ГЛАВА 5. ОРГАНИЗАЦИЯ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ПРОЦЕССЕ ДОКАЗЫВАНИЯ

Ранее нами предпринимались попытки научного исследования проблем оперативно-розыскной деятельности [75, с. 22-23].

Однако, думается, что актуальность данной темы сомнений не вызывает в свете реформирования уголовно-процессуального законодательства Республики Беларусь. Следовательно, есть необходимость обратиться к месту и роли оперативно-розыскной информации в уголовном судопроизводстве как средства доказывания на более масштабном уровне.

В новом Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь 1999 года в ст. 101 законодательно закреплено, что материалы, полученные в ходе оперативно-розыскной деятельности, могут быть признаны в качестве источников доказательств при условии, если они получены в соответствии с законодательством Республики Беларусь, представлены, проверены и оценены в порядке, установленном Кодексом [76, с. 118].

Таким образом, законодатель подвел итог дискуссии, длившейся значительное время. Относить ли материалы, полученные в ходе оперативно-розыскной деятельности, к источникам доказательств? Ответ усматривается в сложившейся криминогенной ситуации на территории Республики Беларусь. Очевидно, что без упомянутых материалов вряд ли можно вести речь о задачах уголовного процесса, а, в частности, защите личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства путем быстрого и полного расследования преступлений [76, с. 25].

Однако возникает вопрос: при каких условиях фактические данные, полученные оперативно-розыскным путем, можно отнести к доказательствам?

Мы констатировали то обстоятельство, что материалы оперативно-розыскной деятельности относятся к средствам доказывания (это нашло свое законодательное отражение), вместе с тем до настоящего времени научные споры в этом аспекте ведутся.

Одни авторы вообще отрицают такую возможность, утверждая, что «данные», полученные в результате оперативно-розыскных мероприятий, не находят отражения в уголовном деле и не имеют доказательственного значения [77, с. 34-38], другие (Ф.Н.Фаткуллин,

79

Л.МКарнеева, С.А.Шейфер и др.) исходят из понятия доказательства как единства содержания и формы. В данном случае содержанием являются фактические данные, полученные оперативно-розыскным путем, а формой — процессуальный порядок их установления и введения в уголовный процесс [78, с. 21-22].

Так, по утверждению Д.МКорнеевой, сведения, полученные из оперативного источника, становятся доказательствами, если будут подтверждены процессуальным путем —допросами, осмотром, обыском, то есть, получены из указанного законом источника [79, с. 16]. Этот вывод конкретизирует В.ЛДорохов: «Предметы и документы, обнаруженные оперативным путем, могут рассматриваться как доказательства лишь постольку, поскольку после их юридического обнаружения последовало их процессуальное собирание, в ходе которого к ним был полностью применен режим, определяющий допустимость вещественных и письменных доказательств» [79, с. 79].

М.Н. Хлынцев утверждает, что оперативно-розыскная информация остается содержимым оперативных источников, которые в уголовном деле не фигурируют [77, с. 38].

Мы разделяем данное утверждение. Следует добавить, что материал оперативно-розыскного характера в уголовном деле отражается путем составления соответствующих протоколов (ст. 88 ч. 2 и 99 УПКРБ) [76, с. 111, 117]. Нельзя не согласиться с С.С.Овчинским, который утверждает, что «при всех вариантах подтверждения оперативно-розыскная информация выполняет свою важнейшую функцию — указывает на факты, которые должны стать доказательствами, на их источники и рациональные тактические приемы получения судебных доказательств» [80, с. 13].

Нам представляется оправданным утверждение, что результаты оперативно-розыскной деятельности не имеют прямых юридических последствий. Для того, чтобы собранные фактические данные могли иметь юридические последствия, необходима удостоверительная деятельность подсистем предварительного следствия и судебного разбирательства по их исследованию и оценке [81, с. 223-225].

Общеизвестно, что процесс доказывания по уголовному делу состоит из следующих составных элементов: собирания, проверки и оценки доказательств. К органам уголовного преследования, наряду с другими структурами, относят дознание и следствие. Анализ норм действующего уголовно-процессуального законодательства позволяет прийти к выводу, что существует своего рода юридическое неравенство между органами дознания и следователем, AM. Ларин справедливо отмечает, что «следователь рассматривается законом как субъект прав, а орган дознания — как су&ьект обязанностей» [82, с. 8].

Н.Н.Гапанович и И.И.Мартыновым отмечают, что оперативный работник — не подсобный рабочий следователя, выполняющий черновую работу, а лицо, отвечающее за оперативно-розыскные действия при производстве предварительного расследования [83, с. 11-13].

Отношения между ними в ходе совместной деятельности по раскрытию и расследованию преступлений довольно подробно рассмотрены в юридической и специальной литературе. В основном исследования проводились в аспекте взаимодействия следователя и органа дознания. Оно многими авторами понимается как основанная на законе, согласованная по цели, месту, времени деятельность независимых друг от друга в административном отношении органов, которая выражается в наиболее целесообразном сочетании присущих этим органам средств и методов и направлена на предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений [84, с. 76].

На данное обстоятельство неоднократно обращали внимание ученые, исследовавшие эту проблему. Так, отмечается, что при решении задач предотвращения преступлений вне связи с нарушением норм уголовного права оперативно-розыскные меры приобретают самостоятельное значение, тогда как при раскрытии совершенного преступления они играют вспомогательную роль, целиком подчиняются интересам расследования. Ф.Н.Осипов, не оспаривая необходимости проведения оперативно-розыскной деятельности при раскрытии преступлений, подчеркивает, что когда она осуществляется в связи с возбуждением уголовного дела и производством предварительного расследования, ее главной задачей является содействие быстрому и полному раскрытию преступлений и изобличению виновных, то есть, обнаружение и задержание преступников, выявление свидетелей по делу, розыск предметов и документов, которые могут быть использованы в качестве источников судебных доказательств, и т.д. [85, с. 20].

Изложенное позволяет прийти к выводу, что лишь в ходе взаимодействия и сочетания оперативно-розыскных и процессуальных функций в уголовном деле можно добиться конечной цели, определяемой уголовно-процессуальным законом, а именно: раскрытия преступлений и изобличения лиц, виновных в их совершении.

Исходя из того, что доказательство представляет собой единство процессуальной формы и фактического содержания [86, с. 384], можно констатировать, что «фактическое содержание» отыскивается и закрепляется с помощью оперативно-розыскных средств и методов в процессе оперативно-розыскной деятельности в основном оперативно-розыскными аппаратами. Для облечения их в процессуальную форму необходима уже деятельность следователя либо

81

оперативно-розыскных аппаратов, но по его поручению (злоупотребление этим правом некоторыми следователями ведет к тому, что теряется смысл совмещения двух разных, не взаимосвязанных, а взаимодополняющих видов деятельности, что и составляет «новое целое». В данном случае происходит перекладывание функций органов следствия на оперативно-розыскные аппараты, что, естественно, негативно сказывается на результативности деятельности этих подсистем по достижению общих для них целей). Оформление фактических данных в процессуальную форму должно начинаться только после сбора их оптимального количества, когда имеется достаточно законных оснований для возбуждения уголовного дела. Такой качественный переход фактических данных в ранг доказательств означает реализацию оперативных материалов и начало процесса оперативно-розыскного обеспечения предварительного следствия. Сущность этого процесса заключается в осуществлении комплекса процессуальных действий и оперативно-розыскных мероприятий, обеспечивающих возможность использования при расследовании данных, полученных негласным путем, в целях раскрытия преступления и изобличения лиц, виновных в его совершении. Из приведенного определения можно сделать вывод, что в процессе реализации оперативных материалов:

-участвуют оперативные работники и следователи;

- осуществляются следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия [84, с. 84].

Мы солидарны с данным утверждением. К этому следует добавить, что успешному выполнению задач, которые возложены законодателем на упомянутых субъектов уголовно-процессуальной деятельности, должен способствовать комплекс мер, который бы позволил избежать противодействия органам дознания и предварительного следствия. Г.Г.Зуйков отмечает, что на эффективность решения задач по раскрытию и расследованию преступлений значительное влияние оказывает противодействие осуществлению предварительного расследования со стороны преступников и связанных с ними лиц. Нейтрализация этого противодействия, создание благоприятной обстановки для проведения предварительного расследования является частью оперативно-розыскного обеспечения предварительного следствия, которая называется оперативно-розыскным контролем. Основной целью оперативно-розыскного контроля является обеспечение следователю соответствующих условий для решения задач доказывания при наименьших потерях времени, сил и процессуальных средств [87, с. 9].

Исследуя комплекс проблемных вопросов применительно к процессу доказывания, нельзя не затронуть ряд положений, связанных с

82

организацией оперативно-розыскной деятельности в процессе судебного разбирательства, так как на данной стадии уголовного судопроизводства рассматривается предмет уголовного процесса: явление объективной действительности, которое заключается в вопросе об уголовной ответственности физического лица, вменяемого и достигшего возраста привлечения к уголовной ответственности [1].

Таким образом, в ходе судебного разбирательства по существу уголовного дела в суде первой инстанции выясняется вопрос о виновности либо невиновности лица в совершении преступления.

В соответствии с конституционным принципом разделения властей судебная деятельность — самостоятельное государственное направление, которое выполняет задачи, связанные с отправлением правосудия. Не вдаваясь в дискуссию о месте и роли судебной власти в системе уголовного преследования, по нашему мнению, на сегодняшний день невозможно отделить деятельность судебных органов от всей системы уголовной юстиции Республики Беларусь (это подтверждено и структурой УПК РБ 1999 года, где суд наряду с другими силовыми структурами отнесен к органам уголовного преследования).

Суд как составное звено системы уголовной юстиции воздействует на преступность.

Правосудие как судебная деятельность осуществляется только судом, перед которым стоят следующие задачи: рассмотрение в судебном заседании уголовных дел, решение вопроса о виновности подсудимых, применение установленных законом мер наказания к лицам, виновным в совершении преступлений, либо оправдание невиновных [88, с. 22]. Главной особенностью суда, определяющей его место в системе уголовной юстиции, является то, что он наделен правом применять государственное принуждение, а также в пределах своей компетенции осуществлять социальный контроль за деятельностью таких государственных органов, которые борются с преступностью, как прокуратура, следственные и оперативно-розыскные аппараты, пенитенциарные учреждения [89, с. 153].

Безусловно, осуществление оперативно-розыскной деятельности в процессе предварительного расследования, несмотря на ряд трудностей, апробировано практикой. На этот счет имеются соответствующие методики (в том числе и ведомственного характера, применительно для служебного пользования). Однако что касается судебного разбирательства, то деятельность органов, которые по закону обязаны осуществлять оперативно-розыскную деятельность, мало результативна. Вместе с тем, на данном этапе без упомянутого вида деятельности обойтись зачастую невозможно.

83

Мы солидарны с В.П.Хомколовым, который утверждает, что имеется острая необходимость в оперативно-розыскном обеспечении судебного разбирательства. Это обусловлено следующими принципами.

1. В ходе судебного разбирательства преступники уже знают, на каких доказательствах строится в основном формула обвинения. В связи с этим они выискивают наиболее слабые звенья в цепи обвинения с целью их последующего разрушения. Этому способствует предусмотренное уголовно-процессуальным законом ознакомление обвиняемого со всеми материалами уголовного дела.

2. Отсутствие оперативного контроля за действиями обвиняемых и содействующих им лиц дает возможность беспрепятственно осуществлять противоправную деятельность, направленную на фальсификацию доказательств, создание ложного алиби и т.д. По существу, с момента окончания предварительного следствия и до начала судебного разбирательства система уголовной юстиции отдает инициативу в руки обвиняемых, а также их пособников. Поэтому на этапе судебного разбирательства хорошо организованные преступные группы оказывают противодействие суду, так как методы его деятельности не приспособлены к такому противодействию. Так, в г.Москве уголовные дела ждут своего рассмотрения в судах до 1,5 года.

3. Неэффективность правовых норм, предусматривающих уго-ловно-правовые последствия за умышленное противоправное противодействие осуществлению правосудия.

4. Отсутствие нормативного регулирования со стороны МВД РФ и Министерства юстиции РФ процесса организации оперативно-розыскного обеспечения судебного разбирательства [84, с. 106].

Существуют определенные различия в упомянутых факторах в Российской Федерации и Республике Беларусь. Практически единичны случаи, когда в судах Республики Беларусь уголовные дела не рассмотрены в течение длительного периода времени. Однако проблемы имеют место, и они очевидны.

Процесс оперативно-розыскного обеспечения судебного разбирательства является продолжением процесса оперативно-розыскного обеспечения предварительного расследования. Организация и тактика борьбы с противодействием преступников и их пособников на стадии судебного разбирательства определяются с учетом тех форм, которые используют преступники.

Как показывает практика, наиболее распространенной является такая форма, как воздействие на свидетелей и потерпевших с целью заставить их изменить свои показания и дать показания, которые нужны преступникам. Такое воздействие может осуществляться в форме

84

угрозы применения физического насилия. Иногда преступники приводят свою угрозу в исполнение. В некоторых случаях высказываются угрозы в адрес близких родственников, свидетелей и потерпевших (такие факты назвали 27 % опрошенных оперативных работников). Встречаются также случаи, когда преступники собирают сведения, компрометирующие свидетелей и потерпевших, с целью их последующего шантажа (21 % оперативных работников).

Такая противоправная деятельность планируется и организуется либо обвиняемыми, либо их преступными связями. Как правило, в нее вовлекаются определенные лица, которые становятся известны оперативным работникам либо в ходе оперативной разработки до возбуждения уголовного дела, либо в ходе оперативно-розыскного обеспечения предварительного расследования.

Существует и такая форма преступного воздействия, когда подсудимые и связанные с ними лица входят в преступный сговор со свидетелями, потерпевшими и добиваются своих целей путем их подкупа.

Такое организованное противодействие в судебном заседании обычно проявляется не в изменении показаний кем-либо из свидетелей или потерпевших, а в четко спланированных и организованных мероприятиях по разрушению всей стратегии обвинения, выработанной в ходе предварительного следствия и дознания. Это может выражаться в выдвижении подсудимым и его адвокатом новых версий, а также в создании ложного алиби, подтверждающих невиновность подсудимого. Это может проявиться в фабрикации доказательств о нарушении законности работниками системы юстиции с целью их компрометации [84, с. 108-109].

Таким образом, попытаемся сконцентрировать внимание на организационных вопросах оперативно-розыскного обеспечения судебного разбирательства.

Прежде всего, кто является субъектом оперативно-розыскного обеспечения судебного разбирательства? Законодатель не дает исчерпывающего ответа. Если обратиться к опыту Российской Федерации, то можно выделить следующие цифры: более 80 % судей полагают, что наиболее эффективно осуществлять оперативно-розыскное обеспечение судебного разбирательства могут оперативно-розыскные подразделения органов внутренних дел, так как они наиболее функционально приспособлены для решения такого рода задач и обладают достаточными возможностями; 89 % руководителей оперативных аппаратов также высказались за подобное решение вопроса, однако, при этом указали на необходимость увеличения штатов оперативных аппаратов, поскольку существенно увеличивается объем работы [84, с. 116].

85

Обязанность организовать данный процесс следует отнести на руководство внутренних дел, куда входят соответствующие оперативные подразделения.

В уголовно-процессуальном законодательстве Республики Беларусь отсутствуют нормы, которые регламентируют правовую процедуру взаимоотношений между судами и оперативно-розыскными аппаратами. В связи с этим возникла настоятельная потребность определить характер их взаимодействия.

При получении информации о готовящейся либо уже осуществляемой преступной деятельности по противодействию правосудию руководители оперативных аппаратов после ее тщательной проверки должны передать эту информацию в суд (судье).

Такая информация может быть передана в следующих формах.

1. Передача судье руководителем оперативного аппарата устного сообщения о готовящихся либо осуществляемых противоправных действиях преступников, направленных на противодействие осуществлению правосудия.

2. Представление судье объяснений (от свидетелей, потерпевших) о действиях преступников и связанных с ними лиц по противодействию правосудию.

3. Представление судье письменной информации без указания способов и источников ее получения.

4. Представление судье материалов, содержащих фактические данные, полученные оперативно-розыскными аппаратами и достаточные для принятия процессуальных решений.

Факты передачи информации должны фиксироваться в различных служебных документах оперативно-розыскных аппаратов, в уголовном деле они не отражаются [84, с. 117].

Однако, на наш взгляд, вряд ли можно согласиться со следующей градацией оперативно-розыскной информации для обеспечения судебного разбирательства, где выделяются два фактора:

- оперативно-розыскная информация тактического назначения;

- оперативно-розыскная информация, способная повлечь процессуальные решения [84, с. 118].

Нам представляется, что оперативно-розыскная информация, имеющая тактическое значение, может повлечь процессуальные решения. В данном случае можно прийти к выводу, что одно понятие подразумевает другое.

В УПК РБ 1999 года законодатель предусмотрел, а также конкретизировал ряд мер, которые связаны с обеспечением безопасности участников судебного разбирательства. Это ст. 193 ч. 8 и ст. 262 ч. 3

86

УПК РБ, где говорится о том, что в целях обеспечения безопасности лиц, участвующих в уголовном деле, можно в материалах дела не приводить данные, которые свидетельствуют о личности участника следственных действий. Кроме того, в списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, в упомянутом случае могут содержаться только вымышленные данные лица, подлежащего вызову в судебное заседание, без указания его места жительства.

Глава 8 УПК РБ 1999 года, в частности, ст. 68, предусматривает освобождение от явки в судебное заседание участников судебного разбирательства и членов их семей, когда этого требуют интересы обеспечения их безопасности [76, с. 100; 18, 241].

Таким образом, подводя некоторые итоги, можно констатировать, что осуществление оперативно-розыскной деятельности в процессе судебного разбирательства нуждается в надлежащем законодательном регулировании. Это возможно лишь в контексте взаимодействия всех силовых структур, осуществляющих правопри-менительную деятельность.