Глава XII  

Таинственные ответы Ольги, иногда ее притворная холодность всё более и более воспламеняли Юрия; он приписывал такое поведение то гордости, то лукавству; но чаще, по недоверчивости, свойственной всем почти любовникам, сомневался в ее любви... однажды после долгой душевной борьбы он решился вытребовать у нее полного признанья... или получить совершенный отказ! - Какое ребячество! - скажете вы; но в том-то и прелесть любви; она превращает нас в детей, дарит золотые сны как игрушки; и разбивать эти игрушки в минуту досады доставляет немало удовольствия; особливо когда мы надеемся получить другие.

С мрачным лицом он взошел в комнату Ольги; молча сел возле нее и взял ее за руку. Она не противилась; не отвела глаз от шитья своего, не покраснела... не вздрогнула; она всё обдумала, всё... и не нашла спасения; она безропотно предалась своей участи, задернула будущее черным покрывалом и решилась любить... потому что не могла решиться на другое.

- Ольга! - сказал Юрий неверным голосом; - я люблю тебя.

- Знаю, - отвечала она.

- Знаю, знаю! - только-то! и я больше от тебя не услышу!

- Чего же вам больше!.. я слушаю, молчу...

- О, разумеется, этого слишком много! - я недостоин даже приблизиться к тебе... я бы должен был любоваться тобою, как солнцем и звездами; ты прекрасна! кто спорит, но разве это дает право не иметь сердца?

- Я у бога ни того, ни другого не просила... если мое обращение вам не нравится, то оставьте меня; мы дурно сделали, что узнали друг друга; но всё на свете может поправиться...

- Как легко, сделав человека несчастным, сказать ему: будь счастлив! - всё на свете может поправиться!.. Ольга, слушай, в последний раз говорю тебе; я люблю больше, чем ты можешь вообразить; это огонь... огонь... о, пойми меня... у меня нет слов... я люблю тебя! если ты не понимаешь этого, то всё остальное напрасно... отвечай: чего ты от меня требуешь? каких жертв?..

- Забыть меня! - воскликнула Ольга с удивительною твердостию.

- Нет! никогда... я совершу невозможное, чтоб обладать тобою, - но забыть... нет власти...

Он замолчал; ходил взад и вперед по комнате, потом остановился у окна, закрыл лицо руками. Так прошло несколько минут. Наконец он обернулся и сказал:

- Я ошибался, признаюсь в том откровенно - я ошибался... ах! это была минута, но райская минута, это был сон - но сон божественный; теперь, теперь всё прошло... уничтожаю навеки все ложные надежды, уничтожаю одним дуновением все картины воображения моего; - прочь от меня вера в любовь и счастье; Ольга, прощай. Ты меня обманывала - обман всегда обман; не всё ли равно, глаза или язык? чего желала ты? не знаю... может быть... о, возьми мое презрение себе в наследство... я умер для тебя.

И он сделал шаг, чтоб выйти, кидая на нее взор, свинцовый, отчаянный взор, один из тех, перед которыми, кажется, стены должны бы были рушиться; горькое негодованье дышало в последних словах Юрия; она не могла вынести долее, вскочила и рыдая упала к е<го> ногам. В восторге поднял он ее, прижал к груди своей и долго не мог выговорить двух слов; против его сердца билось другое, нежное, молодое, любящее со всем усердием первой любви. Они сели, смотрели в глаза друг другу, не плакали, не улыбались, не говорили, - это был хаос всех чувств земных и небесных, вихорь, упоение неопределенное, какое не всякий испытал и никто изъяснить не может. Неконченные речи в беспорядке отрывались от их трепещущих губ, и каждое слово стоило поэмы... - само по себе незначащее, но одушевленное звуком голоса, невольным телодвижением - каждое слово было целое блаженство!

- Я любим, любим, любим, - говорил Юрий... - я буду повторять это слово так громко, там часто, что ангелы услышат - и позавидуют...

- Пускай же ангелы - только не люди!..

- Отчего же, мой ангел!..

- Тогда, может быть, они тебя отнимут у бедной Ольги...

- Ты прекрасна! - что за пустой страх?.. ты моя - моя...

- Не раба! надеюсь!

- Больше, сокровище!

- О мой милый... целуй, целуй меня... я не хочу быть сокровищем скупого... - пускай мне угрожают адские муки... надобно же заплатить судьбе... я счастлива! - не правда ли?

- Ты счастлива! - позволь мне обнять тебя - крепче, крепче...

- Почему же нет! отдав тебе душу, могу ли отказать в чем-нибудь.

- Эти волосы... прочь их! - вот так... чтоб твой поцелуй и мой слились в один...

- Боже, боже... теперь умереть... о! зачем не теперь?  

Перейти к чтению тринадцатой главы>>