ГЛАВА XXIII ДОГОВОР БЕЗВОЗМЕЗДНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ (ДОГОВОР ССУДЫ)
1. ПОНЯТИЕ ДОГОВОРА БЕЗВОЗМЕЗДНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Наименование гл. 36 ГК «Безвозмездное пользование» выражает основную сущность данного договора. Имеется в виду, что им охватываются отношения, возникающие при безвозмездной передаче стороной принадлежащей ей вещи контрагенту во временное пользование с последующим возвратом. Таким образом, в отличие от другого безвозмездного договора, также связанного с передачей вещи, - дарения, рассматриваемый договор опосредствует движение его предмета между контрагентами в обоих направлениях. К этому следует добавить, что передача вещи в безвозмездное пользование не оказывает никакого влияния на ее принадлежность: и до передачи вещи, и во время пользования ею контрагентом, а равно и после ее возвращения - на всех этих стадиях вещь, о которой идет речь, не меняет своей принадлежности.
Один из конститутивных признаков рассматриваемого договора составляет его длительный характер. В отличие от договора дарения, исполнение которого передачей вещи заканчивается, при безвозмездном пользовании юридическая связь между сторонами, как правило, с передачей вещи лишь возникает(1)
1. Свод законов гражданских Российской империи в свое время не нашел договору дарения места в кн. 4 «Обязательства по договорам», включив его в кн. 3 «О приобретении и укрепления прав на имущество» (Свод законов Российской империи. Т. X. Ч. 1). Дарение оказалось в одном ряду с «завещанием», «приданым», «наследованием по закону». В этой же связи О.С. Иоффе впоследствии, имея в виду ГК РСФСР 1964 г., усматривал отличие дарения от всех прочих договоров в том, что они служат «основанием» возникновения обязательств между заключившими их лицами. «Но так как в дарственном акте передача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера договора дарения. Иначе говоря, дарение, как реальная сделка, никаких обязательственных правоотношений не порождает, а заключается путем исполнения сделки, сразу же превращающей одаряемого в собственника имущества, полученного в виде дара» (Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С.395-396).
746
В частности, именно из этого проистекали трудности при определении содержания договора безвозмездного пользования.
В силу различных причин у договора, опосредствующего безвозмездное пользование, была своя, во многом отличная от других договоров судьба. Это отличие выразилось прежде всего в том, что начиная с римского права у данного договора длительное время отсутствовала достаточно устойчивая собственная модель. По этой причине нередко не совпадали представления о соотношении интересов сторон в договоре безвозмездного пользования и даже представления о том, какая из них должна быть признана более слабой, нуждающейся в особой защите, а равно и о том, в чем эта особая защита должна состоять .
В разное время и в разных странах использовались и используются для данного договора положения, заимствованные из разных не только сходных, но и существенно отличающихся от него типов (видов) договоров.
Весьма симптоматично, что даже широко применяемое до сих пор одно из наименований этого договора (имеется в виду «ссуда») заимствовано из договорных отношений, ничего общего с рассматриваемым договором не имеющих.
Не случайно Д.И. Мейер, приведя определение договора ссуды как такого, «по которому одна сторона безвозмездно предоставляет другой право пользования... на определенное или чаще на неопределенное время»(1), высказал вслед за этим следующие, заслуживающие внимания и теперь, соображения: «Рассматривая определение законодательства о ссуде, мы находим, что положение этого договора в законодательстве довольно странное. В общежитии под ссудой разумеется нечто неопределенное: ссудой называют иногда заем, как возмездный, так и безвозмездный; ссудой называется и безвозмездное предоставление пользования вещью. Та же неопределенность понятия проявляется и в законодательстве: определяя ссуду как договор о безвозмездном предоставлении права пользования вещью, законодательство нередко называет ссудой заем, по которому переходит уже не право пользования, а право собственности на имущество и устанавливаются юридические отношения, совершенно иные, нежели по ссуде. Определяя, что по прекращении договора ссужаемое лицо обязано возвратить вещь в том же виде, в каком ее получило, законодательство говорит о провианте, фураже как о предметах ссуды, но, разумеется, провиант, фураж - такие имущества, которые лицом ссужаемым не возвращаются в том же виде, а лишь в том же количестве и такого же качества. Называя нередко денежный заем ссудой, законодательство определяет, что деньги не могут быть пред-
1. Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2-х ч. По испр. и доп. 8-му изд., 1902. Ч. 2. М., 1997 (Сер. Классика российской цивилистики). С. 272.
747
метом ссуды на том основании, что тогда договор обращается в заем, так как заем может быть и безвозмездным»(1)
Продолжая обоснование своего негативного отношения к соответствующей договорной конструкции, Д.И. Мейер одновременно подчеркивал, что «самые элементы, из которых складывается понятие о ссуде, как определяется она в законодательстве, сгруппированы как-то случайно: нельзя сказать, чтобы именно эти элементы должны были составлять характеристику ссуды»(2).
Обращение к истории развития соответствующего института в других странах может служить доказательством справедливости большей части приведенных Д.И. Мейером сомнений.
В Древнем Риме сосуществовали два вида близких к рассматриваемому в настоящей главе договорному типу отношений. Прежде всего речь идет о commodatum, который обычно в русском переводе как раз и признавался договором ссуды. Commodatum (коммодатум) представлял собой «договор, в силу которого одно лицо (коммодант, commodans) передает другому (коммодатарий, commodatarius) вещь во временное безвозмездное пользование»(3). Commodatum служил для коммодатария основанием приобретения фактической власти над вещью - detentio. В то же время не только право собственности, но и право владения вещью сохранялось за коммодантом. На последнем как на собственнике лежал риск случайной гибели вещи. Правда, подобно хранению в данном случае признавался известный приоритет по отношению к вещному праву права обязательственного. Имелось в виду, что при конкуренции требований о возврате вещи, исходящих от собственника и того, кто передал вещь, не будучи собственником, преимущество отдавалось последнему даже тогда, когда выступающим в этой роли оказывался вор.
Особенность commodatum состояла в том, что без какого бы то ни было встречного удовлетворения вещь должна была быть передана в пользование, а по прошествии определенного времени возвращена. Коммодатарий как лицо, не имевшее ни права собственности, ни права владения по отно-
1. Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 272. Еще дальше в этом смысле пошел П.П. Цитович: «В общежитии ссуда понимается не как договор, а как дружеское одолжение, услуга (officium), взаимные отношения сторон, основанные на взаимном доверии (нередко секрете), они чужды всякому установлению прав и обязанностей в юридическом смысле этих слов. Вот почему договор ссуды - скудная тема для определенного закона» (Цитович П.П. Обязательства по русскому гражданскому праву. Киев, 1994. С. 58).
2. Мейер Д.И. Указ. сеч. Ч. 2. С. 272.
3. Покровский И.А. История римского права. Пг., 1918. С. 324.
748
шению к переданной ему вещи, должен был возвращать вместе с ней и плоды (fructus). Последнее приобретало особое значение после того, как наряду с движимостью возможным предметом commodatum была признана недвижимость в виде земельного участка и (или) находящихся на нем строений. Возвращение вещи коммоданту должно было происходить в срок, установленный договором, а при отсутствии специального условия на этот счет в самом договоре срок возврата определялся «по справедливости». На коммодатария возлагалась обязанность относиться к вещи с заботливостью, пределы которой определялись традиционным эталоном - «с заботливостью отца семейства».
Римское право столкнулось с возможностью заключения договора ссуды в исключительных случаях также в интересах обеих сторон - того, кто передал вещь, и того, кто получил ее в пользование. Тогда, если в виде общего правила ответственность за сохранность вещи коммодатарий должен был нести независимо от формы своей вины, то при наличии особого интереса также у коммоданта ответственность перед ним могла наступить лишь при наличии в действиях коммодатария commodatarius dolus или culpa lata. Тем самым оказывался определенным образом разделенным риск наступления негативных последствий соответствующих нарушений между сторонами с учетом имеющегося у них интереса к передаче вещи в пользование.
Наряду с такого рода адресованными и коммодатарию прямыми исками - actio commodati directa, применительно к вещам движимым при определенных обстоятельствах могла наступать ответственность коммоданта в форме actio commodati contrario. Один из примеров - предоставление коммодантом для хранения вина испорченной бочки, из которой по этой причине вытекло содержимое.
В число actio commodatum contrario могли входить требования коммодатария о возмещении чрезвычайных издержек (затрат), понесенных с согласия коммоданта, а при отсутствии такого согласия - подпадающих под признаки negotiorum gestio (один из примеров - усиленное кормление переданной лошади). Возмещению подлежали последствия причинения вреда коммодантом (например, тогда, когда он истребовал обратно переданную для поддержки крыши подпорку, вследствие чего крыша обвалилась)(1).
1. Дернбург Г. Пандекты. Обязательственное право. М., 1900. С. 293. В Дигестах можно найти аналогичный пример, связанный с именем Помпония: «Если я дам тебе в ссуду лошадь, чтобы ты пользовался ею до известного места, и если эта лошадь испортилась без всякой вины с твоей стороны, то ты не являешься ответственным по иску из договора «ссуды»; ибо моя вина в том, что я ссудил лошадь на такой длинный путь, что она не могла вынести этой работы» (Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты в пер. и с примеч. И.С. Перетерского. М., 1984. С. 232).
749
Вторым предшественником современного договора безвозмездного пользования был отдаленно связанный с нею прекарий (precarium). Его происхождение связано с существованием еще в древнейшие времена внедоговорных отношений, суть которых выражалась в безвозмездной отдаче вещи в пользование «из жалости» (с возвратом по первому требованию). Как отмечал Г. Дернбург, precarium с древнейших времени являлся для римлян весьма важным социальным, но притом чисто фактическим отношением, в силу которого патрон своему клиенту или вообще знатные или богатые люди зависящему от них незначительному человеку оказывали из снисхождения и безвозмездно различные милости. Отношение к принявшему эту милость - прекаристу не было юридическим, а основывалось на доверии. Право, согласно древнеримским воззрениям, являлось резко ограниченной областью, где господствовали строгие правила и формы. Характерной же чертой precarium было отсутствие этих условий(1) Что же касается возврата вещи к определенному сроку, то соответствующее обязательство было договорным с тем, однако, что этот договор носил самостоятельный характер, связанный с precarium, но находившийся все же за его пределами. Precarium особенно близок к различного рода адресным пожертвованиям, которые исходили от патрона и были адресованы его клиентам. Один из вариантов - передача имущества в безвозмездное пользование вольноотпущеннику его бывшим хозяином. Отношения между сторонами в данном случае были заведомо неравными и строились на доверии. Указанным отношениям была имманентна возможность требовать возврата вещи, вследствие чего отказ от ее получения обратно не мог влечь никаких последствий. При этом само по себе заявленное требование о возврате вещи означало потерю лицом, которому передана вещь, права на ее удержание у себя.
Особенность precarium состояла, среди прочего, в том, что в зависимости от характера отношений на его основе вещь могла быть передана не только в держание (detentio), но и во владение. Имея в виду это последнее обстоятельство, Ю. Барон усматривал элементы precarium в некоторых современных ему отношениях. При этом он приводил два примера: предоставление покупателю права в определенных случаях пользоваться купленной вещью до ее оплаты, а также оставление заложенной вещи у залогодателя(2).
1. См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 293.
2. См.: Барон Ю. Система римского гражданского права. Вып. 3. Кн. IV: Обязательственное право. СПб., 1909. С. 168. Об использовании precarium в феодальный период применительно к земельным участкам, передаваемым Церковью и короной во временное пользование (до отмены пожалования на определенный срок), а впоследствии и пожизненно (в частности в России), см.: Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948. С. 224 и сл.
750
Во Французском гражданском кодексе (ФГК) рассматриваемый договор представлен в тесной связи с займом, более того, как одна из разновидностей займа. Кодекс построен таким образом, что единый договор займа (du pret) делится на два вида, что прямо предусмотрено ст. 1874 ФГК. Основное различие между ними состоит в том, что при одном передаваемая вещь используется, но без ее уничтожения (так называемый заем для пользования (pret a usage), или, иначе, «ссуда» (commodat), а при втором пользование означает потребление вещи. Эта вторая разновидность представляет собой собственно заем (pret) или «потребительский заем» (pret de consommation).
Различие состоит, таким образом, в виде пользования предметом договора. Если при собственно займе одна из сторон предоставляет другой вещи с возложением на нее обязанности возвратить столько же вещей, такого же вида и качества, то при ссуде сторона предоставляет контрагенту вещь именно для пользования с возложением на него обязанности возвратить впоследствии ту же вещь. Основным признаком этого последнего договора является безвозмездность отношений сторон, сохранение права собственности за стороной, передавшей вещь, возможность использования в качестве предмета соответствующего обязательства любую вещь, которая, во-первых, не изъята из оборота, а, во-вторых, относится к числу непотребляемых.
Договор ссуды строится по модели реального договора. Этому договору присуще то, что при нем «нет ни перехода права собственности, ни даже передачи владения в юридико-техническом смысле. Заемщик становится лишь временным держателем вещи. Владельцем остается заимодатель, осуществляющий владение при посредстве заемщика. Вследствие этого риск случайной гибели или порчи вещи несет заимодатель. Случайная гибель вещи освобождает заемщика от обязательства»(1)
Среди обязанностей стороны, получившей вещь в пользование, выделяются такие, как забота об охране и сохранности передаваемой вещи (с использованием знакомого со времен римского права критерия «хороший хозяин»), пользование вещью с учетом ее природы или специальных указаний в договоре и своевременный ее возврат. Нарушение отмеченной обязанности - употребление вещи не по назначению, а равно просрочка возврата вещи влекут за собой наступление повышенной ответственности стороны, которой была предоставлена вещь, - не только вследствие вины, но и вследствие случая. Оценка сторонами вещи в момент ее передачи влечет за собой ответственность стороны, получившей в пользование вещь, за ее гибель даже вследствие случая, если иное не предусмотрено в договоре. Вместе с тем за порчу вещи ответственность наступает лишь при наличии вины.
1. Жюллио де ла Морандьер Л. Гражданское право Франции. Т. 3. М., 1961. С 254-255.
751
Хотя договор, как вытекает из его определения, является односторонним, некоторые обязанности возлагаются и на сторону, передавшую вещь в пользование. Речь идет прежде всего о последствиях причинения этой вещью ущерба контрагенту. В таком случае последний вправе требовать возмещения ущерба, но только при условии, если сторона, предоставившая вещь, знала о ее недостатках, но не предупредила контрагента. В ситуациях, когда «заемщик» (т.е. ссудополучатель в нашем понимании) был вынужден понести расходы, характеризующиеся тремя признаками - чрезвычайные, необходимые и неотложные настолько, что нельзя было заблаговременно предупредить об этом контрагента, - последний обязан возместить эти расходы.
Договор прекращается с истечением указанного в нем срока. А при отсутствии в договоре упоминания о сроке - после того, как цель, для которой была взята вещь, достигнута. Кроме того, суду предоставлена возможность в случае, если будет установлено, что сторона, передавшая вещь, сама испытывает настоятельную и непредвиденную потребность в этой вещи, по ее требованию вынести решение о возврате.
Германское гражданское уложение (ГГУ) выделяет договор «Безвозмездное пользование (ссуда)» в особую главу, признавая таким образом самостоятельный характер соответствующего договора. Эта глава следует за главой «Наем. Аренда» и предшествует главе «Заем».
Особенность правового регулирования договора ссуды состоит прежде всего в признании его консенсуальным. В ГГУ выделены обязанности обеих сторон в договоре. Так, на ссудополучателя возлагается несение расходов по содержанию вещи, если они могут рассматриваться как «обычные» (подобно законодательству ряда других стран приводится в качестве примера кормление переданного животного).
Использование вещи должно осуществляться в соответствии с определенным договором ее назначением (в этом случае ссудополучатель освобождается от ответственности за происшедшие изменения или ухудшения). Ссудополучатель не может без разрешения ссудодателя передавать вещь в пользование третьему лицу. Она должна быть возвращена ссудодателю в установленный договором срок, а при отсутствии в договоре такого срока -в любое время по требованию ссудодателя.
Обязанности ссудодателя включают уведомление ссудополучателя о недостатках передаваемой вещи, а также возмещение его расходов, которые можно рассматривать как укладывающиеся в рамки ведения чужих дел без поручения (negotiorum gestio). Следует особо отметить ограничения ответственности ссудодателя, явно связанные с особым характером договора, который предполагается заключенным в интересах второй стороны -ссудополучателя. Имеется в виду условие, по которому ссудодатель несет
752
ответственность за нарушение договора только при наличии с его стороны умысла или грубой погрешности, а при умолчании об имевшихся недостатках переданной вещи ответственность за причиненные по этой причине убытки ссудополучателю наступает только при наличии умысла.
К числу оснований для возникновения у ссудодателя права на досрочное прекращение договора отнесены: вызванная непредвиденными обстоятельствами потребность в вещи у самого ссудодателя, использование ссудополучателем вещи не по назначению, а также смерть ссудополучателя.
В Швейцарском обязательственном законе (ШОЗ) титул IX «Пользование имуществом» состоит из двух частей: «Пользование вещами» и «Заем». Первая из них имеет в виду то, что обычно называется ссудой. Этот договор построен как консенсуальный и соответственно двусторонний. В нем одна из сторон обязуется предоставить вещь в бесплатное пользование, а контрагент - по окончании пользования возвратить ту же вещь.
Обязанности стороны, получившей вещь, включают пользование ею в соответствии с содержащимися в договоре указаниями, а при их отсутствии -в соответствии со свойствами и назначением вещи; кроме того, пользователю запрещено передавать ее другому лицу. Нарушение той и другой обязанности влечет за собой повышенную ответственность стороны: она должна возместить возникший в результате вред даже тогда, когда речь идет о случае, т.е. независимо от ее вины. Расходы по содержанию вещи распределяются между сторонами следующим образом: на ту из них, которая получила вещь, возлагается несение обычных расходов по содержанию вещи, однако расходы, имеющие исключительный характер и при этом сделанные в интересах «хозяина вещи», падают на последнего. ШОЗ счел необходимым особо выделить ситуацию, при которой одна и та же вещь передана в общее пользование: тогда пользователи несут за нее ответственность солидарно. Как правило, прекращение (окончание) договора наступает в срок, предусмотренный в договоре, а при отсутствии в нем условия о сроке - по завершении использования вещи в соответствии с указанной в договоре целью либо с окончанием периода, в течение которого такое использование могло быть завершено. В Законе предусмотрены основания для досрочного расторжения договора. Два из них связаны с нарушением обязанностей «пользователем». Это - использование им вещи не в соответствии с договором либо передача вещи в пользование другому лицу. Еще три основания не зависят от пользователя. Это - ухудшение состояния вещи, появление у «хозяина» острой нужды в вещи вследствие непредвиденных обстоятельств, а также смерть пользователя. Особую норму в ШОЗ составляет правило, относящееся к договорам «неопределенным» - тем, в которых не оговоре-
753
ны ни время, на которое вещь передана, ни цель пользования. Расторгнуть такой договор «хозяин вещи» может в любое время.
Итальянский ГК содержит главу, посвященную «ссуде». Соответствующий договор признается реальным. Предметом его могут быть, как специально предусмотрено в Кодексе, и движимые, и недвижимые вещи. Предусмотрено обязательство соответствующей стороны возвратить вещь в определенное договором время либо с завершением пользования вещью (с учетом цели, для которой она была передана). В обязанности получателя вещи входит ее содержание и сбережение. Передача вещи третьему лицу допускается только с согласия контрагента. Нарушение перечисленных обязанностей тем, кто принял вещь, порождает у контрагента право требовать расторжения договора и возмещения убытков в соответствии с общими правилами гражданского законодательства на этот счет. Ответственность за случайную гибель вещи у стороны, которая ею пользуется, возлагается на эту сторону.
По модели Французского ГК построены нормы, посвященные рассматриваемому договору, в Гражданском кодексе Луизианы. Соответствующая его глава («Заем» - «Loan») также различает два вида займа: «заем для пользования» (loan for use) и «простой заем» (simple loan). Первый договор представляет собой ссуду. Среди наиболее интересных норм этого Кодекса можно указать, в частности, на ту, которая предусматривает право удержания, принадлежащее стороне, получившей вещь, на случай невыполнения обязанностей контрагентом. Имеется в виду невозмещение им стороне, получившей вещь в пользование, понесенных ею издержек, которые были необходимы для сохранения находящейся у нее в пользовании вещи.
В Своде законов гражданских Российской империи в одной главе оказались «заем» и «ссуда имущества». При этом, в отличие, например, от ФГК, они рассматривались как самостоятельные договоры.
Ссуде было посвящено лишь несколько статей, из-за чего в соответствующих случаях приходилось пользоваться главным образом общими нормами обязательственного права. Определение ссуды, по мнению, например, К.Н. Анненкова, «очень близкое по существу к праву римскому»(1), сводилось к следующему: в силу договора ссуды «одно лицо уступает другому право пользоваться своим движимым имуществом под условием возвращения его же самого и в том же состоянии, в каком оное было дано, без всякого за употребление возмездия». Таким образом, соответствующий договор относился к числу реальных.
В примерный перечень имущества, могущего быть переданным по договору, Свод включил домашний и рабочий скот, орудия, которыми поль-
1. Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. IV: Отдельные обязательства. СПб.. 1904. С. 363.
754
зуются при определенном промысле, платье, вещи, домашние приборы. При этом исключалась возможность передачи в безвозмездное пользование в виде общего правила имущества казны.
Остальные статьи главы, относящейся к ссуде, были посвящены основным обязательствам ссудополучателя: пользоваться имуществом в соответствии с условиями договора, а при отсутствии в нем таких условий – в соответствии с назначением имущества. В случаях порчи имущества «нерадением» того, кому была передана вещь, он обязан был возместить цену имущества, имея при этом возможность оставить его у себя.
Критика в литературе правового регулирования ссуды в Своде была связана главным образом с тем, что за пределами договора оказалась недвижимость(1); обращалось внимание на «скудость норм»(2) и др.
Эти и другие недостатки призвано было восполнить разрабатывавшееся Гражданское уложение.
Проект Гражданского уложения включил специальную главу «Ссуда», которая оказалась между главами о найме и займе. Соответствующий договор, как следует из его определения, также является реальным. При этом правила о ссуде должны были применяться к договорам о передаче в безвозмездное пользование недвижимого имущества. Основное содержание главы составляли обязанности ссудополучателя («ссудопринимателя»). В это число входило пользование вещью согласно договору, а при отсутствии в нем таких указаний - в соответствии со свойствами и назначением вещи. Ссудополучатель не должен был передавать вещь другому лицу в пользование без согласия контрагента, а также был обязан своевременно возвращать вещь.
1. Так, Г.Ф. Шершеневич считал, что позиция Свода не соответствует практике, приводя в виде примера случаи, когда «одно лицо, уезжая за границу, передает другому в пользование до своего возвращения дом, квартиру или, отправляясь летом на Кавказ или в Крым, отдает свою дачу». При этом автор отмечал, что «такое отношение не подойдет ни под один из признанных законом договоров, тогда как оно представляет собою не что иное, как ссуды» (Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1912. С. 579). Аналогичную позицию занимал Д.И. Мейер, весьма резко выступавший на этот счет: «Спрашивается, какой же юридический интерес связывается с тем, что предметом ссуды полагается только имущество движимое, разве законодательство запрещает быть щедрым относительно имущества недвижимого: можно считать незаконным договор, по которому одно лицо безвозмездно предоставляет другому пользование недвижимым имуществом на том основании, что это будет та же ссуда? И разве мы не встречаем в действительности случаев такого рода, что домохозяин безвозмездно предоставляет кому-либо помещение в своем доме или распоряжается завещательно в пользу какого-либо лица о безвозмездном пользовании в своем доме» (Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 273).
2. См.: Анненков К.Н. Указ. соч. С. 363.
755
Ответственность ссудополучателя за гибель или повреждение вещи в определенных случаях наступала независимо от его вины, в частности, когда при общей опасности для полученной и его собственной вещи, имея возможность спасти одну из них, он выбрал собственную. Поклажедатель, как это имеет место и по законодательству многих других стран, должен был нести «обыкновенные издержки» с тем, что издержки «чрезвычайные», необходимые для сохранения вещи, должны ему возмещаться ссудодателем, если ссудополучатель не имел возможности своевременно сообщить ему об этом.
Если в договоре отсутствовало условие о сроке и не были указаны цели ссуды, то, подобно Швейцарскому обязательственному закону, в этом случае ссудодатель мог потребовать возврата вещи в любое время.
Первый Гражданский кодекс РСФСР (1922 г.) не упоминал о договоре ссуды (безвозмездного пользования), хотя на практике он применялся, и уже по этой причине имелись основания для его исследования в литературе. Глава, посвященная этому договору, выделялась в учебниках(1) Она нашла свое место в книге «Отдельные виды обязательств» (автор соответствующей главы - А.И. Пергамент). В этой работе, в частности, отмечалось, что в условиях, когда отсутствовало специальное регулирование рассматриваемого договора, приходилось использовать различного рода правила и инструкции. Однако их было явно недостаточно и к тому же они охватывали лишь часть возникавших вопросов. Поэтому при разрешении соответствующих споров судьи вынуждены были в основном применять статьи из общей части обязательственного права ГК 1922 г., а также по аналогии -статьи Кодекса, посвященные имущественному найму(2).
Впервые рассматриваемый договор был выделен в ГК 1964 г. Посвященная ему гл. 29 оказалась непосредственно за главами «Имущественный наем» (гл. 27) и «Жилищный наем» (гл. 28). Состоящая из восьми статей, эта глава содержала отсылки к такому же количеству статей главы «Имущественный наем».
Действующий ГК так же, как и его предшественник, поместил договор ссуды в главу, следующую за главами «Имущественный наем» и «Жилищный наем». Соответствующая глава в действующем ГК носит название «Безвозмездное пользование» и предусматривает, что (то договору безвозмездного пользования (договору ссуды) одна сторона (ссудодатель) обязуется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование
1. Так, в учебнике «Гражданское право» (Ч. II. М., 1938) ссуда оказалась в одной главе с займом (гл. 23 «Заем и ссуда»), а в изданном позднее учебнике «Гражданское право» (Т. 2. М., 1944) ей уже была посвящена специальная глава - гл. 30 «Договор о безвозмездном пользовании имуществом (договор ссуды)».
2. См.: Отдельные виды обязательств. М., 1954. С. 194-195.
756
другой стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она ее получила, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором» (ст. 689).
Приведенное определение близко к тому, которое включалось в гл. 29 ГК 1964 г. Вместе с тем можно указать и на некоторые отличия между содержащимися в определениях соответствующих договоров решениями в указанных кодексах.
Прежде всего речь идет о том, что в ГК 1964 г. соответствующая глава именуется «Безвозмездное пользование имуществом», при этом в определении договора (ст. 342) и в целом во всей главе речь шла о переходе не «вещи», а «имущества». Отказ от термина «имущество» и замена его «вещью» в действующем Кодексе сняли какие бы то ни было сомнения по поводу того, что предметом рассматриваемого договора «права», в отличие от вещей, быть не могут(1)
Другая новелла ГК может быть расценена уже не столь однозначно. Речь идет о том, что новый Кодекс счел необходимым использовать, по крайней мере в качестве альтернативы, традиционное название соответствующего договора – «договор ссуды», пренебрегая, как и законодатель дореволюционной России, тем, что термин «ссуда» использовался также применительно и к другому договору - займа. Следует отметить, что ГК 1964 г. не только в определении, но и во всех остальных нормах соответствующей главы не упоминает о ссуде. Это повлекло за собой необходимость отказаться от традиционного наименования контрагентов в этом договоре. В результате, в отличие от действующего Кодекса, в ГК 1964 г. ссудодатель именуется «одна сторона», а ссудополучатель - «другая сторона». Это вызвало известные затруднения технического характера при индивидуализации в соответствующих нормах участников договора.
С сомнениями относительно целесообразности использования термина «ссуда» применительно к договору возмездного пользования, высказанными, как было показано, Д.И. Мейером, можно было встретиться в литературе не только дореволюционной, но и относящейся ко времени действия ГК
1. Этот вопрос исследовался в русской дореволюционной литературе. Убедительные аргументы против возможности передачи в безвозмездное пользование прав содержатся в издании: Гражданское Уложение: Проект Высочайше утвержденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Книга пятая: Обязательства. Том второй. С объяснениями. СПб., 1899. С. 135. Споры по тому же вопросу возникали в послереволюционное время. По этому поводу, в частности, А.И. Пергамент высказывалась за то, что хотя право и может быть теоретически предметом ссуды (пример - облигации), но эта форма ссуды «практически, однако, вряд ли имеет значение» (Отдельные виды обязательств. С. 199).
757
1922 г. Не случайно В.А. Рясенцев одну из своих еще довоенных работ без каких-либо оговорок назвал «Договор безвозмездного пользования»(1) Несколько лет спустя против использования применительно к рассматриваемому договору термина «ссуда» выступила А.И. Пергамент. Соответствующие положения она обосновывала следующим образом: «В советской цивилистической литературе настоящий договор именовался ссудой. Однако ввиду применения того же термина к некоторым видам займа (как-то займа семян - семенная ссуда) и одновременно обозначения тем же термином предмета займа, предоставляемого кредитными учреждениями, возникает потребность в самостоятельном его наименовании»(2).
Нам представляется, что использование термина «ссуда» и производных от него («ссудодатель» и «ссудополучатель») не заслуживает такой критики. Прежде всего это связано с тем, что в гражданском праве немало различных по смыслу правовых категорий, для обозначения которых в качестве терминов используются омонимы. Примерами последних могут быть такие, как «гарантия», «рента», «договор», да и самое «право» (имеются в виду субъективный и объективный его смысл). По этой причине есть все основания солидаризироваться с позицией О.С. Иоффе. «Договор ссуды, - писал он, имея в виду Гражданский кодекс 1964 г., - именуется в ГК договором безвозмездного пользования имуществом. Отказ от термина «ссуда» обусловлен тем, что в обыденной речи это слово употребляется как синоним займа. В таком же значении его применяют и нормативные акты, посвященные, например, банковскому предоставлению (банковской ссуде). Но в русском юридико-техническом словаре термин «ссуда» появился для обозначения не займа, а именно предоставления имущества в безвозмездное пользование. Для краткости изложения этот термин и будет использован в дальнейшем (имеется в виду дальнейшее изложение в книге, из которой приведена настоящая цитата. - МД)»(3).
Таким образом, речь идет о возможности каждый раз вкладывать в этот термин соответствующий смысл. Определенную неудовлетворенность по поводу возврата к термину «ссуда» в действующем ГК высказал А.Ю. Кабалкин(4). В подтверждение смешения автор сослался на акт, в котором ссуда используется в ином, чем в гл. 36 ГК, смысле. Таких примеров немало. Достаточно указать на то, что в одной из справочно-поисковых информационных систем («Консультант Плюс») их содержится около 400. Однако вряд ли можно себе представить, чтобы на практике возник вопрос
1. См.: Советская юстиция. 1938. № 19.
2. Отдельные виды обязательств. С. 186.
3. Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 392.
4. См.: Кабалкин А.Ю. Договор безвозмездного пользования // Советская юстиция 1997. № 10. С. 18.
758
о том, что имели ли в виду стороны в данном договоре или законодатель в правовом акте - безвозмездное пользование вещью или выдачу кредита. Тем более что за пределами договоров безвозмездного пользования по общему правилу в соответствующих актах обычно содержатся прямые указания: «бюджетная ссуда», «банковская ссуда» и др.(1)
Конструкция рассматриваемого договора слагается из определенного числа обязательных элементов. В самом схематичном виде они могут быть сведены к трем, а именно: вещь как предмет договора (1), передача ее в пользование (2) и, наконец, возвращение вещи (3). Фундаментом всей соответствующей конструкции служит безвозмездность отношений сторон.
Для оценки этого последнего обстоятельства следует иметь в виду действие основных начал гражданского права, закрепленных в ст. 1 ГК. Не только безвозмездность, но и возмездность не являются конституирующими признаками гражданского законодательства. Об этом можно судить по тому, что ни та, ни другая не упомянуты в числе начал этой отрасли в ст. 1 ГК, а также в характеристике регулируемых гражданским законодательством отношений, которая содержится в ст. 2 ГК. И только применительно к одному из видов отношений - тех, которые складываются между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием, можно признать, что в виде общего правила безвозмездность находится именно за их пределами. Этот вывод следует из того, что сама по себе предпринимательская деятельность как таковая осуществляется на свой риск и направлена на систематическое извлечение прибыли из пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в установленном законом порядке.
1. В частности, можно сослаться на Закон РФ «О залоге» (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 23. Ст. 1239), Указ Президента Российской Федерации от 20 февраля 1995 г. «Об утверждении Перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения» (СЗ РФ. 1995. № 9. Ст. 734). постановления Правительства РФ от 12 апреля 1996 г. «Вопросы Федерального фонда поддержки малого предпринимательства» (СЗ РФ. 1996. № 16. Ст. 1901). от 14 марта 1997 г. «О закупках и поставках сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для обеспечения военных и других потенциальных потребителей федерального продовольственного фонда в 1997 году» (СЗ РФ. 1997. № 11. Ст. 1330), от 8 июля 1997 г. «Вопросы Федеральной службы России по делам о несостоятельности и финансовом оздоровлении» (СЗ РФ. 1997. № 28. Ст. 3456), от 15 мая 1999 г. «О предоставлении бюджетных ссуд для реализации высокоэффективных контрактов на производство и поставку продукции, в том числе на экспорт» (СЗ РФ. 1999. № 21. Ст. 2629), и др.
759
Если иметь в виду включенное в п. 1 ст. 1 ГК указание на то, что гражданское законодательство основывается на признании, среди прочего, равенства участников регулируемых им отношений, свободы договоров, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, приходится признать, что возникновение договорного отношения возможно только при условии, что интерес к этому имеет каждая из его сторон. Это следует из того, как справедливо отмечал Г. Гукасян, что «интерес как таковой, будучи осознанным, выступает как стимул деятельности»(1) Именно интерес является исходным при формировании необходимой для заключения договора воли его сторон.
В виде общего правила такой интерес рождает то, что п. 1 ст. 423 ГК называет «платой или иным встречным предоставлением за исполнение своих обязанностей», признавая одновременно именно этот признак необходимым и достаточным для выделения возмездных договоров.
Указанный в п. 1 ст. 423 ГК признак в силу п. 3 той же статьи предполагается, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора.
Возмездность договора особенно четко выражена в четырехчленном делении инноминативных договоров, которое существовало в римском праве. Это достигалось путем использования одного лишь слова ut («чтобы»). Имеется в виду, что инноминативные (безымянные) контракты должны были непременно относиться к одной из следующих групп: do ut des («даю, чтобы (ты) дал»), do ut facias («даю, чтобы (ты) сделал»), facio ut des («делаю, чтобы (ты) сделал»), facio ut facias («делаю, чтобы (ты) сделал»).
Вместе с тем, на наш взгляд, интерес является побудительной причиной для вступления обеих сторон в договорные отношения не только возмездные, но и безвозмездные.
В частности, интерес к договору безвозмездного пользования существует как у ссудополучателя, так и у ссудодателя. Все дело лишь в том, что интерес последнего в договор не включается, находясь вне его.
Различие интересов, о котором идет речь, учитывается не только в материальном, но и в процессуальном праве. Интерес, включенный в договор, как раз и представляет собой один из вариантов «охраняемых законом интересов». Нарушение или оспаривание именно такого интереса, не отлича-
1. Гукасян Г. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С. 16. Развернутое положения, относящиеся к роли интереса как побудителя к совершению действий, связанных с пренебрежением субъективными гражданскими правами, см.: Братусь С.Н. Субъекты гражданских прав. М., 1950. С. 20 и сл.. – а также специальное исследование: Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве // Советское государство и право. 1967. № 1. С. 49 и сл.
760
ясь в этом смысле от нарушения или оспаривания субъективного права, служит основанием для признания за лицом права на судебную защиту. Указанное правило закреплено в ст. 3 Гражданского процессуального и в ст. 4 Арбитражного процессуального кодексов.
Приведенные положения можно проиллюстрировать на примере рассматриваемого договора. Его безвозмездность проявляется в том, что «пользователь чужого имущества получает соответствующую имущественную выгоду за счет другого лица (собственника), на которого целиком ложатся все расходы, связанные с использованием и износом вещи»(1) Однако сделанный из этого вывод - «следовательно, такой договор не имеет имущественного интереса для ссудодателя»(2) - не всегда верен. Так, когда родные и близкие знаменитого писателя, ученого, общественного деятеля и т.п. безвозмездно передают находящиеся у них его вещи в виде экспонатов организаторам посвященной этому лицу выставки, совершенно очевидно, что у них действительно отсутствует имущественный интерес к заключению договора, на основе которого предоставляются экспонаты. Иное дело, если в качестве экспонента на очередной авиационной выставке выступает авиационный завод, который передает образец разработанной им модели. Тогда есть все основания полагать, что у ссудодателя имеется явный интерес имущественного характера для участия в подобной выставке, в частности, речь идет о рекламе изделия, рассчитанного на последующий его сбыт. Однако и этот договор все равно обладает признаком безвозмездного пользования, поскольку интерес завода в договор не включается. По этой причине имеющийся у ссудодателя интерес признаками защищаемого законом не обладает. А потому, если надежды завода на последующую реализацию построенных по выставленному образцу моделей не оправдаются даже вследствие обстоятельств, зависящих от организатора выставки, требовать возмещения своих убытков, в том числе неполученной прибыли, завод не сможет.
Отвергать возможность существования имущественного интереса у ссудодателя нельзя и потому, что сам этот интерес может быть не только прямым, но и косвенным. Так, в определенных случаях, передав вещь в безвозмездное пользование, ссудополучатель тем самым освобождает себя от несения необходимых издержек по пользованию ею. Так произойдет при передаче во временное безвозмездное пользование животного. Аналогичная ситуация складывается при предоставлении в безвозмездное пользова-
1. Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 2. М., 1993. С. 145. Еще дальше в этом вопросе пошел Э. Лаасик, считавший, что «все договоры безвозмездного пользования имущества заключаются в интересах ссудополучателя» (Лаасик Э.Я. Советское гражданское право. Часть особенная. Таллин, 1980. С. 121).
2. Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 2. С. 145.
761
ние простаивающего цеха, благодаря чему предприятию-ссудодателю не нужно будет нести расходы по оплате охраны, которую оно иначе вынуждено было бы содержать.
Договор, вторым названием которого служит ссуда, относится к числу. тех, для которых безвозмездность - непременный их признак. И именно этот признак приобретает в конечном счете решающее значение для формирования соответствующего договорного типа. Точно так же, как возмездность служит непременным признаком договора купли-продажи, подряда или мены и т.п., безвозмездность необходима для выделения таких типов договоров, как дарение или безвозмездное пользование.
Наряду с этим существуют и такие договоры, для которых «безвозмездность» необходима только для внутренней, т.е. видовой классификации в рамках единого типа договоров. Один из примеров таких договоров - заем, который может быть в равной мере как процентным (т.е. возмездным), так и беспроцентным (т.е. безвозмездным). С особым значением безвозмездности для рассматриваемого типа договоров (ссуды) как раз и связана необходимость применения в порядке аналогии закона п. 1 ст. 572 ГК. Данным пунктом предусмотрено, что при наличии встречной передачи вещи или прав либо встречного обязательства договор не признается дарением. В силу п. 2 ст. 170 ГК такой договор должен считаться ничтожным как притворный с тем, что к заключенному договору будут применены правила, рассчитанные на отношения, которые стороны имели в виду (например, правила о договоре мены). Таким же образом ст. 170 ГК (на основе принятой по аналогии ст. 572 ГК) может применяться в соответствующих случаях и к договору ссуды, который в отступление от его основного признака - безвозмездности включит указание на встречное удовлетворение.
Приведенное в Кодексе определение ссуды позволяет использовать для характеристики рассматриваемого договора наряду с «возмездностью -безвозмездностью» и ряд иных дихотомий.
Одна из них связана с разграничением договоров реальных и консенсуальных.
Для подобного разграничения ключевое значение имеет обычно использование в определении договора одной из двух формул: либо «передает» (для реального договора), либо «обязуется передать» (для договора консенсуального). С учетом этого признака, взятого из легального определения договора безвозмездного пользования, считается, что стороны вправе сами определить, будет ли заключаемый между ними договор реальным или консенсуальным(1)
1. Реальный или консенсуальный характер договора может быть предуказан законом или иным правовым актом. Примером служит утвержденное постановлением Правительства РФ от 18 февраля 1998 г. Положение о предоставлении участков лесного
762
Если же договор оставляет этот вопрос открытым, то вступает в действие п. 2 ст. 433 ГК. Распространительное его толкование позволяет, на наш взгляд, признать существование презумпции в пользу договора консенсуального(1) В таком случае с момента, когда договор должен считаться заключенным (в силу п. 1 ст. 433 ГК это момент получения лицом, отправившим оферту, ее акцепта), у ссудодателя возникает обязанность предоставить вещь контрагенту (если, разумеется, иное не предусмотрено в самом договоре).
В законодательстве стран, в которых допускается заключение только консенсуальных договоров безвозмездного пользования, все равно отсутствуют, - на что уже обращалось внимание, - нормы, которые предусматривали бы порядок исполнения ссудополучателем обязанности передать вещь. Аналогичная ситуация сложилась и в действующем ГК. Это вынуждает восполнить указанный пробел общими статьями обязательственного права ГК (см. ниже).
Определенное решение содержалось в ГК 1964 г. Его ст. 344 предусматривала на случай выступления в качестве ссудодателя социалистической организации при невыполнении ею обязанности предоставить вещь те же последствия, что и при аналогичном нарушении иного договора - имущественного найма. Имеется в виду возникновение у стороны, которой должна быть передана вещь, права требовать не только саму вещь, но и возмещения убытков, подобно тому, что имело место при неисполнении аналогичной обязанности наймодателем в договоре имущественного найма. Подлежащие возмещению убытки в таком случае, учитывая безвозмездный характер договора, Кодекс ограничивал лишь произведенными расходами, утратой или повреждением имущества (ст. 344).
Редакция приведенной нормы ГК 1964 г. позволяла сделать вывод, что сама возможность заключения консенсуального договора возмездного пользования вещью ограничивалась случаями, при которых его субъектный состав соответствовал ст. 344 ГК. Иначе говоря, необходимо было, чтобы в роли ссудодателя выступала «социалистическая организация». Теперь какие-либо ограничения в субъектном составе, сформулированные в виде общего правила, не действуют (о специальных запретах см. ниже).
фонда в безвозмездное пользование (СЗ РФ. 1998. № 8. Ст. 964). Им предусмотрено, что соответствующая сторона «обязуется предоставить лесопользователю участок лесного фонда...». Налицо, таким образом, консенсуальный договор.
1. Необходимость распространительного толкования в данном случае возникает в связи с тем, что если п. 2 ст. 433 ГК устанавливает такую презумпцию для случаев, когда реальный характер договора однозначно установлен законом, то в рассматриваемой ситуации законодатель предоставляет возможность выбора такого реального договора либо, напротив, договора консенсуального самими сторонами.
763
Не вызывает сомнений, что договор безвозмездного пользования в его консенсуальном варианте является двусторонним. Иное дело - тот же договор безвозмездного пользования, но построенный по модели реального договора.
В литературе и до, и после принятия нового Кодекса мнения по вопросу о том, можно ли считать реальный договор ссуды двусторонним, разошлись.
Так, сторонником отнесения договора ссуды в любом случае (а значит, и если он является реальным) к числу двусторонних была А.И. Пергамент. При этом, как она полагала, «само собой разумеется, что те договоры о передаче вещи в пользование, которые заключаются в момент соглашения сторон, являются договорами двусторонними: на одной стороне лежит обязанность передачи вещи, а на другой - пользования вещью в соответствии с условиями договора и в соответствии с ее назначением, а также своевременный возврат вещи в должном состоянии.
Но и те договоры безвозмездного пользования имуществом, которые заключаются путем передачи вещи, выступают как договоры двусторонние, так как в отдельных случаях и в договоре этого рода могут возникнуть обязанности ссудодателя перед ссудополучателем (например, обязанность ссудодателя возместить ссудополучателю понесенные им чрезвычайные расходы)»(1)
На наш взгляд, правильную позицию в давнем споре о соотношении дву- и односторонних договоров занимают авторы, относящие к числу первых только те договоры, в которых на обе стороны возлагаются не просто обязанности, а именно такие, которые носят встречный характер(2). Следовательно, наличие обязанностей у той и другой стороны само по себе не дает оснований для утверждения, что налицо двусторонний договор. Решающее значение имеет характер обязанностей, их взаимосвязь. Л. Жюллио де ла
1. Отдельные виды обязательств. С. 197. Двусторонность усматривалась иногда и в наличии у ссудодателя обязанности в определенных случаях возмещать причиненные им (предоставленной им вещью) убытки (см., в частности: Советское гражданское право / Отв. ред. В.А. Рясенцев. Т. 2. М., 1976. С. 101-102).
2. В литературе, предшествующей принятию ГК РФ, вывод о признании реального договора односторонним был сделан в учебниках: Советское гражданское право / Под ред. В.Ф. Маслова, А.А. Пушкина. Ч. 2. Киев, 1978. С. 116-117; Советское гражданское право: Учебник / Под ред. О.А. Красавчикова. Т. 2. М., 1985. С. 111; Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 2. С. 145 и др.
Точку зрения о двустороннем характере любого договора безвозмездного пользования поддерживал, в частности, Э.Я. Лаасик (см.: Лассик Э.Я. Указ. соч. С. 121). При этом он считал, что договор включает обязанность ссудодателя передать имущество, а ссудополучателя – принять имущество. Было не совсем понятно, как уложить это положение в модель реального договора. В учебнике «Советское гражданское право» под редакцией В.А. Рясенцева (С. 101) любая ссуда именовалась двусторонним договором.
764
Морандьер весьма удачно отмечал: «Некоторые договоры, заключенные в качестве односторонних, иногда порождают в дальнейшем обязанность на стороне кредитора. Так, хранитель, понесший расходы для обеспечения сохранности хранимой вещи, вправе требовать возмещения этих расходов лицами, отдавшими ему вещь на хранение, несмотря на то, что первоначальный договор породил только обременение его, хранителя, обязанностью возвратить вещь. Так же могут сложиться отношения сторон в силу договора о ручном залоге или договора поручения, поскольку эти договоры нередко называют несовершенными двусторонними договорами. Однако ввиду субсидиарного и эвентуального характера возникающей для кредитора обязанности, не служащей при том основанием главной обязанности, порождаемой договором в момент, когда он совершен, эти договоры, по общему правилу, относят к числу односторонних»(1)
В свое время весьма острый характер приобрела дискуссия по этому же вопросу в германской литературе. Так, например, по мнению Г.Ф. Пухта и Б. Виндшейда, односторонними являются договоры, в которых одна из сторон несет главную обязанность, а в то же время действия, возлагаемые на другую сторону, являются добавочными и тем самым лишь возможными. Их оппонент Г. Дернбург признавал в равной мере двусторонними как синаллагматические договоры, т.е. основанные на обмене взаимными обязанностями, одинаково существенными для сделки (договора), так и те, в которых главной обязанности одной из сторон могли противостоять побочные обязанности ее контрагента.
При этом Г. Дернбург предлагал фактически пренебречь тем различием исков, которое столь четко провозглашалось в римском праве (в том числе и применительно к договору ссуды), т.е. actio directa - для осуществления главной обязанности и actio contrario - побочной(2).
Сторонником односторонности реального договора ссуды был в современной литературе О.С. Иоффе. При этом он обращал особое внимание на неравноценность обязательств сторон в данном договоре, имея в виду, что обязанности ссудодателя представляют собой «лишь возможные, но не необходимые изменения договора, к тому же обычно вызываемые либо чрезвычайными обстоятельствами, либо виновным поведением одного из контрагентов»(3). Таким образом, и в этом случае справедливо подчеркивается, что главным критерием для разграничения, о котором идет речь, служит
1. Жюллио де ла Морандьер Л. Указ. соч. Т. 2. М., 1960. С. 207. С изложенных им позиций тот же автор признавал и договоры ссуды «несовершенными синаллагматическими договорами» (Он же. Указ. соч. Т. 3. М., 1961. С. 256).
2. См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 65-66.
3. Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 404.
765
не само по себе наличие обязанностей у обеих сторон, а характер соответствующих обязательств.
2. ПРЕДМЕТ ДОГОВОРА
Как следует из определения договора безвозмездного пользования, его предметом, на что уже обращалось внимание, могут быть только вещи. Содержащаяся в п. 2 ст. 689 ГК отсылка к ст. 607 ГК («Объекты аренды») означает, что в безвозмездное пользование могут быть переданы, как это в свое время предполагал сделать проект Гражданского уложения, не только движимые, но и недвижимые вещи. Примерный перечень этих последних, содержащийся в ст. 607 ГК, включает земельные участки и другие обособленные природные объекты, предприятия и прочие имущественные комплексы, здания, сооружения, оборудование, транспортные средства. В той же статье Кодекса предусмотрено еще одно требование к предметам договора ссуды: это должны быть вещи непотребляемые, т.е. такие, которые не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования. Применяя эту последнюю норму, следует иметь в виду, что она введена явно с целью обеспечить исполнение возложенной на ссудополучателя обязанности вернуть «ту же вещь». По этой причине при применении названного ограничения необходимо учитывать, что для него значение имеют не столько свойства вещи как таковые, а соотношение с особенностями пользования ею, предусмотренными в договоре, - то, что пользование вещью не препятствует ее возврату в натуре. Так, например, хотя продукты питания являются несомненно потребляемыми вещами, это не служит препятствием для передачи их во временное пользование на сельскохозяйственную выставку.
Еще одно требование, на этот раз закрепленное уже не в ст. 607 ГК, но вытекающее из легального определения договора, состоит в том, что его предметом должна быть непременно индивидуально-определенная вещь. Имеется в виду, что в противном случае нельзя будет оценить, исполнил ли ссудополучатель свою обязанность возвратить в натуре ту же вещь, которая была ему предоставлена ссудодателем, или нет.
Статья 607 ГК содержит отсылки по отдельным вопросам к специальным законам. Имеются в виду предусмотренная в п. 1 этой статьи возможность установления в законе видов имущества, сдача которых в аренду не допускается или ограничивается, либо содержащееся в п. 2 той же статьи указание на возможность установления законом особенностей сдачи в аренду земельных участков и других обособленных природных объектов. По своей природе такие законы носят исключительный характер. И уже в силу этого при отсутствии в них особого на этот счет указания к договорам
766
безвозмездного пользования они применяться не должны. В этой связи не исключены ситуации, когда вещи, которые запрещено сдавать в аренду, будут служить предметом передачи в безвозмездное пользование. Более того, предметом ссуды могут при определенных условиях стать вещи, вообще изъятые из оборота. Это объясняется, в частности, тем, что при безвозмездном пользовании лицо, которому передается вещь, обладает более ограниченными правомочиями по отношению к предоставленной вещи, нежели при договоре с арендодателем.
3. СМЕЖНЫЕ ДОГОВОРЫ
В самом общем виде особенности рассматриваемого договора могут быть сведены к следующему: отношения сторон являются безвозмездными (1), одна из сторон передает другой индивидуально-определенную непотребляемую вещь (2), пользование вещью ограничено во времени (3), по истечении указанного времени (срока) вещь должна быть возвращена (4).
Среди многочисленных договоров, направленных на передачу вещи, немало таких, которым присущи один или несколько из указанных признаков договора ссуды с тем, что во всем остальном они отличаются от рассматриваемого договора. Вследствие этого установленный для них правовой режим оказывается существенно отличным от того, который распространяется на договор возмездного пользования имуществом.
В числе таких родственных безвозмездному пользованию (ссуде), или, как принято их называть, смежных договоров можно назвать дарение, хранение, заем и аренду.
Из всех этих договоров признаком безвозмездности обладает прежде всего дарение. К тому же и для рассматриваемого договора, и для дарения безвозмездность имеет, как уже отмечалось, конститутивное значение. Соответственно включение в договор условия о встречном удовлетворении исключает возможность рассматривать такой договор в равной мере и как дарение, и как безвозмездное пользование.
Среди отличий между дарением и ссудой можно указать в основном на два.
Во-первых, переданная в виде дара вещь поступает в собственность контрагента, а значит, выбывает из состава имущества одной стороны и поступает в имущественную массу, принадлежащую контрагенту. Отмеченное обстоятельство, в частности, имеет значение при определении объекта взыскания по долгам той и другой стороны перед контрагентом, а равно третьими лицами. То обстоятельство, что при договоре безвозмездного пользования, в отличие от дарения, вещь остается в собственности того, кто
767
ее передал, сыграло, очевидно, решающую роль для законодателя, когда он не счел необходимым вносить в гл. 36 ГК статью, аналогичную п. 4 ст. 575 ГК, которым запрещено заключение договоров дарения в отношениях между коммерческими организациями.
Во-вторых, с передачей вещи одаряемому договорные отношения между сторонами прекращаются, в то время как при договоре безвозмездного пользования они в этот момент практически только начинаются. А их прекращение наступает лишь с возвратом вещи. По этой причине дарение относится к числу договоров разовых, а договор безвозмездного пользования - договоров длящихся.
В-третьих, в то время как предметом безвозмездного пользования может быть только вещь, по договору дарения может передаваться также и имущественное право (ст. 572 ГК).
Степень близости договоров дарения и ссуды определяется значимостью, которая придается основному объединяющему оба договора признаку - безвозмездности. И до, и после революции весьма широко были представлены взгляды, сводившиеся практически к признанию ссуды разновидностью дарения(1) Однако господствующей была все же другая точка зрения. В качестве примера можно сослаться на высказывания О.С. Иоффе. Он полагал, что соображения юридического порядка предопределяют анализ указанных двух договоров «как самостоятельных договоров советского гражданского права»(2). Правда, это не помешало автору в той же книге, признав «значительную экономическую близость этих договоров», объединить их в едином разделе, именуемом «Обязательства по передаче имущества в собственность или в пользование», и выделить в этом разделе две главы: «Договор дарения» и «Договор ссуды».
При сравнении договоров хранения и ссуды следует прежде всего обратить внимание на то, что в обоих случаях одна сторона передает другой индивидуально-определенную вещь, которая впоследствии подлежит возврату(3). При этом в течение всего периода действия договора сторона, которой передана вещь, обязана принимать меры к ее сохранности. Уже по этой
1. Так, Д.И. Мейер полагал, что «ссуда не подходит под понятие дарения вполне только потому, что не представляет отчуждения права» (Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 272). Более определенно высказался на этот счет И.С. Перетерский: «Общее понятие дарения должно быть расчленено в ГК типом возмездных договоров. При этом одна из выделенных таким образом пар составляет «имущественный наем - безвозмездное пользование вещью»» (Перетерший И.С. Сделки, договоры. М., 1929. С. 64-65).
2. Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 393.
3. Исключение составляет один из видов хранения, именовавшийся традиционно иррегулярным. В настоящее время в ГК он выделен как «хранение вещей с обезличением» (ст. 890).
768
причине отношения, опосредствуемые не только ссудой, но и хранением, являются длящимися: возникнув с передачей вещи, они охватывают весь период нахождения переданной вещи у контрагента (хранителя либо соответственно ссудополучателя). Объединяет правовое регулирование указанных договоров и то, что оба они допускают использование как реальной, так и консенсуальной моделей.
К отличительным признакам хранения может быть отнесено прежде всего то, что цель этого договора составляет сбережение вещи. По этой причине пользование вещью стороной, которая ее получила (хранителем), как правило, исключено. Тем самым для договора хранения, в отличие от договора безвозмездного пользования, потребительские свойства передаваемой вещи значения не имеют. К этому можно добавить, что в договоре хранения презюмируется именно возмездность отношений сторон, а следовательно, этот договор становится безвозмездным только при соответствующем указании в нем. И все же главный разграничительный признак, который обычно остается почему-то не замеченным в литературе, состоит в связи каждого из указанных договоров с интересами определенной стороны. Так, если в договоре безвозмездного пользования передача вещи как таковая предполагается совершаемой в интересах получающего вещь (ссудополучателя), то в договоре хранения передача призвана обеспечить интересы именно того из контрагентов, кто передает вещь (поклажедателя). По этой причине, среди прочего, в отличие от ссудодателя, который может требовать досрочного расторжения договора лишь в случаях, прямо предусмотренных в ГК (п. 1 ст. 698 ГК), на хранителе лежит обязанность возвращать принятую на хранение вещь по требованию поклажедателя в любое время (ст. 904 ГК).
Предметом договора займа, в отличие от договора безвозмездного пользования, являются вещи, обладающие родовыми признаками (чаще всего деньги). В отличие от договора ссуды при займе вещь передается в собственность контрагента (заемщика). При всем этом договор займа в известной мере может считаться весьма близким ссуде. Это объясняется главным образом тем, что он также предполагает безусловный возврат вещей, хотя, в отличие от ссуды, не тех же, но все же равное количество вещей того же рода и качества (в денежном займе - такой же, как и взятая, суммы денег). К этому можно добавить, что отношения по договору займа, подобно ссуде, являются длящимися. С передачей вещи эти отношения также только возникают. И хотя в виде общего правила заемщик вправе свободно распоряжаться полученными вещами (деньгами), допускается заключение договора займа с условием использования заемщиком полученных вещей на определенные цели. Тогда заимодавцу, подобно ссудодателю, предоставляется право осуществлять контроль за тем, как используются подобные вещи (ст. 814 ГК).
769
Наиболее близкой к договору, выделенному в гл. 36 ГК, является аренда (имущественный наем). Из этого договора, собственно говоря, и выросла ссуда. Подчеркивая близость названных договоров, Д.И. Мейер указывал на то, что «право, устанавливаемое по договору ссуды, совершенно то же, что и право, устанавливаемое по договору имущественного найма, - право пользования вещью сообразно ее назначению, без повреждения ее существа»(1)
К выводу об особой близости этих договоров можно прийти и из соображений, носящих логический характер. Имеется в виду коррелятивность обоих договоров, из которых один охватывает возмездное, а другой - безвозмездное пользование(2).
Сопоставление указанных договоров иногда идет столь далеко, что возникает желание признать ссуду разновидностью имущественного найма. С таким выводом, однако, нельзя было бы согласиться. Прежде всего это связано с самим характером взаимосвязи рода и вида как соответствующих логических категорий. Речь идет о том, что вид обладает всеми признаками рода и лишь дополняет нечто свое, индивидуальное. Между тем, в данном случае «свое» есть в равной мере и у вида, и у рода.
В числе различий между этими договорами можно указать, в частности, на то, что вещь при аренде передается не только в пользование, но и во владение, вследствие чего арендатор обладает, в отличие от ссудополучателя, всем набором возможностей защиты принадлежащих ему прав, составляющих в совокупности то, что именуется «владельческой защитой». В конечном счете с возмездным характером договора связано принципиальное несовпадение в решении одних и тех же по существу вопросов, прежде всего относящихся к ответственности сторон за допущенные ими нарушения обязательств по договору.
4. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДОГОВОРА БЕЗВОЗМЕЗДНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Подобно ряду других глав Кодекса, посвященных отдельным типам договоров, гл. 36 ГК («Договор безвозмездного пользования») содержит отсылки к смежному договору. Таким ближайшим к договору безвозмездного пользования является, судя по адресатам отсылок, договор аренды(3).
1. Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 272.
2. Не случайно в Своде законов гражданских Российской империи заем и ссуда оказались в одной главе. Можно указать на то, что все же использование термина «ссуда» для отдельных видов займа можно считать в известной мере проявлением этимологии соответствующего слова.
3. О близости этих договоров мы упоминали в ч. 3 настоящей главы данной книги.
770
Удельный вес отсылочных норм в данном случае довольно велик: в то время как в самой гл. 36 регулирование осуществляется тринадцатью статьями, п. 2 ст. 689 ГК содержит отсылки к пяти статьям гл. 34 «Аренда».
Адресаты отсылок содержат нормы, которые регулируют решение вопросов, связанных с определением объектов договора, срока, на который он заключается, содержат требования к порядку пользования переданным имуществом, предусматривают, как может продлеваться договор на новый срок, определяют судьбу улучшений, произведенных стороной, получившей во временное пользование вещь.
Следует отметить, что только одна из пяти статей, к которым содержится отсылка, названа целиком (ст. 607 ГК). В отношении четырех остальных (ст. 610, 615, 621 и 623), определены только их некоторые пункты или даже содержащиеся в пунктах абзацы. Столь строгий отбор применимых к ссуде норм об аренде свидетельствует о значении, которое придает законодатель самому различию возмездности и безвозмездности отношений.
Включение в ст. 689 ГК перечня норм - адресатов отсылок не означает, что тем самым дан отрицательный ответ на вопрос о возможности применения в порядке аналогии и других норм главы «Аренда». Исключения из этого правила составляют случаи, когда та же ст. 689 называет отдельные пункты (абзацы) определенных статей главы об аренде. Как полагаем, таким образом устанавливается, что неназванные пункты (абзацы) тех же статей применяться к договору безвозмездного пользования вообще не могут, даже в порядке аналогии закона. Примером может служить ст. 610 ГК. Из трех пунктов этой статьи в ст. 689 упоминается только ее п. 1 и абз. 1 п. 2. Между тем п. 2 ст. 689 содержит и второй абзац, в соответствии с которым каждой из сторон предоставлено право при заключении договора на неопределенный срок отказаться от договора в предусмотренном этим абзацем порядке. В статьях самой гл. 36 ГК на этот счет нет никаких указаний. А значит, в подобной ситуации следует руководствоваться общей нормой обязательственного права (имеется в виду в данном случае п. 2 ст. 314 ГК).
Следует отметить, что наряду с отсылкой к отдельным статьям главы «Аренда» сближение правовых режимов обоих типов договоров достигается и иным путем: ряд норм, включенных в гл. 36 ГК, просто воспроизводит нормы, содержащиеся в гл. 34. В качестве примера можно указать на прямое совпадение п. 1 ст. 690 со ст. 608 или пп. 1 и 2 ст. 691 с пп. 1 и 2 ст. 611.
В заключение следует отметить, что правовое регулирование рассматриваемого договора осуществляется и рядом специальных актов. В качестве примеров можно сослаться на отдельные статьи Лесного кодекса РФ, на Федеральный закон «О библиотечном деле» от 23 ноября 1994 г.(1)
1. СЗ РФ. 1995. № 1. Ст. 2.
771
5. СФЕРА ПРИМЕНЕНИЯ ДОГОВОРА
Принципиальное отличие договора ссуды, выражающееся в его безвозмездности, предполагает прежде всего установление специфических предпосылок для использования соответствующего договора. На протяжении едва ли не всего послереволюционного времени с необычайным единодушием обращение к соответствующим договорам связывалось с особенностями общественного строя. Сами договоры, как последовательно подчеркивалось авторами, строились на основе «присущей» социалистическому обществу солидарности интересов его членов. Именно солидарность должна была дать ответ на вопрос о том, какое место и почему должны занимать в договорной системе безвозмездные договоры вообще и договор безвозмездного пользования вещью в частности. Наиболее развернуто эта идея была развита в известной монографии И.Б. Новицкого(1) Среди прочего он указывает на то, что «солидарность интересов, имеющая место в социалистическом обществе, проявляется в советском гражданском праве... в том, что в ряде случаев заключаются такие договоры, которые для одной из сторон не представляют никакого имущественного интереса... Так, например, гражданин, имеющий на праве личной собственности какую-нибудь рукопись известного писателя, картину художника и т.п., предоставляет эти предметы во временное пользование. Советскому гражданину чужда такая психология, чтобы осуществлять исключительное пользование вещью, имеющей общественный интерес и значение»(2).
В этом же ключе другой автор, уделивший большое внимание исследованию проблем, связанных с безвозмездностью в гражданском праве, один из своих выводов сформулировал следующим образом: «Поскольку возмездность отношений в социалистическом обществе коренным образом отличается от возмездности при капитализме, постольку исключается необходимость в особом подходе к безвозмездным отношениям, как это имеет место в буржуазном праве. Безвозмездные отношения не являются здесь аномалией»(3).
Подобная политизация проблем, вызванная известными вполне понятными причинами, по меньшей мере не содействовала уяснению предпосылок использования рассматриваемого договора в гражданском обороте. В этой связи целесообразно обратиться к дореволюционной литературе. На наш взгляд, наиболее полный ответ на вопрос о предпосылках применения
1. См.: Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве. М., 1951.
2. Там же. С. 84.
3. Бару М.И. Понятие и содержание возмездности и безвозмездности в советском гражданском праве // Ученые записки Харьковского юридического института. Вып. 13. Харьков, 1959. С. 27.
772
договора ссуды можно найти у создателей проекта Гражданского уложения. Объясняя значимость этого договора, они обращали внимание на то, что «хозяйственная задача ссуды состоит в том, чтобы вещи, рассматриваемые не со стороны их доходоспособности, а как орудия или вообще средства, обусловливающие, усиливающие или облегчающие деятельность человека, или же служащие человеку для личного употребления, не оставались бы совсем без употребления, когда они временно не нужны их хозяину, не предполагающему, однако, получить выгоду от предоставления пользования таковыми кому-либо другому в виде вознаграждения за оное. При таких данных вещь и может быть передана: 1) только такому нуждающемуся в этой вещи лицу, которое пользуется -доверием и расположением передающего, 2) для определенного пользования и 3) на такой срок, в продолжение коего он не предвидит возникновения для него самого надобности в передаваемой вещи»(1)
Договор безвозмездного временного пользования прежде всего широко применяется в быту. Если оставить в стороне жилые помещения, пользование которыми подчинено тому специальному правовому режиму, который во многом оказывается единым для всех видов найма жилых помещений независимо от его возмездности или безвозмездности, то следует отметить, что договоры ссуды возникают во взаимоотношениях между гражданами по поводу самых различных предметов - от бритвы до нежилого помещения, от велосипеда до автомобиля и др.
Соответственно побудительными мотивами к заключению такого рода договоров, основанных на безвозмездности, между гражданами всегда служили обычные для человеческого общения чувства: милосердие, любовь к ближнему, вера в бога, особое отношение к родственникам и др.
Вместе с тем, срочное безвозмездное пользование вещью, получившее начало в системе обычных бытовых связей, постепенно вышло за эти пределы и стало все более приобретать общественный, публичный интерес. Так, в частности, соответствующие отношения заняли свое место в системе отношений в области культуры.
На разных сторонах в такого рода отношениях обычно выступают граждане и юридические лица.
Весьма широкое развитие, несомненно, имеют те отношения безвозмездного пользования, которые связаны с деятельностью библиотек. И хотя появление частных библиотек несколько сузило значение безвозмездности в этой области, безвозмездность, несомненно, продолжает в ней превалировать. Потесниться в большей степени пришлось безвозмездности в сфере
1. Гражданское Уложение. Проект... Книга пятая. Том второй. С. 128.
773
межбиблиотечного обслуживания, поскольку во многом такие отношения стали строиться на возмездных началах.
В той же сфере культуры традиционно развиваются между гражданами и юридическими лицами отношения безвозмездного пользования, в которых, в отличие от отношений с библиотекой, граждане выступают в роли ссудополучателя. Речь идет о гражданах, участвующих в качестве экспонентов на выставках, в музеях и др.
Безвозмездные отношения складываются часто и по поводу пользования природными ресурсами. Как уже отмечалось, правовой основой для безвозмездного срочного пользования землей служат ст. 268 и 270 ГК, которые закрепляют право заключать такого рода договоры соответственно тем, у кого земельный участок находится в пожизненном наследуемом владении или в постоянном пользовании. Не вызывает сомнений наличие такого же права у собственника земли. Можно указать также на отношения, связанные с лесопользованием. Имеется в виду прежде всего содержащееся в Лесном кодексе указание на безвозмездное пользование в качестве одного из возможных оснований возникновения права пользования участками лесного фонда и участками лесов, не входящих в лесной фонд (см. ст. 23).
Специальная статья Лесного кодекса (ст. 36) устанавливает срок заключаемого по этому поводу договора, необходимость предварительного получения решения соответствующего органа, а также распространение на договоры безвозмездного пользования участками лесного фонда как Лесного кодекса, так и гражданского законодательства. Аналогичное указание содержится в Положении о предоставлении участков лесного фонда в безвозмездное пользование, утвержденное постановлением Правительства РФ от 18 февраля 1998г.(1)
Безвозмездные отношения как таковые являются несомненно антитезой предпринимательских отношений - хотя бы уже потому, что в то время как последние направлены на увеличение прибыли, для первых это безусловно исключено. И все же в определенных случаях в системе предпринимательства находят себе место и безвозмездные отношения. Выше уже шла речь о передаче вещи в безвозмездное пользование в целях рекламы. Точно так же возможны аналогичные отношения, к которым ссудодатель прибегает в расчете на установление с ссудополучателем на этой основе впоследствии предпринимательских отношений.
Вместе с тем следует отметить, что на практике нередко договоры безвозмездного пользования представляют собой лишь притворную сделку. Прямая цель сторон в этих случаях может сводиться к тому, чтобы использовать для обычных возмездных отношений тот льготный режим, который
1. СЗ РФ. 1998. №8. Ст. 964.
774
установлен для отношений безвозмездных. Чаще всего таким образом нарушаются фискальные интересы государства.
6. СТОРОНЫ В ДОГОВОРЕ
В договоре в роли ссудодателя может выступать тот, кто наделен правом распоряжаться вещью, а ссудополучателя - тот, кто вправе пользоваться данной вещью в соответствии с установленным для нее договором режимом.
Первой из указанных сторон посвящена прежде всего ст. 690 ГК. Она содержит исходное на этот счет положение, которое допускает возможность передачи вещи в безвозмездное пользование только ее собственником либо иными лицами, управомоченными на то законом или собственником. Следует сразу же отметить, что под «управомоченными собственниками» подразумеваются те, кто, подобно ему самому, выступают от своего имени. По этой причине при заключении данного договора, как и любого иного, права и обязанности ссудодателя приобретает не тот, кто указан в доверенности, а тот, кто ее выдал, т.е. доверитель, а не представляемый.
Определенные ограничения могут быть возложены на собственника законом, равно как и договором. К числу первых относится, например, включенная в ст. 346 ГК норма, в силу которой залогодатель вправе передавать заложенную вещь в безвозмездное пользование только с согласия залогодержателя.
Право заключать договор безвозмездного пользования вещью определенными категориями лиц, которые не являются ее собственниками, закреплено в самом Гражданском кодексе. Прежде всего речь идет о ст. 267 и 271 ГК, которые соответственно оговаривают права тех, кому земельный участок принадлежит на праве пожизненного наследуемого владения или предоставлен в постоянное пользование, передавать его в срочное безвозмездное пользование (лицам, у которых земельный участок находится в постоянном пользовании, для этого необходимо получить согласие собственника участка). Еще один пример связан с действием ст. 615 ГК, которая предоставляет арендатору право с согласия арендодателя передавать арендованное имущество в безвозмездное пользование.
В роли тех, кто наделен собственником правом заключать договоры безвозмездного пользования в качестве ссудодателя, может оказаться, в частности, комиссионер, действующий в рамках данного ему поручения.
Значительно меньше оснований для выступления в том же качестве доверительного управляющего, имея в виду предоставленное ему право осуществлять любые юридические и фактические действия, но непременно в интересах выгодоприобретателя (п. 2 ст. 1012 ГК).
775
То обстоятельство, что передача вещи на основе договора ссуды осуществляется безвозмездно, вызывает необходимость ограничить в ряде случаев возможность заключения этого договора. По общему правилу такие ограничения направлены на защиту интересов того, кто намеревается заключить договор, равно и третьих лиц, главным образом его кредиторов, а применительно к хозяйственным обществам и товариществам - их участников (членов).
Одна из таких норм содержится в самой ст. 690 ГК, которая запрещает коммерческой организации передавать имущество в безвозмездное пользование лицу, являющемуся ее учредителем, участником, руководителем, членом ее органов управления или контроля. Общим для всех этих лиц служит то, что каждое из них прямо или косвенно может влиять на формирование воли коммерческой организации-ссудополучателя заключить договор, направленный на получение выгоды теми, кто перечислен в п. 2 ст. 690 ГК, при этом по общему правилу вопреки интересам самой организации, с которой они связаны.
Учитывается в таком случае характер рассматриваемой сделки - то, что она заведомо не соответствует основной цели коммерческих организаций. Имеется в виду п. 1 ст. 50 ГК, который признает такой целью извлечение прибыли.
В конечном счете мотивы введения ограничения для заключения коммерческими организациями рассматриваемых договоров соответствуют тем, которые послужили основаниями для подп. 4 ч. 1 ст. 575 ГК, запретившего дарение (свыше определенной суммы) между коммерческими организациями. При этом вызывает определенные сомнения то, почему в одном возмездном договоре – передачи вещи в собственность ограничение носит только внутренний характер, а в другом - договоре дарения - только внешний. На наш взгляд, есть все основания для объединения п. 2 ст. 690 и подп. 4 ч. 1 ст. 575 и включения такого рода нормы в обе главы (имеются в виду гл. 36 и 37 ГК).
Ограничения, опять же связанные с безвозмездностью отношений, могут относиться и к представительству соответствующей стороны - ссудополучателя. Так, п. 2 ст. 37 ГК предоставляет опекунам и попечителям широкие права по распоряжению имуществом подопечного. Вместе с тем специально предусмотрен круг сделок, которые опекун может совершать или на совершение которых попечитель может давать согласие только с предварительного разрешения органов охраны и попечительства.
Необходимости в специальных ограничениях для второй стороны в договоре - ссудополучателя, как правило, нет. Более того, учитывая, что рассматриваемый договор безусловно отвечает интересам ссудополучателя, законодатель в ряде случаев считает необходимым исключить договор ссу-
776
ды из числа существующих ограничений договорной правоспособности. Так, установив общий запрет на заключение сделок опекунами, попечителями, их супругом и близким родственником с подопечным, п. 3 ст. 37 ГК предусмотрел, что на передачу имущества в безвозмездное пользование (как и в виде дара) подопечному указанный запрет не распространяется.
В ГК содержится специальная норма, направленная на сохранение действия договора при изменении одной из его сторон. Имеется в виду, что за ссудодателем сохраняется право отчуждать служащую предметом договора вещь или передавать ее в возмездное пользование третьему лицу. Статья 700 ГК предлагает на этот случай переход к новому собственнику или соответственно пользователю права по ранее заключенному договору ссуды, притом соответствующие его права в отношении вещи обременяются правами ссудополучателя. Эта же статья (п. 2) предусматривает различные формы универсального правопреемства на стороне ссудодателя. Так, в случае смерти гражданина или реорганизации юридического лица, выступавших в качестве ссудодателей, их права и обязанности по договору безвозмездного пользования переходят к наследнику (правопреемнику) либо к другому лицу, к которому перешло принадлежавшее ссудодателю право собственности или иное право на вещь, явившееся основанием для передачи вещи по договору ссуды. Специально оговорено то обстоятельство, что при любой форме реорганизации, если иное не предусмотрено договором, права и обязанности по договору ссуды переходят к тому юридическому лицу, которое является правопреемником.
Иначе решается вопрос о ссудополучателе, учитывая особый характер отношений сторон: получение только одной из них определенной выгоды за счет другой. Смерть гражданина или ликвидация юридического лица, выступивших в роли ссудополучателя, влекут прекращение договора, если иное не было в нем предусмотрено.
7. ПОРЯДОК ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРА И ЕГО ФОРМА
Рассматриваемый договор, как и любые другие, заключается по соглашению сторон. Вместе с тем особый его характер - все та же безвозмездность является причиной возложения на определенные организации обязанности заключать такие договоры, выступая в качестве ссудодателя. Так, Федеральный закон «О библиотечном деле» от 23 ноября 1994 г.(1) закрепил право каждого гражданина или юридического лица получать бесплатно во временное пользование любые документы из фондов библиотек, финансируемых полностью или частично за счет средств федерального
1. См. также ГОСТ 7.31-89.
777
бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации или средств местных бюджетов.
Требования к условию договора ссуды о его предмете определяются п. 3 ст. 607 ГК («Объекты аренды»), который в силу п. 2 ст. 689 ГК распространяется и на договор безвозмездного пользования. Из содержащейся в нем нормы прежде всего вытекает, что отсутствие в договоре данных, которые позволяют определенно установить вещи, подлежащие передаче ссудополучателю, означает по этой причине, что существенное условие договора - его предмет - осталось несогласованным, а значит, договор должен быть признан незаключенным.
В литературе было высказано мнение о необходимости выделить еще одно существенное условие договора безвозмездного пользования. Речь идет о безвозмездности. А.А. Иванов полагает, что «признание безвозмездности существенным условием не лишено оснований. Из этого условия вытекает, что стороны должны договориться о передаче именно в безвозмездное пользование. Если этого не сделано, пользование можно признать основанным на договоре аренды. Тогда арендная плата определяется на основании п. 2 ст. 424 ГК»(1)
Этому могут быть, как нам кажется, противопоставлены два возражения. Во-первых, отсутствие существенного условия означает, что в виде общего правила не заключен договор как таковой, а не только договор данного типа (вида). Во-вторых, для ответа на основной поставленный вопрос необходимо обратиться к п. 3 ст. 423 ГК. Как уже отмечалось, договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Тем самым заведомо допускается признание заключенным и такого договора, в содержании которого отсутствует прямое указание на эту особенность ссуды. Имеется в виду, следовательно, что пробел, о котором идет речь, также исцелим (в данном случае путем обращения к «существу договора» как альтернативе «содержания договора»).
Еще одним адресатом отсылки, связанной с отдельными условиями договора безвозмездного пользования, является ст. 610 ГК («Срок договора аренды»). В ней предусмотрено, что договор заключается на срок, установленный договором. Однако, если в договоре он не установил, договор признается заключенным на неопределенный срок. И тогда каждая из сторон имеет право в любое время отказаться от договора в предусмотренном в этой статье порядке. Имеется в виду необходимость предупредить о таком отказе контрагента за один месяц (если предмет договора недвижимость - за три месяца) или в любой иной установленный в законе или договоре срок.
1. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. II. М., 1997. С. 296.
778
Приведенная редакция соответствующей статьи позволяет сделать вывод, что отсутствие в договоре безвозмездного пользования условия о цене относится к пробелам исцелимым. А значит, хотя это условие (о сроке) входит в определение самого договора, оно не может быть отнесено к числу существенных.
При этом даже в случаях, когда в договоре предусмотрен определенный срок, при наличии указанных в ст. 698 ГК особых для каждой из сторон обстоятельств они вправе требовать досрочного расторжения договора. Так, основанием расторжения договора для ссудодателя служат существенное ухудшение состояние вещи, а равно определенные действия ссудополучателя - такие, как использование вещи не в соответствии с договором или назначением вещи, либо передача вещи третьему лицу без согласия ссудодателя, либо невыполнение ссудополучателем обязанностей по поддержанию вещи в исправном состоянии или по ее содержанию В свою очередь требовать досрочного расторжения договора вправе и ссудополучатель. Это возможно в случаях, когда обнаружены недостатки, которые делают нормальное использование вещи невозможным или обременительным (притом если об этих недостатках ссудополучатель в момент заключения договора не знал и не должен был знать), либо вещь в силу обстоятельств, за которые ссудополучатель не несет ответственности, оказывается в таком состоянии, при котором она становится непригодной для использования, либо при заключении договора ссудодатель не предупредил ссудополучателя о правах третьих лиц на передаваемую вещь, либо, наконец, расторжение возможно, если ссудодатель не исполнил своей обязанности передать вещь или принадлежности к ней, а также относящиеся к ней документы.
Среди норм гл. 34 ГК, распространяющихся на договоры безвозмездного пользования, названа ст. 621 («Преимущественное право арендатора на заключение договора аренды на новый срок»). Речь идет о п. 2 этой статьи, из которого применительно к договору ссуды следует, что продолжение пользования вещью ссудополучателем после истечения срока договора при отсутствии возражений другой стороны, а в данном случае ссудодателя, означает, что договор считается заключенным на неопределенный срок, притом на тех же условиях. Если учесть, что нормы указанной статьи, закрепляющие за арендатором преимущественное перед другими лицами право заключить договор на новый срок, в содержащийся в п. 2 ст. 689 ГК перечень адресатов отсылок не включены, это означает: аналогичным преимущественным правом ссудополучатель не обладает. Причину такого решения составляет все та же безвозмездность договора.
Глава 36 ГК не содержит специальных норм, посвященных порядку заключения договора и его форме. К этому следует добавить, что и ст. 609
779
ГК «Форма и государственная регистрация договора аренды» не включена в перечень статей, отсылки к которым имеются в п. 2 ст. 689 ГК. По указанной причине при решении соответствующих вопросов следует руководствоваться, как правило, общими положениями ГК о договорах, а также соответствующими статьями о сделках.
Это, в частности, означает, с учетом ст. 434, а также ст. 138 ГК, необходимость заключения письменно соответствующих сделок между гражданами, если стоимость передаваемой вещи не менее чем в десять раз превышает установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случаях, предусмотренных законом, - независимо от стоимости вещи (в частности, это относится к сделкам юридических лиц между собой и с гражданами). За отмеченными пределами договор может быть заключен устно, а также с помощью конклюдентных действий.
Нарушение требования об обязательной письменной форме рассматриваемого договора влечет за собой последствия, указанные в ст. 162 ГК: лишение стороны в случае спора права ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания. Однако у нее сохраняется возможность в подтверждение соответствующих фактов приводить письменные и другие доказательства. Особая ситуация создается по поводу передачи в безвозмездное пользование автомобилей. В подобных случаях для управления автомашиной необходима доверенность собственника. Такая доверенность выполняет двойную функцию. С одной стороны, она устанавливает наличие между сторонами соответствующего договора, а с другой - подтверждает полномочия пользования вещью, имея в виду, что в это входит и управление автомашиной.
В случаях, предусмотренных ст. 131 и 164 ГК, а также Федеральным законом от 21 июля 1997 г. «О порядке регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», договор безвозмездного пользования подлежит государственной регистрации. Тогда в виде общего правила договор считается заключенным с момента, когда такая регистрация будет произведена. Прямое указание на этот счет содержится, в частности, и в п. 6 Положения о предоставлении участков лесного фонда в безвозмездное пользование.
Поскольку ссуда является обычно реальным договором, возникает возможность использовать в соответствующих случаях конструкцию предварительного договора. На наш взгляд, именно она применяется в отношениях между читателем и библиотекой. Имеется в виду, что открытие читателю абонемента как раз и является таким договором с тем, что всякий раз при выдаче книги он тем самым заключает договор безвозмездного пользования(1)
1. Иную позицию занимал О.С. Иоффе, полагавший, что в подобных случаях именно открытие абонемента, а не выдача книги означает заключение договора безвозмезд-
780
8. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ СТОРОН
В консенсуальном и тем самым двустороннем договоре безвозмездного пользования вещью первым по времени возникает вопрос об исполнении ссудодателем обязанности передать вещь и последствиях ее нарушения.
В послереволюционной истории гражданского права, с учетом последовательной смены Гражданских кодексов РСФСР (РФ), выделяются три этапа.
До принятия ГК 1964 г. не было особой ясности в вопросе о том, можно ли вообще возлагать на ссудодателя такую ответственность. Так, в учебниках 1938 и 1944 гг., стоявших на разных позициях в вопросе о природе рассматриваемого договора (первый рассматривал его фактически в качестве разновидности займа, а второй - как самостоятельный, но все же наиболее близкий к иному договор - имущественного найма), в равной мере не выделялась соответствующая обязанность ссудодателя(1)
И только В.А. Рясенцев обратил внимание, совершенно очевидно имея в виду консенсуальный договор, на затруднительное положение того, кто хотел все же получить безвозмездно обещанную вещь(2). Оценивая впоследствии взгляды В.А. Рясенцева, А.И. Пергамент признавала правильной уже ту его мысль, что «момент безвозмездности в договоре ссуды в условиях социалистического общества отнюдь не всегда влечет за собой лишение юридической силы обещания предоставить вещь в пользование»(3).
Конструкция самой А.И. Пергамент имела исходным моментом признание того, что «соглашение о предоставлении вещей во временное пользование безвозмездно, в порядке товарищеской взаимопомощи не только является фактом, обозначающим заключение договора безвозмездного пользования вещью. Такое соглашение вообще не имеет никаких юридических последствий, в частности и тех, которые приданы предварительным соглашениям о заключении в будущем договора займа... или договора купли-продажи строений...»(4).
Нетрудно заметить, что и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент оторвали вопрос об обязанности в первую очередь передать вещь в натуре от того,
ного пользования (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 402-403). В подтверждение иной точки зрения можно сослаться на то, что в момент открытия абонемента, т.е. до выдачи книг, договор лишен непременного существенного условия любого договора (п. 1 ст. 432 ГК).
1. См.: Гражданское право. Ч. II. М., 1938. С. 140 и сл.; Гражданское право. Т. 2. М., 1944. С. 73.
2. См.: Рясенцев В.А. Договор безвозмездного пользования // Советская юстиция. 1938.№ 19.
3. Отдельные виды обязательств. С. 196.
4. Там же.
781
что должно было служить ее основой, - консенсуального характера договора. Таким образом, и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент решали вопрос об обязательстве передать вещь в отрыве от характера договора - его реальности или консенсуальности. К этому следует добавить, что А.И. Пергамент, используя не совсем убедительные аргументы, отвергла, как видно из приведенных ее положений, другое возможное основание возникновения соответствующей обязанности, наряду с консенсуальным характером договора, - предварительный договор. В результате в этой чисто юридико-технической проблеме все свелось к тому, что наличие соответствующей обязанности ставилось непосредственно в зависимость от того, какой интерес закрепляется договором - публичный или частный. При этом указанное обстоятельство - характер интереса - рассматривалось не как мотив законодателя, а как юридический факт, способный породить соответствующее обязательство. Практически это означало, что общественный интерес признавался юридическим фактом, который сам по себе порождал обязательство передать вещь.
Сходную позицию, с точки зрения выводов, занимал О.С. Иоффе. Четко проводя различие между консенсуальным договором ссуды, охватывающим обязанность передать вещь, и договором реальным, при котором такая обязанность исключалась, он вместе с тем точно так же признавал исходным разный характер отношений. Имеется в виду, что реальным, т.е. исключающим обязанность передать вещь в безвозмездное пользование, должен был считаться договор, заключенный «в порядке оказания товарищеских услуг... между гражданами», а консенсуальным - договор, в качестве участников которого «выступают социалистические организации.
Эти последние в порядке своей уставной функции обслуживают граждан путем передачи им имущества во временное безвозмездное пользование»(1) Таким образом, и в указанном случае деление договоров на реальные и консенсуальные не предопределяло характера обязательств сторон, а, напротив, зависело от него.
ГК 1964 г., судя по определению соответствующего договора, допускал возможность существования в равной мере как реальных, так и консенсуальных договоров ссуды. Имеется в виду включение в его ст. 342 указания: «обязуется передать или передает...». При этом в саму соответствующую главу была включена специальная ст. 344 «Последствия непредоставления имущества в безвозмездное пользование», выделявшая только один случай - заключение консенсуального договора, в котором в качестве ссудодателя выступала социалистическая организация. И для этого случая ст. 344 предусматривала
1. Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций: Отдельные виды обязательств. М., 1961. С. 146.
782
последствия, аналогичные предусмотренным для договора имущественного найма: право истребовать передачу веши в натуре и взыскать убытки, причиненные задержкой передачи вещи, либо, отказавшись от договора, взыскать убытки, причиненные неисполнением. Единственное отличие от договора имущественного найма, несомненно отражающее безвозмездность передачи имущества по договору ссуды, состояла в том, что убытки могли взыскиваться только в части, представляющей собой реальный ущерб. Тем самым снимался вопрос о возмещении упущенной выгоды. Существование ст. 344 ГК при умолчании в ней вопроса о последствиях неисполнения обязательства передать вещь для иных ситуаций, кроме тех, в которых ссудодателем выступала социалистическая организация, послужило для О.С. Иоффе основанием для того же, что и сделанный применительно к периоду, предшествующему принятию ГК 1964 г., вывода, который приводился выше.
В частности, речь шла о том, что за пределами, охватываемыми ст. 344, договоры ссуды, «когда оказывая товарищеские услуги, ее совершают граждане»(1), - должны были быть непременно реальными.
Особый, исключительный характер ст. 344 ГК 1964 г. позволял сделать вывод, что в ситуациях, не укладывающихся в эту статью, последствием непередачи вещи могло быть только возмещение убытков, в зависимости от заявленного ссудополучателем требования - мораторных (если, несмотря на пропуск срока, ссудополучатель не ставил вопроса о расторжении договора) или компенсаторных (когда по требованию ссудополучателя в связи с передачей вещи договор расторгается).
Действующий ГК ничем не ограничивает права сторон выбрать для себя любую из двух моделей - реального или консенсуального договора. Что же касается непередачи вещи, то соответствующие последствия возникают лишь при консенсуальном договоре и выражаются в том, что при непередаче вещи ссудополучателю у него возникает право потребовать расторжения договора безвозмездного пользования и возмещения понесенного им реального ущерба (ст. 692 ГК).
Поскольку ст. 398 ГК предоставляет право требовать исполнения в натуре обязательства передать вещь только в случае, когда речь идет о необходимости «передать индивидуально-определенную вещь в собственность, в хозяйственное ведение, в оперативное управление или в возмездное (курсив наш. - М.Б.) пользование», то с учетом исключительного, не допускающего распространительного толкования характера соответствующей нормы следует признать, что требования ссудополучателя передать ему вещь в натуре - при любом варианте, в том числе и независимо от субъектного состава договора, - удовлетворению не подлежат.
1. См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 403.
783
К передаваемому предмету договора предъявляются два различных по характеру требования: одно из них имеет в виду физические, а другое -юридические качества вещи.
Прежде всего речь идет о необходимости предоставить вещь в состоянии, которое соответствует условиям заключенного договора и назначению вещи. Из этих двух критериев - содержание договора и назначение вещи -приоритетом пользуется первый. Второй играет роль субсидиарную, дополняя в качестве критерия все, что не было предусмотрено в договоре и не противоречит ему. Качественные показатели предмета договора, подобно тому как это предусмотрено договором поставки, включают и требования комплектности передаваемой вещи. Это означает необходимость передать вещь в полном составе, включая, помимо собственно вещи, принадлежности последней и относящиеся к ней документы (инструкции по использованию, технический паспорт и т.п.). При этом допускается «иное», т.е. расширение либо сужение комплектности в конкретном договоре.
Указанные требования, содержащиеся в пп. 1 и 2 ст. 691 ГК, в полном объеме воспроизводят те, которые включены в п. 2 ст. 611 ГК («Предоставление имущества арендатору»)(1) Таким образом, принципиальное значение имеет то, что различие в правовом режиме аренды и ссуды требований к физическим свойствам вещи во всяком случае не затрагивает.
Специальная статья ГК (имеется в виду ст. 693) посвящена ответственности ссудодателя за недостатки вещи, переданной в безвозмездное пользование. Прежде всего ею предусмотрена ответственность ссудодателя за недостатки вещи, которые он умышленно или по грубой неосторожности не оговорил при заключении договора. Если ссудополучателем обнаружены недостатки, о которых идет речь, ему предоставляется на выбор предъявить одно из следующих требований: досрочного расторжения договора и возмещения понесенного реального ущерба, либо безвозмездного устранения недостатков вещи ссудодателем, либо возмещения своих расходов на устранение недостатков вещи. Но если ссудодатель извещен о заявленных ссудополучателем требованиях или о его намерении устранить недостатки вещи за счет ссудодателя, последнему предоставляется возможность заменить, но непременно без промедления, неисправную вещь другой такой же вещью, которая находится в надлежащем состоянии.
1. Правда, набор перечисленных документов в указанных статьях не вполне совпадает. Так, в ст. 691 ГК идет речь об инструкции по использованию и техническом паспорте, а в ст. 611 - о техническом паспорте и сертификате качества. Однако указанное различие не имеет особого значения, поскольку в той и другой статьях перечень прилагаемых документов является лишь примерным и незамкнутым.
784
Наконец, специально оговорена необходимость освобождения ссудодателя от ответственности за недостатки вещи, которые стороны оговорили при заключении договора, либо были заранее известны ссудополучателю, либо должны были бы быть обнаружены им во время осмотра вещи или проверки ее исправности при заключении договора или при передаче вещи (п. 3 ст. 693 ГК).
А теперь о юридических качествах вещи. Речь идет об обязанности ссудодателя передать вещь, которая не обременена правами третьих лиц. В подобных случаях при передаче вещи указанные права (обременения) сохраняют свою силу. Имеется в виду, что в соответствии со ст. 694 ГК передача вещи в безвозмездное пользование не служит основанием ни для прекращения, ни для изменения прав третьих лиц на вещь. В качестве примера в кодексе указаны сервитут и право залога. К этому можно прибавить права аренды и др.
Наличие прав третьих лиц тем самым предопределяет в соответствующей части объем прав, приобретаемых в результате договора самим ссудополучателем. В этой связи, защищая интересы последнего, законодатель возлагает на ссудодателя обязанность предупредить ссудополучателя о всех такого рода правах. И сделать это ссудодатель должен непременно при заключении договора, т.е. тогда, когда согласованной волей сторон решается вопрос и о заключении договора, и о его содержании. Придавая большое значение соответствующей обязанности ссудодателя, служащей одной из гарантий свободного волеизъявления ссудополучателя, последнему предоставляется право при неисполнении этой обязанности ссудодателем требовать расторжения договора и возмещения убытков. При этом, как и в других выделенных в гл. 36 ГК случаях, ответственность ссудодателя в форме возмещения убытков ограничивается только реальным ущербом, исключая тем самым упущенную выгоду.
Статьи 693 и 694 ГК в части, относящейся к предъявляемым к переданной вещи требованиям, распространяются не только на консенсуальные, и но и на реальные договоры. Это не исключает необходимости при решении вопроса о последствиях нарушения соответствующих требований учитывать особенности самих договоров, имея в виду, что для одних из них передача вещи представляет собой исполнение возникшего обязательства, а для других - только стадию в заключении договора. Это означает, в частности, что при реальной ссуде нарушение соответствующих требований имеет значение главным образом для решения вопроса о том, должен ли договор считаться заключенным.
Основная обязанность ссудополучателя выражается в надлежащем содержании полученной вещи. Указанная обязанность регулируется как соот-
785
ветствующими нормами гл. 34 «Аренда», к которым отсылает п. 2 ст. 689 ГК, так и отдельными статьями главы, посвященной безвозмездному пользованию.
Первая из такого рода норм относится к пользованию полученным имуществом. Специальный на этот счет режим предусмотрен ст. 615 ГК. Он включает прежде всего обязанность пользоваться полученной вещью в соответствии с условиями договора, а на случай отсутствия в нем такого рода условий вступает в силу требование, которое вытекает из самого назначения имущества. В соответствии с п. 3 ст. 615 ГК в подобных случаях ссудодатель вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков. При этом убытки, предусмотренные ст. 15 ГК, взыскиваются в полном объеме: наряду с реальным ущербом возмещается таким же образом и упущенная выгода.
Тенденция, основанная на учете того, в чьих интересах заключается договор, нашла свое выражение и в ряде статей, регулирующих договор о безвозмездном пользовании вещью. Одна из них посвящена содержанию вещи ссудополучателем. Применительно к указанной обязанности залогодатель отказался от распространения на ссуду режима аренды и соответственно включил на этот счет специальную норму (ст. 695 ГК). Сравнивая между собой статьи о ссуде и об аренде, нетрудно заметить их различие. Так, возлагая на ссудополучателя обязанность поддерживать полученную в безвозмездное пользование вещь в исправном состоянии, эта статья, на случай указания иного в договоре, предусматривает, что на ссудополучателя возлагается, во-первых, обязанность производить за свой счет и текущий и капитальный ремонт, а во-вторых, нести все расходы на содержание вещи. Записанная в п. 3 ст. 616 такая же обязанность арендатора - поддерживать полученное имущество в исправном состоянии - имеет несколько отличное обеспечение. Это связано с тем, что в отличие от ссуды при аренде существует презумпция в пользу несения арендатором обязанности производить за свой счет только текущий ремонт. Правда, и решения вопроса о расходах на содержание вещи не совпадают, поскольку предполагается, что эти расходы также падают на арендатора.
Что касается ссуды, то установление порядка, при котором все расходы, относятся ли они к обычным или чрезвычайным, возложены на ссудополучателя, нельзя признать удачным. Думается, что чрезвычайные расходы, понесенные в интересах сбережения вещи, следовало бы возложить на ссудодателя. Такое решение сняло бы прежде всего сомнение относительно того, что тем самым в скрытой форме безвозмездное пользование превращается в возмездное. Должно быть учтено и другое соображение: возложение чрезвычайных расходов на ссудодателя могло бы оказаться выгодным именно для него, так как стимулировало бы ссудополучателя на принятие
786
необходимых мер к сохранению вещи в чрезвычайных ситуациях, так как ссудополучатель знал бы, что понесенные им таким образом расходы ему возместит контрагент. А для защиты интересов ссудодателя целесообразно было бы в подобных случаях оговорить необходимость в виде общего правила производить такие расходы, предварительно поставив его в известность. При этом должно быть оставлено место для «деятельности в интересах другого лица без поручения» на случаи, когда обстоятельства складываются таким образом, что у ссудополучателя нет возможности поступить подобным образом (например при пожаре).
В ходе осуществления пользования вещью ссудодатель может производить различные ее улучшения. И тогда возникает вопрос об их судьбе. Соответствующий вопрос регулируется пп. 1 и 3 ст. 623 ГК («Улучшение арендованного имущества»). Указанная статья делит произведенные улучшения на отделимые и не отделимые без вреда для вещи. Первые, если иное не предусмотрено договором, составляют собственность ссудополучателя. Иное дело - неотделимые улучшения. Они являются собственностью ссудополучателя, причем произведенные для этой цели расходы ссудополучателя, если иное не предусмотрено законом, подлежат возмещению ему со стороны ссудодателя только при условии, если последний дал на то свое согласие.
Безвозмездное пользование чужой вещью отразилось и на правилах о распределении между сторонами риска случайной гибели или случайного повреждения вещи.
В соответствии со ст. 696 ГК на ссудополучателя возлагается этот риск при условии, если вещь погибла или была повреждена в связи с тем, что ссудополучатель использовал ее не в соответствии с договором или назначением вещи либо передал вещь третьему лицу, не получив на то согласия ссудодателя.
Смысл указанной нормы состоит в том, что в обоих случаях речь идет о случайных последствиях, допущенных ссудополучателем при нарушении договора. Поскольку приведенная норма носит исключительный характер, следует признать, что за ее пределами действует ст. 211 ГК с ее общей презумпцией в пользу того, что риск случайной гибели или случайного повреждения имущества (вещи) несет, если иное не предусмотрено законом или договором, собственник. Таким образом, речь идет об определенном ограничении действия известного из римского права и закрепленного ст. 211 ГК принципа: риск случая падает на собственника.
Безвозмездность пользования чужой вещью повлекла за собой необходимость особого отношения к полученной вещи. Ее нужно ценить больше, чем свою, и соответственно к ней относиться. Подобно тому как это было сделано в законодательстве ряда других стран, теперь и ст. 696 ГК исходит из
787
правила: если обстоятельства сложились таким образом, что возникла опасность, общая для полученной вещи и какой-либо своей, но при этом спасти можно только одну из них, то ссудополучателю, который предпочел спасти собственную вещь, придется нести последствия гибели (повреждения) полученной вещи. Следовательно, чтобы освободить себя от ответственности в подобной ситуации, ссудополучателю придется доказать отсутствие «свободы выбора» (один из вариантов - то, что стоимости своей и полученной в безвозмездное пользование вещи несоизмеримы). В результате все же оказывается, что тем самым критерий - «отношение к чужой вещи, как к своей», которым руководствуются, например, при оценке действий хранителя (п. 3 ст. 891 ГК), применительно к ссудополучателю оказывается недостаточным.
Законодатель счел необходимым включить в гл. 36 специальные правила об ответственности за вред, причиненный третьему лицу в результате использования вещи. Посвященная этому ст. 697 ГК возлагает на ссудодателя ответственность за вред, причиненный третьим лицам в результате использования вещи, если он не докажет, что вред причинен вследствие умысла или грубой неосторожности ссудополучателя или лица, у которого вещь оказалась с согласия ссудодателя.
Прежде всего ст. 697 ГК позволяет сделать вывод, что ссудодатель должен всегда нести ответственность при отсутствии умысла или грубой небрежности ссудополучателя (лица, у которого эта вещь оказалась с согласия ссудодателя). Между тем, в силу п. 2 ст. 1064 ГК основанием освобождения причинителя от возмещения вреда служит отсутствие собственной его вины. Таким образом, ссудодатель, руководствуясь этой последней статьей, может быть освобожден от ответственности, если отсутствуют одновременно как вина ссудополучателя, так и его собственная вина.
Еще большие сомнения возникают при сопоставлении той же ст. 697 со ст. 1079 ГК, которая устанавливает повышенную ответственность владельца источника повышенной опасности. Имеется в виду при этом, что ст. 1079 ГК относит к числу владельцев источника и тем самым субъектов повышенной ответственности, среди других лиц, в частности арендатора, а также и тех, кто действует «по доверенности на право управления транспортным средством». В эту категорию в случае причинения вреда попадает и ссудополучатель, которому была передана в безвозмездное пользование автомашина и выдана для управления ею доверенность. Если учесть, что тем самым ссудодатель в этот момент уже не являлся в силу ст. 1079 ГК «владельцем источника повышенной ответственности», то создается явная коллизия между этой статьей ГК, которая устанавливает ответственность «владельца» независимо от вины, и ст. 697 ГК, которая во всех случаях, включая и те, когда ссудополучатель выступает как «владелец источника», считает необходимым основанием ответственности его вину.
788
На наш взгляд, оптимальным выходом из создавшегося положения могло бы стать изменение редакции соответствующей статьи, с тем чтобы из нее однозначно следовало: предметом этой статьи служат отношения между контрагентами, но не между одним из них и потерпевшими. Имеется в виду ограничение только вопросами регрессной ответственности сторон договора друг перед другом.
Один из основных вопросов, относящихся к договору ссуды, - возможность сдачи предмета договора в поднаем и перенаем.
Пункт 2 ст. 615 ГК, которым регулируются отношения сторон, связанные со сдачей вещи арендатором в поднаем и перенаем, заведомо исключен из числа распространяющих свою силу на ссуду (в п. 2 ст. 689 ГК указаны только пп. 1 и 3 ст. 615 ГК).
Специальные нормы, непосредственно регулирующие договорные отношения, связывающие ссудополучателей с третьими лицами, в ГК (имеется в виду гл. 36) отсутствуют. Однако новый Кодекс все же упоминает о таких отношениях. Имеется в виду, что п. 1 ст. 698 ГК называет одним из оснований заявления требования о досрочном расторжении договора безвозмездного пользования то, что ссудополучатель без согласия ссудодателя передал вещь третьему лицу. Отсюда от противного следует, что «с согласия» поступить подобным образом можно. Приведенная норма позволяет восполнить явный пробел гл. 36, под которым подразумевается отсутствие нормы, соответствующей по содержанию ст. 346 ГК 1964 г. («получивший имущество в безвозмездное пользование вправе предоставить это имущество в пользование третьему лицу лишь с согласия передавшего имущество, оставаясь ответственным перед ним»). В данном случае речь идет не о поднайме, а о передаче вещи ссудополучателем третьему лицу в такое же безвозмездное пользование.
Есть все основания полагать, что такое же решение должно последовать и при перенайме: подобный переход прав ссудополучателя возможен с согласия ссудодателя, воля которого тем самым будет выступать необходимой предпосылкой для возникновения отношений с новым ссудополучателем.
Иной, негативный ответ должен быть дан на вопрос относительно возможности сдачи вещи ссудополучателем в поднаем даже с согласия ссудодателя. И дело, как нам кажется, не в том, что «в этом случае доход ссудополучателя следовало бы считать его неосновательным обогащением»(1), а в
1. Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 2. С. 147. В подтверждение того же в цитируемом издании содержится ссылка на «Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР» под редакцией С.Н. Братуся, О.Н. Садикова (М.. 1982. С. 416). Противоположную точку зрения высказывал Ю. Романец (см.: Романец Ю. Безвозмездные договоры в Гражданском кодексе Российской Федерации // Право и экономика. 1998. № 11. С. 16).
789
ином - в недопустимости нарушения принципа «никто не может передать другому больше прав, чем он сам имеет». Следовательно, передать в поднаем может только арендатор, т.е. тот, кто и сам владеет вещью.
Гражданский кодекс особо выделяет наряду с досрочным расторжением договора каждой из сторон в соответствии с указанными в ст. 698 основаниями также порядок отказа от договора безвозмездного пользования (ст. 699). Прежде всего речь идет о праве каждой из сторон в любое время отказаться от договора, если в нем не указан срок. Для этого стороне необходимо известить контрагента за один месяц, если договором не предусмотрен иной срок.
Что же касается ссудополучателя, то он вправе в аналогичном порядке (также с предварительного уведомления за один месяц или в иной указанный срок) отказаться от заключенного договора, даже когда в договоре наличествует срок его действия.
Прекращение договора связано с исполнением еще одной обязанности ссудополучателя - возвращением вещи. При этом данный договор отличается от всех других, включающих обязанность возврата полученной вещи (имеются в виду договоры аренды, дарения и хранения), тем, что требования к качеству возвращаемой вещи включено в легальное определение этого договора. Имеется в виду содержащееся в нем требование о необходимости возвратить не просто ту же вещь, но непременно в том же состоянии, в каком она была получена с учетом ее нормального износа или в обусловленном договором состоянии. Указанные требования в конечном счете связаны с тем, что сторона предоставляет свою вещь в безвозмездное пользование в расчете на то, что она будет ему возвращена.
С возвратом связан и вопрос о гарантиях исполнения обязательств, лежащих на ссудополучателе, - таких, в частности, как возмещение убытков в предусмотренных гл. 36 ГК случаях (в частности, в связи с непередачей принадлежностей и документов - ст. 651, обнаружением недостатков вещи - ст. 692 и др.). Речь идет об использовании такого способа обеспечения, как удержание вещи. На наш взгляд, это возможно даже и при отсутствии на этот счет указаний в гл. 36 ГК. Такой вывод следует сделать, поскольку удержание как таковое является способом обеспечения, вытекающим непосредственно из закона, притом рассматриваемые применительно к ссуде ситуации соответствуют той, которая предусмотрена в п. 1 ст. 359 ГК. Речь идет о двух обязательствах, при этом в одном из них ссудополучатель -должник, у которого находится принадлежащая кредитору-ссудодателю вещь, а в другом, наоборот, должником является ссудодатель, который соответствующую свою обязанность (возместить убытки) не выполняет.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 27 Главы: < 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27.