Более длинная кисть руки

Средний палец

Нога

прав.

лев.

прав.

лев.

прав.

лев.

п

р о ц е н

т ы

14,4

11

16,6

15,5

38,5

15,6

5

25

10

27

27

35

4,3

13

13

21,7

21,7

26

7

14,2

14,2

28,4

35,7

35,7

15

25

5

25

20

55

0

34,8

13

30,4

26

26,6

Нормальные люди...............

Преступники........................

Мошенники.........................

Изнасилователи...................

Преступники против

телесной неприкоснов...

Воры.....................................

Карманники (Pick-Pocket)...       0                                                                                                                                                       35                                                                                                                               5                                                                                                                                               30                                                                                                                            35     25

173

роха три зуба; R... содрал себе кожу с лица посредством осколков стекла (Vidocq.).

Я видел, как двое убийц, ненавидевших друг друга издавна и сделавших друг на друга донос, на прогулке подрались, причем один укусил другому губу, а тот вырвал у противника волосы; оба потом жаловались не на раны, повлекшие за собой тяжелые последствия, а на то, что им не удалось докончить мщения.

Такой аналгезией объясняются мучительные способы самоубийства, практикуемые в тюрьмах, а также наклонность к самоубийству даже у тех, которым остается всего несколько дней до освобождения из заключения, как то замечено в Мазасе. Ею же объясняются некоторые странные явления из уголовной хроники, в особенности явления, названные древними поэтами invulnerabilitas, т.е. недоступностью для поранения; я обозначил бы это более скромным и медицинским термином «disvulnerabilitas» преступников, т.е. нечувствительностью к поранению.

Профессор Benedikt видел в одной тюрьме разбойника из знаменитой шайки Rizza Sandor'a, настоящего гиганта и атлета, принимавшего участие в возмущении арестантов; он был жестоко избит сторожами, причем ему сломали несколько позвонков. Все его раны зажили, но с тех пор гигант превратился в какого-то карлика; тем не менее он продолжал работать в тюремной кузнице и употреблял в дело тот же тюремный молот, которым работал в лучшую пору расцвета своих сил.

Я со своей стороны наблюдал еще более поразительные случаи. Одному вору во время кражи раскололи правую половину лба ударом топора, нанесенным сбоку; через 15 дней он выздоровел без всяких последствий.

Череп того разбойника из шайки Rizza Sandor'a, о котором говорил Benedikt, был прислан знаменитым пештским профессором Lenhossek'oM в Рим на антропологическую выставку. Этот череп был значительно вдавлен на левой теменной кости вследствие огнестрельной раны, что не помешало этому разбойнику бороться в течение нескольких дней с русскими и австрийскими войсками, о чем свидетельствует Bosany.

В тюрьме, где я состою врачом, один убийца-каменщик из-за выговора за какой-то незначительный проступок бросился с третьего этажа, с высоты 9 метров, на вымощенный двор. Все считали его мертвым; послали за врачом и даже за священником, как вдруг он поднимается, улыбаясь, и просит позволения продолжать прерванную работу.

Лица, обладающие указанной способностью (disvulnerabilitas), считают себя привилегированными, и презирают нежных и чувствительных. Этим грубым людям доставляет удовольствие беспрестанно мучить других, которых они считают за существа низшие.

Таков двойной источник жестокости преступников, как это справедливо замечено Benedikt'oM. Видя страдания другого, мы при помощи нашей памяти испытываем те же ощущения; на нас отражаются,

174

так сказать, эти страдания. Отсюда рождается сострадание, которое мы считаем добродетелью. Чем мы чувствительнее, тем более мы склонны к состраданию. При врожденном понижении чувства боли и неприятных ощущений склонности к состраданию почти не замечается.

Выделения. Ottolenghi сделал в моей лаборатории несколько исследований над количеством выделяемых: мочевины, хлоридов и фосфатов у 15 врожденных преступников и у 3 случайных преступников, находившихся в одинаковых условиях питания1.

Вот выводы, выраженные в цифрах:

.„        ,...                                                                                                                                                                                                                                    Г Врожден, преступники................... 0,39       гр.

Моч. на 1000 гр. весатела^ ^^ прРест^ники.................... 8>53

Фосфатов id.                                                                                                                                                                                                                      I ВР0ЖД.ен- преступники................... 0,024                                                                                           »

П Случаин. преступники.................... 0,0195                                                                           »

Хлоридов id.                                                                                                                                                                                                                      J ^Рожден, преступники................... 0,28

1 Случаин. преступники.................... 0,09                                                                                                  гр.

Следовательно, врожденные преступники выделяли меньшее количество мочевины и большее против нормы количество фосфатов, а количество хлоридов оставалось без изменения.

Такие же результаты получились и в случаях психической эпилепсии, тогда как у случайных преступников не замечалось этой аномалии.

Rivano2, наоборот, находил у эпилептиков во время приступа увеличенное количество мочевины и уменьшенное количество фосфатов; кроме того, в дни приступов оказывалось: в 33% — белок; в 29% — ацетон; в 87% — пептоны.

Обоняние. Ottolenghi изучал обоняние у преступников. Для этой цели он составил осмометр, состоящий из 12 водных растворов гвоздичной эссенции различной крепости, от 1:50 000 до 1:100.

Свои опыты он разделил на несколько серий, делая по одной серии опытов в день при одинаковых условиях вентиляции и возобновляя растворы для каждого наблюдения с целью избежать влияния испарения.

Прежде всего он старался найти наименьшую степень разведения, воспринимаемую обонянием. Иногда он прибегал к другому способу, а именно перемещал различные флаконы и затем предлагал испытуемому разместить их по степени интенсивности запаха.

Он делил ошибки в размещении флаконов на грубые и легкие, смотря по тому, была ли сделана ошибка в размещении флаконов на одну или на несколько степеней. Таким способом были исследованы

1                                   Giornal. del Academia med. di Torino, 1888; Archivio di Psichiatria, 1888. X.

2                                Archivio di Freniatria. Torino, 1889.

175

80 преступников (50 мужчин и 30 женщин) и 50 нормальных людей (30 мужчин, преимущественно из тюремной прислуги, и 20 обыкно-венныхженщин).

Выводы оказались следующие.

У нормальных людей средняя острота обоняния колеблется между 3-й и 4-й степенью осмометра; у преступников — между 5-й и 6-й степенью; у 44 лиц обоняние вполне отсутствовало. У нормальных мужчин замечалось в среднем 3 ошибки в распределении флаконов; у преступников — 5 таких ошибок и из них 3 грубых ошибки.

Нормальные женщины имели остроту обоняния, соответствующую 4-й степени осмометра; преступницы соответственно 6-й степени; у двух преступниц обоняние вполне отсутствовало; нормальные женщины делали в среднем 4 ошибки; преступницы — 5 ошибок.

Из 8 случаев отсутствия обоняния у преступников 2 случая были связаны с изменением носа; в остальных случаях было нечто вроде обонятельной слепоты: они ощущали запах, но не могли его определить, а тем более классифицировать.

Чтобы убедиться, насколько справедливо мнение, что у преступников против нравственности обоняние очень сильно развито1, Ottolenghi исследовал обоняние у 30 изнасилователей и 40 проституток. У 33% первой категории найдена слепота на обоняние; у остальных острота обоняния отвечала 5-й степени осмометра.

Затем, заставив распределять различные растворы соответственно степени их крепости, он заметил у них 3 грубые ошибки.

У19% публичных женщин он обнаружил обонятельную слепоту, у остальных острота обоняния отвечала 5-й степени осмометра.

При сравнении этих результатов с результатами, полученными у нормальных людей, оказывается, что у преступников обоняние развито гораздо слабее.

Вкус. Ottolenghi исследовал у 100 преступников (60 врожденных, 20 случайных и 20 женщин) ощущение вкуса; он сравнивал их с 20 людьми низшего класса, 20 профессорами и студентами, 20 обыкновенными и 40 публичными женщинами. Опыты свои он производил с 11 растворами стрихнина (в разведении от 1:80 000 до 1:50 000), сахарина (1:100 000 до 1:10 000) и 10 растворами поваренной соли (1:500 до 3:100). У преступников всегда замечалось некоторое притупление вкуса.

Наименьшая тонкость вкуса встретилась у 38% врожденных преступников, у 30% случайных преступников и у 20% преступниц; в то время как для профессоров и студентов тонкость вкуса выражалась цифрой 14, для людей низшего класса — 25; для публичных женщин — 30 и наконец для обыкновенных женщин —10.

1 Kraffl-Ebing. Psychop. sexual. 4 ed. Wien, 1889. 176

Походка. Произведенные мной совместно с Peracchia1 исследования относительно походки по способу Gilles de la Tourette'a показали, что, в противоположность нормальным людям, у преступников левый шаг вообще длиннее правого; кроме того, шаг преступника отклоняется от осевой линии более вправо, чем влево, т.е. левая ступня образует с осевой линией больший угол отклонения, чем правая ступня; эти же характерные особенности походки встречаются и у эпилептиков.

Почерк. Типические черты, найденные мной в почерке преступников, особенно убийц, были подтверждены при помощи гипнотических опытов. У молодого студента, под влиянием гипноза вообразившего себя разбойником, почерк стал грубым и неправильным с громадными t, тогда как его обыкновенный почерк отличался изяществом, тонкостью, был почти женским.

Тот же студент под влиянием внушения, что он маленькая девочка, сохранил в детском почерке некоторую грубость разбойничьего почерка.

Жесты. У преступников существует старинный способ передавать свои мысли жестами.

Ave-Lallemant описал целую серию жестов германских воров — настоящий язык, исполняемый на пальцах, как у немых.

Vidocq говорит, что юры, подстерегая жертву, делают знак св. Иоанна, т.е. подносят руку к галстуку или просто снимают шляпу.

Особенно важные исследования напечатал по этому поводу Pitre.

В своих « Usi e costumi dela Sicilian он описывает 48 жестов, свойственных преступникам. Такое изобилие объясняется усиленной подвижностью врожденных преступников, сходных в этом отношении с детьми.

Татуировка. Казалось бы, что после великолепных исследований Lacassagne'a, Marro и моих исследований2 нельзя сказать ничего ново-го по поводу этого предмета. А между тем исследования Severi, Lucchiani и Boselli, произведенные над 4000 новыми преступниками, дали очень интересные результаты; причем оказалось, что татуированных среди преступников в 8 раз больше, чем среди умалишенных той же страны (Флоренция и Люк). Необыкновенная распространенность татуировки среди военных преступников достигает 40%; среди несовершеннолетних— 33%; среди женщин лишь 1,6%, но этот процент, возрос бы до 2%, если сюда включить татуировку в виде мушек наподобие родимых пятен, которые употребительны и среди богатых кокоток.

Кроме большой распространенности, поражает и самый характер содержания татуировок: бесстыдство, хвастовство преступлением и странный контраст дурных страстей наряду с наиболее нежными чувствами.

1                                 Archivio di Psichiatr., 1888.

2                                  См.: Nouvelle Revue, 1888; Uomo delinq. 4 ed., 1889.

177

М.С. 27 лет, осужденный, по крайней мере, раз 50 за бунт, драки, нанесение ран и ударов людям и лошадям; он написал историю своих преступлений на собственном теле; здесь, кстати, упомянем, что у гнусной Rosny, недавно кончившей самоубийством в Лионе, все тело было покрыто татуировкой с эротическими изображениями: здесь можно было прочесть имена всех ее любовников с обозначением чисел, когда она их покинула.

F.S. ломовик 26 лет, рецидивист. На груди у него изображено сердце, пронзенное кинжалом (символ мести), на правой руке изображена кафешантанная певица, в которую он был влюблен. Наряду с этим и другими татуировками, которых из приличия нельзя здесь описать1, с удивлением замечаешь изображение могильного памятника с надписью: «Моему дорогому отцу». Странные противоречия представляет человеческий ум!

В... дезертир, имеет на груди изображение св. Георгия и ордена почетного Легиона, а на правой руке изображение почти нагой пьющей женщины с надписью: «Смочим немного внутренности».

Q.A. поденщик, много раз осужденный за кражу, изгнанный из Франции и Швейцарии; у него на груди изображены два швейцарских жандарма с надписью: «Vive la republique». На правой руке пронзенное сердце и рядом рыбья голова макро; это означает, что он намерен заколоть сутенера, своего соперника.

У другого вора мы видели на левой руке горшок с лимонным деревом и инициалы V. G. (vengeance — месть); это на оригинальном наречии преступников означает измена, а затем месть. Он не скрывал, что постоянной его мыслью было отомстить женщине, которая сперва его любила, а затем бросила; он намеревался отрезать ей нос; он даже отказался от услуг брата, который брался совершить эту операцию, чтобы доставить самому себе это удовольствие, раз он будет на свободе.

Из этих немногих примеров видно, что у преступников существует род иероглифического письма, не имеющего ни правил, ни постоянной формы; это письмо обусловлено повседневными явлениями и жаргоном, как это было, по всей вероятности, у первобытных людей.

Ключ очень часто означает у воров сохранение тайны, а мертвая голова — месть. Иногда фигуры заменяются точками; один преступник, подвергшийся наказанию, имел 17 точек, что означало, по его объяснению, что он 17 раз оскорбит своего врага, если тот попадется ему на глаза.

Неаполитанские татуированные преступники обыкновенно делают себе длинные надписи, но слова заменяют начальными буквами. Многие из неаполитанских каморристов имеют татуировку, изображающую решетку, за которой находится заключенный, а под нею

1  См.: Atlas de l'homme crimin. Alcan, 1888. 178

инициалы: Q. F. Q. P. М.,т.е. Quandofinirannoquesteрепе?Mai!'(Когда окончатся эти страдания? Никогда!).

У других имеются инициалы: С. G. Р. V. и т.д., т.е. Courage, galmens, pour voter etpiller nous devons tout mettre a sang eta feu. (Смелее, каторжники, чтобы воровать и грабить, надо все подвергнуть огню и мечу!)

Уже из этих примеров видно, что татуировка употребительна в различных преступных сообществах и служит знаком принадлежности к ним.

В Баварии и в Южной Германии все воры, составляющие одну шайку, узнают друг друга по татуировке TundL,T.e. Thai und Land; этими словами они обмениваются при встречах; в противном случае они сами доносят полиции друг на друга.

R... вор, имеющий на правой руке изображение двух скрещенных рук, с надписью «Union», окруженной гирляндой из цветов, рассказал нам, что эта татуировка принята многими злоумышленниками и членами преступных сообществ Южной Франции (Draguiguan).

По объяснению, данному известными каморристами, пять точек на правой руке, ящерица или змея означают первую степень, занимаемую в этом опасном сообществе.

Прохожу молчанием, и не без основания, татуировки всех прочих частей тела.

В новом издании «Rivistade anthropologia criminal», появившемся в Мадриде, Sallilas обнародовал превосходный очерк татуировки испанских преступников. По его мнению, этот обычай очень распространен среди убийц, причем преобладает религиозный характер, но всегда с отпечатком наглого цинизма, замечаемого, впрочем, и у других преступников.

Недавно мне представился случай убедиться, до какой степени атавистична наклонность преступников к этой странной операции.

Один из неисправимейших воров, имеющий шесть братьев, татуированных также, и тело которого почти на половину было уже покрыто татуировкой самого циничного содержания, просил меня, однако, отыскать для него татуировщика, чтобы закончить то, что можно бы назвать отделкой его кожи. «Забавная, занимающая все тело, татуировка, — рассказывал он, — для нас, воров, то же, что фрак с орденами. Чем более мы татуированы, тем большим значением пользуемся среди товарищей. Наоборот, нетатуированный не пользуется никаким влиянием; его не считают за порядочного мошенника, и он не пользуется уважением шайки».

Другой мне рассказывал: «Очень часто, когда мы отправляемся к публичным женщинам, они, видя богатство нашей татуировки, осыпают нас подарками и предлагают нам деньги, взамен того, чтобы брать с нас».

Если все это не признаки атавизма, то атавизма не существует в науке.

179

Конечно, татуировку, как и другие типические черты преступников, можно встретить и у нормальных людей; но среди нормальных людей нет такого громадного процента, нет той распространенности, напряженности этого явления. У нормального человека не замечается специфического оттенка, особенного отпечатка цинизма, беспорядочного, неразумного тщеславия преступлением.

Но нам возразят, что все это не касается психологии, а лишь с помощью психологии возможно нарисовать настоящие черты преступного человека.

Я мог бы ответить, что татуировка представляет настоящее психологическое явление; я мог бы присовокупить, что Ferri в предисловии к своему сочинению об убийцах дал нам вместе с настоящей статистической психологией анализ всех преступных наклонностей и описал состояние преступника до и после совершения преступления; так, например, среди прирожденных преступников 42% всегда отрицают совершение ими преступления; а из случайных преступников, особенно преступников против телесной неприкосновенности, запираются всего лишь 21 %; из первых 1 %, а из вторых 2% признаются со слезами, и проч.1