основное в эволюции треста заключалось в том, что трест начал усваивать по отношению к входящим в его состав предприятиям те функции, которыми были наделены переведенные на полный хозяйственный (расчет главные управления. Более того, поскольку сбыто-снабженческие функции сосредоточились в соответствующих отделах главков и их местных конторах, постольку трест сделался преимущественно управленческим звеном, освобожденным от оперативно-хозяйственных функций. Положение переведенного на полный хозяйственный расчет производственного предприятия, входящего в состав треста, немногим отличается от положения предприятия, (непосредственно подчиняющегося главку '.

1 В ином положении находятся производственные предприятия, которые не сделались самостоятельными субъектами советского хозяйственного оборота; таковы, например, производственные единицы, входящие в состав промкомбинатов низового подчинения, действующее на основании пост. ВЦИК и СНК РСФСР от 13 августа 1928 г. (СУ РСФСР 1928 г. № 122, ст. 768). Отдельное предприятие, входящее в состав промкомбината низового подчинения, не обладает даже той имущественной самостоятельностью, которая принадлежит по Положению от 29 июня 1927 г. трестированному предприятию. Производственная единица комбината низового подчинения (иначе называемого райпромкомбинатом) по своему правовому положению скорее напоминает заведение периода действия декрета о трестах от 10 апреля 1926 г. (см. ст. ст. 19, 20, 21 Положения о промкомбинатах.). Стало быть, райпромкомбинат, равно как и тресты, объединяющие мелкие или не устойчивые в технико-экономическом отношении производственные предприятия, не вышедшие в своей деятельности за рамки внутреннего хозяйственного расчета, по-прежнему остаются едиными госпредприятиями со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пост. СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 7 января 1941 г. «О мероприятиях по увеличению производства товаров широкого потребления и продовольствия из местного сырья» указало, что основной формой управления промышленностью районного подчинения является райпромкомбинат (ст. 4).

349

С точки зрения гражданского права основное отличие хозрасчетного главка от треста заключается лишь в том, что главк, имея самостоятельный баланс по осуществляемым операциям сбыта и снабжения и сводный баланс по подведомственным ему предприятиям и хозорганам, официально не признан юридическим лицом, между тем как трест, будучи уставной организацией, имеет уставный фонд, включающий в себя имущество входящих в его состав предприятий. Однако, как правильно указал А. В. Венедиктов, фиксированный уставный фонд отсутствует и у уставных организаций, поскольку ежегодное утверждение производственно-финансовых планов сопровождается изменением их оборотных или основных средств без внесения соответствующих изменений в их уставы '.

Все это еще более укрепило имущественную самостоятельность предприятия, упрочило его позиции как юридической личности в гражданском обороте.

Вместе с тем расширение оперативных прав главных управлений создало предпосылки для возложения на главки, а в соответствующих случаях и на тресты дополнительной имущественной ответственности по обязательствам предприятий. Об основаниях возложения такой ответственности было сказано выше. В этих случаях суд или арбитраж по своей инициативе или по требованию заинтересованных лиц, кредиторов предприятия, вправе вынести решение о возложении материальной ответственности на вышестоящий хозорган, по указанию которого было сделано изъятие принадлежавших предприятию средств. Такое решение, например, может быть вынесено по требованию подрядчика, осуществляющего по договору с предприятием капитальный ремонт, обеспеченный соответствующими ассигнованиями из находящегося в распоряжении директора предприятия целевого фонда, созданного на основании постановления СНК СССР от 8 января 1938 г.2.

Таким образом, и арбитражная практика и советская юридическая литература при разрешении этого вопроса пошли по правильному пути. Область внутренних (взаимоотношений предприятия с вышестоящим хозорганом отнюдь не безразлична для решения вопроса о пределах имуще-

1 См. А. В. Венедиктов, указ, статья в журн. «Советское государство и Право», 1940, № 10, стр. 82.

2 СП СССР 1938 г. № 1, ст. 1.

350

ственной ответственности предприятия как юридического лица.        

По мотивам, изложенным выше, следует отвергнуть возможность возложения судом или арбитражем дополнительной ответственности на трест или главк за долги предприятия при его неоплатности или вследствие недостаточности запланированных ему оборотных средств. К этим соображениям можно присоединить правильное соображение, высказанное В. Айзиным: предоставление плохо работающему предприятию дополнительных средств, равно как и исправление ошибок в планировании оборонных средств подлежат компетенции не суда или арбитража, а соответствующих планово-регулирующих органов. Суд и арбитраж не вправе вмешиваться в планово-регулирующую, т. е. организационную, деятельность компетентных государственных хозяйственных органов.

Нельзя, однако, согласиться с окончательными выводами В. Айзина. Правильно подчеркивая значение единства государственной социалистической собственности в разрешении проблемы дополнительной ответственности, Айзин недооценивает значение юридического лица в социалистическом хозяйстве. Единство государственной собственности сочетается с хозрасчетом, с индивидуализацией ответственности государственных хозяйственных органов. Юридическое лицо есть определенная грань, определенная ступень как обособления имущества, так и ответственности по обязательствам, вытекающим из этого обособления. Позиция же Айзина, усматривающего основания дополнительной ответственности в общности и единстве всего государственного имущества, может натолкнуть на неправильный путь расширения ответственности .государства за долги хозрасчетных предприятий.

В итоге мы приходим к следующему выводу.

Ныне существующие отношения между трестом и предприятием переросли те формы связи между ними, которые установлены Положением о трестах. Дополнительные средства предприятию могут быть предоставлены трестом не потому, что имущество предприятия является частью имущества треста, а потому, что государство не может допустить приостановления хозяйственной деятельности социалистического предприятия (должника), выполняющего какой-то отрезок народнохозяйственного плана. Материальная помощь предприятию-должнику будет оказана также

351

и потому, что оздоровление его деятельности явится необходимым условием обеспечения хозрасчетной деятельности предприятия-кредитора. Соответствующие дополнительные средства, необходимые для оздоровления работы предприятия, могут быть предоставлены главком или трестом за счет тех средств, которые образовались у главка или треста в связи с перераспределением оборотных средств и отчислением от прибылей подведомственных им предприятий. Эти средства, в частности, направляются не только на пополнение оборотных средств предприятий в связи с расширением их производственных программ, но и на покрытие их убытков.

Перераспределение излишних оборотных средств производится не только внутри треста или главка, но и внутри министерства между главками и их предприятиями. На расчетный счет по перераспределению оборотных средств, амортизационных отчислений и прибылей поступают не только соответствующие средства предприятий и хозорганов главка, но и средства предприятий других (главных управлений данного министерства, поступающие в порядке перераспределения их излишних оборотных средств по распоряжению министра. Было бы весьма соблазнительно считать эти средства имуществом главка или треста и на этом основании узаконить дополнительную ответственность вышестоящего хозоргана за нижестоящее хозяйственное звено. Но такая трактовка юридической природы этих средств была бы ошибочной.

Дело в том, что хотя указанные выше средства и находятся в распоряжении главка или треста, но они не являются их собственными оборотными средствами. Главк имеет собственные оборотные средства, но они предназначены для других целей – для сбыто-снабженческих операций главка как хозяйственной организации и хранятся на другом расчетном счете. В настоящее время сбыто-снабженческая деятельность треста осуществляется через хозрасчетные отделы сбыта и снабжения, которым переводятся оборотные средства и открываются расчетные счета. Оперативные сбыто-снабженческие отделы треста действуют по отношению к предприятиям треста либо в качестве самостоятельных имущественных единиц и, следовательно, сами превращаются в предприятия, либо действуют от имени треста и, стало быть, юридически действует сам трест. В последнем случае трест обособляет себя по отношению к вхо-

352

дящим в его систему предприятиям в качестве самостоятельной имущественной -единицы. В какую бы форму ни выливались эти отношения – в форму ли наряда-заказа, наряда-приказа и т. д., – они, как это уже отмечалось выше, не могут быть никакими иными, кроме как хозрасчетными имущественными отношениями.

Ранее была дана характеристика имущественных связей, существующих между управлением пароходства и подведомственными ему транспортными хозрасчетными предриятиями. В качестве субъекта этих имущественных связей выступает именно управление пароходства, чем подчеркивается то обстоятельство, что пароходство в данном случае противостоит входящим в его состав другим хозрасчетным единицам, как имущественно обособленная от них юридическая личность.

Эти выводы могут быть подкреплены также и иными примерами. Рассмотрим, например, имущественные отношения, складывающиеся внутри торга. Непосредственная оперативная работа промторга–снабжение своей розницы промтоварами–осуществляется торговым отделом торга, действующим на хозрасчете. Тортовый отдел пользуется правом самостоятельного заключения договора, имеет самостоятельный баланс, собственные оборотные средства, свой расчетный счет в банке и т. д., т. е. находится на полном хозяйственном расчете. Покупателями торгового отдела являются ровничные предприятия того же торта – районные конторы или магазины. Они (выступают по отношению к торговому отделу, а торговый отдел по отношению к ним как самостоятельные и равноправные субъекты права'.

Приведенный пример характерен в качестве иллюстрации Внутритрестовских связей иного типа, чем связи между пароходством и его хозрасчетными предприятиями.

1 См. Аксельрод, Гурьев, Езерский, Хейфец, Торговая работа торга, Госторгиздат, М., 1939, стр. 118–122. Примером связей как первого, так и второго типа являются также взаимоотношения между строительством и его подсобными, переведенными на самостоятельный баланс предприятиями. Расчеты подсобных предприятий со строительством за отпущенные товары и услуги «производятся через банки на основании договоров, заключаемых этими предприятиями с хозрасчетными частями стройки, а при отсутствии хозрасчетного Контрагента – на основании нарядов лица, возглавляющего стройку» (п. 9 Положения об укреплении хозяйственного расчета строительства (приложение к приказу НКТП №387 от 8 марта 1936 г.).

353

Оперативная деятельность хозоргана сконцентрирована о его отделе, выступающем по отношению к предприятиям в качестве обособленной от них и равноправной с ними юридической личности. Но и в этом случае конечный эффект тот же–налицо имущественное обособление хозоргана в его оперативной деятельности от имущественной сферы входящих в него предприятий.

В совершенно ином положении находятся подлежащие перераспределению оборотные средства, прибыли и амортизационные отчисления. Часть этих средств направляется в бюджет, часть – в банки долгосрочных вложений на финансирование капитального строительства предприятий данной отрасли народного хозяйства, часть–на пополнение оборотных средств и покрытие убытков предприятий данной системы.

Главк и трест распоряжаются этими средствами в качестве органов хозяйственного управления. Эти средства находятся в их ведении (управлении), но не являются принадлежащими им средствами в том смысле, в каком эти средства могут являться собственными средствами хозрасчетных единиц. Это целевые средства, отношение к которым со стороны управляющих ими органов сходны, но не тождественны с отношением органов Министерства финансов к бюджетным средствам, направляемым на содержание госбюджетных учреждений или на финансирование народного хозяйства. В отличие от финансовых органов главк и трест имеют более широкие права по маневрированию резервом оборотных средств. Однако главк или трест, распоряжаясь резервными оборотными средствами и частью прибыли, идущей на их пополнение, действуют в качестве административных, а не хозрасчетных органов и поэтому не могут и не должны нести имущественную ответственность за долги своих предприятий за счет этих средств на основании решений суда или арбитража 1.

1 Поэтому нельзя согласиться с заключением, данным в консультации, помещенной в 1935 г. в журн. «Арбитраж» по вопросу о том, вправе ли Госарбитраж вынести решение о замене неплатежноспособного ответчика – хозоргана госбюджетным главком, которому этот хозорган подчинен. В консультации правильно указывается, что Госарбитраж не вправе вынести такое решение. «Однако Госарбитраж, – сказано в ответе на поставленный выше вопрос,–вправе обязать главк, которому подчинены несостоятельные ответчики-совхозы, предусмотреть в утверждаемых им на ближайший плановый период финансовых планах свиносовхозов специальные ассигнования на покрытие сумм, присуж-

354

Разумеется, по той же причине нельзя считать эти средства и общими средствами всех предприятий данной системы. Поскольку указанные средства были изъяты от предприятий, последние полностью утрачивают связь с этими средствами. Отношение предприятия к средствам, получаемым на покрытие убытков или на расширение производственной деятельности, таково же, как и отношение его к средствам, поступающим на его расчетный счет в начале года через главк или трест из госбюджета.

Все эти соображения должны быть положены в основу решения вопроса об условиях дополнительной ответственности треста по обязательствам его предприятия в случае ликвидации последнего. Решение вопроса должно соответствовать плановой природе социалистического хозяйства и принципам хозрасчета, лежащим в основе имущественных отношений государственных социалистических предприятий.

Ликвидация государственного предприятия в настоящее время по общему правилу является следствием реорганизации хозяйственного управления в той или иной отрасли социалистической экономики. В условиях полной победы социализма в стране отпадает необходимость сохранения установленного Положением о трестах порядка ликвидации государственных хозорганов по мотивам несостоятельности '.

Основная форма прекращения юридических лиц госпредприятий– реорганизация, как известно, не сопровождаемая ликвидацией их дел и имущества. Деятельность прекращаемых предприятий в этом случае принимает новые организационные формы, она продолжается в деятель-

денных со свиносовхозов» («Арбитраж», 1935, № 20, стр. 31).Такое решение вопроса находится в противоречии с принципами хозрасчета; свиносовхозы – хозрасчетные, а не госбюджетные организации, и ни суд, ни арбитраж не вправе обязывать вышестоящий планово-регулирующий орган финансировать хозрасчетное предприятие в целях покрытия им своих долгов перед кредиторами.

1 Впрочем, НКЮ РСФСР в циркуляре № 9 от 8 марта 1937 г. признал допустимой ликвидацию совхоза по несостоятельности; согласно этому циркуляру, «при отсутствии у совхозов имущества, на которое по закону допустимо обращение взыскания, суд должен в соответствии с разъяснением Президиума Верховного суда РСФСР от 13 мая 1936г. вынести определение о постановке перед Наркомсовхозов вопроса или о погашении долга путем санирования или о ликвидации совхоза, как неплатежеспособного, с оплатой долгов в порядке ликвидации».

365

ности тех юридических лиц, которые возникли в результате реорганизации (слияния или разделения) «ли которые существовали и ранее (при присоединении).

Из этого, однако, не следует, что в социалистическом хозяйстве невозможны случаи прекращения госпредприятий с ликвидацией их дел и имущества, т. е. ликвидации их в точном смысле этого слова. Госпредприятия могут быть прекращаемы не в порядке их ликвидации по несостоятельности, а по другим основаниям. Таковы, например, случаи ликвидации (расформирования) торговых, транспортно-складских и даже небольших промышленных предприятий в виду нецелесообразности их дальнейшего существования.

Должны ли, однако, вышестоящие хозорганы, в систему которых входили ликвидированные предприятия, нести дополнительную материальную ответственность за их долги в случае недостаточности средств на ликвидационном балансе. Госарбитраж, как мы видели, ответил утвердительно на этот вопрос. «В настоящее время, – сказано в упоминавшемся выше постановлении арбитража, – фабрика ликвидирована и ее ликвидационный баланс передан тресту. Трест должен полностью гнести материальную ответственность по настоящему иску к фабрике № 1, а не только в пределах переданного ему ликвидационного баланса фабрики». В свете изложенных выше соображений данное Госарбитражем обоснование субсидиарной ответственности треста едва ли можно признать правильным. Почему трест должен нести ответственность за предприятие, признанное самим арбитражем самостоятельным субъектом прав? Очевидно, в силу особых внутренних взаимоотношений предприятия и треста, т. е. вследствие того, что трест – это «потолок» ответственности – законченное имущественное единство, растворяющее в себе имущество предприятия при его ликвидации. Позиция, занятая арбитражем, совпала с позицией, которая защищалась нами в 1938 г.

В связи с изменившимся положением треста этот вывод подлежит пересмотру. Поскольку предприятие является самостоятельной имущественной единицей, суд и арбитраж не вправе решать вопрос о перераспределении резервных оборотных средств, находящихся в ведении треста, как планово-регулирующего (административного) органа. Трест или главк могут направить эти средства на покрытие убытков предприятия, но суд не вправе обязывать ука-

356

занные органы покрывать убытки ликвидированного предприятия. Это нецелесообразно даже с политико-правовой точки зрения. Покрытие убытков действующего предприятия имеет своей целью оздоровить его финансовое состояние и тем самым создать нормальные условия для его дальнейшей работы. Покрытие же убытков ликвидированного в связи с нецелесообразностью дальнейшего существования предприятия может быть оправдано только соображениями защиты имущественных интересов кредиторов ликвидированного предприятия. Однако едва ли эти соображения могут иметь перевес над соображениями, исходящими из необходимости индивидуализации и укрепления имущественной ответственности каждой переведенной на полный хозяйственный расчет производственной единицы. С этим обстоятельством должны считаться все участники советского гражданского оборота и не рассчитывать на то, что в судебном или арбитражном порядке материальная ответственность по обязательствам предприятия-должника будет возложена на вышестоящий хозорган, хотя бы неплатежеспособность была установлена в связи с ликвидацией должника.

Иное дело, когда ликвидируется (расформировывается) филиал хозоргана. В этом случае вполне оправдано возложение на хозорган материальной ответственности за долги ликвидируемого филиала, действующего от имени хозоргана. Было бы недопустимо поощрять имевшие место в практике попытки некоторых хозорганов освободиться от материальной ответственности по обязательствам, своих ликвидируемых отделений путем ограничения этой ответственности пределами тех активов, которые находились в распоряжении данного отделения '.

Конечно, если при обращении взыскания на имущество ликвидируемого предприятия выяснится, что вышестоящий хозорган неправильно удерживает у себя принадлежавшие предприятию средства, суд или арбитраж в силу соображений, о которых упоминалось ранее, вправе привлечь в качестве ответчика этот хозорган и обязать его удовлетворить претензии кредиторов в размере, не превышающем размер удерживаемых хозорганом сумм.

1 Об этом в ст. Я. И. Рапопорта, Нужен закон о порядке ликвидации государственных хозорганов, Бюлл. Госарбитража, 1934, № 15, стр. 13.

357

Разумеется, в силу тех или иных хозяйственно-политических соображений компетентные планово-регулирующие органы могут полностью покрыть убытки ликвидированного предприятия. Это могут потребовать интересы кредиторов, хозрасчет которых был бы существенно нарушен неплатежеспособностью ликвидированного предприятия.

Но для возложения такой ответственности на хозорган необходимо либо специальное постановление Правительства, либо распоряжение министерства или иного планово-регулирующего органа.

В итоге необходимо притти к выводу, что переведенное на полный или законченный хозяйственный расчет предприятие должно нести самостоятельную имущественную ответственность по своим обязательствам не только в процессе своей обычной хозяйственной деятельности, но и в случае его ликвидации.