5.8.2. Общие и отмене черты трансформационных процессов в государствах ЦВЕ
Удельный вес стран мегарегиону (Западная часть) в производстве Мирового ВВП в середине 90-х гг составляла, по данным В.П. Колесова и М.Н. Осьмовои, 2-2,5%. В мировом экспорте названные выше страны приходилось 3,4%, в мировом импорте 4,5%. Особенностями геоэкономического движения этих стран был разный характер осуществляемых экономических реформ, а поэтому те государства ЦВЕ, в 1990 г. имели примерно равные стартовые условия, подошли к началу XXI в. с достаточно дифференцированными результатами. Темпы падения основных макроэкономических показателей (прежде всего ВВП) отличались как по масштабам, так и по продолжительности. Наименьшую продолжительность падения имела Польша (2 года), а также Словения, Чехия (3 года), Словакия, Хорватия, Венгрия (4 года). На другие страны приходились достаточно высокие темпы падения, а их трансформационный кризис продолжался пять лет и более. Для некоторых стран мегарегиону была характерна тенденция роста, однако она оказалась неустойчивой (Албания, Болгария, Латвия, Румыния и др.).. Исходя из этого, можно было бы отметить основные мероприятия, которые осуществляли правительства стран Центральной и Восточной Европы в течение последних десяти рокив.Многими западными специалистами считалось, что системная трансформация постсоциалистических стран должна состоять из четырех блоков. Первый из них касался макроэкономической стабилизации и контроля. Основным направлениям его реализации, было проведение стабилизационных программ. Мировые эксперты считали, что эти меры должны коснуться реформирования налоговой и кредитной политики, а также жестких финансовых шагов со стороны правительства (прекращение гиперинфляции, бездефицитный или малодефицитный бюджет и т.п.). Нуждалась также решения проблема внешних розрахункив.
Вторым блоком экономической модернизации была трансформация цен и рынка. Она коснулась реформы внутренних цен, либерализации внешней торговли, системы снабжения (транспорт и маркетинг) и жилого фонда. В области труда произошла либерализация рынка рабочей силы и значительные изменения в структуре заработной платы. В финансовой сфере имели место сдвиги в банковской системе; появились финансовые рынки, испытали реформирования процентные ставки.
Третий блок был наиболее сложным и конфликтным в реализации, ведь он касался развития частного сектора, проведение комплексной приватизации имущества и реформирования производственной структуры. В постсоциалистических странах появилась частная собственность, законы о банкротстве, о монополизации, в т.ч. о государственной т.д.. Постсоциалистические страны по-разному решали проблему собственности на землю, промышленный капитал, жилищный фонд и нерухомисть.
В ряде стран (Венгрия, Чехия, Польша, Румыния и страны Балтии) был принят закон о реприватизации, который имел серьезные последствия в плане деформации общественных отношений в странах. Состоялись также отраслевые и производственные реформы, в результате чего корне был изменен характер и структуру материального производства и сферы услуг, удельный вес которой в течение 90-х лет неустанно зростала.
Четвертый блок касался пересмотра роли государства. В первую очередь, менялось законодательство, что касалось конституции, имущества, конкуренции и т.д.. Вносились существенные коррективы в учет и контроль в информационных системах. Разрабатывались новые механизмы косвенного управления экономикой, а именно: вводилась новая инструментальная и институциональная система по налогообложению, контроля за бюджетом и расходами, а также кредитно-денежное регулювання.
В социальной сфере вводилось страхование от безработицы, новое пенсионное законодательство. Также осуществлялись реформы в области здравоохранения и образования. Во многих случаях существенно возрастал удельный вес платных услуг в этих областях, иногда невиправдана.
При осуществлении комплексного реформирования национальной экономики были использованы различные методологические подходы и, как следствие, были внедрены в этих странах различные прикладные модели. Как правило, комплексная стабилизационная программа в государствах ЦВЕ имела автора, которым в основном выступал премьер-министр. Первыми появились названные документы в Югославии "Программа Анте Марковича" и Польше "План Бальцеровича" в 1989 году, а уже в следующий год (1990) были обнародованы "План Клауса" в Чехословакии, "План Купи" в Венгрии, "Краткое изложение стратегии перехода к рыночной экономике "в Румынии. В других странах мегарегиону также проводились соответствующие реформы, однако они не имели комплексного характера, а потому избирательный подход давал достаточно противоречивые результати.
В научной литературе отмечается существование двух реализационных моделей трансформации постсоциалистической экономики. Первая из них получила название "шоковая терапия" Л.Бальцеровича в Польше. Польский и одновременно американский профессор Гжегож Колодко в своей книге "От шока к терапии. Политическая экономия постсоциалистических преобразований "достаточно удачно характеризует методологическую концепцию проводимой реформы, называя ее" социалистическим фрейдманизмом "или" гелбрайтовським социализмом ". Скорость, с которой были внедрены в Польше вышеперечисленные меры, просто космической, однако, наибольшей платой за это было не менее космическое обнищание населения (особенно в первый год), 70% которого одновременно оказалось за чертой бедности. Ситуацию, которая сложилась в начале 90-х годов, Г.Колодко называет "системным вакуумом: ни плана, ни рынка".
Традиционные для МВФ рекомендации по Польше должны все признак монетарной модели, которая успешно проводилась в странах Латинской Америки. Ее отличительной чертой была скорость осуществляемых реформ. Основными мероприятиями «молниеносного» перехода к рынку были: почти полный отказ государства от цинорегулювання и переход к неоклассической модели: попы-предложение, жесткая бюджетная политика, отказ от многих социальных программ, которые были присущи социалистической Польше, обуздание инфляции путем реализации непопулярных для населения мер (прекращение повышения заработной платы, индексации доходов), принятие закона о банкротстве, отказ правительства по поддержке убыточных предприятий, быстрая приватизация, либерализация рынка, либерализация валютной системы и внешней торговли, стимулирование притока ПИИ, отказ от директивного планирования и переход к индикативного. Позитивным следствием реформ был на самом деле быстрый переход к рыночной экономике, негативным - очень высокая "социальная цена» за рыночные реформы, которая должна проявление в стремительном расслоении населения страны. Разной степени опыт Польши пытались повторить в Румынии, Албании, странах Балтии, но в основном страны ЦВЕ тяготели к эволюционной модели розвитку.
Второй моделью реформирования экономик постсоциалистических стран Европы была "градуалистской стратегия", прошедшей довольно успешную апробацию в Венгрии. Профессор Гарвардского университета (США) и университета "Коллегиум" (Венгрия) Я.Корнаи, отмечал, что в основу осуществления реформы по венгерскому образцу был положен принцип постепенности (эволюционности). В результате Венгрия имела достаточно обнадеживающие макроэкономические показатели, в т.ч. высокий уровень иностранных инвестиций на душу населения и не требовала, как другие, реструктуризации своей задолженности. В марте 1995 года страна приступила к реализации очередной стабилизационной программы, которая была направлена на стимулирование устойчивости своей национальной денежной единицы - форинт. Следует отметить, что основные идеи градуализма были использованы также при реформировании экономик Чехии, Словакии, Словении, Эстонии, Латвии и Литвы. В таких государствах, как Албания, Румыния, Болгария, страны бывшей Югославии, а также в Украине, России, Молдове, программы имели в своей основе как элементы "шоковой терапии", так и "градуализма", вследствие чего шок стал затяжним.
Основным отличием градуализма от «шоковой терапии» была этапность в осуществлении рыночных реформ и обеспечение минимальных социальных стандартов. Государство не отказывалась от регулирования цен на товары «социальной группы», приватизация осуществлялась в три этапа: малая, средняя и большая, обменные курсы национальной валюты также регулировались с помощью монетарных и немонетарных мер, рост зарплаты на разных этапах градуалистской модели может ограничивалось, то либерализувалося . Хараткреним примером реализации такой модели была Венгрия, но и такие страны как Чехия, Словакия, Словения также использовали элементы эволюционности в трансформации своей экономики к рыночной середовища.
Заслуживает внимания опыт Словении, где постепенность и медленная эволюционная дала довольно обнадеживающие результаты. Получив независимость в 1991 году, страна достаточно быстро пережила разрыв связей с государствами бывшей Югославии и другими внешнеэкономическими партнерами из Восточной Европы. Модель "рыночного социализма", которая была использована в Словении, оказалась достаточно адаптированной для перехода к "свободному рынку", а элементы планирования, в т.ч. индикативного, позволили цивилизованно провести приватизацию. В стране не считали, что иностранный капитал является панацеей и довольно сдержанно относились к иностранным инвестициям. Учитывая эти обстоятельства, Словения имеет лучшие макроэкономические показатели среди всех постсоциалистических стран. Средний прирост реального ВВП в стране составил 3,8% (в период с 1993 до 1998 гг.) В 2000-м году ВВП Словении по паритету покупательной способности достиг $ 17367 на одного жителя, что превысило аналогичный индикатор Греции ($ 16 501). По индексу человеческого развития (0,879) страна занимала 29-е место (для сравнения: Россия - 60-е, Украина - 80-е). Для этого государства характерной была равновесие внешнеторгового и платежного балансов, а внешний долг в отличие от других постсоциалистических стран не увеличивается, а даже имел тенденцию к уменьшению. Российский исследователь экономики балканских стран Ю. Князев, говоря об экономическом феномен Словении, отмечает одну очень важную черту осуществления рыночных преобразований в этой стране: "Пополнение государственного бюджета дополнительными средствами от продажи предприятий не было в Словении самоцелью приватизации из-за того, что она практически не имела бюджетного дефицита ".
Социальная цена рыночных реформ в постсоциалистических странах оказалась достаточно высокой. Об этом достаточно убедительно говорится в "Докладе о развитии человеческого потенциала в Центральной и Восточной Европе и СНГ (1999 год)", подготовленном специальной Программой развития ООН (ПРООН). Из-за ухудшения динамики средней продолжительности жизни мегарегион потерял около 9,7 млн. человек в 90-х годах. Если в 1989 году около 14 млн. жителей проживало за чертой бедности, то в середине 90-х годов их насчитывалось около 147 млн. сути дистанцировалась разница в доходах населения, а кривая Лоренца для таких стран, как Венгрия, Македония, Румыния, Болгария, Латвия, Эстония, Литва, Словакия, Чехия, заняла крайнее правое положение, что говорит об отсутствии или неявную идентификацию среднего класса в них - основу постоянства классовой структуры любого суспильства.
Уровень безработицы значительно вырос во всех странах и, как правило, превышает отметку в 10%. Высокий показатель имеют Македония - более 30%. Реальная картина выглядит еще хуже, исходя из того, что уровень скрытой безработицы значительно выше, чем официальный. В связи с этим, применение модели Оукена для подсчета реального уровня безработицы довольно проблематично из-за того, что ВВП (или ВНП) в значительной степени формируется в теневых структурах (в Украине и России он превышает 50%, в Венгрии - более 30%) . По экспертным данным указанный показатель безработицы в странах Восточной Европы достигает 35%, что является на 10% выше, чем в США во время великой американской кризиса 30-х годов ХХ ст.
У многих специалистов, занимающихся проблемами постсоциалистической экономики сформировалось впечатление, что недостатков трансформационного процесса значительно больше, чем преимуществ. Р.Гринберг (Россия) считает, что подобная ситуация сложилась из-за комплексную кризис неолиберальной идеологии, которая была применена для постсоциалистических стран. Основными последствиями трансформаций для стран ЦВЕ, кроме перечисленных в "Докладе ПРООН" стали:
1) неоправданность надежд на сокращение разрыва между Востоком и Западом: это расхождение выросла, а не уменьшилась, как того ожидали;
2) существенно сократились социальные функции государства, тогда как во всем мире они усиливались;
3) степень ментально-психологической готовности к рыночным преобразованиям оказалась недостаточной;
4) конверсия гипертрофувала милитаризованной производство,
5) ортодоксальный монетаризм, который был использован при формировании моделей рыночной трансформации, нанес большой ущерб странам мегарегиону.
Уровень приватизации в Чехии, Польше, Венгрии и Словакии был достаточно высоким уже в середине 90-х годов. Более того, удельный вес в производстве ВВП со стороны частных предприятий доминирует над теми, которые сохранились еще в государственной собственности, и по местным законам не подлежат приватизации. Эти особенности нашли отражение в табл. 5.13. Наиболее высокие темпы приватизации имела Чехия, где она [приватизация] прошла в три этапа (волны) 1992, 1994 и 1996 годов. После завершения этого процесса была прекращена деятельность Министерства приватизации страны, полностью выполнены возложенные на него функции.
За 1995-2002 гг удельный вес частного сектора в государствах ЦВЕ росла довольно медленно и достигла уровня 70-80%.
Ярким свидетельством сближения позиций мегарегиону со странами ЕС могут служить следующие таблицы 5.14 и 5.15. В 1997-2001 гг страны-члены ЕС доминировали в экспорте государств ЦВЕ, за исключением Словакии; подобная картина наблюдалась и в импорте. Производство ВВП на душу населения также не очень дистанцировалось (за исключением Эстонии и Польши) от новых стран-членов ЕС. Ведущие позиции занимали, как отмечалось ранее, Словения и Чехия. Последующие годы для Чехии были менее удачны, чем предыдущие. Уже в 1997 году рост ВНП стало отрицательным, а затем близким к 0.
Только в 2000 году в Чехии вновь начался период умеренного экономического роста, однако, несмотря на это, страна не достигла уровня 1989 года, тогда как Словацкая республика, которая не так настойчиво ориентировалась на западный рынок, в 2000 году вышла на уровень 1989 г. (см. . табл. 5.15).
Конце ХХ в. страны ЦВЕ имели уже достаточно высоки по сравнению с другими постсоциалистическими государствами показатели деловой активности, подтверждением чего является рыночная капитализация экономики, общий объем которой достиг в 1999 г. 54 млрд. долл.. (См. табл. 5.16). Несомненным лидером при этом стала Польша (23 млрд. дол.), Далее шли Чехия и Венгрия, хотя по уровню капитализации как процентом ВВП и объемом продаж ценных бумаг последняя не имела себе равных. Вместе с тем, следует помнить, что приведенный выше объем капитализации государств ЦВЕ не является высоким по мировым меркам. Так, капитализация одной компании «Microsoft» по состоянию на май 1999 достигала 400 млрд. дол., То есть была в 7,4 раза больше семь ведущих стран ЦВЕ вместе взятых (Хорватия, Чехия, Венгрия, Польша, Румыния, Словакия, Словения) .
Вместе с тем, в конце 90-х можно было говорить о том, что в странах этого мегарегиону произошло становление компаний-лидеров, которые имели достаточно высокий уровень конкурентоспособности (см. табл. 5.17). Следует обратить также внимание на то, что приоритетными отраслями стали при этом телекоммуникации, фармацевтика и банковская справа.
Коинтеграция стран ЦВЕ в ЕС и дальнейшая их конвергенция содержит в своей основе много дальнейших рисков, вытекающее из расчетных моделей дальнейшего сближения новых членов ЕС, кандидатов на вступление и пятнадцати старых членив.
Исследование Цунео Морить (Nomura Research Institute) по моделям государственного потребления Барро (Barro) i Левин-Рене (Levine-Renelt), позволили построить достаточно непростую перспективу относительно возможностей реальной адаптации стран Центральной Европы и Балтии после вступления в ЕС (см. табл. 5.18 ). Судя по всему, модель Барро является самым оптимистичным среди пессимистических, а вторая модель Левин-Рене является пессимистическим. Расчеты исследователя показали, что наиболее удачной страной для интеграции является Чехия (11 и 15 лет соответственно дальнейшей конвергенции стран ЕС), а далее следуют Словакия, Эстония, Венгрия, Польша, Словения.
Вторая волна интеграции выглядит еще сложнее. Промежуток времени увеличивается с 25 лет (Латвия) до 53 (Албания). Вместе с тем, разница в трактовке двух индикаторов во второй волне, за исключением Албании и Македонии, становится менее очевидным, есть пессимистический прогноз Levine-Renelt становится более оптимистичным для Латвии, Болгарии, Хорватии, Литвы и Румунии.
Достаточно большой проблемой стран ЦВЕ является наличие внешнего долга другим государствам ЕС, США, Японии и некоторым международным финансовым структурам. В соответствии с Маастрихтскими критериями, показатель внешнего долга не должен превышать 60% ВВП. Практически на грани этого показателя находится Эстония и Венгрия. Тяготеет к «предельной нормы» также Словачина и Латвия. Вместе с тем, низкий индикатор в 29,3% долга к ВВП был присущ для Словении, всячески избегает его увеличение до трети своего основного макроэкономического показателя (см. табл. 5.20).
| 5.8.1. Страны ЦВЕ и Европейский Союз | 5.8.3. Экономика Польши |