§1. Понятие ошибки в Российском уголовном праве.

На пределы субъективного вменения в системе: правовая норма – субъект и объект правоприменения влияет множество факторов, а в последнем звене и ошибка лица, совершившего общественно опасное деяние. Это ошибка как в отношении социальных свойств деяния в целом, отдельных его сторон, так и в отношении его правовой значимости. В данной работе предпринята попытка рассмотреть понятие ошибки, ее классификацию и значение отдельных видов ошибки для уголовного права в процессе субъективного вменения.

В уголовно-правовой литературе имеются различные определения ошибки. Одни ученые понимают под ошибкой заблуждение лица относительно фактических и юридических признаков содеянного', другие трактуют ее как неверное, неправильное представление лица о фактических и юридических признаках или свойствах совершенного деяния и его последствий2, третьи определяют ее как неверную оценку лицом своего поведения3, по мнению четвертых ошибка это «заблуждение лица относительно объективных и субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют это деяние как преступление»4.

' См.: Коптякова Л.И. Понятие ошибок в советском уголовном праве и их классификация. - В кн.: Проблемы права, социалистической государственности и социального управления. - Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1978 г., с. - 105-106; см. также Советское уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1964 г., с. -142; Уголовное право: Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1969 г., с. - 187;

Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1972 г., с. - 182;

Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1977 г., с. - 194 2 См.: Дагель П.С., Котов Д.П. Указ.соч., с. - 210; Кириченко В.Ф. Указ.соч., с. - 16;

Утевский Б.С. Указ.соч., с. - 201; Пионтковский А.А. Указ.соч., с. - 402; Угрехелидзе М. Указ.соч., с. - 46; см. также: Советское уголовное право: Часть Общая. - М.:

Госюриздат, 1952 г., с. - 245; Советское уголовное право: Часть Общая. - М.:

Госюриздат, 1962 г., с. - 159; Советское уголовное право: Общая часть. - М.: Изд-во Моск.ун-та, 1969 г., с. - 186; Советское уголовное право: Часть Общая. - Киев, 1973 г., с.

- 168; Советское уголовное право: Общая часть. - М., 1974 г., с. - 177; Курс советского уголовного права, Т.2 - М.: Изд-во Наука, 1970 г., с. - 336; Уголовное право России. Общая часть. Учебное пособие. - М.: Изд-во Юрид.колледж МГУ, 1994 г., с. - 55;

Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Изд-во БЕК. 1996, с. -

233

3 См.: Курс советского уголовного права, T.I, - Л.: Изд-во Ленингр.ун-та, 1968 г., с. -

449

4 Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г., с.

-20

Компромиссное понятие ошибки применительно к приведенным дефинициям дает А.И.Рарог. Под ошибкой лица он понимает «...заблуждение лишь относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершенного деяния, либо относительно юридической характеристики деяния».'

Анализ юридической литературы показывает, что при определении ошибки юристы используют разные понятийные категории. Но и это еще не все. Ученый, давший дефиницию ошибки вообще (в целом), зачастую при определении того или иного вида ошибки отходит от своего же общего понятия ошибки. Так, например, А.И.Рарог юридическую ошибку определяет как неправильную оценку юридической сущности или юридических последствий совершаемого деяния. В то же время фактическая ошибка это неверное представление лица о фактических обстоятельствах. Ранее мы видели, что ошибка в целом раскрывалась как заблуждение2 (подчеркнуто нами. - В.Я.).

Подобное отождествление понятий при определении ошибки допускают и авторы учебного пособия по Общей части Уголовного права России, изданного МГУ в 1994 г. Так, определив ошибку в целом как неверное представление лица о ..., они юридическую ошибку раскрывают как неверную оценку виновным...3 (подчеркнуто нами. -В.Я.).

Более последователен в своих определениях как ошибки в целом, так и ее видов А.В.Наумов. Во всех случаях ошибка у А. В. Наумова раскрывается через оборот - неправильное представление.4

Такое достаточно вольное обращение с понятием ошибки в уголовном праве обусловлено тем, что ему, как философскому понятию, не уделено достаточного

' Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Изд-во Юрист, 1996 г., с. - 194; Он же. Учебник. Уголовное право. Общая часть. - М.:

Изд-во Юрид.лит-ра, 1994 г., с. - 189

2 См.: Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.:

Изд-во Юрист, 1996 г., с. - 194-195

3 См.: Уголовное право России. Общая часть (учебное пособие). - М.: Изд-во Юрид.колледж МГУ, 1994 г., с. - 55-56

1 См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). - М.: Изд-во БЕК, 1996 г., с. - 233-234, 235

внимания в философской литературе. Здесь можно выделить лишь работы философа Ф.А.Селиванова, в которых нашли освещение вопросы учения об ошибке. Он исследует ошибку в аспекте противопоставления ее к обману в рамках учения об истинном и ложном.' Проблемам заблуждения в научном познании посвящена работа П.С.Заботина.2

Что же касается теоретических работ по данной проблематике собственно в уголовно-правовой науке3, то положение на сегодняшний день таково, что высказанные идеи относительно того, как и почему именно так следует трактовать ошибку, раскрывать ее только через категорию заблуждения, не нашли достаточного количества приверженцев и рассматриваются теоретиками как спор о несущественных аспектах этой проблемы. В совокупности это, видимо, и проявилось в том, что понятия ошибки нет даже в юридическом энциклопедическом словаре. Нет его и в уголовном законе России (УК) как 1960, так и 1996 года.

Между тем, законодательное закрепление понятия ошибки способствовало бы укреплению законности, облегчило бы правоприменительным органам применение уголовного закона и уменьшило бы довольно часто встречаемые на практике случаи объективного вменения.

При совершении социально значимых действий личность соотносит конкретные обстоятельства дела с имеющимися у него знаниями о подобных обстоятельствах, своими навыками и опытом. В процессе этого соотнесения происходит как бы вторичное отражение действительности, вторичное ее познание. Ошибка, заблуждение лица в подобных ситуациях свидетельствует о неправильном, искаженном отражении объективной

' См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. - Томск: Изд-во Томск.ун-та, 1965 г., с. -4; Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. - М.: Политиздат, 1972 г., с. - 8; Селиванов Ф.А. Проблемы теории ошибок. - В кн.: Проблемы методологии и логики наук. Выпуск 6, ученые записки №85, Томск, 1970 г., с. - 5, 9; Селиванов Ф.А. Оценка и норма в моральном сознании. - М.; Изд-во Знание, 1977 г.

2 См.: Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. - М.: Изд-во Мысль, 1979г.

3 См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988г.; Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г.

действительности в психике лица. Из этого следует, что ошибка при совершении преступления есть ошибка не научно-практического характера в процессе первичного познания действительности, а ошибка психологического характера в процессе вторичного познания, отражения этой действительности. В свое время еще В.И.Ленин подметил, что нужно различать "научно-историческое и психологическое исследование человеческих заблуждений...".'

Мы исходим из того, что заблуждение возможно как в рамках первичного, так и вторичного процессов познания. В гносеологическом же плане оно может быть обусловлено как чувственными, так и рациональными элементами познания. Видимо, искажение отображаемого в сознании человека происходит на каких-то отдельных уровнях познания, но в сочетании чувственного и рационального. Особенности процесса познания, которые порождают и предопределяют ошибки на том или ином уровне познания действительности принято называть гносеологическими корнями ошибки.2 Не останавливаясь подробно на социально-психологическом генезисе ошибки (он достаточно подробно рассмотрен в юридической литературе3), отметим, что определять ее можно только с учетом как чувственного, так и рационального элемента познания.

Отсюда следует вывод о том, что некоторые из приведенных нами дефиниций ошибок не всегда отвечают этому требованию. Если, например, вспомнить определение ошибки, предложенное А.В.Наумовым, то определять ошибку как неправильное представление лица относительно фактических и юридических обстоятельств деяния и его последствий нельзя, поскольку здесь акцент сделан на то, что ошибка возможна лишь на чувственном уровне процесса познания. Данное определение не учитывает,

' Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.18, с. - 141

2 См.: Селиванов Ф.А. Заблуждение и пороки. Томск, 1965 г., с. - 85. Он же: Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 78

3 См., например: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. Сборник: Вопросы укрепления правовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конституции СССР. Казань, 1980 г., с.- 137-143

что ошибка возможна и на рациональном уровне. Мы полагаем, что недопустима при определении ошибки другая крайность - когда она рассматривается как неверная оценка обстоятельств дела или всего поведения в целом. Это определение не охватывает те ошибки, которые возможны на чувственном уровне. Под понятие ошибки должны подпадать ошибки как чувственного, так и рационального уровня.

В этой связи возникает вопрос о том, как соотносятся такие понятия как "ошибка" и "заблуждение"? В философской литературе отмечается, что понятия эти близки, но не тождественны.' П.С.Заботин, например, заблуждение понимает как несоответствие знания предмету в силу причин и обстоятельств, не зависящих от личных качеств субъекта. В то же время ошибка раскрывается как несоответствие, "обусловленное чисто случайными качествами индивида ",2 Мы полагаем, что различие между этими понятиями не в том, что одно определяется объективными факторами, а другое - личностными качествами индивида (в конечном итоге и личностные факторы объективны), а тем, что заблуждение всегда связано с жизнедеятельностью человека, с его социальной практикой, которая так или иначе отражается в психике человека, опосредованно его сознанием и волей. В то же время, некоторые ошибки не связаны тесно с чувственными и рациональными аспектами процесса познания, например, механическая ошибка при написании, двигательная ошибка при переключении передачи и т.д.

При определении тех или иных понятий, при формулировании дефиниций всегда нужно помнить положение о том, что дать определение -"значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое более широкое ",3 Это позволит наиболее полно и в обобщенной форме не только

' См.; Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 9; Он же: Оценка и норма в моральном сознании. М., 1977 г., с. - 25-26; Заботин П.С. Преодоление заблуждений в научном познании. М., 1979 г., с. - 70

2 Заботин П.С. Указ.соч., с. - 71. Подобная трактовка заблуждения дается в философском энциклопедическом словаре. См.: Философский энциклопедический словарь, М., "Советская энциклопедия", 1983 г., с. - 188

3 Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т. 18, с. - 149

8

представить себе предметы и явления действительности, но и раскрыть связи между ними посредством фиксации общих и специфических признаков, в качестве которых выступают свойства предметов и явлений, подпадающих под ту или иную дефиницию.'

Поскольку уголовное право интересует ошибка лица, совершающего общественно опасное деяние, то есть ошибка, определяющая характер, форму и содержание его интеллектуальных и волевых процессов, то в этих случаях ее можно считать разновидностью, особой формой заблуждения. В таком аспекте ее трактовки можно согласиться с утверждением П.С.Заботина о том, что в действительности ошибка "выглядит как частная форма проявления заблуждения "2 В то же время, как совершенно верно отмечается в литературе, "термин "заблуждение" употребляется для обозначения ошибки в знании"3 то есть подводится под более широкое понятие - понятие ошибки вообще. В этом нет противоречия и взаимоисключения. Это диалектика взаимосвязи понятий. Правильно подмечено, что "...человеческие понятия–вечно движутся, переходят друг в

JT

друга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой

"4

ЖИЗНИ ••*

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что при определении понятия ошибки в уголовном праве, наиболее последовательны те ученые, которые раскрывают ее через заблуждение, рассматривают ее как частный случай заблуждения.

Однако даже среди тех ученых, которые понимают под ошибкой в уголовном праве своеобразный вид заблуждения, нет единства мнений о том, относительно каких обстоятельств существует это заблуждение.

Так, по мнению Ф.Г.Гилязева это заблуждение относительно как объективных, так и субъективных признаков общественно опасного деяния,

' См.: Философский энциклопедический словарь. М., "Советская энциклопедия", 1983 г., с.-513

2 Заботин П.С. Указ.соч., с. - 72

3 Селиванов Ф.А. Истина и заблуждение. М., 1972 г., с. - 9

4 Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.29, с. - 226-227

которые характеризуют его как преступление. При этом под "субъективными признаками понимаются как признаки личностного свойства, например, потерпевшего (его возраст, особенность профессиональной деятельности и т.д.) или соучастника (признан ли соучастник особо опасным рецидивистом, является ли он малолетним и т.д.), так и признаки субъективной стороны иных соучастников, в отношении которых лицо ошибается. Например, ошибка в содержании мотива и цели соучастника.'

С подобным определением вряд ли можно полностью согласиться. Во-первых, ошибка лица в качествах потерпевшего или свойствах "своего" соучастника не является заблуждением в отношении субъективных признаков. Субъективны они для самого потерпевшего или соучастника, а также для правоприменителя, так как при применении закона он "вскрывает" личностные свойства того и другого, возможные варианты отражения этих свойств в психике данных лиц как бы с их, внутренних позиций потерпевшего или соучастника. Что же касается самого субъекта преступления, ошибающегося в этих признаках потерпевшего или соучастника, то для него они выступают в качестве объективных обстоятельств (признаков). Это признает и сам Ф.Г.Гилязев в ходе рассмотрения данной проблемы.

Во-вторых, исходя из изложенного, да и строго в научном плане, вряд ли можно относить мотив и цель соучастников к субъективным признакам общественно опасного деяния, совершаемого исполнителем. Они субъективны в своем филогенезе. Но, зародившись и проявляясь вовне с помощью слов, мимики, жестов, усилий и т.д., они в онтогенезе выступают уже внешними силами для других, элементами субъективной реальности. Только в этом случае возможно заблуждение в отношении этих признаков, ибо ошибка при совершении есть результат неправильного отражения

' См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993 г., С. - 20, 74-93

10

каких-то сторонних явлений в психике человека.' Если занять иную позицию, то все, что ни будет исходить от соучастника (например, подстрекателя) и восприниматься исполнителем - слово ли, жесты, действия - все это следует называть субъективными признаками. В обыденном плане, действительно, мы именуем мотив, цель соучастника, в отношении которых ошибалось лицо (исполнитель), субъективными признаками, но для исполнителя они уже объективная реальность -- внешняя по отношению к собственным психическим явлениям "материя".

В-третьих, исходя из предложенного определения ошибки можно сделать и такой вывод - что ошибка будет и тогда, когда лицо заблуждается в отношении признаков субъективной стороны своего же деяния. Кстати, именно такое понимание ошибки в субъективных признаках совершаемого деяния высказывалось Н.С.Таганцевым. Он, например, выделял ошибку лица относительно мотивов собственных действий, как субъективных основаниях этих действий.2

При всей заманчивости такого подхода вряд ли с ним можно согласиться. Он противоречит механизму протекания психических процессов.... Заблуждение, как неправильное отражение, является частью всего отражательного процесса, элементом содержания последнего, одновременно предопределяя и само содержание психического. Ошибка меняет содержание вины, ее форму, характер цели, свойство побуждений не потому, что это какая-то обособленная часть психического, а потому, что само заблуждение вплетено в живую ткань этих субъективных обстоятельств. Они выступают не субъектами неправильного отражения -ошибки, заблуждения, а субстратами, носителями этого заблуждения. Лишь в научном плане, в интересах раскрытия граней содержания таких психологических формирований как вина, мотив, цель, мы рассматриваем

' См.: Якушин В.А. Ошибка по советскому уголовному праву и ее социально-психологическая природа. В сб.: Вопросы укрепления правовых основ государственной и общественной жизни в свете новой Конституции СССР. Казань, 1980 г., с. - 140-141 2 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть, T.I, M., 1994 г., с. - 232,235

11

ошибку обособленно и показываем ее влияние на эти формирования. Однако при этом всегда помним, что она является частью содержания последних и всегда обусловлена реальными обстоятельствами, предопределяющими это неправильное, неадекватное отражение. А вот эти реальные обстоятельства действительно могут быть как объективного, так и субъективного характера.

В определении А.И.Рарога акцент сделан на то, что ошибка это прежде всего заблуждение в отношении обстоятельств, обусловливающих характер и степень общественной опасности деяния. Но не любых обстоятельств, а реальных (фактических) обстоятельств. Конечно, характер и степень общественной опасности зависят как от объективных, так и субъективных признаков (в числе последних вина, мотив, цель). Однако, когда подчеркиваем, что на это влияют вина, мотив и цель, то учитываем их содержание, формы и т.д. уже в целом, со всеми их "погрешностями" -заблуждениями, которое всегда возможно лишь в отношении реальных обстоятельств дела. Видимо, это обстоятельство не было учтено Ф.Г.Гилязевым, когда он давал определение ошибки.

Кроме того, общепризнанно, что лицо может ошибаться не только относительно характера и степени общественной опасности деяния, но и в отношении его юридической характеристики, в отношении его противоправности. Это то же субъективное обстоятельство, нашедшее неправильное отражение в психике лица, совершающего социально значимое деяние.'

Поэтому наше утверждение о том, что в самом обобщенном виде ошибка есть "...заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление"2, - представляется наиболее верным. Вина, разумеется, характеризует преступление как таковое, как преступление. Но она, как

' См.: Якушин В.А, Ошибка в противоправности и ее значение для определения вины и уголовной ответственности. В кн.: Актуальные вопросы советского права. Казань, 1985 г., с. - 99 2 Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988 г., с. - 35

12

было отмечено ранее, не может быть объектом заблуждения. Как реальность она существует у личности, совершающей общественно опасное деяние. Для него она - субъективное начало, основа его деятельности. Но для нас, для тех, кто извне смотрит на факт совершения преступления и констатирует, что у личности имелось психическое отношение к совершаемому, она выступает как данность, существующая (существовавшая) объективно.

Нельзя вставать на ту позицию, что лицо, совершающее преступление, как бы в зеркале видит психическое содержание вины, мотива, цели, оценивает их, неправильно соотносит с чем-то, а в конечном итоге ошибается и на этой основе совершает действия.

Поскольку, в соответствии с редакцией ст.14 УК России 1996 года, преступлению присущи два объективных признака: общественная опасность и уголовная противоправность, то и ошибка лица при совершении преступления касается этих признаков. При этом нет; видимо, принципиальной разницы в том, следует ли именовать ошибку в отношении второго объективного признака преступления ошибкой в противоправности или, как это у А.И.Рарога, назвать ее ошибкой относительно юридической характеристики деяния. Суть от этого не меняется, однако стилистически предпочтительнее первое наименование данного рода ошибки.

С учетом изложенного, можно констатировать, что под ошибкой в уголовном праве следует понимать заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности.