§ 1. Политико-юридический характер теории государства и права

Название каждой научной отрасли знаний и учебной дисциплины отражает в себе не только особенности ее предмета, но также и особенности ее характера и содержания. Это касается как естественных, технических, так и гуманитарных, общественных наук.

Теория государства и права в этом отношении не является исключением. Характер ее и содержание, находясь в органической связи и будучи обусловленными предметом этой науки, в значительной мере отражаются в ее названии.

О чем говорит название рассматриваемой отрасли знаний и учебной дисциплины? Во-первых, о том, что это - "теория". А теория понимается как "система обобщенного знания", объяснение различных сторон исследуемого явления. Она воспринимается также как "форма научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных связях действительности"*(6).

Во-вторых, что это не абстрактная теория, а "система обобщенного знания" о конкретных явлениях, в качестве каковых выступают государство и право. В-третьих, что это не изолированные друг от друга явления и соответствующие им институты и учреждения, а взаимосвязанные между собой, взаимозависимые друг от друга и взаимодополняющие друг друга. И, в-четвертых, что рассматриваемые феномены - государство и право - по своему происхождению являются не естественными, техническими или природными, а сугубо общественными, социальными явлениями.

Исходя из того, что государство как социальное явление общепринято (a priori) считать одновременно и политическим явлением, а право, естественно, - юридическим явлением, то можно сделать логический вывод о том, что рассматриваемая отрасль знаний и учебная дисциплина под названием Теория государства и права, имеющая дело с данными феноменами, должна рассматриваться не иначе, как одновременно в качестве политической и юридической отрасли знаний и дисциплины. Политико-правовой характер теории государства и права отражается, таким образом, в ее названии.

Однако, допуская возможность определения характера Теории государства и права по названию, следует обратить внимание вместе с тем на известную условность и даже поверхностность такого подхода и "метода" определения.

Дело заключается прежде всего в том, что данная отрасль знаний и учебная дисциплина не везде и не всегда именовалась и именуется Теорией государства и права, или Общей теорией государства и права, как она сейчас иногда называется*(7).

В ряде случаев она ассоциируется, например, с тем, что раньше называлось Энциклопедией права. Раскрывая характер и содержание данной довольно древней дисциплины, в которую, по словам Г.Ф. Шершеневича, в конце XVIII-начале XIX в.. ворвался "новый философский дух", автор говорит о том, что в этот период Энциклопедия права представляла собой "соединение элементов юридического, философского и исторического". В ее содержании в данный период выделялись две основные тенденции. С одной стороны, стал заметно сокращаться традиционный для данной дисциплины "обзор различных частей положительного права". А с другой - "стал выдвигаться очерк основных понятий о праве. Энциклопедия права начала приближаться к философии права"*(8).

Несмотря на то, что в российских и западноевропейских университетах данной дисциплине первоначально уделялось значительное внимание, что ее нередко называли "наукой наук" и считали, что она "служит необходимым введением в изучение специальных юридических наук"*(9) - все же состоятельность Энциклопедии права как самостоятельной отрасли знаний и учебной дисциплины подвергалась сомнению со стороны ряда известных в тот период ученых-юристов*(10). Со временем в России Энциклопедия права по своему названию и содержанию постепенно "перешла в теорию права"*(11), а на Западе наряду с ней и под ее определенным влиянием набрала силу такая дисциплина, как современная юриспруденция.

Нужно отметить, что юриспруденция как наука и учебная дисциплина возникла задолго до появления Энциклопедии права. Юриспруденция, писал в связи с этим Л. Петражицкий, это - "весьма древняя наука и ученая профессия". Существование и "обильное развитие этой ученой профессии" является "характерным спутником правовой жизни" уже на таких ступенях развития культуры, когда о появлении и развитии научно-теоретического знания и исследования, "о добывании и разработке научного света ради него самого, ради знания и объяснения явлений еще нет и не может быть речи"*(12). В настоящее время, так же, как это было и раньше, среди авторов, занимающихся проблемами юриспруденции, нет единого мнения ни о предмете, ни о методе, ни о характере этой весьма важной юридической отрасли знаний и дисциплины.

Отмечая это обстоятельство и подчеркивая "неопределенность" даже самого термина и названия этой науки и дисциплины, американские юристы считают, например, что юриспруденция представляет собой: а) систему знаний и навыков в области права; б) науку, изучающую "писаные и неписаные права человека как таковые"; и в) "систему права и само право"*(13). Канадские ученые определяют юриспруденцию как "науку о праве, которая исследует принципы позитивного и реально существующего права, а также правовые отношения". Основными ее задачами являются: установление принципов, на основе которых создаются и реализуются нормы права; классификация этих принципов и установление их субординации; выделение в каждом из принципов наиболее важных, существенных элементов и отделение их от несущественных; и др.*(14)

Японские исследователи рассматривают юриспруденцию в качестве научной и учебной дисциплины, занимающейся "изучением природы права, причин и условий его возникновения и развития". К основным направлениям ее исследования они относят: проблемы методологии права; изучение причин и условий возникновения и развития права; историю развития политической и социальной мысли; теорию государства и права с особым выделением демократических и тоталитарных доктрин; основные принципы организации и деятельности органов юстиции; и др.*(15)

Наконец, отечественные ученые-юристы, отождествляя юриспруденцию с правоведением и юридической наукой, рассматривают ее как "общественную науку, изучающую право как особую систему социальных норм", правовые формы организации и деятельности государства и политической системы общества*(16). Сравнивая различные сложившиеся в юридическом мире представления о юриспруденции как о науке и учебной дисциплине с содержанием теории государства и права, нетрудно заметить, что между ними существуют значительные черты сходства. Речь идет, разумеется, о содержании Теории государства и права и юриспруденции, а не об их названии. Аналогично дело обстоит и с энциклопедией права, у которой сходное с теорией государства и права содержание, но, как видим, разное название.

Из этого следует, что, несмотря на то, что, по общему правилу, название той или иной отрасли знаний и дисциплины адекватно отражает ее содержание, однако из этого правила имеются и нередкие исключения. Поэтому при определении характера теории государства и права как самостоятельной отрасли знаний и учебной дисциплины гораздо важнее и надежнее использовать не столько ее название, сколько предмет и содержание.

Отвечая на вопрос - каков характер теории государства и права и что она собой в социальном плане представляет, следует обращать внимание прежде всего не на название, а на то, чем она занимается, какие стороны или аспекты государства как политического феномена и права как юридического явления она изучает, что составляет ее предмет и содержание.

Кроме того, важно исходить также из того, какие по характеру цели стоят перед теорией государства и права и какие задачи она решает. Ведь от того, на что направлено изучение охватываемого ее предметом материала, для решения каких по своему характеру (политических, юридических, сугубо научных, образовательных и пр.) задач используются получаемые при исследовании государства и права с позиций данной дисциплины научные знания, - от этого также в значительной степени зависит характер теории государства и права.

Разумеется, в реальной жизни четкое деление задач или целей, которые преследуются в процессе научных исследований и при изучении Теории государства и права, на "чисто" политические, академические и другие далеко не всегда представляется возможным, ибо зачастую они переплетаются друг с другом и взаимно дополняют друг друга.

Какие же задачи по своему характеру решает теория государства и права и какие цели она при этом преследует? Отвечая на данный вопрос еще в начале XX в. в отношении теории права, известный русский ученый И. Михайловский писал, что общая теория права ставит перед исследователем, по крайней мере, две академические задачи. Первая из них заключается в том, чтобы построить "логически законченную систему понятий, лежащих в основе всех специальных юридических наук, и обобщить все результаты этих наук в одно гармоническое целое, проникнутое не только внешним, но и внутренним единством". А вторая задача состоит в том, чтобы "изучить методы, при помощи которых разрабатываются специальные науки". При этом, пояснял автор, то, что "эта последняя задача не входит в область ни одной из специальных наук, совершенно очевидно: вопросы методологии являются общими для всех наук"*(17).

Аналогичные академические, точнее - методологические по своему характеру задачи решала раньше и теория государства. На ранних стадиях развития общества, когда, с одной стороны, не проводилось деления между государством и политикой, когда, по выражению Г. Еллинека, "под влиянием античных воззрений" практиковалось употребление терминов "наука о государстве" и "политика" в качестве "равнозначащих"*(18), а, с другой - не прослеживалась достаточно четкая и последовательная взаимосвязь и взаимозависимость между государством и правом, задачи теории государства и задачи теории права ставились и решались обособленно.

Наука о государстве классической древности, констатировал в связи с этим Г. Еллинек, "не различала строго учений о государстве и о праве", тем более, что для нее "все вообще человеческое общежитие имело государственный характер". Прогрессирующая специализация, пояснял автор, обязанная своим происхождением развитию науки о праве у римлян, возвысила общее правоведение, в рамках которого стали изучать не только вопросы государства, но и вопросы права, "на степень самостоятельной области знания"*(19). В более поздний период развития общества и государства, включая современный, когда наряду с продолжавшейся дифференциацией юридических наук и систем права на новые отрасли, подотрасли и институты возникла одновременно потребность в "обобщающей" науке, каковой логически стала теория государства и права, задачи теории государства и задачи теории права приобрели известную общность и стали решаться не обособленно друг от друга, а вместе.

Поскольку в реальной жизни и в теории, отражающей эту жизнь, "науки о государстве и о праве находятся в тесной систематической связи", - писал еще в XX в.. Г. Еллинек, - то существуют дисциплины, которые должны быть отнесены к той и другой, именно дисциплины, изучающие "юридические свойства и отношения" как самого государства, так и права. "Они являются науками как о государстве, так и о праве"*(20). Одной из таких наук, наряду с историей государства и права, историей политических и правовых учений и др., является теория государства и права.

Решая общие для теории государства и для теории права методологические задачи, она тем самым решает и политико-юридические задачи. Ибо так же, как нет методологии в "чистом", социально- или классово-нейтральном виде, так нет и соответствующих социально- или классово-"чистых" методологических задач.

Например, решая такой методологически важный вопрос, как вопрос о понятии и определении права - этого "высшего и основного понятия" в юридической науке, по представлению Г.Ф. Шершеневича*(21), или же, решая аналогичный вопрос о понятии и определении государства, мы тем самым решаем одновременно и соответствующие политико-юридические вопросы. А именно - вопросы о том, чьи социальные, а точнее - социально-политические и правовые ценности и интересы отражают данные понятия и определения; по каким социально-политическим и юридическим представлениям создаются те или иные государственно-правовые конструкции; наконец, в чьих политических и иных интересах они функционируют, чьи интересы и ценности они при этом выражают и защищают.

Наряду с методологическими задачами теория государства и права одновременно решает и мировоззренческие вопросы. Мировоззрение выступает как "система обобщенных взглядов на объективный мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности и самим себе, а также обусловленные этими взглядами их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности"*(22).

Мировоззрение в широком смысле слова включает в себя совокупность всех самых разнообразных взглядов человека на окружающий мир. Это - и философские, и политические, и правовые, и этические, и все иные взгляды и представления. В решающей мере мировоззрение формируется под влиянием материального и духовного бытия, окружающего человека, а также под воздействием получаемых им в процессе жизнедеятельности многообразной информации и различных знаний.

Немаловажную роль среди последних играют знания, формирующиеся в рамках теории государства и права и получаемые в процессе ее изучения.

Будучи научными по своей природе, объективно отражающими окружающий человека государственно-правовой мир, они, тем не менее, выражают вполне определенное (философское, политическое, этическое и пр.) видение государственно-правовых явлений, институтов и учреждений.

В советской юридической литературе такое видение именовалось классовым подходом к рассмотрению проблем государства и права, объективным восприятием их сквозь призму классовых интересов, ценностей и отношений. Нередко оно сопровождалось ссылками на, в принципе, правильное, многократно подтвержденное самой жизнью, но несколько одностороннее ввиду своей ориентации только на классовое восприятие утверждение В.И. Ленина о том, что "люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов"*(23).

Односторонность такого, ориентированного только на классовые интересы и ценности, утверждения и подхода к оценке и восприятию государственно-правовых явлений, институтов и учреждений заключается в том, что при этом не учитываются все иные (групповые, индивидуальные, национальные и пр.) интересы и ценности. Это, несомненно, является крайностью.

Однако другой, не менее ярко проявляющейся, особенно в настоящее, постсоветское время, крайностью является представление о государстве, праве, законности, конституционности и пр. как о неких "свободных" от каких бы то ни было интересов и ценностей, кроме "общемировых", "общечеловеческих" и пр., феноменах. За такими утверждениями на бытовом, прагматическом уровне чаще всего скрывается невежество или же лукавство, а на политическом и идеологическом уровнях - элементы фарисейства и демагогии. Дело в том, что в мире не было и нет ни "чисто" классовых, ни "чисто" надклассовых "общечеловеческих" ценностей и интересов. А, соответственно - и отражающих их представлений и понятий о государственно-правовых явлениях, институтах и учреждениях. Все они взаимосвязаны и взаимозависимы. И все они в той или иной мере отражаются в их понятиях и определениях.

Теория государства и права, вырабатывая эти понятия и формулируя их определения, с неизбежностью (хотя и в разной степени) учитывает, во избежание их явной субъективности и общественной неприемлемости, все эти социальные ценности и интересы, создает тем самым объективно необходимые предпосылки для формирования как отдельных политико-правовых взглядов граждан, так и всего их мировоззрения. В этом также, помимо ранее названных факторов, проявляется политико-юридический характер данной отрасли знаний и учебной дисциплины.