17.5. Формулирование вопросов эксперту. Заключение эксперта-психолога

Заключение эксперта-психолога не имеет заранее установ­ленной доказательственной силы. Суды вправе отклонить экс­пертное заключение, дав соответствующую мотивировку в своем постановлении. Объективно доказательственная сила эксперт­ного заключения зависит от его содержания и фактической ос­новы. Качество судебно-психологической экспертизы зависит от правильной постановки вопросов для экспертного разрешения. При назначении судебно-психологической экспертизы могут быть поставлены следующие вопросы [12].

• Находилось ли лицо при соответствующих обстоятельствах в состоянии физиологического (непатологического) аф­фекта? Если да, то как отразилось это состояние на спо­собности лица в этих условиях осознавать свое поведение и руководить им?

• Находилось ли лицо в другом эмоционально-конфликтном состоянии и как это состояние повлияло на его возмож­ность отдавать отчет в своих действиях и руководить ими?

• Для психологической характеристики несовершеннолет­него важно выяснить, не характеризуется ли он отставани­ем в психическом развитии, умственной непатологической отсталостью?

• Не характеризуется ли лицо какими-либо аномалиями эмоционально-волевой и интеллектуальной сферы? Если да, то как могли эти особенности его психики повлиять на осознание им своих действий и его способность руково­дить ими?

В отношении свидетелей перед экспертом-психологом могут

быть поставлены такие вопросы.

• Могло ли лицо с учетом его индивидуально-психоло­гических особенностей в определенных условиях правиль­но воспринимать имеющие значение для дела обстоятель­ства (дается перечень конкретных обстоятельств)?

• Обладает ли лицо необходимым уровнем сенсорной чувст­вительности для восприятия раздражителя (указывается, какого) в имевшей место ситуации (дается описание си­туации)? При нарушении чувствительности тех или иных органов у данного лица выясняется возможность его ком-пенсаторной чувствительности. Выясняется также способ­ность лица правильно воспринимать значимые для дела обстоятельства в зависимости от уровня его внушаемости. При выяснении сущности межличностных конфликтов пред­ставляется возможным выявление эмоциональных особенно­стей личности, ее доминирующих установок, иерархии веду­щих мотивов.

Для выявления психорегуляционных особенностей индивида при его взаимодействии с техникой могут быть поставлены сле­дующие вопросы (по М.И. Еникееву).

• Находилось ли лицо в каком-либо конфликтном эмоцио­нальном состоянии (стрессе, аффекте, фрустрации) во время интересующего суд события (указывается конкретное событие)?

• Как могло отразиться это состояние на его способности сознательно руководить своими действиями?

• Могло ли лицо действовать соответственно требованиям ситуации?

• Каковы особенности психомоторных реакций данного лица?

• Не превышают ли требования ситуации психофизиологи­ческие возможности данного лица?

Для постановки определенных вопросов эксперту-психологу суд должен иметь общие основания. Он должен быть способным к первичной элементарной ориентации в психических особен­ностях индивида. У суда должны возникнуть обоснованные со­мнения в адекватности поведения соответствующего субъекта гражданского процесса. Суд должен четко дифференцировать ситуации, требующие назначения психологической, а не психи­атрической экспертизы.

Психические аномалии не следует смешивать с психопато­логическими явлениями. Патологические изменения психики связаны с общей личностной деформацией и являются предме­том психиатрического исследования. Если говорить о психоло­гических аномалиях, то они связаны лишь с неадекватностью поведения в отдельных ситуациях и с временной неадекватно­стью в экстремальных ситуациях.

Эксперт-психолог выявляет индивидуально-психологическую значимость ситуации, соответствие ее требований психическим возможностям данного индивида.

В случае кратковременных психических расстройств может

быть назначена комплексная психолого-психиатрическая экс­пертиза.

Необходимость назначения судебно-психологической экспер­тизы зависит и от конкретной нормы права. Психологический элемент, содержащийся в этой норме, должен иметь самостоятельное значение. На основании этого критерия выделяются сле­дующие группы гражданских дел, при рассмотрении которых воз­можна судебно-психологическая экспертиза (по М.И. Еникееву):

1) дела о признании недействительными сделок, заключение которых связано с пороками воли;

2) дела по спорам о праве на воспитание детей и по другим делам, связанным с личными, семейными отношениями;

3) дела о причинении вреда гражданином, не способным по­нимать значения своих действий или руководить ими, о возмещении вреда при решении вопроса о грубой или простой неосторожности как потерпевшего, так и причинителя, дела по рег­рессивным искам о возмещении вреда.

Если участниками вышеуказанных категорий дел являются несовершеннолетние (в случае их самостоятельного участия в процессе) и лица с сенсорными нарушениями, то назначение судебно-психологической экспертизы обязательно.

Рассмотрим некоторые судебно-психологические проблемы, возникающие в пределах трех вышеозначенных категорий граж­данских дел.

Как отмечалось, в гражданском праве предусмотрен ряд пси­хологических оснований признания судом недействительности

сделок:

• неспособность дееспособного субъекта понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения сделки;

• заблуждение, обман, насилие, угроза, злонамеренное со­глашение представителя одной стороны с другой стороной, стечение тяжелых обстоятельств.

Все указанные психические состояния называются в юрис­пруденции «пороком воли», обозначающим неполноценность волевой регуляции правозначимого поведенческого акта, неспо­собность субъекта осознавать значения совершаемых действий и руководить ими. Однако среди вышеуказанных психологических факторов указаны явления разного порядка. Одни из них явля­ются причиной волевой деформации, другие — следствием.

Нарушение волевой, сознательной саморегуляции имеет двойственный характер: оно происходит либо как несоответст­вие воли (цели) волеизъявлению, ее внешнему выражению, либо как неадекватное формирование самой цели — психической мо­дели желаемого результата. В последнем случае дефектна интел­лектуальная сторона волевой регуляции. В сделке, совершенной под влиянием заблуждения, воля и волеизъявление субъекта совпадают, однако при этом происходит неадекватное отраже­ние условий формирования цели.

Понятие о цели формируется искаженно, под влиянием ошибочных представлений о ней. Здесь при полной сохранности процессуальной стороны сознательной регуляции деформирова­на ее содержательная сторона — искажены включенные в про­цесс сознательной регуляции представления и понятия, приво­дящие к неадекватному формированию психической модели бу­дущего результата.

Разделение в доктрине гражданского права интеллектуаль­ного и волевого признаков с позиций научной психологии необоснованно. Способность руководить своими действиями все­цело зависит от способности субъекта понимать их значение. Свобода воли, ее неограниченность означают возможность дей­ствовать со знанием дела.

Деформации волевой регуляции субъекта могут быть вызва­ны как внутренними, так и внешними причинами. Причины такой деформации индивидуальны. В сложной системе звеньев волевой регуляции может быть нарушено лишь одно какое-либо звено (неадекватность мотивации, нетранзитивность решений, дефектность программирования системы действий, дефектность исполнительских механизмов, неправильность итоговой оценки достигнутого результата).

Наличие «порока воли» нельзя установить без выявления конкретного механизма волевой деформации у данного индиви­да. Все невротические, истерические, астенические типы лично­сти проявляют склонность к сужению сознания (снижению его интеллектуального потенциала в психически напряженных си­туациях). Причиной заблуждения могут быть и повышенная внушаемость (суггестивность), и неадекватная антиципация (не­правильное предположение и разное понимание объема содер­жания и объема используемых в межличностной коммуникации понятий), и ошибки восприятия, обусловленные сенсорной не­достаточностью, и прямой обман контрагента.

Наличие «порока воли» устанавливает суд, однако свое ре­шение он принимает на основе доказательств, в частности мате­риалов судебно-психологической экспертизы. Поводом для на­значения последней служат обоснованные сомнения в возмож­ностях стороны правильно воспринимать существенные элемен­ты сделки при ее совершении.

Принятие субъектом решения в ситуации его обмана контр­агентом вообще нельзя отнести к категории явлений, обозна­чаемых термином «порок воли». Обман — это умышленное вве­дение в заблуждение другой стороны, сознательное создание у нее неправильных представлений об обстоятельствах действи­тельности посредством передачи ей ложной информации. Здесь существен мотив сокрытия обманывающей стороной своих ис­тинных намерений. Только выявление мотива поведения позво­ляет в данной ситуации правильно квалифицировать противо­правное поведение стороны, установить форму вины — умысел или неосторожность.

Вина, мотив, цели правозначимого поступка являются предметом юридического исследования и оценки. Однако психологический механизм мотивации поведения может быть всесто­ронне выяснен лишь при помощи специалиста-психолога. Его заключение особенно необходимо для разрешения вопроса: не находилось ли лицо под влиянием психического насилия другой стороны при совершении сделки? В судах нередки разбиратель­ства дел о признании недействительным завещания ввиду того, что в момент его составления на завещателя оказывалось психо­логическое воздействие, что заинтересованное лицо недобросо­вестно воспользовалось физической беспомощностью завещате­ля. Суды не всегда проверяют данное обстоятельство, хотя оно имеет юридическое значение: будучи установленным, оно может стать основанием для квалификации этой односторонней сдел­ки. Поэтому при отсутствии данных о психопатологическом со­стоянии завещателя должна быть назначена судебно-психологическая экспертиза (при наличии данных — комплексная психо­лого-психиатрическая экспертиза).

Психологическая компетентность необходима при решении дел, связанных с защитой интересов ребенка. Судебный спор по этой категории дел возникает, если имеется предположение о нарушении прав ребенка на воспитание, а также в случае неис­полнения или ненадлежащего исполнения родителями своих обязанностей. При этом необходимо достоверное установление личностных качеств родителей, их подлинных взаимоотношений и отношения к ребенку.

С 10-летнего возраста ребенка решающее значение придается его желанию, искренность которого также должна быть установ­лена в экспертном порядке. Конфликтная обстановка в семье порождает у ребенка негативные эмоциональные состояния — чувство подавленности, страха, замкнутости, ситуативной анти­патии. Дети могут находиться в состоянии повышенной вну­шаемости, запуганности. Для выявления их подлинного отно­шения к каждому из родителей необходима специальная работа психолога.

Ряд оснований для лишения родительских прав (жестокое обращение, оказание вредного влияния) имеет психологическое содержание, и соответствующие обстоятельства подлежат судебно-психологическому экспертному исследованию. Утверждения относительно отрицательного влияния на детей могут стать до­казательствами лишь на основе соответствующего исследования. Суд должен воздерживаться от социально стереотипных сужде­ний, не поддаваться внешним впечатлениям, эффектам первич­ности и статусного ореола.

Судебно-психологическая экспертиза может быть назначена по делам, возникшим вследствие деликтов, гражданских право­нарушений, по делам, связанным с возмещением ущерба, выте­кающим из обязательственных правоотношений. Во всех этих случаях встает вопрос о вине и мере юридической ответственно­сти участников материального правоотношения, которое стало предметом судебного разбирательства.

Закон обязывает возместить вред, причиненный и без вины, но установление вины необходимо при рассмотрении дел, воз­никших вследствие нарушения или ненадлежащего исполнения обязательств виновного в причинении вреда. Но и во всех иных случаях закон предполагает, а суд обязан дать дифференциро­ванную оценку поведению и причинителя вреда, и потерпев­шего. От этого зависит объем гражданско-правовой ответствен­ности. При грубой неосторожности потерпевшего причинитель вреда освобождается от обязанности возместить вред.

В результате большинства аварий причиняется, как правило, значительный материальный ущерб. Лицу, осуществлявшему управление повышенным источником опасности, предъявляется регрессивный иск, удовлетворение которого зависит от виновно­сти действовавшего в этих условиях лица. Во многих случаях оператор (субъект, управляющий техникой) оказывается не в состоянии овладеть ситуацией, принять адекватные решения и совершить действия, предотвращающие аварию. Авария может произойти как в силу небрежности, недостаточной компетент­ности, так и из-за превышения требований ситуации над психо­физиологическими возможностями индивида.

При судебном рассмотрении дел этой категории неизбежно возникает вопрос о виновности оператора. Решение данного во­проса невозможно без выяснения индивидуально-типологичес­ких регуляционных особенностей индивида. Адекватность при­нимаемых решений в нестандартной ситуации зависит от интел­лектуальных, психодинамических и профессиональных качеств индивида. Установление вины, причастность психофизиологиче­ских возможностей субъекта к деликту могут быть доказаны лишь на основе экспертного психологического исследования.

В гражданско-правовой доктрине принято положение, что юридической оценке подлежат только сознательные действия субъекта.

Однако, по данным современной научной психологии, более половины актов человеческого поведения организуется на подсознательном, стереотипном уровне. Решить проблемы взаи­мосвязи сознательного и подсознательного в сложном акте человеческого поведения в ряде случаев могут только высококвали­фицированные специалисты в области поведенческой психоло­гии. В повседневной жизни значительная часть людей слабо экстраполирует все существенные последствия своего поведения. Лица с акцентуированными характерами, с пограничными пси­хическими аномалиями имеют устойчивые личностные дефекты психической саморегуляции. Специалист в области человече­ской психологии становится в наше время носителем тех специ­альных знаний и методов исследования, которые подлежат ши­рокому использованию в судопроизводстве.

Установленные экспертом-психологом обстоятельства мо­гут быть связаны с искомым обстоятельством непосредствен­но и опосредованно. В зависимости от этого экспертное за­ключение становится источником прямых или косвенных до­казательств.

Заключение судебно-психологической экспертизы излагается письменно в требуемом законом порядке. В нем выделяются три части: вводная, исследовательская и заключительная. В водной части указываются: время и место составления заключения;

краткие сведения об эксперте (фамилия, имя, отчество, образо­вание, ученая степень и звание, занимаемая должность); право­вое основание для проведения судебно-психологической экспер­тизы (название процессуального документа, должностного лица, назначившего экспертизу, время и место составления процессу­ального документа). Здесь же указываются время и место прове­дения экспертизы, а также лица, присутствовавшие при ее про­ведении. Затем называются фамилия, имя, отчество подэкспертного лица, его процессуальный статус и приводятся вопросы, поставленные эксперту. Эксперт не вправе менять формулиров­ки вопросов.

Судебно-психологическая экспертиза может быть проведена лишь при желании лица, на которое она направлена. Поэтому во вводной части экспертного заключения указывается позиция подэкспертного лица.

Наиболее полно должна быть представлена исследователь­ская часть экспертного заключения. Здесь находят отражение задачи исследования, все использованные методы, методики и процедуры. (В приложении должны быть представлены прото­колы исследований.) Могут быть также приведены формулы, графики, схемы, диаграммы, таблицы, итоговые показатели тес­товых исследований (например, данные соответствующих про­филей по MMPI). В исследовательской части экспертного заключения можно выделить аналитическую и синтетическую час­ти. В последней описываются результаты экспериментального исследования.

Заключительная часть экспертного заключения содержит от­веты на поставленные вопросы, которые являются выводами проведенного исследования. Ответы должны быть ясными, чет­кими, не допускающими двусмысленного толкования. Если не представляется возможным дать точный ответ, то об этом указы­вается в заключении.

В случаях, когда для получения ответа на поставленные во­просы требуются знания из смежных отраслей науки, в заклю­чении дается соответствующее предложение (назначить ком­плексную медико-психологическую, психолого-психиатричес­кую, психолого-техническую экспертизу). При надобности ука­зывается необходимость проведения экспертизы в стационарных условиях.

В заключениях комплексных экспертиз содержатся сведения о том, какие исследования проведены совместно и раздельно. Результаты по этим исследованиям приводятся раздельно. Если заключительные ответы даются раздельно, то каждый ответ под­писывается соответствующим специалистом. Эксперт-психолог не вправе давать ответы на юридические вопросы (о виновности отдельных лиц, правдивости их поведения, о дееспособности и вменяемости отдельных лиц, причинах правонарушений).

Заключение судебно-психологической экспертизы должно предоставлять возможность повторной проверки ее выводов, если материалы экспертизы оказываются для суда недостаточно убеди­тельными. Заключение СПЭ подлежит судебной оценке. Для по­лучения разъяснений и дополнений возможен допрос эксперта в суде, результаты которого фиксируются в протоколе судебного заседания, а затем подписываются судьей и экспертом. Заключение экспертизы оценивается по внутреннему убеждению суда, но «На определенном правовом основании (ст. 56 ГПК РСФСР). При этом определяются научная обоснованность и достоверность экс­пертного заключения. Если суд признает экспертное заключение Обоснованным и достоверным, этот документ становится источ­ником прямых или косвенных доказательств.

Заключение СПЭ не имеет преимуществ перед другими источниками доказательств. Оно оценивается не только судьями, но и другими участниками процесса, которые при несогласии с "выводами экспертизы могут ходатайствовать перед судом о назначении повторной или дополнительной экспертизы.

При проведении экспертного исследования должны строго соблюдаться права личности. Методы и приемы исследования не могут сопровождаться психическим и физическим принуждени­ем. При этом должны быть соблюдены все процессуальные пра­ва участника гражданского процесса (ст. 30 ГПК РСФСР).

Подэкспертное лицо вправе заявить отвод назначенному эксперту и просить суд принять названную им кандидатуру экс­перта, а также ходатайствовать перед судом об оглашении экс­пертного заключения в закрытом судебном заседании.

Назначая судебно-психологическую экспертизу, суд разъяс­няет подэкспертному лицу цели экспертизы и ее значение для правильного разрешения дела. Судебно-психологическая экс­пертиза не может проводиться принудительно.

Проблема судебно-психологической экспертизы в граждан­ском процессе остается пока еще мало разработанной. Отсутст­вует по существу ее кадровое обеспечение. Перед Министерст­вом юстиции стоит неотложная задача — обеспечить все необхо­димые виды экспертного обслуживания гражданского судопро­изводства, организовать подготовку судебно-психологических экспертных кадров, создать требуемую для этого систему экс­пертных учреждений.

Обязательное назначение судебно-психологической экспер­тизы зависит от субъектов конкретного судебного процесса, а именно, если по определенным категориям гражданских дел сторонами или участниками являются несовершеннолетние ли­ца, а также лица с сенсорными нарушениями (слепые, глухие, немые, слабовидящие, тугоухие).

ГПК допускает принудительное направление на судебно-психологическую экспертизу (ст. 260). В данном случае опреде­ленно ограничиваются права личности, и такое ограничение возможно лишь при наличии достаточных данных о душевной болезни или слабоумии гражданина и только в том случае, если лицо явно уклоняется от экспертизы. В законе подчеркивается, что принудительное направление на экспертизу — не правило, а исключение, которым суд может, но не обязан воспользоваться.