Воинская преступность

1. Понятие и криминологическая характеристика
2. Специфика детерминации и причинности
3. Особенности борьбы, с воинской преступностью

Понятие и криминологическая характеристика

Преступность проникает во все слои общества, все социальные сферы. Не являются исключением и Вооруженные Силы. Воинская преступность находится в центре внимания политиков и широкой общественности – чем выше ее уровень, тем меньше возможностей использования армии как эффективного инструмента решения внешнеполитических и внутренних проблем. Ее учитывают призывники, оценивая перспективы своей жизни в армии. Это явление анализируют командиры, прогнозируя возможности боевого применения войск.

Под воинской преступностью в широком смысле слова понимают систему преступлений, совершаемых военнослужащими, включающую:

1. общие преступления, т. е. те, применительно к которым уголовным законом не предусмотрен специальный субъект – военнослужащий, они могут совершаться и гражданскими лицами, и военнослужащими;
2. собственно воинские – преступления со специальным суоъектом – военнослужащим. Специфичен и их объект – воинский правопорядок.

К собственно воинским относятся преступления против порядка подчиненности, против порядка прохождения военной службы, против порядка эксплуатации военной техники, несения боевого дежурства, караульной, пограничной и других специальных служб, а также воинские должностные преступления.

Во всех армиях мира доли этих видов преступности в воинской преступности примерно равны. В зависимости от социальных условий их более конкретное соотношение колеблется.

В.В. Лунеев по характеру мотивации выделяет шесть больших групп преступлений: 1) политической мотивации (измена Родине); 2) насильственные (убийство, умышленное причинение телесных повреждений, изнасилование); 3) корыстные (хищение, взяточничество, злоупотребление служебным положением); 4) анархической мотивации (самовольное оставление части, хулиганство); 5) неосторожные легкомысленной мотивации (нарушение правил вождения, нарушение правил обращения с оружием); 6) воинские преступления трусливо-малодушной мотивации (совершаемые во время войны или в боевой обстановке по трусости: дезертирство, членовредительство, измена Родине).

В структуре воинской преступности выделяют группы на основе воинского звания преступников: преступность офицеров, прапорщиков, сержантского состава, преступность рядовых.

Используется критерий ведомственной принадлежности войск: преступность в войсках Министерства обороны, во внутренних войсках МВД, в пограничных и других войсках. В Министерстве обороны воинскую преступность анализируют по видам Вооруженных Сил (сухопутные войска, флот) и родам войск (ВДВ, строительные войска).

В 1995 году в Министерстве обороны и других ведомствах, имеющих войска, зарегистрировано 30 тыс. преступлений. 20% осужденных в 1995 году – офицеры, прапорщики и сержанты. Офицерами чаще всего совершаются такие преступления, как превышение власти, злоупотребление служебным положением, взяточничество, хищения оружия и боеприпасов. За взятки, хищения, злоупотребления служебным положением в год привлекается к уголовной ответственности более 5 тыс. военнослужащих, из них несколько сотен офицеров.

58% зарегистрированных преступлений приходится на воинские части Министерства обороны; 11% – на пограничные войска; 8,7% – на внутренние войска МВД; 22,3% – на лиц, приравненных к военнослужащим, но из иных ведомств.

Численность войск Министерства обороны – 1,7 млн., в войсках МВД проходит службу 264 тыс. человек, в погран-.войсках – 200 тыс.

В 1995 году число зарегистрированных преступлений, совершенных в войсках, по сравнению с 1994 годом выросло на 24%, тяжких преступлений – на 76,3%. Число умышленных убийств, совершаемых военнослужащими, увеличилось в.два раза. На 78,3% возросло количество хищений оружия и боеприпасов. Увеличилось число случаев взяточничества, мошенничества. Самый распространенный вид преступления – уклонение от военной службы.

В 1995 году наибольший рост преступности зафиксирован в ВДВ, среди военных строителей и в железнодорожных войсках. Судимость за дедовщину возросла в 1995 году в сухопутных войсках на 17%, в военно-строительных частях центрального подчинения и войсках противовоздушной обороны – почти на треть, в военно-воздушных силах – на 45%.

Официальную армейскую статистику преступности необходимо анализировать с поправкой на латентность, а также учитывать иные обстоятельства, способные влиять на 'абсолютные показатели преступности. Например, официальные статистические данные о преступности в армии за 1992 год показали, что преступность за год снизилась на 5,3%. В 1992 году в армии интенсивно шли процессы сокращения кадров. За период с 1991 по 1994 годы число военнослужащих уменьшилось вдвое: с 3,5 млн. до 1,7 млн..

В этих условиях следовало констатировать не снижение уровня преступности, но ее рост. Интенсивность необходимо было учитывать в расчете на 100 тыс. военнослужащих.

Кроме того, уровень преступности повысился (абсолютные данные) в некоторых видах Вооруженных Сил и родах войск, ряде военных округов, на всех флотах. Возросло число нарушений правил несения специальных служб. Поползла вверх кривая общеуголовных преступлений военнослужащих. В 2,3 раза в войсках вырос уровень хищений государственного и военного имущества. В 1992 году военнослужащими было похищено 4489 стволов огнестрельного оружия (это на 77% больше, чем в 1991 г. ), на 41% увеличилось количество грабежей и разбоев, на 65% возросло число случаев взяточничества среди воинских должностных лиц (взятки брались в основном за освобождение от военной службы, отсрочки от призыва, за продажу устаревшей военной техники). Изменился и сам контингент преступников в погонах: все больший удельный вес среди них стали занимать офицеры, в том числе и старшие (командиры частей, их заместители, офицеры штабов).

Да и в первом полугодии 1992 года статистика преступности не давала поводов к оптимизму: в три раза возросло число хищений в особо крупных размерах, в два с половиной раза – количество преступных посягательств на оружие и боеприпасы. На 40% возросло число общеуголовных преступлений, а грабежей и разбоев – на 90%.

Официальная статистика о динамике преступности в армии в 1993 году также преподнесла больше загадок, нежели разгадок об истинной криминальной обстановке в войсках: по всем силовым министерствам зарегистрированная преступность снизилась на 28%, по армии и флоту – на 25%. Сомнения в достоверности этих данных возникают по ряду причин: в 1993 году Вооруженные Силы продолжали сокращаться; велик был и некомплект в воинских частях: штатные должности солдат и матросов заполнены почти наполовину.

По официальным данным, в 1993 году погибло 2572 военнослужащих При этом в том же году было расследовано 4191 уголовное дело о гибели военнослужащих. Структура причин гибели военнослужащих такова: самоубийства –- 17%з; нарушение мер безопасности, в том числе обращения с оружием – 14,8%; дорожно-транспортные происшествия – 11%; несчастные случаи – 9,6%; убийства – 2,9%; неуставные взаимоотношения – 2,3%; гибель в зонах конфликтов – 36%.

Косвенным подтверждением гипотезы о том, что снижение преступности имело место лишь в официальных отчетах, а не в действительности, служит и тот факт, что в 1993 году по сравнению с предыдущим годом военные прокуроры выявили в 2,5 раза больше фактов сокрытия командирами преступлений подчиненных. В 1993 году на 53% возросло количество хищений огнестрельного оружия военнослужащими, причем похищались не только пистолеты, автоматы и гранаты, но также противотанковые и зенитные ракеты, установки залпового огня "Град". В этом же году были зарегистрированы десятки тысяч нападений на воинские склады со стороны гражданских лиц.

Снижение уровня преступности среди военнослужащих в период сокращения Вооруженных Сил – статистический факт, противоречащий мировому и отечественному опыту. Во всех странах мира в период сокращения армейских штатов воинское рвение среди офицеров, обреченных на увольнение, становится редкостью. Как следствие падает дисциплина, растет преступность. Например, сокращение Вооруженных Сил СССР в период так называемых хрущевских реформ (1956–1961 годы) ознаменовалось самым интенсивным ростом преступности в войсках за послевоенное время.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что преступность в Вооруженных Силах России в первой половине 90-х годов стабильно росла. Снижение ее имело место лишь в документах официальной отчетности. Всплеск числа зарегистрированных преступлений в 1995 году – лишь свидетельство того, что резервы приукрашивания действительности к этому времени были исчерпаны.

Механизм лакировки криминальной ситуации прост. Реальный криминальный феномен состоит как бы из двух сообщающихся сосудов: зарегистрированной и латентной преступности. Когда преступность начинает снижаться вопреки всем "-криминологическим закономерностям (на фоне неблагоприятных объективных условий и имитации борьбы с негативными социальными процессами), это есть лишь перелив криминала из "видимого сосуда" в "невидимый". Некоторые тайны данного механизма уголовной политики приоткрыл В. Ерин в бытность его министром внутренних дел: "Я, конечно, знаю, как манипулировать статистикой, знаю, как можно воздействовать на Президента, как сделать так, что преступность начнет "падать" у нас в государстве – правда, только на бумаге".

Однако бесконечно манипулировать цифрами невозможно, ибо латентная преступность является мощнейшим криминогенным фактором. Ведь за ней стоит безнаказанность и вседозволенность, поэтому рост латентной преступности неминуемо влечет за собой интенсивный рост всего криминального феномена, и скрыть это уже не удается.

Аналогичную ситуацию мы наблюдали в Вооруженных Силах во второй половине 80-х годов. В этот период документы официальной отчетности фиксировали не поддающееся никакому рациональному объяснению снижение преступности в армии на фоне интенсивного роста всей зарегистрированной преступности в стране. Единственным доводом было постановление ЦК КПСС 1985 года "О мерах по укреплению воинской дисциплины в Советской Армии и Военно-Морском Флоте". Через несколько лет статистика зафиксировала криминальный взрыв в войсках. В действительности же, вероятно, не было ни снижения, ни взрыва – в период перестройки преступность в армии стабильно росла.

Достаточно нерадужные выводы можно сделать и из анализа структуры преступности военнослужащих. Самый распространенный вид преступления в войсках – уклонение от военной службы. Их доля составляет 46% от всего криминального массива. Корыстные мотивы просматриваются в основе каждого третьего учтенного преступления. В структуре армейской преступности 1,6% составляют хищения в особо крупных размерах, 1% – убийства.

В начале 80-х годов, в период так называемой андропов-ской чистки, интенсивно шел процесс выявления и регистрации преступлений в различных областях жизни. В эти годы тенденция к сокрытию негатива в стране и армии была наименьшей, а статистика в наибольшей степени приблизилась к отражению реальной социальной картины. В эти годы около 40% всех преступлений военнослужащих составляли насильственные, в основном "казарменное хулиганство" – такой термин тогда был в ходу для обозначения нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими. Структура преступности, конечно, может меняться. Но так не бывает, чтобы острейшая проблема неуставных взаимоотношений решилась как бы сама собой.

Хрестоматийной уже стала нехитрая армейская премудрость: если в структуре преступности в отдельной воинской части доминируют уклонения от военной службы (самовольные оставления части, дезертирство, членовредительство), а нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими или воинских должностных преступлений не регистрируется, это первый признак неблагополучия. От хорошей жизни солдат из воинской части не побежит. И если причины побегов (а чаще всего это именно "неуставщина", рукоприкладство или отсутствие заботы о подчиненных) не получают должной оценки командования, в части необходимо проводить основательную проверку. Такие проверки, как правило, заканчиваются выявлением скрытых насильственных преступлений. Сейчас мы наблюдаем аналогичную картину в масштабе всех Вооруженных Сил.

Если официальную статистику взять за основу, то вероятность стать жертвой преступления в Вооруженных Силах оказывается ниже, чем в гражданском обществе, в 5–10 раз. Однако возникает вопрос, на чем тогда основаны рассказы возвратившихся домой вчерашних военнослужащих о высокой преступности в армии. Вот один из примеров солдатской оценки ситуации в войсках: "Пока меня не покалечили в части, я решил бежать. Лучше сидеть в тюрьме, где есть хоть какой-то порядок, чем служить в такой части'".

Опросы призывников показывают, что почти все они уверены: избежать издевательства и неуставщины им не удастся. Реагируют на такое "математическое ожидание" призывники по-разному: одни уклоняются от призыва, другие – учатся убивать. Вот строки из письма будущего солдата в газету "Комсомольская правда": "Держитесь, деды! Занимаюсь каратэ, убью не меньше, чем пятерых".

Да и статистический анализ низколатентных преступлений не свидетельствует о более благополучной криминальной ситуации в войсках. Например, доля такого низколатентного вида преступлений, как убийство, в структуре армейской преступности практически в пять раз больше, чем аналогичная цифра применительно к структуре преступности в стране.

Особый аспект характеристики воинского криминала – анализ проникновения в военную среду организованной преступности. Теневой империей считают ее многие исследователи (годовой доход глобальной транснациональной мафии достигает одного триллиона долларов – цифра соразмерна годовому бюджету такой супердержавы, как США). В последние годы Россия и бывшие республики СССР оказались в центре мафиозных интересов. Масштабы отечественной организованной преступности в период реформ давно перешагнули национальные границы. Все новые и новые аспекты деятельности мафиозных структур в России из тайных становятся явными, однако грани взаимодействия организованной преступности и армии еще мало исследованы.

Криминологический анализ позволяет выделить следующие возможные грани соприкосновения Вооруженных Сил и организованной преступности. В сферу ее интересов в первую очередь попадает оружие и военные кадры (огневые средства поражения с воинских складов постепенно переходят в руки преступников; наиболее подготовленных в боевом отношении военнослужащих заманивают в свои сети преступные группировки). Особую тревогу вызывает интерес преступных кругов к оружию массового поражения, радиоактивным и иным материалам, утечка которых представляет серьезную угрозу общественной безопасности. Немалый интерес для криминальных предпринимателей представляет и воинский транспорт (в основном транспортная авиация), воинское движимое и недвижимое имущество, международная торговля лучшими образцами отечественной военной техники.

Участники организованных преступных формирований нуждаются в освобождении от призыва в армию государственную – это повод для коррумпирования работников военных комиссариатов.

Объект, над которым организованные преступники почти во всех странах стремятся установить контроль, – государственные границы. В целях обеспечения незаконного перемещения через границу наркотиков, оружия и других товаров преступные структуры используют все средства: от подкупа должностных лиц до организации массовых беспорядков и вооруженных конфликтов.

Факты, ставшие сегодня достоянием гласности, во многом подтверждают эти гипотезы. По обвинению в коррупции и незаконной торговле военной техникой в Дальневосточном военном округе в 1993 году была арестована группа старших офицеров и генералов. В том же военном округе был арестован начальник Воздвиженского авиагарнизона, который за взятки переправлял военными самолетами японские автомобили на подмосковные аэродромы "Чкаловский" и "Кубинка". В Забайкальском военном округе ряд военных чинов расхитили миллиарды рублей.

При выводе российских войск из Германии под видом воинских грузов в Россию и Польшу незаконно перемещалось огромное количество различных товаров.

На одном из военных судов из Вьетнама в Россию были доставлены наркотики и боеприпасы.

Затронули войска и процессы криминальной приватизации. Например, командование Тихоокеанского погранокруга продало малому предприятию запасной командный пункт.

По заявлению заместителя начальника Генерального штаба, "в стране существует своеобразная система "отмазывания" молодых людей от службы".

Преступные структуры укрепляются за счет военных профессионалов, и средств на оплату их труда лидеры преступного мира не жалеют. Во Владивостоке при вербовке бойцов спецназа в карательные подразделения региональной структуры организованной преступности тем предлагали крупную сумму денег, автомобиль, квартиру. Из разведки флота в разведку криминальных формирований перешел бывший начальник оперативно-аналитического отдела управления разведки Тихоокеанского флота капитан первого ранга. В рамках преступной структуры он создал аналитический центр, который сам и возглавил. Заместитель начальника разведцентра того же управления Тихоокеанского флота читал преступникам лекции о методах конспирации и агентурной работы. В качестве руководства при организации операций бандиты использовали совершенно секретное военное наставление для диверсантов.

В 1994 году рядовой одной из ракетных частей, угрожая автоматом, захватил на некоторое время боевой ракетный комплекс. Что мог сделать простой солдат, преступной организации тоже может оказаться по силам. Известны многообразные преступные операции с оружием.

Следующий момент: утечка государственных секретов в условиях коммерциализации армии.

Необходимо учитывать, что организованные и профессиональные преступники постоянно ищут различные экономические нищи, лазейки в правовом регулировании и бреши в сети социального контроля. Это определяет особую значимость криминологического прогноза в области борьбы с организованной преступностью – лишь на его основе можно выделить наиболее уязвимые для поражения преступным миром сферы жизни и принимать эффективные превентивные блокирующие меры. Конечно, такой подход требует создания специальных информационно-аналитических центров.

Специфика детерминации и причинности

Характер причинной обусловленности воинской преступности имеет ряд особенностей как по форме, так и по содержанию. К формальной стороне можно отнести наличие двух источников криминогенности: один полюс находится внутри Вооруженных Сил, второй – за ее пределами. Воинская практика в той или иной мере всегда сопряжена с элементами перенапряжения и экстремальности. Кроме того, там имеют место повышенные требовательность и ответственность за неисполнение приказов. То, что для гражданского человека – незначительный проступок (например, уход с работы или невыполнение указания начальника), для военнослужащего – преступление. Воинский коллектив в основном состоит из наиболее активного контингента самых разных молодых мужчин. В силу особенностей воинского быта они вынуждены постоянно быть вместе, что многократно увеличивает возможности межличностных конфликтов, криминогенной напряженности, при определенных условиях порождает немало преступлений.

Создавая Вооруженные Силы и обеспечивая их развитие в процессе военного строительства, государственные деятели должны принимать меры к нейтрализации или блокированию этой внутриармейской криминологически значимой ситуации.

Кроме того, значим второй полюс криминогенности – общество, которое продуцирует воинскую преступность через негативные социальные условия, деморализующие и кри-минализирующие молодежь, а она приносит негативный опыт в армейскую среду; недостатки государственного обеспечения Вооруженных Сил (идеологического, материального, кадрового, информационного), деструктивно воздействующие на военный механизм.

К особенностямдетерминации воинской преступности могут быть отнесены:

• повышенная значимость субъективных, в том числе идеологических, факторов. Военная служба всегда сопряжена с предельным напряжением сил, нередко с риском для жизни и здоровья. В этих условиях материальные стимулы не всегда эффективны, так же как и угроза карой (солдаты могут предпочесть тюрьму смерти или увечью);
• жесткая зависимость внутриармейской ситуации от государственного обеспечения (любая инициатива военнослужащих по поиску средств к существованию обычно носит криминальный характер);
• существование выработанных многовековой военной практикой механизмов блокирования как внешних, так и внутриар-мейских источников общественно опасных деяний (с их помощью во многих армиях мира'у дается поддерживать весьма низкий уровень преступности). Неиспользование этих механизмов можно рассматривать как криминогенный фактор.

Обращают на себя внимание и характеристики преступников-военнослужащих:

• мужской пол (абсолютно доминирующий в армейской среде);
• молодежный возраст военнослужащих срочной службы;
• относительно низкий уровень образования многих из них;
• наличие большого числа выходцев из неполных или иных неблагополучных семей;
• отсутствие собственной семьи у абсолютного большинства военнослужащих срочной службы;
• отсутствие работы или иного занятия, возвращением к которым военнослужащий дорожил бы после увольнения в запас.

Весьма специфичной и значимой социально-демографической характеристикой военнослужащего является воинское звание. Абсолютное большинство преступников в войсках -рядовые (80%). Здесь обозначается сразу целый спектр проблем. и отбора контингента для призыва, и условий прохождения срочной военной службы, и социальных ролей

Срок службы в какой-то мере является аналогом профессионального стажа. Однако по значимости, по влиянию, которое данная характеристика оказывает на поведение, на выбор социальных позиций и ролей в военных и гражданских условиях, срок службы и стаж работы далеко несоразмерны. Большинство насильственных преступлений военнослужащих тем или иным образом связаны с различием в сроках службы преступника и потерпевшего.

Существенна и высокая степень национальной неоднородности. Национальные противоречия, привнесенные из гражданского общества в армию, становятся факторами насильственных преступлений.

Армейские условия формируют у военнослужащих весьма своеобразные криминогенные убеждения: например, в том, что командиру невыгодно разоблачать преступников среди подчиненных, поэтому преступление будет скрыто, или – что в колонии лучше, чем в армии.

Иногда у военнослужащих встречаются весьма специфичные мотивы преступного поведения:

• намерение причинить неприятность командованию нарушением закона (в расчете, что преступление – кража, например, или повреждение военного имущества – будет выявлено, а преступник разоблачен не будет);
• стремление получить наказание в виде лишения свободы, но не быть направленным в дисциплинарный батальон. По закону направление в дисциплинарный батальон – более мягкая мера, чем лишение свободы, но в армейской среде они оцениваются прямо противоположно.

Различные психофизиологические отклонения у военнослужащих срочной службы оказываются более криминогенными. Это объясняется тем, что военнослужащий практически лишен возможности "держать себя на уровне своих возможностей" и выбирать социальную роль в соответствии со своими природными задатками. Военнослужащий с замедленной реакцией в приказном порядке может быть назначен водителем (так же как и в переутомленном состоянии он может получить приказ управлять военной техникой).

В причинных взаимодействиях, порождающих воинскую преступность, выделяются следующие обстоятельства:

• идеологические;
• экономические;
• связанные с недостатками функционирования в обществе системы воспитания и обучения подрастающего поколения;
• организационно-управленческие, связанные с неоптимальным или прямо незаконным расходованием ресурсов, выделенных Вооруженным Силам;
• недостатки отбора и подготовки военных кадров, дефекты правового регулирования их статуса;
• недостатки функционирования правоохранительных органов, судебной и пенитенциарной систем;
• недостатки информационного и научного обеспечения борьбы с преступностью в Вооруженных Силах.

А. Идеологическая неопределенность подчас деморализует молодежь (и ту, которая уже призвана в армию, и ту, которая является призывным контингентом). Какие идеалы призваны защищать Вооруженные Силы? Центральные газеты печатают передовицы с шокирующими заголовками: "За родину?! За мафию?!" или "За Родину, за Клинтона?" (и среди авторов такие уважаемые в военной среде лица, как генерал Б.Громов). В одной из газет описали метаморфозу "армии воюющей" в "армию ворующую". В другой – рассказали о "богатых генералах бедной армии". Неудивительно, что за столь сомнительные идеалы молодые люди не желают не только отдавать свои жизни, но и претерпевать трудности и лишения военной службы. В то же время уклоняющиеся от военной службы получают солидную идеологическую поддержку от многих средств массовой информации и некоторых политических деятелей.

Б. Отсутствуют оснащение армии в достаточном количестве современным вооружением и боевой техникой, оптимальное финансирование боевой подготовки, а также регулярно не выплачивается денежное содержание военнослужащим. Задолженности Вооруженным Силам составили в 1993 году 1 трлн. рублей, в 1994 году – 12,3 трлн., в 1995 году – более 16 трлн,

Это влияет на отношение к служебным обязанностям командиров, у которых дома голодные дети. Вот как оценивает армейскую проблему министр внутренних дел: "Армия сейчас стала разлагаться, как в феврале 1917 года, только тогда это происходило под влиянием большевистской пропаганды, а сейчас – из-за хронических неплатежей. Вместо 3 трлн. рублей в 95-м году было выплачено всего 1,7 трлн.".

Молодые, наиболее энергичные и дееспособные офицеры увольняются из войск, при этом нередко становятся функционерами криминальных структур и порой заранее оказывают им услуги с использованием своих полномочии и вопреки интересам службы. Среди тех, кто остается в армии, немало временщиков, преступно-халатно относящихся к исполнению должностных обязанностей.

Скудность материального обеспечения сказывается и на убогом быте воинов, что является причиной необеспечения их полностью по различным нормам довольствия. Спор из-за куска сахара или из-за нового обмундирования, в котором не стыдно появиться дома после демобилизации, подчас становится поводом к нарушению уставных правил взаимоотношений.

Военнослужащих срочной службы, продолжают отвлекать от боевой подготовки на хозяйственные работы. Вот как оценивает эту сторону военной службы генерал А. Лебедь:

"Кто таскает рельсы, перевозит мебель, строит дачи? Рабы в погонах... Это деморализует солдат и демонстрирует им образец личного безнаказанного обогащения".

Недостатки материального обеспечения военнослужащих (офицеров, прапорщиков, сержантов и рядовых) в условиях реально происходящих процессов конверсии и разоружения приводят к хищениям и разбазариванию вооружения, боеприпасов и военного имущества. Процессы приватизации, носящие криминальный оттенок, не могут не инициировать аналогичные процессы в войсках. Обращают на себя внимание вообще небольшие размеры официального содержания военнослужащих. "Официально министр обороны получает около 2,5 миллиона рублей, или чуть больше 500 долларов в месяц. Это нонсенс в стране сотен тысяч "новых русских", чей реальный доход, правда, тоже зачастую сомнителен с точки зрения законности". Попытка обеспечить себе безбедную жизнь приводит немало военнослужащих к сделкам криминального характера.

В этих условиях России совсем не помешали бы действующие во всех цивилизованных странах правовые акты, предусматривающие соотнесение доходов и расходов должностных лиц. К сожалению, федеральные законы "О борьбе с коррупцией" и "О борьбе с организованной преступностью", принятые Государственной Думой и одобренные Советом Федерации, не вступили в действие.

В. Афоризмом стало высказывание немецкого военного теоретика Мольтке о том, что войны выигрывает школьный учитель. Воспитание подрастающего поколения – будущих призывников – одно из слабых мест в деятельности государства. Проблемы в этой сфере аналогичны армейским – месяцами не получающие зарплаты учителя выходят на забастовки, объявляют голодовки (в то время как некоторые губернаторы "прокручивают" в коммерческих структурах выделенные педагогам бюджетные средства). Спортивные площадки в запустении, стадионы превращены в массовые барахолки. Да подростки уже и не стремятся попасть в спортивные секции. Исключением являются превращенные в "качалки" подвалы – кузницы солдат для мафиозных "армий". Мытье машин, торговля гамбургерами на улицах – вот основное занятие многих подростков. Стоит ли удивляться, что четверть призывников оказываются негодными к военной службе по состоянию здоровья. И сформированные в этих условиях нравственные качества не соответствуют армейской службе и социальной роли защитника Отечества. Осенью 1995 года в войска направлено лишь 35% от их общей потребности в призывном контингенте.

Г. Хроническое недоедание солдат, даже факты голодной смерти некоторых фиксируются на фоне хищений колоссальных денежных средств, выделенных на обеспечение армии. В этой связи обращают на себя внимание контроль и надзор за состоянием законности, система выявления замаскированных, тщательно планируемых преступлений.

Для обеспечения раскрываемости таких преступлений и пресечения готовящихся общественно опасных деяний в мировой криминальной практике сложилась система соответствующих полицейских структур: служба криминальной разведки, структуры наружного и электронного слежения, подразделения захвата и т. д. Во всех дееспособных армиях мира военная полиция располагает указанными структурами (интересно, что даже в армии Чингисхана карательные и фискальные органы были чрезвычайно развиты – на десять воинов приходился один блюститель порядка). Однако вопрос о создании в Вооруженных Силах России подразделений типа криминальной милиции до сих пор не решен. Практически функции профессионалов уголовного розыска выполняют войсковые офицеры, вся профессиональная подготовка которых состоит из полученных в военной прокуратуре инструкций и указании. Служебная зависимость практически исключает выявление ими скрытых преступлений. Соответственно организованные преступники чувствуют себя достаточно комфортно.

Военная прокуратура пока остается один на один сво-инскои преступностью. У нее небольшой штат, но в 1994 году например, штаты следователей были укомплектованы лишь на 6 6,'8%, в Дальневосточном военном округе 90% следователей не имели высшего юридического образования. Уровень технической оснащенности недостаточен.

Д. Криминологически значимы компетентность и воинская пригодность офицерского и сержантского корпуса. Многие преступления можно предупредить в воинском коллективе на уровне роты с помощью следующих мер: правильная организация охраны объектов, введение патрулирования в местах наиболее вероятного совершения преступлений, организация специальных дежурных служб и нацеливание их на выявление и пресечение преступлений, криминологический прогноз и принятие воспитательных мер предупреждения правонарушений, сплочение коллектива и использование сил общественности для пресечения преступлений. Однако зачастую эти организационные меры не принимаются из-за неумения командного состава проводить криминологический анализ обстановки, выявлять причины преступлений и устранять их, делать прогнозы преступности и индивидуального преступного поведения, выявлять скрытые преступления и правонарушения, вырабатывать меры предупреждения преступлений. И оснований упрекать офицеров нет – ведь ни в военных училищах, ни в академиях учебными программами не предусмотрено изучение курса криминологии.

Для нормального исполнения служебных обязанностей любым специалистом, наряду с профессиональной подготовкой, необходима четкая регламентация его прав и обязанностей. Недостаток прав может повлечь бездеятельность. Нежелателен и избыток обязанностей. Если командир отвечает за все, в том числе за любой проступок подчиненного, – это влечет неврозы, апатию, с одной стороны, и сокрытие недостатков – с другой. Командир должен быть заинтересован выявлять негативные факты в воинской части или подразделении и быть уверенным, что его не признают автоматически во всех случаях виновным и не привлекут в первую очередь к ответственности.

Обязанности командиров достаточно четко регламентированы уставом. Однако буквально следовать уставу непросто. Например, согласно уставу командир в любом случае ответствен за проступок подчиненного: либо он не знал о склонности того к преступлению (а обязан знать все качества подчиненных), либо, если знал, не воспитывал его должным образом и не принимал мер к предотвращению преступления. Включение указанных норм в воинский устав было продиктовано стремлением охватить контролем все зоны армейской жизни соответствующей формулировкой обязанностей того или иного должностного лица. При всей внешней привлекательности такого подхода на деле это приводит к отрицательному результату: сокрытию негатива, обману вышестоящих командиров, попустительству правонарушителям, скептическому отношению к должностным обязанностям (а иногда и к службе в целом). Причина сложившегося положения – в отсутствии реальных возможностей у командования предупредить все преступления подчиненных, а требования вышестоящего руководства заключаются именно в этом: каждое преступление должно быть предупреждено. Необходимо внести ряд поправок в воинские уставы, подзаконные акты военного ведомства. Как верно заметил Л. Рохлин:

"В принципе должны быть изменены критерии оценок воинской дисциплины... Нужно ввести уставы, которые позволи-. ли бы эффективно командовать не только сильным личностям, но и людям средних способностей".

Социальный, правовой и материальный статус сержанта не соответствует той стержневой роли, которую он призван играть. Сержант порой не только не способен навести твердый порядок среди подчиненных, пресечь правонарушения – но и сам оказывается объектом преступных посягательств.

Е. Противоречивость официальной статистики воинской преступности вызывают сомнение в объективности той информации, на основе которой руководство страны оценивает криминальную ситуацию в войсках. А без объективной информации невозможно оперативно разрабатывать эффективные меры воздействия на преступность.

Проводящиеся сейчас в Вооруженных Силах криминологические исследования не носят системного характера. Вырабатываемые на их основе рекомендации подчас имеют абстрактный характер, они не проходят экспериментальной проверки с соответствующей доводкой, абсолютное большинство из них не внедряется в практику. Эффективность такой несистемной научной деятельности весьма низкая. Объединение и реструктуризация существующих сейчас научных сил позволила бы без значительных материальных затрат получить весьма заметный положительный эффект.

Следует обратить внимание на особенности причин воинской преступности в военное время.

Война оказывает радикальное воздействие на все социальные процессы, в том числе преступность. Исследуя эту проблему, А.А. Герцензон установил, что в начальный период войны во всех странах, непосредственно вовлеченных в нее, отмечается следующее: в тылу уровень общеуголовной преступности резко снижается и через определенный период (обычно через несколько месяцев) – начинает неуклонно расти. В армии же преступность растет. Причем рост преступности в армии во время Великой Отечественной войны был более интенсивным, нежели ее снижение в тылу. Снижение преступности в тылу объясняется подъемом патриотизма, а также призывом в армию огромных контингентов мужчин наиболее криминогенных возрастов. Через некоторое время тяжелое экономическое положение инициирует рост преступности, особенно женской и несовершеннолетних.

В Вооруженных Силах во время войны отмечаются появление и резкий рост воинских и государственных преступлений трусливо-малодушной мотивации: дезертирство, членовредительство, самовольное оставление поля сражения, сдача или оставление противнику средств ведения войны, добровольная сдача в плен, переход на сторону врага и т. п. В армиях отдельных государств доля этих преступлений во время войны достигала 60%. Воинская преступность весьма чутко реагирует на военные успехи и неудачи – последние способствуют ее росту. Например, в мае 1942 года в Красной Армии количество членовредительств по сравнению с январем того же года возросло на 90%. Причиной были неудачная военная операция в Крыму и поражение под Харьковом. Воинская преступность зависит и от характера боевых действий. Наступление благоприятно влияет на удержание военнослужащих от преступлений, оборона создает предпосылки роста преступности, отступление – генерирует ее.

Своеобразие причинной обусловленности преступлений военнослужащих в военное время заключается, во-первых, в определяемых боевой обстановкой особенностях причин традиционных видов преступлений (корыстных, насильственных, неосторожных), во-вторых, в причинах преступлений, совершаемых лишь в боевой обстановке.

Обыденность насилия на войне, субъективное уменьшение ценности человеческой жизни и здоровья продуцируют насильственные преступления. Предельные нагрузки, переутомление, реактивные неврозы и психозы затрудняют самообладание, порождают невыдержанность, что может привести к конфликтам (а те обычно разрешаются силой). Материальные затруднения, связанные с боевыми условиями, ослабление охраны материальных ценностей, беззащитность мирного населения, – все это благоприятствует совершению корыстных преступлений. Близость смерти инициирует процесс переоценки ценностей. По отзывам фронтовиков, у них часто возникают мысли, что живем один раз, жить осталось недолго (удастся ли дожить до вечера?). Это нередко приводит к крушению высоких идеалов, возрастанию моти-вационной роли сиюминутных интересов, материальных ценностей, физиологических потребностей – подготавливается благодатная почва для криминала. Увеличивается ценность спиртного и наркотиков как объектов преступных посягательств.

Переутомление, неумеренное употребление спиртного, увеличение насыщенности источниками повышенной опасности (оружием, боевой техникой) на фоне уменьшения ценности человеческой жизни и здоровья способствуют росту неосторожных преступлений.

Ежедневный риск жизнью значительно снижает страх перед уголовным наказанием. Боевые условия серьезно затрудняют раскрытие многих преступлений. Смерть очевидцев и потерпевших скрывает следы. Напряженная боевая обстановка в отдельных случаях исключает возможность расследования. Для обеспечения проведения некоторых следственных действий (например, осмотра места происшествия) подчас требуется проведение боевых операций –на это обычно командование согласия не дает.

Трудности разбирательства значительно увеличивают количество фактов несправедливости, с которыми приходится сталкиваться военнослужащим. А несправедливое отношение к человеку, как известно, один из мощнейших криминогенных факторов. Рост воинской преступности, будучи следствием различных криминогенных факторов, одновременно выступает как негативный фактор, продуцирующий криминал по принципу цепной реакции.

К причинам преступлений трусливо-малодушной мотивации относятся недостатки подготовки войск. В начальный период войн, когда боевые действия ведут обученные бойцы, таких преступлений немного. Невелика доля данных преступлений и в период кратковременных приграничных или внутриполитических вооруженных кон4зликтов. Мировой опыт показывает, что во время кратковременных конфликтов таких преступлений бывает около 10% всего криминального массива. Когда же война приобретает затяжной характер и в бой приходится посылать необученных солдат, количество криминальных проявлений трусости начинает резко расти. Боевая и морально-психологическая подготовка новобранцев играет огромную роль в профилактике в ходе войны воинских преступлений, вызванных малодушием. В ряде стран исключается уголовная ответственность неподготовленных бойцов за такие преступления. Например, Уголовный кодекс Анголы в качестве исключающих вину обстоятельств предусматривает непреодолимый страх.

Анализ своеобразия содержания убеждений преступников данного типа показывает, что в генезисе указанных преступлений главную роль играет не страх смерти (в той или иной мере он свойствен всем людям), а прежде всего глубокие мировоззренческие дефекты. Причиной трусливо-малодушных преступлений в первую очередь оказывается не неумение побороть чувство страха, а нежелание это делать. Преступники не видят личностного смысла в самопожертвовании, поэтому среди них нередко оказываются лица далеко не робкие по характеру. В профилактике этих преступлений огромную роль играют идеологические и воспитательные меры.

Особенности борьбы, с воинской преступностью

С древних времен борьбе с воинской преступностью власть предержащие всегда уделяли особое внимание. И это не случайно. Если от преступности в гражданском обществе страдали главным образом простые люди, а сильные мира сего, защищенные многочисленной стражей, взирали на это весьма спокойно и имитировали борьбу с криминалом лишь для того, чтобы не разжигать народного недовольства, то воинская преступность вела к дезорганизации армии, а без армии очень легко было утратить власть. Кроме того, исторический опыт показывает, что разрушение государственности, как правило, начинается с развала армии (падения дисциплины, роста уклонений от военной службы, снижения уровня управляемости воинских частей, подразделений и отдельных военнослужащих). Боеготовность войск важна не только как фактор защиты от внешнего врага, она оказывается очень значимым показателем национального здоровья и внутренней устойчивости государства – при разложении армии начинается процесс государственного саморазрушения. Примерами подобной взаимосвязи изобилует и мировая,, и отечественная история (Древний Рим, Византия, царская Россия, СССР).

Анализируя причины крушения государств, Аристотель формулирует один из фундаментальных принципов профилактики негативных социальных процессов: "Если нам известны причины, ведущие к гибели государственных устройств, то мы тем самым знаем и причины, обусловливающие их сохранение: противоположные меры производят противоположные действия". Это справедливо и относительно преступности.

Прежде всего заслуживают внимания общепредупредительные меры. Общество нуждается в четком формулировании национальных идеалов и концепции национальной безопасности, отраженной в законе. Идеологическое обеспечение престижности военной службы – необходимое условие оздоровления армии. Патриотизм, любовь к Родине, земле предков – чувство, присущее любой здоровой нации. Факты унижения государственного и национального достоинства необходимо решительно пресекать. Следует выработать четкую почвенническую концепцию российского патриотизма и активно утверждать ее в качестве важнейшего элемента государственной идеологии. Никому еще не удавалось воспитать защитников родной страны на образцах зарубежной культуры. Лишь люди, которые глубоко и до самоотверженности любят свою Родину, захотят стать воинами, и захотят научиться защищать ее.

Обеспечение высокой боевой готовности войск должно стать главной составляющей государственной политики. Ссылки на недостаточность материальных средств неоправданны – актуален старинный афоризм: "Тому, кто не хочет содержать свою армию, придется содержать чужую". Сэкономив на боевой подготовке войск, наше общество потеряло тысячи солдат в Чечне. По данным Министерства обороны, только 10 января 1995 года при штурме Грозного погибло 1300 российских солдат.

Недостаток горючего ведет к утрате летных навыков у пилотов, а это чревато воздушными авариями в мирное время и колоссальными потерями в боевых условиях.

Существует вполне определенный уровень удовлетворительного обеспечения Вооруженных Сил (материального, кадрового, идеологического). Если обществу нужна дееспособная армия, оно должно обеспечить этот уровень (только при таком условии от войск может быть польза).

Демократическое государственное устройство предполагает действенный контроль гражданского общества над армией. Для нас это серьезная научная и политическая проблема. Лучшие силы общества должны быть направлены на ее решение. В свое время создание президентской комиссии, представители которой на постоянной основе начали свою деятельность в каждой воинской части, позволило в короткий срок избавить американскую армию от неуставных взаимоотношений. К сожалению, в России зачатки аналогичной комиссии, независимой от военного ведомства, были ликвидированы несколько лет назад.

Наше государство должно возродить и укрепить социальную систему воспитания и обучения подрастающего поколения (ту систему, которая не так давно была лучшей в мире). Физическое и нравственное здоровье в структуре социальных ценностей должны занять одно из первых мест. Определенный интерес в этой области представляет зарубежный опыт. Во многих западных государствах весьма эффективно функционируют службы молодежи, включающие департаменты организации досуга и отдыха, социальной помощи, медико-педагогическую службу и службу опекунства. В некоторых европейских странах возникли оригинальные педагогические службы, состоящие из уличных воспитателей, которые работают по ночам в общественных местах. Немало трудных подростков удалось им удержать от скатывания на криминальный путь. Вооруженные Силы также должны активно участвовать в этом процессе. Формы подготовки будущих призывников к военной службе могут быть различными: от начальной военной подготовки на уроках в школе до спортивных секций для подростков в войсковых частях и привлечения школьников к военным играм на воинских полигонах.

Обязанные воспитывать военнослужащих командиры не должны иметь оснований скрывать противоправные деяния; одновременно следует создавать систему, при которой такое сокрытие будет выявляться.

Одним из радикальных способов оздоровления обстановки в войсках может быть определение функциональной специализации воинских частей. Под функциональной специализацией воинских единиц подразумевается четкое разделение боевых, производственно-хозяйственных и исправительно-дисциплинарных функций. В настоящее время каждая воинская часть (вплоть до самых элитарных) выполняет все три названные функции одновременно. Впервые на пагубность этого явления в отношении французской армии в 1812 году обратил внимание Л. Н. Толстой, который образно сравнил проникновение в боевую армию хозяйственных функций со смешиванием земли и воды, в результате чего и то, и другое превращается в грязь.

Сейчас военнослужащие так называемых боевых частей занимаются обычно всем чем угодно, кроме боевой подготовки: это и работа на полях по сбору урожая, строительство, ремонт, уборка мусора и масса иных хозяйственных функций.

Командир боевого подразделения должен учить солдата воевать, формировать у него мужество и боевые нравственные качества, но не должен заниматься пенитенциарной деятельностью по исправлению воров и истязателей. Сейчас командир расплачивается своей карьерой за каждого призванного в его часть криминального типа, не способного и не желающего служить.

Отрицательный эффект такой многофункциональности очевиден.- Когда в ходе военных действий проявляются недостатки боевой подготовки войск, авторитет армии падает многократно, престиж военной службы, и без того невысокий, опускается до критического уровня. Родители, ошеломленные боевыми потерями, готовы прятать призывников, перевести их на нелегальный образ жизни, лишь бы не допустить отправки детей в армию. Такие неудачи уничтожают боевой дух общества.

Многофункциональность оказывается причиной отрицательного отношения к военной службе. Большинство молодых людей относятся к выполнению в армии хозяйственных функций презрительно, считают это унизительным. Некоторые же, напротив, отказываются от военной службы с боевыми функциями, не желают по этическим и иным соображениям брать в руки оружие.

Стремящиеся стать воинами юноши, попадая в части, где основная деятельность заключается в уборке, строительстве, ремонте, подчас, будучи разочарованными нереализацией своих чисто романтических помыслов, совершают общественно опасные деяния.

Устранить эти и многие другие отрицательные последствия такого смещения функций позволит разделение всех воинских частей на'группы: 1) гвардейские; 2) боевые; 3) хозяйственно-производственные; 4) дисциплинарные. Подходы к организации военной службы в войсковых частях каждой из указанных групп должны быть различными. Гвардейские части – воинская элита. Именно они должны в кратчайшие сроки решать наиболее сложные боевые задачи. Срок службы в таких частях целесообразно установить наименьший (наиболее оптимально сохранить двухгодичный). Чтобы попасть в эти части, призывник должен успешно сдать определенный экзамен по начальной военной и физической подготовке, а также положительно характеризоваться.

Боевые части могут комплектоваться из призывников, сдавших экзамен меньшего уровня сложности. Срок службы в таких частях более длительный (трехгодичный).

Части производственно-хозяйственного назначения комплектуются лицами, не сдавшими призывного экзамена, а также лицами, переведенными из боевых частей как несоответствующие по физическим и нравственным качествам требованиям, предъявляемым к военнослужащим боевых частей. Срок службы в таких частях – четыре года.

Дисциплинарные части – места исполнения уголовных и наиболее строгих дисциплинарных наказаний различных сроков (от одного месяца до четырех лет).

Такая градация позволит без серьезных материальных затрат избавиться от ряда проблем, которые общество и армия безуспешно пытаются решить многие годы. Боевые части будут заниматься лишь тем, чем положено заниматься воинам. Автоматически устранится наиболее криминогенный фактор военной службы – отвлечение военнослужащих от боевой подготовки на хозяйственные работы.

Если установить ответственность командиров только за невыявленные правонарушения подчиненных, то удастся искоренить самую стойкую армейскую болезнь – сокрытие преступлений. За серьезные проступки военнослужащие из боевых частей будут подлежать переводу в хозяйственные, за преступления – в дисциплинарные. Это позволит практически избавить боевые части от преступников.

Различие в сроках службы-военнослужащих в частях различных категорий создаст дополнительные стимулы к допризывной подготовке и адекватному поведению военнослужащих боевых частей (во избежание перевода их в хозяйственные).

Главным стимулом в такой системе оказываются не материальные, а организационные – структурирование сроков службы. Чем лучше служишь, тем короче срок. Этот принцип с успехом практиковался в ряде стран мира. Например, в бывшей армии ГДР перед увольнением в запас военнослужащий срочной службы сдавал экзамен. Если экзамен был успешным – домой, если солдат недостаточно освоил воинскую специальность – служба продлевалась на полгода. В армии Кубы досрочно увольняют в запас солдата, заслужившего сто поощрений. Это достаточно экономичный механизм стимулирования добросовестного отношения к службе.

Важнейшее звено военной реформы – укрепление статуса сержанта.

Создание военной полиции – давно назревшая проблема. Материальные затраты на указанную структуру давно бы уже многократно окупились пресечением беспрецедентного разворовывания армии.

В серьезном улучшении нуждается научная база борьбы с преступностью в армии. Для информационного обеспечения этой деятельности должен быть создан специальный криминологический центр. Научные подразделения этого центра должны системно решать комплекс проблем:

• исследовать армейскую преступность (выявить реальное состояние и структуру криминального феномена в войсках), регулярно отслеживать ее динамику;
• сопоставлять изменения преступности с развитием социальных процессов для того, чтобы выявлять криминогенные и антикриминогенные факторы, анализировать закономерности армейского криминального феномена, вскрывать взаимозависимости криминальных и иных социальных процессов;
• разрабатывать эффективные и экономичные меры воздействия на преступность, проводить их экспериментальную проверку, доводку и способствовать внедрению в войсковую жизнь;
• изучать и распространять передовой отечественный и зарубежный опыт борьбы с преступностью в Вооруженных Силах.

Анализ мировой практики общественного противодействия преступности позволяет вскрыть принципы, опора на которые является условием успеха в борьбе с социальным •злом. Важнейшими среди них являются принципы: системности; адекватного обеспечения; развития; участия всех членов общества; принцип гуманизма.

Первый принцип предполагает использование всех методов в воздействии на преступность. Исторический опыт убедительно свидетельствует, что ставка на один из методов

или на узкую группу мер (как правило, карательных) обречена на неудачу.

Суть второго принципа заключается в том, что практика Ьорь^ы с преступностью не может подобно работе мифического вечного двигателя возникнуть из ничего. Она должна быть в достаточной мере обеспечена: материально, идеологически, в кадровом отношении, информационно, научно и т д

Принцип развития предполагает постоянное изменение системы борьбы с преступностью в соответствии с изменениями социальной и криминальной реальности – лишь тогда и сама разрушающая система, и уровень ее обеспечения могут быть адекватны общественной ситуации.

Принципиальная схема развития системы воздействия на преступность такова: выявление факторов преступности; поиск способов их устранения либо блокирования; изыскание ресурсов для этого; комбинирование в рамках имеющихся ресурсов методов и мер воздействия по принципу их максимальной эффективности и минимальности затрат.

Участие всех граждан в воздействии на преступность является принципиальным условием, поскольку без опоры на массы еще ни в одном государстве не удалось сконструировать действенную систему борьбы с преступностью и изыскать достаточно ресурсов для ее эффективного функционирования.

Принцип гуманизма предполагает последовательное уменьшение социального зла. Проще всего избавиться от преступности, уничтожив всех людей. Эта крайность показывает, что борьба с преступностью – не самоцель, и далеко не все средства здесь хороши.

В погоне за быстрыми результатами легко с рельсов разрушения преступности перескочить на рельсы трансформации зла. И тогда сам процесс борьбы с криминальным феноменом может оказаться более общественно опасным, чем преступность.

Эффективные меры требуют материальных затрат, политической воли, социальной поддержки. Если государственным деятелям удастся сформировать эти предпосылки, положительные результаты в борьбе с воинской преступностью станут реальными.