§1. Революционное преобразование общества

и изменения в состоянии и характере преступности

1. Изложенные выше принципиальные соображения относительно социальной природы преступности, ее исторической изменчивости под воздействием социально-экономических, политических, идеологических условий находят убедительное подтверждение при анализе исторического развития социалистического общества. Революционное преобразование всего уклада общественной жизни, существовавшего в царской России, повлекло за собой важные и глубокие процессы в общественной психологии, в повседневном поведении людей, прямо и косвенно сказалось на состоянии и динамике преступности. Оно привело к ряду позитивных изменений в ее структуре, положило начало тенденциям снижения преступности в нашей стране.

Преступность царской России была достаточно всесторонне охарактеризована в ряде исследований, наиболее полным из которых является монография С. С. Остроумова «Преступность и ее причины в дореволюционной России» (М., 1980). Автор, глубоко изучивший процессы движения преступности в России более чем за столетие, констатировал неуклонный рост преступности с развитием капитализма, особенно в период подъема промышленного производства накануне первой мировой войны. «При всей неполноте приведенных данных, — пишет С. С. Остроумов, — абсолютное число уголовных дел... достигающее перед мировой войной почти 2,5 млн. ежегодно, не может быть не признано поистине огромным» . На первом месте стояли преступления против собственности, доля которых в окружных судах была больше 50%, а в мировых судах — 83%2. Далее шли преступления против личности, должностные преступления против порядка управления, религиозные и др. Темпы роста преступности в этот период наглядно свидетельствовали об ухудшении материального положения большинства населения, обострения классовых противоречий, разложении государственного аппарата царизма, а также неуклонном росте антиправительственных настроений в самых разных слоях населения На росте преступности в определенной мере сказались упаднические настроения, особенно среди мещанства и части интеллигенции, поворот ее к декаденству, отрицание нравственных норм. Достаточно отметить, что «преступления против женской чести» возросли с 1909 по 1913 гг. почти на одну треть, а преступления против брака, включая прелюбодеяния, — почти на 60%\

183

Первая мировая война, отвлекшая от производительного труда почти половину трудоспособного мужского населения, довела хозяйственную жизнь страны до полного упадка. После некоторого снижения преступности к 1915 году, тут же возобновился ее рост. Число краж, например, к 1916 году возросло по сравнению с 1911 годом более чем в 1,5 раза4. Нехватка продуктов первой необходимости, рост цен, развал промышленности, безработица, наплыв многочисленных беженцев — все это привело к увеличению числа не только имущественных преступлений, но и преступлений против порядка управления, против личности, против нравственности и др. Вдвое увеличилась преступность несовершеннолетних0.

Свержение самодержавия и переход власти к временному буржуазному правительству не остановили ни хозяйственного кризиса в стране, ни роста преступности. «Полное расстройство всей хозяйственной жизни в России достигло такой степени, — указывал В. И. Ленин, — что катастрофа неслыханных размеров, останавливающая совершенно целый ряд важнейших производств, лишающая сельских хозяев возможности вести хозяйство в необходимых размерах, прерывающая железнодорожные сообщения, лишающая многомиллионное промышленное население и города подвоза хлеба, — такая катастрофа стала неминуемой. Мало того, разруха уже началась, охватив ряд отраслей»6.

Экономический кризис сопровождался и усугублялся разложением армии, появлением большого количества вооруженных дезертиров, освобождением из мест заключения уголовников, ростом спекуляции и слабой работой милиции Временного правительства. В итоге к марту-апрелю 1917 года число грабежей в Москве, например, возросло почти в 8 раз, а убийств — в 4 раза по сравнению с предыдущим годом. За 1917 год в городе было совершено 20628 преступлений, из них более 18 тыс. краж'.

Характеризуя это время, известный советский криминолог M. H. Гернет писал: «Только слепая Фемида с ее повязкой на глазах не видела истинных виновников возраставшей преступности. Она не видела, как Москва заполнялась разрозненными, голодными беженцами, как кровавая бойня, давая детям уроки убийства, грабежа и насилия, отнимая у них отцов и матерей, гнала их пулеметами и шрапнелью на мостовые столицы, как возраставшая не по дням, а по часам дороговизна жизни и безработица вырывала из рук кусок хлеба ... Даже и тем, кто мог и хотел работать, получить работу было неоткуда. Все это неизбежно вызывало рост преступности и развитие самых тяжких ее форм. Иначе быть не могло. Надо было бы удивляться, если бы было иначе»8.

2. Великая Октябрьская социалистическая революция положила начало коренному политическому, социальному, экономическому и духовному преобразованию общества. При этом вполне понятно, что ни само это преобразование, ни его криминологические и правовые последствия не были и не могли произойти немедленно, автоматически. Социалистическое переустройство России потребова-

184

ло гигантских усилий народа, Коммунистической партии; оно представляло собой сложный процесс классовой борьбы, с которым самым тесным образом была связана и деятельность органов Советской власти по преодолению преступности — этого тяжелого наследия прошлого.

Влияние революции и последовавшей за нею гражданской войны на состояние, структуру и динамику преступности было сложным. В жизни страны одновременно происходил ряд взаимосвязанных, порой противоречивых социальных, экономических, политических и культурно-идеологических процессов, в целом подчиненных одной общей цели — окончательному свержению эксплуататорских классов, переходу в руки трудящихся всей полноты не только политической, но и экономической власти. Анализируя под этим углом зрения изменения в преступности, необходимо указать, по крайней мере, на три несовпадающие группы явлений, оказывавших на нее существенное влияние.

Во-первых, это настойчивая и неуклонная линия партии, народа, государственных органов на устранение основных социальных явлений, порождавших преступность в условиях эксплуататорского строя. Национализация фабрик и заводов, банков и транспорта, установление рабочего контроля над производством, борьба со спекуляцией и взяточничеством, справедливое распределение продуктов, жилья, товаров промышленного производства — все это уже в первые годы Советской власти положительно сказалось на состоянии преступности.

Во-вторых, наряду с позитивными факторами на состояние и динамику преступности оказывали воздействие некоторые устойчивые негативные явления, оставшиеся от старого общества: отсутствие привычки к организованности и сознательной дисциплине, элементы анархии и социального разложения, мещанство, алкоголизм. Остатки старого проявляли себя, как указывал В. И. Ленин, «увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода. Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная рука» .

В-третьих, важное значение имел тот факт, что в связи с революцией и сразу после нее появилась новая форма преступной деятельности, которая не могла быть известна прежнему обществу: речь идет о контрреволюционных преступлениях, направленных против основ советского строя. Более подробно мы рассмотрим этот вопрос в следующем параграфе.

Изменение социально-экономических отношений в обществе, сохранение элементов старой психологии не только в среде эксплуататоров, но и у части трудящихся, острая и упорная классовая борьба, вылившаяся в гражданскую войну, — все это определяло сложный характер структуры и динамики преступности в 20-х годах.

Довольно быстро стали проявляться новые тенденции в структуре и динамике имущественных преступлений. Так, уже в 1918

185

году в народных судах г. Москвы дела о кражах составили лишь 31%   всех  дел10   (напомним,   что   в   1917   году   их  было  до   90%).

О преступности в период гражданской войны 1917 —1922 годов и первых лет восстановления народного хозяйства до нас дошли далеко не полные сведения. Это обусловлено тем, что уголовная статистика в нашей стране была введена в 1922 году и первые (еще не полные) данные об осужденных по СССР были получены только за 1923 год. В 1923 году в стране было осуждено 576,3 тыс. человек, а в 1924 году — 1021,0 тыс. человек, большинство из них — за преступления против собственности. Численность населения СССР на 1 января 1917 года составляла 163 млн. человек; в городах проживало 18% населения.

Хотя уровень преступности в эти годы и был довольно высоким, но уже в то время наметилась тенденция к снижению преступности и уменьшению судимости. В 1925 году, например, было осуждено 611,1 тыс. человек . Тенденция к сокращению преступности подтверждалась и статистикой отдельных союзных республик. Так, если в 1923 году коэффициент судимости в РСФСР составлял 2442 осужденных на 100 тыс. жителей, а в 1924 году даже 2910, то в 1925 году— 1725, в 1926 году— 177412. Таким образом, судимость в РСФСР в расчете на численность населения к 1926 году по сравнению с 1923 годом сократилась на 27,4%, хотя это сокращение происходило неравномерно.

Структура преступности тех лет была обусловлена особенностями эпохи, для которой была характерна острая классовая борьба. Распространенными были контрреволюционные преступления: заговоры, мятежи, террористические акты, саботажи и другие преступления классовых врагов трудящихся, направленные против Советской власти. Например, в 1924 году за особо опасные (контрреволюционные) преступления в РСФСР было осуждено 2011 человек. Кроме того, в этом же году в производстве уголовного розыска находилось 3906 уголовных дел о бандитизме, 3267 уголовных дел о массовых беспорядках, а на границах СССР в 1923—1924 гг. было задержано около 75 тыс. контрабандистов13.

Большой процент преступлений совершался в то время деклассированными элементами. В 1926 году они находились на первом месте среди субъектов преступлений (были осуждены каждые 9 человек из 100). Затем, в порядке убывания, шли торговцы, безработные, крестьяне, служащие, лица свободных профессий и, наконец, рабочие14. Таким образом, классовая структура общества 20-х годов и наличие деклассированных элементов в известной мере сдерживали дальнейшее сокращение преступности, а в ряде случаев и приводили к ее росту.

Существенным обстоятельством в этот период являлась острая проблема борьбы с беспризорностью. Органы Советской власти с самых первых лет отчетливо сформулировали социально-профилактическую цель этой борьбы. Задачей государства и общества в борьбе с преступностью несовершеннолетних, как отмечали совет-

186

ские криминалисты, является «может быть не столько исправительно-трудовое воздействие, сколько устранение социальных и бытовых причин, вызывающих эту преступность... Кто бы ни был поставщиком этой преступности — «беспризорные», предоставленные самим себе, или дети тружеников, не имеющих возможности содержать семьи по многодетности или безработице, — государство должно, обеспечив их жизненно необходимым, предоставить им возможность учиться, чтобы в дальнейшем они могли войти полноправными членами в трудовую человеческую семью» . Партия и государство провели в тот период огромную работу, приведшую к значительным успехам в борьбе с детской преступностью.

Обобщая имеющиеся данные, Н. Ф. Кузнецова указывает на следующие характерные черты преступности 20-х годов в нашей стране: высокий общий уровень преступности; преобладание в ее структуре тяжких преступлений; политический, контрреволюционный характер многих из них; значительный удельный вес профессиональной преступности и рецидива16. Наряду с этим более четко, чем в первые годы, стала прослеживаться тенденция к уменьшению опасных видов преступлений. Эта тенденция за первые десять лет Советской власти ярко отражена в данных, которые в свое время приводились А. А. Пионтковским в следующей таблице17.