3. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ СТРАН ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

В понятие «общественный строй» принято включать два основных компонента. Первый из них составляют существующие в данном обществе формы собственности, второй — сложившаяся в этом обществе социальная структура. Из двух названных компонентов первый является ведущим; второй, хотя он и является производным от первого, также способен оказывать на указанный первый компонент самое существенное обратное воздействие. Таким образом, в реальной жизни оба компонента существуют и функционируют в тесном и неразрывном единстве, так что сама постановка проблемы приоритетности одного из них над другим имеет скорее теоретический и гносеологический, чем практически-сущностный характер.

Как уже отмечалось выше, в развитых государствах Древнего Востока существовало несколько форм собственности: государственная, общинная и частная, находившихся в различных сочетаниях друг с другом. Их возникновение и дальнейшая эволюция были обусловлены теми специфическими формами ведения хозяйства, которые были свойственны данным регионам. Две первые из названных форм возникли намного раньше третьей; их взаимоотношения между собой характеризовались большей гармоничностью: давала себя знать общность происхождения и многотысячелетний опыт их сосуществования. Возникновение и укрепление частной собственности содержало в себе потенциальную угрозу для безраздельного господства двух исторически первых форм. Как уже отмечено ранее, на стадии развитого государства баланс между всеми тремя формами собственности был в своих принципиальных чертах установлен. Но поскольку сам процесс приватизации в различных древневосточных обществах протекал не синхронно и отличался неодинаковой степенью интенсивности, оказались многовариантными и формы сложившегося баланса. Так, в Древнем Вавилоне, где развитие товарно-денежных отношений было наиболее высоким, разлагающаяся общинная и формирующаяся частная собственность образовали единый комплекс, успешно и эффективно противостоящий государственной собственности в ее двор-

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________27_

цово-храмовой разновидности. В Древнем Египте царско-хра-мовая собственность явилась основой мощного государственного сектора, который сначала подчинил, а затем фактически поглотил общинно-частный сектор. В Древней Индии общинные порядки отличались наибольшей прочностью, так что государственный сектор экономики имел весьма ограниченную перспективу развития. Для Древнего Китая было характерно более или менее гармоничное сочетание трех названных форм собственности.

Следует при этом подчеркнуть, что современная историография, изучающая процесс политогенеза в странах Древнего Востока, решительно отвергает один из основополагающих тезисов марксизма, касающихся данной проблематики, — тезис, согласно которому главной причиной возникновения государства в данном регионе явился раскол общества на антагонистические классы. Наоборот, большинство современных исследователей полагают, что в связке «классы — государство» приоритетным, генетически первостепенным является именно второй элемент, тогда как первый по отношению к нему является вторичным и производным.

Можно утверждать, что исторически наиболее ранними основаниями для формирования самых первых, изначальных, еще весьма неустойчивых и аморфных социальных группировок являлись такие показатели, как способы добывания средств к существованию (результатом действия этого фактора явилось возникновение прослоек земледельцев, скотоводов, ремесленников), конкретные виды общественно-полезной деятельности (обстоятельство, под влиянием которого формировались, например, группировки жрецов и воинов), принадлежность к сфере властных полномочии (критерий, определивший социальный статус администраторов-управленцев).

Но все эти факторы начинают проявляться более или менее отчетливо только тогда, когда общество уже необратимо встало на путь прогрессирующего развития его административно-политических структур и когда оно уже прошло хотя бы начальные стадии политогенеза. Именно административно-политические организации в рассмотренных выше вариантах про-тогосударства и раннего государства явились той исходной ба-

28            В.В. Кучма

зой, в рамках которой шло формирование первичных социальных комплексов, слоев, прослоек и групп.

До сих пор речь шла об образовании социальных групп, возникавших внутри общества и формировавшихся из местного, аборигенного, этнически более или менее однородного населения. Однако по мере развития военных контактов с соседними народами и племенами возникла и приобрела тенденцию к дальнейшему численному росту еще одна социальная категория, представленная чужаками-пленными, обращенными в рабов. Естественно, что с самого начала правовой статус этой группировки коренным образом отличался от аналогичного статуса этногенных социальных объединений, — как от каждого из них в отдельности, так и от всех их вместе взятых. Главное, что выделяло прослойку рабов из остальных уже существовавших в обществе социальных группировок, — это именно то, что раб являлся «чужим», а потому изначально лишенным тех прав, которые принадлежали (разумеется, в различном объеме) всем остальным этногенным образованиям, — просто в силу того очевидного и бесспорного факта, что они являлись «своими».

Все более глубокое внедрение институтов рабства и рабовладения в общественно-политические структуры древневосточных обществ означало существенную трансформацию представлений об исходном человеческом равноправии. В общественном сознании стала укрепляться мысль о принципиальной возможности перенесения статуса неполноправности и на некоторые категории «своих». Отныне дальнейшая эволюция общественной структуры проходила под знаком взаимодействия уже по крайней мере двух системообразующих факторов -более раннего, который в свое время являлся двигателем социальной дифференциации этнически гомогенного, а потому изначально равноправного человеческого сообщества, и более позднего, внедрившегося сюда извне и построенного на презумпции априорного неравенства правовых статусов отдельных категорий людей.

И только в третью, последнюю очередь проявил себя еще один системообразующий фактор, который завершил процесс формирования социальной структуры древневосточного общества и сообщил этой структуре все ее специфические квалифицирующие признаки. Речь идет о факторе имущественной диффе-

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________29

ренциации, который был инициирован, а затем активизирован действием приватизационных процессов. Порожденные этими процессами институты долговой кабалы, отношения аренды и личного найма не оставили нейтральными к себе ни одну из существовавших к тому времени социальных группировок: внутри каждой из них, включая и полноправных, и рабов, произошло дополнительное расслоение по критерию имущественной состоятельности, так что свои кредиторы и должники, свои наемники и арендаторы, а в конечном счете — свои бедняки и богачи существовали в каждом из традиционно сложившихся социальных слоев. Такая типичная для Древнего Востока картина имела, по крайней мере, два существенных следствия. С одной стороны, охарактеризованные процессы приводили к радикальному увеличению количества разделительных критериев, превращающих общество в максимально мультиплицированный конгломерат. С другой стороны, они создавали потенциальную возможность для возникновения в будущем самых парадоксальных, самых неожиданных с точки зрения европейской психологии критериев, способных свести воедино, казалось бы, совершенно чуждых друг другу по интересам людей. Так, требование снизить размеры арендных платежей могло сплотить и подвигнуть к социальному протесту и арендатора-раба, и свободного, но безземельного арендатора-бедняка, и крупнейшего магната, арендующего государственную землю. И пусть подобные объединения чаще всего были временными, непостоянными и неустойчивыми, — возникавшие, как правило, в периоды серьезных социальных потрясений, они оказывались достаточно жизнеспособными к решению существенно значимых общественных задач. Именно в этой повседневной социальной аморфности, временами сменяемой жесткой консолидацией, заключается самая сокровенная, самая загадочная для европейца тайна общественной организации не только древнего, но и современного Востока, — тайна, выражающаяся в парадоксальном сочетании двух диаметрально противоположных принципов: принципа «всеобщего мира» и принципа «войны всех против всех».

Таким образом, процесс социальной дифференциации в странах Древнего Востока происходил под влиянием разделительных процессов, которые могут быть сведены в три

30            В.В. Кучма

основных комплекса: 1) процессы, протекавшие внутри этнически однородного общества; 2) процессы, вытекающие из принципа неравного правового статуса «своих» и «чужих»; 3) процессы, порожденные фактом имущественного расслоения, произошедшего как в гомогенных, так и гетерогенных структурах. Будучи чрезвычайно разнохарактерными по своей сущности, эти три указанные фактора имели весьма различный вектор своей направленности и к тому же действовали совершенно асинхронно. В результате сам процесс социальной дифференциации древневосточных обществ отличался исключительной длительностью и характеризовался не столько поступательными, сколько зигзагообразными (а зачастую и ретроспективными) тенденциями своего развития. В итоге, складывавшаяся в этих странах социальная структура характеризовалась, как уже было сказано, примечательным многообразием, множественностью и значительной качественной разнородностью составлявших ее элементов. И поскольку процесс социального структурирования в странах Древнего Востока фактически так и остался незавершенным, здесь даже в эпоху развитого государства не наметилось четких границ, отделявших одну группировку от другой; имелось множество промежуточных, переходных социальных состояний и оформлявших эти состояния структур, которые очень трудно вместить в более широкие комплексы, традиционно именуемые классами.

Следует при этом заметить, что сам термин «класс» в том его понимании, которое являлось господствующим в предшествующей марксистской литературе, может быть приложен к древневосточным общественно-политическим реалиям лишь с очень большой долей условности. Весьма показательно, что сам К. Маркс ни разу не употребил понятие «класс» в приложении к Востоку — не только к древнему, но и к Востоку XIX века. Дело в том, что существование феномена власти-собственности, — этого симбиоза, казалось бы, принципиально разносущностных категорий, на котором, тем не менее, зиждилась вся общественно-политическая действительность древневосточных государств, — порождало совершенно уникальную систему общественных связей, которая не укладывалась в схемы, типичные для европейских цивилизаций. Поэтому представляется, что вместо термина «класс» здесь будет целесообразно оперировать более

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________Л

широкими, а потому, к сожалению, и менее определенными категориями, — это, в свою очередь, максимально повышает необходимость их детального сущностного анализа.

С учетом всего вышесказанного можно утверждать, что в древневосточном обществе более или менее определенно вырисовывались три крупные социальные группировки; 1) господствующие верхи, 2) рабы, 3) свободные мелкие производители.

В состав господствующих верхов входили следующие основные прослойки: придворная и служилая аристократия, жречество, военная знать, верхушечные слои земледельческих общин. Господствующие верхи осуществляли высшую политическую власть, обладая правами верховного собственника (упомянутый раннее феномен власти-собственности, на котором зиждется вся общественно-политическая система древневосточных государств). Экономическое могущество господствующего класса в странах Древнего Востока определялось сосредоточением в его руках основной массы обрабатываемых земель, источников водоснабжения, тяглового скота, рабов, денежных средств. Эти богатства формировались путем царских пожалований, раздачи земельных наделов и рабов, насильственных изъятий общинной собственности, за счет иных поступлений (военная добыча, получение выплат из государственной казны, кредит-но-ростовщические операции и т. д.). Но при этом следует обязательно иметь в виду, что имущественные права господствующих верхов отнюдь не имели частнособственнического характера, а политическая власть принадлежала им лишь постольку и до тех пор, поскольку и пока они были структурированы в государственный аппарат, — вне государственной организации эти верхи не обладают ни властью, ни собственностью, а потому и утрачивают само право быть господствующей элитой. Таким образом, характернейшая черта господствующих верхов в древневосточных странах заключалась в их тесной связи с государственным аппаратом, вплоть до полного слияния с ним. Как было показано ранее, специфическая особенность общественно-политических отношений в странах Древнего Востока состояла в том, что правовой статус человека здесь отнюдь не определялся исключительно лишь его социально-экономическим положением. Поэтому сами по себе знатность происхожде-

32            В.В. Кучма

ния и высокий уровень имущественной состоятельности еще не являлись критериями принадлежности человека к господствующим верхам, — они не могли быть основаниями для претензий такого человека не только на государственную должность, но и вообще на право играть какую-либо роль в политической жизни. Наоборот, сам факт занятия государственной должности даже небогатым и незнатным доселе человеком автоматически вводил его в состав господствующей элиты; успешное дальнейшее продвижение этого человека по ступеням служебной карьеры символизировало постоянное увеличение объема его полномочий господства. Естественно, что причастность к власти предоставляла человеку возможность не только значительно укрепить свое материальное положение, но и обеспечить неприкосновенность своей собственности от посторонних посягательств, — добиться этого в условиях древневосточного общества было особенно важно, поскольку система государственных гарантий частного предпринимательства в отношении простых смертных здесь практически полностью отсутствовала. Однако в реальной повседневности все эти частнособственнические интересы и цели правящих верхов явно отходили на задний план в силу своей второстепенное и производное: оказывалось, что связанные с ними проблемы были способны автоматически разрешаться сами собой, когда и если достигалась главная цель — проникновение во властные структуры, в механизмы государственного аппарата. Поэтому борьба за приобретение места в этих механизмах, борьба за должность как таковую составляла главное содержание политического соперничества различных социальных группировок — столь аморфных и текучих, пока они оставались за пределами власти, и столь резко структурированных на уровнях, где была эшелонирована власть.

В различных древневосточных регионах проявлялись определенные специфические особенности, свойственные господствующим слоям данного конкретного государства.

Так, в Древнем Египте существовали определенные отличия в положении светской столичной и провинциальной (но-мовой) аристократии. Оставаясь самой привилегированной прослойкой в составе господствующих верхов, светская аристократия, тем не менее, находилась в состоянии известной конфронтации с центральной правительственной властью в лице

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________33_

фараона. Во времена великих смут, приходившихся на периоды рубежей между Древним, Средним и Новым царствами, светская знать, особенно провинциальная, достигала почти полной независимости, вследствие чего происходил распад централизованного государства. Кроме того, для Древнего Египта была характерна известная конфронтация между светской и жреческой аристократией, — конфронтация, шедшая под знаком постоянного усиления позиций жрецов. Впрочем, непреодолимого водораздела между жрецами и светскими чиновниками не существовало: светский чиновник мог получить жреческий сан, а жрец мог занять весьма далекую от религиозной сферы государственную должность (например, военную или судебную). О размерах богатств храмов можно судить по документу, сохранившемуся от периода правления фараона Рамзеса III (рубеж XIII—XII вв. до н. э.). В тот период храмам принадлежало около 15 % всей пахотной земли, до 0,5 млн голов скота, 53 мастерские, 88 кораблей, 107 тысяч рабов (что составляло 2 % всего населения страны). Опираясь на свои огромные богатства, представленные как недвижимым, так и движимым имуществом, а также на свою монополию в идеологической сфере, жречество проявляло настойчивое стремление к расширению своего участия в государственном управлении. Поскольку существовало множество религиозных культов, жречество распадалось на несколько групп, во главе каждой из которых стоял верховный жрец. Примерно на рубеже III и II тысячелетий до н. э. жреческое звание стало наследственным в определенных семейных кланах, — жречество превратилось в замкнутую наследственную касту. Кроме жрецов, большую роль в государственной службе играли писцы. Поскольку они обладали монополией на грамотность, именно из их рядов выходили как высшие сановники, так и кадры местной администрации. Что касается общинной верхушки, то этот элемент в составе древнеегипетских господствующих верхов изначально был представлен достаточно слабо. Впоследствии, когда община была фактически разрушена под натиском мощного царско-храмового сектора, произошла еще большая консолидация правящих верхов, а их противостояние остальной массе населения приобрело максимально резкое выражение.

34            В.В. Кучма

В составе господствующей верхушки Вавилона, помимо традиционно представленных здесь царских и храмовых чиновников, большую роль играли купцы и ростовщики (т. н. том-кары, т. е. лица, обслуживающие торгово-кредитную деятельность царского дворца и фактически превратившиеся в царских агентов). Их особое положение определялось относительно более высоким, чем в других странах Древнего Востока, уровнем развития товарно-денежных отношений, которые, впрочем, развивались исключительно лишь в царско-храмовом секторе хозяйства и почти не затрагивали сферу общинного производства. Жесткое государственное регулирование частнособственнических отношений оказывало сдерживающее воздействие на их развитие. Вместе с тем история Вавилона уже знает примеры достаточно крепких торговых объединений, влиятельных банковских домов с разветвленной сетью торговых посредников и агентов, действовавших как внутри государства, так и далеко за его пределами. Что же касается жречества, то его влияние было гораздо меньшим, чем в Египте. В отдельное сословие оно так и не сложилось, — мало того, Вавилону была известна и такая практика, как продажа жреческих должностей.

В Древнем Китае в состав господствующей элиты наряду с правящей столичной аристократией входила и провинциальная аристократия, ведущая свое происхождение из родовой знати покоренных племен. Среди всех категорий аристократии решающие позиции занимала светская знать, — положение жреческой аристократии всегда было достаточно скромным. Мощным структурирующим фактором уже со времен государства Инь являлись родственные связи; степень родства по отношению к императору (вану) фиксировалась в качестве титула (гун, хоу, бо, цзы и т. д.). Приобретение титула влекло за собой получение соответствующих привилегий, которые также варьировались в зависимости от близости к престолу. В период государства Чжоу иерархия представителей господствующей элиты оформилась в виде нескольких разрядов. Первый разряд (гун) составляли правители некогда самостоятельных царств, которые теперь стали своеобразными вассалами императора, сына Неба, правителя Поднебесной. Следующий разряд (цин) включал в себя наследственных глав автономных уделов, которые (уделы) раздавались правителями-Гунами своим ближайшим родственникам

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________35

(чаще всего сыновьям) и верным сподвижникам; в составе этого разряда существовало три более дробные степени. К числу наследственных аристократов принадлежала и категория т. н. дафу, также представленная тремя степенями, — они, в отличие от цинов, не имели собственных владений и поддерживали свой статус службой, чаще всего военной. Особую ступень в иерархической лестнице составляли служивые люди, т. н. ши, — неплохо образованные, обладающие профессиональными навыками и связями в кругах знати, они готовы были выполнять роль верных и надежных вассалов по отношению к тем, кто будет им платить. Ранг чиновника (в III в. до н. э. количество чиновничьих рангов достигло 20) определял объем его реальных прав и привилегий, а также размер твердо фиксированного жалованья, выдаваемого обычно натурой (чаще всего зерном). Так, чиновник 1 (низшего) ранга получал в год ок. 10 тыс. кг зерна, чиновник 20 (высшего) ранга — ок. 60 тыс. кг. Лишь очень немногие чиновники 19—20 ранга (а их во всей империи насчитывались буквально единицы) обладали еще и правом на «кормления» (т. е. взимания в свою пользу налогов с определенного количества домохозяйств); при этом никакими административными полномочиями в пожалованных им территориальных округах они не пользовались, — функции управления этими территориями по-прежнему принадлежали государству. В царстве Цинь была осуществлена даже регламентация формы одежды чиновников различных рангов, определены размеры их жилья и количество рабов, находившихся в их услужении. Параллельно шел процесс формирования новых прослоек знати по принципу меритократии (т. е. выдвижения за заслуги), — при этом новая знать, проявившая себя в сферах военного дела, юстиции, торгово-ростовщической деятельности, либо оттесняла родовую знать с ее прежних руководящих позиций, либо сливалась с ней, перенимая на себя часть ее монопольных прав и привилегий.

В Древней Индии важнейшей составной частью правящей элиты являлась светская аристократия, ведущая свое происхождение из прежней родоплеменной знати. Значительными привилегиями пользовалось и жречество. Однако главные особенности структуры господствующих верхов были обусловлены

3,5           В.В. Кучма

традиционным делением древнеиндийского общества на сословные группы — т. н. еарны, о чем подробно будет сказано ниже.

Основной социальный антагонизм в древневосточных обществах проявлялся в противостоянии господствующих верхов двум другим названным ранее социальным группировкам.

Рабы в странах Древнего Востока никогда не составляли большинства населения, — в количественном отношении они значительно уступали массе свободных мелких производителей. На ранних этапах развития древневосточных государств единственным источником рабства служило пленение иноплеменников-чужаков, осуществляемое в результате победоносных войн, — этим пленным, которых раньше уничтожали, теперь стало выгодно сохранять жизнь, чтобы эксплуатировать в качестве рабов (не случайно в древнеегипетском языке такие пленные обозначались специальным термином, который переводится как «убитый живой»). Как и любая другая военная добыча, пленные — рабы первоначально считались общим достоянием и потому использовались в интересах всего общества: либо в духе старых традиций приносились в жертву богам (особенно широко практика очистительных жертв применялась индоарийцами и китайскими племенами эпохи Инь), либо привлекались на общественно-значимые работы (обработка храмовых полей, возведение культовых сооружений, градостроительство и т. п.), либо отдавались в услужение тем, кто управлял данным общественным коллективом. Очень долгое время частные рабы оставались весьма немногочисленными и считались важным показателем престижа: так, факт приобретения даже одного раба древнеегипетским вельможей специально фиксировался в его надгробной надписи. Стоимость рабов всегда оставалась очень высокой: в том же Египте даже в период Нового царства (XVI — XV вв. до н. э.) стоимость рабыни приравнивалась к стоимости 4—5 коров, а одна малолетняя рабыня была приобретена за 373 г серебра, что по тем ценам было эквивалентно стоимости 25 тонн зерна (на 1 г серебра можно было приобрести 72 литра зерна).

С течением времени источники рабства расширялись и становились более разнообразными. Войны, становившиеся все более массовыми (в них вовлекались уже не сотни и тысячи, а десятки и сотни тысяч людей), постоянно увеличивали число

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________37

рабов за счет военнопленных. Потребность во все большем количестве рабов являлась главной побудительной причиной военных экспедиций против соседних народов. По свидетельству египетских надписей периода Нового царства, воины, отправляясь в военный поход, заранее запасались кандалами, чтобы заковывать в них пленных; во время только одного похода фараона Аменхотепа II в Переднюю Азию число захваченных пленных превысило 100 тысяч. В самих древневосточных обществах все большее распространение получала долговая кабала, надолго ставшая основным внутренним источником рабства. Так, в Египте уже в период Древнего царства существовала самопродажа в рабство несостоятельных должников (которая, впрочем, общественным мнением осуждалась). В древнеиндийских текстах появился специальный термин «даса», обозначавший многочисленные категории рабов-должников, кабальных и зависимых людей, которые ранее были людьми свободными; теоретически участь даса могла постичь каждого из ариев. Среди рабов эпохи Чжоу в Китае также значительную категорию составляли кабальные люди. Класс рабов пополнялся и другими способами: рабы поступали в виде дани с покоренных народов; обращение в рабство являлось наказанием за некоторые виды преступлений; существовала практика продажи в рабство членов семьи домохозяином; имел место и естественный прирост рабского населения. Рабский труд, помимо ранее существовавших сфер своего применения, стал использоваться в рудниках по добыче полезных ископаемых (меди, серебра), в различных отраслях сельского хозяйства и промыслов (скотоводство, земледелие, охота), в городских ремеслах (обработка и перевозка камня и металлов, строительство, ткачество), но особенно широко — в качестве домашней прислуги. Египетский папирус периода Среднего царства сообщает, что в доме одной богатой женщины трудилось 80 рабов, которые выполняли функции домослу-жителей, пивоваров, поваров, сапожников, парикмахеров, ткачей, садовников и т. п.; из них 33 раба были по своему происхождению египтянами, а остальные 47 имели своей родиной различные страны Азии. В период Нового царства в Древнем Египте рабовладельческие отношения проникли максимально глубоко, так что рабами владели люди даже с весьма скромным социальным положением — ремесленники, садовники, пасту-

38            В.В. Кучма

хи и др. Рабы находили применение в армии (обозная и караульная службы, военно-строительное дело), а также а осуществлении полицейских функций. Применялось заковывание рабов в цепи, в колодки; практиковалось клеймение (иногда, как в Египте, — государственными печатями). Беглые рабы возвращались хозяину за определенное вознаграждение, — так по древним месопотамским законам царя Ур-Намму (конец III тыс. до н. э.) человек, задержавший раба и возвративший его господину, получал 2 сикля (около 17 г) серебра. Рабов можно было дарить, передавать по наследству, закладывать; повреждение здоровья или лишение жизни раба рассматривались как нанесение ущерба их господину, — последнему виновный обязан был возместить ущерб. С появлением невольничьих рынков стала развиваться работорговля. Однако вавилонские рабы могли протестовать против продажи, и в этих случаях дело рассматривалось судом. Согласно древнеиндийским Законам Ману (II в. до н. э. — II в. н. э.) при продаже раба, как и при продаже любого товара, уплачивалась пошлина в 20—25 % его цены. Стоимость раба зависела от его возраста, физической силы, квалификации. Вавилонский раб (еардум) е эпоху Хаммурапи стоил не менее 10 сиклей серебра (что эквивалентно стоимости 2,25 тонн зерна). По свидетельству китайской хроники эпохи Чжоу (I тысячелетие до н. э.), пятеро рабов стоили столько же, сколько одна лошадь и моток шелка. Когда стоимость рабов опускалась ниже обычной, прибегали к мерам ее искусственного повышения, например, путем физического уничтожения военнопленных, которые являлись потенциальными рабами. Так, китайская хроника циньской эпохи (III в. до н. э.) сообщает, что военачальник Бай Ци, разгромив армию княжества Чжао, приказал уничтожить путем закапывания в землю 400 тысяч военнопленных.

В целом, юридическое положение рабов в древневосточных государствах существенно отличалось от их положения в странах античного мира. В условиях господствовавшего на Древнем Востоке натурального хозяйства рабы как бы входили во владевшую ими семью в качестве бесправных ее членов; они обычно жили под одной крышей с хозяином, хотя и выполняли более тяжелую, изнурительную и грязную работу, чем остальные домочадцы. Теоретически не исключена была возможность

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________39

выкупа раба: согласно индийской «Артхашастре» размер выкупа был фиксирован законом и не мог превышать сумму, за которую раб был приобретен. Допускалось, чтобы раб мог иметь семью, и хозяину не рекомендовалось вмешиваться во взаимоотношения между ее членами. Египетские рабы в случае совершения преступлений содержались в государственных тюрьмах и наказывались государственными органами. На основании законов вавилонского царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.) дворцовый раб или раб-вольноотпущенник мог взять в жены свободную женщину, и дети от такого брака являлись свободными. Также свободными были и дети, рожденные рабыней от свободного человека, причем сама эта рабыня не могла быть перепродана другому господину. Таким образом, во втором поколении вавилонские рабы-иноплеменники, как правило, рабами быть переставали; тенденция к постоянному повышению статуса рабов от поколения к поколению прослеживалась и в Древней Индии. Иногда раб мог с ведома хозяина владеть какой-то долей движимого имущества — той, которая была им приобретена, получена в дар или унаследована; мало того, рабу мог быть предоставлен во временное и условное владение и небольшой земельный участок, с которого раб выплачивал часть урожая. В Нововавилонском царстве (VII—VI вв. до н. э.) существовала уже довольно значительная категория рабов, арендовавших землю и обладавших значительной имущественной самостоятельностью: они давали и брали ссуды, покупали, продавали и нанимали в свое хозяйство других рабов, выступали от своего имени в суде s качестве истцов, свидетелей, ответчиков; вместе с тем, они продолжали оставаться в зависимости от своих господ, выплачивая в их пользу ежемесячные платежи. Египетским рабам разрешалось приносить в храм жалобу на жестокое обращение с ними господина; здесь же они могли укрыться от преследований со стороны хозяина. Таким образом, древневосточный раб отнюдь не являлся только лишь «говорящим орудием», каким рассматривало его право античных государств. Неразвитость, незавершенность рабовладельческих отношений в древневосточных государствах позволяет характеризовать существовавшую здесь систему эксплуатации как патриархальное рабство. Именно эта форма, представлявшая собою начальную форму рабства и свойственная в той или иной степени всем народам на ранних стадиях развития классового общества, являлась

40            В.В. Кучма

преобладающей в рассматриваемых регионах. Здесь раб еще не был лишен окончательно экономических стимулов к труду, и прямое физическое принуждение еще не было единственным средством заставить раба трудиться. В ряде случаев даже имела место некоторая правовая защита имущества и личности раба (разумеется, значительно уступавшая по объему правовой защите свободного населения). Следовательно, по своему юридическому статусу древневосточный раб занимал как бы среднее, промежуточное положение между объектом и субъектом прав.

С учетом вышесказанного будет справедливым определение классовой сущности государств Древнего Востока как государств раннерабовладельческого типа. Важно только подчеркнуть, что эта их рабовладельческая сущность определялась не численным преобладанием рабов в общей массе населения (ибо такого преобладания как раз не существовало ни в одном древневосточном государстве), а тем обстоятельством, что институты рабства проникали во все сферы жизни (начиная с самой элементарной ячейки общества — семьи), определяли сущность господствующей идеологии, формировали в определенном направлении общественную психологию. В более выраженном виде рабовладельческий тип общества и государства проявился в Вавилоне и Древнем Египте; что касается Индии и особенно Китая, то в них уже с конца I тысячелетия до н. э. заметно проявлялись черты феодальной общественно-экономической формации.

Свободные мелкие производители занимали промежуточное положение в социальной структуре древневосточного общества. Их кардинальное отличие от господствующих верхов состояло в том, что они не являлись эксплуататорами и добывали средства к существованию собственным трудом. С другой стороны, от рабов их отличал статус личной свободы. Мелкие свободные производители подразделялись на сельское население общин и городское ремесленное население. Они подвергались эксплуатации со стороны государства, поскольку несли на себе основную тяжесть податного обложения (налоги составляли до двух третей урожая), были обязаны исполнять военную службу, выполнять другие повинности (строительную, транспортную и т. п.). По мере развития приватизационных процессов большинство из них оказались вовлеченными в сферу частнособственнических отношений, и это обстоятельство, казалось бы, дает основание для

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________£7

подхода к ним с классовыми мерками. Однако абсолютное отсутствие у них не только политических прав гражданина, но и полное игнорирование властями их человеческого статуса лишало их самой возможности классовой консолидации.

В Египте, где степень вовлеченности населения в государственное хозяйство была самой высокой среди всех стран Древнего Востока, разница в правовом положении различных прослоек трудящихся фактически стерлась, так что господствующим верхам противостояла единая масса простолюдинов, обозначаемая общим термином «мерет». С этой массы в государственную казну взималась единая рента-налог; земля, сельскохозяйственный инвентарь, тягловый скот первоначально рассматривались как объекты царской собственности. В дальнейшем, когда становилась все более очевидной неэффективность крупных царско-храмовых латифундий, обрабатываемых подневольными и бесправными «слугами царя», этим последним участки земли стали передаваться в аренду. В этих условиях рента-налог стала выплачиваться в несколько адресов (казна, конкретный храм, номарх и т. п.); вместе с тем, государство сохранило за собой право привлекать этих арендаторов к исполнению трудовой повинности в централизованном порядке. Поскольку уже в эпоху Нового царства традиционно находившаяся в ведении общины функция организации общественных работ (связанных, в частности, с ирригацией почв и культовым строительством) постепенно перешла непосредственно в руки государства, общинные управленческие структуры лишились главного рычага своего социального воздействия и потому стали постепенно атрофироваться и отмирать, что фактически привело к разрушению самой общины как самоуправляемой административно-политической единицы, связанной коллективным землепользованием. Сельские общины превратились в обычные податные единицы, подчиненные царско-храмовому хозяйству. Путем регулярно проводимых переписей «людей, скота, золота» устанавливались размеры налогов, определялись контингенты военнослужащих по возрастам и родам войск, осуществлялось перераспределение рабочей силы для выполнения массовых общественных работ в масштабе всего государства. Такие переписи, равно как и проводимые время от времени «смотры» наличного контингента управленцев и военнообязан-

42            B.B. Кучма

ных, а также своеобразные «наряды», выдаваемые ремесленникам на право заниматься квалифицированной работой, были показателями невысокого уровня товарно-денежных отношений, неразвитости рыночных рычагов воздействия на хозяйственное развитие, а в конечном счете — свидетельством полного подавления египетским государством тех структур, совокупность которых принято именовать термином «гражданское общество». С другой стороны, формирование таких своеобразных «трудовых армий», их обеспечение даже минимальным количеством продовольствия, одеждой и орудиями труда, может быть расценено как стремление правительства предотвратить возникновение массы люмпенизированного населения, оторванного от производительного труда и потому представлявшего угрозу для социально-политической стабильности. Но в любом случае гипертрофированное развитие государственного сектора, безраздельное господство тоталитарного социально-политического режима отрицательно сказались на дальнейшем развитии Египта, лишив его необходимой динамичности и поступательности.

В Вавилоне крестьяне-общинники, ведущие самостоятельное хозяйство и не эксплуатирующие, как правило, чужой труд, составляли самую многочисленную и самую важную по роли в общественном производстве часть населения; рабский труд не преобладал ни в одной из отраслей трудовой деятельности. Многоукладный характер экономики Вавилона, более высокий, чем в других странах Древнего Востока, уровень развития товарно-денежных отношений способствовали глубокому расслоению общины, переливанию разорившихся общинников в царские и храмовые хозяйства, где они пополняли ряды рабов и зависимых арендаторов. Эта тенденция, угрожавшая финансовым и военно-организационным интересам государства, не осталась незамеченной правящими кругами. Уже в ранних правовых актах различных государств Месопотамии проявлено стремление поддержать статус свободного труженика, воспрепятствовать его окончательному разорению путем регулирования сроков пребывания в долговой кабале, размеров максимального ростовщического процента и т. д.; практиковалось и периодическое освобождение бедноты от непомерных долгов, производимое от имени государственной власти. Государственное регулирование затрагивало и различные категории ремесленного

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________43

населения, которое концентрировалось в основном вокруг царских и храмовых хозяйств. В вавилонском законодательстве, в частности, зафиксировано наличие примитивных профессиональных объединений — конкретно речь идет о таких важнейших производственных профессиях, как кузнецы, плотники, пивовары, а также о некоторых «ученых» специальностях (врачи, экстрасенсы, прорицатели, предсказатели будущего и т. п.). Эти профессиональные объединения, предоставлявшие своим членам достаточно широкую самостоятельность, могут рассматриваться как отдаленные предшественники средневековых западноевропейских цехов.

Община в Древней Индии (грама) отличалась, пожалуй, наибольшей прочностью, — причину этого явления следует искать в более высоком уровне индийского корпоративного коллективизма по сравнению с другими древневосточными обществами. Объединяя коллектив крестьян-тружеников, община достаточно свободно распоряжалась не только угодьями (пастбищами, пустошами, дорогами), не только ирригационными сооружениями, но и пахотными землями, обладая возможностями их продажи, дарения, сдачи в аренду. В отношении своих членов община сохраняла значительные карательные санкции -от штрафов до изгнания. Достаточно прочным было сплочение общинников и в религиозно-культовом аспекте. Общинники выплачивали налог-ренту в пользу государства либо тех частных лиц, которые были наделены соответствующими правами от имени государства. Так, в Законах Ману говорится о выплате общиной в пользу царя определенного количества зерна, древесины, мяса, меда, коровьего масла, плетеных изделий, глиняных сосудов и т. д., а также о передаче в государственную оросительную систему от одной пятой до одной третьей части от общего количества запасенной в общине воды. «Как мало-помалу поглощают пищу пиявка, теленок и пчела, — говорится в Законах Ману, — так мало-помалу царем должен быть поглощаем от страны ежегодный налог». Что же касается военной службы, то крестьяне-общинники были от нее освобождены, поскольку монополией на ношение оружие обладало особое сословие воинов-кшатриев (подробно см. об этом ниже). Характерная черта древнеиндийской общины состояла в соединении в ее рамках земледельческого труда с ремесленным. Как прави-

44            B.B. Кучма

ло, каждая семья сама себя обеспечивала необходимой для ее нужд продукцией. Для производства же товаров высокого качества община содержала квалифицированных ремесленников (кузнецов, плотников, гончаров, ювелиров, цирюльников и др.). Иногда община имела в коллективном владении и некоторое количество рабов, используемых на самых тяжелых работах (расчистка лесных участков под новую пашню, рытье колодцев, водохранилищ и оросительных каналов, уборка мусора, уничтожение хищных животных, представлявших угрозу для домашнего скота, и т. п.); в мелкокрестьянском же хозяйстве подавляющей массы рядовых общинников необходимости использования рабского труда не существовало.

Городские ремесленники, особенно редких профессий (оружейники, ткачи, ювелиры), были свободными людьми. Они трудились в государственных мастерских, сдавая в виде налога часть своей продукции. Согласно одному из сообщений, содержащихся в Законах Ману, каждый ремесленник был обязан отработать на царя один день в течение каждого месяца, а купцы были обязаны один из товаров продавать царю ниже рыночной цены. Во времена империи Маурьев в городах существовали корпоративные объединения торговцев и ремесленников (т. н. шрени), строившиеся по образцу и подобию сельских общин.

В Древнем Китае периода Инь и раннего Чжоу существовала особая система общинного землепользования, именуемая системой цзиньтянь («колодезные поля»). По этой системе каждый участок общинной земли площадью 900 му (1 му — 0,07 га) делился на 9 равных по площади полей, из которых 8 использовалось отдельными семьями, а одно, расположенное в центре, являлось общим и обрабатывалось всеми восемью семьями сообща, — урожай с него поступал в виде ренты-налога в государственную казну. Кроме обработки «общего поля», крестьяне-общинники выполняли и другие обычные повинности — строительную, военную, гужевую и т. п. Первоначально практиковались периодические переделы земли — либо ежегодные, либо проводимые раз в три года. Интенсивное разложение общины, происходившее в VI—V вв. до н. э. под влиянием приватизационных процессов, привело к возникновению мелкокрестьянского частного землевладения; на другом полюсе формировалась система крупных помещичьих хозяйств. Посколь-

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________45

ку общинное землевладение утратило свою прежнюю роль, государство стало взимать налоги (преимущественно натуральные) с отдельных крестьянских хозяйств. В 594 г. до н. э. в царстве Лу был впервые введен налог с количества обрабатываемой земли, находившейся в наследственном пользовании отдельных домохозяев. Ликвидация системы цзиньтянь, введение свободной продажи земли имели своим следствием усиление налогового гнета. Обнищание крестьянских хозяйств угрожало казне ущербом. В связи с этим имели место неоднократные попытки императорской власти оградить мелких налогоплательщиков от окончательного разорения, установить разумное равновесие между государственным и частным землевладением. Самая радикальная попытка такого рода была предпринята императором Ван Маном в 9 г. до н. э., когда вся земля была объявлена императорской собственностью, была запрещена купля-продажа земли и рабов, установлен максимум землевладения в одних руках, предприняты попытки более справедливого перераспределения земельной собственности. Однако эта реформа, пытавшаяся реставрировать давно отжившие порядки, была обречена на неудачу: через три года она была свернута по требованию крупных земельных собственников. Тем не менее, аналогичные попытки предпринимались и в последующие периоды, когда о общественно-экономических порядках Китая стали все более проявляться процессы феодализации.

Таким образом, эксплуатация свободных производителей в странах Древнего Востока составляла одно из важнейших направлений деятельности государства. Противоречия между господствующими слоями и рабами не всегда являлись определяющими в системе социальных отношений: иногда на первый план выступал классовый антагонизм правящей группировки и мелких производителей. Не случайно многие массовые народные выступления (особенно в Египте и Китае) первоначально зарождались среди беднейших алоев свободного населения, и лишь впоследствии к ним присоединялись рабы.

Отличительная особенность общественной структуры древневосточных государств состояла еще и в том, что социальное (классовое) деление общества здесь органически дополнялось сословным делением. При этом, как правило, сословно-правовой статус индивида не совпадал с его социально-экономи-

46            В.В. Кучма

ческим положением. Наличие сословий (т. е. замкнутых социальных групп, обладающих закрепленными в обычае или законе правами, привилегиями, обязанностями и запретами, передаваемыми по наследству) может быть отмечено с большей или меньшей отчетливостью практически во всех странах Древнего Востока. Так, в Древнем Египте в роли таких сословий первоначально выступали категории, обозначаемые терминами «ме-рет» и т. н. «слуги царя»; из этой последней категории впоследствии выделились т. н. «неджес», а из них, в свою очередь, — «сильные неджес». Однако древнеегипетские источники не содержат сколько-нибудь определенных сведений о реальном правовом статусе всех названных категорий; не вызывает сомнений лишь тот факт, что во впеч случаях имеются в виду группировки внутри зависимого населения. Несколько более конкретными являются сведения о двух сословиях древневавилонского общества — на этот раз, несомненно, речь идет о категориях свободного населения. Первая из них именуется аеилум («человек», «сын человека»), вторая — мушкенум («падающий ниц», «бьющий челом»). Представители первой из этих категорий обладали полным статусом свободы, имели право владеть общинными землями и служебными наделами, занимать должности в местном и центральном государственном аппарате. Вторая категория — это служилое население более низкого правового статуса, ведущее свое происхождение из более поздних пришельцев и переселенцев, не имевших корней в древней этногенной общине. Разница в правовом статусе авилум и мушкенум проявляется в тех правах, которые регулируют наказания за посягательство на их жизнь, здоровье, честь и имущество, — явным преимуществом в этом плане обладают авилум.

Вместе с тем, служилое положение мушкенум придает некоторые особые оттенки регулированию их имущественных прав: так, кража их собственности каралась наравне с кражей дворцовой собственности, а положение их рабов отличалось в лучшую сторону от положения рабов других частных лиц.

В наиболее ярком виде сословная структура общества может быть прослежена по материалам истории Древней Индии. Первое упоминание о существовании замкнутых сословий, именуемых варками (слово «варна» соответствует понятиям «вид», «разряд»), содержится в самом раннем памятнике религиозной

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________47

(ведической) литературы — т. н. Ригведе («Книге гимнов»), тексты которой восходят к середине II тысячелетия до н. э.

Первую варну представляла жреческая знать — брахманы, которое считаюсь зысагли из людей. Им приписывалось божественное происхождение; всемерно подчеркивалась их исключительность и высшая степень совершенства. Формированию этой высшей варны способствовало то обстоятельство, что жрецы-брахманы монополизировали знание священной литературы и образование вообще, овладели исключительным правом отправления религиозных обрядов. Предназначение брахманов — совершение жертвоприношений и других ритуальных таинств, изучение и толкование религиозных книг, вырабогка на основании божественных установлении человеческих законов, участие в реализации этих законов в сфере управления и суда. Личность и имущество брахмана являлись неприкосновенными. От всех платежей и повинностей брахман был освобожден полностью и навсегда, — как сказано в Законах Ману, царь даже в самой экстремальной ситуации не имел право облагать брахманов никакими налогами. Самое тяжкое наказание, какое мог понести брахман, — это острижение головы и изгнание.

Ко второй варне, представители которой именовались кшатриями, принадлежала военная знать; из нее происходили цари (раджи) и высшие сановники. Только им разрешалось носить оружие и участвовать в походах. Военная аристократия стала складываться в период насильственного проникновения ариев в долины Инда и Ганга; именно военная знать на первых порах обладала монопольным правом на распределение военной добычи, в частности, военнопленных-рабов. Впоследствии варк-шатриев, изначально состоявшая только из арийской знати, стала пополняться представителями местной аристократии, вождями аборигенных родовых кланов. Кшатрии (как и брахманы) образовали господствующую элиту древнеиндийского общества: в их руках было экономическое могущество и политическая власть. Единство интересов этих двух варн специально подчеркнуто в исторических источниках. «Без брахмана не преуспевает кшатрий, без кшатрия не процветает брахман, — говорится в Артхашастре, древнеиндийском собрании наставлений по управлению государственными делами, — брахман и кшатрий, объединившись, процветают и в этом мире, и в ином».

48            В.В. Кучма

Однако правовой статус кшатрия уступал положению брахмана: так, штраф за убийство представителя второй варны был в 4 раза меньше, чем за убийство представителя первой варны.

Третью, самую многочисленную варну составляли вайшьи, куда входила основная масса трудового населения: крестьяне-общинники, ремесленники, торговцы. Именно на взимаемые с них отчисления содержался государственный аппарат, формируемый из представителей двух высших варн. Сословие вайшьев не относилось к разряду привилегированных, что получило свое отражение в праве, — за убийство вайшья уплачивали штраф в 8 раз меньше, чем за убийство брахмана. Вместе с тем вайшьи, наряду с брахманами и кшатриями, считались дважды рожденными» (двиджати): второе рождение было связано с ритуалом особого посвящения (проводимого, как правило, в восьмилетнем возрасте) в связи с началом изучения священных книг. Обряд посвящения (инициации) давал право на обучение профессиям и ремеслам, открывал перспективы стать домохозяином. Отдельные представители вайшьев могли быть весьма богатыми людьми, почитаемыми при царском дворе.

К четвертой, самой угнетенной и презираемой варне относились шудры. Эта варна сформировалась в свое время за счет представителей аборигенных племен, завоеванных ариями. Однако в процессе нарастания социального неравенства в числе шудр оказывались и представители самих арийских племен, выпадавшие из рамок общинной организации вследствие разорения. Предназначение шудр — быть безропотными слугами представителей вышестоящих варн. «Закон для шудры, — сказано в Артхашастре, — это послушание и ведение хозяйства в повиновении у дважды рожденных, а также ремесло и актерская профессия». Тем не менее, следует со всей определенностью подчеркнуть, что шудра не являлся рабом — он имел статус свободного человека и потому мог иметь семью, наследовать имущество, давать свидетельские показания в суде; для него не был закрыт путь к обогащению (что, впрочем, не поощрялось), а иногда и к высокому общественному положению. Так, по сообщению Махабхараты — эпического сказания, восходящего ко второй половине II тысячелетия до н. э., — в состав совета при царе наряду с четырьмя брахманами, восемью кшатриями и двадцатью одним вайшьем должны были включаться и «три

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________49

шудры хорошего поведения, праведные в предыдущих деяниях». Однако в повседневной жизни шудры, лишенные права приобщиться к знанию священных книг, признавались «единожды рожденными», и в этом своем качестве они не отличались от животных. Любой брахман мог заставить любого шудру работать на себя; малейшее противодействие со стороны шудры (даже словесное) грозило ему мучительной смертной казнью. Шудру можно было продавать и покупать; даже отпущенный своим хозяином на волю, шудра был обязан оставаться у него в услужении. Брахман не имел право давать советы шудре или снабжать его пищей со своего стола; в свою очередь, шудра не мог участвовать в религиозных обрядах и церемониях (самскарах), кроме самскары брака. Тем не менее, шудры пользовались определенной правовой защитой: их незаконное наказание влекло штраф в пользу государства; убийство шудры также каралось штрафом, хотя и в 16 раз меньшим, чем неосторожное убийство брахмана (столько же платили за убийство собаки).

В дальнейшем эволюция варнового строя шла по линии все более резкого противопоставления двух первых варн третьей и четвертой. В свою очередь, наблюдалась тенденция постоянного понижения статуса третьей варны (вайшьи), которая постепенно теряла свои арийские привилегии, и некоторого повышения статуса четвертой (шудры).

Четыре названные варны далеко не охватывали все свободное население Древней Индии, — существовали еще некоторые категории, положение которых было еще более низким, чем положение шудр. Не случайно в Законах Ману упоминаются люди, «презренные даже для отверженных». Существовала, например, категория чандадов, которым разрешалось сооружать свои хижины только за пределами селений. Чандалы не могли брать воду из общих .колодцев, их одеждой было платье мертвецов, отмеченное специальными отличительными знаками, утварью — осколки разбитой посуды. Их привлекали для исполнения обязанностей тюремщиков, палачей и могильщиков.

Принадлежность к варне определялась рождением. Между варками существовали строгие границы, захреплеиные в многочисленных предписаниях, ограничениях и запретах; переход из варны в варну был в принципе невозможен. Впоследствии была сочинена и получила религиозно-правовую санкцию легенда о том, что бог-творец Брахма создал варны из частей

50            В.В. Кучма

своего тела: брахманов из своих уст, кшатриев — из рук, вайшьев — из бедер, шудр — из ступней. Для иаждий варны была сформулирована своя дхарма (т. е. закон образа жизни), предусмотрены особые права и обязанности. Была регламентирована и возможность вступления в брак представителей различных варн. Согласно установлениям Законов Ману, «для шудры предписана жена шудрянка, для вайшья — шудрянка и своей варны, для кшатрия — те обе и своей варны, для брахмана — те три, а также своей варны».

Пожизненное и наследственное состояние в той или иной варне определяло повседневную жизнь каждого индийца, включая величину оплаты его труда, характер полагающегося ему уголовного наказания, размер процентов по займам и т. п. В сознание людей усиленно внедрялась мысль о том, что в земной жизни каждый должен безропотно исполнять свое социальное предназначение, которое определено свыше, так что какие бы то ни были попытки престижных устремлений с целью улучшения своего экономического положения и повышения правового статуса являются совершен»» бессмаслекными. Цель жизни — это постоянное нравственное самосовершенствование, чтобы развитием в себе собственных добродетелей обеспечить свое новое рождение в составе более высокой варны; наоборот, порочное поведение угрожает человеку в будущем родиться шудрой, а то и животным. В реальной жизни такие религиозно-идеологические установки, находившиеся в полном соответствии с этическими воззрениями, погружали человека в его внутренний духовный мир и потому отвлекали от социальной борьбы, вследствие чего история Древней Индии практически не знает сколько-нибудь масштабных общественных конфликтов, которыми была насыщена, например, история Древнего Китая.

Причины происхождения варн не получили свое отражение в исторических источниках. Можно предполагать, что первые три варны (брахманы, кшатрии, вайшьи) сложились в результате дифференциации общественно-полезного труда по критерию его социальной значимости, когда труд в сфере управления был отделен от труда в производственной сфере и когда положение индивидов, консолидировавшихся в рамках отдельных сословий, стало отражать их реальное отношение к двум основным формам собственности — государственной и общин-

Часть первая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ДРЕВНЕГО МИРА________5]_

ной. Показательно, что в упомянутой выше Ригведе были названы именно три варны. Возникновение четвертой варны (шудр), как уже было замечено выше, было связано с процессами расслоения общества в результате завоеваний. Деление на варны, получившее религиозное обоснование, всемерно поддерживалось официальной идеологией.

С течением времени варны трансформировались в касты (слово «каста» в португальском языке означает «род», «качество»), построенные на принципах социально-профессиональной принадлежности, — при этом в рамках одной варны формировалось несколько каст, имевших тенденцию ко все более дробной специализации. Первоначально касты стали складываться внутри непривилегированных варн, а затем распространились на все общество. Кастовая структура оказалась более гибкой, чем варновая: она позволяла включать в себя все новые и новые слои населения, отводя каждому человеку его строго фиксированное место в единой общественной корпоративной системе. Каждая каста имела свою строгую внутреннюю организацию — органы управления, нормы профессиональной этики, регламентированную систему религиозных обрядов, правил повседневной жизни, внешние знаки отличия, даже особенности кулинарии. Каста стремилась оказать своим членам необходимую материальную поддержку, подыскать работу, обеспечить соответствующий уровень ее оплаты. Элементы кастового строя сохраняются в Индии вплоть до настоящего времени, хотя современное законодательство (в частности, действующая Конституция 1950 г.) запрещает дискриминацию граждан по признаку их кастовой принадлежности.

Таким образом, анализ эволюции общественного строя древневосточных государств должен производиться с учетом, тех общих, свойственных всем странам этого региона факторов, какими являются, например, многоукладность их экономики, незавершенность процессов социальной стратиграфии, строгая преемственность в развитии политических правовых институтов, приоритет религиозных аспектов в государственной идеологии и общественном сознании. Специфика же общественного развития отдельной страны определяется конкретным проявлением общих закономерностей в каждой из них: реальным соотношением экономических укладов и возможными вариантами

52            В.В. Кучма

их сочетаний, скоростью процессов социальной дифференциации, историческими традициями формирования политико-правовых систем, этногенетическими особенностями религиозной ориентации. Поэтому обобщающе-синтезирующие методы изучения проблематики общественного строя древневосточных социумов должны органически сочетаться с дифференциал ьно-аналитическими подходами к их историческому исследованию.