1.2.3. Международные нормы о правах человека как источник уголовно-процессуального права России

1. В соответствии с ч 1 ст. 17 Конституции РФ в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свобода человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой сие темы Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора Это дает основание считать, что общепризнанные принципы и нормы междуна­родного права являются самостоятельным источником российско­го права, в том числе и права уголовно-процессуального

Среди международных актов следует прежде всего назвать Всеобщую декларацию прав человека 1948 г.* Она была принята в форме резолюции Генеральной Ассамблеей ООН, но в дальней­шем государства признали за ее положениями юридическую силу Именно эти положения составляют ядро тех общепризнанных принципов и норм международного права, о которых идет речь в ст. 17 Конституции РФ Центральное место в системе универсальных международно - правовых актов занимает принятый в 1966 г Международный пакт о гражданских и политических правах,** где закреплены многие права и свободы граждан, в том числе вовле­ченных в орбиту уголовного судопроизводства, что вполне понят­но, поскольку именно эта область общественных отношений пред­ставляет собой зону повышенной опасности для прав человека

В связи с вступлением России в Совет Европы правовое значение для нас приобрела и Европейская конвенция о защите прав и основных свобод человека, принятая в 1950 г и ратифицированная Государственной Думой в феврале 1998 г .***

__________________

*              В дальнейшем — Декларация

**           В дальнейшем — Пакт

***         В дальнейшем — Конвенция

Во всех перечисленных правовых актах выражена одинаковая позиция относительно прав человека, в том числе и право на судебную защиту, а также конкретных прав лиц, обвиняемых в совершении преступления

Далее будут рассмотрены международные нормы о правах человека, имеющие непосредственное отношение к уголовно - про­цессуальному праву

Право на судебную защиту и справедливое судебное разби­рательство.

Право на судебную защиту зафиксировано в ст 10 Декла­рации, согласно которой «Каждый человек, для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения, имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рас­смотрено гласно и с соблюдением всех требований справед­ливости независимым и беспристрастным судом» В более развернутом и конкретизированном виде это право выражено в п. 1 ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции Согласно ст. 14 Пакта «Все лица равны перед судами и трибуналами». Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъ­явленного ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспри­страстным судом, созданным на основании закона. Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия; однако любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми». Таким образом, право на су­дебную защиту включает в себя такие элементы, как:

а) обеспечение доступа к правосудию в любом случае, когда нарушены какие-либо гражданские права или когда гражданин обвиняется в совершении преступления;

б) наличие развитой судебной системы, основанной на принци­пе разделения властей, при обеспечении независимости судей. Право на рассмотрение дела судом, созданным на основании закона, понимается как право на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно относится. Иногда такое право называ­ется правом на «своего судью». Образование судов, не предусмот­ренных законом, запрещается;

в) установление такой судебной процедуры, которая отвечает требованиям справедливости.

Конституция РФ признает и гарантирует права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, что и выражено в ст. 18 Консти­туции, где записано, что права и свободы человека и гражданина обеспечиваются правосудием, а в ст. 118 Конституции говорится, что правосудие осуществляется только судом. Кроме того, соглас­но ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону, а согласно ст. 47 Конституции никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Создание чрезвычайных судов не допускается (ст. 118 Конституции РФ).

Надо иметь в виду, что ч. 1 ст. 14 Пакта и ст. 6 Декларации относятся к любому виду правосудия (гражданскому, уголовному, административному, конституционному). Поэтому ниже нами будут изложены лишь самые общие признаки процессуальной процедуры, отвечающие требованию справедливости. В соответст­вии с ними правосудие должно осуществляться:

а) на основе полного равенства человека перед законом и судом;

б) гласно за исключением предусмотренных законом случаев;

в) беспристрастно;

г) при строгом соблюдении установленной процессуальной процедуры.

Эти условия справедливости правосудия закреплены в Консти­туции РФ: «Все равны перед законом и судом» (ст. 19); «Разби­рательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом» (ст. 123); «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон» (ст. 123); «При осущест­влении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона» (ст. 50).

Поскольку, как подчеркивалось выше, сфера правосудия по уголовным делам представляет повышенную угрозу для прав человека в силу тяжести возможных для него последствий, меж­дународные нормы предусматривают для этого вида правосудия дополнительно целый ряд гарантий.

Прежде всего речь идет о презумпции невиновности. Она закреплена в ст. 11 Декларации, ч. 2 ст. 14 Пакта и в ч. 2 ст. 6 Конвенции.

Пакт и Конвенция по сути одинаково формулируют презумп­цию невиновности, каждый обвиняемый в совершении уголовных преступлений имеет право считаться невиновным, пока его винов­ность не будет доказана согласно закону (выделено нами — Л.А.).

Конституция РФ также закрепляет презумпцию невиновности, но формулирует ее несколько иначе: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его винов­ность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступавшим в законную силу приговором суда» (ст. 49). Суть различий состоит в том, что согласно обще­признанным международным нормам презумпция невиновности не обязательно должна опровергаться только приговором суда.

Как разъясняют Европейский Суд и Комиссия по правам человека, процедура опровержения презумпции невиновности за­висит от того, «что поставлено на карту», т.е. от того, какие правовые последствия ожидают обвиняемого. Если обвиняемому угрожает уголовное наказание, то презумпция невиновности долж­на опровергаться только приговором суда, постановленным в результате гласного судебного разбирательства с соблюдением всей процессуальной процедуры, гарантирующей справедливость разбирательства и постановление приговора. Если же обвиняемый может быть освобожден от уголовной ответственности и наказа­ния, то процедура опровержения презумпции его невиновности может быть и иной, но обвиняемому при этом, безусловно, должны быть предоставлены все средства защиты от обвинения. Анализ решений Европейского Суда по поводу жалоб на нарушение презумпции невиновности показывает, что в них вопрос о наличии или отсутствии нарушения презумпции невиновности тесно связы­вается с вопросом о том, была ли предоставлена обвиняемому возможность защищаться от предъявленного обвинения. Так, на­рушение презумпции невиновности усматривалось, в частности, в тех случаях, когда официальные органы констатировали винов­ность гражданина, но при этом отказывали ему в надлежащем судебном разбирательстве на основании того, что ему не угрожает наказание.

УПК содержит институт освобождения от уголовной ответст­венности и наказания по основаниям, предусмотренным ст. 75—78 У К РФ, разрешая при этом прекратить уголовное дело, не пере­давая его в суд (ст. 6-9 УПК РСФСР). Однако такое решение допускается лишь при условии, если обвиняемый против этого не возражает. В противном случае дело должно быть передано в суд, который с соблюдением всех процессуальных гарантий разрешит вопрос о виновности гражданина в приговоре.

Таким образом, с точки зрения международных норм и их интерпретации наша процедура освобождения обвиняемого от уголовной ответственности без судебного разбирательства не про­тиворечит презумпции невиновности. Вытекающие из презумпции невиновности такие юридические последствия, как отсутствие у обвиняемого обязанности доказывать свою невиновность и толко­вание неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, одинаково сформулированы как в международных нормах, так и в Консти­туции РФ (ст. 49).

Вопрос о нарушении презумпции невиновности часто возникает в международных юрисдикционных органах в связи с освещением

в средствах массовой информации фактов преступной деятельнос­ти или выступлений должностных лиц по этому поводу. Если виновность человека не доказана согласно закону, должностные лица государства и, в частности, выступающий по делу государ­ственный обвинитель, должны исходить из презумпции невинов­ности и не заявлять о виновности обвиняемого до того как это установит суд в приговоре. Вместе с тем Европейская Комиссия по правам человека считает, что должностные лица государства могут информировать общественность о ходе следствия по уголов­ным делам, заявлять о том, что тот или иной человек является подозреваемым, обвиняемым либо, что тот или иной человек сознался в совершении преступления. Если должностные лица при этом заявляют, что для установления вины дело должно быть рассмотрено судом, то это не расценивается как нарушение пре­зумпции невиновности;

2. Кроме презумпции невиновности в международных нормах предусмотрены так называемые минимальные гарантии справед­ливого правосудия по уголовным делам. При этом подчеркивает­ся, что соблюдение минимальных гарантий еще не свидетельствует о том, что правосудие будет в полной мере справедливым. Это лишь минимальные гарантии, которые ни при каких обстоятель­ствах не должны игнорироваться национальным законодательст­вом и судебной практикой. Эти минимальные гарантии закреплены в ч 3 ст. 14 Пакта и ч. 3 ст. 6 Конвенции, где говорится, что каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

а) быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявляемого ему обвинения;                                

б) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты и сноситься с выбранным им самим защитником;

в) быть судимым без неоправданной задержки;

г) быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или с помощью избранного им защитника. Если обвиняемый не избрал себе защитника, то он должен знать, что ему такое право принад­лежит. Если у него нет средств для оплаты защитника, то защит­ник должен предоставляться за счет средств государства в каждом случае, когда интересы правосудия того требуют;

д) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него;

е) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке;

ж) не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным.

Анализ минимальных гарантий справедливости правосудия свидетельствует о том, что за редким исключением, все они предусмотрены действующим УПК РСФСР. Более того, если обратиться к толкованиям, которые делаются указанным гаранти­ям международными органами, то можно сделать вывод, что процессуальные гарантии, предоставленные обвиняемому действу­ющим УПК РСФСР, значительно шире этих минимальных требо­ваний. И это понятно, поскольку, как указывалось выше в меж­дународных нормах, в силу различий в экономических и полити­ческих условиях жизни разных стран, речь идет лишь о минималь­ных гарантиях. И поэтому каждая отдельная страна поднимает эту планку гарантий настолько высоко, насколько позволяют ей ее внутренние условия. В качестве примера можно привести толко­вание п. «а» ч. 3 ст. 6 Конвенции. Речь идет о подробностях уведомления обвиняемого о характере предъявленного обвинения. Европейская комиссия исходит из того, что при предъявлении обвинения следует указывать сравнительно мало конкретных де­талей обвинения. Так, комиссия не усмотрела каких-либо наруше­ний в деле бельгийского государственного служащего, который был обвинен в нарушении закона, запрещающего государственным служащим получать подарки. Этот служащий заявил, что его не информировали в достаточной степени об обвинении, поскольку следователь сказал только следующее: «Вы обвиняетесь в корруп­ции». Комиссия, однако, посчитала это заявление достаточным, поскольку указанный гражданин был более подробно проинфор­мирован об обвинении позднее. Что касается формы информации об обвинении, то Комиссия исходит из того, что сообщать об обвинении можно не только в письменной, но и в устной форме и не обязательно, чтобы эта информация фиксировалась в офици­альном документе.

Действующий УПК РСФСР более строго подходит к форме и содержанию информации об обвинении, которая должна быть доведена до сведения обвиняемого (см. ст. 144 УПК РСФСР).

Вместе с тем среди перечисленных минимальных гарантий есть и такие, которые следует учесть в новом уголовно-процессуальном законодательстве и применять в судебной практике. Это касается, например, права обвиняемого быть судимым без неоправданной задержки, или, как сказано в Европейской Конвенции, «в разум­ный срок». Прежде всего указанное право обвиняемого необходи­мо зафиксировать в законе.

Конкретный срок, который можно толковать как «разумный» при любых обстоятельствах, Европейским Судом не выработан. И это понятно, поскольку уголовные дела по своему объему и сложности достаточно сильно различаются. Поэтому при поступ­лении жалобы на нарушение права быть судимым в разумный срок суд в каждом конкретном случае тщательно анализирует характер дела и причины задержки с его рассмотрением. Если задержка произошла по вине обвиняемого или его защитника, суд не усматривает наличие нарушения ч. 1 ст. 6 Конвенции. Только задержки, происшедшие по вине государства (его должностных лиц), могут быть основанием для вывода о нарушении права обвиняемого на разрешение его дела в разумный срок. «Суд должен учесть, в частности, сложность фактических или юриди­ческих вопросов, поставленных в деле, поведение заявителя и компетентных властей. Лишь задержки, в которых можно обви­нить государство, являются основанием для вывода о невыполне­нии требования, касающегося «разумного срока».* «Конвенция возлагает на договаривающиеся государства обязанность органи­зовать свои правовые системы так, чтобы судьи могли выполнять требования п. 1 ст. 6, включая требование проводить разбиратель­ство «в разумный срок».**

___________________

* Марк Дэнис, Ричард Кэй, ^Энтони Бредли. Европейское- право в области Фавчетоврка Практика и комментарии. М., 1997. С. 487.

** Там же. С. 489

Суд неоднократно подчеркивал, что, если обвиняемый содер­жится под стражей, то срок окончательного разрешения дела должен быть более коротким.

УПК РСФСР, безусловно, учитывает всю важность проблемы сроков как предварительного расследования, так и судебного разбирательства. Упрек, который может быть сделан России в частности разумных сроков, состоит в том, что на практике установленные законом сроки слишком часто нарушаются при том, что обвиняемые содержатся под стражей.

Право обвиняемого не свидетельствовать против себя содер­жится в ст. 51 Конституции РФ, и в силу прямого действия Конституции уже реализуется на практике, но его еще предстоит зафиксировать в новом УПК РФ.

3. Кроме минимальных требований, предъявляемых к правосудию по уголовным делам, международные нормы предусматривают:

а) запрет придавать обратную силу более строгому уголовному закону. Это положение закреплено в ст. 10 У К РФ;

б) возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконным осуждением и незаконным арестом; такое право и порядок его реализации предусмотрены Указом Президиума Верховного Со­вета СССР от 18 июня 1981 г., который действует и применяется на практике;

в) необходимость содействия жертве преступления;

г) право на пересмотр дела вышестоящей судебной инстанцией;

д) право на эффективное восстановление нарушенных прав;

е) запрет повторного осуждения или наказания за одно и то же преступление.

Что касается необходимости содействия жертве преступления, то резолюцией генеральной Ассамблеи от 29 ноября 1983 г. принята Декларация основных принципов для жертв преступле­ний и злоупотребления властью. В Декларации, в частности, подчеркивается, что жертвам преступлений необходимо обеспе­чить доступ к правосудию и справедливое обращение. Они имеют право на скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством. В пункте 6 названной Декларации записано, что следует содействовать тому, чтобы судебные процедуры в большей степени отвечали потреб­ностям жертв путем:

а) предоставления жертвам информации о принадлежащих им правах, роли в судебном разбирательстве, сроках и результатах рассмотрения их дел, особенно в случаях тяжких преступлений;

б) обеспечения возможности изложения и рассмотрения мнений и пожеланий жертв на соответствующих этапах судебного разби­рательства в тех случаях, когда затрагиваются их личные интере­сы, без ущерба для обвинения и согласно соответствующей наци­ональной системе уголовного правосудия;

в) предоставления надлежащей помощи жертвам преступления на протяжении всего судебного разбирательства;

г) принятия мер для сведения к минимуму неудобств для жертв преступления, охраны их личной жизни в тех случаях, когда это необходимо, и обеспечения их безопасности, а также безопасности их семей и свидетелей с их стороны и их защиты от запугивания и мести;

д) предотвращения неоправданных задержек при рассмотре­нии дел и выполнении решений о предоставлении компенсации жертвам.

Анализ действующего УПК РСФСР показывает, что права, предоставленные потерпевшему, соответствуют требованиям и по­желаниям Декларации о защите жертв преступлений. Потерпев­шему должны быть разъяснены его права как на стадии предва­рительного следствия, так и в суде (ст. 53 УПК РСФСР). Ему предоставляется право на ознакомление со всеми материалами дела как при окончании предварительного следствия, так и при поступлении дела в суд. Потерпевший вправе участвовать в судеб­ном разбирательстве, заявлять отводы, приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также приносить жалобы на приговор или определения суда и постановления судьи (ст. 53 УПК РСФСР). Материальный ущерб потерпевшего возмещается в порядке, установленном ст. 29, 30, 311 и др. УПК РСФСР.

В ходе проведения судебно-правовой реформы и внесения изменений и дополнений в УПК права потерпевшего были еще более расширены. Правда, пока это нашло свое отражение только в процедуре рассмотрения дел с присяжными заседателями, в которой: а) потерпевшему предоставлено право участвовать в судебных прениях во всех случаях, а не только тогда, когда он является гражданским истцом; б) потерпевший при отказе проку­рора от обвинения вправе поддерживать обвинение самостоятель­но и др. Аналогичные и более широкие права должны быть предоставлены потерпевшему и по новому УПК РФ.

Небезынтересно обратить внимание, что ст. 7 Декларации о защите жертв преступления рекомендует, когда это необходимо и возможно, содействовать примирению потерпевшего с обвиняе­мым и обеспечению возмещения ущерба жертве преступления. Возможно, эта рекомендация послужила основанием для установ­ления в действующем УК РФ нового вида освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым, где в качестве условия освобождения от ответст­венности указывается и на обязанность загладить (возместить) причиненный потерпевшему вред (ст. 76 УК РФ).

4. Кроме рассмотренных процессуальных прав обвиняемого международные нормы предусматривают и следующие права:

а) 'право каждого осужденного на пересмотр его дела вышестоя­щей судебной инстанцией; б) право каждого человека на эффек­тивное восстановление нарушенных прав; в) запрет повторного суждения и наказания за одно и то же преступление.

Все указанные права либо прямо предусмотрены Конституцией рф (ч 1 и 3 ст. 50 Конституции), либо вытекают из нее (право каждого человека на эффективное восстановление в правах).

Право обвиняемого на пересмотр его дела вышестоящей судебной инстанцией полностью реализовано в действующем У ПК возможностью обжалования приговора в вышестоящий суд как в кассационном, так и в надзорном порядке. Исключением являются лишь уголовные дела, рассмотренные Верховным Судом РФ по первой инстанции. Эти дела не подлежат кассационному обжалованию, но могут быть пересмотрены в порядке надзора. Протесты на приговор, постановленный Верховных Судом РФ, рассматриваются Президиумом этого же суда. Принимая во вни­мание, что Верховный Суд в любом государстве является самой высокой инстанцией, Европейская Конвенция допускает исключе­ние из установленного ею правила, согласно которому обвиняемый имеет право на пересмотр его дела вышестоящей судебной инстан­цией. Согласно ч. 2 ст. 2 Протокола № 7, если дела по первой инстанции рассматриваются самым высоким судом, то обвиняемый такого права лишается. Поэтому существующий по российскому законодательству порядок не противоречит международным нор­мам. Проблема, однако, может состоять лишь в том, что Консти­туция РФ, установив в ч. 3 ст. 50 право каждого осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом, не предусмотрела при этом никаких исключений. Поскольку, как уже говорилось меж­дународные нормы устанавливают лишь минимальные гарантии, то каждое государство может устанавливать и более высокие процессуальные гарантии для своих граждан. Тот факт, что Конституция РФ не сделала исключения для Верховного Суда РФ может толковаться двояко: либо подразумевалось, что Верховный Суд РФ не должен рассматривать дела по первой инстанции, либо подразумевалось, что эту конституционную норму нужно пони­мать в том же смысле, как она понимается международным сообществом, поскольку международные нормы и принципы яв­ляются частью внутреннего российского законодательства Оче­видно, на этот вопрос придется ответить Конституционному Суду РФ, который правомочен толковать Конституцию РФ.

Право на эффективное восстановление в правах предусмот­рено ст. 8 Всеобщей Декларации, в которой записано: «Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или за­коном».

О праве на эффективные средства правовой защиты говорится и в ст. 13 Конвенции. Однако разъяснения понятия «эффективных средств правовой защиты» в документах, содержащих толкование

международных норм, не содержится. В частности в Путеводителе по Европейской конвенции отмечается, что у комиссии и суда с толкованием этого понятия возникло больше проблем, чем с любым другим толкованием норм Конвенции. Поэтому Комиссия и Суд при рассмотрении жалоб на непредоставление эффективных средств правовой защиты ориентируются прежде всего на то, имел ли гражданин доступ к правосудию и соответствовало ли правосу­дие требованиям справедливости, о которых уже говорилось выше, в том числе и обеспечено ли право на пересмотр приговора вышестоящим судом.

Анализируя средства правовой защиты, предоставленные об­виняемым по УПК РСФСР, под углом зрения их эффективности и с учетом норм международного права, Конституционный Суд РФ, приняв во внимание невозможность пересмотра уголовного дела после того, как приговор был предметом рассмотрения Президиума Верховного Суда, пришел к выводу о недостаточной эффективности средств правовой защиты, поскольку и высшая судебная инстанция может допустить ошибку. Опираясь на этот вывод, Конституционный Суд предложил расширить основания пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам по срав­нению с существующими, при обнаружении которых возможен пересмотр уголовного дела, даже если оно прошло уже все судебные инстанции.*

___________________

* См постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г по Делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст 374 и п 4 ч> 2 ст 384 УПК РСФСР // СЗ РФ. 1997 № 25. Ст. 2950.

Право не быть дважды судимым за одно и то же предусмот­рено п. 7 ст. 14 Международного Пакта и ст. 4 Протокола № 7 Европейской конвенции. Обе указанные нормы сформулированы одинаково: «Никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны». Здесь прежде всего возникает вопрос:

как понимать термин окончательно, осужден или оправдан?

Казалось бы, вступление приговора в законную силу, в том числе после пересмотра приговора в кассационном порядке, можно рассматривать как окончательное осуждение или оправдание. Но тогда возникают сомнения относительно права надзорной инстан­ции отменить вступивший в законную силу приговор и направлять Дело на новое рассмотрение, в результате чего осужденный или оправданный окажется вторично судимым.

Для правильного понимания ситуации нужно иметь в виду ч. 2 ст. 4 Протокола № 7 Конвенции. В ней говорится' «Положения предыдущего пункта не препятствуют пересмотру дела в соответ­ствии с законом и уголовно-процессуальным правом соответству­ющего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в предыдущем разбирательстве имел место существенный дефект, который мог повлиять на его результат». Из этой нормы следует вывод, что вступление приго­вора в законную силу не препятствует его отмене в порядке надзора, если будут обнаружены вновь открывшиеся обстоятель­ства или надзорная инстанция обнаружит, что при рассмотрении дела по первой инстанция были допущены существенные наруше­ния уголовно-процессуального или уголовного закона, в результа­те чего был постановлен незаконный приговор.

Однако здесь возникает такая же ситуация, как и в предыду­щем случае, а именно: ч. 1 ст. 50 Конституции, гласящая, что никто не может быть вторично осужден за одно и то же преступ­ление, никаких исключений из этого правила не содержит. Поэ­тому неизбежен вопрос: как толковать часть первую указанной статьи? То ли Конституция ни при каких обстоятельствах не допускает повторного осуждения после того, как приговор вступил в законную силу, то ли она подразумевает, что должны допускать­ся те же исключения, которые содержатся в Европейской конвен­ции. Если принять во внимание, что Европейская конвенция ратифицирована Россией, в том числе подписан и Протокол № 7, то есть все основания полагать, что в российском законодательстве допускаются указанные исключения и существующий порядок надзорного производства, предусматривающий возможность при определенных обстоятельствах отменить оправдательный приго­вор и соответственно возможность при повторном рассмотрении дела постановление обвинительного приговора вполне правомер­но. Однако возможна и иная точка зрения: поскольку Конститу­ция не сделала никаких исключений, то можно предположить, что она подняла планку гарантий от повторного осуждения. Как уже говорилось, Конституция суверенного государства всегда право­мочна это сделать. В этом случае компетенция надзорной инстан­ции в новом УПК должна быть изменена. Однако право на официальное толкование Конституции РФ принадлежит только Конституционному Суду РФ, а поэтому последнее слово во всех спорных случаях принадлежит ему.

5. Международными нормами предусматриваются и особые правила отправления правосудия по делам несовершеннолетних.

Пункт 4 ст. 14 Пакта гласит: «В отношении несовершеннолетних процесс должен быть таков, чтобы учитывались их возраст и желательность содействия их перевоспитанию». В развитие этой идеи Генеральная Ассамблея ООН приняла минимальные стан­дартные правила отправления правосудия в отношении несовер­шеннолетних, известные как Пекинские правила. Пекинские пра­вила рекомендуют:

а) предоставлять широкие возможности для прекращения уго­ловных дел, особенно если речь идет не о тяжких преступлениях;

б) широко применять меры воспитательного характера;

в) специально готовить лиц, занимающихся расследованием и рассмотрением дел несовершеннолетних;

г) судебное разбирательство должно осуществляться в атмосфе­ре понимания, что позволяет несовершеннолетнему участвовать в нем и свободно излагать свою точку зрения;

д) арест несовершеннолетних может применяться лишь в ис­ключительных случаях;

е) дело несовершеннолетних должно рассматриваться отдельно от взрослых;

ж) право несовершеннолетних на конфиденциальность должно уважаться на всех этапах, чтобы избегать причинения им вреда' из-за ущерба репутации;

з) избегать применения к несовершеннолетнему лишения сво­боды, если он не совершил тяжкого преступления с применением насилия.

Возможность освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности и наказания предусмотрена ст. 90 и 92 УК РФ. Раздел 7 УПК РСФСР предусматривает ряд специальных условий производства по делам несовершеннолетних, которые соответствуют Пекинским правилам. Однако такое условие, как конфиденциальность, которая должна уважаться на всех этапах производства по делу, в действующем УПК РСФСР не преду­смотрено. Существует лишь одно правило, согласно которому рассмотрение уголовных дел по обвинению несовершеннолетних может проводиться при закрытых дверях (ст. 18 УПК РСФСР), но постановленный приговор при этом всегда должен провоз­глашаться публично. Между тем, согласно ст. 14 Международ­ного Пакта приговор в отношении несовершеннолетних может не оглашаться публично, если интерес несовершеннолетнего того требует.

Кроме того, правоохранительные органы и российские средства массовой информации не придерживаются рекомендаций о конфиденциальности сведений, касающихся совершения преступлений несовершеннолетними. Органы МВД и прокуратура широко предоставляют такие сведения, а средства массовой информации их тиражируют с указанием подлинных данных о личности и с подробностями совершенных ими преступлений. Такая практика не одобряется международными нормами.

6. Право на личную свободу и неприкосновенность, а также на невмешательство в личную и семейную жизнь.

К правам человека, имеющим прямое отношение к правосудию по уголовным делам, относятся право на личную свободу и неприкосновенность, а также право на невмешательство в личную и семейную жизнь.

Статья 3 Декларации гласит: «Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность». Согласно ст. 9 Декларации «никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию». Аналогичные нормы закреп­лены в ст. 9 Пакта и ст. 5 Конвенции. Как видно, в указанных статьях установлен запрет на произвольный арест или задержа­ние. Для того чтобы лишение гражданина свободы не было произвольным, необходимо следующее:

1) лишение свободы должно быть основано на законе;

2) закон должен четко определять случаи, допускающие лише­ние или ограничение свободы;

3) лишение или ограничение свободы должно происходить с соблюдением определенных гарантий. Принимая это во внимание, ст. 9 Пакта и ст. 5 Конвенции перечисляют случаи, когда лишение свободы возможно, в частности: а) законное содержание лица под стражей после его осуждения судом. Речь в этом случае идет о возможности лишения гражданина свободы по обвинительному приговору суда, постановленному в соответствии с законом и с соблюдением всех процессуальных гарантий, отвечающих требо­ваниям справедливости; б) законный арест или задержание лица, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению его в совершении преступления или в том случае, когда обоснованно считается необходимым воспрепят­ствовать совершению им преступления или побегу после соверше­ния преступления. В комментариях к ст. 5 Европейской конвен­ции, посвященной защите свободы и личной неприкосновенности, говорится, что даже такое основное право, как право на свободу и личную неприкосновенность, не является абсолютным. «При любой правовой системе возникают ситуации, когда свобода лица при необходимости должна уступать неким иным интересам обще­ства».* Необходимость уступать интересам борьбы с преступнос­тью считается приемлемой. Для того чтобы «необходимость усту­пать» не превратилась в произвол, меры таких уступок должны быть строго регламентированы законом, и определять возмож­ность применения правоограничений в области свободы и личной неприкосновенности в каждом конкретном случае должен незави­симый и компетентный суд, в задачу которого не входит борьба с преступностью; в) принудительное помещение в лечебницу закры­того типа для проведения судебно-психиатрической экспертизы.

______________________

* Марк Дженек, Ричард Кзй, Этони Бредли. Указ. соч. С. 348.

Именно эти случаи лишения гражданина свободы предусмот­рены действующим УПК РСФСР.

Среди процедурных гарантий, которые необходимо соблюсти при задержании или избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, Пакт и Конвенция указывают:

а) каждому арестованному сообщается при аресте причина его ареста и в срочном порядке сообщается любое предъявленное ему обвинение;

б) каждое арестованное или задержанное по уголовному обви­нению лицо должно в срочном порядке доставляться к судье или другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока (без неоправданной задержки) или на освобождение. Содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, но освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантий явки в суд. Здесь необходимо обратить внимание на то, что прокурор, который утверждает обвинительные заключение и может впоследствии выступать в суде в качестве государственного обвинителя, не соответствует понятию «другого должностного лица, которому по закону принадлежит право осу­ществлять судебную власть». Это было подчеркнуто в ряде реше­ний Европейского суда. «Только представителю власти, обладаю­щему атрибутами независимости, объективности и беспристраст­ности, ст. 5 Конвенции вверяет судьбу лица, лишенного свободы. Прокурор, который выполняет функцию обвинения, такими свой­ствами не обладает»;

в) каждый, кто был жертвой незаконного ареста или содержа­ния под стражей, имеет право на компенсацию причиненного ущерба.

О необходимости сообщать обвиняемому сущность предъявлен­ного обвинения говорилось выше. Применительно же к арестованному дополнительно подчеркивается, что это надо делать в сроч­ном порядке.

О праве обвиняемого быть судимым в разумные сроки также  уже говорилось выше, но применительно к арестованным «разум­ный срок» должен быть короче. Новым для российского законода­тельства и практики является требование, чтобы задержанный (арестованный) был в срочном порядке доставлен к судье, который должен решить вопрос о законности ареста. Решая этот вопрос, судья либо дает санкцию на арест, либо освобождает под залог или под иную гарантию явки в суд для судебного разбирательства. Это правило уже зафиксировано в Конституции РФ, которая в ст. 22 установила, что до судебного решения лицо может быть подверг­нуто задержанию на срок не более 48 часов. Это вполне приемле­мый срок по международным меркам. Однако реализация этой конституционной нормы задержана до принятия нового УПК РФ.  

Российское законодательство начиная с 1981 г. предусматривает и   возмещение ущерба, причиненного незаконным арестом. Под не­законным арестом (задержанием) понимаются случаи, когда задер­жанный или арестованный был оправдан судом или в отношении его дело было прекращено по реабилитирующим основаниям.

В международных нормах подчеркивается, что арест до разре­шения вопроса о виновности судом не должен быть «общим правилом» и рекомендуется исходить из «презумпции оставления обвиняемых на свободе». Это означает, что обвинительная власть должна опровергнуть перед судом указанную презумпцию, т.е. доказать, что обвиняемого (подозреваемого) нельзя оставлять до суда на свободе.

По одному из дел, рассмотренных Европейским судом, было подчеркнуто, что «праву на свободу в демократическом обществе по смыслу Конвенции придается настолько большое значение, что лицо не может лишиться защиты Конвенции только на том осно­вании, что оно добровольно предстало для лишения свободы».* Это, в частности, объясняет, почему задержанного или арестован­ного необходимо срочно доставить судье, несмотря на то, что он может и не возражать против ареста.

_____________________

* Алексеева Л. Б., Жучков В.М., Лукашук И. И. Международные нормы о правах человека и применение их судами Российской Федерации. М., 1996. С. 139

Строгие правила существуют и для лишения свободы при принудительном помещении гражданина в больницу закрытого типа для психиатрического лечения или освидетельствования (экс­пертизы).

Помещение в психиатрический стационар обвиняемых возмож­но только по судебному решению.

Такое правило установлено и в России в 1992 г. Законом РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

Согласно Конвенции и ст. 9 Пакта каждому, кто лишен свободы вследствие ареста, предоставляется право опротестовать в суде законность такой ограничительной меры. Это правило предпола­гает не только наличие первоначального, но и периодического контроля за законностью и обоснованностью ареста. Если появят­ся новые обстоятельства или произойдут изменения в положении содержащегося под стражей, соответственно возникнет необходи­мость пересмотреть решение о содержании под стражей, которое первоначально было законным. Кроме этого, Европейский суд дал разъяснение, что разумные интервалы пересмотра дела о предва­рительном заключении должны быть сравнительно короткими. Если принять во внимание, что по действующему законодательст­ву срок содержания обвиняемого под стражей может продлеваться четыре раза, то получается, что обвиняемый в течение 24 месяцев (предельный срок содержания под стражей до передачи дела в суд) может обратиться в суд с жалобой на законность и обосно­ванность ареста пять раз (с первоначальной жалобой в течение двух месяцев и затем с жалобами при продлении сроков). Такое положение дел по международным меркам считается приемлемым, тем более, что ничто не препятствует обвиняемому и его защитнику в любое время обратиться к прокурору с просьбой об освобожде­нии на основании ст. 101 УПК РСФСР, позволяющей прокурору отменить эту меру пресечения, если в ней отпадает необходимость.

Международные нормы предусматривают и определенные га­рантии, которые необходимо соблюсти при рассмотрении судом вопроса о законности и обоснованности применения к обвиня­емому меры пресечения в виде заключения под стражу. «Не­смотря на то, что процедура рассмотрения вопроса о законности и обоснованности содержания под стражей не может  быть такой же, как процедура судебного разбирательства для окон­чательного разрешения вопроса о виновности лица и его нака­зания, тем не менее комиссия по правам человека и Суд кон­статировали, что определенные элементы справедливости должны держаться и в разбирательстве в соответствии со ст. 5 Кон­венции (ст. 9 Пакта)».

К таким элементам справедливости Европейский Суд, в част­ности, относит следующее: а) обвиняемый должен знать основания

и причины ареста; б) иметь доступ к материалам дела, которые используются при проверке решения о содержании его под стра­жей; в) должен быть выслушан в суде; г) иметь право пользоваться услугами адвоката.

Как видно, российская процедура рассмотрения вопроса о законности и обоснованности ареста, предусмотренном ст. 220 УПК РСФСР, соответствует указанным международным стан­дартам.

7. Свобода от вмешательства в личную и семейную жизнь защищена ст. 12 Декларации, ст. 17 Пакта и ст. 8 Конвенции.

Статья 8 Конвенции гласит: «Каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни, неприкосновенность его жилища и тайну корреспонденции. Не допускается вмешательство государственных органов в осуществление этого права, за исклю­чением случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах государственной безопас­ности, общественного порядка или экономического благосостоя­ния страны, для поддержания порядка и предотвращения преступ­лений, охране здоровья или защиты нравственности или защиты Прав и свобод других лиц».

Анализ текста ст. 8 Конвенции показывает, что общий запрет вмешательства в личную и семейную жизнь сопровождается ого­ворками, т.е. такое вмешательство допускается, если это необхо­димо в указанных в данной статье целях, в том числе в целях борьбы с преступностью, но это уже должно быть в обязательном порядке предусмотрено законом.

Для того чтобы государства не злоупотребляли предоставлен­ными им полномочиями, Европейская Комиссия по правам чело­века установила правило строгого толкования оговорок. Во-пер­вых, достаточно строгие требования предъявляются к закону, который разрешает вмешательство в личную и семейную жизнь, нарушение неприкосновенности жилища и тайны корреспонден­ции. Такой закон (норма закона) должен быть доступен для ознакомления и изложен с достаточной точностью для того, чтобы гражданин мог сообразовывать с ней свое поведение. Так, в решении по одному из рассмотренных дел Европейский суд запи­сал: «Если степень усмотрения, предоставленная исполнительной власти, не ограничена, то это противоречит принципу законности». Для того чтобы обеспечить лицу соответствующую защиту от произвола, в законе должны быть достаточно ясно определены объем и порядок осуществления такого усмотрения компетентны­ми властями с учетом цели данной меры.

Указывая на цели той или иной меры, разрешающей вмеша­тельство, государство не может ссылаться на общую необходи­мость. Оно должно конкретно формулировать в законе цели, для того, чтобы можно было проверить, насколько они соответствуют тем, которые предусмотрены в указанных выше международных

нормах.

Практически все государства предусматривают в своем законо­дательстве, регулирующем сферу борьбы с преступностью, воз­можность при определенных условиях вторжения в жилище по­мимо воли проживающих в нем лиц для проведения осмотра места происшествия, обыска, выемки; возможность прослушивания те­лефонных переговоров, перлюстрации корреспонденции. Преду­смотрено это и в российском законодательстве. Важно подчерк­нуть, что в ходе проведения правовой реформы, ориентирующейся в том числе и на международные нормы о правах и свободах гражданина, наше законодательство как на конституционном, так и на отраслевом уровне, пошло по пути усиления гарантий от незаконного и произвольного вмешательства в личную жизнь путем установления судебного контроля за проведением оператив­но-розыскных и процессуальных действий, связанных с таким вмешательством, а также путем четкого определения в законе оснований, условий и процедуры их проведения.