§3. Правовой механизм субъективного вменения.

Рассмотрение субъективного вменения, как стадии правоприменения, через призму правореализационных процессов позволяет раскрыть и иные правовые аспекты этого вменения. Частично это уже было сделано при рассмотрении вопросов о том, с какого момента начинается реализация предписаний правовых норм, предписания каких элементов структуры нормы «работают» и т.д. Однако правореализационные процессы позволяют не только определить основание субъективного вменения, то есть констатировать, что юридической основой субъективного вменения является предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние, но и раскрыть юридическую базу, юридическое содержание этого вменения. Иначе говоря, рассмотрение субъективного вменения через правореализационные процессы позволяет ответить на вопросы - что из правовых предписаний, почему и как должно влиять и влияет на субъективное вменение? Такой подход позволяет не только рассмотреть содержательную сторону юридического аспекта субъективного вменения, но и раскрыть правовой механизм этого вменения.

Мы исходим из того, что юридические аспекты субъективного вменения раскрываются предписаниями собственно санкций и тех обычных и диспозиционных гипотез уголовно-правовых норм, которые относятся к санкции. Поэтому, говоря о реализации предписаний на уровне санкции, ее не нужно сводить к реализации предписаний только одного из элементов структуры нормы, содержащей указание на вид и размер наказания.' Как юридическая  форма выражения уголовной  ответственности  она представлена комплексом правовых предписаний. И роль каждого из

' См.: Дуюнов В.К., Цветинович. Указ.соч., с. - 138. В литературе правильно подчеркивается, что нельзя изолированно рассматривать предписания санкции, ибо если это допустить, то «...результат ее реализации будет сведен в каждом случае только к конкретному наказанию, а это означало бы не только отождествление наказания и ответственности, но и сведение содержания ответственности к содержанию той или иной меры наказания.» - Кропачев Н.М., Прохоров B.C., Тарбагаев А.Н. Уголовная ответственность и применение санкции уголовно-правовой нормы. В кн.: Гарантии прав личности и проблемы применения уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Ярославль, 1989 г., с. - 54

38

правовых предписаний этого комплекса различна в процессе субъективного вменения.

Как было подчеркнуто ранее, субъективное вменение начинает осуществляться  на  основе  процессуальной  правоприменительной деятельности, основным итогом которой стало выяснение и установление фактических и юридических обстоятельств дела. Из всего многообразия выявленных и установленных обстоятельств вменяются лишь те, которые определяют характер и степень общественной опасности совершенного деяния, предусмотрены законом и влияют на пределы ответственности. И это правильно, поскольку вмененные' обстоятельства дела и признаки нормы являются основой и предпосылкой для других стадий правоприменения - квалификации и определения уголовно-правовых последствий. То есть, вменяется содержание как тех правовых предписаний, которые связаны с уголовно-правовой оценкой содеянного, так и тех, которые определяют пределы наказания.

Как отмечалось, правовые предписания «санкционного комплекса» находятся в обычных и диспозиционных гипотезах, а так же собственно в санкции. Подчеркнем, что содержание правовых предписаний во всех этих трех составляющих различно. Содержание этих блоков отличается одно от другого не только по своему характеру, объему, степени конкретности и механизму обеспечения, но и по своему назначению, функциональной направленности.

Так, содержание предписаний диспозиционных гипотез определяется признаками диспозиций тех уголовно-правовых норм, предписания которых нарушены совершенным общественно опасным деянием. При этом хотелось бы отметить правильность того положения, что эти признаки (содержатся) указаны не только в тексте статьи Особенной части кодекса. Ряд из них может находиться в статьях Общей части, иных отраслей права или даже в иных сферах социальной действительности, которые указывает

уголовный закон.' Таким образом, если в деянии имеются признаки нарушенной диспозиции, то они, выступая содержанием диспозиционной гипотезы, должны быть доказаны и вменены личности.

С учетом того, что входящие в содержание предписаний диспозиционных гипотез признаки различны по своему характеру, они выполняют и различную роль, имеют различное функциональное предназначение при субъективном вменении.

Одни признаки диспозиционной гипотезы (нарушенной диспозиции) выполняют роль (независимо от того, относятся ли они к объективной или субъективной   стороне,   объекту   или   субъекту   преступления) конструктивных признаков состава. Например, в ст. 188 УК 1996 г. таким признаком является способ совершения преступления, в ст. 129

определенная характеристика умысла, в ст.285 - определенное свойство побуждений, в ст. 150 - особенность возраста и т.д. Значимость этих признаков в том, что их отсутствие исключает наличие данного преступления. Вот почему в процессе субъективного вменения прежде всего вменяются именно конструктивные признаки диспозиционной гипотезы. Их вменение позволяет определить основание уголовной ответственности, ибо в них прежде всего отражена «сердцевина всей уголовно-правовой нормы...характеристика сущности преступления»2.

В своей совокупности конструктивные признаки, вмененные личности, позволяют отнести то или иное общественно опасное деяние к определенному роду преступлений. Это, в свою очередь, означает, что вменение конструктивных признаков диспозиционной гипотезы позволяет определить не только характер преступления (и установить основание уголовной ответственности), характер его общественной опасности3, но и

' См.: Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963 г., с. - 71-83: Трайнин А.С. Общее учение о составе преступления. М., 1957 г., с. - 59;

Жеребкин Б.Е. Логический анализ понятий права. Киев, 1976 г., с. - 82

2 Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. МГУ, 1984 г.. с. - 47

3 В уголовно-правовой литературе, правда, отмечается, что характер общественной опасности отличает не только одно преступление от другого, сколько преступление от административного проступка. См.: Карпушин М.П., Курляндский В.И. Указ.соч., с. - 5 40

типовую степень этой опасности'. То есть, их вменение предопределяет не только уголовно-правовую оценку деяния (квалификацию), но и типовое содержание наказания - уголовно-правовых последствий.

Содержание диспозиционных гипотез составляют не только конструктивные, имманентные признаки, но и отграничительные, точнее, конструктивно-ограничительные признаки.  Влияя на определение характера и степени общественной опасности преступления, а тем самым предопределяя основание и пределы уголовной ответственности, эти признаки выполняют и функцию отграничения одного вида преступления от  другого.   Наличие  отграничительного   признака  определяет квалификацию деяния, а его отсутствие свидетельствует о том, что имеется какое-то иное общественно опасное деяние и оно получает иную уголовно-правовую оценку.

Чаще всего в качестве отграничительных признаков законодатель использует способ2 и мотив3 совершения преступления. Например, по способу отличаются различные виды хищения.4 С помощью вида мотивов отличаем убийство от посягательства на жизнь работника милиции5 или от посягательства на жизнь политического деятеля6 и т.д. Отграничительные признаки могут относиться не только к объективной или субъективной стороне, но и к иным элементам состава преступления.

• См.: Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 50-51

2 См.: Жордания И.Ш. Понятие, классификация и правовое значение способов совершения преступлений. Автореф. на соиск.уч.ст.канд.юрид.наук. - Тбилиси, 1971 г., с. - 10; Он же. Структура и правовое значение способа совершения преступления. Тбилиси, 1977 г., с. - 130; Пономарева Н.П. Уголовно-правовое значение способа совершения преступления. Автореф. на соиск.уч.ст.канд.юрид.наук. - М., 1970 г., с. - 9;

Сабитов Р.А. Обман как средство совершения преступления. Омск, 1980 г., с. - 22-23;

Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. Харьков, 1982 г., с.-21-22

3 См.: Козаченко И.Я. Корыстный мотив в структуре уголовной ответственности. Свердловск, 1988 г., с. - 41-42

4 См.: Шикунов B.C. Кража и ответственность. Минск, 1971 г., с. - 16; Борзенков Г.Н. Ответственность за мошенничество. М., 1971 г., с. - 128-137; Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества (издание второе). М., 1974 г., с. - 115-118;

Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Социалистическая собственность под охраной закона. М., 1979г., с. - 35

s См.: Журавлев М.П. Ответственность за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство милиции и народных дружинников. М., 1965 г., с. - 10 6 См.: Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юрист, 1994 г., с. - 165-168 41

Учитывая   уголовно-правовую   значимость   отграничительных признаков, они вменяются вместе с конструктивными признаками и лишь тогда, когда они имеют место в совершенном преступлении и предусмотрены уголовным законом.

Содержание диспозиционных гипотез составляют и так называемые квалифицирующие признаки состава преступления. Так. в уголовном кодексе 1960г. насчитывалось около 70 видов квалифицирующих признаков', которые в той или иной вариации образовывали около 190 квалифицирующих составов преступлений.2 В уголовном кодексе 1996 года наиболее часто встречаются такие квалифицирующие признаки как: тяжкие последствия, насилие и угроза применения насилия, группа лиц, по предварительному сговору, организованная группа, признаки, относящиеся к институту множественности - неоднократность, общий, специальный, пенитенциарный и особо опасный рецидив и т.д.

Среди ученых-криминалистов существуют различные мнения как в отношении характера этих признаков, так и их функционального назначения. Одни полагают, что квалифицирующие признаки ничем не отличаются от конструктивных признаков состава преступления, поскольку они характеризуются теми же критериями, имеют такие же свойства и такое же уголовно-правовое значение3 и в совокупности с конструктивными признаками они образуют самостоятельные составы преступлений4.

Другими учеными квалифицирующие признаки раскрываются как дополнительные обстоятельства к основным признакам состава, поскольку они тесно связаны с последними и лишь конкретизируют, уточняют, дополняют их.5

1 См.: Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 6

2 См.: Кругляков А.Л., Савинов В.Н. Квалифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений. Ярославль, 1989 г., с. - 3,8

3 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972 г., с. - 112;

Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984 г., с. - 91;

Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. МГУ, 1969 г., с. - 58-59

4 См.: Трайнин А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1951 г., с.-89

5 См.: Малыхин В.И. Квалификация преступлений: теоретические вопросы. Куйбышев, 1987 г., с.- 16

По мнению третьих, в подавляющем большинстве случаев квалифицирующие признаки нельзя отождествлять с признаками основного состава, так как у них иная природа, а отсюда и иное функциональное назначение. Они отмечают, что природа квалифицирующих признаков (обстоятельств) двойственна. С одной стороны они входят в совокупность признаков состава, а с другой - это «привесок» к основному составу, который не определяет деяние как преступное и наказуемое. Эти признаки лишь влияют на степень общественной опасности и «...используются в уголовном праве как средство дифференциации ответственности»'. Этот аспект является определяющим, полагают сторонники такого понимания квалифицирующих признаков.2

Не вдаваясь в подробный анализ приведенных точек зрения, поскольку    проблема    квалифицирующих    обстоятельств    и квалифицирующих составов преступления требует самостоятельного исследования, хотелось бы отметить лишь то, что при характеристике квалифицирующих признаков авторы не избежали крайностей в своих рассуждениях. Наиболее последовательная и аргументированная позиция представлена в работах Л.Л. Кругликова, Т.А.Костаревой, ИЛ.Козаченко, В.Н.Савинова. Однако и они не избежали, как нам представляется, переоценки отдельных свойств квалифицирующих признаков. Сущностный момент квалифицирующих признаков состоит не в том, что они выступают основаниями «...применения иного по сравнению с ч.1 данной статьи наказания»3. А в том, что они выступают признаками, изменяющими квалификацию, уголовно-правовую оценку содеянного, и отличают данное преступление от иных преступлений этого же вида. Изменяется качественная характеристика деяния и только в силу этого изменяется и степень общественной опасности его, дифференцируется уголовная ответственность. В конечном итоге, это же утверждается и теми, кто

' Кругликов Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 5; Такая же позиция высказана Т.А.Костаревой - см.: Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 51,60 и др.

2 См.: Козаченко И.Я., Костарева Т.А., Кругликов Л.Л. Преступления с квалифицированными составами и их уголовно-правовая оценка. Екатеринбург, 1994г., с.- 8-9

3 Козаченко И.Я., Костарева Т.А., Кругликов Л.Л. Там же.

43

сущность квалифицирующих признаков видит в дифференциации ответственности.   Так,   например,   Т.А.Костарева,   обосновывая существенность квалифицирующих признаков, отмечает, что она доказывается не только их необходимостью для части преступлений, но и тем, что «отличают ее от иных разновидностей преступлений того же вида»'. Изменение уголовно-правовой оценки и плюс изменение степени общественной опасности деяния - в этом суть квалифицирующих

признаков.

Механизм субъективного вменения квалифицирующих признаков зависит от особенностей конструкции основного и квалифицированного состава преступлений. Если квалифицированный состав сформулирован как продолжение основного состава, что чаще всего выражается словами:

«Те же деяния, совершенные...» - например, ч.2 ст.222, ч.2 ст. 146, «то же деяние...»   -   ч.2   ст.243(4),   «Деяния,   предусмотренные  частью первой(второй)» - ч.1 и 2 ст.211, ч.4 ст.288, ч.2,3 ст.229 и др. - и другими схожими конструкциями2, то вменение квалифицирующих признаков осуществляется после конструктивных и отграничительных признаков. Образно говоря, в табеле о рангах, в период вменения признаков диспозиционной гипотезы и определения их влияния на квалификацию преступлений, квалифицирующим признакам «отводится третье место». Такая «очередность» вменения признаков определяется их значимостью в конструкциях данных составов. Нельзя, например, вменить признаки, предусмотренные ч.2 ст. 146 УК 1996 г., пока не вменены признаки, предусмотренные ч.1 этой статьи, ибо нечего продолжать «развивать» и конкретизировать.

В тех же случаях, когда установлены и вменены признаки ч.1 ст. 146, а квалифицирующие признаки (ч.2 ст. 146) не подтверждаются, например, в судебном заседании, то содеянное квалифицируется по ч.1, поскольку квалифицирующие признаки не вменяются лицу. Подобную «очередность»

' Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 54; Об этом же говорят Л.Л.Кругликов и В.Н.Савинов см.: Кругляков Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 15 2 См.: Кругликов Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 9

признаков при вменении и, следовательно, влиянии на квалификацию подчеркивает и следственно-судебная практика. Так, в Бюллетене Верховного   Суда  СССР сказано: «Определяющим   признаком квалификации рассматриваемых преступлений должны быть способ изъятия  (тайно,  открыто,  путем  насилия)  и вид имущества (социалистическое, личное), а проникновение может являться лишь квалифицирующим признаком в рамках того или иного состава преступления»'.

Если же конструкция квалифицирующего состава не связана жестко с основным  составом,  т.е.  со  всеми  его  конструктивными  и ограничительными  признаками,  то  квалифицирующие  признаки одновременно выполняют роль конструктивных признаков и их вменение даже без наличия некоторых признаков ч. 1 предопределяет квалификацию деяния. Примером может служить состав, предусмотренный ч.2 ст. 166 У К 1960 года или ч.2 ст.260 УК 1996 года.

Квалифицирующие признаки вменяются личности независимо от их численности в совершенном деянии. При этом часть статьи, которой охватываются эти признаки, указывается при квалификации лишь один раз. Например, жестокое обращение с животным может быть совершено одной и той же группой договорившихся лиц неоднократно. Налицо два квалифицирующих признака, но охватываются они одновременно ч.2 ст.245 УК 'РФ 1996 года. В процессуальных же документах необходимо констатировать наличие обоих признаков. Из этого общего правила квалификации преступлений, при наличии нескольких квалифицирующих признаков, исключение составляют лишь те составы, в которых квалифицирующие признаки имеют буквенное (а может и цифровое) обозначение. Эти признаки не только вменяются, но и обозначаются при квалификации. Если, например, было совершено убийство из корыстных побуждений двух и более лиц, то действия виновного необходимо квалифицировать по ч.2 п.п. «а» и «з» ст. 105 УК РФ 1996 года. Пленум

' Бюллетень Верховного Суда СССР, t983 г., № 5, с. - 34

45

Верховного Суда России в своем Постановлении «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» подчеркнул: «Умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных двумя и более пунктам^ ст.102 УК РСФСР (1960 г. - В.Я.), должно

квалифицироваться по всем этим пунктам»'.

Достаточно   часто   встречаются   такие   ситуации,   когда квалифицирующие признаки предусмотрены различными частями статьи Особенной части. Это такие ситуации, когда имеются в наличии квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки. Например, присвоение или растрата вверенного имущества совершается неоднократно (ч.2 ст. 160 УК) и в крупных размерах (ч.З ст.160). Это своего рода конкуренция. Конкуренция между квалифицирующими признаками. В уголовно-правовой науке и следственно-судебной практике сложилось-правило, что в подобных ситуациях лицу вменяются все квалифицирующие признаки, они отражают степень общественной опасности деяния, а уголовно-правовая оценка (квалификация) его осуществляется по той части статьи,   которая   предусматривает   наиболее   тяжкий,   особо квалифицирующий признак.2 Этим самым подчеркивается, что совершено одно, а не несколько преступлений.3 В нашем примере деяние следует квалифицировать по ч.З ст.160 У К РФ. Из этого положения исходит и судебная практика. Мы полагаем, что права была судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, когда изменила приговор районного суда и определение кассационной инстанции в отношении Б. Ранее судимый за кражу Б. вновь совершил кражу - лотерейных билетов, денег и продуктов питания из столовой, проникнув туда через выломанную им дверь. Районный суд осудил В. по признаку повторное™ по ч.2 ст.89, а с учетом взлома помещения и по ч.З ст.89. Кассационная инстанция оставила

' Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. 1961-1993

г.г.М., 1995 г., с.-320

2 См.: Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963 г.,

с. - 256: Землюков С.В. Обсуждаем проект УК Российской Федерации. Гос-во и право,

1993 г.. №9. С. - 119 3 См.: Кругаиков Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 13

46

его в силе. Судебная коллегия исключила из приговора осуждение Б. по ч.2 ст.89 УК" .

В следственно-судебной практике порой встречается предусмотренная уголовным законом коллизия квалифицирующих признаков. С ней приходится сталкиваться тогда, когда в одном и том же преступлении есть квалифицирующие признаки, которые изменяют квалификацию в сторону усиления ответственности, и одновременно есть признаки, которые изменяют квалификацию и снижают ответственность,2 а порой влекут даже применение иных мер воздействия (административных, дисциплинарных и т.д.), например, в воинских преступлениях. В тех случаях, когда один из квалифицирующих признаков носит общий характер и является смягчающим, а другой выступает как специальный конструктивный признак, усиливающий ответственность, то вменяются они оба, но квалификация осуществляется на основе специального усиливающего квалифицирующего признака, а общий смягчающий квалифицирующий признак может влиять лишь на размер наказания. Например, если при нарушении правил боевого дежурства у лица имелись смягчающие обстоятельства (п. «б» ст.257 УК 1960 года), но в результате нарушений наступили тяжкие последствия (п. «в» ст.257). Несмотря на наличие снижающего квалифицирующего признака, действия виновного следовало бы квалифицировать по п. «в» ст.257 УК России.

Иная ситуация, когда предусмотренная уголовным законом коллизия существует между специальными квалифицирующими признаками усиливающего и понижающего характера. Правильно отмечается, что в подобных случаях  приоритет должен  отдаваться  понижающим

| См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1984 г., № 1, с. - 6 3 Мы придерживаемся положения о том, что квалифицирующие признаки это такой класс обстоятельств, который изменяет квалификацию, вызывает новую санкцию и дифференциацию наказания не только в сторону усиления ответственности, но и уменьшения ее. См.: Кругликов Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 15; Кругаиков Л.Л. Дифференциация ответственности с учетом квалифицирующих обстоятельств в УК РСФСР 1926 года. В кн.: Актуальные проблемы правовой защиты личности в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1990 г., с. - 18

47

квалифицирующим  признакам.'   Хотя  и  имеются  усиливающие квалифицирующие признаки в деянии лица, однако, при прочих равных условиях, приоритет отдается понижающим квалифицирующим признакам в силу того, что государство, в целом осуждая содеянное лицом, в какой-то части и до определенных пределов поощряет побуждения, лежащие в основе подобных действий или же относится к ним со снисхождением, поскольку  они  вызваны  противоправными  действиями  самого потерпевшего.   Поэтому  в  случаях,   когда,    например, деяние подпадает одновременно под признаки квалифицирующего состава, предусмотренного п.п. «д» и «л» ст. 105 У К 1996 г., и под признаки, предусмотренные ст. 107 или ст. 108 У К, оно квалифицируется с учетом понижающих квалифицирующих обстоятельств, то есть по ст. 107 или 108 УК. Разрешение коллизий данного вида подобным образом предложено и Пленумом Верховного Суда России, который в п. 16 своего Постановления «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» пояснил: «Не должно  квалифицироваться  как  совершенное  при  отягчающих обстоятельствах убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, а также с превышением пределов необходимой обороны, при обстоятельствах, предусмотренных п.п. «г», «д», «ж», «з», «и», «л» ст. 102 УК РСФСР».2

Следующий блок предписаний правовой нормы, подлежащий реализации посредством их субъективного вменения (как стадии правоприменения), содержится в обычных, «классических» гипотезах. Содержание предписаний обычных гипотез неоднородно. С учетом характера и функционального назначения содержание предписаний обычных гипотез, да и сами гипотезы, можно подразделить на три группы. Можно выделить гипотезы, предписание которых тесно взаимосвязано с предписанием диспозиционных гипотез. Тем самым их вменение предопределяет прежде всего квалификацию, уголовно-правовую оценку

' См.: Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963 г., с. - 258

2 Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. 1961-1993 гг.М., 1995 г., с.-320

48

содеянного. К таким обычным гипотезам можно отнести, например предписания, содержащиеся в ст.ст. 19, 20, 25, 26, примечания к ст.ст. 204 285 УКидр.

Вторую группу гипотез составляют те, предписания которых при их вменении, предопределяют не только квалификацию преступлений, но и назначение наказания. Как правило, часть предписаний таких гипотез относится в большей мере к диспозиционным гипотезам, они уточняют и конкретизируют некоторые ее положения и тем самым определяют квалификацию деяния. Так, например, ст.ЗО совместно со ст.66 и ст.ЗЗ, 34 совместно со ст.70 УК 1996 г. прежде всего раскрывают, в каких случаях и когда совершенное лицом деяние будет расцениваться как неоконченная преступная деятельность или в чем выразилась объективная сторона того или иного соучастника,

При этом следует отметить, что предписания обеих этих разновидностей гипотез, развивая и конкретизируя предписания диспозиционных гипотез, относятся и касаются конкретных ее признаков -конструктивных, отграничительных и квалифицирующих. Так, например, часть 3 ст. 16 У К 1996 г. указывает, когда вменяется и влияет на квалификацию такой квалифицирующий признак, как совершение деяния неоднократно. Предписание подобных гипотез как бы вплетается в предписание диспозиционных гипотез, обогащая, конкретизируя и уточняя последние.

Предписания второй группы обычных гипотез относятся не только к диспозиционным гипотезам, но и к предписаниям собственно санкции. Последние «обогащаются» за счет этой части предписаний обычных гипотез, что позволяет полнее реализовать принцип индивидуализации наказания. Данное суждение наглядно подтверждается предписаниями, изложенными, например, в ч.З ст.29 и ч.2 ст.ЗО, в ст. 34 УК. В уголовно-правовой литературе предписания этой части данной группы гипотез, которые относятся собственно к санкции, именуют иногда специальными

началами назначения наказания.' В том, что в одних и тех же гипотезах существуют предписания, влияющие и на квалификацию, и на определение уголовно-правовых последствий (например, на назначение наказания), ничего удивительного нет. Многофункциональны не только нормы уголовного права в целом, но и предписания элементов структуры норм.

Суть предписаний этих двух групп гипотез состоит в том, что личности должны быть вменены все обстоятельства, которые определяют как характер, так и степень общественной опасности деяния, а так же влияют как на квалификацию преступления, так и на пределы ответственности за него. Они оттеняют роль, значимость, весомость «вклада» личности в совершенное преступление. А в своей совокупности предписания этих двух групп гипотез подчеркивают, что юридические основы субъективного вменения далеко не исчерпываются теми признаками, которые образуют содержание диспозиционных гипотез.

Третью группу обычных (общих, классических) гипотез составляют такие гипотезы, предписания которых относятся собственно к санкции. Такие, как мы полагаем, «чисто санкционные» гипотезные предписания содержатся в ст.ст.60, 64, 69-70 УК и других статьях, как правило, Общей части УК России. Хотя они имеются и в статьях Особенной части. Учет и вменение обстоятельств, содержащихся в предписаниях таких гипотез, не влияют на квалификацию содеянного, но индивидуализирует виды и пределы наказания при его назначении или предопределяет применение иных уголовно-правовых институтов (разумеется, при наличии прочих обязательных оснований и условий их применения).

В этой связи, хотелось бы отметить, что некоторые ученые не относят предписания, содержащиеся в ст.ст.61. 63 УК 1996 г., к предписаниям собственно санкции. Они относят их к гипотезам с двойным предназначением, поскольку их предписания, как полагают сторонники

' См.: Горелик А.С. Положения Общей части уголовного права о назначении наказания (понятие, классификация, соотношение). В кн.: Совершенствование уголовного законодательства и практики его применения. Красноярск, 1989 г., с. - 83; Благов Е.В. Общие и специальные начала назначения наказания. В кн.: Актуальные проблемы правовой защиты личности в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1990 г., с. - 11 50

такого подхода, определяют субъекта уголовно-правового регулирования (видимо предполагается, что в этой части предписания относятся к санкции. - В.Я.) и раскрывают «характеристику общественно опасного деяния как преступления, соответственно входят в состав диспозиции норм (например. п.п.З и 4 ст.38 УК и п.п. 3 и 4 ст.39)»'.

С такой трактовкой характера предписаний, содержащихся в ст.ст.61, 63 У К 1996 г., вряд ли можно согласиться. Действительно содержащиеся предписания, подлежащие вменению, неоднородны. Поэтому их в уголовно-правовой литературе даже подвергают классификации.2 Часть из них характеризует, например, внешнюю" сторону деяния, а что-то относится и к субъекту преступления, субъективной стороне. Общим для них является то, что они раскрывают хотя и важные, но лишь дополнительные аспекты совершенного деяния и тем самым влияют только на степень общественной опасности. В плане же обратной связи они выступают для правоприменителл (после их вменения) основой для индивидуализации наказания, типовая мера и характер которого уже определены предписаниями диспозиционных -гипотез и общих гипотез, влияющих на квалификацию, а отсюда и на основание и дифференциацию ответственности. То есть они выступают условиями, гипотезами применения предписаний собственно санкции, «замкнуты» только на индивидуализацию ответственности и применение мер уголовного наказания.3

Такое разночтение в трактовке предписаний, содержащихся в ст.ст.61, 63 УК 1996 г., определяется несколькими причинами. Во-первых тем, что в теории уголовного права еще не выработано единое понимание как понятия, так и роли обстоятельств дела. смягчающих и отягчающих ответственность    виновного.4    Во-вторых,     юрико-техническим

' Кленова Т.В. Указ.работа, с. - 40

2 См.: Кругликов Л.Л. Смягчающие и отягчающие обстоятельства в советском уголовном праве. Ярославль, 1977 г., с. - 16-22

3 См.:Кругликов Л.Л. О конструкции составов преступлений. Правоведение, 1989г.,с.-44

4 См.: Мельникова Ю.Б. О совершенствовании в законе перечней смягчающих и отягчающих  ответственность  обстоятельств,  В  кн.:  Реализация  уголовной ответственности: уголовно-правовые и процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987г., с.-70 51

несовершенством действующего законодательства. Так, в ст. 37 УК 1960 г. судам предписывалось    при     назначении    наказания учитывать «характер        и степень общественной опасности совершенного преступления, личность    виновного    и   обстоятельства   дела, смягчающие и отягчающие ответственность». Как видим, данные элементы общих начал назначения наказания рассматриваются как одноуровневые, равнопорядковые категории.' Кроме того, в различных явлениях одного уровня вдруг оказываются одни и те же предписания. Например, в смягчающих и отягчающих обстоятельствах идет речь об учете тех или иных личностных свойств. При анализе личностных свойств, обращаем внимание на то, что они уже были предусмотрены этими обстоятельствами и т.д.

Мы полагаем, что соотношение указанных в ст. 37 УК 1960г. категорий было иное. «Характер и степень общественной опасности» -собирательное, обобщающее понятие. Оно определяется множеством объективных и субъективных факторов. Ссылки на то, что имеются, например, личностные характеристики, которые лежат за пределами деяния, малоубедительны и не соответствуют действительности. Действительность же заключается в том, что характер и степень общественной опасности деяния включают в себя и самого субъекта осуществления  этого  деяния   со   всеми   его   социально-психо­физиологическими свойствами. Поэтому вряд ли обосновано утверждение, что личностные особенности необходимо выяснять в качестве "самостоятельного фактора"2. Их необходимо выяснять для того, чтобы конкретизировать (в том числе и с их помощью) меру степени общественной опасности совершенного преступления и, вследствие этого,

' Как однопорядковые они рассматриваются достаточно часто и в науке уголовного права. Широко распространены, например, суждения о том, что дифференциация и индивидуализация ответственности зависит от степени общественной опасности деяния и данных о личности виновного..." - Дубинин Н.П., Карпец И.Н., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1989 г., с. - 294 2 Кругликов Л.Л. К вопросу об исчерпывающем характере перечня отягчающих ответственность обстоятельств. В кн.: Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1981 г., с. - 101 52

индивидуализировать назначение наказания или определять применение иного уголовно-правового института.

Мы полагаем, что в этой части редакцию статьи уголовного закона об   общих началах назначения наказания нужно было изменить и подчеркнуть более    высокий     уровень   понятия   «характер и степень общественной опасности преступления». Хотелось бы отметить, что в процессе подготовки нового УК России ни в одном из его проектов этого не было сделано, хотя перечень общих начал предлагалось дополнить. Во вновь принятом УК 1996 года редакция общих начал прегерпела существенные изменения, вГо и здесь, на наш взгляд, не все правильно. Мы полагаем, что в этой части статью об общих началах назначения наказания можно было бы изложить так: «При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, в том числе: мотив и цель преступления, личность виновного, смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства и другие факторы, влияющие на исправление осужденного.»

Такой подход ни в коем случае не означает, что по всем этим составляющим не нужны научные исследования. Наоборот. Только на глубоком изучении этих «частей», исследовании их граней, особенностей, своеобразия можно познать явление в целом. Однако не нужно при этом абсолютизировать части, вырывать их из общего взаимодействия и возводить в ранг самостоятельной величины. При осуществлении научной деятельности, видимо, всегда следует помнить, что любая «специализация исследований» существует, в конечном итоге, ради «интеграции правового материала»', углубления нашего представления об основных явлениях и понятиях действительности. Это в полной мере касается и такого понятия как «характер и степень общественной опасности совершенного преступления», а так же его составляющих.

Нам представляется, наконец, что не только юрико-техническим несовершенством ст.37 УК 1960г. или ст.бОУК 1996 года объясняется

' Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 34

рассмотрение всех этих понятий как однопорядковых категорий, но и тем, как понимается в науке уголовного права такой признак преступления как общественная опасность (трансформировавшийся в ст. 37 УК в Несколько иную «словесную оболочку»).

А.Н.Трайнин, в середине 40-х годов нашего столетия утверждал, например, что такой признак как общественная опасность лежит за пределами состава.1 Эта позиция не была воспринята уголовно-правовой наукой. Сейчас нет разногласий в том, имеется ли такой признак у преступления (и его юридического выражения - состава преступления)? Все отвечают на этот вопрос утвердительно. Разногласия имеются между учеными в другом. Одни считают, что общественная опасность это объективный признак и он не зависит от личности, внутреннего отношения к деянию и т.д.2

По мнению других сущность общественной опасности преступления не исчерпывается его вредоносностью.3 «В силу единства всех признаков преступления, - подчеркивает И.Я.Козаченко, - общественную опасность нельзя рассматривать как показатель лишь вредности деяния. Это такое качественное состояние деяния, которое одновременно заключает в себе объективные и субъективные предпосылки»4. Подобные суждения высказаны и иными учеными.5 В литературе отмечается, что на общественную опасность влияют, например, характер психического отношения лица к деянию6, вина7, особенности субъекта, мотив и цель

' См.: Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. М., 1946 г., с. - 60-61

2 См.: Например, Марцев А.И. Вопросы совершенствования норм о преступлении. Сов.гос-во и право. 1988 г., № 11, с. - 85; Трухин A.M. Неосторожность или смешанная форма вины? В кн.: Совершенствование уголовного законодательства и практика его применения. Красноярск, 1988 г., с. - 73

3 См.: Фефелов П.А. Общественная опасность преступного деяния и совершенствование системы наказаний. Сов.гос-во и право, 1987 г., с. - 94

4 Козаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья. Томск, 1987г., с.- 61

5 См.: Кузнецова Н.Ф. Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М.:

Наука, 1987 г., с. - 46: Прохоров B.C. Преступление и ответственность. Л., 1984г., С.-61;

Хорват Т. Указ.работа, с. - 19

6 См.: Первомайский В.Б. Понятие "общественная опасность душевнобольного" в

судебной психиатрии, гос-во и право, 1992 г., .№ 7, с. - 63

" См.: Гринберг М.С. Преступное невежество. Правоведение, 1989 г., № 5, с. - 75;

Альгин А.П., Орзих М.Ф. Перестройка и хозяйственный риск: социально-правовые аспекты. Правоведение, 1989 г., № 5, с. - 26 54

преступления' и т.п. Мы разделяем такую позицию. Действительно, общественная опасность, ее характер и степень, определяются как объективными, так и субъективными факторами совершенного деяния. Это подчеркивает и уголовный закон. Достаточно сравнить, например, статьи об убийстве и соотнести их со ст. 15 УК 1996 г. Наглядно видно, что не только неосторожное лишение жизни, но и некоторые виды умышленного убийства именно из-за субъективных факторов не относятся к тяжким преступлениям.

В качестве объективного признака общественная опасность считается не потому, что она обусловлена только'объективно-внешними признаками преступления, а потому, что она, обусловив свое содержание в том числе личностными и субъективными факторами, как форм отражения собственно объективных признаков деяния, объективно существует.

Сам же характер и степень общественной опасности деяния, в плане обратной связи, определяет правоприменение, а еще на более ранней стадии - правотворчество. Вот почему нельзя согласиться с утверждением о том,   что   элементами   общественной   опасности   преступления, определяющими размеры  санкции,  являются:  объект,  признаки объективной стороны и личность виновного.2 Мы полагаем, что на это влияют все те объективные и субъективные обстоятельства, которые раскрывают характер и степень общественной опасности совершенного преступления и вменяются личности. В совокупности они и учитываются законодателем при определении (установлении) предписаний собственно санкции как в отношении вида, так и размера наказания. Эта же совокупность учитывается и в процессе реализации предписаний собственно санкции.3

' См.: Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. МГУ, 1969 г., с. - 64-70

2 См,: Чучаев А.И. Проблемы построения уголовно-правовой санкции. В кн.:

Проблемы совершенствования законодательства России. Ульяновск, 1993 г., с. - 27

3 См.: Современные тенденции развития социалистического уголовного права. М.;

Наука, 1983 г., с. - 114; Дементьев С.И. Аксиологический анализ уголовно-правовых санкций. Сов. гос-во и право, 1987 г., № 7, с. - 76 55

Мы рассмотрели признаки диспозиционных и обычных гипотез уголовно-правовых норм, показали их значение при субъективном вменении для квалификации и определения пределов уголовной ответственности. Предложенная классификация признаков этих гипотез далеко не исчерпывает их многообразия. Просто она является наиболее приемлемой и основной для простого единичного преступления и подчеркивает, какие признаки являются необходимыми и достаточными для признания деяния преступным, отграничения его от сложных составов, констатации наличия квалифицирующих составов и т.д.

Если   же   учитывать   сложность   некоторых   обычных   и квалифицированных составов, многогранность и многоаспектность признаков, их составляющих, то их можно классифицировать и по иным основаниям. Например, по степени выраженности данных признаков в гипотезах их можно подразделить на позитивные и негативные, по степени их неизменности, устойчивости - на постоянные (конститутивные) и переменные (факультативные).' С учетом того, что законодатель предоставляет трактовать некоторые признаки правоприменителю, их подразделяют на формально определенные и оценочные признаки.2 С учетом влияния на квалификацию выделяют основной, дополнительный и квалифицирующий признак состава.3 Можно говорить о субъективных и объективных признаках состава преступления, о его общих и специальных признаках, существенных и несущественных и т.д.

Мы не ставим себе целью рассмотреть все эти классификации и то, каким образом при их субъективном вменении они влияют на квалификацию содеянного и на пределы уголовной ответственности. В

' См.: Курипов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. МГУ, 1984 г., с. - 38-42 и др.; Козаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья. Томск, 1987)., с.- 105

2 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972 г., с. - 134;

Горелик А.С. Установление количественных ориентиров как метод формализации оценочных признаков в уголовном праве. В кн.: Реализация уголовной ответственности: Уголовно-правовые и процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987 г., с. - 63 и др.

3 См.: Землюков С.В. Преступный вред: теория, законодательство, практика. Автореферат на соиск.уч.степени док.юрид.наук. М., 1993 г., с. - 10

56

процессе же исследования других вопросов нашей проблемы они в той или иной мере будут освещены.

Мы рассмотрели реализацию предписаний, относящихся к санкции и влияющих на квалификацию и индивидуализацию уголовно-правовых последствий после их вменения личности, совершившей преступление. Иначе говоря, мы рассмотрели юридические основания субъективного вменения и показали, какие вменяемые личности обстоятельства, исходя из требований уголовного закона, влияют на квалификацию, а какие - на реализацию предписаний, непосредственно связанных со стадией определения уголовно-правовых последствий.

Что же касается реализации предписаний собственно санкции и тех гипотез, которые с ней связаны непосредственно, конкретизируют предписания собственно санкций, то это большая самостоятельная проблема. Она находится за пределами нашего исследования и связана с анализом такой стадии правоприменения как определение уголовно-правовых последствий за совершенное деяние. Это целый блок вопросов, касающихся назначения наказания, применения условного осуждения и отсрочки   исполнения   приговора,   освобождения   от  уголовной ответственности и наказания и т.д.

Правовые аспекты - лишь одна сторона субъективного вменения как стадии правоприменения. Они раскрывают лишь юридическую основу для вменения. То есть показывают, какие из обстоятельств дела согласно указанию закона могут быть вменены личности, совершившей преступление.

Другая же сторона связана с субъектом совершения преступления. Он выступает объектом правоприменения (в том числе и вменения). При вменении тех или иных обстоятельств личности, совершившей преступление, важно знать его отношение к ним до и в период совершения преступления, а порой и после него. То есть вменение возможно лишь при условии, что у лица, совершившего преступление, было к нему субъективное (его личное) отношение. Это личное, субъективное

57

отношение к совершенному им же деянию, а так же факторы, которые предопределили подобное отношение, и являются той второй стороной, основой вменения. С учетом того, что вменение осуществляется не только на основе правовых предписаний, но и на основе личного, субъективного отношения лица, совершившего преступление, это вменение и именуется субъективное вменение. То есть вменение того, что охватывалось психикой субъекта как выражение отношения к им содеянному.

Иначе говоря, для осуществления субъективного вменения недостаточно его юридических аспектов. Для этого необходимо выяснить социально-психологические и нравственно-этические основы, внутренний мир личности, то содержание его психики, которое предопределило совершение преступления, и на основе которого личность относилась к деянию, обществу и закону. Это самостоятельные большие блоки научного познания требующие отдельного исследования. В настоящей работе мы не ставили перед собой задачу их анализа, а ограничились расмотрением лишь "чисто" правовых аспектов субъективного вменения.