2.2.  Условия формирования и реализации причин организованной преступности в сфере экономики и финансов

  Комплекс условий, формирующих вышеназванные причины, а также способствующих их реализации  в виде организованной преступной деятельности, весьма разнообразен. Эти факторы, несомненно, носят объективный характер и представляют собой деформации  общественного развития в тех сферах, в которых выше был обозначен причинный комплекс. Их роль в детерминации организованной преступности не менее важна, чем роль непосредственных причин, поскольку именно эти объективные обстоятельства порождают деформации в различных сферах общественного сознания, и в комплексе они детерминируют преступность как свое следствие.

 Поскольку основной группой причин, детерминирующих существование и развитие организованной преступности, являются деформации экономического общественного, группового  сознания, постольку и условия, способствующие их возникновению, имеют в основном экономический характер. 

 Первоначально, при возникновении экономической организованной преступности образца советского периода, условия эти представляли противоречия между законами экономики и административными методами хозяйствования в социалистическом обществе. Социалистический строй с его неограниченным государственным вмешательством в жизнь общества, жесткой монополией партсовноменклатуры на власть неизбежно расширял сферу злоупотреблений, создавал плацдарм для развития организованной преступности, которая была криминальным средством разрешения этих противоречий, единственной настоящей рыночной структурой, способной быстро приспосабливаться к любым социальным, экономическим, политическим трансформациям. Те негативные стороны противоречий, которые создавались бюрократически централизованной системой управления народным хозяйством: хронический дефицит, скрытая инфляция, искусственность цен, необеспеченность планов ресурсами, сокрытие значительной части ресурсов приписками и т. п. – были благодатной почвой для развития организованной преступности.

Бюрократическое руководство экономикой неумолимо вело к доминированию, вопреки экономическим интересам, принуждения и распределения. Растущий дефицит, между тем, требовал увеличения штата контролирующих и распределяющих, что еще больше блокировало экономические механизмы. Теневая экономика и подпольный рынок взяли на себя функцию обмена, которую практически не в состоянии была выполнить ни одна бюрократия. Поэтому появление в СССР бюрократической, связанной с распределением кредитов, государственной протекции фондов, товаров, сырья, оборудования, услуг, должностей, наград, лицензий, привилегий, льгот, и т.п., и рыночной (черный рынок, черный «нал») организованной преступности было закономерным следствием только командной экономики [4] .

Общеуголовная же часть организованной преступности использовала для своего развития как создаваемые исправительно-трудовой системой возможности для сохранения и передачи традиций преступной среды, так и своеобразную «эксплуатацию дельцов теневой экономики» [5] .  Ее развитие тесно связано с динамикой общей преступности, с ослаблением тоталитарного контроля в 60 - 80-е годы. Общая  преступность  в  СССР и  России  особенно  активно росла в конце 80-х начале 90-х годов. По  видам и группам преступлений этот рост был неравномерен. Прогрессировали групповые и корыстные, а также корыстно-групповые деяния. Групповая преступность  за последнее пятилетие увеличилась более чем в 3 раза. Еще интенсивнее росла корыстная преступность. Если вся преступность с середины 50-х годов увеличилась в 7 - 8 раз, то корыстная – в 12 - 15 раз. И это на фоне более медленного роста выявленных корыстно-хозяйственных и корыстно-должностных преступлений, которые в последние годы даже снижались. Латенизация этих деяний серьезно укрепила бюрократическую организованную преступность [6] . 

Слом социалистической системы хозяйствования и переходный период к построению новой, появление политической и экономической свободы во время перестройки организованная преступность немедленно использовала в своих интересах. Ликвидация прежней государственности, приведшей к разрыву традиционных связей между отдельными предприятиями и целыми территориями, существенно способствовала расширению теневых экономических процессов.

 Переход к рыночным отношениям при отсутствии надежных альтернатив разрушаемым экономическим структурам, наличие массы иных экономических противоречий в условиях нестабильности ведут к криминализации экономики.

Остановимся на более подробной характеристике тех противоречий в современной экономике, которые способствуют формированию экономических деформаций общественного сознания, порождающих организованную преступность.

На первоначальном этапе проведения реформ фактически сохранялись отношения бюрократического управления хозяйственной жизни общества, присущих  планово-распределительной системе.

Чрезмерное государственное вмешательство в экономическую жизнь общества неминуемо привело к замедлению темпов экономических реформ, к коррумпированности госаппарата. Социологами установлено, что чем шире рамки государственного вмешательства, «чем жестче монополия этой власти, тем обширней сфера ее возможных злоупотреблений, тем большая часть объективных общественных потребностей может быть удовлетворена не благодаря провозглашенному правовому порядку, а вопреки ему. Иначе говоря, тем шире плацдарм для существования и расцвета организованной преступности» [7] .

В это время при достаточно высоком уровне развития рыночных отношений в сфере коммерческого посредничества, торговли, перераспределения материальных ценностей, внедрение данных отношений в сферу производства происходило чрезвычайно медленно. Отсюда падение производства, сохранение товарного дефицита при бурном росте коммерческой деятельности, непрерывном росте цен на товары и услуги.

Разрастанию экономической организованной преступности в начале  90-х годов способствовали и резкое снижение контрольно-ревизионной деятельности, постоянное сокращение аппарата контроля. Административный контроль «вымирал», а экономический, финансовый, валютный, налоговый, таможенный, пограничный контроль, построенный на законах экономики, стал появляться только в 1995 году [8] .

Однако достаточно быстро социалистическая система хозяйствования была полностью разрушена и сегодня мы имеем принципиально новое состояние общества и экономики, в которых качественно большую роль ( по сравнению как с прежней системой, где доминировало бюрократическое планирование, так и с «капитализмом», где доминирует рынок) играют механизмы локального (в социально- экономическом пространстве) корпоративного (монополистического) регулирования, характерные для любого переходного периода [9] .

Суть этих специфических механизмов заключается в том, что «отдельные институты экономических систем в силу определенных причин (высокий уровень концентрации производства и(или) капитала, корпоративная власть и т.п.) получают способность сознательно (но в локальных, ограниченных масштабах) воздействовать на параметры производства поставщиков и потребителей (объем, качество, структура), рынка (цены на продукцию контрагентов, расширение продаж за счет маркетинга), социальной жизни и т.п.» [10] .

В результате действия такого механизма мы имеем дело сегодня с экономикой, регулируемой в определяющей степени неэкономическим соперничеством корпоративно-бюрократических структур (кланов), столкновением их власти и регулирующих воздействий. Одним из важнейших последствий функционирования названного механизма (известного в экономике как механизм аллокации ресурсов) является произошедшая  дивергенция экономики страны на сильно и слабо корпоратизированные секторы.

К первому сектору относятся: предприятия, являющиеся монополистами в технологическом (высокий уровень концентрации производства), рыночном (способность локально регулировать деятельность поставщиков и потребителей, цену) отношениях; имеющих решающие массы ликвидных ресурсов, бюрократически-корпоративную власть. Это топливно-энергетический, оборонный, финансово-торговый комплексы и часть промышленности. Здесь возникают сверхприбыли, не известные по своим масштабам мировой практике.

Второй (немонополизированный сектор) отличается отсутствием или низким уровнем концентрации вышеназванных параметров. К нему относятся сфера воспроизводства рабочей силы, рынок потребительских товаров, большая часть сельского хозяйства и др.

В результате происходит раскол общества на две неравные части – занятых в привилегированном, сильно корпоратизированном секторе и работающих в регрессирующем немонополизированном секторе экономики.

Для занятых в сильно корпоратизированном секторе, где формируются огромные сверхприбыли (экспортеры сырья, прежде всего нефти, газа, цветных металлов, занятые в финансово-кредитных и посреднических сферах), характерно стремление получить и максимально вывести из под налогообложения свои прибыли, что возможно сделать только путем прямых нарушений законодательства и установления особых «доверительных» отношений с двумя социальными группами: определяющей условия коммерческой деятельности бюрократией и посягающими на прибыли, заставляющими платить «дань» криминальными элементами. Именно на союзе названных сил формируются современные корпоративно-бюрократические кланы, являющиеся субъектами властных отношений, каждый из которых постепенно становится самодостаточным, имеющим свой «кусок пышного пирога» сверхприбылей, создающим свои финансовые институты, силовые структуры и т. д. [11]

 На сегодняшний день подавляющая часть населения выведена за рамки корпоратизированного сектора и как следствие этого наблюдается падение жизненного уровня большинства граждан, безработица в легальном секторе экономики. Безработица объективно расширяет ресурсную базу организованной преступности, повышает «социальную значимость» лидеров мафиозных сообществ, способных организовать жизнедеятельность определенной части потерявших  работу граждан, дать им возможность преступным путем получать средства к существованию в условиях кризиса экономики и паралича государственных структур [12] .  

 Значительная доля населения некорпоратизированного сектора люмпенизируется, переходит в маргинальную среду, легко поддается вовлечению в организованную преступную деятельность в качестве охранников, боевиков; немалая его часть адаптируется к новым условиям через участие в различных формах «теневой экономики» («челночничество», посреднические услуги, спекуляция, мелкое предпринимательство без соответствующего разрешения и т.д.); используется для расширения нелегального рынка для удовлетворения иррациональных потребностей (проституция, наркотизм, тотализатор и т.п.). В доходах населения заработная плата составляет 35 - 40%. 

Резервом для увеличения численности организованных преступных групп являются в первую очередь бывшие спортсмены, уволенные в запас военнослужащие и работники правоохранительных органов, специалисты, обладающие знаниями и умениями, необходимыми для противоправной деятельности в различных сферах криминального бизнеса.

Есть все основания полагать, что как проблема выживания, так и проблема первоначального накопления капитала решаются сегодня в России с помощью активного включения населения в различные процессы, разворачивающиеся в рамках теневой экономики. Люди перестают доверять государственной власти, все более обращая свой взор в сторону теневого капитала и криминалитета. Крайне высокий уровень доходности преступной экономической деятельности по сравнению с уровнем прибыльности легального бизнеса, существующая объективная заинтересованность (необходимость) у подавляющей части населения активизировать свое участие в теневой экономике  создают основу для нарастания коррупции, «теневой деятельности» и криминальной активности.

Существенно повлияли на деформацию экономического сознания и активные процессы перераспределения собственности. Массовая приватизация в России с момента ее начала и вплоть до окончания представляла собой    колоссальную спекулятивную операцию, приведшую к криминализации  экономики, распаду общества на враждующие социальные группы [13] .

          Приватизация государственного и муниципального имущества осуществлялась при серьезном нарушении интересов общества и граждан, поскольку приватизация началась без необходимой переоценки государственного имущества и  собственность была распродана по абсурдно заниженным ценам, приобретение имущества частными лицами происходило под видом приватизации его трудовым коллективом. Совершенно сознательно был допущен свободный оборот ваучеров на предъявителя, позволивший быстро сконцентрировать их в руках немногих предпринимателей. Только на первом этапе приватизации число преступлений, связанных с обращением ваучеров составило 28,5 тысяч [14] .

          Руководство страны не могло не осознавать, что среднестатистический житель России, не имевший ранее больших накоплений, а вследствие шоковой либерализации цен лишенный последних сбережений, не может быть активным участником новых рыночных отношений. Основная часть крупных капиталов создавалась и создается за счет теневой деятельности, спекуляции, взяточничества и воровства, поэтому в центр экономической жизни объективно вышли лица, тесно связанные с теневой экономикой, представители коррумпированного государственного аппарата. Поэтому все эти приватизационные особенности вряд ли были случайными ошибками властей, поскольку акции государства и, в частности Центробанка, были предприняты с целью сконцентрировать денежную массу и канализировать ее движение на форсированное создание слоя крупных собственников.

В таком случае становится вполне объяснимым присвоение банковских средств путем различного рода махинаций и кажущаяся беспомощность государства установить надежный контроль за движением денежной массы. Можно также предположить, что наряду с законодательно обеспеченным расгосударствлением основных фондов происходила неофициальная приватизация государственной собственности [15] .

Фактически это означает, что государство на начальном этапе экономических реформ своими руками создало финансовую базу для организованной преступности, предоставило ей возможность для перекачки финансового капитала в криминализированные коммерческие структуры.

        Формированию деформаций общественного экономического сознания способствуют также негативные стороны противоречий механизма  развития наиболее прибыльных сфер экономики и кредитно-финансовой сферы.

Среди таких сфер - экспортно-импортные операции.  Одним из условий, способствующих несанкционированному вывозу за рубеж сырья и материалов, является фактически открытая граница России, особенно с сопредельными странами, бывшими советскими республиками. Например, 10% контрабанды направляется в государства Балтии. В результате крошечная Эстония, не производящая цветных металлов, является крупнейшим мировым экспортером. Около 70 % следующего через Литву сырья никогда не достигает цели назначения - российского города Калининграда [16] . Кроме того, значительный дисбаланс внутренних и мировых цен позволяет получать сверхприбыли даже на контрабандном вывозе стратегического сырья, которое фактически идет за бесценок.

Другим условием, способствующим углублению противоречий в экономической сфере, является сокрытие валютных средств за границей. Ежегодно, по оценкам экспертов Всемирного банка, 15 - 20 млрд. долларов вывозится из России за рубеж, из них 50% контрабандным путем [17] . В результате государство теряет не только важные для его внутреннего рынка ресурсы, но и не имеет достаточных средств для стабилизации  некорпоративного сектора экономики и социальной сферы.

Криминализация инвестиционной деятельности ведет к еще большему нерациональному использованию госбюджетных средств, переливу капиталов в непроизводственную сферу, финансовым махинациям, обогащению определенной группы лиц и обнищанию основной части населения.

В кредитно-финансовой системе сформировались наиболее острые противоречия, характерные для экономики переходного периода: отставание законодательного процесса от реалий [18] , складывающихся в хозяйственных отношениях, активное внедрение в ее деятельность организованных преступных сообществ. В значительной степени на ситуацию в этой сфере влияет несовершенство существующих банковских технологий и структур обеспечения собственной безопасности в сравнении с общепринятыми в мире.

После экономического кризиса 1998 года произошла глубокая деформация кредитно-финансовой системы, приведшая формально к исчезновению внутренних источников накопления. Серьезную деформацию претерпела система денежных сбережений населения как важного источника кредитных ресурсов и накоплений. В результате этого в стране складывается обманчивая картина отсутствия внутренних источников накоплений и инвестиций.

Действие криминогенных факторов связано и  с прогнозируемым уменьшением количества действующих банков, а также проявлением остроты инвестиционного кризиса. Дефицит инвестиционных ресурсов снижает порог чувствительности к проблеме отмывания «грязных» капиталов.

Криминализация банковской сферы имеет особую опасность, поскольку это представляет угрозу для стабильности денежно-кредитной системы, подчинения своему влиянию ключевых сегментов рынка, формированию финансовой базы по врастанию организованной преступности в различные органы государственной власти с помощью коррупции.

В большинстве своем в банках организована недостаточно эффективная система контроля, существуют и другие нарушения, которые создают основу для проведения незаконных операций. Как отмечается департаментом инспектирования Центрального Банка РФ, в ходе проверок установлено, что 50% банков предоставляют в контролирующие органы недостоверную информацию в своих отчетах, целый ряд уполномоченных банков допускает манипулирование бюджетными средствами [19] . 

Применение суррогатов денег (векселей), а также очевидная долларизация экономики образовали параллельную денежную систему теневой экономики, не платящую налоги в бюджет, не подверженную государственному контролю и регулированию.

Серьезные противоречия существуют и на потребительском рынке, прежде всего выражающиеся в грубейшем нарушении прав потребителей: несоблюдении порядка ценообразования, сертификации, лицензирования торговли; сбыте некачественной, фальсифицированной продукции. Значительно криминализируют потребительский рынок квотирование доли продаж, регламентация цен и взимание «налогов» на доходы как в виде доли участия в капитале, так и в виде прямых платежей за право осуществлять торговую деятельность.

Деформации экономических отношений привели к специфической стороне экономической жизни, когда все более обязательным условием осуществления любой хозяйственной деятельности становится криминальное экономическое поведение. В условиях современного плохо организованного в правовом отношении хозяйствования, необеспеченности защиты субъекта экономических отношений поведение предпринимателя не мыслимо иным, как только криминальным [20] .

Способствует реализации экономических деформаций общественного сознания и повышение виктимности поведения граждан в сфере социально-экономических отношений.

Отсутствие у подавляющего большинства населения навыков экономического поведения в условиях нарождающихся рыночных отношений, недостаточная правовая осведомленность граждан о правилах и процедурах совершения сделок и других гражданско-правовых операций неминуемо приводят к снижению уровня защищенности их собственности, к развитию криминального бизнеса, росту корыстных и корыстно-насильственных преступлений.

Таким образом, совокупность факторов, способствующих формированию и реализации экономических причин, порождающих организованную преступность, базируется на процессах криминализации различных сфер экономики.  Приходится констатировать, что экономическая система страны, выйдя из состояния государственного псевдосоциализма, не обрела свойств современного рыночного хозяйства. Получился некий мутант, который соединяет в себе развалины прежнего государственного социализма, зачатки рыночных структур, корпоративизма, обширный массив частно-рыночного хозяйства и примитивного предпринимательства. Все это густо опутано паутиной теневых и криминально-мафиозных отношений, переплетено с коррумпированным государственным аппаратом [21] .

Между тем негативные экономические факторы, детерминирующие организованную преступность, в значительной мере определяются факторами политическими.

 К числу негативных сторон противоречий в сфере политических отношений, являющихся криминогенными детерминантами, можно отнести: ослабление роли государства в адекватном современным условиям правовом регулировании экономики, в формировании цивилизованных рыночных отношений;  отказ от четкого формулирования или сознательное утаивание истинных стратегических и тактических целей преобразования общественных отношений; несистемное их преобразование, когда не просчитываются социальные и другие последствия экономических реформ; значительное преувеличение саморегулирующейся роли рынка.

Отсутствие политической воли для решения ряда сложнейших государственных проблем, в том числе и проблем борьбы с организованной преступностью; формальное осуждение коррупции и мафии и формально же проводимые кампании «борьбы с коррупцией», «борьбы с организованной преступностью», а на деле ежедневное ознакомление общественности через средства массовой информации о связях многих политических деятелей и высших государственных чинов с мафией, уличение их в коррупции - в значительной степени ведет к деформациям в общественном сознании.

Аналогичную роль играют политические столкновения между исполнительными и законодательными ветвями власти, между политическими кланами как в центре, так и на местах, в результате которых некоторые политические решения принимаются в узкокорпоративных интересах, несмотря на то, что их реализация связана с многочисленными человеческими жертвами и колоссальными экономическими потерями (например, чеченская война).

Этому же способствует криминализация всех форм политической жизни. Согласно политологическим оценкам ситуации, если в условиях общества со слабыми традициями самоорганизации, но в то же время с сильными традициями государственного патронажа возникает вакуум легитимной власти, то его заполняет власть криминальная и полукриминальная [22] .

Не случайно к власти в стране рвутся владельцы огромных криминальных капиталов; криминально-политические союзы, начиная от местных органов власти и до самого высокого уровня, «плодотворно» в своих интересах руководят страной и практически неуязвимы. Они даже не считают нужным скрывать это от народа, который по-прежнему воспринимается ими только как «электорат».

Политическая нестабильность, постоянная непредсказуемая смена правительств, отсутствие в настоящее время хоть какой-нибудь перспективной программы дальнейшего развития страны и ее экономики, отчуждение существенной части общества от системы социального управления, откровенное лоббирование законов и программ в корпоративных интересах – все это ведет к деформированию представлений общества об истинных задачах политической власти в России.

Фиктивная политическая жизнь, отсутствие возможности для политической оппозиции ответственно влиять на ситуацию подталкивают оппозицию разменивать политический капитал на экономический. При этом осуществляется плавный переход от лоббизма к откровенной коррупции [23] .

Немаловажную роль играют и дефекты системы государственного управления, создающие возможности манипулирования как самими чиновниками, так и принимаемыми ими решениями. Государственный аппарат раздут и слабо управляем.

Слабое государство не в состоянии защитить ни свой сектор в экономике, ни предпринимателей, которые бы хотели заниматься честным бизнесом, ни других граждан от коррумпированных чиновников и уголовных преступников, устанавливающих свои правила и в конце концов  берущих любой бизнес под жесткий контроль и уже с помощью огромных капиталов создающих новые и новые преступные структуры.

Неверие людей в способность органов власти и управления решать проблемы борьбы с организованной преступностью выливается в стремление населения использовать для получения средств и обеспечения своей безопасности любые, в том числе незаконные пути.

 Деформации в политической сфере тесно связаны и с деформациями правосознания. Когда государство в условиях политической нестабильности теряет некоторые из важнейших механизмов контроля и управления обществом, нарушение законов становится для части граждан необходимым условием выживания, а это в свою очередь в значительной степени деформирует общественное правосознание.

Неурегулированность многих гражданско-правовых отношений, нестабильность и противоречивость таможенного, налогового, иного законодательства, регламентирующего различные отношения в экономической сфере, влечет использование существующих пробелов в реализации интересов организованной преступности.

Уголовное и уголовно-процессуальное  законодательство, вследствие своей пробельности и отставания от изменений в общественной жизни, служило криминогенным условием развития организованной преступности. Аналогичным фактором является и отсутствие специального законодательства,  регламентирующего борьбу с организованной преступностью и коррупцией [24] . 

В результате вплоть до последнего времени не было сколько-нибудь адекватного уголовно-правового контроля. Правоохранительная система, ослабленная, парализованная и разрушенная непрерывными «политическими» реорганизациями, непрофессиональным руководством, нищенским обеспечением, «бегством» квалифицированных кадров, новой политической ангажированностью, оказалась неспособной противостоять не только организованной, но и элементарной преступности. Один только КГБ в Москве потерял 50% кадрового состава, разбежавшегося в коммерческие, а иногда и в криминальные структуры [25] .

Просчеты же в правоприменительной практике, ее значительные колебания и все возрастающий приоритет перед мерами законодательного характера; пассивность и коррумпированность правоохранительных органов, их слабая информационно-техническая оснащенность, снижение уровня доверия к ним населения также выступают факторами, негативно влияющими на правосознание общества, что способствует развитию организованной преступности, ослабляет социальный контроль над ней.

В целом криминогенную роль сыграла фактическая ликвидация большинства форм социального контроля. Разрушение существовавших  систем предупреждения преступности несовершеннолетних, рецидивной, экономической, групповой и др.  (так необходимых сегодня) не повлекло создания  аналогичных систем адекватных демократическим реалиям. Это не позволяет эффективно контролировать законность экономической деятельности и осуществлять социальную защиту и помощь особо уязвимым категориям населения с тем, чтобы максимально сузить базу для пополнения участников организованной преступности.

  В этих условиях организованные преступные сообщества, вовлеченные в криминальный бизнес и заинтересованные в установлении и поддержании порядка в подконтрольной им сфере, сами устанавливают контроль над преступностью, естественно, не правовыми способами. Подобная система контроля нацелена как на поддержание интересов организованной преступности в правовой сфере (лоббирование законов), так и на блокирование укрепления государственной правоохранительной системы.

Дальнейшее сужение сферы позитивного социального контроля над преступностью чревато тем, что в обществе возобладают не правовые методы регулирования отношений, и оно в целом будет все более криминализироваться [26] .

Значительным криминогенным потенциалом обладает высокий уровень  криминализации населения.  Отсутствие государственной системы реабилитации лиц, освободившихся из мест лишения свободы, при существующей экономической и социальной ситуации неминуемо повышает вероятность их использования организованной преступностью, что углубляет уже имеющиеся у них личностные деформации, делает более устойчивой мотивацию совершения преступлений.

Криминогенную роль играют и недостатки системы уголовной юстиции, в основном связанные с ее перегрузкой и судебными ошибками. Отсутствие правового обеспечения безопасности участников процессов по делам об организованной преступности (свидетелей, потерпевших, экспертов, а также самих судей), их незащищенность от физического воздействия часто разрушают доказательственную базу, и ведут к прекращению уголовных дел. Аналогичное действие оказывает и отсутствие  программ реальной помощи  потерпевшим от организованной преступности.

Все вышеназванные условия, кроме того, опосредованно вызывают общий упадок нравов в обществе, существенно влияют на формирование деформаций нравственного сознания. Однако сфера нравственного сознания имеет и свои формирующие факторы.

Не будет преувеличением сказать, что современное нравственное состояние российского общества возникло далеко не в годы перестройки. Истоки такого состояния лежат в советском периоде, однако тогда народ обманывался не столь цинично, как в последние годы. Отказ от многих духовных идеалов, широкое внедрение в сознание принципа «цель оправдывает средства», снижение ценности человеческой жизни и самой личности, ее неотъемлемых прав, духовных, нравственных потребностей сыграли свою отрицательную роль в формировании деформации нравственной позиции населения по отношению к преступности вообще и организованной в частности.

Постоянное, часто вызванное необходимостью выживания в сегодняшней ситуации, противоправное поведение большинства населения в экономической сфере распространяется и на быт. Привыкание к такому виду поведения, как к допустимому для себя и простительному для других («все так живут», «хочешь жить - умей вертеться») провоцирует рост масштабов организованной преступности, не побуждает граждан к реальному противодействию различного рода посягательствам. Их терпимость к преступлениям в сфере экономики, в том числе и организованным, постоянно увеличивается. Ситуация, сложившаяся в нравственной сфере, характеризуется распространением   крайнего эгоизма, возрастающим неверием в справедливость, отсутствием правовой и снижением общей культуры населения.

Размывание, а затем и изменение ряда нравственных принципов, ранее поддерживаемых мощной идеологической работой, привели к утрате моральных и этических ориентиров, позволяющих оценивать поведение людей как общественно приемлемое или порицаемое. В обществе доминирует идеология плюрализма, понимаемая как равенство добра и зла, которая выступает интеллектуальной основой новой политики смещения смыслов, когда традиционные ценности подвергаются пересмотру и осмеянию, когда наследие предыдущих поколений оценивается в качестве ненужного груза, а модернизм представляется самодовлеющей ценностью.

Наметилось смещение ценностных ориентаций отдельных слоев общества в сторону идеалов криминальных структур, преуспевающие представители которых стали постепенно превращаться в идеал для подражания. Лидеры и активные участники организованной преступности умело культивируют криминальную идеологию применительно не только к криминальному, но и к нормальному образу жизни, оправдывая преступную деятельность возглавляемых ими преступных сообществ [27] . Стержневой компонентой набора антиценностей выступает вседозволенность, понимаемая как освобождение от нравственных императивов. В результате возникает информационно-коммуникационная дезориентация значительной части населения, тесно связанная с пропагандируемыми преимуществами противоправного поведения.

Ситуация усугубляется особенностями социально-психологического климата современного российского общества. Данные социологических исследований свидетельствуют, что в нашей стране «практически не существует различий в стандартах потребления, на которые бы ориентировались группы населения с различным уровнем дохода. Доминирует единый стандарт обеспеченной жизни, ориентация на который требует достаточно высоких доходов» [28] . Большая часть опрошенных своеобразно воспринимает прожиточный минимум – не как физиологический, а как социальный, который позволяет жить как большая часть их социального окружения, что свидетельствует о присутствии уравнительности в менталитете россиян.

Подобные социально-психологические явления в сочетании с увеличивающимся разрывом между реальными доходами и привлекательными жизненными стандартами обусловили интенсивное вовлечение населения из социально благополучных слоев общества в криминальную деятельность или, по крайней мере, вызвали высокую степень психологической «готовности» к этой деятельности [29] .

Роль криминогенных факторов  играет фактическое отсутствие государственной идеологии, разрушение системы воспитания молодежи, недостатки в деятельности средств массовой информации, приводящие к дезориентации молодых людей при выборе жизненных целей и средств их достижения.

Особенно опасной для общества переходного периода, не имеющего устойчивых нравственных ориентиров, является экспансия криминальной субкультуры в  официальную культуру общества, которая осуществляется на двух уровнях. На внешнем – через внедрение криминальной субкультуры в экономические и политические институты, которое сопровождается их участием во власти, в принятии законов, регулирующих общий порядок жизни, в распределении материальных ресурсов и благ. Так, по данным академика Т. Заславской, примерно 30% высшей элиты составляют представители легализировавшегося теневого капитала, организованной преступности [30] .

На внутреннем уровне экспансия осуществляется через криминализацию, деформацию индивидуального и общественного сознания, что служит причинами воспроизводства организованной преступности, которая, разрастаясь, имеет все больше возможностей для расширения и укрепления своего влияния на российское общество. Таким образом, оставаясь категорией следствия, организованная преступность одновременно с этим действует в сферах, где порождаются причины преступности в целом, и в итоге она сама приобретает статус одного из формирующих условий современного состояния и развития преступности.