С.И. Прокопьева, Е.В. Заковряшина. ПРИМЕНЕНИЕ КРИТЕРИЕВ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СУДА ПРИСЯЖНЫХ

Практика проведения судебной реформы свидетельствует о том, что суд присяжных занял в сфере уголовного судопроизводства России прочные позиции. В ходе его работы усилены требования к соблюдению норм уголовно-процессуального права, что объясняется стремлением присяжных как субъектов новой формы судопроизводства вынести по каждому рассмотренному им делу обоснованный и беспристрастный вердикт. Вместе с тем существует информация и об ошибках в толковании присяжными отдельных положений УПК1. Это делает необходимым разработку целого ряда проблем, касающихся деятельности новой формы суда. Одной из них являются особенности определения в законе правил о допустимости доказательств. И действительно, изучение итогов деятельности суда присяжных за первый же год дает такие цифры: доказательства, признанные недопустимыми, исключались судом присяжных почти по каждому третьему рассмотренному ими делу2.

Очевидно, вопросы доказательственного права должны постоянно находиться в поле зрения законодателя, ибо система судебных доказательств любой эпохи "есть вернейший масштаб умственного развития народа в данный момент, признак его младенчества и немощи или возмужалости и зрелости в деле исследования важнейшего вида правды, правды юридической"3. Значение же правовой регламентации допустимости доказательств, по справедливому замечанию Н. Кипниса, определяется тем, что она устанавливает процедуру познания фактических обстоятельств дела, учитывая при этом как существующие в данной правовой системе задачи судопроизводства, так и их относительную приоритетность.

Именно поэтому содержание регламентированных УПК правил допустимости отражает "...то или иное предпочтение законодателя, стоящего перед выбором между стремлением установить истину любой ценой или сознательной готовностью снизить вероятность ее достижения с тем, чтобы уменьшить риск осуждения невиновного, а также сузить сферу ограничения конституционных прав граждан"4.

Долгие годы в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве выбор делался в пользу первого варианта. Суть же установления правил о допустимости виделась лишь в том, чтобы предупредить проникновение в процесс некачественной информации. Ситуация стала меняться с применением актов, закрепляющих статус личности, соответствующий стандартам, принятым в правовом государстве, в частности, "Декларации прав и свобод человека и гражданина", нормы которой впоследствии частично были инкорпорированы в Конституцию РСФСР, и, наконец, в полном объеме включены в Конституцию Российской Федерации 1993 г., имеющую высшую юридическую силу и прямое действие1. Гарантии прав личности усиливаются нормой, содержащейся в ст. 50 Конституции РФ: "При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона". Этой статье Конституции РФ корреспондирует норма отраслевого законодательства - ст. 69 УПК РСФСР: "Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться при доказывании обстоятельств, перечисленных в ст. 68 настоящего кодекса". Пленум Верховного суда РФ в Постановлении от 31 окт. 1995 г. разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления2.

Что касается деятельности суда присяжных, то для него существенными являются не только основания признания доказательств недопустимыми, но и регламентация самой процедуры направленных на то судебных действий. Пленум Верховного суда РФ специально упомянул о ней в Постановлении от 20 дек. 1994 г.: "Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств может производиться судьей как по ходатайству сторон, так и по собственной инициативе. Поскольку согласно ч. 3 ст. 435 УПК РСФСР решение вопроса об исключении из разбирательства дела в суде присяжных всякого доказательства, полученного с нарушением закона, является обязанностью председательствующего судьи, рекомендовать судьям до назначения дела к судебному разбирательству в порядке предварительного слушания проверять, не были ли нарушены в ходе дознания и предварительного следствия гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина, или допущены процессуальные нарушения, влекущие признание того или иного доказательства недопустимым..."3

При оценке нарушений процессуальных правил получения доказательств обычно возникает вопрос, любые ли подобные нарушения могут служить основанием для исключения доказательства или только существенные. Полагаем, что правильным является последнее4.

В ч. 2 ст. 345 УПК перечислены так называемые безусловные поводы к отмене приговора, то есть нарушения, которые при любых обстоятельствах влекут его отмену. Этот подход, несомненно, должен быть распространен и на решение вопроса о допустимости доказательств, в том числе в суде присяжных1. Действительно, как указано в ст. 420 УПК, рассмотрение дела с участием коллегии присяжных заседателей осуществляется в соответствии с правилами судопроизводства в РФ, которые не противоречат положениям Х раздела УПК РСФСР и общим правилам судопроизводства в РФ. Основанием же для пересмотра кассационной палатой Верховного суда РФ приговора суда присяжных является исследование в суде недопустимых доказательств лишь в том случае, "если это могло иметь существенное значение для исхода дела" (ст. 465 УПК).

Заметим, что критерии существенности нарушений лишь отчасти устанавливаются УПК. В большинстве случаев они вырабатываются практикой деятельности суда присяжных2. Поэтому, полагаем, в любом случае регламентирования таких оснований в законе их перечень не может быть признан исчерпывающим.

Немаловажное значение имеет и вопрос об установлении собственно критериев допустимости доказательств. В современной литературе выделяются, по крайней мере, четыре таких критерия: 1) надлежащий субъект, правомочный проводить процессуальные действия, направленные на получение доказательств; 2) надлежащий источник фактических данных (сведений, информации), составляющих содержание доказательства; 3) надлежащее процессуальное действие, используемое для получения доказательств; 4) надлежащий порядок проведения процессуального действия (судебного или следственного), используемого как средство получения доказательства3. Несоответствие доказательств требованию хотя бы одного из этих предложений должно приводить к признанию их недействительными. Это правило должно применяться ко всем делам, независимо от того, каким судом они рассматриваются.

Однако в суде присяжных указанное положение приобретает особое значение. Известно, что при обычном порядке судебного разбирательства вопрос о допустимости того или иного доказательства решается при его оценке, после исследования и проверки как данного доказательства, так и всех их в совокупности. Это делается, как правило, при постановлении приговора. Поскольку какого-либо специального решения по данному вопросу не требуется, он нередко оставляется без внимания, и доказательства, полученные с нарушением закона, участвуют в процессе постановления приговора. К тому же, если суд и признавал их полученными с нарушением закона, они в любом случае так или иначе воздействовали на решение судей.

Что же касается дел, рассматриваемых с участием присяжных, то по ним недопустимые доказательства вообще не должны стать известны присяжным, а потому закон требует, чтобы они были исключены заранее, и, если возможно, на предварительном слушании или в судебном разбирательстве в отсутствие присяжных (ст. ст. 433, 435 УПК). Необходимость соблюдения этого положения вытекает из оценки самой природы суда присяжных. Присяжные заседатели, будучи обычными гражданами, не обладающими юридическими знаниями, на основе собственного жизненного опыта и здравого смысла решают важнейшие вопросы уголовного дела: 1) доказано ли, что соответствующее деяние имело место; 2) доказано ли, что деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении преступления. Если подсудимый признан виновным, то присяжным предоставляется право сказать, заслуживает ли он снисхождения.

От присяжных ждут обдуманного вердикта, а не "мимолетного решения, внушенного порывом чувства или предвзятым взглядом". Человеку же "свойственны увлечения, создающие односторонний взгляд на вещи, в его деятельности возможны ошибки, недосмотры и неверное понимание предметов сложных и необычных"1. Еще большему эмоциональному давлению подвержены присяжные, находящиеся практически в экстремальной ситуации. Поэтому своевременное решение вопроса о недопустимости доказательств должно предупредить их исследование присяжными и тем самым исключить влияние на их сознание доказательств, полученных с нарушением закона.

Характеристику критериев допустимости доказательств целесообразно начать с исследования вопросов о надлежащем источнике фактических данных. Исчерпывающий перечень источников дает закон (ч. 2 ст. 69 УПК): показания свидетелей; показания потерпевшего; показания обвиняемого; заключение эксперта; акты ревизий и документальных проверок; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы. Кстати, невозможно согласиться с мыслью отдельных авторов о том, что УПК предусматривает ограничительный перечень источников доказательств и делает это применительно лишь к источникам доказательств обвинения. Для источников доказательств невиновности делается исключение: ими, как полагают, могут быть данные, облеченные в любую форму и почерпнутые из любого источника2. Это утверждение представляется нам в корне неправильным. Законодателю отнюдь не безразлично, каким источником пользовалось лицо, осуществляющее свое право на защиту. Точно так же, как и в случаях доказывания обвинения, недопустимость источника в состоянии скомпроментировать любое, самое ценное содержание любого доказательства. Естественно, что и при защите подсудимого следует исходить из того, что обстоятельства, которые установлены на основе недопустимых доказательств, нельзя считать доказанными1.

Известно, что наиболее распространенный источник доказательств - это показания свидетелей. Они играют главную роль в установлении истины; более того, чем совершеннее и демократичнее судебный процесс, тем более значимое место отводится свидетельским показаниям в общем массиве доказательств2.

Анализ судебных дел показывает, что требования ст. 72 УПК РСФСР, определяющие предмет допроса свидетеля и регламентирующие его порядок и процедуру, наиболее полно реализуются именно в судебных процессах, проведенных с участием присяжных3.

Что же касается лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, в том числе и в суде присяжных, то он весьма широк:

а) лицо, которое в силу своих физических или психических недостатков не способно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания (п. 2 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР).

Вследствие этого Саратовский областной суд исключил из числа доказательств по делу братьев Н. показания Юрия О., который изобличал подсудимых, поскольку экспертизой он был признан душевнобольным и неспособным давать правильные показания об обстоятельствах дела4.

б) защитник обвиняемого - об обстоятельствах дела, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника (п. 1 ч. 2 ст. 72 УПК).

в) адвокат, представитель профессионального союза и другой общественной организации - об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с выполнением ими обязанностей представителя (п. 3 ч. 2 ст. 72 УПК).

г) священнослужитель не может допрашиваться или давать объяснения кому бы то ни было по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди гражданина (ч. 2 ст. 13 закона РСФСР "О свободе вероисповедания").

Некоторые авторы, правда, не считают подобное правило имеющим абсолютное значение. Например, Н. Кипнис, ссылаясь на то, что "протестантизм, в отличие от православия и католицизма, не признает мистического смысла церковных таинств", в случае отказа служителя некатолического и неправославного вероисповедания от дачи показаний, предлагает не расценивать такой отказ как правомерный, если свидетель не докажет, что исповедуемая им религия признает тайну исповеди5.

д) депутат Федерального Собрания РФ вправе отказаться от дачи свидетельских показаний как по гражданскому, так и по уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей (ст. 19 закона РФ "О статусе депутата Совета Федерации и статуса депутата Государственной думы Федерального Собрания РФ").

Но в отличие от императивно сформулированных положений пунктов а) - г) закон не содержит запрещения использовать в доказывании по уголовному делу сведения, полученные от депутата и ставшие ему известными в связи с выполнением депутатских обязанностей, если депутат добровольно изъявил согласие давать такие показания, будучи предупрежденным о праве отказаться от дачи показаний.

Помимо этого на два случая свидетельского иммунитета указывает Конституция РФ1. В соответствии с ч. 1 ст. 51 Конституции никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга или близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. Данная норма Конституции находится в противоречии с положением ч. 3 ст. 72 и ч. 2 ст. 399 УПК РСФСР в части возможности допроса в качестве свидетелей законных представителей обвиняемого, подозреваемого и подсудимого, если эти представители являются их родителями или усыновителями.

В соответствии с п. 8 ст. 34 УПК РСФСР понятие "законные представители" имеет широкое содержание и включает, помимо иных лиц, родителей, усыновителей, попечителей, опекунов обвиняемого и потерпевшего. В то же время п. 9 ст. 34 УПК РСФСР относит родителей и усыновителей к понятию "близкие родственники". По смыслу ст. 15 п. 1 Конституции РФ при возникшей коллизии применяются конституционные нормы.

Освобождение лица от свидетельства против своего супруга и близких родственников - исключительно гуманное и нравственное установление, ибо оно признает, "что ради целей земного правосудия нельзя ослабить или нарушить священные узы, связывающие людей между собою. Закон щадит те чувства, которые даже при сознании свидетелем виновности подсудимого или наличии изобличающих его факторов заставляли бы нередко сердце дающего показания обливаться слезами и кровью или искать облегчение своего тяжкого положения во лжи. В человеческом взгляде закона на таинственный голос крови или супружеской привязанности заключается даже как бы признание допустимости лжи, которая, в известных случаях, более близка к внутренней правде жизни, чем объективная и холодная истина"2.

В Постановлении от 31 октября 1995 г. Верховный суд РФ обязал суды учитывать, что положения, указанные в ст. 51 Конституции РФ, "должны быть разъяснены...супругу или близкому родственнику подсудимого перед допросом его в качестве свидетеля...В противном случае показания этих лиц должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого"1. Судом присяжных (практика Московского областного суда) из разбирательства дела были исключены как недопустимые доказательства протоколы допросов близких родственников обвиняемого. Допросы проводились без разъяснения им норм ст. 51 Конституции РФ2.

Если лицо, указанное в ст. 51 Конституции РФ, выражает желание дать показания, это делается по правилам допроса обвиняемого или свидетеля. Допрос указанных лиц без разъяснения им права на отказ от дачи показаний ведет к признанию доказательств недопустимыми. Так, в практике Московского областного суда возник вопрос о праве отказаться от дачи показаний дочери жены подсудимого, которая хотя и не была им усыновлена, с раннего возраста проживала вместе с ним. Судья предупредил ее о праве отказаться от дачи свидетельских показаний против человека, который хотя и не являлся, но фактически считался ею отцом3. Таким образом была предотвращена опасность использования судом присяжных доказательства, которое при иных действиях судьи было бы признано недопустимым.

Что касается привилегии против самообвинения, то она связана с другим конституционным принципом - презумпцией невиновности (ст. 49 Конституции РФ). Нарушающей такую привилегию должна признаваться следственная практика допроса в качестве свидетеля лица, в отношении которого имеются достаточные данные для привлечения в качестве обвиняемого. Часто уже в постановлении о возбуждении уголовного дела содержится прямое указание на этих лиц как на совершивших преступление. Возникает вопрос об их процессуальном положении в случаях, когда нет оснований для их задержания или применения меры пресечения. По существу показания таких лиц являются показаниями подозреваемого, но на практике эти лица допрашиваются в качестве свидетелей, и только при окончании предварительного следствия им предъявляется обвинение и они допрашиваются в качестве обвиняемых об обстоятельствах, уже известных следователю из показаний этих же лиц в качестве свидетелей. Суды присяжных исключают как недопустимые показания таких лиц (чего, кстати, еще не делают суды, действующие по обычным правилам судопроизводства). Так, исходя из конституционного положения о том, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя, Московский областной суд признал недопустимым доказательством показания подсудимого Т., которые были даны им при первом допросе в качестве свидетеля.