§ 2. Место и роль теории государства и права в системе гуманитарных наук

Теория государства и права, как было уже отмечено, является далеко не единственной наукой и учебной дисциплиной, объектом исследования которой является государство и право. Изучением последних занимаются также и другие дисциплины. Среди них важное место занимают неюридические отрасли знаний и дисциплины, такие, как философия, политология, экономические науки, социология и социальная психология.

В процессе исследования государства и права вполне естественно и неизбежно возникает вопрос о соотношении их друг с другом, а также - с теорией государства и права.

Как соотносится, например, теория государства и права с философией, имеющей также отчасти дело с государственно-правовой материей? Отвечая на данный вопрос, следует сказать, прежде всего, что философия является наукой о всеобщих закономерностях, которым подчиняются как бытие человека (природа и общество), так и человеческое мышление, процесс познания. С теорией государства и права у нее весьма глубокая и многогранная связь. Она прослеживается по разным направлениям.

Теория государства и права широко использует философские категории и всеобщие понятия, выработанные в течение многих столетий представителями этой науки. В свою очередь, философия в процессе своего развития и совершенствования постоянно опирается на тот материал, который вырабатывается теорией государства и права вместе с другими юридическими науками и который помогает ей формулировать общие принципы государственно-правового развития общества.

Среди философских категорий и понятий, которые активно используются в теории государства и права, в качестве примеров можно назвать такие, как "отношение", "функция", "прогресс", "свобода", "развитие", "эволюция", "связь", "целое", и др. Широкое использование философских категорий и понятий в рамках теории государства и права имеет не только сугубо теоретическое, но и огромное методологическое значение.

Большое значение для развития теории государства и права имеет также широкое использование ею философских законов и закономерностей, а, кроме того, огромную важность для нее представляет философский, мировоззренческий аспект. Ведь не следует забывать, что философия является одной из важнейших форм общественного сознания, направленных на выработку определенного мировоззрения как отдельного человека, так и всего общества, на формирование системы идей, взглядов и представлений об окружающем мире и о месте в нем человека. И от того, на каких мировоззренческих позициях стоит исследователь, в значительной мере будут определяться и результаты его исследований.

В учебной и научной литературе совершенно справедливо, в связи с этим, указывается на то, что "обращение к передовым достижениям философии при изучении проблем государства и права" позволяет исследователям избегать мировоззренческих ошибок, способствует правильной постановке новых проблем и более осознанному решению "вечных" вопросов государства и права*(24).

Прямая и остро ощутимая зависимость государственно-правовых теорий и взглядов от тех или иных философских воззрений прослеживается на всех этапах развития человеческого общества.

Идеалистические основы мировоззрения зачастую способствовали выработке и насаждению антидемократических государственно-правовых теорий и идей. Например, идеалистическая по своему характеру философская система Гегеля объективно способствовала распространению консервативно-реакционных взглядов на государство и право. Рассматривая государство как идею разума, свободы и права, а его существование и функционирование - как "шествие Бога в мире", Гегель предлагал в качестве образца такой "идеи разума" считать конституционную монархию. Развивая свои взгляды в далеко не демократических условиях прусской монархии, Гегель рьяно отстаивал суверенитет наследственного конституционного монарха, отвергал демократическую идею народного суверенитета, восхвалял чиновничество как главную опору государства "в отношении законности и интеллигентности".

Материалистические основы мировоззрения, в отличие от идеалистических, чаще всего способствовали возникновению и развитию прогрессивных, демократических государственно-правовых теорий и идей. В качестве примера можно сослаться на материалистические основы мировоззрения Дж. Локка, способствовавшие выработке представления о государстве как о "социальном институте", призванном обслуживать интересы не отдельных лиц, а всех слоев общества, о неотчуждаемости человеком "ни при каких обстоятельствах" ряда естественных прав и свобод (право на жизнь, право владения имуществом и др.), о необходимости и важности установления и реализации принципа разделения властей, и др.

Справедливости ради следует отметить, однако, что не всегда идеализм в философии приводил к появлению консервативных, антидемократических теорий и идей в сфере государственной и правовой жизни. И наоборот. Материалистические философские воззрения не всегда выступали в качестве надежной основы для выработки и реализации прогрессивных, демократических государственно-правовых теорий и идей.

В подтверждение сказанного можно сослаться на идеалистические основы мировоззрения Т. Мора, сочетавшиеся с его твердыми религиозными убеждениями, которые не только не привели его, как это можно было ожидать, исходя из его мировоззрения и социального положения (известный государственный деятель, канцлер Англии в 1529-1532 гг.), к оправданию в то время в Англии антидемократического по своей природе монархического строя, но, наоборот, подтолкнули его к завуалированной критике этого строя, к описанию им в своей знаменитой "Утопии" некоего идеально-демократического, фантастического по своему духу, государственного строя.

В отличие от других стран, повествовал автор устами своего героя Гитлодея, где "повсюду говорящие об общественном благополучии заботятся только о своем собственном", при данном, единственном в своем роде, общественном строе, "где нет никакой частной собственности, они фактически занимаются общественными делами". Если в других странах каждый знает, что "как бы общество ни процветало, он все равно умрет с голоду, если не позаботится о себе лично", то в условиях данного общественного строя, "где все принадлежит всем, наоборот, никто не сомневается в том, что ни один частный человек не будет ни в чем терпеть нужды, стоит только позаботиться о том, чтобы общественные магазины были полны". Тут не надо тревожиться насчет своего пропитания; "не приходится страдать от жалобных требований жены, опасаться бедности для сына, беспокоиться о приданом дочери". Каждый может быть спокоен "насчет пропитания и благополучия как своего, так и всех своих близких"*(25).

Говоря о роли философского мировоззрения в разработке государственно-правовых теорий и идей, нельзя забывать о том, что оно способствует не только развитию научных исследований, но и лучшему усвоению изучаемого в курсе теории государства и права материала.

Наряду с философией теория государства и права имеет тесные связи и с политологией. Политология - это наука, занимающаяся изучением всего многообразия политологического мира, именуемого политикой. В поле зрения исследователей-политологов находятся общие законы развития политических явлений, институтов и учреждений, вопросы политической власти, политической системы, политической идеологии, политического режима, политических отношений и др.*(26)

Используя политологические данные, теория государства и права рассматривает государственно-правовые явления не только с точки зрения их внутреннего строения, формы, сущности и содержания, но и под углом зрения их места и роли в системе других политических по своему характеру явлений, институтов и учреждений. Это дает возможность исследовать их не только самих по себе, но и в контексте их связей с окружающей политической средой. В результате такого подхода, например, к исследованию государства или его отдельных органов появляется возможность видения государства и его аппарата не только "изнутри", но и "извне" - со стороны его связей с политической системой общества или же с ее отдельными элементами, такими, как политические партии, общественно-политические организации, союзы, и пр.

Между теорией государства и права и политологией существуют не только прямые, но и обратные связи. Это означает, что не только политология оказывает влияние своими знаниями на развитие теории государства и права, но и наоборот. Последнее проявляется, в частности, в том, что в процессе проведения политологических исследований и изучения курса политологии широко используются, наряду с собственно политологическим материалом, также положения и выводы, сделанные специалистами в области теории государства и права. Это касается, например, вопросов понимания государства и государственного механизма, проблем определения политической власти, соотношения политического и государственного режимов, форм и функций государства, соотношения государства, политических партий и регулирующих их деятельность норм права.

Неразрывная связь существует также между теорией государства и права и экономическими науками. Последние, выступая в качестве важнейшей составной части общественных наук, включают в себя политическую экономию, историю экономической мысли, экономическую статистику, экономику труда, экономику отдельных отраслей хозяйства, финансы и кредит и др. Теоретическую и методологическую основу экономической науки составляет политэкономия.

Экономические науки, занимаясь изучением различных средств и способов производства, форм собственности, методов управления экономикой, характера производительных сил и производственных отношений, проблем труда и заработной платы и т.п., решают тем самым не только сугубо экономические, но и социально-политические вопросы.

Ведь от того, например, как, на какой основе решаются проблемы производства, накопления и распределения материальных и иных благ, вопросы соотношения производственных и распределительных отношений, во многом зависит не только состояние экономики, но и состояние самого общества, а вместе с ним и государства.

Не случайно поэтому данным вопросам экономические науки традиционно уделяют повышенное внимание. А проблему определения законов, которые "управляют" процессами производства и распределения, известный английский экономист XVIII в. Д. Рикардо считал "главной задачей политической экономии".

Продукт земли, - писал он, - "все, что получается с ее поверхности путем соединенного положения труда, машин и капитала", - делится между тремя классами общества, а именно: владельцами земли, собственниками денег или капитала, необходимого для ее обработки, и рабочими, трудом которых она обрабатывается.

Но доли всего продукта земли, достающиеся каждому из этих классов под именем "ренты", "прибыли" и "заработной платы", весьма различны на разных стадиях общественного развития, "в зависимости, главным образом, от уровня плодородия почвы, накопления капитала и роста населения, от квалификации и изобретательности работников и от орудий, применяемых в земледелии. Определить законы, которые управляют этим распределением, - главная задача политической экономии"*(27).

Опираясь на основные выводы и положения, сформулированные экономическими науками, теория государства и права исходит из предпосылки, что экономика, материальный базис общества, оказывает, в конечном счете, решающее воздействие на процесс формирования и развития соответствующей ему надстройки, одной из составных частей которой является государство и право.

Многовековой опыт существования общества показывает, что каждому типу или разновидности экономики (рабовладельческого, феодального или иного общества) должен соответствовать вполне определенный тип государственной и правовой системы. В этом смысле допустимо, с известными оговорками о несовпадении в мелочах, деталях, говорить об экономической обусловленности и даже об экономической заданности государственно-правовых явлений, институтов и учреждений.

Из этого следует, что, не преувеличивая, а тем более не абсолютизируя характер прямой связи и обусловленности государственно-правовой материи экономической материей, тем не менее, его не следует и преуменьшать. Опыт России и многих других стран со всей убедительностью показал, что даже в рамках одного и того же типа экономики и государственно-правовой системы учет характера этой связи и обусловленности имеет огромное не только теоретическое, но и практическое значение.

Это означает, что успешное проведение радикальных политических или государственно-правовых преобразований в той или иной стране с неизбежностью предполагает одновременное проведение и соответствующих экономических преобразований. И наоборот.

Теория государства и права исходит также из того, что не только экономика, а вместе с ней и экономические науки влияют на государство и право, а, следовательно, и на юридические науки, но и, в свою очередь, последние оказывают значительное влияние на первые. В юридической литературе правильно указывалось на этот счет, что стихийное, не опосредованное государственно-правовым регулированием развитие экономических процессов может привести к расстройству и упадку всей системы материального производства. Мировой опыт показывает, что политическая власть, не принимающая необходимых мер для целенаправленного развития экономики, может причинить экономическому развитию величайший вред, подорвать и уменьшить экономический потенциал страны. Результаты такого пагубного воздействия, например, российской государственной власти на экономику бывшего СССР и нынешней России "стали очевидным и безрадостным фактором"*(28), подтверждающим справедливость данного положения.

Большое академическое и политико-практическое значение имеют постоянные связи теории государства и права с социологией. Согласно сложившемуся в научном мире представлению социология является одной из гуманитарных дисциплин, занимающихся изучением общества как целостной системы, а также его отдельных составных частей и институтов, различных социальных слоев и групп. В центре внимания социологов неизменно находятся вопросы организации и управления обществом, закономерности и тенденции развития и функционирования различных социальных систем.

Понятие социологии - это "обобщенное", точнее - общеродовое понятие, которым охватывается целый ряд ее отраслей, включая такие, например, как социология политики, социология отдельных составных частей экономики (промышленности, сельского хозяйства и т.п.), социология образования, социология права, и др.

Теория государства и права опирается в своем развитии как на общую социологическую теорию и методологию, изучающую закономерности функционирования всего общества, так и на частные социологические теории, имеющие дело с закономерностями развития отдельных сфер жизни общества.

С теоретической точки зрения весьма важное значение имеет использование в процессе изучения государственно-правовых явлений, институтов и учреждений выводов и обобщений, сделанных в рамках социологии политики и социологии права. Особую значимость при этом приобретают даже те весьма спорные и противоречивые суждения и понятия, которым за пределами социологии, вне социологического контекста и фона, уделялось бы гораздо меньше внимания. В качестве примера можно сослаться на довольно спорное и одностороннее рассмотрение (в социологическом плане) государства и права как исключительно "силовых", "принудительных институтов".

Современное государство, доказывал еще в начале XX в. известный немецкий социолог М. Вебер, есть "то человеческое сообщество, которое внутри определенной области" претендует на "монополию легитимного физического насилия". Ибо для нашей эпохи характерно то, что "право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам" лишь настолько, насколько государство допускает со своей стороны это насилие, единственным источником "права" на насилие.

Государство, равно, как и другие политические союзы, исторически ему предшествовавшие, есть "отношение господства людей над людьми", опирающееся на легитимное (во всяком случае, считающееся легитимньм) насилие как средство. "Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует"*(29).

Подход к государству, а, соответственно, и к исходящему от него позитивному праву как к институтам (средствам) господства и подчинения, насилия и принуждения в определенной мере адекватно отражает реальную действительность.

Однако при этом не учитываются другие стороны государства и права. В частности, вне поля зрения исследователей остаются охранительные, протекционистские, воспитательные и иные функции государства и права. Не учитывается, в частности, тот факт, что государство в повседневной жизни и многообразных отношениях может выступать не только в качестве суверена, устанавливающего общеобязательные для всех "своих" граждан и организаций - физических и юридических лиц правила поведения. Во многих отношениях с ними оно может выступать также в качестве равноправного партнера.

Это относится, в первую очередь, к гражданско-правовым отношениям. Согласно, например, ст. 124 Гражданского кодекса России "Российская Федерация, субъекты Российской Федерации: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами"*(30). К государству в целом, равно как и к другим связанным с ним субъектам гражданско-правовых отношений, согласно действующему законодательству применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, "если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов"*(31).

Рассмотрение государства и права с социологических позиций помогает глубже и разносторонне понять его и с других позиций, в частности, с точки зрения теории государства и права.

Этому же способствует и широкое использование теоретиками государства и права конкретных социологических исследований жизнедеятельности государственно-правовых институтов. Помимо академической важности они имеют и определенную практическую значимость. Данные социологических исследований позволяют успешно решать, например, проблемы совершенствования государственного аппарата, дальнейшего развития форм и содержания (функций) государства, повышения эффективности права.

Постоянная и последовательная связь теории государства и права прослеживается с социальной психологией.

Сформировавшись как самостоятельная отрасль знаний (отрасль психологии) и самостоятельная дисциплина в начале ХХ в., социальная психология представляет собой науку, занимающуюся выявлением и изучением закономерностей поведения людей, обусловленных фактом их принадлежности к определенным социальным слоям и группам, а также изучением психологических характеристик отдельных человеческих сообществ и групп.

Имея предметом своего изучения общие закономерности возникновения, становления и развития государства и права, теория государства и права не может решать свои задачи без учета достижений социальной психологии, без знания социально-психологических особенностей отдельных социальных групп (властных и прочих структур) и всего общества в целом. Попытки определения уровня правового сознания общества, степени развития правовой культуры населения, эффективности правотворчества и правоприменения в той или иной стране - все это и многое другое можно успешно решить лишь при условии широкого использования достижений социальной психологии.

При рассмотрении проблем возникновения, становления и развития государства и права весьма важно иметь в виду также, что это не формальные, социально индифферентные или социально выхолощенные процессы, протекающие сами собой, вне поля зрения и участия в них отдельных слоев или всего общества. Это - социально обусловленные, общественные процессы, протекающие как в рамках отдельно взятых стран, так и всего мирового сообщества.

От состояния социальной психологии, выражающегося в социально-политической активности или, наоборот, в перманентной пассивности населения, в душевной приподнятости и целенаправленности народа и нации или, наоборот, их психологической подавленности, социальной апатии и безразличия к судьбе общества и государства; в историческом оптимизме народа и нации или же в их неверии в будущее существующей общественной и государственно-правовой системы, историческом пессимизме; в уверенности перед грядущим будущим или в страхе за будущее своей страны, государства и общества; в полном неверии в их способность управлять страной и их общественном презрении - от всего этого и многого другого в значительной степени зависят не только стабильность и эффективность существующего государства и права, но и реальные перспективы их существования и развития. От этого же зависят их жизнеспособность и конкурентоспособность на мировой арене.

Современный опыт России, так же, как и многих других стран, со всей очевидностью доказывает, что, наряду с системой иных факторов, именно психологическое состояние общества оказывает весьма важное воздействие на процесс становления и развития, а также на характер (демократический, псевдодемократический, олигархический и т.п.) вновь возникающего государственно-правового и общественного строя.

Известный французский социолог, психолог и историк Гюстав Лебон, живший на рубеже XIX-XX вв., вместе с рядом других авторов считал даже, что на процесс возникновения, становления и развития государственно-правовых и общественных институтов решающее влияние оказывают не только временно возникающие и исчезающие социально-психологические факторы, но и постоянно существующий у каждого народа, расы и нации свой душевный настрой, своя душа.

Наиболее яркое впечатление, вынесенное мною из продолжительных путешествий по разным странам, писал автор в своей знаменитой работе "Психология народов и масс", - это то, что "каждый народ обладает своим душевным строем, столь же устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него-то и происходят его чувства и его искусства"*(32).

Многие мыслители древности и современности, продолжал автор, "думали найти в учреждениях народов причину их развития. Я же убежден в противном и надеюсь доказать", что учреждения имеют на развитие цивилизации крайне слабое влияние. "Они чаще всего являются следствиями, но очень редко бывают причинами"*(33).

Без сомнения, подытоживал Г. Лебон, история народов определяется очень различными факторами. Она полна особенными событиями, случайностями, которые были, но могли и не быть. Однако рядом с этими случайностями, с этими побочными обстоятельствами существуют "великие неизменные законы", управляющие общим ходом каждой цивилизации Эти неизменные, самые общие и самые основные законы вытекают из душевного строя народов и рас. Жизнь народов, его учреждения, его верования и искусства суть только видимые продукты его невидимой души. "Для того, чтобы какой-нибудь народ преобразовал свои учреждения, свои верования и свое искусство, он должен сначала переделать свою душу. Для того, чтобы он мог передать другому свою цивилизацию, нужно, чтобы он был в состоянии передать также свою душу"*(34).

Говоря о влиянии душевного настроя народов и рас на процесс возникновения, становления и развития государственно-правовых и общественных институтов, Г. Лебон повествует также и о значительном (зачастую в негативном плане) воздействии толпы на данный процесс.

Под термином "толпа" автором понимается "собрание индивидов", отличающееся по своим специфическим признакам и особенностям, с одной стороны, от народа, который под действием ряда факторов иногда становится толпой, а с другой - от каждого из отдельных индивидов, формирующих эту толпу.

В собрании индивидов, именуемом толпой, сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных лиц, образующих толпу, "принимают одно и то же направление". Образуется "коллективная душа", хотя и имеющая временный характер, но вместе с тем приобретающая "очень определенные черты". Собрание индивидов в таких случаях, считает Г. Лебон, становится тем, что называется "организованной толпой или толпой одухотворенной, составляющей единое существо и подчиняющейся закону духовного единства толпы"*(35).

Характерными признаками толпы, оказывающими хотя и кратковременное, но, вместе с тем, нередко весьма ощутимое воздействие на государственно-правовую и общественную жизнь, согласно учению Г. Лебона, являются следующие.

Прежде всего это - психологическое подавление индивида и полное его подчинение разбушевавшейся в своих страстях толпе. Поразительный факт заключается в том, что каковы бы ни были индивиды, составляющие толпу, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы "у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности"*(36).

Преобладание в толпе бессознательного над сознательным. Сознательная жизнь ума в этих условиях, по наблюдению Г. Лебона, "составляет лишь очень малую часть по сравнению с его бессознательной жизнью". В толпе индивид "перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого своей воли не существует". Его состояние "очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта". Такой субъект вследствие "парализованности своей сознательной мозговой жизни становится рабом бессознательной деятельности своего спинного мозга, которой гипнотизер управляет по своему произволу". Сознательная личность у загипнотизированного совершенно исчезает, так же, как воля и рассудок, и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера*(37).

Исчезновение в толпе любых выдающихся, незаурядных качеств индивида и доминирование общих для всех самых заурядных качеств. Такое "соединение заурядных качеств в толпе" и объясняет нам, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало чем отличаются "от решений, принятых собранием глупцов", так как и в том, и в другом случае "соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума"*(38).

Чрезмерная легковерность толпы и ее податливость внушению. Всегда блуждая на границе бессознательного, толпа, "лишенная всяких критических возможностей", является весьма склонной к восприятию всякого рода легенд, "самых неправдоподобных рассказов", небылиц, а также к "коллективным галлюцинациям".

Не нужно даже, чтобы прошли столетия после смерти героев для того, чтобы "воображение толпы видоизменило их легенду". Превращение легенды совершается иногда в несколько лет. Так, например, при Бурбонах Наполеон изображался каким-то идиллическим филантропом и либералом, другом униженных. Тридцать лет спустя добродушный герой превратился в кровожадного деспота, который, завладев властью и свободой, погубил три миллиона человек единственно только для удовлетворения своего тщеславия. Теперь мы присутствуем при новом превращении этой легенды. Когда пройдет еще несколько десятков столетий, то ученые будущего, ввиду таких противоречивых повествований о герое, быть может, вообще подвергнут сомнению само его существование*(39).

Явная склонность толпы к впадению в крайности, преувеличениям происходящих событий, к "односторонности чувств" и восприятия. Односторонность и преувеличение чувств толпы ведут к тому, что она не ведает ни сомнений, ни колебаний. "Как женщина, толпа всегда впадает в крайности". Высказанное подозрение тотчас же превращается в неоспоримую очевидность. Чувство антипатии и неодобрения, едва зарождающееся в отдельном индивиде, "в толпе тотчас же превращается у него в самую свирепую ненависть"*(40).

В толпе "индивид приближается к примитивным существам". В толпе "дурак, невежда и завистник освобождаются от сознания своего ничтожества и бессилия, заменяющегося у них сознанием грубой силы, преходящей, но безмерной"*(41). Кроме названных черт и особенностей толпы, оказывающих определенное влияние на социально-правовую сферу жизни общества, следует указать также и на такие свойственные ей признаки, как "заразительность" толпы всякого рода митинговыми лозунгами и призывами, осознание ею чувства некой неодолимой силы, импульсивность, раздражительность, изменчивость в настроениях и мнениях, консерватизм и нетерпимость*(42).

Кроме того, по мнению Г. Лебона и других представителей социальной психологии, толпу отличает такой признак, как "авторитарность в своих суждениях". Это означает, с одной стороны, что толпа не терпит каких бы то ни было возражений и "прекословий" Индивид "может перенести противоречие и оспаривание, толпа же никогда их не переносит". Малейшее публичное прекословие "немедленно вызывает яростные крики и бурные ругательства в толпе, за которыми следуют действия и изгнание оратора"*(43).

А, с другой стороны, это означает, что толпа сама бывает весьма податливой и восприимчивой по отношению к таким "определенным чувствам", как авторитарность и нетерпимость, "как только они будут ей навязаны".

Массы, поясняет в связи с этим Г. Лебон, "уважают только силу, и доброта их мало трогает", ибо они смотрят на нее, как на одну из форм слабости.

И далее. "Симпатии толпы всегда были на стороне тиранов, подчиняющих ее себе, а не на стороне добрых властителей". Самые высокие статуи толпа воздвигает первым, а не последним. Если толпа охотно топчет повергнутого деспота, то это происходит лишь оттого, что, "потеряв силу, деспот этот уже попадает в категорию слабых, которых презирают, потому что их не боятся"*(44). Из всего сказанного о специфических признаках и особенностях толпы можно придти к выводу, что для теории государства и права они имеют не только академическое, но и прикладное, политико-практическое значение. Они помогают глубже понять содержание и тенденции развития государственно-правовой и общественной жизни, суть происходящих в той или иной стране общественно-политических процессов, технологию управления государством и обществом, приемы манипулирования общественным мнением и сознанием.

В теоретическом плане они заставляют задуматься и попытаться осмыслить этот множество раз подтвержденный самой жизнью факт, что в судьбах страны, общества и государства, в особенности при проведении всевозможных реформ и революций, в разрушении старых, неугодных, стремящихся к власти слоев и классов общественно-политических и государственных структур, огромное значение имеет не только сознательное участие масс в этих процессах, но и их неосознанное, зачастую подогреваемое и манипулируемое извне участие.

Огромную теоретическую и политико-практическую важность для глубокого понимания сути государства и права, а также проведения четкого различия между демократическим и псевдодемократическим государством, между "демократией" и "массократией" или, что одно и то же - "толпократией", имеет осознание тезиса, развиваемого Г. Лебоном и другими учеными, о том, что "целый народ под воздействием известных влияний иногда становится толпой"*(45). В качестве "известных влияний" могут выступать массированное воздействие на сознание масс со стороны официальной идеологии и пропаганды, оболванивание населения средствами массовой информации, зомбирование его с помощью других находящихся в распоряжении правящих кругов средств.