Глава 1. ПЕРЕГОВОРЫ: идеология, наука, практика

1.1. Мольеровский герой господин Журден не знал, что всю жизнь говорил прозой. В начале 80-х годов текущего столетия малоизвестные гарвардские ученые Роджер Фишер и Уильям Юри, можно сказать, открыли глаза человечеству, сделав одно из «открытий века». Оказывается, мы всю жизнь только тем и занимаемся, что ведем переговоры. В семье, школе, на рынке и в магазине, по месту работы и дома, в командировке и во время отдыха. 'При решении личных, бытовых, общественных, государственных, международных вопросов. Там, где требуется согласие двух или нескольких сторон.

Ничего себе «открытие», скажет читатель. Между тем книга Р. Фишера и У. Юри «Getting to Yes», написанная «веселой и дерзкой прозой», триумфально обошла весь свет. Только в США она удостоилась 16 изданий, была признана национальным бестселлером, опубликована в 30 странах мира. Наконец, в 1990 году, с опозданием на десять лет, она появилась на полках книжных магазинов нашей страны1. Авторы верно подметили, что в нашем неспокойном мире конфликты — это «бурно развивающаяся индустрия», разногласия наслаиваются друг на друга, противоречия кажутся непримиримыми. «Свои» и «чужие» по рассовому, национальному, религиозному, политическому, экономическому и многим другим признакам. Богатые и бедные, сытые и голодные, правдолюбцы и угнетатели, левые и правые, консерваторы и радикалы, либералы и сторонники сильной власти, всех не перечислишь, видят мир по своему, стремясь переделать его на свой лад. Как хлеб, как воздух нужен общий вектор движения, который уравнивал бы разнодействующие силы, снижал уровень конфронтации. Таким незаменимым средством являются переговоры.

Гарвардские ученые уловили самую сокровенную мечту каждого, кто живет в мире постоянных конфликтов, назвали средство ее практической реализации. «Переговоры — это взаимное общение с целью достижения совместного решения». При всей очевидности этого, на первый взгляд элементарного положения, Р. Фишер и У. Юри четыре напряженных года искали теоретические и прикладные механизмы, которые делают переговоры эффективными. Так рождалась новая технология переговоров, которая должна заменить идею, владевшую миром, «война до победного конца» в большом и малом. Основная гуманистическая мысль книги — избегайте несогласия во всех сферах человеческого бытия, силой можно решить не все, садитесь за стол переговоров, рассматривайте предмет спора по существу, находите взаимоприемлемые решения, «изобретайте взаимовыгодные варианты».

Но одна ласточка — даже очень талантливая книга — весны не делает. Вскоре на книжный рынок США и других стран хлынул поток сочинений на тему переговоров. Здесь и высокомудрые теоретические опусы и предназначенные для повседневного потребления брошюры, проспекты, перечни вопросов и ответов. Сложились научные школы, например, гарвардская, устойчивые творческие коллективы; как грибы после дождя, растет число фирм, специализирующихся на урегулировании конфликтов путем переговоров. Мощные финансовые инвестиции не заставили себя ждать. Дело оказалось прибыльным. Вместо того, чтобы идти в суд, обращаться к государственным властям, а там бюрократии тоже немало, стали учиться сами вступать в диалог, полюбовно решать споры и разногласия всех мыслимых видов и оттенков. Движение «за переговоры» стало массовым.

Так проявляется и все больше укрепляет свои позиции идеология, т. е. система взглядов и теорий, которая рекомендует: согласовывай свои действия, находи свою выгоду, формы сосуществования и границы притязаний с учетом интересов окружающих тебя людей, будь «соглашателем», проявляй эти качества для устранения разногласий и конфликтов, помни, что переговоры — это сама жизнь, ее реальность, ее голос в современных условиях.

Встает вопрос почему же наше общество, как господин Журден, с трудом осваивает простую истину — человечество должно все больше говорить языком переговорной прозы. Неужели потому, что, как сказал поэт, «мы ленивы и нелюбопытны».

Американский политолог русского происхождения Николас Данилофф замечает: «...демократия предполагает необходимость прислушиваться к мнению другого и улаживать разногласия на основе компромиссов. Но 70 лет коммунистического правления оставили в качестве наследия привычку громко высказывать свое мнение, игнорируя противоположную точку зрения. Более того, слово «компромисс» в современном русском языке означает слабость. Оно означает уступку другой стороне. Компромисс не воспринимают как суть демократии»2. Доля истины здесь есть.

В минувшие годы понятие «бескомпромиссность» особо часто употреблялось в связи с проблемами борьбы с преступностью. Преступность и социализм несовместимы — эта мысль пронизывала многие руководящие указания, партийные и государственные документы. В постановлении ЦК КПСС «Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушителями» от 2 августа 1979 года, например, подчеркнуто: «органы прокуратуры, внутренних дел, юстиции, суды должны бескомпромиссно и решительно вести борьбу с преступностью»3. Эта политическая установка доминировала в определении целей и задач уголовной политики. На практике такой подход реализовался в основном через ужесточение мер наказания, более широкое применение ареста в качестве меры пресечения и другие акции репрессивной направленности. В общественное сознание упорно внедрялась мысль, что только этим путем можно «ликвидировать» преступность. Бескомпромиссность объявлялась панацеей от всех бед, связанных с правонарушениями.

Между тем заинтересованность граждан государства, общества, в том, чтобы лица, совершившие преступление, сами способствовали их пресечению, раскрытию, уменьшению причиненного вреда, отказу от совершения новых преступлений — очевидна. Несомненно, что в этих случаях виновные делают первые шаги по пути исправления и перевоспитания. В уголовном праве, наряду с угрозой принуждения, содержатся и нормы, склоняющих к такому желаемому поведению. Они составляют систему поощрений, стимулирующую социальную переориентацию лиц, еще замышляющих, совершающих или уже совершивших преступления, которая, с одной стороны, обязывает или уполномочивает компетентные органы, применять в определенных случаях такое поощрение, с другой — рекомендует заинтересованным виновным лицам воспользоваться этой возможностью поощрения, чтобы не вступать в конфликт с уголовным правом со всеми вытекающими из этого последствиями4.

Некоторые из них предлагается называть нормами, допускающими компромисс, когда лицу, совершившему преступления, гарантируется освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания в «обмен» на совершение этим лицом поступков, определенных в законе и обеспечивающих реализацию задач уголовно-правовой борьбы с преступностью5.

Однако компромисс означает сделку, договоренность, соглашение, которые обычно достигаются в результате переговоров. Таким образом переговоры с преступниками входят в арсенал уголовной политики, являясь средством реализации ее целей. Такую постановку вопроса (компромисс, переговоры с преступниками) трудно себе представить в идеологической системе координат, в которой страна жила ранее. Но времена меняются. Здесь мы не ставим цель рассмотреть все вопросы нарождающейся в нашей стране идеологии переговоров. Тема это обширна, многоаспектна и требует специальной многопрофильной разработки и научной интерпретации. Контурно обрисовав обстоятельства, вследствие которых идеология переговоров как способа мирного разрешения конфликтов все же утверждается в нашей действительности, мы хотели подчеркнуть, что становление ее в умонастроении людей, в общественном сознании должно идти путем выработки научных подходов к освоению переговорного процесса и широкого внедрения его во всех сферах социальной жизни, включая правоприменительную деятельность и обеспечение безопасности.

1.2. Великий могучий русский язык придал слову ПЕРЕГОВОРЫ два значения. Просто «переговариваться»: беседовать с кем-то, передавать друг другу сведения, информацию. И «переговариваться», чтобы «договариваться», как говорит далевский словарь, приходить к соглашению. Эту понятийную двойственность слова нельзя не учитывать в теории и практике.

Если говорить об определении понятия «переговоры», о его смысловом значении, то их немало. Переговоры для дипломатов — орудие их профессионального труда и нередко они даже отождествлялись с дипломатией. Умение вести переговоры, т. е. дипломатия — испокон веков рассматривалась как сложный вид интеллектуальной деятельности, заключающейся в умении достигать соглашения в целях предотвращения или урегулирования конфликтов, поиска компромиссов и взаимоприемлемых решений. А явно выраженные соглашения (договоры) означают принятие сторонами взаимных обязанностей и прав, регулирующих их отношения6.

С. В. Кудрявцев полагает, что «переговоры в широком смысле целесообразно понимать как любой разговор о противоречиях в отношениях, обусловленных стремлением хотя бы одной из сторон разрешить эти противоречия»7. На наш взгляд, нет необходимости столь широко рассматривать понятие переговоров. Ничего не обязывающий разговор сторон «о противоречиях в отношениях» — это еще не переговоры. Переговоры начинаются тогда, когда хотя бы одна из сторон «проявит волю», чтобы изменить сложившееся положение, выраженную в конкретном предложении, будь то это просьба, требование, условие, пожелание начать дискуссию, обсуждение, в котором обязательно должен быть выражен интерес, позиция, занимаемая сторонами. А это уже «не любой разговор».

Как называть лицо, которое ведет переговоры? Нельзя все время повторять: «лицо, которое». В. И. Даль в толковом словаре указывает на слово «переговорщик» («Переговорщики явились вести переговоры»). Таким образом можно сказать, что «переговорщик» соответствует традиции и литературной норме русского языка. Однако многим оно кажется неблагозвучным. И все же, на наш взгляд, слово «переговорщик» должно войти в более широкий оборот. Во-первых, не видно другого, более удачного синонима. Во-вторых, оно довольно точно отражает функцию, выполняемую участниками переговоров.

Переговоры — универсальное средство человеческого общения, изумительный инструмент, изобретенный людьми в незапамятные времена. Они являются одним из способов приспособления человека к условиям жизни, обогащены опытом сменяющих друг друга поколений в ходе исторического развития. Они позволяют находить согласие там, где интересы не совпадают, мнения расходятся. Переговоры ведут государства, на высшем и иных уровнях, народы, политические партии и общественные движения, коллективы и малые группы, на производстве и в быту, в семьях, отдельные люди между собой. Перечень участников (сторон) можно продолжать до бесконечности. Дипломатические, политические, военные, социально-экономические, торговые, финансовые... Устные и письменные, вербальные (при помощи слов) — невербальные (условными знаками, как на бирже), официальные и доверительные, гласные-тайные, односторонние и многосторонние, при помощи технических средств (по телефону, радио, телесвязи и других новейших способов передачи информации), прямые — через посредников, с участием третьих сторон (арбитров, медиаторов, о них речь пойдет дальше) и т. д. Если составить полную классификацию — получится, можно сказать, целая «таблица Менделеева».

Цель науки переговоров — обобщение опыта их ведения в различных сферах, наблюдение за логикой и мотивировкой действий сторон, анализа как положительных, так и отрицательных сторон процесса диалога, поиск возможностей улучшения технологии переговоров, упреждения ошибок и просчетов. В сущности говоря, в этом проявляется не только теоретическое, но и прикладное значение науки переговоров8.

«Научное изучение человеческого поведения еще не вышло из детского возраста»,— говорит один из известных социологов Шибутани, разработчик актуальных проблем социальной психологии малых групп. И все же XX век дал много для познания фундаментальных основ человеческого поведения. Развитие психологии, в том числе экспериментальной, социологии, психиатрии углубило и расширило подходы к этой проблеме. Но на сегодняшний день становление науки о человеческом общении, целью которого является достижение соглашения — переговоры — также не преодолело грани «детского возраста». Выросшая из недр дипломатии, она ищет пути обобщения огромного эмпирического материала на трех уровнях (общем, особенном,  единичном):

установления закономерностей и создания общей теории переговоров, как особого человеческого феномена;

разработки проблем отдельных видов переговоров с целью выявления специфики, необходимой для повышения их эффективности при решении межгосударственных, социально-политических, экономических, национальных и других проблем;

изучения конкретных фактов переговора для выяснения характера их индивидуальных особенностей для скорейшего достижения взаимоприемлемых результатов.

Несомненно, есть нечто общее, что объединяет все виды переговоров, «переговорный процесс». В основе его лежит фундаментальное свойство человеческой психики (сознания), выработанное в ходе эволюции, умение находить путем обмена информации с другими людьми, а, возможно, и с другими мыслящими существами, взаимоприемлемые решения9.

С чего начинается и чем определяется ход переговоров. В каждом акте переговоров должен быть интерес (воля)10, который преследуют стороны, чтобы взаимно решить какой-либо вопрос, достичь соглашения. Коэффициент полезного действия, этого двигателя зависит от степени заинтересованности сторон, стремления разрешить конфликт путем урегулирования: было бы желание, остальное приложится.

Бывает, что в переговорах вообще отсутствует интерес сторон. Нередко он не проявляется ни у одной, ни у другой из них. Участников устраивает сам факт якобы ведения переговоров, чтобы дезориентировать окружающих, либо другую сторону, или по каким-то другим причинам. Такие «антипереговоры» частый гость в переговорной практике. Короче, выяснение фактического наличия «интереса», его содержание — важнейший элемент теории и практики переговоров.

Как и любое состязательное действие, переговоры имеют свою стратегию — план наиболее эффективного и быстрого достижения поставленных целей, и тактику — целесообразное применение в ходе переговоров оправдавших себя на практике приемов их ведения в зависимости от реально складывающейся обстановки. «В процессе переговоров,— писал В. А. Зорин — известный советский дипломат,— постепенно выявляются позиции сторон и намечаются взаимные уступки. Переговоры требуют дипломатической гибкости в поисках приемлемых решений.... Достижение таких приемлемых решений в ходе переговоров требует терпения и умелого использования различных дипломатических приемов со стороны каждого, ведущего такие переговоры, которые нередко продолжаются и вне заседаний...»11.

Большое смысловое значение имеет периодизация хода переговоров. Она позволяет спланировать стратегию и тактику поведения, очередность решения задач, приведения аргументов, специфику психологической борьбы и выхода на завершающие договоренности.

Чтобы переходить от одного этапа к другому, требуется еще один источник движения, (кроме интересов) который придавал бы диалогу поступательное движение, обеспечивал «ход» переговоров. В литературе описаны схемы этого механизма12. Исходный комплекс информации позволяет начать движение. Затем ситуация меняется, выясняется позиция другой стороны, что приводит к необходимости переоценки начального положения, внесения корректив, уточнений, новых предложений. Это можно изобразить в виде круга, обороты которого и составляют .продвижение переговоров вперед к взаимоприемлемым решениям. Последнее время исследователи уделяют особое внимание стилю ведения переговоров. Стиль переговоров — устойчивые характерные особенности ведения диалога, учитывающие специфику предмета спора, национальные, классовые, ведомственные и иные социальные и индивидуальные черты участников переговоров, политической и иной обстановки, сложившейся вокруг них, в целях скорейшего достижения желаемого результата. Стиль — это наиболее продуктивная форма ведения дела, полагающая установить между участниками переговоров обстановку взаимного понимания и стремление продолжить диалог, вплоть до заключения приемлемых для сторон соглашений. Наконец, стиль — это умение участников адекватно оценить ситуацию, позицию собеседников, убедительно построить систему аргументов и выводов.

Все эти задачи обычно решаются при межличностном общении людей, без которого немыслимы переговоры. Между тем именно оно стало привлекать особое внимание психологов, как фактора, определяющего многие стороны общественной жизни и социальной практики13.

Развитие сравнительно нового направления научного исследования — конфликтологии, позволило проследить шаг за шагом, поэтапно диалектику развития противоречий в общении людей, типизировать их виды и стадии, подсказать разумную стратегию действий. При этом переговоры рассматриваются как . один из этапов возможного позитивного разрешения конфликта, к сожалению, нередко терпящих неудачу из-за непримиримости позиций сторон, неумения их найти, путь к разумному компромиссу. Процесс экскалации конфликта в этих случаях завершается ожесточенной борьбой, в которой зачастую не бывает победителей14.

Набравшая силу во второй половине XX века социология в разных ее проявлениях (социальная психология, психология малых групп15 и т. д.) оказала огромное влияние на процесс переговоров, показав закономерности межличностного общения в условиях социума.

Вновь возродилось одно из древнейших направлений научного исследования, непосредственно связанное с переговорами,— аргументация, истоки которого находятся в трудах Сократа, Платона, Аристотеля. На современном этапе предпринимается попытка синтезировать многочисленные подходы к аргументации, выраженные в логических, методических, коммуникативных и иных аспектах16. В переговорах стороны попеременно меняются ролями: сначала одна из них «аргументатор», другая «аргументируемый», «респондент», затем наоборот. Каждая из них стремится «склонить», «убедить» другую сторону, используя логическую, эмоциональную силу аргумента.

Можно назвать и другие отрасли знания, теоретические посылы и прикладные выводы, которые нельзя не интегрировать в науке переговоров. Назовем, для примера, герменевтику, в свое время запрещенную в нашей стране, с ее акцентами на углубленное изучение слова, интерпретацию текстов, в познании их смысла17.

Переговоры — как система операций весьма подходит под математический инструментарий теории игр, основным назначением которых является выработка и обоснование оптимальных решений в конфликтных ситуациях, когда стороны преследуют противоположные, либо разные цели, имеют свою стратегию, планы действий, стремятся предугадать меры соперника.

Наука о переговорах — это только еще складывающейся комплекс теоретических и прикладных знаний, сложный междисциплинарный объект научных исследований. Здесь мы конспективно коснулись лишь некоторых его сторон. Шаги новой науки — первые, но обнадеживающие, тем более, что в них сейчас так нуждается практика.

Переговоры — не только наука, но и искусство. Такое утверждение не случайно. Оно связано с наблюдением за тем, как ведутся переговоры. Переговоры искусство потому, что они сюжетны, конфликтны в своей основе, на них накладываются человеческие страсти, надежды на исполнение желаний, участникам свойственны эстетические удовольствия, связанные с их успешным исходом, то, что обычно связывается с проявлением творчества, главного начала любого искусства. Переговоры — это творчество в общении людей, пытающихся достичь свои цели в ходе диалога.

1.3. Наиболее примечательной чертой современной жизни нашего общества являются, как отмечалось, конфликты. Предпринимаемые попытки осуществления реформ государственной и политической системы, экономических отношений, называемая перестройкой, сопровождается ожесточенной конфронтацией, населения, все регионы страны. Они стали нормой повседневного бытия миллионов людей, желание построить правовое государство обернулось «войной законов», «парадом суверенитетов», начиная от центральных до местных структур. В сфере национальных отношений борьба преступила грань гражданской войны, с использованием штатного армейского, в том числе тяжелого вооружения, ракет и бронетехники, взаимными атакующими действиями, захватами заложников, нападением на места хранения оружия и боеприпасов, разрушением поселков и населенных пунктов, многочисленными жертвами среди населения и другими последствиями широко-масштабной военной деятельности. В ходе массовых беспорядков и межнациональных конфликтов погибли, ранены, пропали без вести тысячи человек.

Столь обширный фронт несогласованных позиций и мнений не встречает адекватный по силе поток согласительных общественных движений и процедур, выливаясь в массовые формы правостояния в виде демонстраций, митингов, шествий, пассивных и активных акций протеста, голодовок, в которых превалируют эмоциональные всплески, стихийное волеизъявление толпы, лишенное конкретного и логического содержания. Рождается массовое настроение нетерпимости к инакомыслящим, к «враждебной стороне», что нередко является причиной углубления кризисов, увеличение числа нерешенных проблем.

Разумная боязнь обострения любых конфликтов не стала нормой поведения сторон в возникающих социальных напряжениях, к которым должны бы загодя, оперативно подключаться механизмы их смягчения, сниматься стрессовая оценка конфликта участниками путем переговорного процесса, с подключением всех резервов практического решения спорных вопросов.

Деформация общественного сознания, связанная с длительным периодом неаргументационных способов воздействия на людей, когда им навязывались мнения и оценки, поступившие «сверху», затрудняет логическое рассмотрение выдвигаемых позиций, их обоснование, связь причин и следствий. Внутренняя независимость, без которой не может продуктивно работать критическая мысль, проявляется крайне слабо. Сложившаяся система «навязывания» определенных стереотипов поведения, продолжает функционировать через средства массовой информации и другие каналы идеологического воздействия. Аргументированный метод управления недостаточно проявляется в решениях законодательной и исполнительной власти, в деятельности многочисленных партий, союзов, объединений и ассоциаций, в экономической сфере. Этот эффективный подход к воздействию на людей в обществе еще не сложился.

Последнее время появившиеся попытки создания интегрированных общественных движений, развитие практики «круглых столов» и совместных обсуждений дают лишь первые шаги и ощутимо не препятствуют нарастанию конфронтационных сил. К тому же общественное мнение пока не разделяет идей компромисса, отражая многочисленные течения, стремящиеся вести борьбу «до последнего патрона», «до победного конца», полагая, что каждое из них вооружено несокрушимой стратегией и тактикой реализации намеченных целей. Создаваемые правительственные, межведомственные, общественные комиссии решают, как правило, локальные задачи, которые не могут прервать цепную реакцию развития конфликтов, тем более, что даваемые обещания не всегда подкреплены материальными, финансовыми и другими ресурсами. Контроль за исполнением согласованных решений по существу отсутствует, нет четкого механизма его практического осуществления.

К тому же, и это следует подчеркнуть, что все попытки примирить стороны создаются после какого-либо негативного социального факта, после совершившихся драматических событий и не обладают возможностью упреждения подобного рода явлений, когда ведение переговоров имело бы реальный смысл.

Анализ имеющихся материалов, публикаций в средствах массовой информации, стенограммы совещаний, впечатлений участников позволяет выделить ряд негативных обстоятельств, снижающих эффективность процесса переговоров:

нередко общий невысокий общекультурный уровень участников, слабое знание признанных стереотипов цивилизованного поведения, особенностей этики межличностного общения, затрудняющего установление доверительных и продуктивных отношений между лицами, ведущими переговоры;

неумение снижать фон обсуждения спорных вопросов, «выпустить пар» у наиболее экспансивных участников переговоров, отсюда торопливость, «перескакивание» с одного вопроса на другой, дискретность, незавершенность обсуждения позиций;

отсутствие способности полностью выслушать противостоящую сторону, суть ее условий, систему доводов и опровержений, всю ее аргументацию, логику рассуждений, понять до конца, чего она добивается по существу;

непонимание важности мысленно встать на позицию противостоящей стороны и осознать мотивы ее требований, возможные способы их удовлетворения в ходе переговоров, приемлемые для обеих сторон;

выдвижение в качестве предмета спора явно неприемлемых требований, не учитывающих предел компетенции и возможностей другой стороны, аппеляция к вышестоящим инстанциям в случаях, когда можно решить вопрос на более низком уровне;

распространенность «запрещенных приемов» ведения дискуссии, переход «на личности», отсутствие заранее обговоренных процедур диалога и его временных характеристик, признанных сторонами «правил игры», что помогает ввести обсуждение в русло действенного обсуждения спорных проблем;

недооценка прямых переговоров сторон в особо острых конфликтных ситуациях, когда роль посредника оспаривается с той и другой стороны, что нередко приводит к ненужному обострению ситуации, к ее эскалации, поскольку переговоры осложняются эффектом «испорченного телефона», искажением информации в ходе многосторонних переговоров;

отсутствие чувства моральной ответственности за исполнение достигнутых договоренностей, согласимся, «а там видно будет по обстоятельствам», немотивированный отказ от согласованных решений, отсутствие стабильности в этой стадии договорной практики.

Складывается впечатление, что общество в достаточной мере не осознало важность выработки, ориентированной на возможность заключения компромиссов, позволяющих учитывать коренные потребности и мотивы деятельности сторон. За осознанием этого важного положения последует потребность не только на уровне здравого смысла учиться вести переговоры, но и привлекая данные научных исследований, научно-методические публикации по данной теме. Их пока очень мало, а они необходимы. Теоретическое и практическое освоение переговорного процесса повлечет за собой повышение уровня бытовой и специальной риторики, овладения словом, как основным компонентом понятийного аппарата мышления и межличностного общения.

Соглашения, достигнутые в ходе переговоров, оказываются более действенными с точки зрения практического результата, чем приказы, указания, предписания. Они более точно оценивают сложившуюся ситуацию и отношение к ней людей, лишены формально-бюрократических черт, когда одна сторона «предписывает», а другая «исполняет».

Жизнь, ее потребности, широта вопросов, которые решаются в ходе переговоров породила в США, например, неординарную фигуру третейского, независимого консультанта и советника, специалиста, который (с согласия обеих сторон) берется им помочь, подсказать, оформить, зафиксировать, упредить юридические ошибки. Имя его — медиатор. Его призывают в целях экономии времени. В суде спорный вопрос нередко приобретает волокитный характер, да и судебный процесс стоит дорого. Медиатор, не имея права решить вопрос по существу, управляет процессом переговоров, обращает внимание сторон на последствия тех или иных действий, их правовых последствий. Работа квалифицированного медиатора повышает эффективность переговорного процесса, делает соглашение, достигнутое лично сторонами более надежным, дает участникам конфликта эмоциональное удовлетворение достигнутым. Нередко участие медиатора отражается в тексте итогового документа, контракта. По мнению известного в США юриста Ирвинга Кантора за институтом медиаторов — большое будущее, это новая общественная фигура, вносящая новую ноту согласия в социальную и экономическую жизнь, сфера использования их имеет тенденцию к расширению. Полезно и нам присмотреться к этому опыту.

Но при всех недостатках переговорного процесса, таким, каким мы его наблюдаем сегодня, он доказал свою незаменимость при решении спорных вопросов. В сущности говоря, они являются естественной социально-полезной реакцией на любое осложнение во взаимоотношениях: конфликт, несогласие, выражение другой точки зрения. Переговоры — инструмент демократии. Иное — это принуждение во всех его формах, которое наша страна вдоволь испытала без видимых полезных результатов.

Особо следует остановиться на народной (неофициальной) дипломатии как методе урегулирования конфликтов, междуусобиц, предупреждения правонарушений. Мировая переговорная практика в «горячих точках» планеты пришла к выводу о целесообразности использования ее возможностей. Непосредственного диалога групп населения, общественных объединений и движений в конфликтных ситуациях, требующих согласованного выхода из сложившегося положения. Такие переговоры применяются на Кипре, в Ливане, Югославии, Турции, в некоторых странах Африки и других. В зарубежной литературе в основном позитивно оценивается путь народной дипломатии как свет в конце тоннеля. Их содержание — освобождение заложников, договоренности об отказе от их захвата, обеспечение безопасности в населенных пунктах, прекращении обстрелов, вооруженных нападений, создании «мертвых зон», гарантии нормального функционирования медицинских учебных заведений, энергоснабжения, путей сообщения и иной инфраструктуры. Практика народной дипломатии все шире распространяется и в нашей стране. Пограничные регионы Азербайджана и Армении, ряда Среднеазиатских республик, Молдовы, Северного Кавказа и других. Эффективность переговоров в рамках народной дипломатии снижается отсутствием научной разработки проблем их технологии, выработки реальных путей претворения в жизнь достигнутых соглашений, их необязательность для сторон слабая увязка с мерами, осуществляемыми государственными структурами. И здесь переговоры являются общественно-полезным делом.

В связи с изложенным встает вопрос, а не могут ли переговоры играть позитивную роль в области уголовной политики, способствуя разрешению конфликта общества и личности, вставшей на путь совершения преступлений, каковы их возможности в деле предупреждения, раскрытия и расследования преступлений, розыска преступников, оказания воспитательного воздействия на правонарушителей. Если да, то что предстоит сделать, чтобы вопросы переговоров с преступниками стали неотъемлемой частью нового социально-правового мышления, ориентированного на повышение эффективности мер борьбы с преступностью, укрепление законности в этой деятельности, повышение уровня решения профессиональных задач, стоящих перед правоохранительными органами в профилактике правонарушений и правовоспитательной работе.

1 Фишер Р., Юри У. В русском переводе "Путь к согласию" М., "Наука", 1990 г., Предисловие доктора юридических наук В. А. Кременюка.

2 За рубежом, № 25, 1992, стр. 3.

3 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК-- М., Политиздат, т. 30, с. 464.

4 См. подробнее, Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. Саратов, 1978, Галкин В. М. Система поощрения в советском уголовном праве//Сов. гос. и право.-М., 1977, № 2, с. 91-96, Елеонский В. А. Поощрительные нормы уголовного права. Хабаровск, 1984, Новичков В. Е. Применение уголовно-правовых норм, поощряющих или обязывающих граждан оказывать помощь правоохранительным органам. Автореферат канд. дисс.- М., Академия МВД РФ, 1991.

5 Аликперов X. Д. Преступность и компромисс. Баку, 1992.

6 Дипломатический словарь.- М., "Наука", т. 1., с. 327-340.

7 Кудрявцев С. В. Конфликт и насильственное преступление.- М., Наука, 1991, с. 55.

8 За рубежом, в США, например, ведется широкомасштабное изучение переговорного процесса, лидируют Гарвардский, Джорджтаунский, Колумбийский и ряд других университетов, усилия ученых координируются научными программами, работают специализированные научные центры, исследовательские институты, издается ежеквартальный журнал, создана система обучения в виде специальных курсов, семинаров, имитационных игр. См. Исраэлян В. Л. Дипломаты лицом к лицу.-М., Международные отношения", 1990. с. 295-296.

9 Эксперименты, проведенные в рамках когнитивной (познавательной) психологии, выявили некоторые "схемы" восприятия одного человека другим на уровне физиологической активности определенных структур мозга, использования речи в передаче мыслей; выявлен особый феномен "внутренняя речь", которая является анализатором поступающей извне информации, обслуживая два контура сознания: "Я" (интеллектуальный потенциал, эмоциональный статус, мотивы общения) и "не Я" (логическая позиция партнера, его эмоциональную характеристику, социально-личностный статус, обстоятельства ситуации). По статье Т. Н. Ушаковой "Речь как когнитивный процесс и как средство общения", в сб. Когнитивная психология.- М., Наука, 1986, с. 131-142.

10 Дипломаты, представляющие интересы государства, называют его политической волей, подразумевая под ней обобщенное понятие обеспечения национальных интересов, безопасности, суверенитета государств, неприкосновенность его границ, развитие его экономики - то, что в целом определяет внешнеполитический курс государства в международных делах. Исраэлян В. Л.. Дипломаты лицом к лицу.-М., 1990, Международные отношения, с. 285.

11 Зорин В. А. Основы дипломатической службы.- М., 1958, с. 10.

12 Фишер Р. и Юри У. Указ соч., с. 82.

13 Бодалев А. А. Психология о личности.-М., Изд. Московского ун-те,

1988, с. 69.

14 См., напр. Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. - М., 1974, с. 18-19.

15 См., подробнее. Десев Л. Психология малых групп.-М., "Прогресс", 1979.

16 Брутян Г. Аргументация. Ереван, 1984, Алексеев А. П. Аргументация. Познания, общение.-М., Изд. Моск. университета, 1991, с. 18.

17 Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. Изд. Московского университета, 1991.