I.2. Система римского права

(I.2.1) Понятие права.

Обозначению общего понятия права— во всем множестве предполагаемых оттенков и соотношений —служило латинское слово jus, имеющее древнейшее, еще индоарийское происхож­дение. В исходном, филологическом значении этого слова (посредством чего выражается и общее духовное представление национальной культу­ры о той или иной категории) отсутствует какое-либо сопряжение с пред­ставлением о справедливом, подобно тому как в аналогичное русское слово «право» имманентно вошло понятие «правоты», «правды». Изна­чальное представление о праве в римском юридическом обиходе было лишено оттенка морального долженствования, право полагается только как надындивидуальная данность — и это воплотилось во всей системе категорий, связываемых с общим понятием права.

Понятие права, jus, имело чисто социальную наполненность. В этом отношении римляне противопоставляли fas как установление божественного происхождения и jus как установление человеческого общежития. Первое представляет собой род священного, единожды и навсегда в неизменном виде установленного права, переданного людям в виде об­щих заветов для неукоснительного следования, не подверженного сомне­нию и лукавому истолкованию, гарантированного Божественным возмез­дием; благодетельность предначертаний и требований fas следует из презумпции его неумолимой гуманности. Fas определяет собою как бы внешние рамки существования общины (святость гостеприимства, соблю­дение междуобщинных и международных договоров, статус главы рода или общины), и санкцией за его нарушения следует изгнание из общины или «предание воле богов». Jus — это внутреннее право общины, форми­руется оно общественным согласием без всякого участия высших сил, и его обязательность основывается либо на целесообразности следования предписанному, либо на властной принудительности. Fas lex divina, jus lex humana est.

Этимология слова jus, которая бы позволила точнее характеризо­вать понятие о праве, краеугольное для римской юридической культуры, не ясна. Ближайшие сопоставления, которые принято делать, сводятся к аналогиям c jussum (приказ, повеление) и с именем верховного божества римского языческого пантеона Jupiter; и в первом и во втором случае един­ственной характеристикой исходного понятия о праве становится власт­ная обязательность, опирающаяся на подчинение силе.

Понятие права в римской юридической культуре имело много разных сопряжений. Правом могли обозначаться правила общежития в отличие от нравов и обычаев. Право могло означать определенное обще­ственное или государственное состояние — в отличие от бесправия. На­конец, право могло сливаться с более общим понятием правопорядка во­обще. Тем же словом могла обозначаться совокупность норм, отличаю­щаяся по своему источнику: право божественное — право человеческое; по своему формальному характеру: право писаное — право неписаное; по историческому значению: право новое — право древнее. Jus обозна­чало и субъективное право: право кого-либо на выражение воли, на заве­щание, на вещь, или даже более узко — на отказ от опекуна. Несмотря на множественность своих значений, для того чтобы быть рассматриваемым в качестве юридического права, т.е. функционирующего в сфере регули­рования юридических отношений, помимо властной принудительности, право должно отвечать некоторым основным критериям.

Право может иметь субъективное происхождение, но не субъек­тивное, чисто индивидуальное содержание. В нем должна присутствовать общечеловеческая целесообразность: «Права установлены не для единой персоны, но для общего значения». Затем, право должно предос­тавлять своего рода меру общественного согласия относительно тех или иных вопросов общежития: «Все право введено соглашением, или уста­новлено необходимостью, или закреплено обычаем». Это, следуя римс­кому классическому юристу Модестину, своего рода общественные ис­точники права, и наличие конкретного происхождения (из определенного и принятого традицией источника) является необходимой чертой для него. Наконец позднейшее историческое воздействие на понимание права ан­тичной философии стоицизма включила в содержание права ценностные представления: «Предписания права суть следующие: честно жить не оскорблять другого, воздавать каждому должное».

Главным критерием собственно юридического права (в отличие от отвлеченных понятий - естественное право, божественное право ку­лачное право и т. п.) является его выраженность в конкретных юридичес­ких нормах, представляющих как форму существования права так и пре­обладающий вид его жизненного применения в юридической практике

(I.2.2) Классификация юридических норм.

Юридическая нор­ма (norma agendi) составляет выражение правовой воли субъекта управомоченного на это всем данным сообществом или народом; поэтому она называлась объективным правом в отличие от индивидуального потен­циального правомочия, или субъективного права. Формирование таких норм сводится обыкновенно к нескольким наиболее общим историчес­ким понятиям или историко-логическим процедурам.

Юридическая норма может быть (1) непосредственно установле­на предписанием источника, имеющего правовую силу - обычая зако­на, судебной практики; такая норма, как правило, определенна и однозначна. Норма может быть (2) установлена путем истолкования общих или конкретных предписаний источника права, причем это истолкование должно подчиняться определенным выработанным правилам. Истолко­вание может быть легальным или доктринальным; первое есть разъясне­ние нормы с помощью конкретных норм, почерпнутых из того же или родственного правового источника — того же закона, того же постанов­ления суда и т.д. Легальное толкование имеет силу, равную собственно истолковываемой норме, поскольку в строгом смысле, при соблюдении полноты и логических правил, не создает ничего нового. Доктринальное истолкование - это разъяснение нормы на основании общего понима­ния слов (тогда оно специально называется грамматическое истолкова­ние) или обстоятельств существования закона (логическое истолкование). Для полного и правильного представления о качестве юридической нор­мы римская правовая культура требовала всеобъемлющего истолкования: «Знать законы — это не придерживаться их слов, но силы и значения». По своим формальным последствиям истолкование могло быть распространительным, когда норма переносилась на такие отношения, которые буквально этим правовым источником не предусматривались, но были бы предусмотрены, если бы правообразователь их коснулся, и ограничитель­ным, когда исполнение некоторых условий предельно сужало действие истолковываемой нормы. Наконец, юридическая норма может быть вы­пилена (3) путем аналогии, т.е. распространения действия родственных норм на основании тождества правовых начал. Не все юридические случаи могли быть предусмотрены конкретными распоряжениями источников права, и если принцип решения таких дел ясен, то ничто не должно останавливать от решения по существу, применяя или аналогию конкрет­ной нормы, или общего предписания права: Ubi eadem legis ratio, ibi eadem legis dispositio.

В отношении качественной классификации юридических норм наиболее важными следует признать следующие: по характеру, по правосодержанию и по объему правового действия.

По характеру юридические нормы могут воплощать строгое право (jus strictum) или справедливое право (jus aequum et bonum). Первые формируются точным предписанием источника права как в отно­шении объема, так и в отношении объекта и обстоятельств юридичес­кого действия, не допускают отклонений при их применении, жестки и неизменны. Вторые формируются указанием источника права на общий принцип юридического решения ситуации, допускают отклонения в за­висимости от обстоятельств, личности участников правонарушения. «Справедливое право» представляет более высокую ступень правотворчества, хотя и значительно осложняющее юридическую практику, тре­бующее более совершенной юриспруденции. Неумолимое применение «строгого права» вызывало в римской правовой культуре осуждение, по­скольку подразумевалось, что нормы права существуют не сами по себе, а для целей человеческого общества. Выражением этого отношения ста­ла поговорка Summum jus summa injuria.

По своему правовому содержанию юридические нормы могут представлять принудительное право (jus cogens) и разрешительное, или дозволительное, право (jus dispositum). Смысл правового предписания римское право усматривало в том, чтобы «повелевать, запрещать, разре­шать, наказывать». Принудительные нормы не допускают свободного усмотрения участников правовых отношений, они требуют только пред­писанного поведения, не могут изменяться по усмотрению участников пра­воотношений. Таковы в большинстве нормы, на которых основываются отношения граждан и государства, а также отдельные институты граж­данской жизни общественной значимости (брак, воспитание детей сле­дование нормам нравственности и т.д.). Принудительные нормы в свою очередь подразделяются на повелительные, или предписующие, которые однозначно указывают на содержание должного правового поведения — например, обязанность воспитывать собственных детей, и на запрети­тельные, которые указывают на осуждаемое правовое поведение (безраз­лично прямым ли нарушением или «всего лишь» в обход закона) и, как правило, подразумевают наказание за эти нарушения — таковы все пред­писания уголовного права. Дозволительные нормы предоставляют учас­тникам правоотношений, подразумевая их равноправными и равнознач­ными, возможность самим определить форму реализации дозволенного правового поведения. Большинство норм, регулирующих отношения по поводу имуществ, сделок и т.п., относятся к диспозитивным. Причем кон­кретный вид самих этих норм и создается, как правило, путем свободно­го исторического выбора гражданского оборота.

По объему правового действия юридические нормы подразделя­ются на право общее (jus generale) и право исключительное, или специ­альное (jus speciale). Общее право выражает общий смысл источника права по поводу регуляции того или иного вопроса правоотношений, эта нор­мы применяются всегда, если нет прямого указания на особенности юри­дической оценки рассматриваемых обстоятельств применительно к тем или другим условиям. Общее право может представать в виде двух кате­горий: права обыкновенного (jus commune), заключающего всеобще при­нятые положения, или права особенного (jus singulare), которым органи­зуются допускаемые общими рамками правовой регуляции отступления или отклонения от однозначных общих принципов. Нормы особенного права формировались отступлениями ввиду какой-либо общественной пользы, в их основе предполагалась справедливость, которой нужно ру­ководствоваться. В силу такого характера особенные нормы могут дей­ствовать только в пределах первоначально отрегулированного с их помо­щью отношения, они ни в коем случае не могут становиться источником аналогии права, подлежат только ограниченному истолкованию. Особен­ные нормы выражают, как правило, некоторую юридическую льготу (на­пример, для женщин извинительным подразумевалось незнание законов) или же пережитки старых юридических конструкций. Право исключитель­ное представляло изъятие из действия общих законов, установленное в порядке привилегии и строго индивидуально (правовые привилегии лицу, не переходящие по наследству; особый статус имущества или иной соб­ственности; привилегии по правооснованию, например, первого креди­тора на первоочередность в удовлетворении долга). Привилегии, как и нормы особенного права, не могут быть объектом аналогии и расшири­тельного толкования. Подразумевалось также, что исключительное пра­во может нести с собой как выгоды для участника правоотношения, так и обременения и даже прямую невыгодность (подразделение на благопри­ятные и так называемые одиозные привилегии).

Юридические нормы, кроме того, могли различаться по времени действия (только на будущее время или с подразумением обратной их силы), по территории (общегосударственные, местные, экстерриториальные), по порядку прекращения действия (изначально временные нормы, возобновляемые, подразумеваемые отмененными с принятием новых по данному поводу, с обязательной прямой отменой и т.д.). Эти последние классификации получили наибольшее развитие только при­менительно к нормам закона и в тесной связи с общим качеством зако­на по римскому праву.

(I.2.3) Система римского права.

Система римского права, не будучи разработанной и установленной единовременно, а сложившаяся в ходе длительной традиции юридической практики и разработок юрис­пруденции, отличается от отраслевого (или иного) подразделения право­вых систем современности. Главным квалифицирующим признаком клас­сификации институтов и в целом системы римского права явилось деление на право публичное и право частное (jus publicum — jus privatum). Со­гласно основополагающему определению, «публичное право есть то, ко­торое рассматривает состояние римского государства, частное — то, ко­торое посвящено интересам отдельных лиц».

Подробной и законченной дифференциации этих двух областей права в римской юридической культуре не сложилось, и подразделение носило условно-категориальный характер. Так, римский юрист-классик Ульпиан в качестве поясняющего примера отмечал, что «публичное пра­во есть то, что обращено к положению Рима, к святыням, жрецам, магист­ратам... частное же право относится к пользе отдельных лиц». Спецификация сформировалась только в области правозащиты и источников пра­ва, признаваемых для данной сферы допустимым. Публичное право, отражая интересы римского народа, подлежало правовой охране от име­ни римского народа и исключительно с его санкции. Традиционно поэто­му в эту область включались принципы и институты, которые современ­ная правовая культура относит к государственному, административному, уголовному, финансовому праву, регулированию священно-культовых вопросов, общим началам судебного процесса (с существенными изъя­тиями), наконец, международному праву. В область римского частного права вошли такие институты и принципы, которые позднее стали отно­ситься к гражданскому материальному и процессуальному праву, частич­но к сфере уголовного права и процесса (поскольку там шла речь об ох­ране личности гражданина от личностных же посягательств). Частное право, подразумевалось, отражало интересы индивидуума и не могло охраняться помимо желания и интересов отдельного лица. Свои источ­ники право черпало не только в общегосударственных установлениях, но и в воле частных лиц; в традиции римского права сформировалось при­знание поэтому частных соглашений в этой области как имеющих силу общеправовых установлений.

Взаимоотношения требований публичного и частного права так­же были отрегулированы условно. Категорично признавалось, что «пуб­личное право нельзя менять частными соглашениями», однако в строгом смысле это означало лишь, что вопросы, признанные предметами регу­лирования публичного права, не могут регулироваться соглашениями частных лиц, и вовсе не требовало, чтобы сделки частного характера сле­довали установлениям государства (например, соглашение двух лиц о порядке деятельности судебных органов или форме сбора налогов в го­роде изначально не могло иметь никаких юридических последствий, в том числе и для самих этих двух лиц, будучи примитивной тратой време­ни и юридических навыков). Вместе с тем подразумевалось, что требова­ния публичного права не вмешиваются в установления, традиционно счи­тающиеся сферой частного права, и что публичное право только создает правовые условия и должные гарантии реализации индивидуально-сво­бодного поведения. Основными постулатами всех требований частного права полагались такие, что «никто не понуждается действовать против своих желаний» и что «кто пользуется своим правом, никому не вредит». Соответственно, индивидуальная автономия составляла признанный пре­дел вмешательству публичного права в эту область.

Вторую важнейшую особенность римского права, особенно клас­сического периода, представляет отсутствие столь привычной современ­ной правовой культуре четкости разделения на материальное и процессу­альное право. Более того: римское право, главным образом частное, это имманентно исковое право; признание собственно правомочия субъек­та в отношении ли вещи, в отношении совершения какого-то значимого юридического действия в римском праве означало, что наличествуют точ­но определенные и установленные формы правовых требований — и что не может быть не охраняемых и не гарантируемых прав. Неразрывность материального содержания права и его судебно-процессуального обеспе­чения была не только итогом чисто исторических особенностей станов­ления и развития римского права, начинающегося с порядка фиксации юридических действий в обычае или законе. Эта неразрывность лежала в основе всей римской правовой культуры (возможно, это было еще одно выражение ее преимущественного индивидуализма), в свою очередь на­лагая отпечаток и на содержание институтов и принципов собственно ма­териального права, не позволяя им обрести полную самостоятельность.