1.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУБЪЕКТИВНОГО ПРАВА

Понятие субъективного права — первое основное понятие, с которым сталкивается юрист. Это понятие довольно трудно определить и описать в деталях.

Как уже неоднократно говорилось, право в том виде, в каком мы его до этого момента излагали, — а именно, объективное право — выступает как совокупность норм, наделяющих индивидов теми или иными правами и прерогативами, одновременно налагая на них определенные обязанности. В соответствии с французским правом, если какая-либо юридическая норма предоставляет индивиду одно из прав, связанных с совершением действий в отношении других индивидов, считается, что за данным индивидом признается "право". Так, например, владелец квартиры имеет право продать ее любому лицу по своему выбору, должным образом отработавший положенное время служащий имеет право на получение зарплаты, лицо, пострадавшее от несчастного случая, имеет право требовать от виновника несчастного случая возмещения ущерба с выплатой процентов и т.д. Здесь речь идет уже не об объективном праве, поскольку в данном случае мы имеем дело с индивидуальными ситуациями. Следовательно, право рассматривается здесь в рамках конкретных частных ситуаций, то есть понимается в субъективном смысле. Такое право и называют субъективным.

Итак, следует иметь в виду, что во французской юридической терминологии слово "право" используется в нескольких значениях, двумя важнейшими из которых являются понятия объективного права, объясненного нами выше, и субъективного права, рассматриваемого как право на совершение действия, предоставляемое индивиду в отношении других индивидов на основании юридической нормы. Авторы ряда работ начального или вводного характера стремятся на первых же страницах одновременно дать определения обоих этих понятий термина "право". Польза от этого сомнительна хотя бы потому, что поспешное сопоставление столь отличных друг от друга значений термина "право" неизбежно порождает путаницу в восприятии этих понятий неспециалистами или начинающими юристами. Итак, существует, во-первых, собственно "право", являющееся объективным правом и представляющее собой совокупность правил нормативного характера, определяемых и гарантируемых политической властью в обществе; во-вторых, существует другое понятие, имеющее совершенно иное значение, но также выражающееся термином "право" и понимающееся как субъективное право, являющееся по существу простым элементом юридической техники объективного права — элементом, отсутствующим во многих правовых системах. Так, право в его субъективном значении — понятие, с трудом воспринимающееся британцем, мусульманином, японцем или китайцем.

Последнее замечание при ближайшем рассмотрении не столь удивительно, каким кажется на первый взгляд, поскольку даже для француза понятие субъективного права не всегда ясно. Это понятие не только представляет сложности для его определения, но и является предметом дискуссий, иногда подвергается критике вплоть до призывов к отказу от него.

Представляется однако, что понятие субъективного права — это важнейший и необходимый элемент юридической техники, являющийся, впрочем, таковым в любой юридической системе. Задача заключается в установлении того, чем является или чем может являться субъективное право, в определении его сущности и его пределов.

Субъективное право есть признаваемая за индивидом или за группой индивидов способность иметь в своем распоряжении, используя сообразно своим намерениям с целью получения преимуществ, материальные средства политической власти, характеризующие право и составляющие его основание.

Например, я одолжил своему другу Тибо сумму в 10.000 франков. Однако, некоторое время спустя моя просьба о возвращении долга натолкнулась на отказ: ссылаясь на проблемы с работой, на экономические трудности и т.д., Тибо отказался вернуть деньги. В этих условиях я обладаю субъективным правом в отношении Тибо: имея в руках подписанное дебитором признание долга, опираясь на статью 1134 Гражданского кодекса, фиксирующую обязанность по возвращению задолженных сумм, я располагаю известными прерогативами в отношении Тибо. Я имею право обратиться в суд, который предпишет Тибо вернуть долг, вынудит его сделать это, при необходимости, путем конфискации его автомобиля; другого движимого имущества, может быть, даже с использованием силы, с помощью полиции. Вооруженный моим субъективным правом, я имею все основания быть жестким и неуступчивым. Даже судья не может давать какие-либо оценки этому моему праву, будучи лишь обязанным защищать мое право и обеспечивать его удовлетворение. Судебный исполнитель распорядится о продаже автомобиля или другого движимого имущества моего дебитора, и за счет полученных таким образом средств мне будет возмещена одолженная мною денежная сумма. Итак, с помощью судьи и публичной власти я заставлю Тибо соблюдать право.

Разве я неправ, действуя так? С моей точки зрения я, конечно, прав, поскольку как юрист знаю, что правовые нормы создаются для того, чтобы их соблюдали; в противном случае не стоило бы и заботиться об их выработке. Я одолжил Тибо некоторую сумму денег: он должен вернуть ее, причем по первому же моему требованию. Жестко, но вполне логично.

С другой стороны, может быть, я неправ с точки зрения Тибо? В конце концов, возможно, что финансовые дела у меня шли хорошо, я не испытывал срочной потребности в вышеупомянутой сумме денег, вследствие чего вполне мог подождать до тех пор, пока Тибо не решит свои финансовые проблемы. Возможно, Тибо действительно находился в очень трудном финансовом положении, например, из-за болезни жены или ребенка, из-за потери или угрозы потери работы, ощущая себя психологически на краю пропасти и ожидая от меня снисходительности и великодушия. Учитывая это, не представляет ли жесткая логика субъективного права опасности превышения некоторых разумных пределов в осуществлении признаваемых таким образом за индивидумами прав и правоспособностей? Не возникает ли при этом угроза взрыва социальных связей как следствие воцарения безбрежного эгоизма?

В этом и состоит проблема субъективного права, выливающаяся иногда в тяжелые драмы, о которых нам сообщают газеты. Неуступчивый кредитор требует от торговца или мелкого предпринимателя немедленной выплаты крупного долга или настаивает на объявлении должника банкротом — и последний кончает жизнь самоубийством. Компания EDF отключает электричество в доме, жильцы которого из-за бедности не могут оплатить используемую ими электроэнергию, а теперь вынуждены освещать квартиры с помощью свечей — и в доме возникает разрушительный пожар, вызванный простой неловкостью ребенка. О каких бы группах или категориях населения ни шла речь, далеко не для всех жизнь бывает легкой.