I             ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО И ПРОСВЕЩЕНИЕ

v

В чем состояло значение рационалистического естественного права для перестройки институтов общества в XVIII в., так эхо в том, что его идеи и способы аргументации стали оружием в руках политического идейного течения, которое называется Просвещением.

Ол.нако для того, чтобы объяснить сложное отношение Просвещения к рационалистическому естественному праву, необходимо параллельное сравнение. Схоластика, помимо всего прочего, была методом правовой науки, результативность которого определялась средневековыми христианскими морал-ьными учениями, т. е. в основном отдавалась на усмотрение церкви. Естественное же право было общественной философией, чей важнейший результат заключался в создании нового метода правовой науки. Результат применения

227

этого метода, в свою очередь, в важных областях жизни испытал сильное влияние идей Просвещения, которые вытекали из нового морального взгляда на человека, его жизнь и на общество. Естественное право и Просвещение являются идейными движениями, тесно связанными друг с другом, но тем не менее они не идентичны друг другу. Соотношение между ними может быть выражено в том, что человек эпохи Просвещения использовал одну из уже готовых социальных теорий рационалистического права, систему его понятий и способов аргументации, с тем чтобы провести реформы, основанные на идейно-политических положениях, подчеркивая одновременно их гуманитарный характер. В своей политической агитации представители Просвещения часто прибегали к аргументам гуманитарного плана, а часто и к эмоциям. Поэтому нередко так трудно понять ход идеологических дискуссий о реформах эпохи Просвещения.

Если же задаться вопросом, какой фактор стал решающим для успеха движения Просвещения (и для рационалистического естественного права) в XVIII в., то за ответом не надо далеко ходить. Ранее уже упоминалось, что в XVIII в. велись интенсивные политические и научные дискуссии в книгах, брошюрах, газетах и журналах. В них принимало участие большинство образованных светских людей. Средневековый дворянин был, как правило, грамотным. Что же касается тех, кто пришел ему на смену - военных и гражданских чиновников, то для них уже обязательно высшее образование, причем даже бюргеры тогда должны были уметь читать и писать. Общество уже в XV в. стало настолько сложным, что общее образование должно было распространяться вплоть до XVII в. Университеты при этом расширялись, их число увеличивалось. Технической предпосылкой для распространения образования так же, как и для дискуссий XVIII в., явилось изобретение книгопечатания. От тягостного, долгого и дорогостоящего размножения рукописей через их переписку люди перешли к техническому методу, создав первые в мировой истории средства массовой информации. Но, чтобы использовать возможности средств коммуникации между людьми, которые предоставляло книгопечатание, предполагалось, что люди, в свою очередь, должны уметь читать и писать. Возникшие средства массовой информации стимулировали в значительной степени как научные дебаты, происходившие в европейском обществе, так и процесс образования. Успех в этих областях стимулировал, в свою очередь, дальнейшее развитие прессы.

С точки зрения истории права это развитие явилось значительным шагом вперед, так как оно выражалось в прогрессе законодательной техники. Посредством публикации законов и указов законодательство превратилось в более эффективное средство управления. Через напечатанные мас-

228            ' .

совым тиражом тексты законов государственная власть могла общаться с человеком гораздо быстрее и шире, чем раньше. Монархи и вольные города посчитали, что они могут развивать старое право посредством своей нормотворческои деятельности. Уже в XVII в. они стали широко и решительно регулировать указами то, что никогда ранее не регулировалось правом или же регулировалось в ограниченном объеме. Особенно это касалось сферы хозяйственной деятельности и сферы личного потребления людей.

Однако в этом нормотворчестве стали приходить к таким крайностям, что указы перестали соблюдаться и вскоре прекратили свое действие, так как никто не собирался им подчиняться. Постепенно люди становились осторожными. Они обнаружили, что закон действует только тогда, когда он соответствует фактической социальной и экономической ситуации, на которую хотели бы воздействовать правом. Одновременно возникла естественная мысль, что новая система коммуникаций делает возможным создание новой всеобщей кодификации законов, которая стала бы эффективным инструментом управления. Появление больших собраний законов эпохи Просвещения, в первую очередь, Allgermines Preussisches Landrecht 1794 г. (Общее уложение для прусских земель), Code Civil 1804 г. (Гражданское право с последующим специальным законодательством) и Allgemeines Burgerlisches Gesetzbuch в Австрии 1811 г. следует также рассматривать в качестве результата взаимодействия трех факторов - политического требования реформ эпохи Просвещения, метода рационалистического естественного права и влияния новых способов общения между людьми, выразившимися в изобретении книгопечатания.

Влияние античности

Несмотря на революционные преобразования основных общественных идеологий и фундаментальных институтов общества в середине XVIII в., давало о себе знать многое из времен позднеантичного христианства. В XV-XVI вв. возрождались античные интеллектуальные и эстетические идеалы, которые гуманисты заново обнаружили в классических источниках. Греческая литература и греческий язык были приняты восторженно. С точки зрения истории права XVII-XVIII вв. также следует рассматривать в качестве возрождения эллинистической государственно-правовой культуры. Эллинистический мир идей, терминология и институты служили идеалами при проведении реформ.

Но в тоже время идеал - это одно, а действительность -другое. Европейское общество XVIII в. по-прежнему содержало в себе социальные и экономические отношения; кото-

9 229

ческие результатве "озА«еантичной цивилизации. Факти-шения оСнУов^таТисРь t?MaT°PCKOrO Авижени * эпохи Просве-куссиях по политическим °АНОВРеме™о проводившихся дис-

Тем не мене^1? пР*вовым реформам.

титутами, представляв' Оказанное эллинис -гическими инс-

правовых обжалований ff важным *АЯ понимания новых

касается сфер1Гго™^^ЩеСТВа XVI" B' ПР*<^е всего это

права. Имтрато^!Т кРоПОлеиИН°И ЖИЗ™ И государственного

лику у римског?Геп;Г лЧерПШ вдохно-вение и симво-

ния монархов XvmPP АвгУ?™> кохорым, с точки зре-

ного искусства IW, т^ являл собой вершину государствен-

Matriae" ftSS, От^твГ'-Г"3 ВбЛИКаЯ ПРИН«^ ™тул «Mater

лом Августа VW т> % * ,»Д соответствии с похожим титу-

новил самому «бе cr^J ^ Отечес™а")- Иосиф II уст1-

вом замке ГабсбурговГк Л °6р^3е Римског« «езаря в родо-

Наполеона коронацион^ СНбурГе> * С° ВР<>™" коронации

"«и* w aefcrn^ ^ионнь™ гимн стал начинаться со слов:

Август"). aetemam semP«>- Augustus" ("Живи всегда и вечно,

иев рян „ ^ войны за зовала так

М°ЖСМ BCTPe™Tb среди привержен-^1 "Равления- ГРУ"п» молодыхдво-сРа*алась во время американской Ь В севТеРоамеРиканско.й армии, обра-

ЦинциНнатИсТам^Т °РАен Цинциннаха и :назьтала себя избрали Цинциннатя Л ТВе °обРазца Аля псгэдражания они зидентом ордена пп^РА^ Вашингт°н бы^ч первым пре-на, в которой председателе ФРанции находилась ложа ордером использованийfUlSS, ^ Лафаиет- ^РУ™м приме-жирондистов вп^мен J^KHX илеаАОВ является партия ранней стаА™Т* " *РаНЦузскои Революции, которая на было восст£?о£?ьТ^£ сьтрала ведущую рооль. Ее целью идеалы Римской.. ФРа"иии институхы « гражданские героев Бру?Ги КягГ«7 КИ: ПоэтомУ napw-ия^ почитала Цезаря) и была ГппИ(В°ЖЛеИ заговора и уби»цу Гая Юлия власти.       Ла непРимиримым противников королевской

0^51 "а СЭМ0М леАе я^и^ась смесью o6Pa3«aM в различные областях. В

реолюцио^еро^       обРаз«ь. следовали за оружием

лия), Гельветическ™ т. - УчРеАчИАИ Батавс=кую (Голлан-верная Италия) рес^у°бл(и^ек11арИя) И ^з-Альпийскую (Се-публика в самом pZ,      ЫЛа восстановлена Римская рес-

гой известнь,й^оим1п С00ТветствУ!«Щими ко.нсулами. Дру-ли, в основу ко-г^ Р„~ Установление десятидневной неде-принята констит°Р^аПОЛОЖена финская лекажа. Еще была привела Наполеон^ .Г « консульским правленжием, которая олеона к власти. Он также стал императором,

230

посредством закона, который, по римскому образцу, назвали "senatus consultum" .

Дальнейшее развитие права

Такая идеология придала новое содержание большинству правовых систем в континентальных странах Европы. В сфере частного права, очень консервативного по своему характеру, произошло слияние более или менее романизированного традиционного права с новейшими результатами естественно-правовой доктрины, что особое значение имело для семейного права, которое со времен Средневековья подлежало компетенции канонического права, подчинившегося теперь правопорядку, утвержденному светской властью государства. В результате ускорилось освобождение женщин в-про-тестанских странах от семейных и родовых уз. Однако путь к этому был подготовлен католической церквью посредством ее учения о том, что брачный договор обладает правовой конституирующей силой (consensus facit nuptias) . Согласно данному учению жинщина считалась равной с мужчиной стороной в договоре и выражение ею свободной воли перед вступлением в брак являлось необходимым условием действительности договора. В качестве примера последствий этого может быть названо то, что брак, согласно католической вере и каноническому праву, считавшийся священным и нерасторжимым, постепенно начал рассматриваться как гражданский договор и его можно уже было расторгнуть по различным основаниям (супружеской неверности, отсутствия супруга, греховной болезни, совершения супругом преступления), либо же просто-напросто по договоренности между супругами. Несмотря на то, что вышеназванная возможность не была общевоспринята в семейном праве европейских континентальных стран до 1900 г., обоснование этой точки зрения на брак формировалось в XVIII в., в эпоху естественного права.

Большие революционные изменения затронули сферу государственного права, права собственности на недвижимость и уголовного права. После того как национальная королевская власть на протяжении XVI-XVII вв. одержала победу над феодальной раздробленностью, сама она, в свою очередь, была ослаблена посредством политического влияния идей Просвещения. Особенно важным для такого мнения была работа Монтескье "О духе законов" 1748 г., где содержалось требование разделения власти между монархом, народным представительством и судами. Монарх получил бы

Так назывались акты римского сената в Римской империя (прим. ред.). "Согласие в стране творит право" (лат.) (прим. ред.)

231

исполнительную, народное представительство - законодательную, а самостоятельные суды - судебную власть. В сравнении с абсолютной манархией эта программа означала учреждение конституционной монархии. Значение работы Монтескье не может быть недооценено. Почти все страны Европы пришли к тому, чтобы принцип разделения властей положить в основу своего конституционного развития. То же произошло и в новом государстве - США, которое возникло на месте британских колоний в Америке, освободившихся от власти метрополии. Ведущие политические силы Французской революции вряд ли преследовали в области государственного права цель большую, чем учреждение конституционной монархии. Идея состояла в том, чтобы в рамках государства создать правовые и фактические возможности для осу-, ществления гуманитарных и социальных реформ, лежащих в основе идеологии Просвещения. То, что подобная революционная ситуация не возникала, например, в Пруссии и Австрии, зависело прежде всего от социальных реформ, проведенных "просвещенными деспотами", избежавшими таким образом угрозы революции. В Англии отсутствовали сами предпосылки к возникновению конституционного кризиса через конфликт с абсолютной королевской властью. Там господствовала с начала XVIII в. система, основанная на борьбе партий за власть в парламенте.

Что же касается земельной собственности, то естественное право и идеи Просвещения проложили дорогу либеральному пониманию права собственности, которое в XIX в. появилось почти во всей Европе и характеризовалось невероятно жестким понятием права собственности, установившим рыночную экономику.

Вплоть до демократических революций (по сравнению с которыми Французская революция выглядит невероятно жестокой) право земельной собственности в большей части Европы было подчинено жесткой системе: в деревне - очень сложное феодальное ленное право, а в городах - бесконечное множество различных юридических конструкций, у каждой из которых свое историческое прошлое (но речь об этом пойдет ниже). В дополнение к ограничениям, которые создавали феодальные представления о высшем и низшем праве собственности и сильно устаревшими правилами наследования, использование расширенного института фидеикомиссов еще больше ограничивало возможности необходимых социальных и экономических реформ. Пришедшие из Средневековья поместья или поместная система больше уже не являлись подходящим административным и земледельческим образованием. Расширение владений и их использование часто и

В римском праве поручение наследодателя наследнику выполнить что-либо или выдать другому лицу долю наследства или все наследство (прим. ред.).

232

долго определялись не с точки зрения их эффективности, а потребности каждого поколения дворян утвердить социальное положение своего отдельного рода, которое определялось воззрениями той эпохи, выразившимися в том, что каждому сословию необходимо жить так, как это ему приличествует. Несмотря на то, что в поместном хозяйстве использовался труд крепостных крестьян и сельскохозяйственных рабочих, это не помогало сделать его более продуктивным. Лучшая рабочая сила охотно мигрировала е города с их большей свободой и большими возможностями.

Это позволило физиократам очень легко завоевать на свою сторону большинство просвещенных кругов населения. В основе реформирования феодального земельного права и отмены крепостного права лежали, таким образом, как общее идеологическое требование - свобода и равенство, так и хорошо понятые экономические потребности.

Во главе движения реформ земельного права, конечно же, находилась Франция, где развитие, как и в других областях, приняло бурное течение. Во Франции зашли так далеко, что декрет от 17 июля 1793 г. предписывал предать публичному сожжению все юридические документы, в которых закреплялось право собственности феодалов на землю. Франция была также первой и в вопросе отмены фидеикомиссов. Такой институт даже не упоминается в Гражданском кодексе.

Переход к правовым системам, юридически и технически приспособленным к условиям рынка с неотчуждаемой собственностью и сильными естественно-правовыми, индивидуалистическими тенденциями, выразившимися в соответствующих юридических нормах залогового права, произошел в других континентальных странах Европы более постепенно в первой половине XIX в. и еще более усовершенствовался под влиянием развитой рыночной идеологии эпохи либерализма. Либеральный взгляд на земельную собственность и ее юридические последствия будут рассмотрены ниже. Здесь же отметим, что в основе этих фундаментальных правовых реформ лежит факт возникновения понятия права собственности естественно-правового характера, обоснованного в идее общественного договора, для которого, вероятно, наибольшее значение имела концепция определения этого понятия, разработанная Локком.

'!* VI .'     Уголовное и уголовно-процессуальное право

Наибольшее гуманитарное влияние реформы Просвещения оказали на уголовно-процессуальное и уголовное право.

Уголовный процесс даже во время первой половины XVIII в. характеризовался жестокостью, пытками, высокой

собы доизьга^яосно"РИАИЧеС1[<>Те![Ническом ПАане сп<>-зательств, в к^опой ZВывались на легальной теории дока-Он также включал ^«°САеЛ"Ие Имели специальную шкалу, лого Аоказат£ь2тв? £1аАЬНЫе опРеАеАения важности каж-

шим Доказательством ЕТИ^,СЧИТаАОСЬ Первым и АУЧ" тельства). Показаний { & Р^^опит - царица доказа-

Дали, paccMiTptl^c^^L^61"^^' ПОСКОАь*У они совпа-Один свидетель п^лг-г качестве полного доказательства, ства, а исклюад?^ ЯЛ Т°ЛЬКО половину доказатель-имела силы д^кТза^ел °-гОЛНпККОСВеННаЯ улИКа вообще не на свидетельскиГпо^са^»» а' Обвиняемый не мог возражать ртная казнь. Е?ли °бви^ ' ^ЛИ Т°ЛЬК° ему не П>озила сме-выставить про™ „егпНЯдепМЬШ "* пРизнался и нельзя было было нельзя           А ух свиАетелей, то и осудить его

стемьГримского^су^ САелствием Разложения судебный Первоначальная свобод?    ВреМе" Позлней античности,

лярного процесса римского ПпаГ^Ка АОКазательств форму-принципом доказател^^ рава 6ыл-а заменена легальным защитой от предвзято JB3> КОТОРЫИ 6ыа как бы своего рода канонического РПрава в Эп™ Г"' С Рас1*в^ом римского и лии развились процессуален^ ЛНСГ° сРеАневековья в Ита-которые восприняли легЛлГнпР РМЫ каноническо™ права, технического новшес-г^Г      доказательство в качестве

сальной присяги и Бож1^    сравнению с институтом вас-

ство" расп£острГнилось^ сУла (°РАалий). Подобное "новше-ного канонического права ВССИ ропе ПОА влиянием церков-

Для^веГенС в^головип АОКазатеАьства проложила дорогу

качестве нормальной ScloT^T™ "PaB° ПЫТ°К В тех, кто признавал сеРсГ         прежде всего касалось

нялся религиозный мЙоГ"08"1™- В ЭТОМ САУчае ПРИМ«-ния, которое с точки ^Z покаяния: посредством призна-вины, становилось возможнГ РСЛИГИИ клялось признанием

Таким образом инс^? СПаСТИ СВОЮ падшую душу/ шихся во времта поЛ^7 ПЫТКИ В°ЗНИК И3 исполь3овав-преследования обычно? т? ~ антич"ости жестоких методов с римским правом пь1-г^аИКИ Разбоиииков. В соответствии рабам, а не к свобоГньТ^ М°ГЛЭ быТЬ пРименена только к часто прибегали к пых Л гРажланам- В «орьбе против рабов их виновности. Поэтом^ %* "е за6отясЗ' ° выяснении степени статус и римских граждан аналогии был нарушен защитный

мальньГГуголовный^ппГ,     ПЫТКИ пеРекочевали в нор-

нием на войну и впажлу гт " В связи с тогдашним воззре-зрение на войну или^ « РК°ВЬ Развила общепринятое воз-меру, если она была сппаа^ли КаК,Ла РазРещенную правом в защите против напал е««°^ ***"" JUStum> T' е' состояла нападения, либо против нарушения права.

.«■ 234

Правовые нормы, регулирующие эти отношения, были сложны; и это использовалось так, что обе стороны в войне или вражде посредством хитроумных правовых доказательств продолжали утверждать, что они ведут справедливую войну или находятся в законной вражде. Последствием этого в ту эпоху явилось то, что противника объявляли преступником. В состоянии войны или вражды было обычным делом применение пыток к военнопленным с тем, чтобы вынудить их сообщить сведения о противнике. В связи с тем, что военнопленные с обеих сторон часто рассматривались в качестве преступников, было совершенно естественно применять в отношении их пытку. Равным образом было совершенно естественно, что пытка прокралась в качестве естественного образа действия в обычный уголовный процесс.

Из использования пытки следовало, что люди не придавали большого значения правовым гарантиям защиты обвиняемого, например, возможности самому обвиняемому выдвигать опровержения против своего обвинения.

Уголовный процесс вплоть до конца Средневековья оставался настолько произвольным по своей форме, что обычно прибегали к использованию инквизиционных методов допроса, которые в каноническом праве рассматривались в качестве орудия в борьбе против ереси. В отличие от канонического, обвинительного по своему характеру процесса, где стороны имели самостоятельное положение, задача судьи в таком процессе состояла в том, чтобы самому расследовать истину. Обвиняемый был объектом, а не самостоятельным действующим лицом с процессуально-гарантированными возможностями самому эффективно вести свою защиту.

Поскольку во времена Позднего средневековья отсутствовала общая безопасность для жизни, здоровья и собственности в связи с повсеместно процветающей преступностью в форме организованного бандитизма, часто замаскированного под легальную форму вражды, то террористический и допускающий произвол уголовный процесс рассматривался как общественно необходимая и поэтому законная мера самозащиты против нарушителей закона.

Широко распространенное беззаконие в эпоху поздней античности и Раннего средневековья (в период IV до XII вв.) также привело к созданию террористического процессуального права с квалифицированной смертной казнью в качестве своего главного орудия. Здесь взаимодействие политики устрашения и требование законности создавали порочный круг, когда ради права ужесточали наказание, причем такое ужесточение, в свою очередь, через требование законности распространяло себя на всю пенитенциарную систему. Было совершенно естественно бороться с преступностью методом террора, который развращал людей и приучал их смотреть на жестокие казни с безразличием к страданиям

э-а.235

казнимых. Типичным примером таких террористических методов являлось наказание фальшивомонетчиков, которое продержалось довольно долгое время. Это преступление, в высшей степени опасное для общества и трудно раскрываемое, преследовалось беспощадно. Даже в начале XVII в. наказание фальшивомонетчиков в отдельных странах Европы состояло в том, что они должны были быть заживо сварены в масле или воде. Фальшивомонетчик должен был быть расплавлен так же, как он расплавлял металл, из которого чеканил фальшивые монеты. Во многих местах Европы на стене городской ратуши висел в качестве предострежения "городской котел", в котором варили фальшивомонетчиков. Даже в середине XVIII в. уголовный процесс отличался множеством жестоких выдумок, при помощи которых боролись против тех преступлений, которые считались действительно общественно-опасными.

Одновременно энергично преследовались более мелкие преступления: драки, обман в торговле, более или менее серьезное применение оружия. Эти случаи в Позднем средневековье были обычным делом даже в мирное время. Здесь можно уже говорить о влиянии цивилизации - люди должны были научиться вести себя миролюбиво по отношению друг к другу.

Реакция на террор и произвол в обществе отразилась в форме следующих немецких законов, введенных в уголовный и уголовно-процессуальный сборник законов: Constitution Cri-minalis Carolina (Каролингское уголовное законодательство, 1532 г.) императора Священной Римской империи германской нации Карла V. В нем устанавливались определенные положения, которые было необходимо выполнить до того, как подвергнуть обвиняемого пытке, например, определенные типы косвенных улик, на основе которых обвиняемый может быть признан виновным. Этот сборник уже содержал в себе критические положения как с гуманистической, так и с рационалистической точек зрения, направленных против уголовного процесса Позднего средневековья. Вместе с тем пытке придали в качестве обыкновенного уголовно-процессуального метода еще большее значение. Она уже официально регламентировалась в источниках права более высокого и авторитетного ранга.

Подобное официальное узаконивание пытки во многих других странах Европы происходило путем либо специального законодательва, либо специальной практики. Но вместе с тем пытка была официально запрещена, например, в Швеции законом от 1734 г., хотя на практике применялась.

Представители движения Просвещения во главе с Вольтером и Беккариа направляли сокрушительную критику как против произвола, так и против пытки в уголовном процессе. Они выразили весь гуманитарный пафос, имевший сильный

236

отклик в общественном мнении того времени. Борьба представителей Просвещения против пытки увенчалась рядом полных побед. "Философы на троне" провели ряд мер за отмену пытки, и к концу XVIII в. она исчезла из уголовного процесса почти во всех европейских странах. Во многих странах судьи требовали сохранить пытку как неизбежное средство уличения обвиняемого, против которого выдвинут ряд сильных косвенных улик. В противном случае они не могли осудить его по принципу легального доказательства, требовавшего признания подсудимого или наличия двух свидетельских показаний.

Отмена пытки была первым триумфом духа гуманизма эпохи Провещения. Другая победа, которую они одержали, вытекала из их критики уголовного права. Здесь можно различать две различные шкоды: старшую и младшую. Старшая школа представлена прежде всего в лице Монтескье, Вольтера и Беккариа. В первую очередь, эта школа обратила свою критику против теократического учения о возмездии, которое со времен Позднего средневековья вместе с принципом устрашения являлось характерной чертой практики судов по уголовным делам. Их критика была воспринята со вниманием, и не только принцип возмездия, но, вместе с ним, и Моисеево право были отвергнуты. В остальном эта школа стремилась рационализировать принцип устрашения. В данной связи большое значение получила работа Беккариа "О преступлении и наказании" (1764 г.). Беккариа был страстным противником смертной казни - неэффективного, по его утверждению, метода устрашения. Эшафот совершенно непригоден для того, чтобы вызвать соответствующее чувство страха. Вместо этого он предлагал ввести пожизненные каторжные работы. Когда люди постоянно будут видеть перед собой страдания каторжан, тогда они могут быть устрашены более эффективно и воздержатся от совершения преступления.

Реформаторские мысли Беккариа с быстротой молнии распространились по всей Европе. Его идеи служили обоснованием реформы уголовного законодательства во многих странах - таких, как Швеция, Лания, Англия, Австрия и Тоскана. В Пруссии "Философ на троне" Фридрих II уже до Беккариа начал реформировать уголовное законодательство.

Филангери был главой младшей школы реформаторов. Он опубликовал в 80-х годах XVIII в. свою работу под названием "Законодательная наука". В отличие от юристов естественно-правовой школы Пуфендорфа и Греция представители старшей шкоды реформаторов ничего не говорили и не писали об исправлении наказуемого, которым руководствуется уголовно-правовая теория. Филангери с большим успехом выдвинул мысль о том, что наказание должно строиться, чтобы оно служило делу исправления преступника. Он развивал гуманистическую точку зрения на надзор за преступниками, явля-

237

ясь, таким образом, первым практиком современной теории профилактики преступления. Характерным в диаметрально противоположных точках зрения Беккариа и Филангери было то, что Филангери активно выступал за наказание в виде депортации в качестве реабилитационного метода (преступник заново начинал свою жизнь "на новой земле и под новым небом"), тогда как Беккариа требовал такого наказания, которое выводило бы наказуемого из поля зрения общества, так что наказуемый не мог уже служить примером устрашения.

Теократическое учение о возмездии в значительной степени потеряло свое значение под влиянием критики Просвещения. Но в XVIII в. люди по-прежнему находились еще под влиянием воззрений родового общества и магии природных сил прошлых времен. Поэтому им было трудно полностью изжить этот принцип в уголовном праве. В этом следует искать объяснение тому, что Иммануил Кант, секуляризировавший учение о возмездии, которое он создал в 80-е годы XVIII в., быстро приобрел такой высокий авторитет. Кант исходил из того, что преступление противоречит мировому, установленному метафизикой, состоянию равновесия. Поэтому последствия преступления должны быть уравновешены возмездием, с тем чтобы было бы восстановлено равновесие в природе. Если это не произойдет, то грех в пролитии крови, полагал он, ляжет на весь народ. Таким образом, Кант рационализировал посредством метафизической абстракции старое магическое представление о преступлении в образе злой силы, способной уничтожить как Солнце, так и Землю, словом, того воззрения, которое на протяжении долгого времени лежало в основе учения о возмездии. Он также придал в секуляризированной форме учению о возмездии новую, более приспособленную к своему времени идеологическую основу. Уголовно-правовая доктрина эпохи Просвещения, заключающая в себе рационализированное устрашение, улучшенное в гуманитарном отношении и секуляризированное учение о возмездии, стала доминирующей практикой судов по уголовным делам в XIX в. как в Европе, так и в Америке.

Развитие Ансельмом фон Фейербахом теории устрашения с социально-психологическим оттенком в доктрину об общей профилактике преступлений, в которой главным считалось психологическое принуждение, оказываемое уголовным законом, а равно и широкая программа немецкой криминалистической школы конца XIX в., в которой преступник, а не преступление являлся главным объектом внимания для уголовной полиции, внесли определенный прогресс в теорию уголовного права. То же самое касается и взглядов на профилактику среди преступников. Но сам прорыв в уголовно-правовых теориях, ставших актуальными в XIX в., произошел уже в XVIII в.

238              '

Я;.             Административное право

% ■■

*^ С усилением королевской власти произошло быстрое развитие сферы административного права, которая раньше не имела особо большого значения. Во времена средневекового феодализма административное управление происходило в рамках управления своим леном, и административное право составляло часть ленного права. Поэтому оно, в свою очередь, носило на себе отпечаток частно-правового характера. С точки зрения юридической техники управление леном стало тем, чем раньше занималось государство, т. е. такое управление превратилось в задачу частно-правовую по своему характеру и поэтому регулировалось уже частным правом. Но в городах, напротив, рос самостоятельный управленческий аппарат публично-правового характера. Как правило, он получал форму свободного сообщества бюргеров. Осуществление феодалами своих функций по управлению по сравнению с их правами на управление своим двором и командованием армии было ограничено; для выполнения ими своих задач по управлению стала достаточной организация ими постов канцлера и института финансовых советников. Но заслуга дальнейшего развития административного управления принадлежит церкви, которая создала невероятно обширный и сложный аппарат управления своей недвижимой собственностью и своей налоговой системой. Существовали подробные юридические нормы, регулировавшие этот аппарат, управляемый чиновниками, компетенция и полномочия которых были точно определены, успешно контролировались с помощью системы инспектирования, действовавшей, помимо прочего, как очень эффективная мера экономической ревизии. Вместе с тем такое управление характеризовалось сильным формализмом и легализмом и поэтому было неповоротливым. Совершенно противоположными по характеру были административные органы управления, созданные средневековыми банкирами Италии, Франции и Германии. При усилении королевской власти в эпоху Позднего средневековья эти большие банкирские дома часто использовались не только в качестве источников кредита, но также и в качестве помощников в организации финансовой системы государства. В XVI и XVII вв. в католических странах организация католической церкви очень часто использовалась прежде всего в качестве образца для организации органов государственного и административного управления.

В эпоху абсолютизма такие органы получили быстрое развитие, и административное право постепенно превратилось в важную отрасль права с терминологией, системой понятий и юридическими нормами, составлявшими особую

239

юридическую дисциплину, ставшую предметом отдельной юридической доктрины.

Современные юристы едва ли посчитают эту доктрину доктриной подлинного административного права в современном смысле этого слова. Это новое образование было еще полно произвола как в своей институциональной форме, так и в способах своего применения, поскольку совершенно невозможно было систематически изложить удовлетворительным образом набор понятий, которым тогда пользовались в этой отрасли права. Как, например, с научно-правовой точки зрения можно анализировать lettres de cachet французского короля, применяя которые, он сажал своих подданных в Бастилию на неопределенное время? Поэтому, может быть, более правильно употребить терминологию того времени, а именн^ говорить о камеральном праве и камеральной науке (финансовое право и наука о финансах), определяя административное право того времени так, чтобы обозначить связь его с современным административным правом, развившимся в XIX в.

Передовыми странами в области развития административного права в XVII в. были Голландия и Швеция, а в XVIII в. - Пруссия по той причине, что этим странам посредством эффективного управления удалось оптимально использовать свои ресурсы, чтобы утвердить себя в конкуренции с многонаселенными державами. Шведская коллегиальная администрация, получившая постоянную организационную структуру в форме правления 1634 г. с ее пятью коллегиями, рассматривалась в качестве образца для подражания другими странами. По шведскому образцу Петр Великий организовал российскую систему администрации.

Очень важно также отметить, что административное право XVII и XVIII вв. кардинально отличается от современных понятий нашего административного права. Задача администрации того времени состояла в том, чтобы создать действенный общественный порядок (полицию). Центром власти в такой системе была абсолютная монархия, которая управляла из центра рационально организованной иерархией органов администрации и управления. Компетенция таких органов оставалась неопределенной. Подданные были обязаны повиноваться. Они не обладали никакими правами, кроме тех, которые были за ними закреплены в привилегиях их сословий или в привилегиях того места, где они проживали, например, в форме привилегии городов. Было типич-

Королевские указы об аресте (прим. ред.).

Право, регулировавшее дворцовое и в широком смысле государственное

хозяйство (прим. ред.).

Специальный пакет административных и экономических дисциплин в

средневековых европейских университетах. Со второй половины XIX в. был

введен в университетах России (прим. ред.).

240

ным и то, что решения французских королей, касавшиеся вопросов организации и управления, заканчивались формулой "Tel est Notre plaisir" ("Так угодно нашей воле")- Отсюда 'вытекало, что административное право имело своей целью не подданных и их благо, а администрацию. Из королевских канцелярий и центральных чиновничьих аппаратов исходило множество указов, которые, подражая римскому образцу, называли эдиктами, мандатами, рескриптами и т. д. Эти указы регулировали все стороны общественной и личной жизни.

Несмотря на все усилия, так и не удалось ни во Франции, ни в большинстве стран, входивших в Священную Римскую империю, создать хорошо функционирующий государственный аппарат. С одной стороны, государственная администрация страдала от процветавшего взяточничества и деспотизма; с другой стороны, как прави/о, было очень трудно делать так, чтобы государственные интересы преобладали над местными, находившими поддержку в местных привилегиях.

Эти условия были одинаковыми в разных странах -таких, как Италия, Испания и Россия. Английская же государственная администрация, напротив, работала намного лучше. Это было обусловлено подчинением ее верховной судебном власти и законодательству парламента. Тем не менее и она страдала от устаревших форм организации, частично восхо дивших к феодальной системе. Однако она была более гибкая и легче приспосабливалась к изменяющимся условиям, чем рационализированный аппарат континентальных стран.