§1. Предписания структурных элементов правовой нормы как юридическая основа субъективного вменения.

Сколь-нибудь  комплексного,   обобщенного  представления  о юридических основаниях субъективного вменения, о механизме его проявления в уголовно-правовой литературе не наблюдалось.

Мы полагаем, что подобное сложилось в силу ряда причин. Первая из них заключается в том, что для многих исследователей субъективное вменение и его правовые аспекты вообще не представлялись проблемой, поскольку предполагалось, что все вопросы этого рода уже рассмотрены при изучении других институтов уголовного права и, прежде всего, вины.

Вторая, пожалуй главная причина, заключается в том, что многие исследователи проблем уголовного права не учитывали общетеоретических разработок по вопросам механизма правового регулирования, структуры уголовно-правовой нормы, реализации предписаний ее элементов и т.д. Лишь в последние годы «наметился интерес» криминалистов к достижениям общетеоретической науки по этим и другим вопросам. И в уголовно-правовой литературе появляются работы, «вплетающие в живую ткань» уголовно-правовой материи общетеоретические достижения (см., например, работы: И-Я.Козаченко - «Санкции за преступления против жизни и здоровья»; В.С.Прохоров, Н.М.Кропачев, А.Н.Тарбагаев -«Механизм уголовно-правового регулирования»; Ф.Г.Гилязев - «Вина и криминогенное поведение личности»; В.Н.Кудрявцев - «Закон, поступок, ответственность»; Н.П.Дубинин, И.И.Карпец, В.Н.Кудрявцев - «Генетика, поведение, ответственность» и др.)

Однако и в этих работах правовые, да и социально-психологические аспекты субъективного вменения, не стали предметом пристального рассмотрения. Между тем, они тесно связаны с содержанием уголовно-правовых отношений, механизмом уголовно-правового регулирования, основанием уголовной ответственности и т.д.

Мы исходим из того, что субъективное вменение является стадией правоприменения. Правоприменение направлено на реализацию тех

предписаний, которые содержатся в уголовно-правовой норме, и в силу этого она выступает как регулятор общественных отношений.

Однако каков механизм этого регулирования? Какие предписания и как при этом реализуются, что вообще понимать под реализацией? Эти, и многие другие вопросы, возникающие при анализе правоприменения не рассматривались в аспекте ее стадии - субъективного вменения. Тем более, не исследовались и правовые аспекты субъективного вменения.

Подобный подход определяется не только сложностью исследуемой проблемы, но и неоднозначностью понимания учеными действий предписаний элементов структуры правовых норм, различной трактовкой понятия «реализация права» и т.д.

Подавляющее число ученых-юристов признает,  что нормы уголовного права имеют трехзвенную структуру - гипотезу, диспозицию и санкцию. Однако и среди них нет единства мнений о том, как реализуются предписания этих элементов структуры нормы права. Одни исходят из того, что «правовое предписание» соотносится с целостностью правовой нормы, а не с предписаниями ее отдельных элементов.' Прямо отмечается, что один какой-либо элемент структуры правовой нормы не реализует норму в целом. Лишь в совокупности гипотезы, диспозиции и санкции норма представляет государственное веление2, выступает в роли регулятора отношений между людьми3. Правда, и сторонники такого подхода, видимо, прекрасно понимая, что невозможно абсолютизировать единство действий предписаний, например, диспозиции и санкции, подчеркивают, что «если диспозиция есть отправной пункт процесса действия уголовно-правовых норм, то санкция является ее заключительным пунктом...и...каждый из этих элементов уголовно-правовой нормы действует в присущих ему формах выражения своего содержания»4.

1 См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982 г., т.2, с. - 34

2 См.: Вопленко Н.Н. Социалистическая законность и применение права. Саратов, 1983г., с. - 86

3 См.: Козаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья. Томск, 1987г., с.-23

4 Козаченко И.Я. Указ.работа, с. - 150-152

б

Между тем, в уголовно-правовой литературе, в монографиях по теории государства и права высказано и иное понимание проявлений правовых предписаний, содержащихся в элементах структуры правовой нормы. Отмечено, в частности, не только то, что правовые предписания имеются во всех трех элементах структуры правовой нормы, а не в норме в целом, но и то, что каждое из предписаний имеет свое проявление и воздействие на регулирование общественных отношений.'

Разногласия между этими позициями носят не юрико-технический, а сущностно-содержательный характер, поэтому заслуживают того, чтобы остановиться на выяснении этого противоречия.

Нормы уголовного права, в отличие от норм иных отраслей права, чаще всего предписывают определенные правила поведения, отклонение от которых порицаемо и наказуемо. Из этого следует, что предписания норм уголовного права имеют двух адресатов. Прежде всего они адресованы гражданам, а уж потом соответствующим органам государства. Уже из этого следует, что предписания одних элементов структуры правовой нормы направлены на создание и проявление регулятивных отношений2, в то время как предписания иных элементов структуры норм при наличии соответствующих условий формируют охранительные отношения.

Если предположить, что нормы уголовного права не регуляторы общественных отношений, то следует отказаться от. трактовки права как воли общества, возведенной в закон и адресованной гражданам. Даже если занять позицию некоторых криминалистов о том, что уголовное право адресовано правоохранительным органам, то и здесь имеются предписания,

' См.: Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. М., 1981 г., с. - 55,86

и др.: Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма. Казань, 1980 г., с. - 68,72 и др.; Кленова Т.В. Уголовно-правовые нормы в системе уголовного законодательства. В кн.; Реализация уголовной ответственности: уголовно-правовые и процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987 г., с. - 35; Прохоров B.C., Кропачев Н.М., Тарбагаев А.Н. - Механизмы уголовно-правового регулирования. Красноярск, изд-во Краснояр.ун-та, 1989 г., с. - 40-43

2 См.: Прохоров B.C., Кропачев Н.М., Тарбагаев А.Н. Указ.соч., с. - 33,43,55 и др.;

А.И.Санталов считает, что в этом случае существуют нормальные общественные отношения, но они "...не приобретают качества правовых." - Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. ЛГУ. 1982 г., с. - 42

7

касающиеся граждан, а, значит, есть различные предписания элементов структуры норм.

Кроме того, если предположить, что предписания нормы реализуются в целом, и, что норма действует с момента проявления санкции, то получается, что совершенное преступление не нарушает уголовно-правовую норму, а нарушает что-то иное, что и охраняет санкция.

Анализ уголовно-правовых норм показывает, что одновременное проявление предписаний некоторых элементов структуры уголовно-правовых норм, например, соблюдение требований диспозиции и выполнение требований санкции, невозможно, поскольку они находятся в различных плоскостях и реализация одного исключает другое. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением, что эти элементы структуры нормы «действуют одновременно и сообща»'.

Разноплановое и разновременное проявление предписаний правовой нормы определяется тем, что они не действуют всегда автоматически. В самом содержании и структуре нормы заложена возможчость того, что лицо не будет выполнять и совершать или воздерживаться от совершения требуемых от него действий. Тем самым, сами нормативные предписания элементов структуры нормы, как факторы детерминации должного поведения, уже предполагают, что это поведение может быть иным. Человек может знать, а порой и одобрять правовое предписание, содержащееся, например, в диспозиции нормы, но поступать вопреки ей.2 В этом случае правовое предписание диспозиции нормы, как веление общества и государства, не реализуется лицом, а нарушается им и тогда «срабатывает» предписание, содержащееся в санкции.

Можно констатировать, что воздействие норм уголовного права на поведение людей может быть осуществлено по каналам: а) закрепления в гипотезах уголовных норм определенных условий поведения, нарушение которых является объективной предпосылкой для их субъективного

' См.; Козаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья. Томск, 1987г., с.- 152

2 См.: Кульгар К. Основы социологии права. М., Прогресс, 1981 г., с. - 146 8

вменения; б) закрепления в диспозициях уголовно-правовых норм правил требуемого, должного или недозволенного поведения, несоблюдение которых опять же является основанием для субъективного вменения: в) определения в нормах права уголовно-правовой ответственности (санкции) в случаях нарушения диспозиций норм и несоблюдения условий поведения, предусмотренных их гипотезой.

В этой связи вряд ли можно согласиться с утверждением о том, что гипотеза «...не формулирует самостоятельной программы поведения для участников общественных отношений»'. Предписание соответствующего поведения в гипотезах имеется. Предписание гипотез предопределяет предписание диспозиций и санкций и без ее предписаний не будет сформирована   программа   поведения   участников   общественных отношений. В одних случаях предписания гипотезы касаются личности, которая соблюдает его наряду с соблюдением предписаний диспозиции, а в других случаях оно адресуется субъектам правоприменительной деятельности, которые руководствуются им, как и предписаниями собственно санкции.

1 Решетов Ю.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. Изд-во Казань, 1989 г., с.-118

9