§ 2. Характер причинной связи

1. Постановка вопроса. Для признания наличия причинной связи нужно обязательно установить, что деяние человека было одним из (необходимых условий наступления вредного последствия. Однако этого недостаточно для решения «опроса о привлечении к уголовной ответственности, так как причинная связь как элемент состава преступления должна обладать и дополнительными юридическими признаками.

Ограничиться понятием необходимого условия — значит по существу признать, что любое действие или бездействие лица, находящееся їв самой отдаленной и незначительной связи с наступившими вредными последствиями, может служить основанием для привлечения к уголовной ответственности. Такой вывод и вытекает из буржуазной теории «oonditio sine qua non», иначе именуемой «теорией эквивалентности»2, которая считает все причины события равноценными, а признак необходимого условия — достаточным объективным основанием для ответственности. В практическом применении эта теория ведет к расширению границ уголовной ответственности, к судейскому произволу3.

1  «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1959 г. № 3, стр. 41.

2  Подробную критику   этой теории см. в книге   Т. В.    Церетели, Причинная связь в уголовном праве, стр. 36—50.

3  Например, по  английскому праву всякое противоправное действие, находившееся в причинной    связи с наступившей   смертью, рассматривается как убийство даже в тех случаях, когда оно «не представлялось чреватым    какой   бы    то    ни   было    опасностью» (К. Кении, Основы уголовного права, М., 1949, стр. 128). Эта же

теория эквивалентности применительно к убийству нашла законодательное закрепление в уголовном кодексе Канады (Snow's Criminal Code of Canada, Toronto, 1939, § 256, 257, 258).

197

>>>198>>>

Для советского уголовного права подобная тачка зрения неприемлема. Основываясь на принципах социалистической законности, оно должно устанавливать твердые и определенные границы уголовной ответственности за совершенные деяния и наступившие вредные последствия.

Проблема состоит в том, чтобы найти правильный критерий разграничения причинных связей, которые следует считать достаточными для уголовной ответственности, и таких связей, которые являются слишком отдаленными, несущественными или по иным основаниям должны быть призваны для уголовной ответственности недостаточными.

Буржуазные теоретики пытались по-разному разрешить эту проблему. Н. Д. Сергеевский в свое время, например, подробно рассматривал двенадцать основных концепций причинности, изложенных лишь в «новейшей литературе» (с 1836 по 1880 г.), перечисляя, кроме того, целый ряд второстепенных, а также более ранних точек зрения1. Несмотря на обилие этих концепций, ни одна из них не являлась действительно научной. Эклектически заимствующие свое философское обоснование у различных 'идеалистических или вульгарно-материалистических направлений, буржуазные теории причинной связи затушевывают классовую сущность буржуазного суда и в различных социально-исторических условиях по-разному отражают и обосновывают его деятельность, направленную на защиту интересов эксплуататорских классов2.

В современном англо-американском праве наибольшим распространением пользуется концепция «ближайшей причины», которую вряд ли вообще можно назвать научной теорией, так как она не дает никакого принципиального решения. Ее суть состоит в том, что уголовное право должно учитывать лишь ближайшие последствии совершенного лицом действия. Однако какие же последствия являются ближайшими, а какие — отдаленными? «Очень трудно или, может быть, вовсе

1  См. Н. Д. Сергеевский,    О значении причинной   связи в уголовном прг.ве, ч. 2,  Ярославль,   1880.

2  Подробную  критику   буржуазных  теорий   причинности   см.   в работе Т. В. Церетели,    Причинная    связь в уголовном    праве, стр. 29—78.

198

>>>199>>>

невозможно дать какой-либо общий «и краткий ответ на этот вопрос, который «е должен быть настолько неопределенным, чтобы стать практически бесполезным»,— пишет Терри1. Продолжая эту мысль, Кении утверждает, что «просто существует известный предел, за которым право отказывается следить за цепью причинности... В этих случаях ...невозможно сформулировать общее правило, устанавливающее такой предел»2.

Единственным критерием для разграничения ближайших и отдаленных причин остается, по мнению ряда буржуазных теоретиков, «здравый смысл», обыденные представления «среднего человека» буржуазного общества, усмотрение суда3. Естественно, что подобная концепция причинной связи вполне иригодна для обоснования любого решения и приговора, соответствующего классовым интересам буржуазии.

Характерным примером того, каким «гибким» толкованиям подвергается концепция «ближайшей причины», когда это необходимо в классовых интересах буржуазии, служит процесс над руководителями американской компартии в 1949 году.

Одним из важнейших аргументов защиты на этом процессе была ссылка на неконституционность закона Смита, нарушающего свободу слова граждан США. В связи с этим разгорелись прения о толковании и применении определения Верховного суда США от 1919 года, в .котором говорилось, что только «наличие прямой и непосредственной угрозы для безопасности страны» позволяет правительству отменять гарантии свободы слова. Защита основательно доказывала, что марксистское учение не создает никакой «прямой и непосредственной угрозы», и ссылалась при этом, в частности, на разъяснение, данное Верховным судам США в 1941 году, в котором говорилось, что «весьма вредные последствия должны носить очень серьезный характер, а бли-

Н. Terry, The first principles of law, Tokio, 1929, p. 229.

2  К. Кении, Основы уголовного права, стр. 139.

3  По  мнению Prosser'a «практическая    жизнь... учит нас тому, что причина должна рассматриваться в обыденном смысле, и окончательное решение часто выносится применительно к общественному мнению, которое не характеризуется какими-либо определенными принципами» (H. Hart and A. H on ore, Causation in the law, Oxford, 1959, p. 25).

199

>>>200>>>

зость опасности должна быть очень велика, для того чтобы высказывания карались как преступления»1.

«Обвинение,— писал Дж. Марион,— не располагало ни одним свидетельским показанием, которое помогало бы обойти это решение Верховного суда, ни одной уликой, которая позволила бы говорить «о близкой угрозе»/ или «непосредственной опасности» со стороны коммунистической партии. Прокурору остался лишь один аргумент, а именно, что времена уже не те, что все в мире изменилось и перед лицом «холодной войны» теория «прямой и непосредственной угрозы» стала роскошью, которой мы не можем себе позволить»2. Как известно, суд согласился с доводами обвинения.

Более   тонкой и внешне    более   научной    является «адэмватная теория», согласно которой  действие   лица влечет уголовную ответственность за наступившие последствия   лишь в. том   случае, если   оно   явилось   его типичной причиной3.

Эта теория исходит из идеалистических представле-ний о типичности как привычном, известном из опыта повторении явлений, определенной уверенности в их наступлении. К ней полностью приложимы слова В. И. Ленина, который, приводя определение Авенариусом необходимости как степени вероятности ожидания последствий, указывает: «Это вполне определенный субъективизм в вопросе о причинности»4.

Исходя из субъективного понимания типичного, различные представители адэкватной теории по-разному решают вопрос о том, чей опыт кладется в основу признания данной причинной сівязи типичной или нетипичной. Здесь фигурируют и мнение суда (Рюмелин), и опыт «среднего человека» (Яблочков), и «опытнейшего и рассудительнейшего из людей» (Трегер), и, нако-

1  См.    Джордж    Марион,     Судилище     на     Фоли-Сквер, стр. 140.

2  Т а м   же,  стр.   141.

3  Так, Мейн    пишет,   что   вредное   последствие   может   быть инкриминировано лицу только в том случае, если «можно показать, что оно является таким последствием, которое в обычном порядке вещей вытекало бы  из действий лица, или,  в случаях нарушения контракта,  появление  которого ожидалось   бы обеими   сторонами» (цит. по книге Н. Terry, The first principles of law, p. 229).

4  В. И. Ленин, Соч., т. 14, стр. 145.

200

>>>201>>>

нец, мнение самого обвиняемого. Нередко эти критерии соединяются в сложных и весьма туманных формулах. Так, например, Терри считает, что «лицо является ответственным за такие последствия своих действий, какие оно считает или должно считать вероятными результатами своих действий; однако презюмируется, что каждому лицу известны виды последствий, которые обычно, при обыкновенном положении вещей, следуют за такими действиями, как те, которые совершило это лицо; в некоторых же случаях знание такого лица о вероятных последствиях может подразумеваться, хотя в действительности оно и отсутствует»1.

Нетрудно видеть, что столь неопределенная формула предоставляет буржуазному суду самые широкие возможности для произвольных решений. Характерной чертой как теории ближайшей причины, так и адэкват-ной теории является то, что оценка причинной связи с точки зрения ее достаточности или недостаточности для уголовной ответственности полностью основана на судейском усмотрении. Это вполне соответствует реакционным устремлениям империалистической буржуазии.

Для советской науки уголовного праіва неприемлемость буржуазных теорий причинной связи является бесспорной. Советские юристы единодушны во мнении, что ограничение круга причинных связей, достаточных для уголовной ответственности, является необходимым. При этом критерий разграничения связей, достаточных и недостаточных для уголовной ответственности, должен носять сугубо объективный характер.

Вместе с тем в советской уголовноправовой науке еще не сложилось единого мнения по поводу содержания указанного критерия. Не считая целесообразным рассматривать здесь различные точки зрения советских юристов2, мы остановимся лишь на наиболее распрост-

1  Н. Terry, The first principles of law, p. 234.

2  Главные точки зрения по вопросам причинности, отличающиеся от концепции необходимого и случайного причинения, представлены  в  работах:   Т.   В.  Церетели,  Причинная  связь  в  уголовном праве;  A. H. T p а й н и н, Состав преступления по советскому уголовному праву; Т. Л. Сергеева, Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. Критику позиций А. Н. Трайнина и Т. Л. Сергеевой см. в указанной работе Т. В. Церетели, стр. 99 и ел.

201

>>>202>>>

раненной концепции, выдвигающей в качестве указанного критерия различие между необходимостью ислучайностью.

2. Необходимая и случайная причинная   связь. Еще

в 1939 году в учебнике уголовного права была высказана мысль о том, что при решении вопроса об ответственности за наступившие последствия следует исходить из/ различия между необходимой и случайной причинными связями1. Наиболее полное развитие эта точка зрения получила в работе А. А. Пионтковского «Проблема причинной связи в праве»2 и в последующих изданиях учебника. Ее основное содержание состоит в том, что «для уголовного права имеют значение лишь причинно-необходимые связи»3, за объективно случайные последствия своих действий «лицо ни при каких условиях не может нести уголовной ответственности»4.

Эта концепция сыграла известную положительную роль в науке советского уголовного права, так как она по существу явилась первой попыткой решить проблему причинности в праве с позиций диалектического материализма. Сторонники указанной концепции решительно отвергают буржуазные теории причинной связи и исходят в целом из понимания причинности как объективно существующей связи, познаваемой человеком5.

С нашей точки зрения, указанная теория содержит определенное рациональное зерно, однако ее общее решение и практические выводы все же не могут быть признаны правильными.

Рациональная идея теории необходимого и случайного причинения состоит в том, что в основу решения проблемы причинности кладется философское понятие необходимости, закономерности. А. А. Пионтковский правильно писал: «Мы должны наше понятие о необхо-

1  См. «Уголовное    право, часть    общая»,    учебник    коллектива авторов ВИЮН, М., 1939.

2  См. «Ученые записки ВИЮН и ВЮА», М., 1949, стр.  70—93.

3  «Уголовное право, общая часть», М., 1948, стр. 303.

4  Т а м   же.

5  Помимо    А. А. Пионтковского, указанную    концепцию разделяют:   М.  Д..  Ш a p г о p о д с к и и,  Причинная  связь  в  уголовном праве, «Ученые    записки ВИЮН»,    вып. X, М., 1947, стр. 176—203, и другие работы; М. И. Ковалев и П. Т. Васьков, Причинная связь в уголовном праве, М., 1958, и другие авторы.

202

>>>203>>>

димости пронести во все области науки, и нет никаких оснований отказываться от него в области права и принимать здесь за основу нашей работы механистическое понятие о необходимости, не знающее объективной случайности»1.

К сожалению, впоследствии эта исходная позиция не нашла правильного воплощения применительно к проблеме причинности. Главная ошибка сторонников рассматриваемой концепции состоит именно в механистическом» разрыве и противопоставлении случайности и необходимости.

Согласно положениям марксистской философии случайность и необходимость находятся в диалектическом единстве. «Необходимость, —указывал В. И. Ленин,— «общее бытия» (всеобщее в бытии)...»2. Всякое общее проявляется, однако, не непосредственно, а лишь в форме конкретных событий, каждое из которых имеет индивидуальный характер, случайные черты. Случайность выступает как форма дополнения и проявления необходимости. Ф. Энгельс писал: «То, что утверждается как необходимое, слагается из чистых случайностей, а то, что считается случайным, представляет собой форму, за которой скрывается необходимость»3.

Для понятия причинной связи эти положения означают, что когда речь идет о связи двух или нескольких конкретных явлений, то ее нельзя рассматривать либо как только необходимую, либо как только случайную. В каждой конкретной причинной связи проявляются как общие закономерности развития природы и общества, так и разнообразные случайности. Сама конкретная причинная связь между двумя или несколькими событиями есть случайность, в которой нашли свое проявление необходимые процессы развития природы и общества.

Поясним сказанное на примере рассматривавшегося выше дела К. и Г., которые перевозили пассажиров через реку Березину.

1  А. А. Пионтковский,   Проблема причинной связи в праве, стр. 84.

2  В. И. Ленин, Философские тетради, -стр. 248.

3  Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии, Госполитиздат, 1948, стр. 38.

203

>>>204>>>

В этом деле нашла свое проявление общая закономерность, состоящая в том, что перевозка людей на необорудованных для этой цели лодках чревата серьезной опасностью и в известном числе случаев ведет к катастрофе. То обстоятельство, что данный случай произошел на реке Березине, а не на Волге, и что погибли данные конкретные люди, а не другие, является ' случайностью. В целом рассматриваемое событие, таким образом, одновременно и случайно, и закономерно.

Если обстоятельства происходившего случая рассмотреть более детально, то мы снова увидим, что необходимость и случайность находятся в диалектическом единстве.

Как конкретно произошла катастрофа? К- и Г. посадили пассажиров в необорудованную лодку и выехали на бурную реку. Это создало реальную возможность катастрофы. Для того, чтобы она фактически произошла, было достаточно какой-либо случайности. И такая случайность — сильный и неожиданный порыв ветра — появилась. Лодка перевернулась, люди погибли. . Является ли причинная связь между действиями К. и Г. ,и гибелью пассажиров необходимой или она случайна? И то, и другое одновременно. В рассмотренном событии проявилась закономерность, ибо перевоз людей при таких условиях опасен и чреват катастрофой; вместе с тем, эта закономерность проявилась посредством случайности (порыв ветра), которой могло и не быть. Дальнейшее развитие причинной связи, когда лодка перевернулась, представляет собой также закономерный процесс в его случайном проявлении.

Возникает вопрос, можно ли искусственно разделить в конкретном уголовном деле случайные и необходимые причинные связи в отношении одних и тех же явлений и, более того, делать выводы, что необходимая причинная связь влечет ответственность, а объективно случайная — не влечет?

Нам кажется, что подобное решение вопроса выражало бы тот механистический разрыв необходимости и случайности, о котором Ф. Энгельс писал: «Обычный здравый человеческий смысл, а с ним и большинство естествоиспытателей, рассматривает необходимость и случайность как определения, раз навсегда исключающие друг друга... А затем объявляют необходимое един-

204

>>>205>>>

ственно достойным научного интереса, а случайное — безразличным для науки»1.

Такое искусственное разделение в одном уголовном деле случайности и 'необходимости «е только методологически неправильно, но и практически невозможно. Не удивительно, что сторонникам рассматриваемой теории так и не удалось предложить практически приемлемых критериев для разграничения «причинно-необходимых» и «причинно-случайных» связей. Ведь нельзя, в самом деле, считать, что такой критерий содержится в рекомендации решать этот вопрос «лишь на основе внимательного рассмотрения всей конкретной обстановки, в которой были совершены указанные действия»2, или «внимательно изучив все обстоятельства дела, правильно установив характер процесса развития причинной связи, уяснив закономерности, присущие этому процессу»3.

Недостатки указанной теории привели к тому, что за последние годы она подвергается основательной критике со стороны «ряда советских юристов, а также криминалистов зарубежных социалистических государств4.

Правильно определив исходную позицию — использование философского понятия закономерности, (необходимости, сторонники рассматриваемой теории неверно пытались разграничить случайность и необходимость в одной и'той же плоскости — в плоскости единичного явления.' Между тем эти понятия потому и находятся в диалектическом сочетании, что они лежат в несколько различных плоскостях — в плане соотношения единичного и общего5.

Если с этой точки зрения подойти к проблеме причинности, то следует сделать вывод, что суд, рассматри-

1  Ф. Энгельс, Диалектика  природы, стр.   172.

2  «Советское уголовное право, часть общая», М.,  1959, стр. 134.

3  М. И. Ковалев,   П. Т. В а с ь к о в, Причинная связь в уголовном праве, стр. 62.

* См. Т. В. Церетели, Причинная связь в уголовном праве; A. H. T p а й н и н, Состав преступления по советскому уголовному праву; О. С. Иоффе, Ответственность по советскому праву; П. Г. Семенов, Проблема причинной связи в советском праве, «Ученые записки ВИЮН», вып. 8,М..І1958; И. P е н н е бе p г, Объективная сторона преступления; Fr. Polacek, Skutkova podstata trestneho cinu, s. 143, и др.

6 См. В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 329.

205

>>>206>>>

вающий конкретные уголовные дела, непосредственно имеет дело со случайными явлениями, в которых проявляются общие закономерности, оцениваемые законодателем при построении уголовноправовой нормы.

З.^1ричинная связь как элемент состава преступле-ния-^Вопрос о том, какая причинная связь достаточна, а какая — недостаточна для уголовной ответственности, решает в первую очередь не суд, а законодатель^ нашей литературе высказывалось мнение, что проблема причинности не может быть решена в законодательном порядке1. Это не так. Дело не только в том, что вполне могут быть сформулировали конкретные нормы- общей части по этому вопросу2. Дело в том, что проблема причинности решается практически при выработке каждой из норм особенной части уголовного законодательства.

Выше уже указывалось, что при создании уголовно-правовой нормы законодатель анализирует объективные закономерности общественных явлений. Скажем, при установлении уголовной ответственности за нарушение правил вождения автотранспорта учитывается, что эти нарушения влекут в известном числе случаев человеческие жертвы и другие тяжкие, последствия. Создавая соответствующую уголовноправовую норму, законодатель оценивает не только характер общественно опасных действий и наступающих последствий, но и характер причинной связи между теми и другими, имея в виду, например, что в качестве посредствующих звеньев в этой причинной свіяз'и могут выступать неосторожные постуїпии потерпевшего, механическое действие транспортных средств и т. д.

Отсюда следует, что в конкретном уголовном деле причинная 'связь, как и другие элементы состава преступления, не может быть любой; она должна быть проявлением той объективной закономерности, которая лежала в основе построения соответствующей нормы. Однако судебно^прокуророкие органы должны устанавливать это соответствие не непосредственно, путем теоретических изысканий или изучения статистических данных, а только на основе закона, путем уяснения его

1  См. М. Д. Шаргородсиий, Уголовный закон, М., 1948, стр. 58.

2  Например, Уголовный кодекс Народной Республики Албании 1S52  года содержит специальную статью,  посвященную  причинной связи (ст. 4).

206

>>>207>>>

смысла, посредством анализа признаков состава преступлен и жЛіх задача заключается в том, чтобы установить, что имевшая место в конкретном уголовном деіе причинная связь соответствует требованиям, гаредъяв-лявмым к, причинной авязи данной нормой уголовного за ион a. f

/Ічаким же конкретным требованиям должна удовлетворять причинная связь, как элемент состава преступления?

Очевидно, здесь могут быть выдвинуты две группы требований. Первая — это те требования, которые являются общими для всех составов преступлений, и вторая — специфические требования применительно к отдельным составам преступлений.

Общие требования по существу уже вытекают из Предыдущего изложения. Они касаются трех моментов: 1) характера действия, служащего причиной; 2) характера последствия; 3) степени протяженности связи между действиями и последствием//^

./Действие, которое служит (причиной наступившего результата, должно быть объективно опасным ІБ момент его совершения для охраняемого законом объекта. Если оно не соответствует этому требованию, то и причинная связь между ним и наступившим результатом не может рассматриваться как элемент состава преступления./

Так, К-, заметив лежавшего на тротуаре в состоянии сильного опьянения Б., поднял его с земли, поставил на ноли, встряхнул, чтобы [привести в чувство, и потом отошел. После ухода К. Б. пошатнулся, сделал несколько шагов по направлению к мостовой и упал под проходивший мимо автобус, который его раздавил. Действия К. находились в причинной связи с гибелью Б., однако эта причинная связь не может быть признана элементам состава преступления, так как действия К не представляли общественной опасности; его ответственность за наступившие последствия исключается1. /Последствия, наступившие в результате совершения общественно опасного действия, должны быть однородными по своему характеру с той опасностью, которой было чревато совершенное действие, являться

1 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР за 1938 г. и первое полугодие 1939 г.», М., 1940, стр. 104.

207

>>>208>>>

ущербам тому объекту, для которого оно представляло угрозу. При отсутствии этого признака связь между действием и 'наступившим »радам таїкже не может рассматриваться как элемент данного преступлениях

Дорожный мастер В. .незаконно послал обходчика М. в путевую бригаду в 'Неурочное время, «зрушив режим его работы. Эти действия В. являются неправомерными, и при известных условиях их можно рассматривать как представлявшие опасность с точки зрения нарушения законных интересов М. в области трудовых отношений. Случилось, однако, так, что М. по дороге в бригаду пошел по железнодорожной колее, не заметил появившегося сзади поезда и был им задавлен1.

Можно ли привлекать В. ж ответственности за смерть М.? Разумеется, нет. Хотя его распоряжение находилось в связи с происшедшими событиями, однако характер наступившего последствия совершенно не соответствует характеру опасности действий В., и эта связь также He-может быть признана элементом состава преступления,

Из сказанного следует, ^о причинная связь как элемент состава преступления — это связь между таким действием, котор'Ое в момент его совершения представляло опасность для охраняемого данным законам объекта, и такими последствиями, которые явились реализацией этой опасности. Отсюда нетрудно сделать выводы и о допустимой степени отдаленности действия от последствия, т. е. о степени протяженности та(кой причинной связи, которая может быть признана элемен-

._   тоїуцсостава преступления. / хТІриІчишная связь может  t

быть признана   элементом

Состава /преступления лишь в том случае, если она развивалась в следующих пределах: от создания реальной возм'ожности ^аступления вреда до ее претворения в дей-ствительностьТІЦействие или бездействие, rfe создающее реальной возможности наступления вредных последствий, находится в слишком отдаленной связи с результатом и не может влечь уголовную ответственность. При этом реальная возможность может превратиться в действительность и в результате воздействия объективных случайностей (как внутренних, так и внешних).

1 «Судебная практика    Верховного Суда СССР»    1949 г. № 5, стр. 39.

208

>>>209>>>

Такую точку зрения .в последнее время разделяет ряд советских юристов1. Так, П. С. Семенов справедливо указывает, что ответственность за наступившие последствия обоснована в том случае, когда созданная обвиняемым ситуация «заключает в себе непосредственную угрозу, реальную возможность наступления общественно вредного результата (наряду с другими, столь же реально возможными), который в действительности и наступил. Потому-то, собственно, обществом... порицается (в уголовном порядке) уже одно создание такой угрозы»2.

С рассматриваемой позиции можно правильно разрешить ряд спорных случаев. В литературе широко распространен уже приведенный нами выше пример: Сидоров наносит рану Алексееву, а тот погибает во время пожара в больнице, где он лечился в связи с нанесенным ранением. Несет ли Сидоров ответственность за смерть Алексеева?

Для сторонников теории необходимых и случайных связей этот пример представляет непреодолимую трудность. Так как «и у кого не вызывает сомнений, что Сидоров должен нести ответственность за смерть Алексеева, если он знал о предстоящем поджоге больницы, и не должен, если не знал, то получается, что вся концепция разграничения необходимых и случайных связей ставится в прямую зависимость от субъективной стороны преступления, как бы ни старались доказать обратное ее сторонники.

При травильном анализе этого примера о« не представляет трудности. Причинная связь действий Сидорова со смертью Алексеева в этом примере имеется при всех вариантах. Однако она может рассматриваться как элемент состава преступления лишь в том случае, если действия Сидорова объективно создали реальную возможность смерти Алексеева во время пожара. Этот случай, очевидно, имеет место лишь при условии, что

1  Положение о том, что только действие,  представляющее общественную    опасность в момент    его    совершения,    может    быть признано  элементом    состава    преступления,   убедительно  доказывается Т.  В. Церетели в работе    «Причинная    связь в уголовном праве», стр. 131 и ел.

2  П.   С.   Семенов,   Проблема   причинной связи   в  советском праве, стр. 265—266.    Близкой    является   позиция О. С. Иоффе, Ответственность по советскому гражданскому праву, стр. 223—233.

14. в. Н, Кудрявцев                                                                          209

>>>210>>>

уже в момент нанесения ранения Алексееву поджог больницы был предрешен. При этом для характеристики причинной связи не имеет никакого значения, знал ли Сидоров о предстоящем поджоге или не знал: и в том, и в другом случае он создал реальную угрозу жизни Алексеева. Вопрос о знании со стороны Сидорова о поджоге — это вопрос субъективной стороны его преступления.

Напротив, если в момент нанесения легкого ранения Алексееву никакой опасности пожара не существовало, то Сидоров не может нести ответственность за смерть Алексеева уже по объективным основаниям, если бы даже такой пожар и произошел: его действия в момент их совершения не представляли для жизни Алексеева никакой реальной опасности.

Таковы общие требования, предъявляемые к причинной связи как элементу состава преступления. Однако и этих требований не всегда достаточно. Как известно, конкретное содержание элементов составов разных преступлений различно. Например, действие, входящее в состав кражи, отличается от действия при изнасиловании. Не составляет исключения в этом отношении и причинная связь.

В нашей литературе обычно высказывается мысль о единстве решения проблемы причинности не только в уголовном праве, но и во всех отраслях права1. Это верно с точки зрения общих принципов данной проблемы. Однако необходимо обратить внимание и на разновидности причинной связи в различных составах преступлений, не говоря уже о возможности неодинакового решения этого вопроса в разных исторических условиях.

Юридическое значение действия, отдаленно связан-'ного с вредным результатом, не может быть одним и тем же независимо от вида деяния, от характера результата, а также от исторических условий, в которых создается данная уголовноправовая норма. При бурном развитии техники и расширении границ человеческого предвидения некоторые более отдаленные от результата деяния могут приобрести общественную опасность,

1 См. М. Д. Шаргородский, Некоторые вопросы причинной связи в теории права, «Советское государство и право» 1956 г. № 7, стр. 38

210

>>>211>>>

а лица, их совершившие,— подлежат наказанию, и, наоборот, более близкие к наступлению вреда действия человека подчас утрачивают общественную опасность, потому что выработаны новые совершенные методы обеспечения безопасности. Учесть эти изменения может только разработанная и периодически изменяемая система технических и правовых норм, запрещающая совершение юдн'их деяний и разрешающая при определенных условиях совершение других. При этом меняется и характер связи между действием и последствием, признаваемой законодателем достаточной для уголовной ответственности.

Различие между отдельными разновидностями причинных связей в разных составах преступлений идет по двум линиям: по степени отдаленности действия от последствия («протяженность» причинной связи) и по характеру «привходящих сил», т. е. тех относительно самостоятельных'событий, поступков других лиц и действий естественных сил природы, которые присоединяются к поступкам обвиняемого, вклиниваются в развитие причинной йвязи.

Известно, что всякая причинная связь развивается во времени; и в уголовном деле нетрудно установить ту или иную временную последовательность событий. Промежуток времени между причиной (деяние обвиняемого) и следствием (преступный результат) может быть различным, но он не имеет существенного уголов-ноправового значения. В частности, большая или меньшая длительность (причинной связи во времени не влияет на решение вопроса о наличии или отсутствии состава преступления1.

Важное значение имеет не длительность времени, в течение которого развивается причинная связь, а свойства самой причинной связи. В частности, существенно то, из какого количества 'и каких именно этапов или звеньев она состоит.

1 Это обстоятельство не всегда правильно понимается практическими работниками. Существует ошибочная точка зрения, что большой промежуток времени между нанесенным ранением и наступлением смерти якобы исключает ответственность за убийство. Верховный Суд СССР неоднократно указывал на неправильность такого мнения (см., например, «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1958 г. № 2, стр. 20).

211

>>>212>>>

Всякое развитие событий проходит ряд этапов, которые представляют собою качественные изменения, скачки в развитии явления. И в уголовном деле причинная связь может состоять либо из одного звена, либо из ряда звеньев.

Например, состав кражи предполагает непосредственную причинную связь между действием обвиняемого и наступившим результатом; в -ней нет никаких посредствующих звеньев. Другой характер носит связь, предусмотренная ст. 211 УК Узбекской ССР. Пункт «в» этой статьи предусматривает ответственность, в частности, за передачу огнестрельного оружия или боеприпасов несовершеннолетним, «если это повлекло человеческие жертвы или иные тяжкие последствия». Здесь прямо предполагается наличие нескольких звеньев: обвиняемый создает возможность использования огнестрельного оружия, а несовершеннолетний непосредственно его применяет и причиняет смерть. //"Для того чтобы в конкретном уголовном деле при-•чинная связь между действием или бездействием обвиняемого и наступившими преступными последствиями была признана элементом состава преступления, она не только должна удовлетворять указанным выше общим требованиям, но и, кроме того? состоять из таких «звеньев» и включать только такие «привходящие силы», которые соответствуют смыслу данной уголовно-правовой нормы и, следовательно, являются в данном случае конкретным выражением той общей закономерности, которая лежала в основе создания этой ІнормьІ, учитывалась законодателем при установлении уголовной ответственности за данное преступление1./^

Рассмотрим этот вопрос подробнее.         ^