Глава VIII "О заработной плате"

Продукт труда составляет естественное вознаграждение за труд, или его заработную

плату.

В том первобытном состоянии общества, которое предшествует присвоению земли в

частную собственность и накоплению капитала, весь продукт труда принадлежит

работнику. Ему не приходится делиться ни с землевладельцем, ни с хозяином.

Если бы такое состояние сохранилось, заработная плата за труд возрастала бы

вместе с увеличением производительной силы труда, порождаемым разделением труда.

Все предметы постепенно становились бы более дешевыми. На производство их

требовалось бы все меньшее количество труда; и так как товары, на производство

которых затрачено одинаковое количество труда, при таком положении вещей

естественно обменивались бы друг на друга, то их равным образом можно было бы

покупать на продукт меньшего труда.

Но хотя все предметы в действительности стали бы дешевле, но на первый взгляд

могло бы показаться, что многие предметы стали дороже, чем прежде, так как они

обмениваются на большее количество других продуктов. Предположим, например, что

в большинстве отраслей производства производительная сила труда увеличилась в

десять раз, или что в течение рабочего дня можно произвести в десять раз больше,

чем прежде, между тем как в данной отдельной отрасли производства

производительная сила труда увеличилась всего только в два раза, или в течение

рабочего дня теперь можно произвести только вдвое больше, чем прежде. При обмене

продуктов труда одного рабочего дня большинства отраслей производства на продукт

труда одного рабочего дня данной отрасли за десятикратное по сравнению с прежним

количество продуктов этих отраслей производства можно было бы приобрести лишь

двойное количество продуктов труда данной отрасли. Поэтому определенное

количество продукта данной отрасли, например один фунт, окажется, по-видимому, в

пять раз дороже прежнего, но в действительности станет вдвое дешевле. Хотя для

приобретения его необходимо отдать в пять раз большее количество других

продуктов, но для приобретения или производства его приходится теперь затратить

вдвое меньшее количество труда, чем прежде. Следовательно, приобрести его будет

теперь вдвое легче.

Однако такое первобытное состояние общества, в котором рабочий получает полный

продукт своего труда, не может сохраниться с момента присвоения земли в частную

собственность и накопления капитала. Это положение вещей, следовательно, отошло

в область прошлого задолго до того, как были достигнуты наиболее крупные успехи

в увеличении производительной силы труда, и поэтому было бы бесполезно

исследовать дальше, какое влияние это положение вещей могло бы оказать на

вознаграждение или заработную плату за труд.

Как только земля становится частной собственностью, землевладелец требует долю

почти со всякого продукта, который работник может взрастить на этой земле или

собрать с нее. Его рента составляет первый вычет из продукта труда, затраченного

на обработку земли.

Далее, только в редких случаях лицо, обрабатывающее землю, имеет средства для

содержания себя до сбора жатвы. Эти средства существования обычно авансируются

ему из капитала его хозяина, фермера, который нанимает его и который не имел бы

никакого интереса нанимать его, если бы он не получал долю с продукта его труда

или если бы его капитал не возмещался ему с некоторой прибылью. Эта прибыль

составляет второй вычет из продукта труда, затрачиваемого на обработку земли.

Такой же вычет для оплаты прибыли делается из продукта почти всякого другого

труда. Во всех ремеслах и производствах большинство работников нуждаются в

хозяине, который авансировал бы им материалы для их работы, а также заработную

плату и средства существования до времени ее окончания. Этот хозяин получает

долю продукта их труда, или долю стоимости, которую труд прибавляет к

обрабатываемому им материалу; эта доля и составляет прибыль хозяина.

Правда, бывает иногда, что самостоятельный рабочий-одиночка обладает капиталом,

достаточным для покупки материала для своей работы, и средствами существования

до времени ее окончания. Он является одновременно хозяином и работником и

получает полностью продукт своего труда, или всю ту стоимость, которую его труд

прибавляет к обрабатываемому им материалу. Продукт в таком случае содержит два

различных дохода, принадлежащих обычно двум различным лицам, а именно прибыль на

капитал и заработную плату за труд.

Подобные случаи, однако, не очень часты, и в Европе повсюду на одного

самостоятельного работника приходится двадцать рабочих, работающих на хозяина. И

поэтому под заработной платой повсюду понимают то, чем она является обычно,

когда рабочий и обладатель капитала, употребляющий его в дело, являются двумя

различными лицами.

Размер обычной заработной платы зависит повсюду от договора между этими обеими

сторонами, интересы которых отнюдь не тождественны. Рабочие хотят получать

возможно больше, а хозяева хотят давать возможно меньше. Первые стараются

сговориться для того, чтобы поднять заработную плату, последние же - чтобы ее

понизить.

Нетрудно, однако, предвидеть, какая из этих двух сторон должна при обычных

условиях иметь преимущество в этом споре и вынудить другую подчиниться своим

условиям. Хозяева-предприниматели, будучи менее многочисленны, гораздо легче

могут сговориться между собою, и притом закон , разрешает или, по крайней мере,

не запрещает им входить в соглашение, между тем как он запрещает это делать

рабочим. В Англии нет ни одного парламентского акта против соглашений о

понижении цены труда, но имеется много таких актов, которые направлены против

соглашений о повышении ее [Смит имеет в виду законы против стачек и коалиций

рабочих, отмененные впоследствии, в 1824 году.]. Во всех таких спорах и

столкновениях хозяева могут держаться гораздо дольше. Землевладелец, фермер,

владелец мануфактуры или купец, не нанимая ни одного рабочего, могут обыкновенно

прожить год или два на капиталы, уже приобретенные ими. Многие рабочие не могут

просуществовать и неделю, немногие могут просуществовать месяц, и вряд ли хотя

бы один из них может прожить год, не имея работы. В конечном счете рабочий может

оказаться столь же необходимым для своего хозяина, как и хозяин для рабочего, но

в первом случае необходимость не проявляется так непосредственно.

Говорят, что нам редко приходится слышать о соглашениях хозяев, зато часто

слышим о соглашениях рабочих. Но те, которые на этом основании воображают, что

хозяева редко вступают в соглашения, совершенно не знают ни жизни, ни данного

предмета. Хозяева всегда и повсеместно находятся в своего рода молчаливой, но

постоянной и единообразной стачке с целью не повышать заработной платы рабочих

выше ее существующего размера. Нарушение этого соглашения повсюду признается в

высшей степени неблаговидньм делом, и виновный в нем предприниматель навлекает

на себя упреки со стороны своих соседей и товарищей. Мы, правда, редко слышим о

таких соглашениях, но только потому, что они представляют собой обычное и, можно

сказать, естественное состояние вещей, о котором никогда не говорят. Иногда

хозяева входят также в особые соглашения с целью понижения заработной платы даже

ниже этого уровня. Такие соглашения проводятся всегда с соблюдением крайней

осторожности и секрета до самого момента их осуществления, и если рабочие, как

это иногда бывает, уступают без сопротивления, то посторонние лица никогда не

узнают о состоявшемся соглашении, хотя оно очень чувствительно отражается на

рабочих. Однако таким соглашениям часто противопоставляется оборонительное

соглашение рабочих; иногда же сами рабочие, без всякого вызова со стороны

хозяев, вступают по своей инициативе в соглашение о повышении цены своего труда.

Обычно они ссылаются при этом то на дороговизну съестных припасов, то на большую

прибыль, получаемую хозяином от их труда. Но отличаются ли соглашения рабочих

наступательным или оборонительным характером, они всегда вызывают много

разговоров. Стремясь привести дело к быстрому решению, рабочие всегда поднимают

большой шум, а иногда прибегают даже к неприличным буйствам и насилиям. Они

находятся в отчаянном положении и действуют с безумием отчаявшихся людей,

вынужденных или помирать с голоду, или нагнать страх на своих хозяев, чтобы

заставить их немедленно удовлетворить их требования. С другой стороны, хозяева в

таких случаях поднимают не меньше шума и требуют вмешательства гражданских

властей, а также строгого применения тех суровых законов, которые были изданы

против соглашений слуг, рабочих и поденщиков. Ввиду этого рабочие очень редко

что-либо выигрывают от бурного характера таких соглашений, которые отчасти

благодаря вмешательству гражданских властей, отчасти в силу большего упорства

хозяев и отчасти вследствие необходимости для большинства рабочих сдаться, чтобы

получить кусок хлеба, обычно кончаются лишь наказанием или разорением

зачинщиков.

Но хотя в своих столкновениях с рабочими хозяева обыкновенно имеют преимущество,

однако существует известная граница, ниже которой невозможно, по-видимому,

сократить на сколько-нибудь продолжительное время обычную заработную плату даже

низших видов труда.

Человек всегда должен иметь возможность существовать своим трудом, и его

заработная плата должна по меньшей мере быть достаточной для его существования.

Она даже в большинстве случаев должна несколько превышать этот уровень; в

противном случае ему было бы невозможно содержать семью, и раса этих рабочих

вымерла бы после первого поколения. Кантильон, по-видимому, полагает [См.

Cantillon. Essai sur la nature du commerce en general, глава XI, 1756.], что

рабочий самого низшего разряда должен зарабатывать по меньшей мере вдвое больше

того, что необходимо для его личного содержания, дабы он мог вырастить двух

детей; ввиду необходимости ухода жены за детьми труд ее предполагается

достаточным лишь для прокормления ее самой. Но половина детей, как установлено,

умирает до достижение совершеннолетия. Следовательно, согласно такому расчету,

чета беднейших рабочих должна пытаться вырастить по меньшей мере четырех детей,

чтобы двое из них достигли совершеннолетия. Но расход на содержание четырех

детей, как полагают, приблизительно равен стоимости содержания взрослого

рабочего. Труд сильного раба, добавляет указанный автор, признается имеющим

вдвое большую стоимость, чем расход на его содержание, а труд самого простого

рабочего, как он полагает, не может стоить меньше труда сильного раба. Ввиду

этого представляется несомненным, что для содержания семьи труд мужа и жены,

даже для низших разрядов простейшего труда, должен приносить несколько больше

того, что абсолютно необходимо для их собственного содержания; я не берусь,

впрочем, определить, насколько именно больше в упомянутой ли пропорции или в

иной.

Однако бывают определенные условия, которые иногда ставят рабочих в

благоприятное положение и позволяют им увеличить свою заработную плату

значительно выше этой нормы, очевидно, самой низкой, которая только совместима с

простой человечностью.

Когда в данной стране постоянно возрастает спрос на тех, кто живет заработной

платой, а именно на рабочих, поденщиков, прислугу всякого рода, когда каждый год

дает занятие большему числу лиц, чем было занято в предыдущем году, то рабочим

не приходится вступать в соглашения для повышения их заработной платы.

Недостаток рабочих рук вызывает конкуренцию между хозяевами, которые для того,

чтобы заполучить рабочих, предлагают один больше другого и таким образом сами

нарушают естественное соглашение хозяев не увеличивать заработную плату.

Очевидно, что спрос на лиц, живущих заработной платой, может возрастать лишь

пропорционально увеличению фондов, предназначенных для выплаты заработной платы.

Фонды эти бывают двух родов: во-первых, избыток дохода сверх размера,

необходимого для содержания хозяев; во-вторых, избыток капитала сверх размера,

необходимого для предоставления занятий самим хозяевам.

Когда землевладелец, или получатель ежегодной ренты, или капиталист имеет

больший доход, чем нужно, по его мнению, для содержания его семьи, он

затрачивает весь этот излишек или часть его на содержание одного или нескольких

слуг. И когда этот излишек возрастает, он, естественно, увеличивает число этих

слуг.

Когда самостоятельный ремесленник, например ткач или сапожник, накопил капитал

больший, чем нужно ему для приобретения материалов для его собственной работы и

для содержания себя до продажи продукта, он, естественно, употребляет остающуюся

сумму на наем одного или нескольких поденщиков, чтобы извлекать прибыль из их

труда. При возрастании этой свободной суммы он, естественно, будет увеличивать

число своих рабочих.

Таким образом, спрос на лиц, живущих заработной платой, необходимо увеличивается

по мере возрастания дохода и капитала данной страны и никоим образом не может

увеличиваться при отсутствии такого возрастания. Возрастание же дохода и

капитала означает возрастание национального богатства. Следовательно, спрос на

лиц, живущих заработной платой естественно возрастает по мере возрастания

национального богатства и не может возрастать при отсутствии последнего.

Не размеры национального богатства, а его постоянное возрастание вызывает

увеличение заработной платы за труд. В соответствии с этим заработная плата выше

всего не в наиболее богатых странах, а в странах, больше всего накопляющих или

быстрее богатеющих. Англия в настоящее время является, без сомнения, гораздо

более богатой страной, чем любая часть Северной Америки. Однако заработная плата

рабочих гораздо выше в Северной Америке, чем в любой части Англии. В провинции

Нью-Йорк чернорабочие зарабатывают [Это было написано в 1773 г., до

возникновения последних волнений. [В этом примечании Смит имеет в виду

происходившие в 1775 - 1776 гг. революционные выступления в североамериканских

колониях, которые имели своим результатом отложение этих колоний от Англии и

образование Североамериканских Соединенных Штатов]] 3 шилл. 6 пенсов, т.е. 2

шилл. на английские деньги в день; корабельные плотники получают 10 шилл. 6

пенсов и пинту рома стоимостью в 6 пенсов на английские деньги - всего 6 шилл. 6

пенсов на английские деньги; строительные плотники и каменщики получают 8 шилл.,

или 4 шилл. 6 пенсов на английские деньги; портные - 5 шилл., т.е. около 2 шилл.

10 пенсов на английские деньги. Все эти цифры выше лондонских, и, как

утверждают, в других колониях заработная плата столь же высока, как и в

Нью-Йорке. Цена на предметы продовольствия при этом повсюду в Северной Америке

много ниже, чем в Англии. Недостаток продовольствия там неизвестен. В самые

худшие времена года там всегда имеется достаточно продовольствия для

собственного потребления, хотя и меньше остается для вывоза. Если поэтому

денежная цена труда выше, чем где бы то ни было в метрополии, то его

действительная цена, т.е. количество предметов необходимости и удобств, которое

рабочий действительно получает в свое распоряжение, должна быть выше еще в

большей пропорции.

Но хотя Северная Америка еще не так богата, как Англия, она быстрее

прогрессирует и гораздо быстрее подвигается по пути к дальнейшему приобретению

богатств. Самым бесспорным свидетельством процветания всякой страны служит

возрастание численности ее населения. В Великобритании и в большинстве других

европейских стран население, как полагают, удваивается приблизительно в пятьсот

лет. В британских колониях Северной Америки, как установлено, население

удваивается в 20 или 25 лет. И в настоящее время этот рост населения

обусловливается главным образом не постоянной иммиграцией новых жителей, а

быстрым размножением населения. Как утверждают, лица, доживающие до старости,

часто насчитывают от 50 до 100, а нередко и больше собственных потомков. Труд

там вознаграждается так хорошо, что большое количество детей не только не служит

обузой, но является источником богатства и благополучия для их родителей. Труд

каждого ребенка до той поры, когда он в состоянии покинуть родительский дом,

приносит родителям, как высчитывают, сто фунтов стерлингов чистого барыша. За

молодой вдовой с четырьмя или пятью малыми детьми на руках, которая среди

средних или низших слоев населения в Европе имела бы мало шансов вступить

вторично в брак, здесь часто ухаживают, как за какой-то находкой. Тот факт, что

дети представляют такую большую стоимость, является величайшим из всех поощрений

к браку. Нам не приходится поэтому удивляться, что жители Северной Америки

обыкновенно вступают в брак очень молодыми. И несмотря на большой прирост

населения, вызываемый столь ранними браками, в Северной Америке не прекращаются

жалобы на недостаток рабочих рук. Спрос на рабочих и фонды, предназначенные на

оплату их, возрастают, по-видимому, еще быстрее, чем число рабочих, предлагающих

свой труд.

В стране, обладающей значительным богатством, которое, однако, в течение

продолжительного времени не возрастает, мы не должны ожидать встретить очень

высокую заработную плату. Фонд, предназначенный на заработную плату, доход и

капитал ее жителей могут быть очень велики, но если они в течение нескольких

столетий оставались неизменными или почти неизменными, то количество рабочих,

занятых в течение данного года, легко может покрыть, и даже больше чем покрыть,

потребность в них в последующем году. В такой стране редко может чувствоваться

недостаток рабочих рук, и хозяева не вынуждены перебивать их друг у друга.

Количество рабочих рук, напротив, в таком случае окажется превышающим спрос на

них. Постоянно будет ощущаться недостаток работы, и рабочим придется перебивать

ее друг у друга. Если бы в такой стране заработная плата превысила размер,

достаточный для существования рабочего и содержания его семьи, конкуренция между

рабочими и интересы хозяев скоро понизили бы ее до наименьшего размера, который

только совместим с простым человеколюбием. Китай долгое время был одной из самых

богатых, т.е. наиболее плодородных, лучше всего обрабатываемых, наиболее

трудолюбивых и самых населенных стран мира. Однако он оставался, по-видимому,

продолжительное время в состоянии застоя. Марко Поло, который посетил Китай

пятьсот лет тому назад, описывает его сельское хозяйство, промышленность и

населенность почти в таких же выражениях, в каких они описываются

путешественниками нашего времени. Возможно, что задолго до Марко Поло Китай

приобрел все те богатства, которые можно было приобрести при его законах и

учреждениях. Сообщения всех путешественников, которые расходятся во многих

других отношениях, согласно говорят о низкой заработной плате за труд и о

трудности для рабочего в Китае содержать семью. Он доволен, если за тяжелую

земляную работу в течение целого дня получит столько, что сможет купить вечером

маленькую порцию риса. Условия существования ремесленников, если это возможно,

еще хуже. Вместо того, чтобы спокойно ожидать в своих мастерских заказов от

своих потребителей, как это принято в Европе, они постоянно рыщут по улицам,

имея при себе орудия своего ремесла, предлагая свои услуги и как бы вымаливая

работу. Бедность низших слоев народа в Китае далеко превосходит бедность самых

нищенских наций Европы. В окрестностях Кантона многие сотни, как обычно

утверждают, даже тысячи семейств не имеют совсем никакого жилища на суше и живут

постоянно в маленьких рыбачьих лодках по рекам и каналам. Пропитание, которое

они добывают себе здесь, настолько скудно, что они жадно выуживают самые

негодные отбросы, выкидываемые за борт европейских судов. Любая падаль, например

дохлая собака или кошка, хотя бы совсем разложившаяся и испускающая зловоние,

столь же лакомая пища для них, как самая здоровая пища для народа других стран.

Браки поощряются в Китае не выгодой, получаемой от детей, а дозволением

умерщвлять их.

Во всех больших городах каждую ночь много детей оставляют на улице или топят,

как щенят, в реке. Утверждают даже, что выполнение этого ужасного дела является

признанной профессией, которая дает пропитание многим людям.

Хотя Китай, может быть, и находится в состоянии застоя, но, как кажется, он не

идет назад. Его города нигде не покидаются жителями. Земли, когда-либо пущенные

в обработку, нигде не забрасываются. Поэтому ежегодно должно выполняться одно и

то же или почти одно и то же количество труда, и, следовательно, фонд,

предназначенный на оплату его, не должен заметно уменьшаться. Следовательно,

рабочие низшего разряда, несмотря на свое скудное существование, так или иначе

умудряются продолжать свой род настолько, чтобы обычное их число не уменьшалось.

Иначе будет в стране, где фонд, предназначенный на содержание труда, заметно

сокращается. С каждым годом спрос на прислугу и рабочих во всех отраслях труда

будет уменьшаться в сравнении с предыдущим годом. Многие рабочие, принадлежащие

к высшим отраслям труда, не имея возможности найти занятия по своей

специальности, будут рады найти его в низшем разряде. В низших видах труда,

переполненных не только своими собственными рабочими, но и пришельцами из всех

других групп, конкуренция в погоне за работой будет столь велика, что сократит

заработную плату до уровня, при котором рабочий будет влачить самое жалкое и

скудное существование. Многие не смогут найти занятия даже на таких тяжелых

условиях - они или погибнут с голоду, или вынуждены будут искать пропитания

посредством нищенства или же тягчайших преступлений. Нужда, голод и усиленная

смертность станут немедленно уделом этого разряда рабочих и отсюда будут

распространяться на все высшие разряды, пока население страны не уменьшится до

того количества жителей, которое легко может просуществовать на доход и капитал,

оставшиеся в стране и пощаженные всеобщим бедствием. Приблизительно таково,

пожалуй, состояние Бенгалии и некоторых других английских поселений Ост-Индии.

Если в плодородной стране, население которой раньше значительно уменьшилось и

где поэтому не очень трудно найти себе средства к существованию, тем не менее

ежегодно умирают от голода триста или четыреста тысяч человек, то нет сомнения,

что в такой стране фонд, предназначенный на содержание труда бедных классов,

быстро сокращается. Различие между духом британской конституции, под

покровительством и управлением которой находится Северная Америка, и

меркантильным духом торговой компании, которая господствует в Ост-Индии и

угнетает ее; не может быть, пожалуй, иллюстрировано лучше, чем различием

положения этих стран.

Щедрая оплата труда является поэтому как неизбежным следствием, так и

естественным симптомом роста национального богатства. Скудное существование

трудящихся бедняков, с другой стороны, служит естественным симптомом того, что

страна переживает застой, а их голодание - что она быстро идет к упадку.

В Великобритании заработная плата за труд в настоящее время, по-видимому, стоит

выше того уровня, который необходим для обеспечения рабочему возможности

прокормить семью. Для того чтобы удостовериться в этом, нет необходимости

входить в утомительные и сомнительные вычисления минимальной суммы,

обеспечивающей такую возможность. Имеется много очевидных симптомов того, что

заработная плата нигде в нашей стране не определяется этой низшей нормой,

совместимой с простой человечностью.

Во-первых, почти повсеместно в Великобритании, даже для самых низших видов

труда, существует разница между летней и зимней заработной платой. Летняя

заработная плата всегда выше, но ввиду чрезвычайного расхода на топливо

содержание семьи обходится дороже всего зимою. Поэтому, поскольку заработная

плата выше всего в ту пору, когда расходы на содержание семьи ниже всего,

представляется очевидным, что она определяется не этими необходимыми расходами,

а количеством и предполагаемой стоимостью труда. Правда, могут сказать, что

рабочий сберегает часть своей летней заработной платы для того, чтобы покрывать

свои зимние расходы, и что заработная плата за весь год не превышает суммы,

необходимой на содержание его семьи в течение всего года. Однако мы не стали бы

содержать таким образом раба или человека, который в средствах своего

существования находился бы в безусловной зависимости от нас. Его дневная получка

точно соответствовала бы его дневным потребностям.

Во-вторых, заработная плата в Великобритании не испытывает колебаний в

зависимости от колебания цены съестных продуктов. Эта последняя изменяется

повсеместно из года в год, а часто из месяца в месяц, тогда как денежная цена

труда остается иногда в некоторых местностях неизменной в течение целого

полувека. Если, таким образом, рабочие имеют возможность содержать свои семьи в

годы дороговизны, то в годы умеренных цен они должны пользоваться достатком, а в

годы особенной дешевизны должны жить в изобилии. Высокие цены на предметы

продовольствия в последнее десятилетие не сопровождались во многих частях

королевства заметным повышением денежной цены труда. В некоторых местах

последнее, правда, имело место, но, вероятно, было вызвано скорее увеличением

спроса на труд, чем ростом цен на предметы продовольствия.

В-третьих, в то время как цены на предметы продовольствия колеблются из года в

год больше, чем заработная плата, заработная плата со своей стороны колеблется

от одной местности к другой местности больше, чем цены на предметы

продовольствия. Цены на хлеб и мясо в большей части Соединенного Королевства

обыкновенно одинаковы или почти одинаковы. Эти и большинство других предметов,

продающихся в розницу, - а именно в розницу рабочие покупают все нужные им

продукты, - обычно столь же дешевы или даже еще дешевле в больших городах, чем в

отдаленных частях страны, по причинам, которые я еще буду иметь случай выяснить.

Но заработная плата в большом городе и его окрестностях часто на четверть или

одну пятую, т.е. на 20 или 25 процентов, выше, чем на расстоянии нескольких миль

от него. 18 пенсов в день можно считать обычной платой за труд в Лондоне и его

окрестностях. На расстоянии нескольких миль от него она падает до 14 и 15

пенсов. В 10 пенсов можно принять заработную плату в Эдинбурге и его

окрестностях. В нескольких милях от него она падает до 8 пенсов, обычной цены

простого труда в большей части Нижней Шотландии, где она обнаруживает гораздо

меньше колебаний, чем в Англии. Такая разница в цене, которая, как кажется, не

всегда достаточна для того, чтобы заставить человека переселиться из одного

прихода в другой, неизбежно повела бы к такому значительному передвижению самых

громоздких товаров не только из одного прихода в другой, но и из одного конца

королевства, пожалуй, даже с одного конца света, в другой, которое скоро привело

бы цены к почти одинаковому уровню. Несмотря на все то, что говорят о

легкомыслии и непостоянстве человеческой природы, опыт очевидно доказывает, что

перемещение человека связано с большими трудностями, чем перемещение какого бы

то ни было другого груза. И потому, если рабочий-бедняк может содержать свою

семью в тех местностях королевства, где заработная плата ниже всего, то там, где

она стоит на высшем уровне, она более чем достаточна для этой цели.

В-четвертых, колебания цен на труд не только не совпадают в пространстве и во

времени с колебаниями цен на предметы продовольствия, но часто прямо

противоположны им.

Зерновой хлеб, главная пища простого народа, дороже в Шотландии, чем в Англии,

откуда первая почти ежегодно получает весьма значительные количества его. Но

английское зерно должно продаваться по более дорогой цене в Шотландии, в стране,

в которую оно ввозится, чем в Англии, стране, откуда оно получается; и при

одинаковом качестве оно не может продаваться в Шотландии по более дорогой цене,

чем шотландское зерно, которое поступает на тот же рынок и конкурирует с ним.

Качество зерна определяется главным образом количеством муки, которое оно дает

при размоле, и в этом отношении английское зерно настолько превосходит

шотландское, что, будучи часто по видимости или по объему более дорогим, оно

оказывается обычно более дешевым в действительности или ввиду своего лучшего

качества, или даже по весу. Цена труда, напротив, в Англии дороже, чем в

Шотландии. Если поэтому рабочие в состоянии содержать свои семьи в одной части

Соединенного Королевства, а именно в Шотландии, то они могут жить в довольстве в

другой части страны, а именно в Англии. Правда, овсяная мука составляет в

Шотландии главную и лучшую пищу простонародья, которая по общему правилу гораздо

хуже питания того же класса людей в Англии. Однако эта разница в условиях

питания рабочих является не причиной, а следствием разницы в их заработной

плате, хотя по странному недоразумению в ней нередко видят причину. Не потому,

что один человек держит карету, а его сосед ходит пешком, первый из них является

богатым, а второй бедным, но, наоборот, потому что первый богат, он держит

карету, и потому что второй беден, он ходит пешком.

В течение прошлого столетия зерновой хлеб в среднем в обеих частях Соединенного

Королевства был дороже, чем в текущем столетии [Это верно для XVIII столетия

только до 1765 г. С 1765 по 1820 г. цена всякого рода хлеба в Англии значительно

превышала среднюю цену предшествовавших периодов. С 1820 г. она упала снова до

прежнего уровня.]. Это факт, который не допускает ныне никаких сколь- ко-нибудь

обоснованных сомнений и который доказан еще более неопровержимо, если это

возможно, для Шотландии, чем для Англии. Для Шотландии он подтверждается

свидетельством официальных записей ежегодной рыночной цены овса и всех видов

зернового хлеба во всех графствах Шотландии [Записи эти, называвшиеся в

Шотландии фиарами, представляли собою рыночные книги для записывания цен

различных товаров и хлеба.]. Если же такое прямое доказательство требует еще

косвенного подтверждения, то я укажу, что тот же факт имел место также во

Франции, и, вероятно, в большей части остальной Европы. Что касается Франции, то

имеются несомненные доказательства этого. Но если бесспорно, что в обеих частях

Соединенного Королевства хлеб в прошлом столетии был несколько дороже, чем в

настоящем, то столь же несомненно, что труд был значительно дешевле. И если

рабочие могли содержать свои семьи в ту пору, то теперь их положение должно быть

более благоприятным. В минувшем столетии наиболее распространенной поденной

заработной платой чернорабочего в большей части Шотландии было 6 пенсов летом и

5 пенсов зимой. Почти такая же заработная плата, а именно 3 шиллинга в неделю, и

поныне существует в некоторых частях Горной Шотландии и на Западных островах. В

большей части Нижней Шотландии обычная заработная плата чернорабочего доходит

ныне до 8 пенсов в день и до 10 пенсов, а иногда и до шиллинга в окрестностях

Эдинбурга, в графствах, граничащих с Англией, - вероятно, по причине этого

близкого соседства, - и в немногих других местах, где в последнее время

наблюдалось значительное увели чение спроса на труд, - в Глазго, Карроне,

Айршире и др. В Англии развитие сельского хозяйства, промышленности и торговли

началось значительно раньше, чем в Шотландии. Спрос на труд и, следовательно,

его цена должны были неизбежно возрастать по мере этого развития. Ввиду этого

как в минувшем столетии, так и в настоящем заработная плата была в Англии выше,

чем в Шотландии. Она, правда, значительно возросла с того времени, но благодаря

большому разнообразию заработной платы в разных местах трудно установить,

насколько именно. В 1614 году жалованье пехотному солдату было такое же, как и в

настоящее время, а именно 8 пенсов в день. Когда оно было впервые установлено,

оно, естественно, было согласовано с обычной заработной платой чернорабочих, из

рядов которых обыкновенно рекрутировались пехотинцы. Лорд главный судья Гэлс,

писавший в эпоху Карла II, исчисляет необходимые расходы семьи рабочего,

состоящей из шести лиц - отца, матери, двух детей, способных к какому-нибудь

труду, и двух нетрудоспособных, - в 10 шиллингов в неделю, или в 26 фунтов в

год. Если семья не может заработать эту сумму своим трудом, она должна добыть

ее, как он полагает, нищенством или воровством. Он, по-видимому, весьма

тщательно исследовал данный предмет [См. его проект о содержании бедных в книге

Burn. History of the Poorlaws.]. В 1688 г. Грегори Кинг, искусство которого в

политической арифметике так восхваляется доктором Дэвенантом, определил обычный

доход рабочих и батраков в 15 фунтов в год на семью, состоящую, по его

предположению, в среднем из 3 1/2 лица [Это вычисление можно найти у Дэвенанта в

его Essay upon the Probable Methods of Making a People Gainers in the Balance of

Trades. Davenant's Works, edit. 1771, vol. II, p. 184.]. Таким образом, его

исчисление почти совпадает с цифрой судьи Гэлса, хотя на первый взгляд как будто

и расходится с нею. Оба принимают недельный расход таких рабочих семейств

приблизительно в 20 пенсов на душу. Денежный доход и расход рабочих семей с того

времени значительно возросли в большей части королевства, в некоторых местах

больше, в других меньше, однако вряд ли где бы то ни было в таких размерах,

которые указывались в недавно опубликованных преувеличенных сообщениях о

заработной плате в настоящее время. Следует, впрочем, заметить, что вполне точно

нельзя установить для данного пункта цену за труд, ибо в одном и том же месте и

за ту же самую работу часто платят неодинаковую плату в зависимости не только от

неодинаковых способностей рабочих, но и от сговорчивости или упорства хозяев. В

тех случаях, когда заработная плата не устанавливается законом, мы можем в

лучшем случае определить обычный ее размер, а опыт как будто свидетельствует,

что закон ни в коем случае не может надлежащим образом регулировать заработную

плату, хотя часто пытался это делать.

Реальное вознаграждение труда, т.е. действительное количество предметов

необходимости и жизненных удобств, которое оно может доставить рабочему,

возросло на протяжении текущего столетия, пожалуй, еще значительнее, чем

денежная цена труда. Не только несколько подешевел хлеб, но значительно

понизились в цене также многие другие предметы, которые вносят приятное и

здоровое разнообразие в пищу трудолюбивого бедняка. Так, например, картофель в

настоящее время стоит в большей части королевства не более половины того, что он

стоил обыкновенно тридцать или сорок лет тому назад. То же самое можно сказать о

репе, моркови, капусте - овощах, которые прежде возделывались только с помощью

лопаты, а теперь обыкновенно возделываются с помощью плуга. Всякого рода фрукты

и овощи стали дешевле. Большая часть яблок и даже лука, потреблявшихся в

Великобритании, привозились в прошлом столетии из Фландрии. Крупные улучшения в

производстве дешевых тканей, льняных и шерстяных, дают рабочим более дешевую и

лучшую одежду, а прогресс в производстве грубых металлов дает им более дешевые и

лучшие инструменты, а также много приятных и удобных предметов домашнего

обихода. Мыло, соль, свечи, кожа и спиртные напитки, правда, значительно

вздорожали, главным образом благодаря обложению налогами. Но рабочие потребляют

столь незначительное количество этих предметов, что вздорожание их не

уравновешивает понижения цен столь многих других продуктов. Обычные жалобы на

то, что роскошь распространяется даже среди низших слоев народа и что рабочие не

довольствуются теперь той пищей, одеждой и жилищем, какими довольствовались в

прежние времена, могут убедить нас, что возросла не только денежная цена труда,

но и его реальное вознаграждение.

Следует ли считать такое улучшение положения низших слоев народа выгодным или

невыгодным для общества? Ответ на первый взгляд представляется совершенно ясным.

Прислуга, рабочие и поденщики всякого рода составляют преобладающую часть

всякого крупного государства. А то, что ведет к улучшению условий существования

большинства, никоим образом не может быть признано вредным для целого. Ни одно

общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если

значительнейшая часть его членов бедна и несчастна. Да кроме того, простая

справедливость требует, чтобы люди, которые кормят, одевают и строят жилища для

всего народа, получали такую долю продуктов своего собственного труда, чтобы

сами могли иметь сносную пищу, одежду и жилище.

Бедность не всегда предупреждает браки, хотя, несомненно, затрудняет их. Она,

как кажется, даже благоприятствует размножению. Истощенная голодом женщина в

Горной Шотландии часто имеет более двадцати детей, тогда как изнеженная

пресыщенная дама часто неспособна произвести на свет и одного ребенка и

обыкновенно оказывается совершенно истощенной после рождения двух или трех

детей. Бесплодие, столь частое среди светских женщин, весьма редко встречается у

женщин из низших слоев народа. Роскошь, может быть, порождает в прекрасном поле

страсть к наслаждениям, но, по-видимому, всегда ослабляет и часто совершенно

уничтожает способность к деторождению.

Но бедность, хотя она и не предупреждает деторождение, чрезвычайно

неблагоприятна для воспитания детей. Нежное растение порождено на свет, но в

столь холодной почве и суровом климате оно скоро чахнет и погибает. Как мне

часто приходилось слышать, в Горной Шотландии нередко встречаются матери,

родившие двадцать детей и сохранившие в живых только двух. Некоторые обладающие

большим опытом офицеры уверяли меня, что число детей, родившихся у их солдат, не

было бы достаточным не только для укомплектования их полков, но даже для

замещения должностей одних только барабанщиков и флейтистов. А между тем редко

где можно встретить такое большое число маленьких детей, как около солдатских

казарм. Немногие из них, по-видимому, достигают тринадцати- или

четырнадцатилетнего возраста. В некоторых местах половина рождающихся детей

умирает, не достигнув четырехлетнего возраста, во многих местах семилетнего и

почти повсюду, не дожив до девяти или десяти лет. Однако такая смертность

повсеместно встречается главным образом среди детей простонародья, которое не

может окружить их таким уходом, каким пользуются дети более обеспеченных

родителей. Хотя браки у простонародья обычно более плодовиты, чем в высших

кругах общества, однако до совершеннолетия доживает меньшая часть их детей. В

воспитательных же домах и среди детей, воспитываемых на счет приходской

благотворительности, смертность еще больше, чем среди детей простонародья.

Все виды животных естественно размножаются в соответствии с наличными средствами

их существования, и ни один вид не может размножиться за пределы последних. Но в

цивилизованном обществе только у низших слоев народа недостаток средств

существования может ставить предел дальнейшему размножению рода человеческого, и

это может происходить только одним путем - уничтожением большей части детей,

рождающихся от плодовитых браков этих низших классов народа.

Щедрая оплата труда, позволяющая рабочим лучше содержать своих детей и,

следовательно, взрастить большее число их, естественно, имеет тенденцию

расширить эти пределы размножения. Следует заметить при этом, что это расширение

происходит в соответствии с размерами спроса на труд. Если этот спрос непрерывно

возрастает, оплата труда необходимо должна в такой степени поощрять браки и

размножение среди рабочих, чтобы этот непрерывно возрастающий спрос мог быть

удовлетворен столь же непрерывно возрастающим населением. Если заработная плата

в какой-либо момент опустится ниже того уровня, который требуется для этого,

недостаток рабочих рук скоро повысит ее, а если она поднимется выше этого

уровня, чрезмерное размножение скоро понизит ее до ее необходимой нормы. Рынок в

одном случае будет настолько недостаточно снабжен рабочей силой, а в другом

случае снабжен ею в таком избытке, что это скоро приведет ее цену к надлежащей

норме, требуемой наличными условиями общества. Таким образом, спрос на людей,

как и спрос на всякий иной товар, необходимо регулирует производство людей -

ускоряет его, когда оно идет слишком медленно, задерживает, когда оно происходит

слишком быстро. Этот именно спрос регулирует и определяет размножение рода

человеческого во всех решительно странах мира, в Северной Америке, в Европе и

Китае; он вызывает быстрое размножение людей в первой, медленное и постепенное

во второй и держит население на стационарном уровне в Китае.

Обычно говорят, что утрата трудоспособности раба происходит за счет его хозяина,

а утрата трудоспособности свободного работника - за его собственный счет. Между

тем утрата трудоспособности последнего в действительности ложится на хозяина в

такой же мере, как и утрата трудоспособности первого. Заработная плата,

выплачиваемая поденщикам и рабочим всякого рода, должна достигать в среднем

таких размеров, чтобы давать им возможность поддерживать общее число поденщиков

и рабочих на том уровне, какой требуется возрастающим, уменьшающимся или

стационарным состоянием спроса общества на них. Однако, хотя утрата

трудоспособности свободного работника тоже производится за счет хозяина, она

обычно стоит ему меньше, чем утрата трудоспособности раба. Фонд, предназначенный

на восстановление, или, если можно так выразиться, на ремонт, раба, обыкновенно

находится в распоряжении небрежного хозяина или невнимательного управляющего.

Фонд, предназначенный для той же цели по отношению к свободному человеку,

находится в распоряжении его самого. Беспорядочность, обычно преобладающая в

хозяйстве богатого человека, естественно устанавливается и в заведовании тем

фондом, на который содержатся рабы; напротив, строгая умеренность и бережливость

бедняка столь же естественно проявляются в расходовании его средств

существования. При столь различном ведении хозяйства одна и та же цель будет

требовать для своего выполнения совершенно различных издержек. В соответствии с

этим, как мне кажется, опыт всех веков и народов говорит за то, что труд

свободных людей обходится в конечном счете дешевле труда рабов. Это установлено

даже в Бостоне, Нью-Йорке и Филадельфии, где заработная плата за простой труд

весьма высока.

Итак, высокая оплата труда, будучи последствием возрастания богатства, вместе с

тем является причиной возрастания населения. Жаловаться по поводу нее значит

оплакивать необходимые следствия и причины величайшего общественного

благосостояния.

Следует, пожалуй, отметить, что положение рабочих, этой главной массы народа,

становится, по-видимому, наиболее счастливым и благоприятным скорее при

прогрессирующем состоянии общества, когда оно идет вперед в направлении

дальнейшего обогащения, чем когда оно приобрело уже всевозможные богатства.

Положение рабочих тяжело при стационарном состоянии общества и плачевно при

упадке его. Прогрессирующее состояние общества означает в действительности

радость и изобилие для всех его классов, неподвижное состояние общества лишено

радости, а регрессирующее его состояние полно печали.

Щедрое вознаграждение за труд, поощряя размножение простого народа, вместе с тем

увеличивает его трудолюбие. Заработная плата за труд поощряет трудолюбие,

которое, как и всякое иное человеческое свойство, развивается в соответствии с

получаемым им поощрением. Обильная пища увеличивает физические силы работника, а

приятная надежда улучшить свое положение и кончить свои дни в довольстве и

изобилии побуждает его к максимальному напряжению своих сил. Поэтому при наличии

высокой заработной платы мы всегда найдем рабочих более деятельными, прилежными

и смышлеными, чем при низкой заработной плате; в Англии, например, мы скорее

найдем таких рабочих, чем в Шотландии; вблизи крупных городов скорее, чем в

отдаленных сельских местностях. Конечно, имеются такие рабочие, которые, если

они могут заработать в четыре дня пропитание на всю неделю, остальные три дня

проводят сложа руки, однако они отнюдь не составляют большинства. Напротив,

когда рабочие получают высокую поштучную плату, они склонны надрываться над

работой и таким образом разрушают в несколько лет свое здоровье и силы. Плотник

в Лондоне и в некоторых других местах, как полагают, не может свыше восьми лет

сохранить свою полную силу. Нечто подобное имеет место во многих других

промыслах, где рабочие оплачиваются поштучно; таков обыкновенно порядок в

мануфактурах и даже в сельском хозяйстве - везде, где заработная плата выше

обычного уровня. Почти все категории ремесленников подвержены каким-либо

специальным болезням, порождаемым постоянным занятием одним и тем же видом

труда. Выдающийся итальянский врач Рамадзини написал особую книгу относительно

таких болезней [Ramazzini. A Treatise on the Diseases of Tradesmen etc. Перевод

с латинского на английский был издан в 1705 г.]. Мы не считаем наших солдат

самой трудолюбивой частью нашего народа. Тем не менее, когда случалось

употреблять их для какой-нибудь особой работы, за которую им давали хорошую

поштучную плату, их офицерам часто приходилось договариваться с

предпринимателями, чтобы им не давали зарабатывать свыше определенной суммы в

день в соответствии с установленными нормами поштучной оплаты. До заключения

этого соглашения взаимное соревнование и стремление к большому заработку часто

побуждали их чрезмерно напрягать свои силы и надрывать свое здоровье усиленным

трудом. Чрезмерное напряжение в течение четырех дней в неделю часто бывает

действительной причиной безделья в остальные три дня, по поводу которого так

много и громко жалуются. За напряженным трудом, умственным или физическим,

продолжающимся подряд несколько дней, у большинства людей, естественно, следует

сильная, почти непреодолимая потребность в отдыхе, от которого удержать может

только сила или острая нужда. Это - естественная потребность, которая требует

удовлетворения иной раз в виде простого отдыха, а иногда и в виде развлечений.

Последствия неудовлетворения этой потребности часто опасны и иногда губительны,

и они почти всегда, раньше или позже, вызывают специальную профессиональную

болезнь. Если бы хозяева прислушивались всегда к велениям разума и человечности,

они часто имели бы основания скорее умерять, чем возбуждать усердие многих из

своих рабочих. Как я уверен, в любой профессии можно установить, что человек,

который работает не спеша и потому способен работать постоянно, не только дольше

сохранит свое здоровье, но в течение года выполнит большее количество работы.

Говорят, что в годы, когда продукты дешевы, рабочие в среднем более ленивы, а в

годы дороговизны более усердны, чем обыкновенно. Отсюда заключают, что обилие

средств существования ослабляет трудолюбие рабочих, а недостаток средств,

напротив, усиливает их трудолюбие. Не может подлежать сомнению, что достаток,

несколько превышающий обычный, может сделать некоторых рабочих ленивыми, но

представляется маловероятным, чтобы он оказывал такое влияние на большинство

рабочих или чтобы люди вообще работали больше при скудном питании, подавленном

настроении и частых болезнях, чем при обильном питании, бодром настроении и

хорошем здоровье. Годы дороговизны, следует заметить, обыкновенно бывают для

простонародья годами болезней и усиленной смертности, что не может не вызывать

уменьшения производительности труда.

В годы изобилия рабочие часто покидают своих хозяев и решаются добывать себе

пропитание самостоятельным промыслом. Но эта же дешевизна предметов

продовольствия, увеличивая фонд, предназначенный на содержание рабочих,

побуждает хозяев, в особенности фермеров, нанимать большее число их. Фермеры в

таких случаях надеются извлечь больше прибыли из своего хлеба путем найма

несколько большего количества работников, чем от продажи его по низкой рыночной

цене. Спрос на работников увеличивается, тогда как предложение их уменьшается.

Таким образом, цена на труд в годы дешевизны часто повышается.

В годы дороговизны трудность и необеспеченность существования побуждают всех

этих людей искать себе место в качестве рабочих. Но высокая цена предметов

продовольствия, уменьшая фонд, предназначенный на содержание рабочих, побуждает

хозяев скорее сократить, чем увеличить число своих рабочих. Вместе с тем в годы

дороговизны бедные самостоятельные работники часто роедают весь свой небольшой

капитал, на который они обыкновенно снабжали себя материалами для своего труда,

и для поддержания своего существования вынуждены превратиться в наемных рабочих.

Не все лица, ищущие работу, могут ее получить; многие готовы поступить на работу

на условиях более низкой оплаты, чем обычно, и потому в годы дороговизны

заработная плата как батраков, так и поденных рабочих часто понижается.

Поэтому хозяева всякого рода извлекают больше выгоды из своих рабочих в годы

дороговизны, чем в годы дешевизны, и в первом случае находят их более покорными

и сговорчивыми, чем во втором. И потому они, естественно, признают годы

дороговизны более благоприятными, чем годы дешевизны. Лендлорды и фермеры, эти

две многочисленные группы хозяев, имеют, кроме того, другую причину

приветствовать годы дороговизны. Рента первых и прибыль вторых в весьма большой

степени зависят от цен на предметы продовольствия. Однако не может быть ничего

нелепее, как воображать, что люди вообще станут работать меньше, когда они

работают на самих себя, чем когда они работают на других. Бедный самостоятельный

работник будет, по общему правилу, более трудолюбив, чем даже наемный рабочий,

получающий поштучную плату. Первый получает весь продукт своего труда, второй

делит его со своим хозяином. Первый, работая в одиночку и самостоятельно, менее

подвержен соблазнам плохого общества, которые в крупных мануфактурах так часто

губят нравственность второго. Еще более значительно, конечно, превосходство

самостоятельного работника сравнительно с теми рабочими, которых нанимают

помесячно или на годовой срок л которые получают постоянную заработную плату и

содержание независимо от количества сделанной ими работы. Годы дешевизны имеют

тенденцию увеличивать количество самостоятельных работников в сравнении с числом

поденных рабочих и батраков всякого рода, а годы дороговизны - уменьшать его.

Французский писатель, отличающийся большими знаниями и талантом, сборщик налогов

в избирательном округе С.-Этьен господин Мессанс [См. Messance. Recherches sur

la population des genaralit's d'Auvergne, de Lyon, de Rouen, Paris, 1776.]

пытается доказать, что бедняки производят больше работы в годы дешевизны, чем в

годы дороговизны, сравнивая количество и стоимость товаров, произведенных в том

и другом случаях в трех различных производствах: грубых шерстяных материй в

Эльбефе, полотняном и шелковом по всему району Руана. Из его сообщения,

основанного на регистрах официальных учреждений, явствует, что количество и

стоимость товаров, вырабатываемых в этих трех производствах, обыкновенно гораздо

больше в годы дешевизны, чем в годы дороговизны. Все эти три производства,

по-видимому, находятся в состоянии застоя или в общем клонятся к упадку и не

развиваются, хотя их продукция, может быть, колеблется несколько из года в год.

Полотняное производство в Шотландии и производство грубых шерстяных материй к

западу от Йоркшира представляют собою развивающиеся промыслы; их продукция, по

общему правилу, возрастает, хотя и с некоторыми колебаниями, как по количеству,

так и по стоимости. Однако, рассмотрев опубликованные отчеты об их ежегодной

продукции, я не мог обнаружить, чтобы колебания ее стояли в какой-либо заметной

связи с периодами дороговизны или дешевизны. В 1740 г., когда был большой

неурожай, оба эти производства пережили, правда весьма значительный, упадок. Но

в 1756 г., когда также случился большой неурожай, шотландская промышленность

развивалась быстрее, чем обычно. Йоркширская промышленность действительно

падала, и ее продукция не достигала уровня 1755 г. вплоть до 1766 г., когда был

отменен закон об американском гербовом сборе. В этот и следующий годы она

значительно превысила прежние размеры и с того времени продолжала непрерывно

возрастать.

Продукция всех значительных мануфактур, продающих свои товары на отдаленных

рынках, зависит не столько от дороговизны или дешевизны в странах их нахождения,

сколько от условий, влияющих на спрос в тех странах, где эта продукция

потребляется: от мира или войны, от процветания или упадка других соперничающих

мануфактур, от благоприятного или плохого положения их главных потребителей.

Кроме того, большая часть добавочного труда, который, вероятно, выполняется в

годы дешевизны, никогда не входит в официальные отчеты о промышленности. Батраки

и слуги, оставляющие своих нанимателей, становятся самостоятельными работниками;

женщины возвращаются к своим родителям и обычно занимаются прядением, чтобы

изготовить одежду для себя и своих семейств; даже самостоятельные работники не

всегда работают на открытый рынок, а изготовляют для своих соседей предметы

домашнего обихода. Поэтому продукт их труда часто оказывается не внесенным в те

официальные регистры, сводки которых нередко публикуются с такой

торжественностью и на основании которых наши купцы и промышленники часто

опрометчиво основывают свои суждения о процветании или упадке государства.

Хотя колебания цен на труд не только не всегда соответствуют колебаниям цен на

предметы продовольствия, но часто прямо противоположны им, мы все же не должны

на этом основании предполагать, что цена предметов продовольствия не оказывает

никакого влияния на цену труда. Денежная цена труда необходимо определяется

двумя моментами: спросом на труд и ценами на предметы необходимости и жизненного

удобства. Спрос на труд, в зависимости от того, возрастает ли он, неподвижен или

падает, т.е. в зависимости от того, требует ли он возрастающего, стацио- нарного

или уменьшающегося населения, определяет количество предметов необходимости и

жизненных удобств, которые должны быть предоставлены рабочему; а денежная цена

труда определяется той суммой, которая необходима для приобретения этого

количества продуктов. Хотя, таким образом, денежная цена труда иногда бывает

высока, в то время когда цена предметов продовольствия низка, она была бы еще

выше при том же спросе на труд, но при высокой цене предметов продовольствия.

Именно потому, что спрос на труд возрастает в годы непредвиденного и

чрезвычайного урожая и уменьшается в годы непредвиденного и чрезвычайного

неурожая, денежная цена труда иногда повышается в первом случае и понижается во

втором.

В годы непредвиденного и чрезвычайного урожая у многих промышленных

предпринимателей имеются фонды, достаточные для содержания и производительного

использования большего числа работников, чем было занято в предыдущем году; но

не всегда возможно достать это добавочное число работников. Поэтому те хозяева,

которые нуждаются в большем количестве рабочих, перебивают их друг у друга,

благодаря чему нередко повышается как реальная, так и денежная цена труда

рабочих.

Обратное этому происходит в год непредвиденного и чрезвычайного неурожая. Фонды,

предназначенные для производительных целей, уменьшаются сравнительно с

предыдущим годом. Значительное число людей лишается работы; они конкурируют друг

с другом, чтобы получить ее, а это нередко понижает как реальную, так и денежную

цену труда. В 1740 г., когда был чрезвычайный неурожай, много народа соглашалось

работать за одни харчи. В последующие урожайные годы было труднее достать

рабочих и батраков.

В год дороговизны скудость средств существования, уменьшая спрос на труд, имеет

тенденцию понизить его цену, тогда как высокая цена предметов продовольствия

имеет тенденцию повысить ее. Напротив, изобилие урожайного года, увеличивая

спрос на труд, имеет тенденцию повышать цену труда, тогда как дешевизна

предметов продовольствия ведет к ее понижению. При обы- чных колебаниях цен на

предметы продовольствия эти две противоположные причины, по-видимому,

уравновешивают одна другую; это, вероятно, отчасти объясняет, почему заработная

плата повсюду гораздо более устойчива и неизменна, чем цена предметов

продовольствия.

Рост заработной платы необходимо ведет к возрастанию цены многих товаров,

поскольку увеличивает ту часть ее, которая приходится на заработную плату, и,

таким образом, имеет тенденцию уменьшить потребление этих товаров как внутри

страны, так и за границей. Однако та же причина, которая повышает заработную

плату за труд, а именно возрастание капитала, имеет тенденцию увеличить

производительную силу труда, благодаря чему при затрате меньшего количества

труда производится большее количество произведений. Владелец капитала,

нанимающий большее количество рабочих, необходимо старается в своих выгодах

устаовить такое надлежащее разделение и распределение работ, чтобы рабочие были

в состоянии изготовить возможно большее количество произведений. С той же целью

он старается снабдить их по возможности самыми лучшими орудиями. И то, что имеет

место среди рабочих отдельной мастерской, происходит по той же причине среди

рабочих всего общества. Чем значительнее число их, тем больше, естественно,

подразделяются они на различные классы и виды занятий. Большее число умов занято

изобретением наиболее подходящих орудий и машин для выполнения работы каждого, и

поэтому тем вероятнее, что они будут изобретены. В результате этих

усовершенствований затраты труда при производстве многих товаров настолько

уменьшаются, что возрастание цены труда более чем уравновешивается уменьшением

его количества.