Финское влияние.

Славянская колонизация в лес­ных пространствах восточной Европы происходила на землях, занятых, главным образом, финскими племена­ми — чудью, весью, мерей, муромой и т. д. Судя по тому, что в этих местностях оставались прежние финс­кие названия рек, озер и разных урочищ, надо думать, что расселение славян на финской территории соверша­лось исподволь, не сразу, причем устанавливалось мир­ное сожительство пришельцев с старожилами, приво­дившее в конце концов к слиянию последних с первыми. Ассимиляция финнов с славянами вызывала коренное изменение физического типа восточных славян, точнее сказать, вносила в него то разнообразие, которое наблю­дается в настоящее время. По известиям византийцев и арабов, знавших, главным образом, юг нашей страны, славяне были рослыми, крепкого телосложения, светло­волосыми людьми; этими своими чертами они особенно поражали греков и арабов. Впоследствии эти черты не являются уже преобладающими в физическом типе рус­ского народа. Этот тип представляет уже большое разно­образие, причем немало встречается черт, роднящих его с финским, — приземистость, скуластость, темноволосость, смуглость лица и т. п. Эта же примесь финских элементов повлияла и на разнообразие русско-славянс­ких говоров, из которых некоторые представляют зна­чительное уклонение от коренного славянского произ­ношения. Финны, в общем, были менее культурным народом, чем славяне. Писатель, дающий о них первые сведения, — Тацит — нарисовал их жалкими дикаря­ми. «У финнов,— читаем в его описании, — чистая дикость, гнусная бедность: нет ни оружия, ни лошадей, ни пенатов; их пища — трава, одежда — кожа, ложе — земля; вся надежда на стрелы, которые за неимением железа заостряют костями. Охота кормит одинаково мужчин и женщин, которые всюду сопровождают своих мужей и требуют себе часть добычи; детям нет другого убежища от непогоды и зверей, кроме шалашей, спле­тенных из ветвей; сюда же идут юноши, сюда удаляются старцы. Они считают это состояние более счастливым, чем обрабатывать поля, строить дома, дрожать за свое имущество, завидовать чужому. Не опасаясь людей, не страшась богов, они достигли трудно достижимого — они ничего не желают». Разумеется, за последующее время финны не остались на этой стадии развития, а ушли вперед. Как теперь дознано учеными (на основании заимствованных слов), при посредстве иранских племен финны ознакомились с металлами, стали употреблять металлические орудия труда и борьбы; при посредстве же иранцев ознакомились с начатками земледелия и ското­водства; благодаря литовцам улучшили свою одежду, жилища и расширили земледелие и скотоводство. Но в общем финны в своем культурном развитии остались позади германцев, литовцев и славян, а некоторые из их племен, наиболее заброшенные в лесных дебрях севера, даже и теперь живут почти так же, как во времена Тацита (вогулы). Внедрение восточных славян в их сре­ду, смешение с ними должно было приводить к некото­рому одичанию и самих славян, к понижению их духов­ного уровня. В глухих лесах севера в общении и даже родстве с угрюмыми, замкнутыми в себя их обитателя­ми славянские колонисты теряли свою жизнерадостность, и экспансивность, проникались страхом перед темными силами природы, злыми духами, рассеянными в дуплах деревьев, болотах и реках, и искали помощи и защиты у кудесников или волхвов (шаманов). И до сих пор не исчезли в духовной жизни русского народа следы этого подавляющего народную психику влияния.