АРГУМЕНТАЦИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ

Здесь не существует возможности рассматривать даже в общем виде все бесчисленные реформы системы права, равно как и реформы центральных правовых институтов, которые происходили под воздействием естественного права. Однако крайне важно подчеркнуть, что Гуго Гроций (1583-1645 гг.), пионер этого учения, не являет собой пример отказа от схоластической методологии с ее приверженностью авторитету писаний или средневековой христианской моральной теологии. Когда Гроций, например, обсуждал вопрос брака как института права, он не прибегал к математическому способу доказательства в естественном праве, чтобы обосновать очевидные мысли о том, что если существуют два противоположных пола, примерно в равном количественном соотношении, то это есть предпосылка для создания моногамных браков прямо в соответствии с естественным порядком. Исходная точка зрения Гроция была иной. Он не равнял мужчин и женщин; мужчина является естественным руководителем женщины и семьи. Таким образом, исключалось то, что женщина могла быть замужем за несколькими мужчинами одновременно; равно и мужчина не мог бы иметь несколько жен. В этой связи Гроций ссылался на ветхозаветных царей и пророков. Христианский моногамный брак был браком jus naturale без утверждения его со стороны lex Christi. В этом пункте так же, как и во многих других, аргументация Гроция целиком совпадала с аргументацией средневековой моральной теологии.

Такой же способ аргументации характерен и для его рассуждения в вопросе о том, что следовало бы разрешить при ведении войны. В работе "О праве войны и мира" при перечислении ссылок на Библию, равно как и на множество произведений классических авторов о том, что фактически происходило в античных войнах, он объяснял, что ряд наглых, практически предательских или жестоких действий во время войны был разрешен в соответствии с mos gentium (народным обычным правом). Среди таких разрешенных действий было и убийство детей врага.

Гроций пришел к такому утверждению следующим образом: сначала он предположил, что разрешено наносить ущерб как жизни, так и собственности врага. Понятие "наносить ущерб" относилось, в первую очередь, к личности врага. В качестве доказательства здесь приводятся следующие слова Еврипида: "Свободен от вины тот, чьи руки красны от крови врага". Следствием такого права являлось то, что всякий, кто окажется в пределах границ вражеского государства, мог быть умерщвлен или рассматривался бы как противник.

222

Гроций выражается ясно: "Насколько далеко простирается это право (убивать), явствует из того, что невиновные дети и женщины могут быть убиты. В качестве примера я не буду приводить то, что евреи убивали детей и женщин хесбонитян и что им было приказано сделать то же самое с канаитянами и их сторонниками, ибо это было желанием Бога, а Его право стоит выше права людей так же, как право людей стоит выше права животных. Это скорее служит доказательством существования международного правового обычая (Mos communis gentium), так как в псалме объявлялось за счастье, что дети вавилонян были раздавлены скалой". В остальном Гроций ссылается на рассказы античных писателей об убийстве детей и женщин противника: Фукидида, Тацита и Иосифа Флавия.

Посредством таких цитат из Библии, Илиады и других античных работ он пытался доказать существование международно-правового обычая, который разрешал во время войны убивать детей и женщин.

Но что следует особо подчеркнуть, так это то, что в последующей главе книги Гроций объявляет такой mos gentium противоречащим не только морали, но также правопорядку высшего ранга, а именно: aequetas ас jus naturale (разумности и естественному праву). Во введении в эту главу он определенно говорит только лишь о том, что "в справедливой войне исчезает моральная справедливость (justitia internd) определенных действий". Но в дальнейшем изложении главы содержится принципиально-решающее определение того, что детям, женщинам и старикам, священникам и клирикам, крестьянам и купцам, военнопленным и капитулировавшим, а также тем, кто капитулировал без предварительных условий, должна быть сохранена жизнь. Исключение из права на убийство во время войны объявляется aequetatis ас juris naturalis praecepta - предписание, основывающееся на справедливости и естественном праве.

Гроций не удовлетворился описанием международного правового обычая убивать людей в стране противника; только лишь морально ограничив его, он выдвинул также гуманистическую доктрину реформ, основывающуюся на авторитетной правовой идеологии. Вместе с естественным правом растет авторитет права - таков был, с точки зрения Гроция, наиболее эффективный аргумент.

Как же Гроций укрепляет авторитет и проясняет принцип этой естественно-правовой идеологии? Даже здесь Гроций использует тот же метод, - ссылается на авторитеты античности, которые цитирует или пересказывает. Причем Сенека, Ливии, Тацит и другие аналогичным образом делали ссылки на авторитет других писателей, когда они протестовали против убийства женщин, детей и стариков (Гроций, Указ. соч., HIiXI'.IX). Гроций применяет старинный способ ведения спора,

223

характерный для схоластики Позднего средневековья: pro et • contra (за и против). За одну точку зрения он принимал определенные тексты авторитетов, за противоположную - другие. Окончательный вариант зависел от авторитетности текста или, точнее говоря, от авторитета, которым писатель наделяя его по собственному усмотрению. Фактически Гроций посредством данного метода достиг противоположного результата. То, что он делал, состояло в том, чтобы установить иерархическую схему авторов, которая соответствовала бы его вкусу, а затем объявить соответствующие нормы выразителями aequetatis ас jus naturale.

В соответствии с примером такого способа аргументации у Гроция мы имеем полное основание задать вопрос: что же было все-таки нового в его философии права, и на основе чего считают, что он был пионером рационалистического естественного права? Ответ на этот вопрос содержится в предисловии к названной выше работе, где Гроций использует иной, отличный от схоластики, метод. В большей мере отвечая новому, основанному на математике, рациональному методу, он задал аксиому в качестве исходного принципа. В природе человека находится societatis appetitus: люди стремятся в соответствии со своей природой к свободным отношениям с себе подобными. Люди являются не только эгоистичными созданиями, но и придерживаются той точки зрения, что общественная жизнь необходима всем. Поскольку они разумные создания, они предусматривают для себя такие нормы поведения, которые нужны, чтобы защитить свободное сообщество. Основной принцип права, таким образом, состоит в спокойном и свободном сожительстве людей между собой (custodia societatis), и люди посредством своего разума могут создать правопорядок из представлений об этом состоянии. Отсюда следует положение pacta sunt servanda (договоры должны соблюдаться), которое является основополагающим для общественной жизни.

Аксиома, заключавшаяся в том, что человек по своей природе есть свободное создание, предназначенное для социального общежития, составляет важнейшую идею естественного права и идеологии Просвещения. Она расширяет аксиому Аристотеля о том, что человек представляет собой общественную сущность (zoon politikon). Тем самым было ясно сказано, что человек должен жить в обществе, чтобы выжить, возможно, даже также и потому, что по природе своей он является существом, созданным обществом.

Но Гроций также сделал шаг вперед. Его концепция человека, который по своей природе является свободным и разумным (предположение, к которому естественно-правовое учение и движение Просвещения с энтузиазмом присоединились впоследствии), подготавливала путь для революционного пересмотра институтов общества. Для всех и для каж-

224

дого было, однако, видно несоответствие этой теории действительности. Люди по-прежнему вели себя не как свободные и разумные личности. Христианская моральная теология объясняла это греховностью природы человека еще со времен грехопадения. Но аксиома Гроция вела к более обнадеживающему заключению. Если человек по своей природе свободен и разумен, но действовал не в соответствии со своей истинной природой, то виноваты в этом воспитание и порочность институтов общества. Если бы только с помощью разума можно было бы вычислить, каким образом следует формировать воспитание и общественные институты, с тем чтобы свободная и разумная природа человека обрела свое право, то совместная жизнь людей стала бы характеризоваться рациональностью и свободным порядком.

Аксиома Гроция о societatis appetitus человека ясно показывала и силу, и слабость естественно-правовой аргументации как теории. Она была сильна как способ аргументации потому, что посредством выбора аксиомы, принятой для одной эпохи, она могла логически развить систему идей с невероятным пропагандистским эффектом. Принятая только в качестве основополагающей, аксиома приобретает доказательную силу исключительной убедительности, равной математическому доказательству. При такой аргументации выводы становятся непоколебимыми.

Вместе с тем аксиомы о человеческой природе отличаются от математических. На прежней и на современной стадиях исследования подобного рода аксиомы (а не только гипотезы) основываются на субъективных суждениях. Можно было бы с той же степенью достоверности задать гипотезу о том, что человек по природе своей неразумен и агрессивен. Если такая гипотеза выдается за аксиому, которая, в свою очередь, является исходной точкой для логических заключений, то получают другую систему норм естественного права - чистую противоположность естественному праву XVII и XVIII вв.

Гроций тем не менее знал о такой трудности. Его аксиома о societatis appetitus человека была направлена против учения греческого философа Карнеада (III в. до н.э.), который утверждал, что люди руководствуются в своих действиях исключительно корыстью. Это было обусловлено господствовавшим тогда типичным идейно-историческим феноменом, заключавшимся в том, что убедительность рассуждения Гроция и его последователей зависела от привлекательности его формально-логических методов, которые посредством математики и геометрии закладывались в их основу.

Освобождение от схоластики и моральной теологии происходило, однако, постепенно. Быстро оно шло в сфере государственного и международного права, где теоретические концепции вместе с идеей общественного договора служили сред-

8 Э. Аннерс                      22 5

ством достижения свободы мышления. Медленнее всего освобождение происходило в той сфере, где христианская пра-вовая традиция в течение долгого времени была сильнее всего, например, в области семейного и уголовного права. Пионерами в этой сфере были видные систематики рационалистического естественного права: Гоббс и Спиноза и прежде всего Самуэль фон Пуфендорф. Под влиянием Декарта Пуфендорф применил в правовой науке методы, которые со времен Галилея являлись отличительными признаками естественных наук, а именно выведение решения проблемы в каждом отдельном случае из общих тезисов, и постановка общих тезисов в каждом отдельном случае в качестве исходного пункта размышления (соответственно, дедукция и индукция). В то время как Гроций был связан авторитетом писаний и традиционной христианской моральной теологией, Пуфендорф рассматривал проблему в прямой связи с современной ему действительностью, используя последнюю в качестве материала для своих рассуждений. Он также брал примеры из жизни других народов. Таким образом, Пуфендорф является первым представителем антропологического метода исследования, а равно и сравнительного правоведения, которое стало развиваться в постоянном и быстром темпе в XVIII в., хотя отцом-основателем этой науки считают Монтескье.

Решающий шаг по отделению моральной теологии от естественного права предпринял немецкий философ права Христиан Томазий (1655-1728 гг.). Его целью было отсортировать все схоластическое наследие и создать "секуляризированное" естественное право. В этой связи он порвал с Гуго Гроцием, который придерживался средневековой методологии, состоявшей в том, что божественное право (jus divinum) и естественное право (jus naturale) составляли нераздельное целое.

Томазий - автор хорошо известного изречения: "Homo animal rationale est" (человек является разумным существом). Он полагал, что фундаменатльные принципы естественного права вытекают из разума человека. Поэтому чистое "юридическое" естественное право начинается с человека.

Под влиянием немецкой школы естественное право начали преподавать для юристов в университетах Германии. Стали изучать также Гроция и Пуфендорфа, особо учитывая богатый материал их правовых теорий.

Христиан Вольф (1679-1754 гг.) явился представителем школы рационалистического естественного права, имевшим самое большое значение для развития права в Европе, влияние которого ощущается и по сегодняшний день. Он жил и преподавал в Галле и Марбурге. Главная работа Вольфа, посвященная естественному праву, называется "Jus naturale methodo scientifica pertractatum" ("Описание естественного права

226

научным методом", - сокращенное немецкое издание 1754 г.). Он хохел с геометрической точностью развить всеохватывающую систему норм ествественного права. Геометрический метод был типичен для того времени. Уже в XVI в. научные методы во всех сферах науки испытывали на себе сильное влияние математических и геометрических методов анализа. В философии в качестве примера можно привести Декарта, в этике - Спинозу. Последний построил невероятно сложную и объемную систему этических норм с помощью правил Евклидовой геометрии. Таким образом, то, что Декарт, Спиноза и многие другие сделали в философии, Вольф осуществил в юриспруденции.

Для западноевропейской правовой науки того времени была характерна рецепция римского права, и в основном метод ее заключался в выведении аналитических заключений из авторитетных казуистических текстов. Прежде всего задача состояла в том, чтобы углубиться настолько, насколько это было возможно, в отдельную конкретную правовую проблему (либо это было фактическое дело, либо же спе-циаль-но придуманное для того, чтобы развить и уточнить далее нормы права). Иначе говоря, правовую проблему ставили в созданную геометрическим методом систему норм высшего и низшего порядка. Эти нормы определялись так же, как в геометрии определяются ее понятия. Посредством логических заключений из этих понятий развивались далее послеАующие нормы, т. е. создавался чисто формально-логический метод правовой науки. Ученики Вольфа развили его метод в XVIII в., создав тем самым основу для формулирования правовых понятий и кодификации права в последующем XIX в.