3.   Последствия совершения сделки со стороны иностранного контрагента российского предприятия лицом, не имевшим полномочий или превысившим свои полномочия

В п. 2 настоящего раздела рассмотрена практика МКАС применительно к случаю, когда сделка признавалась недействительной, но должен был решаться вопрос о действительности арбитражной оговорки, являвшейся частью такой сделки.

При решении вопроса о действительности самой сделки принимался во внимание ряд моментов. Во-первых, в силу п. 3 ст. 165 Основ гражданского законодательства 1991 г. форма и срок действия доверенности определяются по праву страны, где она выдана. Поэтому было ли лицо надлежащим образом уполномочено на совершение сделки необходимо определять на основе норм применимого права. Недопустимо в таких случаях основываться на нормах российского права, когда они предусматривают более жесткие требования, чем нормы соответствующего иностранного права, и признавать недействительной доверенность, отвечающую требованиям применимого иностранного права, на том основании, что она не соответствует предписаниям российского права (например, определение МКАС от 21.06.94 по делу № 264/1992). Вместе с тем учитывалось, что доверенность не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если последняя удовлетворяет требованиям российского права. Во-вторых, в силу п. 2 ст. 161 Основ гражданского законодательства 1991 г. иностранное юридическое лицо не может ссылать-

41

ся на ограничение полномочии его органа или представителя, не известное праву страны, в которой орган или представитель иностранного юридического лица совершает сделку. В-третьих, последующее одобрение представляемым сделки, совершенной от его имени неуполномоченным лицом, создает для представляемого гражданские права и обязанности с момента заключения сделки (ст. 28 Основ гражданского законодательства 1991 г.). В принципе так же решается этот вопрос и в ГК РФ 1994 г. (ст. 183). В-четвертых, доверенность, выдаваемая в порядке передоверия, должна быть нотариально удостоверена (ст. 68 ГК РСФСР 1964 г.). Такое же предписание содержится и в п. 3 ст. 187 ГК РФ 1994 г. В практике МКАС исходят из того, что это правило должно соблюдаться и в случае, когда передоверие осуществляется на территории России на основании доверенности, выданной за границей (дело № 229/1994, решение от 01.09.94).

Определение того, имело ли место последующее одобрение сделки, производится с учетом конкретных обстоятельств. Так, при разрешении одного из споров (дело № 493/1993, решение от 17.11.94) МКАС признал, что такое одобрение состоялось. Вопрос о недействительности сделки был впервые поставлен представителями ответчика, получившего и не оплатившего товар, соответствующий требованиям этой сделки, только при рассмотрении иска об оплате стоимости товара. При этом банком по поручению ответчика со ссылкой на эту сделку был открыт безотзывный аккредитив, в который банк по указаниям ответчика, основанным на требованиях истца, дважды вносил изменения, устраняя его несоответствия условиям контракта. Когда истец направил ответчику требование произвести оплату товара (платеж с аккредитива произведен не был), президент фирмы ответчика обратился к руководителю предприятия истца с просьбой о рассрочке платежа в связи с затруднениями с реализацией товара в третьей стране, куда товар был отправлен истцом в соответствии с отгрузочной инструкцией ответчика, содержавшейся в тексте контракта и в условиях аккредитива. Арбитраж не посчитал при таких обстоятельствах убедительными доводы ответчика о том, что аккредитив был открыт без ведома ответственных работников фирмы ответчика по инструкции лица, подписавшего кон-

42

тракт без соответствующих полномочий, а президент фирмы не обладает правом единолично принимать решения по вопросам деятельности фирмы (решением участников фирмы, состоявшимся до совершения сделки, право подписания от ее имени контрактов предоставлено только двум ее коммерческим директорам совместно, что нашло отражение в изменениях к учредительному договору). Не был признан юридически состоятельным и аргумент ответчика, что факт открытия аккредитива в соответствии с условиями контракта не может служить основанием для признания контракта заключенным, поскольку аккредитив является самостоятельной сделкой, обособленной от договора купли-продажи. Арбитражным судом было отмечено, что в соответствии с общепризнанным пониманием (в частности это предусмотрено ст. 54 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., участниками которой являются Россия и государство местонахождения коммерческого предприятия ответчика) в обязанность покупателя входит принятие таких мер и соблюдение таких формальностей, которые могут требоваться согласно договору, чтобы сделать возможным осуществление платежа. К числу таких мер и относится открытие аккредитива, когда это предусмотрено условиями контракта.

При рассмотрении другого спора (дело № 76/1993, решение от 28.06.94) ответчик (зарубежная фирма) заявил о недействительности контракта, факт поставки товара по которому им не отрицался, на том основании, что согласно его учредительным документам сделки должны подписываться тремя лицами, а оспариваемый контракт со стороны ответчика был подписан двумя лицами. МКАС не принял во внимание это заявление ответчика, и ответчик отказался от своего ходатайства о признании сделки недействительной.

4. Нормы, применимые к существу споров

Основываясь на положениях Закона РФ от 7 июля 1993 г. "О международном коммерческом арбитраже" (п. 5 ст. 1 и п. 1 ст. 28), а также на ст. VII Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже (в ней Россия участвует в качестве правопреемника СССР), МКАС исходит из того, что стороны свободны в выборе права, применимого к существу спора. При

43

отсутствии соглашения сторон о применимом праве в практике МКАС обычно используют коллизионную норму российского (советского) законодательства, действовавшую на момент заключения договора, отношения из которого являются предметом спора. Так, к отношениям по сделкам, заключенным до 3 августа 1992 г., по общему правилу применяется ст. 566 ГК РСФСР 1964 г., согласно которой права и обязанности сторон по внешнеэкономической сделке определяются по законам места ее совершения. По сделкам же, заключенным начиная с 3 августа 1992 г., - ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. (содержание которой, применительно к купле-продаже, излагалось выше) - право страны, где учреждена, имеет основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом. Между тем, следует учитывать, что в соответствии с постановлением Верховного Совета РФ от 3 марта 1993 г. "О некоторых вопросах применения законодательства Союза ССР на территории Российской Федерации"1 по гражданским правоотношениям, возникшим до 3 августа 1992 г., Основы гражданского законодательства применяются к гражданским правам и обязанностям, которые возникли после 3 августа 1992 г. Это означает, что в конкретном случае МКАС с учетом времени возникновения прав и обязанностей сторон может признать применимой коллизионную норму Основ гражданского законодательства 1991 г. и в отношении контракта, заключенного до 3 августа 1992 г.

Как отмечалось выше, Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже (ст. VII) и Закон РФ от 7 июля 1993 г. "О международном коммерческом арбитраже" (ст. 28) позволяют третейскому суду (при отсутствии каких-либо указаний сторон) применять право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. При разрешении одного из споров (дело № 178/1993, решение от 05.09.94) МКАС с учетом конкретных обстоятельств дела принял решение о применении к контракту купли-продажи не [трава страны продавца, а права государства места заключения контракта, совпадавшее с местом осуществления действий, связанных с исполнением контракта.

'   См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. №11. Ст. 393.

44

Для определения применимого права при разрешении спора по делу № 304/1993 (решение от 03.03.95) МКАС, учитывая обстоятельства этого дела (сложный фактический состав, включавший несколько не совпадающих по характеру требований), использовал три коллизионных критерия (см. ниже п. 7 настоящего раздела).

При рассмотрении конкретных споров, вытекающих из контрактов международной купли-продажи товаров, возникал вопрос о соотношении условия контракта о праве, применимом к существу спора, и положений Венской конвенции, которая действует для России (как правопреемника СССР) с 1 сентября 1991 г. В ряде решений МКАС указано, что в силу Конституции России (ст. 15) Венская конвенция, будучи международным договором Российской Федерации, является составной частью правовой системы России. Соответственно она подлежит применению в случаях, предусмотренных в ней:

(1)  когда коммерческие предприятия сторон контракта находятся в разных государствах, участвующих в ней, или

(2)  когда в силу коллизионной нормы надлежащим правом контракта признается право государства-участника Конвенции, даже если коммерческое предприятие одной из сторон контракта (или обеих сторон) не находится в государствах - ее участниках.

Вместе с тем в силу ст. 6 Венской конвенции стороны контракта могут исключить ее применение либо отступить от любого ее положения или изменить его действие. Исключение сделано в Конвенции лишь по одному вопросу (ст. 12).

В контракте, из которого возник спор (дело № 224/1993, решение от 06.04.94), отсутствовало указание о применимом праве. Исходя из того, что коммерческие предприятия истца и ответчика находятся в государствах, являвшихся на момент заключения контракта участниками Венской конвенции, МКАС признал, что отношения сторон по данному контракту регулируются этой Конвенцией и ее предписания применил при разрешении спора. В ходе заседания Арбитражного суда стороны согласились на субсидиарное применение российского законодательства по вопросам, не решенным в Венской конвенции. Аналогичным образом поступил МКАС и при разрешении

45

споров по делам № 1/1993 (решение от 15.04.94) и № 76/1993 (решение от 28.06.94). В обоих случаях субсидиарно было применено российское право по вопросам, не разрешенным в Венской конвенции, на основании коллизионной нормы российского законодательства.

В одном из рассмотренных дел (№ 442/1993, решение от 03.11.94) контракт купли-продажи предусматривал разрешение споров на основании международного законодательства. Отметив, что коммерческие предприятия обеих сторон контракта находятся в государствах-участниках Венской конвенции, МКАС пришел к выводу, что сторонами имелось в виду применение к их спору положений Венской конвенции.

В контракте, из которого возник спор по другому делу (№ 493/1993, решение от 17.11.94), указывалось, что он "составлен в соответствии и подчинен действующему российскому законодательству". Коммерческие предприятия обеих сторон контракта, как и в указанном выше деле, находились в государствах-участниках Конвенции. Арбитраж признал, что отношения сторон по контракту регулируются Венской конвенцией, входящей в систему действующего российского законодательства. Исходя из положений Венской конвенции (ст. 6 и п. 2 ст. 7), МКАС пришел к выводу, что по вопросам, которые не предусмотрены в контракте, прямо не разрешены в Конвенции и не могут быть разрешены в соответствии с общими принципами, на которых она основана, стороны договорились о применении норм внутригосударственного российского гражданского права. Аналогичные решения принимались по ряду других дел, когда в контракте содержалась отсылка к российскому праву. В одних случаях истец ссылался в исковом заявлении на Венскую конвенцию, а ответчик не возражал против ее применения. В других - вопрос о применении Венской конвенции выяснялся по инициативе МКАС и

/•

стороны в ходе заседания арбитражного суда подтверждали, что ими не имелось в виду исключить ее применение. Вместе с тем следует отметить, что если бы одна из сторон процесса заявила возражения против такого понимания условия контракта о применимом праве, арбитражному суду пришлось бы дать его толкование, предварительно решив вопрос: на основании норм внутригосударственного российского законода-

46

тельства или Венской конвенции следует его производить. Представляется, что для избежания подобных трудностей, целесообразно более точно оговаривать в контракте условие о применимом праве.

Встречались в практике МКАС и случаи, когда коммерческое предприятие одной из сторон контракта находилось в государстве, не участвующем в Венской конвенции, но применимым признавалось российское право (либо в силу соглашения сторон, либо на основании коллизионной нормы). И в таких случаях МКАС исходил из того, что отношения сторон регулируются Венской конвенцией (например, дело № 489/1993, решение от 07.09.94 и дело № 114/1993, решение от 13.04.94).

Когда в качестве стороны контракта, заключенного с партнером из дальнего зарубежья, выступали предприятия из независимых государств, ранее входивших в СССР, и применимым правом в соответствии с условиями контракта или на основании коллизионной нормы признавалось советское право, МКАС исходил из того, что должно применяться законодательство соответствующей бывшей союзной республики, входившей в СССР, действовавшее на момент заключения контракта. Так, например, при разрешении одного из споров (дело № 150/1993, решение от 18.05.94) был применен ГК Узбекской ССР, дел № 289/1992 (решение от 10.03.94) и № 207/1993 (решение от 21.03.95) - Украинской ССР, дела № 136/1994 (решение от 01.02.95) - Грузинской ССР. В отношении тех прав сторон, которые возникли после распада СССР, например требований об уплате процентов за просрочку платежа, применялось право соответствующего государства, действовавшее на момент возникновения права на него (например, по делу №451/1991 был применен ГК Белорусской ССР 1964 г. - решение от 25.01.95).

Вопрос о том, должна ли признаваться Венская конвенция правом, действующим на территории соответствующего государства, ранее входившего в состав Советского Союза, когда в контракте имеется отсылка к праву этого государства, решался МКАС в каждом конкретном случае с учетом представленных доказательств. Так, при рассмотрении спора по делу № 341/1993 (решение от 18.05.94) было установлено, что в контракте, заключенном сторонами в марте 1993 г., имеется ссылка на право Казахстана. Вопреки мнению истца, считав-

47

шего, что к отношениям сторон применима Венская конвенция в качестве права Казахстана, МКАС не признал достаточным для этого основанием то обстоятельство, что постановлением Верховного Совета Казахстана от 16 декабря 1991 г. "О порядке введения в действие Конституционного закона Республики Казахстан "О государственной независимости Казахстана" предусмотрена возможность применения на ее территории норм законодательства СССР и признанных норм международного права. Учитывая, что в соответствии с постановлением Верховного Совета Республики Казахстан от 30 января 1993 г. на территории Казахстана применяются Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., Арбитражный суд разрешил спор на основании норм этого акта.

Неточное формулирование в контракте условия о применимом праве вызывало затруднения в его толковании. Так при разрешении одного из споров (дело № 57/1994, решение от 16.06.94) МКАС должен был дать толкование следующему условию контракта: стороны несут имущественную ответственность за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязательств по контракту в соответствии с законодательством одного из латиноамериканских государств и России. Как отметил МКАС, такое условие возможно толковать следующим образом:

(1)  его положения применяются только к тем видам ответственности, которые не предусмотрены контрактом;

(2)  указанное условие арбитраж вправе рассматривать как возможность использовать любую из названных национальных систем.

При этом может быть использован один из следующих вариантов: применимо законодательство только указанного латиноамериканского государства; применимо законодательство только России; применимо законодательство и этого латиноамериканского государства и России. Поскольку истец предъявил требование за просрочку исполнения денежного обязательства, а ответчик не оспаривал применение российского законодательства ни в письменном отзыве на иск, ни в заседании Арбитражного суда, МКАС пришел к заключению, что ответчик согласился с применением российского законо-

48

дательства к отношениям сторон При этом, как отмечено в решении, МКАС исходил из принципа свободы распоряжения сторонами своими правами.

Если по соглашению сторон или в силу коллизионной нормы подлежало применению иностранное право, то МКАС разрешал спор на основании норм этого права. Например, при рассмотрении спора по делу № 192/1993 (решение от 05.04.94) было применено право США (Единообразный торговый кодекс в редакции, действующей в штате Калифорния), по делу № 3/1994 (решение от 10.10.94) - польское право, по делам №№ 182/1992 и 183/1992 (решения соответственно от 01.07.93 и 17.09.93) - финляндское право, по делу № 445/1992 (решение от 08.06.94) - право быв. Чехословацкой Республики (Кодекс международной торговли Чехословакии), по делу № 264/1992 (определение от 21.06.94) - французское право, по делам №№ 1/1994 и 138/1993 (решение соответственно от 16.11 94 и 03.02.95) - шведское право, по делу № 218/1994 (решение от 04.05.95) - германское право, по делу № 200/1994 (решение от 25.04.95) - швейцарское право.

При определении применимого права по товарообменным (бартерным) сделкам не сложилось единообразной практики МКАС, что вызвано отсутствием в действующем в Рос-:ии законодательстве соответствующих указаний по этому вопросу и сложностью его решения с учетом специфического характера этого рода сделок. Как известно, в российском праве (ст. 255 ГК РСФСР 1964 г.) предусмотрено, что к договору мены применяются правила соответствующих статей, регулирующих куплю-продажу. При этом каждый из участвующих в договоре мены считается продавцом имущества, которое он дает, и покупателем имущества, которое он получает. При применении ст. 166 Основ гражданского законодательства оказывается неясным, право страны какого из участников договора следует применять к отношениям сторон, в которых оба они выступают в роли продавцов.

При разрешении одного из споров (дело № 116/1993, решение от 12.09.94) МКАС установил, что в товарообменном контракте, заключенном в 1989 г. между российским и югославским юридическими лицами, имеется отсылка по вопросам, в нем не решенным, к Общим условиям поставок товаров

49

между организациями СССР и СФРЮ от 16 июня 1977 г. Согласно § 89 этих Общих условий поставок к отношениям сторон по вопросам, не урегулированным Общими условиями, контрактом или отдельным соглашением, применяется право страны продавца. Истец полностью выполнил свои обязательства по сделке, ответчик же выполнил их не полностью. Таким образом, ответчик нарушил свои обязанности покупателя в отношении того товара, который он получил, и обязанности продавца применительно к товару, который он должен был передать. При таких обстоятельствах МКАС признал невозможным использовать отсылку к праву страны продавца и определил применимое право на основании статьи 566 ГК РСФСР 1964 г., действовавшей на момент заключения товарообменной сделки.

При разрешении другого спора (дело № 9/1994, решение от 09.09.94) МКАС учел обстоятельства конкретной сделки, по которой должна была осуществляться поставка товара в обмен на другой товар, но с выплатой одной из сторон денежного аванса. Аванс был выплачен, но обязательство по поставке одной из сторон выполнено не было. МКАС квалифицировал сделку как договор купли-продажи, учитывая, что часть стоимости товара была возмещена деньгами. Соответственно он определил, что применению подлежит (на основании ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г.) право государства стороны, получившей аванс.

При рассмотрении спора по делу № 108/1992 (решение от 14.04.95) МКАС применил право государства стороны, выполнившей свои обязательства (поставившей товар по бартерной сделке) при том, что другая сторона своих обязательств не выполнила. С ответчика была взыскана стоимость товаров, предусмотренных в качестве встречной поставки.

Когда предметом требования является возврат полученного по сделке, признанной недействительной, возникает вопрос о применимом к такому требованию праве. Основами гражданского законодательства 1991 г. (ст. 168) предусмотре но, что к обязательствам, возникающим вследствие неоснова тельного обогащения, применяется право страны, где обога щение имело место. Этим коллизионным принципом МКАС воспользовался, в частности, при разрешении спора по дел1

50

н - мн^г  nil

№ 503/1992 (решение от 07.12.94). Признав контракт недействительным в связи с его подписанием с российской стороны до 3 августа 1992 г. одной подписью, МКАС вынес решение об удовлетворении требования об оплате стоимости оборудования, поставленного в Россию, на основании ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. При этом было принято во внимание, что неоплаченное ответчиком оборудование было получено и использовано в России.

При разрешении спора по делу № 451/1991 (решение от 25.01.95), возникшего из контракта, заключенного сторонами в 1989 г. и признанного недействительным, МКАС учел, что Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г., действовавшие на момент заключения сторонами контракта, не предусматривали коллизионной нормы, определяющей применимое право к обязательствам из неосновательного обогащения. Руководствуясь п. 2 ст. 28 Закона "О международном коммерческом арбитраже" от 7 июля 1993 г., МКАС признал применимым право быв. Белорусской ССР, поскольку основным местом, в котором происходили действия сторон, вызвавшие возникновение обязательства из неосновательного обогащения, являвшегося предметом спора, была территория бывшей Белорусской ССР.

В некоторых случаях, когда применимым признается российское право, тем не менее в силу его предписаний по конкретным вопросам должны при разрешении спора использоваться нормы не российского, а зарубежного права. Так, как уже отмечалось, в соответствии с Основами гражданского законодательства 1991 года гражданская правоспособность иностранных юридических лиц определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо (п. 1 ст. 161), а форма и срок действия доверенности - по праву страны, где выдана доверенность (п. 3 ст. 165), в отношении приемки исполнения по договору - право места проведения такой приемки (п. 6 ст. 166). Эти предписания российского законодательства учитывались в практике МКАС. Вопрос об учете норм иностранного права возникал и при применении пункта 1 статьи 395 ГК РФ 1994 года, когда в качестве кредитора (истца) выступало юридическое лицо с местонахождением за рубежом. В силу статьи 395 размер процентов годовых при неисполнении денежного обя-

51

зательства определяется существующей в месте нахождения кредитора учетной ставкой банковского процента, но в отдельных странах он установлен законодательством.