Глава I. Теоретические основы и порядок применения смертной казни в первые годы Советской власти

Классики марксизма-ленинизма в принципе отрицательно относились к смертной казни и рассматривали ее как необходимость лишь на определенном историческом этапе.

К. Маркс писал: «…весьма трудно, а, может быть, вообще невозможно найти принцип, посредством которого можно было бы обосновать справедливость и целесообразность смертной казни в обществе, кичащимся своей цивилизацией».

В.И. Ленин еще в начале прошлого века отмечал: «Давно уже сказано, что предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым».

В.И. Ленин не переоценивал роль любого (в том числе и смертной казни) наказания в буржуазном обществе. Он специально подчеркивал, что «в борьбе с преступлениями неизмеримо большее значение, чем применение отдельных наказаний, имеет изменение общественных и политических учреждений».

Общее положение об эффективности наказания, которое обуславливается не его жестокостью, а его неотвратимостью Владимир Ильич считал правильным и для социалистического общества.

В то же время К. Маркс и В.И. Ленин обосновывали важность революционного террора.

В 1848 г. К. Маркс писал: «Существует только одно средство для того, чтобы сократить, упростить и локализовать кровожадную агонию старого общества и кровавые муки родов нового общества. Только одно средство – революционный террор».

И в 1918 г. в докладе V Всероссийскому съезду Советов В. Ленин говорил: «Революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни. Не было ни одной революции и эпохи гражданской войны, в которых не было бы расстрелов».

В 1919 г. В.И. Ленин, отвергая измышления К. Каутского, писал: «…Это прямая ложь, что большевики были противниками смертной казни для эпохи революции. На II съезде нашей партии в 1903 г., когда возник большевизм, составлялась программа партии и в протоколах съезда значится, что мысль вставить в Программу отмену смертной казни вызвала только насмешливые возгласы: «И для Николая II?». Даже меньшевики в 1903 г. не посмели поставить на голоса предложения об отмене смертной казни для царя».

И все же начало Октябрьской революции ознаменовалось отменой смертной казни. Было ли это пересмотром теоретических положений марксизма о необходимости смертной казни в револю-

ционную эпоху? Едва ли. Отмена смертной казни в октябре 1917 г., на мой взгляд, носила скорее тактический, чем стратегический характер. II съезд Советов объявил Декрет о мире.

Предлагая правительствам и народам всех стран начать переговоры о мире, Советское правительство  выразило готовность и желание немедленно заключить перемирие на срок не меньше трех месяцев.

Правительство считало, что в этот срок  «вполне возможно как завершение переговоров о мире с участием представителей всех без изъятия народностей и наций, втянутых в войну или вынужденных к участию в ней, так равно и созыв полномочных собраний народных представителей всех стран для окончательного утверждения условий мира».

Итак, предложения о мире было обращено не только к правительствам, но и к народам воевавших стран.

Продолжение войны не отвечало интересам революции. Но можно ли было сомневаться, что Декрет вызовет резкое противодействие стран Антанты и США? Можно ли было сомневаться, что стремление установить перемирие на фронте будет пресекаться, а революционеров, агитирующих там за мир, будут расстреливать?

Конечно, нельзя было. Так вот, дабы этому помешать, Декрет         II съезда Советов «Об отмене смертной казни» гласил: «Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется.

На фронте восстанавливается полная свобода агитации. Все солдаты и офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым «политическим преступлениям» освобождаются немедленно».

Декреты II съезда Советов «О мире» и «Об отмене смертной казни» вызвали одобрение широких народных масс России и зарубежных стран.

7(20) ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР послал радиотелеграмму Верховному главнокомандующему генералу Н.Н. Духонину, предписывая ему немедленно предложить перемирие со всеми воюющими странами, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях.

Генерал Духонин должен был непрерывно докладывать Совету Народных Комиссаров о ходе переговоров. Но подписать акт перемирия он мог только после утверждения этого акта Правительством.

Выполнить предписания Совнаркома генерал Духонин отказался. И утром 9(22) ноября Советская власть его уволила «за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям».

В тот же день В.И. Ленин обратился по радио к солдатам и мат-

росам с призывом выбрать уполномоченных и вступать в переговоры с неприятельскими солдатами о перемирии.

Но, стремясь не допустить в армии анархии, В.И. Ленин особо подчеркнул: «Солдаты! Дело мира в Ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов… Вы сохраните строжайший революционный и военный порядок».

В ответ на радиообращение В.И. Ленина стали заключаться «солдатские миры» на фронтах. В Великобритании, США, Франции прокатилась волна демократических митингов с требованием мира и поддержки Советской России.

Отмена смертной казни отвечала интересам революции и в другом плане. Если власть понимала необходимость смертной казни в революционное время, то немалая часть интеллигенции, находившейся в плену либеральных иллюзий, выступала против расстрелов.

Применение смертной казни с первых же дней революции могло оттолкнуть от большевиков какую-то часть интеллигенции. Дабы этого не случилось, надо было смертную казнь вначале отменить, показав тем самым, что без нее нельзя обойтись. Иначе трудно было убедить многих интеллигентов в исторической оправданности применения расстрела. Не случайно В.И. Ленин в 1918 г. отмечал, что когда генерал Краснов явился в Петрограде к большевикам и отдал свою шпагу, его великодушно отпустили из-за предрассудков интеллигенции против смертной казни. Но когда Краснова освободили под «честное слово», он бежал на Дон, собрал там армию и стал бороться против Советской власти. А теперь, - говорил Ленин, - я посмотрел бы народный суд, тот рабочий, крестьянский суд, который не расстрелял бы Краснова, как он расстреливает рабочих и крестьян».

Уголовная преступность первых лет революции смыкалась с преступностью политической. И новая власть для обеспечения своего тыла должна была проявить твердость и решительность.

Отмена расстрела как вида уголовного наказания, конечно, не исключала возможности лишения кого-либо жизни вообще. Советская власть не отвергала, например, необходимой обороны и крайней необходимости, ибо это не противоречило революционному правосознанию.

Считалось оправданным и лишение жизни при проведении  спецопераций.

Подобные спецоперации были своего рода мерами безопасности, реализуемыми особыми государственными органами, правомочными на их проведение. К таким органам можно отнести Комитет по борьбе с погромами и Всероссийскую Чрезвычайную комиссию по борьбе с саботажем и контрреволюцией.

Контрреволюция тайно устраивала заговоры, готовила восстания и массовые беспорядки. Политическая обстановка того времени

весьма настойчиво требовала создания аппарата, который мог бы выявлять, своевременно пресекать и даже предупреждать еще зреющие, подготавливаемые контрреволюционные преступления. Нужен был орган быстрого реагирования, который опирался бы на содействие населения и мог в необходимых случаях проявить оперативность и решительность в действиях против врагов новой власти. Такой орган был создан. Вопрос о борьбе с контрреволюцией и саботажем В.И. Ленин поставил на заседании Совнаркома 6(19) декабря 1917 г. в связи с ожесточенным сопротивлением мероприятиям Советской власти и возможными забастовками высших служащих правительственных учреждений.

Правительство поручило Ф.Э. Дзержинскому изложить возможные меры борьбы с саботажем. 7 декабря 1917 г., заслушав доклад Феликса Эдмундовича, Совнарком решил образовать Всероссийскую Чрезвычайную комиссию (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Ее председателем стал Ф.Э. Дзержинский.

В очень трудные и опасные для революции дни, когда Германия, прервав мирные переговоры, начала наступление в глубь Советского государства и угрожала Петрограду, Совет Народных Комиссаров принял 21 февраля 1918 г. декрет «Социалистическое отечество в опасности». Декрет подчеркнул, что для обеспечения обороноспособности и революционного порядка надо принять самые решительные меры. Ст. 8 Декрета гласила:

«Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстрелива-

ются на месте преступления».

На следующий день ВЧК объявила: «До сих пор комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но в данный момент, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, вдохновляемая предательским нападением германских контрреволюционеров, когда всемирная буржуазия пытается задушить авангард революционного интернационала – российский пролетариат, Всероссийская Чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения их на месте преступления, а потому объявляет, что все неприятельские агенты, шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний и участники по подготовке восстаний для свержения Советской власти, - все бегущие на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединской и корниловской банд и польские контрреволюционные легионы, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской и белой гвардии, калединско-корниловским и довбор-мусницким войскам, для вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда – будут беспощадно расстреливаться отрядами Комиссии на месте преступления».

И уже 26 февраля 1918 г. ВЧК расстреляла известного в то время бандита самозванного князя Эболи (он же де Гриколи, Найди, Маковский, Далматов) и его сообщницу Бритт. Этот расстрел произвели по специальному постановлению Коллегии ВЧК.

Заместитель председателя ВЧК Я.Х. Петерс так объяснил причину расстрела Эболи: «Вопрос о смертной казни с самого начала поднимался в нашей среде, и в течение нескольких месяцев после долгого обсуждения этого вопроса смертную казнь мы отклонили как средство борьбы с врагами. Но бандитизм развивался с ужасающей быстротой и принимал слишком угрожающие размеры. К тому же, как мы убедились, около 70 процентов наиболее серьезных нападений и грабежей совершались интеллигентными лицами, в большинстве бывшими офицерами. Эти обстоятельства заставили нас в конце концов решить, что применение смертной казни неизбежно, и расстрел князя Эболи был произведен по единогласному решению».

28 февраля 1918 г. по постановлению ВЧК были расстреляны бандиты В. Смирнов и И. Заноза (он же гайдамак Строгов). Эти преступники, назвавшись комиссарами ЧК, напали с группой вооруженных сообщников на одну из гостиниц и ограбили живущих там людей. Первое время чекисты расстреливали тех, кто совершал лишь тяжкие общеуголовные преступления. Но с конца мая 1918 г. они стали расстреливать и  явных контрреволюционеров.

8 июня 1918 г. газета «Новая жизнь» напечатала выступление Ф.Э. Дзержинского перед ее журналистами. Феликс Эдмундович говорил: «Наша задача - борьба с врагами Советской власти и нового строя жизни. Такими врагами являются как политические наши противники, так и все бандиты, жулики, спекулянты и другие преступники, подрывающие основы социалистической власти. По отношению к ним мы не знаем пощады. Мы терроризируем врагов Советской власти, дабы задушить преступление в корне… Казнь возможна лишь по единогласным постановлениям всех членов Комиссии в полном составе. В большинстве случаев от поимки преступника до постановления проходят сутки или несколько суток, но это, однако, не значит, что приговоры наши необоснованны… Все дела о преступлениях, которые представляются нам не особенно опасными для Советской власти, мы передаем в военно-революционный трибунал и оставляем за собой непосредственных врагов, с которыми и боремся предоставленными нам СНК средствами».

В юридической литературе уже правильно отмечалось, что, Советская власть не могла не учитывать печальный опыт Парижской коммуны. Неоправданная мягкость коммунаров способствовала гибели плодов их победы.

Здраво оценивая уроки Парижской Коммуны и революции  1905 г., опираясь на анализ политической обстановки в России в результате победы Октябрьской революции, Ленин указывал, что

«бывают моменты, когда интересы пролетариата требуют беспощадного истребления врагов в открытых боевых схватках».

16 июня 1918 г. Народный комиссар юстиции Н.И. Стучка разъ-

яснил, что трибуналы не связаны никакими ограничениями в выборе мер борьбы с контрреволюцией. Это означало, что военные трибуналы могут приговаривать виновных к смертной казни.

И уже 21 июня 1918 г. ревтрибунал при ВЦИКе вынес первый приговор Советского суда к смертной казни. Осужден был бывший начальник морских сил Балтийского флота адмирал А. М. Щастный.

Суд признал его виновным в том, что Щастный сознательно и явно подготавливал условия для контрреволюционного государственного переворота, стремясь восстановить матросов флота и их организации против постановлений и распоряжений, утвержденных Советом Народных Комиссаров и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом.

Отмечая, что ни одно революционное правительство не может обойтись без смертной казни, В.И. Ленин подчеркивал, что вопрос только в том, против какого класса направляется данным правительством оружие смертной казни».

Но Ленин отнюдь не считал, что человека надо расстреливать лишь потому, что он выходец из дворян, помещиков или капиталистов, либо потому, что он был царским офицером.

Более того, Ленин полагал, что специалистов нужно использовать в интересах Советской власти. «Совершенно незачем выкидывать полезных нам специалистов», – говорил Ленин.

К концу Гражданской войны в Красной Армии служили 48,5 тысяч бывших офицеров и генералов, 10,3 тысяч военных чиновни-

ков и около 14 тысяч военных врачей.

А разве не был, например, наркомом иностранных дел РСФСР дворянин Г.В. Чичерин, племянник бывшего московского городского головы?

Разве не был заместителем наркома обороны СССР и начальником Генерального штаба Красной Армии маршал Б.М. Шапошников, бывший полковник царской армии. В 1918 г. Б.М. Шапошников стал служить Советской власти и уже в 1919 г. был назначен  начальником Оперативного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.

Или мы  должны забыть, что замученный в лагере Маутхаузен Герой Советского Союза генерал Д.М. Карбышев был подполковником царской армии и еще в декабре 1917 г. вступил в Красную гвардию?

Да и общеизвестно, что уже в период НЭПа Советская власть обеспечила буржуазным специалистам значительно лучшие материальные условия, чем имели старые члены большевистской партии.

Но гражданская война - не детская игра в сыщиков и разбойников. Борьба здесь идет буквально не на жизнь, а на смерть.

Революцию не делают в белых перчатках.

Активизация враждебных советской власти сил, убийство видных революционеров М. Урицкого и В. Володарского, покушение на убийство Ленина привели к постановлению СНК РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре». Постановление предусматривало, что расстрелу «подлежат все лица,  прикосновенные к белогвардейским заговорам, организациям и мятежам».

Так началась кампания красного террора против врагов революции. Среди репрессированных тогда были крупные деятели монархической реакции, например, начальник департамента полиции С.П. Белецкий, министр внутренних дел А.Н. Хвостов, министр юстиции И.Г. Щегловитов, содействовавший фабрикации известного «дела Бейлиса». Репрессированы были ряд деятелей жандармерии и охранных отделений, известные своей жестокостью при подавлении народных выступлений. Расстреляны были многие явные враги Советской власти.

Буржуазная печать и дипломатический корпус подняли в связи с красным террором большой шум. Старшина дипломатов швейцарский посланник Э. Одье от имени «нейтральных» дипломатических представителей в России направил наркому иностранных дел Г.В. Чичерину ноту, в которой «во имя гуманности» протестовал против красного террора. В ответе наркома говорилось: «Мы заявляем перед лицом пролетариата всего мира, что никакие лицемерные протесты и просьбы не удержат руку, которая будет карать тех, кто поднимает оружие против рабочих и беднейших крестьян России, кто их хочет заморить голодом, кто их хочет погнать на новые войны во имя интересов капитала».

Конечно, красный террор молодое Советское государство не считало самоцелью.  Оно рассматривало его как вынужденную меру, обусловленную крайней необходимостью.

Вот почему В.И. Ленин писал: «Наше дело ставить вопрос прямо. Что лучше? Выловить ли и посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников из кадетов, беспартийных, меньшевиков, эсеров, «выступающих» (кто с оружием, кто с заговором, кто с агитацией против мобилизации, как печатники или железнодорожники из меньшевиков и т.п.) против Советской власти, т.е. за Деникина? Или довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестрелять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян. Выбор не труден». И он был ясен большинству наших соотечественников.

Между тем 7 декабря 2003 г.(в день выборов в Государственную Думу России) Второй канал Центрального телевидения начал показывать многосерийный фильм Никиты Михалкова «Русский выбор». В нем известный маэстро оценивает политику Советской власти в годы Гражданской войны на основе сегодняшней конъюнктуры, «забывая» об очень сложной внутренней и международной обстановке, в которой эту политику пришлось проводить. Что тут скажешь? Наша жизнь стала больше похожа на кино, чем кино на жизнь.

Да, Гражданская война в России была одной из самых жестоких и кровопролитных в истории. Брат шел на брата, а жена против мужа. И это блестяще описано в художественной литературе. Вспомним, например, эпопею М.А. Шолохова «Тихий дон», вспомним классическое произведение драматургии пьесу К.А. Тренева «Любовь Яровая». Главная героиня пьесы сдала любимого мужа в ЧК, но сдала по идейным соображениям. Сейчас это, пожалуй, трудно представить. Но теперь многие наши современницы запросто могут сдать своего мужа киллеру по соображениям сугубо материальным. Что благороднее? Судите сами. Правда, говорят, что идеалы подобны звездам: их невозможно достичь, но по ним можно ориентироваться.

Могли ли большевики победить в гражданской войне и сохранить Советскую власть, не прибегая к расстрелам. Конечно, нет. Но применение расстрелов еще не означало обязательного провозглашения красного террора. Красный террор был ответом на белый террор и возник он отнюдь не по вине Советской власти.

Вот что писал по этому поводу известный английский писатель Герберт Уэллс: «И не коммунизм терзал эту страдающую и, может быть, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист. Ценой многочисленных расстрелов они(коммунисты) восстановили порядок в больших городах… Для того, чтобы удержать власть, коммунистическое правительство создало Чрезвычайную Комиссию, наделив ее почти неограниченными полномочиями и красным террором подавило всякое сопротивление. Красный террор повинен во многих жестокостях, его проводили  по большей части ограниченные люди, ослепленные классовой ненавистью и страхом перед контрреволюцией, но эти фанатики, по крайней мере, были честны».

Да, честны. Многие из них заблуждались. Но они расстреливали тех, кто, по их мнению, мешал торжеству революции, а не им лично. Часто они сами голодали. У них  не было счетов в банках, не было коттеджей. Их жены не ездили рожать за границу, а дети не учились в зарубежных университетах. Они совсем не были похожи на нынешних оборотней в погонах и без погонов. Эти люди считали идеи революции высокими и прекрасными. Не раздумывая, они готовы были положить за идеи не только чужую, но и свою голову.

Расстрел невинных – величайшая трагедия. Ответственность перед историей несут за это внешние и внутренние силы, которые, не признав Советскую власть, устроили в стране бойню.

И все-таки даже в суровые годы Гражданской войны политическое руководство страны не стремилось увековечить смертную казнь.

В начале 1920 г. Советская власть вновь прибегла к отмене смертной казни. Инициативу здесь проявила ВЧК, руководимая Ф.Э. Дзержинским. В постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от17 января 1920 г. об отмене расстрела говорилось: «Революционный пролетариат и революционное правительство Советской России с удовлетворением констатирует, что разгром вооруженных сил контрреволюции дает возможность отложить в сторону оружие террора. Только возобновление Антантой попыток путем вооруженного вмешательства или материальной поддержки мятежных царских генералов вновь нарушить устойчивое положение Советской власти и мирный труд рабочих и крестьян по устроению социалистического хозяйства может вынудить возвращение к методам террора и, таким образом, отныне ответственность за возможное в будущем возвращение Советской власти к жестокому методу красного террора ложится целиком и исключительно на правительства и правительствующие классы стран Антанты и дружественных ей русских помещиков и капиталистов».

Вторжение в страну Советов польских войск генерала Ю. Пилсудского и активизация в Крыму белогвардейских войск барона П.Н. Врангеля вынудили Советскую власть в мае 1920 г. возвратиться к применению расстрела.

В последние годы нам особо усиленно пытаются внушить, что репрессии в Советском государстве связаны прежде всего с изначально насильственной природой социализма.

Между тем общеизвестно, что массовые репрессии применялись и применяются не только в странах социализма. Кстати, первый Президент США Джордж Вашингтон широко применял смертную казнь, обставляя ее устрашающим ритуалом.

Да и уже после окончания войны за независимость Америки Дж. Вашингтон жестоко подавил восстание бедных фермеров и

ремесленников.

Осуждая политическое насилие революционеров, академик В.Н. Кудрявцев ссылается на катехизис революционера, написанный с участием М. Бакунина, и на «Несвоевременные мысли» А.М. Горького. Но и я могу в ответ кое на что сослаться. Великий русский писатель И.С. Тургенев, например, назвал революционерку «святой» (стихотворение в прозе «Порог»).

В дни похорон И.С. Тургенева русские революционные народники напечатали текст «Порога» в прокламации, дававшей высокую оценку общественного значения творчества И.С. Тургенева: «Для нас важно, что он служил русской революции сердечным смыслом своих произведений, что он любил революционную молодежь, признавал ее святой и самоотверженной».

Так-то уважаемый Владимир Николаевич!

Теперь о Вашей ссылке на критику А.М. Горьким жесткой позиции В.И. Ленина при становлении Советской власти.

Да, в то время Алексей Максимович растерялся и не совсем верно оценивал положение в стране. Это отразилось в его публицистическом цикле «Несвоевременные мысли», напечатанном в 1917-1918 годах в газете «Новая жизнь», которую он сам редактировал.

Но можем ли мы забыть, что А. М. Горький сумел преодолеть свои ошибки и позже не раз признавал правоту В.И. Ленина.

Можем ли мы забывать, что  в январе 1920 г. на чествовании   В. И. Ленина в связи с его пятидесятилетием Горький говорил о значении грандиозной работы Ленина для всего человечества? Можем ли мы забывать, что в июле 1920 г. А.М. Горький был участником 2-го конгресса Коминтерна?

Уважаемый Владимир Николаевич! Вы пишете о «мнимой гуманности Ленина». А вот  Горький в мемуарном очерке «В.И. Ленин» (1924-1931) с большой художественной силой передал живое обаяние Ленина и демократизм вождя масс, который «прост, как правда». Что ж, гуманность не все понимают одинаково.

Кстати, Ленин отнюдь не считал, что власть надо всегда обязательно брать силой. Он не отрицал возможности мирного развития революции.

«В нашем идеале, - писал Ленин в 1916 г., - нет места насилию над людьми».

Сразу же после февральской революции в знаменитых Апрельских тезисах Ленин провозгласил курс большевистской партии на мирное развитие революции.

Однако в июле 1917 года обстановка в России изменилась. Июньское наступление российских войск на фронте провалилось.   4 июля в Петербурге состоялась 500 тысячная антивоенная демонстрация. Временное правительство отдало приказ разогнать ее силой. В некоторых районах демонстрантов даже обстреливали. Правительство перешло к репрессиям. В рабочих кварталах начались повальные обыски. 6 июля силы контрреволюции разгромили типографию «Труд», приобретенную на деньги, собранные рабочими для партии большевиков. «Правда» была запрещена. Начались аресты большевиков. Командующий войсками Петроградского военного округа генерал Половцев приказал командиру отряда, специально созданного для поисков Ленина, расстрелять его на месте.

Правительство объявило Петроград на военном положении.

Окончился этап мирного развития революции, которое было тогда возможно и наиболее желательно.

VI съезд большевистской партии (он проходил с 26 июля по 3 августа 1917 г.)  провозгласил курс на вооруженное восстание.

«В настоящее время, говорилось в резолюции «О политическом положении», - мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны, ибо власть уже перешла на деле в руки контрреволюционной буржуазии.

Правильным лозунгом в настоящее время может быть лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии».

Таким образом, речь шла не о замене демократии диктатурой, а о свержении диктатуры контрреволюционной буржуазии и установлению вместо нее диктатуры пролетариата.

Диктатуре пролетариата Ленин придавал огромное значение. «Вопрос о диктатуре пролетариата, - писал он, - имеет такую важность, что не может быть членом социал-демократической партии тот, кто отрицает или только словесно признает ее».

Но идею диктатуры пролетариата едва ли правильно связывать со взглядами М. Бакунина, как это делает уважаемый академик В.Н. Кудрявцев.  Ведь основное положение теории М. Бакунина состоит в отрицании всякого государства, а значит, и государства диктатуры пролетариата.

Уважаемый Владимир Николаевич, научная общественность всегда Вас считала и, думаю, продолжает считать образованным марксистом. Вы не можете не знать, что идея диктатуры пролетариата принадлежит не анархисту М. Бакунину, а великому мыслителю К. Марксу.

Еще 5 марта 1852 г. немецкому революционеру Иосифу Вейдемейеру К. Маркс писал:

«… мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их

борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты – экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:

что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства;

что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата;

что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов…»

А вот что писал К. Маркс в «Критике Готской программы»: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».

Кстати, идею диктатуры пролетариата классики марксизма-ленинизма вовсе не сводили к насилию.

«Диктатура пролетариата, - указывал Энгельс, - есть единственное оружие, посредством которого победоносный пролетариат может использовать только что завоеванную власть, подавить своих капиталистических противников и провести ту экономическую революцию общества, без которой вся победа должна была бы закончиться новым поражением и массовой резней рабочих, подобно той резне, которая произошла после Парижской коммуны».

А забыли ли Вы, уважаемый Владимир Николаевич, что в знаменитой статье «Великий почин» В.И. Ленин писал: «Диктатура пролетариата… не есть только насилие над эксплуататорами и даже не главным образом насилие».

Раскрывая содержание понятия «диктатура пролетариата», Ленин указывал, что это упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и

администраторская, против сил и традиций старого общества» (Детская болезнь левизны в коммунизме).

 Слышу недовольное ворчание многих оппонентов: «А надо ли было вообще бороться против старого общества? Ведь даже известный кинорежиссер С. Говорухин с сожалением говорит о России, которую мы потеряли». Думаю, что уважаемый маэстро не вполне прав.

Вспомним, например, многие произведения А.М. Горького. Его романы «Мать», «Фома Гордеев», «Дело Артамоновых», пьесу «На дне» и другие . Разве не говорят они о мерзостях того общества? А «Приваловские миллионы» Д.Н. Мамина-Сибиряка? Разве не показаны там разорение простого народа, распад моральных устоев? А куда Вы денете «Молох» А.И. Куприна? Куда денете известную повесть В.Г.Короленко «Дети подземелья»? Но будем снисходительны к маэстро С. Говорухину: трудно быть умным и красивым все семь дней в неделе.

Не спорю, перед первой мировой войной экономика России испытывала некоторый подъем. Но, ввязавшись без должной подготовки и надобности в войну с Германией, Россия оказалась в катастрофическом положении. Особо привилегированная часть общества – дворянская знать, придворные круги, военная верхушка – прогнила насквозь.

Русская интеллигенция в большинстве своем настроена была против этих, державших уже ослабевшую власть людей. Но значительная часть интеллигенции сама подвержена была нравственному гниению. Она хотела перемен, но точно не знала, каких именно. Влиятельные силы (кстати, не большевики) вынудили царя отказаться от престола. Власть перешла в руки буржуазного Временного правительства. Его политический курс был противоречивым и непоследовательным. Он вызвал резкое недовольство в обществе. К прежним социально-политическим проблемам: война и мир, рабочий, аграрный и национальный вопросы добавились новые: о власти, о государственном устройстве, о путях выхода из кризиса.

Экономическая разруха усилилась. В стране господствовала смута.

И новая (Октябрьская) революция была исторически оправданна. Она позволила спасти Российскую государственность, превратить нашу страну в мощную индустриальную державу, решить множество социальных проблем.

Бесплатное образование и здравоохранение, право на труд, жилье с символической оплатой, дешевый транспорт, Дворцы пионеров, спортшколы, бесплатные или очень дешевые путевки в санатории, дома отдыха, профилактории, доступные всем театры, кино, книги. Все это было, было, было.

У нас была великая наука, великая литература, Сейчас их нет.

У нас была великая армия, сильнейшая разведка. Где все это?