О.Я. Баев. О МЕТОДИЧЕСКИХ ОСНОВАХ РАССЛЕДОВАНИЯ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Любое преступление уникально. Нет двух совершенно одинаковых преступлений. И соответственно этому не может быть одинаковых расследований двух преступлений, даже относящихся к одному виду (двух убийств, двух изнасилований и т.д.).

Однако, на наш взгляд, есть несколько принципиальных положений, которые в своей системе составляют методические основы расследований всех насильственных преступлений. Следование им позволит, думается, не только разрабатывать частные методики, оптимально приспособленные к нуждам правоохранительной практики, но - и это главное - оптимизирует саму следственную практику, позволит наиболее рациональным образом расследовать конкретные преступления против личности.

Система положений, составляющих методические основы расследования насильственных преступлений, представляется нам в настоящее время следующей.

1. Для совершения преступления против личности того или иного вида (убийство, нанесение телесных повреждений, изнасилование и т.д.) лицу независимо от его субъективных качеств, а зачастую и от складывающейся криминальной ситуации, необходимо совершить ряд типовых действий. Сущность и характер этих действий предопределяются:

а) содержанием соответствующей главы (объекта и предмета посягательства) и диспозиции отдельной нормы уголовного закона, которые предусматривают ответственность за совершение определенного противоправного деяния; так, для совершения убийства преступнику надо противоправно и виновно лишить потерпевшего жизни; для совершения изнасилования - преодолеть сопротивление потерпевшей или воспользоваться ее беспомощным состоянием и совершить половой акт;

б) способом совершения преступления определенного вида: одни типовые действия обязательны при совершении убийства с использованием бытовых предметов, другие - при применении для достижения того же результата (лише­ния человека жизни) взрывчатых веществ;

в) мотивом совершения преступления против личности определенного вида: одни действия преступника будут при совершении убийства с целью завладения имуществом, находящимся при потерпевшем, иные при совершении убийства (может быть того же потерпевшего и в тех же условиях) - по сексуальным мотивам.

2. Типовые действия, которые преступник вынужден совершать при приготовлении, исполнении и сокрытии преступления против личности определенного вида неизбежно и неукоснительно ведут к возникновению содержательно типовых же следов на типовых для этого вида преступлений объектах (в криминалистике изложенное выше традиционно именуется механизмом следообразования; далее мы также будем использовать этот термин).

При этом следует иметь в виду, что отсутствие следа - это тоже след. Отсутствие представляющегося необходимым следа может указывать, во-первых, на то, что в конкретных условиях конкретному лицу не было необходимости произвести некое типовое для вида преступлений, к которому относится расследуемое деяние, действие. Во-вторых, на то, что неукоснительно возникшие следы умышленно или по неосторожности после совершения преступления уничтожены. В-третьих, о том, что эти следы попросту не обнаружены следователем по различным причинам (в том числе и по незнанию им методических основ расследования преступлений определенного вида, незнанию того, на каких объектах ему необходимо искать эти следы и какова должна быть сущность последних). В-четвертых, наконец, если все вышеназванные условия, влекущие факт отсутствия необходимого следа, при тщательном анализе ситуации следователем исключаются (необходимое действие для совершения преступления по имеющимся сведениям было произведено, следы от него не уничтожались, все возможные действия по их выявлению своевременно и качественно были произведены), то его отсутствие дает основание выдвинуть версию, ставящую под сомнение сам факт совершения расследуемого события либо существенные обстоятельства последнего.

3. Необходимость при совершении преступления против личности того или иного определенного вида совершать типовые действия, возникновение в результате этих действий содержательно типовых следов на типовых для данных преступлений объектах логически неизбежно приводит к весьма важному в позиции исследуемой проблемы выводу: эти следы могут выявляться, изыматься, исследоваться и использоваться следователем путем проведения им типовых же следственных и иных действий и таких же оперативно-розыскных мероприятий.

Зная механизм следообразования при совершении преступления против личности определенного вида (убийства, изнасилования, причинения телесных повреждений различной тяжести и т.д.) и возможности того или иного следственного действия по извлечению таких следов, следователь может составить кассету (набор) последних, обязательных для производства при расследовании конкретного преступления этого вида, что и будет лежать в основе плана его расследования.

4. Помимо изложенного выше, методика расследования преступлений против личности во многом обусловливается возникающей следственной ситуацией. В методическом отношении следственная ситуация на каждом этапе расследования в основном предопределяется имеющейся информацией, которая обусловливает направленность и возможности следствия по, если так можно выразиться, переработке механизма следообразования, подробно описанного выше.

В самом широком смысле слова на первоначальном (наиболее сложном и ситуативном) этапе расследования возможно возникновение следующих следственных ситуаций:

1. Известно криминальное событие (деяние, содержащее достаточные данные, указывающие на признаки преступления - ст. 108 УПК РФ). Необходимо установить, кто и при каких наиболее существенных обстоятельствах учинил его, наличие в его действиях состава преступления, а также все другие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу. Понятно, что это ситуация так называемого “неочевидного” преступления, когда следователь отталкивается в расследовании лишь от самого факта наличия криминального события.

2. Известно лицо, которое, как это усматривается из первоначальной информации, возможно, учинило уголовно-наказуемое деяние. Необходимо установить, действительно ли этим лицом совершено криминальное деяние, содержит ли оно все необходимые элементы состава того или иного преступления против личности, либо какого иного уголовно-наказуемого деликта, а также все обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 68 УПК РФ).

3. Известно криминальное событие, известна личность, его учинившая. Необходимо установить наличие или отсутствие в деянии всех элементов состава того или иного преступления против личности (или иного преступного деяния) и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу.

Хотелось бы обратить внимание на следующее важное в рассматриваемом плане положение: механизм следообразования и следственная ситуация, так сказать, “лестницы в соседних подъездах”, они друг от друга не зависят; независимо от того, какая следственная ситуация в дальнейшем возникает, механизм следообразования в результате совершения преступления против личности того или иного вида (если таковое действительно имело место) будет один и тот же; в зависимости от сложившейся следственной ситуации, повторим, будет отличаться лишь объем, последовательность и в некотором смысле само содержание действия следователя по “переработке” механизма следообразования.

5. Для успешного, всестороннего и объективного расследования преступления против личности с методических позиций очень важно, чтобы все действия следователя осуществлялись в разрезе типичных версий, постоянно интерпретируемых и наполняющихся конкретным содержанием с учетом конкретных обстоятельств расследуемого дела и возникающей следственной ситуации.

Так, получив сообщение об обнаружении трупа, следователь еще до выезда на место происшествия предполагает, чем теоретически можно объяснить смерть человека (то есть выдвигает в этом отношении типичные версии): ненасильственная смерть, несчастный случай, самоубийство, убийство. С этих позиций он и приступает к осмотру места происшествия и трупа.

Убедившись, что выявляемые обстоятельства события свидетельствуют о том, что смерть человека последовала в результате убийства либо, что она произошла при так называемых “сомнительных обстоятельствах” (например, при внешних признаках самоубийства выявляются негативные обстоятельства), следователь акцентирует свое внимание на типичных версиях в отношении мотивов убийства: на почве личных отношений, из хулиганских побуждений, сексуальных, связанных с завладением имуществом потерпевшего, заказном характере совершенного убийства и т.д. И уже под этим углом им будет продолжаться осмотр места происшествия, производиться другие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия.

Используя данные криминалистической характеристики того вида преступлений против личности, к которому относится расследуемое событие, с учетом выявляемой и поступающей к нему информации по данному делу, следователь будет выдвигать типичные версии о лице, совершившем расследуемое преступление (пол преступника, предполагаемый возраст, его близость к потерпевшему, другие данные о его личности, совершено ли преступление одним человеком, либо носило групповой характер и т.д.).

Аналогично типовые версии выдвигаются и по главному вопросу первоначального этапа, да, пожалуй, и всего расследования в целом: совершено ли расследуемое преступление конкретным лицом?

6. Версия о совершении расследуемого преступления против личности определенным лицом - гипотетическое предположение следователя, обычно (и чаще всего) имеющее, как сказано, под собой некую информационную основу в виде доказательств или данных, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий. Проверить это предположение, подтвердить или опровергнуть можно, по нашему глубокому убеждению, лишь единственным способом: вывести из версии все необходимые и возможные следствия, которые лишь (а не сама версия как таковая) и поддаются практической проверке.

Необходимые следствия это не те логические посылки, которые с неизбежностью вытекают из предположения, что данное преступление совершено именно конкретным лицом.

Версия о том, что расследуемое преступление против личности совершено определенным лицом, влечет за собой такие как минимум необходимые следствия: а) данное лицо в момент совершения этого преступления находилось на месте преступления (исключениями здесь могут являться лишь преступления против личности, для совершения которых исполнителю не было необходимости в момент наступления желаемого им результата находиться на месте преступления: например, связанное с дистанционным подрывом устройств, либо когда проверяется версия об интеллектуальном, а не физическом исполнителе, например, организатор преступления; б) как минимум на момент совершения расследуемого преступления данное лицо располагало орудием, с использованием которого это преступление было совершено (за теми же исключениями); в) у данного лица был мотив для совершения расследуемого преступления.

По нашему мнению, версия о совершении расследуемого преступления данным лицом станет истиной лишь тогда, когда каждое из перечисленных выше необходимых следствий будет бесспорно и достоверно установлено. Недоказанность даже одного из необходимых следствий свидетельствует о том, что версия продолжает оставаться таковой, что истина по делу не установлена. Именно то, что игнорируется данное принципиальнейшее положение, является основной причиной (причиной всех остальных причин) большинства следственных и судебных ошибок.

Возможные следствия из версии о совершении расследуемого преступления конкретным лицом не обязательны для существования, но - и в этом необходимость выведения всех таковых из сформулированной версии - лежат также, как и необходимые следствия, в основе планирования расследования дела. По делам о преступлениях против личности такими возможными следствиями из версии о лице, совершившем расследуемое преступление, являются: а) возможно, кто-либо видел данное лицо на месте преступления до, в момент и (или) непосредственно вслед за моментом совершения преступления; б) возможно, данное лицо кому-либо рассказывало о наличии у него мотива для совершения данного преступления, о его подготовке, орудии преступления, либо о самом факте его совершения; в) возможно, на его одежде, теле, в занимаемом им помещении и других, связанных с ним местах есть следы, предметы, подтверждающие то или иное необходимое следствие, обязательное для существования, если это лицо действительно совершило расследуемое преступление.

7. Расследование любого преступления можно представить в виде последовательного или параллельного решения следователем ряда локальных задач, в своей системе обеспечивающих раскрытие преступления и всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу. Далеко не всегда решение той или иной задачи возможно проведением одного следственного действия, тактического приема, оперативно-розыскного мероприятия. В таких случаях следователь планирует и реализует так называемую тактическую операцию (в литературе ее еще именуют тактической комбинацией, криминалистическим или тактическим комплексом).

Под тактической операцией (остановимся на этом общепринятом термине) понимается система следственных действий, тактических приемов их осуществления, а также организационно-подготовительных, оперативно-розыскных и иных мероприятий, направленных на решение отдельных (локальных) задач, подчиненных общим целям расследования уголовного дела (Р.С. Белкин, Л.Я. Драпкин, А.В. Дулов, В.А. Образцов, В.И. Шиканов и др.).

Таковыми тактическими операциями, которые планирует и осуществляет следователь, расследуя преступления против личности, является обычно “Выяв­ление подозреваемого”, “Розыск и задержание”, “Проверка алиби”, “Установле­ние личности погибшего” (В.И. Шиканов именует эту тактическую операцию “Атрибуция трупа”) и некоторые другие. Конечно, в производстве не всех из них возникает необходимость при расследовании конкретного уголовного дела. Одни из предопределяющих их необходимость локальных задач могут перед следователем не возникать (например, нет нужды в “Атрибуции трупа”, если личность погибшего бесспорно установлена к началу или в самом начале расследования), другие им разрешены отдельными тактически грамотно произведенными следственными действиями (скажем, на очной ставке по поводу заявленного алиби подозреваемый признал его несостоятельность и отказался от него).

8. Но есть тактическая операция, обязательная для планирования и осуществления по всем делам о насильственных (да без сомнения и всех иных) преступлениях. Это - тактическая операция “Проверка показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления”.

Нет сомнений, что по многим (если не по большинству) уголовных дел о преступлениях против личности получение от подозреваемого или обвиняемого “признательных” показаний, мягко скажем, крайне желательно: ведь, действительно кто кроме него, если, конечно, именно он совершил преступление, может назвать все его детали, места сокрытия орудия преступления, трупа, его останков, предметов и документов, которыми он завладел в результате совершения преступления, своих соучастников, в том числе и организаторов или заказчиков преступления, и т.п. Но, однако, не говоря уже о том, что такие показания должны получаться законными и допустимыми средствами, они представляют доказательственную ценность лишь в одном своем уникальном качестве - как источник получения других доказательств о тех обстоятельствах, которые мы вкратце перечислили выше (о местах сокрытия отдельных объектов, соучастниках и т.д.).

На наш взгляд, в основе проверки достоверности даваемых лицом “призна­тельных” показаний должны лежать следующие посылки:

а) не противоречие их “узловым”, объективно установленным фактам расследуемого преступления: о способе и месте совершения данного преступления против личности, его мотивах (если таковые на момент допроса этого лица сомнений не вызывают и существенны для таковой оценки даваемых показаний);

б) соответствие даваемых показаний объективным фактам, установленным до дачи таких показаний (в ходе, скажем, осмотра места происшествия, обыска, допросов иных лиц, чьи показания не вызывают сомнений в своей достоверности, и т.д.). Эти факты могут касаться как существенных обстоятельств, непосредственно составляющих предмет доказывания по данному делу, так и обстоятельств менее значительных, однако указывающих на то, что допрашиваемый действительно знает даже мельчайшие нюансы, связанные с обстановкой происшедшего события;

в) наличие в “признательных” показаниях деталей, нюансов описываемых событий, которые “нельзя выдумать”, свидетельствующих о достоверности данных показаний. Значимость этих, так сказать, “частностей” иногда своевременно следователем не осознается; далеко не всегда они фиксируются следователем в протоколе допроса - последний, как правило, является продуктом совместного “творчества” допрашиваемого и следователя. Вот почему так важно использовать при допросе такого лица вспомогательные средства фиксации его показаний - аудио- или видеозаписи, которые отразят все, в том числе, казалось бы, несущественные моменты и даже проговорки в его показаниях. Особенно важны они для использования в той ситуации, когда в дальнейшем лицо отказывается от данных ранее “признательных” показаний. Анализ соответствующей аудио- или видеозаписи позволяет выявить такие частности в показаниях этого лица и тактически правильно их использовать как в последующих его допросах, так и при составлении обвинительного заключения в части обоснования достоверности именно “признательных”, а не иных показаний обвиняемого.

Кроме того, наличие аудио- или видеозаписи во многих случаях, во-первых, психологически затруднит попытку допрошенного отказаться от данных “признательных” показаний (если, конечно, они были правдивы), и, во-вторых, значительно снизит вероятность того, что в случае отказа от них, данное лицо будет ссылаться на применение к нему незаконных методов ведения следствия; во всяком случае позволит суду объективно оценить обоснованность подобных объяснений обвиняемого о причинах дачи им ранее именно таких “признатель­ных” показаний;

г) “штатным” средством закрепления “признательных” показаний лица, подозреваемого в совершении преступления против личности, по праву является проверка его показаний на месте происшествия. Однако сразу же заметим, что действующее уголовно-процессуальное законодательство такого следственного действия не знает, и потому (мы опускаем здесь аргументацию своей позиции) реализоваться это средство должно в процессуальном и тактическом режиме следственного эксперимента, осуществляемого, как известно, путем не только совершения опытных действий, но и воспроизведения действий, обстановки или иных обстоятельств определенного (расследуемого) события (ст. 183 УПК). А именно это по сути своей и составляет содержание “проверки показаний на месте”.

“Проверка на месте” является убедительным средством объективного подтверждения достоверности показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления против личности, когда в процессе проведения подозреваемый (обвиняемый): а) указывает на отдельные места, связанные с совершенным им преступлением (места подготовки, совершения деяния, сокрытия его следов), о которых могло знать лишь лицо, действительно совершившее преступление, и на которых ранее следователем или в ходе этого следственного действия обнаружены объективные данные, свидетельствующие о криминальном и криминалистическом значении этих мест; б) демонстрирует свои действия при совершении преступления, соответствующие объективным данным о них, полученным ранее при расследовании дела, либо достоверность которых подтверждается в дальнейшем при “проверке показаний на месте”;

д) “признательные” показания лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления против личности, могут быть достоверно проверены проведением и других видов следственного эксперимента: проверка возможности совершения им определенных действий, входящих в канву обстоятельств, о которых он дает показания, наличие определенных навыков или профессиональных умений, использованных при совершении расследуемого преступления, и т.д.;

е) достоверность показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления против личности, может быть также проверена предъявлением ему для опознания потерпевшего, орудия преступления и других предметов, связанных с расследуемым преступлением, очными ставками между данным лицом, его соучастниками, а также потерпевшим и свидетелями (естественно, при наличии для их производства указанных в процессуальном законе оснований).

В заключение столь подробного рассмотрения вопроса о путях и способах проверки достоверности показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления против личности, хотелось бы отметить: для того, чтобы избежать переоценки значения таких показаний (а именно это является причиной причин большинства следственных и судебных ошибок), необходимо проанализировать собранные по делу доказательства со следующей позиции: какие доказательства, изобличающие обвиняемого по делу останутся, если из материалов дела исключить “признательные” показания обвиняемого? Если в результате такого анализа окажется, что иных доказательств вины обвиняемого нет или их совокупность недостаточна для однозначного обоснования обвинения, то должен быть сделан единственный логически и процессуально правильный вывод: вина обвиняемого не доказана, преступление не раскрыто.

Таковыми нам, повторим, в настоящее время, представляются методические основы расследования преступлений против личности.