§ 11. Врачебная деятельность как обстоятельство, устраняющее уголовную ответственность

Деятельность драча, и вообще лиц медицинского пер сонала. в ряде случаев, иногда формально, а иногда и фактически приходит в противоречие с положениями уголовного законодательства, нанося вред или угрожая тем интересам личности, которые охраняются уголовным зако ном (жизни, здоровью, свободе).

Всякая хирургическая операция есть формальное нарушение телесной неприкосновенности. Неправильный метод лечения, неловкость врача или то, что его знания не находятся на уровне современных требовании науки, неправильность употребляемых средств могут нанести вред здоровью, а иногда и причинить смерть пациенту. Хирургическое экспериментирование, применение новых, не испробованных еще лекарств и новых методов лечения может, если оно сделано без согласия пациента, быть преступлением против его свободы, сделанные же с его согласия — могут закончиться причинением вреда здоровью или даже смерти. Производство (врачом таких действий, как перфорация, трансплантация кожи, различные косме тические операции, переливание крови, аборт, очень часто ставят всякого врача, а в особенности хирурга, на грань конфликтных положении с нормами уголовного права.

Естественно, что для медицинской общественности разрешение этих «больных» вопросов имеет весьма существенное значение и врачи неоднократно ставили перед юристами и законодателями эту проблему. Так в 1926 г. Акушерско-гинекологическое общество в своем заявлении

1 Убийство должно быть «задуманным и выполненным в порыве «"ильного душевного волнечия» — считали авторы объяснительной записки к Уголовному Уложению 1903 г. (т. VI, стр. 76—80). «144 (138) ст УК может быть применена за умышленное убийство, если таковое j чинено непосредствен но под влиянием сильного душевного волнения, вызванного противозаконным действием потерпевшего, а не впоследствии, спустя длительный период времени.. » (Дело Кг 26482 — Денисов и др, Сб. опр. УКК ВС РСФСР за 1925 г в I, стр 74), «убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения предполагает отсутствие разрыва во времени между обстоятельствами, возбудившими душевное волнение и после довавшим убийством». (Дело У. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР 1 апреля 1944 г Судеб, практ. Верх. суда СССР, в. V, стр. 14)

V8

по этому вопросу .писало: « . .нельзя ставить под постоян ную угрозу уголовной ответственности врача по крайним своим способностям выполняющего свои врачебные обя занности» *.

В истории уголовного права наказание врачей в подобных случаях было весьма жестоким (смертная казнь, от рубание |рук и т. д.). По Зенд-Авесте, врачу, который при лечении причинил вред правоверному, следовало отрубить палец руки; по законам Хаммураби, если врач при операции причинит смерть или повредит глаз, то ему должно отсечь руки, а если оперируемый был раб, то врач должен отдать раба за раба (ст. ст. 218—220). Каролина предусматривает случаи, когда «еуп aizt durch sein artzenei todtet» (art. 134) при неосторожном причинении врачам смерти наказание устанавливалось по совету сведущих людей, а умышленное каралось как убийство. Жюсс писал. «Врачей, хирургов и аптекарей, которые по неосторожности (ignorance) причинят смерть больному следует карать как убийц» 2.

Баварское уложение 1813 г. устанавливало, что «карается как за тяжкую преступную неосторожность дипло-(мированный врач, если он причинит вред из-за недостатка обыкновенных познаний или ловкости, необходимых для его занятий».

В России также неоднократно устанавливалось наказа ние за вред, причиненный неправильным лечением. Так, указом и боярским приговором от 4 марта 1686 г. было постановлено «лекаря Мишку Туленщикова за то, что он лекарю Андрею Харитонову вместо раковых глаз отвесил во пьянстве золотник сулемы, а он, Андрей, ту сулему давал в ренском подъячему Юрью Прокофьеву и тот подъя-чий при нем умре; велено сослать с женой и детьми в Курск, а по лекаре Андрее Харитонове собрать поручная запись, что ему таких вредительных и смерть наводящих статей никому не давать и сказан великого государя указ 'всем лекарям «буде из них кто нарочно или ненарочно кого уморят, а !П|ро то сыщется и им быти казненными смертью» 8

1                    «Судебная ответственность врачей», Сборник, Л —М    1926 г , стр. 7.

2                   Jousse, M. Traite de la justice criminelle de Fiance, Pans 1771 p 525.

8 «О наказании незнающих медицинских наук и по невежеству в употреблении медикаментов причиняющих смерть больным», ПСЗ, т IV, № 1756.

219

Уложение о наказаниях 1845 г. особо определяло ответственность врачей, повивальных бабок и аптекарей за ошибки, сделанные ими при отправлении их служебных обязанностей, окончившиеся неосторожным причинением смерти, назначая в качестве наказания церковное покаяние (ст. ст. 870, ч. II и 899).

Современные уголовные кодексы обычно не содержат каких-либо специальных постановлений об ответственности врачей и, таким образом, вопрос этот целико!М передается на разрешение судебной практики и теории уголовного права.

В современной науке уголовного права, а также и в медицинской литературе вопрос о судебной ответственности врача неоднократно обращал на себя внимание и ему посвящено большое число специальных работ.

Для практического разрешения вопроса об ответственности за конкретные случаи причинения смерти и вреда здоровью пациента, в результате неудачной медицинской деятельности, а иногда и за эту деятельность саму по себе, большое значение имеет то, какой принцип будет принят здесь для обоснования отсутствия ответственности, а таких оснований разные авторы приводят очень много.

1. По мнению большого числа авторов деяния врача в подобных случаях вообще не подходят под понятие телесных повреждений или лишения жизни.

Еще со времен Гиппократа было установлено положение, что врач лечит и его задачей является причинение пользы, а не вреда, какие бы средства он ни применял, в том числе железо и огонь: «Quod medicamentum non sanat ferrum sanat, quod ferrum non sanat ignis sanat». Действия врача поэтому, хотя бы они и причинили пациенту страдания, повреждения, потерю органа или даже смерть, не могут, по мнению многих авторов, рассматриваться ни как телесное повреждение, ни как убийство. Этот взгляд, имея многих сторонников, имел, однако, и значительное число противников.

Среди сторонников этого мнения следует в первую очередь назвать Штосса, писавшего, что «для врачей будет новостью узнать, что их основная деятельность заключается в причинении телесных повреждений, а также, что юристы еще сейчас спорят о том, что является юридическим основанием права на причинение таких поврежде-

220

яий» 1. Авторы, придерживающиеся этого взгляда, исходят из того, что «пользовать не значит вредить», что оправдание действия врача находится «в самом себе».

Против этого взгляда (высказывался Таганцев, полагавший, что «такая постановка теоретически весьма спорна я практически мало пригодна» 2. Хотя само по себе это обстоятельство действительно не может быть принято в основу для признания ненаказуемости, вряд ли, однако, можно при совершении хирургической операции рассматривать деяние врача как «преступление против здоровья» Правильнее будет квалифицировать подобное действие, даже при отсутствии согласия пациента или правомочного на то лица, как преступление, направленное против свободы личности.

Иного мнения придерживались фашистские «юристы». Он« полагали, что нужно рассматривать операцию как телесное повреждение. В вышедшей в 1939 г. в Лейпциге работе Шмидта последний стоит еще на точке зрения Штосса и Каля о том, что правильно произведенная one рация это не телесное повреждение (в смысле уголовного закона) 3. Но К. Шпекер, рецензирующий эту работу, пишет: «Понятно, что Штосе, живший в то время, когда между цивилистами и криминалистами не было согласия ло вопросам правовой теории,—мог придерживаться этого взгляда. Но то, что сегодня, после падения материализма (Sic!), который и в области права видел всегда только тело, а не душу, можно придерживаться этого взгляда, — менее всего понятно. От принятия этого взгляда нет ни-хакой пользы». Шпекер далее спрашивает: «Является ли смерть, наступившая в результате такой операции, убийством?» и отвечает: «биологически она является и остается таковой». Нужно поражаться тому, что юрист не отличает причинения смерти (биологически) от убийства (юридически) .  Поэтому Шпекер  считает неправильным, когда

1                    Stooss, Die Verantwortlichkeit bei arztlichen Handlungtn, 1904; Chirutgische Operation und aiztliche Behandltmg, 189*   Такого же мнения придерживались Heimberger, Strafrecht und Median, 1899, S. 45; Kahl, Der Arzt im Strafrecfit, 1908, и многие в русской литературе. Ширяев, Уголовная ответственность вр)чей, 1904 г., стр. 36 Немировский, Основные начала уголовного права, Одесса, 1917, стр. 447.

2                 Таганцев,   Уголовная ответственность хирургов,   «Право/, 1902 г., № 12, стр. 576.

3                   Е b е г h a r d S с h m i d t, Der Arzt im Strafrecht, Leipzig, 1939.

221

операцию без согласия относят к преступлениям против свободы, по его мнению это телесное повреждение 1.

2. Многие авторы исходят из того, что основанием для исключения уголовной ответственности является врачебное призвание, профессиональное право. Эту точку зрения можно считать господствовавшей в литературе 2, ее, в частности, придерживался и Таганцев, который считал, что «если лечебное действие вызывалось состоянием больного, соответствовало тому, что врач мог сообразно требованиям медицины предпринять для борьбы с болезнью и для блага больного, оно не может почитаться преступным, хотя бы согласие пациента на это действие и могло быть установлено лишь предположительно и лишь в случаях трудных операций, лишающих органа или способности его функционировать или грозящих опасностью его жизни, врач, сообразно требованиям врачебной этики, должен сообщать больному или лицам, ему близким, о предполагаемых им средствах лечения и о возможном исходе операции, так как больной может иногда предпочесть вероятную омерть е будущем мучительной и тяжкой операции» :!.

Напротив, Мокринский полагал, что эта теория «бессильная оправдать врачевание юридически.. ., имеет еще и тот недостаток, что она практически не продуктивна» 1.

Действительно, если исходить только из профессионального права, возникнет вопрос о том, как быть, если оперативное вмешательство произведено не врачом, а студентом, зубным врачом, акушеркой, фельдшером и другими лицами медицинского персонала, которые этого права не имеют. Ведь если считать, что уголовная ответственность здесь исключается только благодаря наличию профессионального права, то санитарку из драмы Корнейчука «Платон Кречет», произведшую операцию раненому ко-

1                    К. Specker, Рецензия на рабег у S с h m i d t'a в Schweizerisches Ze.tschrtft fur Stiafrecht, 7940 r. № 4, сто. 429   432

2                     Впервые этот взгляд был высказан   Н. Меуег'ом,   Lehrbuch, 5 AufL, S 271    Этого же мнения придерживались Меркель и многие другие; в русской литературе, кроме указанного в тексте мнения Таганцева, такого же взгляда придерживался Щегловитов («Право*, 1902 г., № 51 и 52), Пионтковский, Познышев, который писал: «раз государство разрешает известную профессию, оно тем самым разрешает и совершение всех действий, требуемых правилами этой профессии». («Основные начала», М., 1909 г., в. II, стр. 132).

■> Таганцев, Уголовная ответственность хирургов, «Право», 1902 г., № 12, стр. 579.

4 м о к р и и с к и й, Медицина в ее конфликтах с уголовным правом, СПБ, 1914 г., стр. 27 (и Ж-М.Ю. 1914 г., №№ 4 и 5).

222

мандиру, так как никаких других представителей медицины не было, следовало бы привлечь к уголовной ответственности за нанесение тяжкого телесного повреждения, так как профессионального права она не имела.

Таким образом, рассмотрение профессионального права как обстоятельства, исключающего уголовную ответственность в этих случаях, имеет определенное преимущество перед принятием в качестве такового основания только согласия потерпевшего, которое не всегда возможно, в то же время не основательно ограничивает круг лиц, на которых распространяется это обстоятельство.

3. Согласие потерпевшего также многими признается основанием для исключения уголовной ответственности при хирургической операции и других подобных случаях г■

Это положение не может быть, однако, принято как единственное и исключительное, следует иметь в виду, что не всегда возможно получить подобное согласие, так как пациентом может быть ребенок, лицо психически больное, находящееся в бессознательном состоянии, а случай может быть не терпящий отлагательства, а между тем при принятии этого взгляда согласие является обязательным, и если врач без согласия пациента, спасая ему жизнь, отнял ногу, то врача надо привлечь к уголовной ответственности за тяжкое телесное повреждение.

С другой стороны, следует учесть и то, что, исходя из общих положений уголовного права, как у нас, так и в других странах, согласие пострадавшего исключает уголовную ответственность далеко не во всех случаях и, например, у нас ответственность за причинение смерти согласием пострадавшего не исключается 2.

В русской литературе этот взгляд не пользовался популярностью. Таганцев считал, что .. .«согласие больного не представляется единственным и исключительным основа-

1                    Такого мнения придерживался русский сенат (реш. 1902 № 33), германский  Reichsgericht,  редакционная  комиссия   уголовного  уложения 1903 г. (т. VI, стр. 96), Геяьшнер, Stephen и др    В некоторых случаях выдвигалось требование, чтобы такая операция не противоречила «добрым нравам».

2                    Сергиевский  (Русское уголовное право,   СПБ.,   1911   г., стр. 247) и Кистяковский  (Элементарный учебник общего уголовного права, т. 1,  Киев, 1875 г.,  стр. 71)  считали,  что согласие потерпевшего не имеет значения и при нанесении тяжких телесных повреждений.   Иного мнения по этому   вопросу был Таганцев Русское уголовное право, СПБ, 1902 г., т. I, стр. 495—496).

224

 непреступности действий врача» 1, а Мокринский исходил из того, что «согласие как факт, лежащий вне состава, здесь не должно влиять на ответственность ни в положительную, ни в отрицательную сторону, оно должно быть рассматриваемо как факт юридически безразличный»2.

С этой точки зрения согласие потерпевшего имеет значение лишь постольку, поскольку оно требуется для проведения соответствующих медицинских действий (например, хирургической операции), и может исключить уголовную ответственность только тогда, когда согласие вообще ее исключает. У нас же, как и в большинстве стран, причинение смерти от согласия потерпевшего законным не становится, а в ряде случаев и без согласия пациента действие врача будет законным!s-

Если операция произведена без согласия тогда, когда оно требуется, или вопреки воле больного, и она повлекла за собой его смерть, то это должно рассматриваться как неосторожное причинение смерти, так как имело место нарушение специально установленных правил. Сама операция при таких условиях, оставшаяся безрезультатной или принесшая пользу, не может рассматриваться как причинение телесного повреждения, что вытекает как из направленности умысла виновного, так и из результата (причинение больному не вреда, а пользы), но она (операция) должна быть рассматриваема в этих случаях как насилие над личностью4

4. Многие авторы! указывают как основание, исключающее уголовную ответственность в этих случаях, со-ц и а л ь н о-л олезную цель деятельности (Лист, Биндинг и другие)5  Эти  авторы выдвигают положение,

1 Таганцев, Уголовная ответственность хирургов, «Право», 1S02 г, № 12, стр. 578, и Русское уголовное право, СПБ, 1902 г., т. I, стр. 515.

9 Мокринский, Медицина в ее конфликтах с уголовным правом, СПБ, 1914 г., стр. 18.

3                   Кроме общих положений, о которых мы пишем далее, следует иметь в виду, что в армии допустимо оперирование без согласия больного, так, например, у нас во время войны операция грыжи; случаи принудительного лечения возможны и при эпидемиях.

4                      idKoro же инения Жижиленко, Црес упленин против личности стр. 3", Немировский, Основные начала уголонного права, стр. 449 L of Her, Die Korperverletzung. Vergleichende Darstellun^, Beson. Teil, В V, S. 245 и многие другие

5                   Liszt—Schmidt, Lehrbuch des deutschen Strafrechts, 25 Aufl., 1927, S. 200; Binding, Lehrbiuh des deutschen Strafrechts, Besonderer Teil, Li ipzig, 1902, B. I. S.55. Пр1ти< i\ взгыдив р-шшельно всмр-зжал Loffler, Vergl. Dar., Bes. Teil, B. V, S. 247

224

что «если государство признает определенную цель, тогда все необходимые и соответствующие достижению цели средства покрываются этим». Поскольку целью действия является лечение, исключается уголовная ответственность за телесные повреждения. Однако такая мотивировка очень близко напоминает иезуитский принцип «цель оправдывает средства». Очевидно', можно применить это положение только тогда, когда речь идет о законных средствах, и вряд ли следует признать ненаказуемым эксперимент, совершаемый хотя бы и с научной целью, но без согласия того, над кем он производится. Хирургическая операция действительно имеет своей целью охрану жизни и здоровья пациента, для охраны этих же интересов издан и закон, так как операция преследует ту же цель, что и закон, она может нарушить его только формально, но не по существу. Вот почему в этих случаях возможно только нарушение других интересов (например, свободы, путем хирургической операции, трансплантации кожи, переливания крови, научного эксперимента на людях), но не того, на охрану которого действие направлено. Это положение не разрешает вопроса о ненаказуемости кесарева сечения и перфорации, так как в этих случаях имеется два различных объекта.

Частным случаем того же подхода к вопросу является рассмотрение соответствия деятельности обязанностям звания и медицинской цели действия как основания для исключения уголовной ответственности. Этой точки зрения придерживались Оппенгейм, Лилиенталь и многие другие, среди русских авторов Таганцев. Выставление общего положения о том, что «действие полезно, следовательно, оно правомерно», не может быть признано правильным, и Мокринский прав, когда он пишет, что «цель одинаково не оправдывает средства ни в мире нравственных ценностей, ни в сфере ценностей юридических» *, юридическое обоснование правомерности следует искать не в полезности, а в законности.

5. Имеются отдельные авторы, которые считают, что основание, исключающее в подобных случаях уголовную ответственность, заключается в обычном праве (Оппенгейм, Шмидт) 2.

1                 Мокринский, Медицина в ее конфликтах с уголовным правом, СПБ, 1914 г., стр. 29.

2                     Oppenheim, Das arztliche Recht, 1892, S. 39; Schmidt, Die slrafrechththe Verantwortlichkeit des Arztes, 1900.

15 5'ак. 4». M. Шаргородокпй.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            225

Против этого обоснования весьма резко еще в свое время высказывался Мокринский, писавший, что «формально юридическая сила обычая покоится на факте всеобщего признания и долговременной практики», что именно при конфликтных случаях в области медицины часто не имеет места; он полагал, что «несостоятельность этой новой попытки решения вопроса не подлежит сомнению» *; действительно, когда речь идет о совершении преступлений, предусмотренных уголовным законом, ссылка на обычное право не может их сделать не преступными, так как даже там, где обычное право имеет широкое распространение, оно действует лишь постольку, поскольку оно ие противоречит закону 2.

Следует указать, что лишь очень редко в основу исключения ответственности авторы принимают только одно из укачанных выше оснований, в большинстве случаев они исходят из ряда обстоятельств в совокупности 3.

Мы полагаем, однако, что все изложенные теории несмотря на то, что отдельные частные вопросы они в некоторых случаях разрешают правильно, в целом непригодны для разрешения вопроса об основаниях ненаказуемости врача и других медицинских работников за смерть или вред здоровью, который они причинили при исполнении своих профессиональных обязанностей. Единственным юридическим основанием для исключения здесь уголовной ответственности, несмотря на отсутствие специальных указаний об этом в уголовном законе, может являться все же только закон. Хирургическая операция и врачебная деятельность вообще разрешены законом и при исполнении их в соответствии с нормами закона они являются правомерными и, значит, уголовной ответственности за собой влечь не могут. Из правомерности деятельности хирурга следует и то, г>то ампутирование им ноги пациенту не есть тяжкое телесное повреждение, так же как и приведение в исполнение приговора к расстрелу не есть убийство, ибо «убийство» л «тяжкое телесное повреждение», как частные случаи преступления, включают в себя элемент противоправности.

1                     Мокринский,   Медицина   в   ее   конфликтах  с   уголовным правом, СПБ, 1914 г., стр. 35.

2                     Немировский, Основные начала уголовного права, Одесса, 1917 г, стр 446

3                    Так например,  К о h I e r, Deutsches Strafrecht, Leipzig,  1917 г., стр. 397 и многие из ранее цитированных авторов

226

С нашей точки зрения, вопрос об уголовной ответственности врачей за вред, причиненный при лечении, есть часть общего вопроса об уголовной ответственности за вред, причиненный при выполнении профессиональных или служебных обязанностей. Таким образом, наравне с врачами здесь могут быть рассматриваемы, хотя и реже, инженеры, архитекторы и другие специалисты. В тех слзг-чаях когда специалист или любое должностное лицо, выполняя свою профессиональную обязанность или служебный долг, действует в соответствии с предоставленными ему законом правами на основе гех данных науки, которые он обязан знать, и все же причиняет смерть или вред здоровью, то вопрос об уголовной ответственности вообще не должен возникать, ибо противоправность действия отсутствует1.

Хирургическая операция правомерна тогда, когда она произведена в соответствии с законом и lege artis. В соответствии с нашим законодательством «хирургические операции производятся с согласия больных, а в отношении лиц моложе 16 лет или душевнобольных—■ с согласия родителей или опекунов. Операцию, необходимую и неотложную для спасения жизни пациента или важного органа, врач может произвести по консультации с другим врачом без согласия родителей или опекуна, когда они не могут быть спрошены без риска опоздания, и без согласия больного, когда он находится в состоянии бессознательности. Если и консультация связана с риском опоздания, врач может решить вопрос об операции один, но в таком случае он должен доложить отделу здравоохранения не позднее 24 часов» 2.

Уголовная ответственность за дозволенные законом действия может иметь 1место лишь тогда: 1) если (виновным была допущена ошибка, являющаяся признаком того, что он не обладает знаниями, которые он должен иметь (negligentia), 2) если он выходит за рамки допустимого эксперимента (luxuria, а иногда даже dolus eventualis),

1                      Закона, как обоснования нанаказуемости в этих случаях, требует Н. Donnedieu    de Vabres (Traite elementaire de droit  critnmel, Paris, p. 252). Он ссылается  при этом для Франции на art. 327 Code penal.   О   государственном   признании   и  требовании   исполнения врачебных обязанностей пиш}т Н a f te r (Lehrbuch des schweizerischen Strafrechts, 1926, S. 158) и Roux (Cours de droit criminel, Paris, 1927, 2 ed, p. 203).

2                   Декрет ВЦИК и СНК от 1 декабря 1924 г. «О профессиональ ной работе и правах медицинских работников» — СУ }924 г, № 88, ст. 892, п. 20 и примечание к ному.

15*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          227

3) если him допущена ошибка по небрежности, которую он при необходимой осмотрительности мог бы избегнуть (negiigentia) 1.

Причинение смерти или вреда здоровью в результате ошибки врача должно рассматриваться на основе общих правил уголовного права об ошибке, никаких оснований для какого-либо исключения в этих случаях для врача или другого специалиста нет.

При рассмотрении вопроса о вреде, причиненном врачом в результате применения новых методов лечения, следует исходить из того, что экспериментирование является необходимым в области медицины, как и в области всякой другой науки. Однако для применения нового лечебного средства или метода к больному должно быть получено согласие последнего или его законных представителей, т. е. для экспериментирования над больным должны быть во всяком случае признаны действующими те правила, которые имеют место в отношении хирургических операций.

Если согласия больного или его законных представителей получено не было, а результатом эксперимента явились смерть или вред здоровью пациента, врач может отвечать как за неосторожное преступление против жизни и здоровья, так иногда и за преступление, совершенное с эвентуальным умыслом. Так как целью действия врача здесь является экспериментирование, а не лечение, то оснований для исключения здесь возможности состава телесных повреждений нет. Если согласие больного имело место, то это, однако, не исключает уголовной ответствен-

1 Таганцев придерживался той точки зрения, что «смерть пациента, хотя бы и происшедшая от незнания или неискусства врача или вообще от ошибки его в пользовании больного, по общему правилу не может быть причиной его уголовной ответственности», но из этого правила он допускает исключения в двух случаях: «Врач отве-«ает за неосторожное убийство, во 1-х, как скоро он допустил грубую ошибку или в распознании болезни или в выборе способов лечения и, во 2-х, когда он ввел способ, неупотребляемый до тех пор и явно противоречащий или началам логики или началам науки, или непоколебленным еще фактам науки, предполагая, разумеется, что-между этим лечением и последовавшею смертью существует причин-чая связь» (Таганцев, О преступлениях против жизни по русскому праву, СПБ, 1870 г., т. I, стр. 1001. По мнению врача Г. Дембо «Врач отвечает, если при применении врачебного действия на почве создавшихся правоотношений он в целях лечения применил средства, не признанные наукой, или из данных науки не вытекающие, или если он произвел врачебные действия без соблюдения указанных наукой мер предосторожности» («Об ответственности врача в его профессиональной деятельности». Сборник «Судебная ответственность врача», Л. —- М., 1926 г., стр. 70).

228

ности за неосторожное причинение смерти, и указанные обстоятельства могут рассматриваться лишь как смягчающие вину *.

Значительный интерес представляет вопрос о допустимости перенесения органов тела от одного человека другому. 30 апреля 1932 г. суд в Неаполе вынес приговор по делу о перенесении половой железы по методу проф. Воронова. Итальянский суд признал это деяние дозволенным. Donnedieu de Vabres считает, что в соответствии с французским законодательством это деяние не может считаться дозволенным, так как согласие потерпевшего не исключает ответственности за телесное повреждение, а состояние крайней необходимости здесь не может быть обосновано 2. Мы думаем, что для нашего орава подобная операция с покупкой у кого-либо органов его тела должна считаться наказуемой, а при наличии согласия, которое дано из научных или альтруистических целей, допустима.

Совершение косметических операций в тех случаях, когда они ограничиваются причинением боли, правомерно при условии наличия согласия потерпевшего.

Сложнее обстоит дело тогда, когда действие врача заключается в оказании врачебной помощи одному лицу за счет другого (переливание крови, пересадка кожи и т. д.), поскольку эти действия законом дозволены, и при соблюдении в этом отношении правил, обеспечивающих здоровье лица, дающего согласие на такую операцию, эта деятельность также должна рассматриваться как правомерная.

Конкретное применение нашей точки зрения можно видеть на вопросе об аборте и его последствиях. Если врач совершает дозволенный законом аборт в больничной обстановке, lege artis, то ни болезненные ощущения, которые он при этом причиняет, ни вредные для здоровья последствия, ни даже смерть, если они будут иметь место, не могут быть вменяемы ему в вину; напротив, если аборт незаконен, то за все последствия его врач должен отвечать, как за неосторожное их причинение, а иногда возмо-

1 Таганцев писал, что: «.. .употребление способов новых, необследованных и сопровождавшихся смертью, должно влечь за собой ответственность врача как скоро нововведение или противоречит законам обыкновенной логики, или предполагает отрицание фактов общепризнанных в науке и дотоле непоколебленных» (О преступлениях против жизни, т. I, стр. 99).

'Donnedieu de Vabres, Traite elementaiie de droit rnmi-nel, p. 254.

229

жен и эвентуальный умысел; при этом вовсе не согласие беременной имеет решающее значение, так как и при ее согласии аборт может быть незаконным, а без ее согласия (например, женщина находится в бессознательном состоянии и установлена внематочная беременность) аборт 'будет законным и последствия его, при указанных выше условиях, врачу нельзя будет поставить в вину.

При анализе конкретных случаев судебной практики следует, конечно, всегда иметь в виду, что, кроме всего прочего, правила крайней необходимости действуют и в отношении врачебной деятельности.