§ 1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОХРАНЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

I. История развития авторского права

Становление и развитие авторского права в России отличается значительным своеобразием по сравнению с историей авторского права западноевропейских стран и США. Первые законы, регулирующие авторские отношения, были приняты в России лишь во второй четверти ХIХ в. Столь позднее появление авторского права в нашей стране имело объективные основания: особенности общественно-политического устройства России и своеобразие ее исторического развития.

В силу исторических причин книгоиздательское дело в России вплоть до конца XVIII в. считалось государственной монополией. Первое разрешение на открытие частной типографии было выдано только в 1771 г. одновременно с введением цензуры на иностранную литературу. Некоему иностранцу Гартунгу была выдана привилегия на печатание книг в Петербурге, однако лишь на иностранных языках. Что касается книг на русском языке, то в Указе 1771 г. специально подчеркивалось: «На русском языке никаких книг, ни сочинений не печатать, дабы прочим казенным типографиям в доходах их подрыву не было»1. Общее законодательное разрешение на устройство частных или, как их тогда именовали, «вольных» типографий во всех городах империи было дано лишь Указом от 15 января 1783 г., который, однако, как слишком либеральный в 1796 г. был отменен. Правда, уже в 1801 г. новый император Александр I вновь разрешает открывать частные типографии, но доминирующее положение государства в сфере издательского дела сохраняется вплоть до середины XIX в. Совершенно очевидно, что в условиях отсутствия конкуренции между издателями в России не было главных объективных предпосылок для появления авторского права.

На первых порах отношения авторов с издателями вообще не были предметом правового регулирования. Российскому законодательству было почти совершенно незнакомо распространенное на Западе представление

36

об авторском праве как о частной привилегии, предоставляемой создателю произведения. Если привилегии на издание произведений в России и выдавались, то, как правило, не авторам, а издателям, в роли которых чаще всего выступали казенные учреждения, научные общества и иные юридические лица публичного характера. Вознаграждение же, которое получали авторы, в большинстве случаев совершенно не было связано с изданием произведений, это были награды и подарки.

Важной особенностью авторского права России, свойственной ему почти на Всем пути его исторического развития, была тесная связь с цензурным законодательством, которое родилось в России значительно раньше. Первоначально, выдавая издателям разрешение на печатание книг, цензура совершенно не интересовалась тем, обладают ли издатели соответствующими правами на произведения. Но участившиеся в первой четверти XIX в. случаи явного мошенничества со стороны отдельных издателей, в частности сознательное введение публики в заблуждение относительно авторов распространяемых книг, вынудили правительство принять соответствующие меры. В 1816 г. Министерством народного просвещения было издано распоряжение о том, чтобы при представлении рукописей на цензуру к ним прилагались доказательства прав издателя на подачу рукописи к напечатанию. Таким образом, с появлением указанного распоряжения вопрос о правах издателя впервые ставился в зависимость от авторского права создателя произведения.

Первый авторский закон в России появился также в рамках законодательства о цензуре. Утвержденный 22 апреля 1828 г. новый Цензурный устав содержал специальную главу, которая называлась «О сочинителях и издателях книг». Указанная глава, состоявшая всего из 5 статей, дополнялась более развернутым Положением о правах сочинителей, которое служило приложением к Цензурному уставу. По данному закону, касавшемуся лишь литературных произведений, сочинитель или переводчик книги имел «исключительное право пользоваться всю жизнь свою изданием и продажей оной по своему усмотрению как имуществом благоприобретенным» (§ 1 Положения). Срок авторского права был установлен в 25 лет со дня смерти автора, после чего произведение «становилось собственностью публики» (§ 137 Цензурного устава). Защита авторского права ставилась в зависимость от соблюдения цензурных правил, поскольку «напечатавший книгу без соблюдения правил Цензурного устава лишался всех прав на оную» (§17 Положения).

В 1830 г. было утверждено новое Положение о правах сочинителей, переводчиков и издателей, которое значительно дополнило правила 1828 г., решив вопросы об охране статей в журналах, частных писем, хрестоматий

37

и т.д. Из числа принципиальных нововведений следует/отметить прямое признание прав сочинителей правом собственности, а также возможность продления до 35 лет срока охраны произведения после смерти автора.

Дальнейшее развитие авторского права в XIX в. шло по пути постепенного расширения числа охраняемых произведений и признаваемых законом авторских правомочий. В 1845 и 1848 г. было признано право на музыкальную и художественную собственность. В 1875 г. срок зашиты авторского права был увеличен до 50 лет. В 1877 г. правила об авторском праве были перенесены из Цензурного устава в Законы Гражданские (т. X, ч. 1 Свода законов Российской Империи) в виде приложения к ст. 420, содержащей общую характеристику права собственности.

К концу XIX в. стало совершенно очевидно, что частичные усовершенствования правил об авторском праве не в состоянии обеспечить эффективную защиту интересов авторов и пользователей произведений. К этому времени назрела необходимость принятия нового закона, который бы соответствовал потребностям времени и дал ответы на накопившиеся на практике вопросы. В 1897 г. Государственный Совет принял решение безотлагательно приступить к подготовке нового закона. Однако понадобилось более 13 лет для того, чтобы такой закон был принят 20 марта 1911г. Он назывался «Положение об авторском праве» и был составлен на основе лучших образцов западноевропейских законодательств того времени с отражением, однако, традиционного для российского авторского права более низкого уровня охраны авторских прав. Закон содержал Общую часть, в которой раскрывались основные понятия — круг охраняемых объектов, срок действия авторского права, вопросы правопреемства, возможные нарушения авторских прав и средства защиты и т.п., а также отдельные главы, посвященные авторским правам на литературные, музыкальные, драматические, художественные, фотографические произведения. В особой главе регламентировались основные правила и условия издательского договора. Следует подчеркнуть, что многие правила Закона 1911 г. носили весьма прогрессивный характер. Так, в ст. 9 указывалось, что договоры об отчуждении авторского права относительно будущих произведений автора сохраняют силу на срок не свыше 5 лет, хотя бы в договоре была установлена

большая его продолжительность или бессрочность. Ст. 33 впервые закрепила право авторов на перевод их произведений, которое действовало в течение 10 лет со дня издания произведения при условии подготовки автором перевода в течение 5 лет со дня издания оригинала. Законодатель отказался от конструкции «литературная и художественная собственность», заменив ее понятием «исключительные права» и т. д.

Таким образом, Закон 1911 г. явился значительным шагом в развитии

38

авторского права России. Хотя он и не уравнял права российских авторов в полном объеме с правами авторов стран — участниц Бернской конвенции, однако все же вывел Россию на приемлемый для цивилизованного общества уровень регулирования творческих правоотношений.

Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. не внесла каких-либо существенных изменений в авторское законодательство царской России, поскольку начатые Временным правительством масштабные законопроектные работы были прерваны в октябре 1917 г.

Сразу же после Октябрьской революции прежнее гражданское законодательство России, включая и Закон об авторском праве 1911 г., было отменено. Первьм советским законом в рассматриваемой области был Декрет ЦИК от 29 декабря 1917 г. «О государственном издательстве»2. В соответствии с данным актом Народной комиссии по просвещению было предложено немедленно приступить к широкой издательской деятельности и, учитывая книжный голод в стране, выпустить в первую очередь дешевые издания русских классиков. Декрет предоставил комиссии право объявлять государственную монополию сроком не более чем на 5 лет на сочинения, подлежащие изданию. При этом объяснялось, что эти произведения переходят таким образом «из области частной собственности в область общественную». На практике указанные действия были осуществлены в отношении произведений 23 русских писателей, уже умерших к этому времени.

Та же линия была продолжена Декретом Совета народных комиссаров (СНК) от 26 ноября 1918 г. «О признании научных, литературных, музыкальных и художественных произведений государственным достоянием»3. Он предоставлял возможность признавать достоянием РСФСР уже любые произведения — опубликованные и неопубликованные, произведения умерших и живых авторов, произведения литературные, музыкальные, научные и т. д. За использование произведений, объявленных достоянием государства, организации-пользователи обязывались выплачивать авторам гонорар по установленным ставкам. Права наследников умерших авторов по общему правилу не признавались, что согласовывалось с Декретом СНК от 28 апреля 1918 г. «Об отмене наследования»4. Правда, наследникам гарантировалось содержание в размере прожиточного минимума, хотя ни круг наследников, ни срок действия наследственных прав не оговаривались. Пользуясь предоставленными ему полномочиями, Наркомпрос РСФСР объявил достоянием государства произведения 47 писателей и 17 композиторов. За авторами произведений, не объявленных достоянием государства, сохранялись все права по распоряжению ими.

Из числа актов, принятых в тот же период, следует отметить также

39

Декрет СНК от 10 октября 1919 г. «О прекращении силы договоров на приобретение в полную собственность произведений литературы и искусства»5, который объявил недействительными все договоры издательств с авторами, по которым произведения перешли в полную собственность издательств. Было установлено, что впредь издательства могут приобретать у авторов только право на издание произведения, причем на ограниченный издательским договором срок.

Таким образом, авторское право периода военного коммунизма характеризуется коренной ломкой прежнего авторского права и попытками внедрить в рассматриваемую сферу нормы, согласующиеся с большевистскими взглядами. Следующий этап развития российского авторского права в советский период связан с действием Основ авторского права 1925 и 1928 гг.6, а также принятого в их развитие Закона РСФСР «Об авторском праве» от 8 октября 1928 г.7. Указанные акты хотя и предусматривали возможность принудительного выкупа авторского права на всякое произведение по решению правительства СССР или союзной республики, однако рассматривали это как исключительную меру, которая на практике почти не применялась. За всеми авторами признавалось исключительное право на созданные ими произведения, которое по Закону 1925 г. имело силу в течение 25 лет с момента первого издания или первого публичного исполнения произведения, а с 1928 г. стало в отношении большинства произведений пожизненным правом автора. Предусматривался и переход авторских прав к наследникам на период 15 лет после смерти автора. Использование произведений допускалось не иначе как на основе договоров с авторами, условия которых достаточно детально регулировались законом. Вместе с тем Основы авторского права содержали весьма обширный перечень случаев свободного использования произведений. Так, не считались нарушениями авторского права перевод произведения на другой язык; использование чужого произведения для создания нового произведения, существенно от него отличающегося; публичное исполнение чужих опубликованных произведений с выплатой автору гонорара и др.

Таким образом, Основы авторского права и Закон РСФСР «Об авторском праве» вполне отвечали духу своего времени. Конечно, круг предоставляемых советским авторам прав не шел ни в какое сравнение с правами, которые гарантировались авторам государствами — участниками Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г. Однако по сравнению с периодом военного коммунизма данный этап следует рассматривать как период постепенного восстановления и расширения охраны авторских прав. Юридико-технические качества Основ

40

1928 г. были достаточно высоки: не случайно многие их правила были перенесены практически без изменений в последующее законодательство.

В начале 60-х годов в ходе проводившейся в тот период кодификации законодательства было решено включить законодательство об авторском праве в качестве самостоятельного раздела в Основы гражданского законодательства Союза СССР и союзных республик и в гражданские кодексы союзных республик. В этой связи ранее действовавшие нормы авторского права были существенно пересмотрены в направлении дальнейшего расширения прав авторов, укрепления их позиций в отношениях с организациями, использующими их произведения, некоторого сокращения перечня изъятий из авторского права и т.д. В 1973 г., когда Советский Союз стал участником Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве, в советском законодательстве было впервые закреплено право автора на перевод произведения, до 25 лет возрос срок действия авторского права после смерти автора, расширен круг субъектов авторского права и т.д. Внесенные изменения получили широкую поддержку творческой интеллигенции и ученых. Подавляющее большинство специалистов начиная с конца 70-х годов высказывалось за необходимость дальнейшего сближения советского авторского права с принципами регулирования авторских отношений в большинстве развитых стран. В этих целях предлагалось привести авторское законодательство в соответствие с требованиями основных международных конвенций, в частности, устранить из него такие случаи свободного использования произведений, как их использование в кино, на телевидении, радио и т. д. О своем желании и готовности подписать Бернскую конвенцию и Парижский протокол Женевской конвенции не раз заявляло Правительство СССР. С учетом того, что данный вопрос считался уже в принципе решенным, был разработан раздел «Авторское право» Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г.8.

Новые Основы гражданского законодательства исключили свободное использование произведений в кино, на радио и телевидении, а также публичное исполнение опубликованных произведений без согласия автора, расширили круг охраняемых произведений, продлили срок действия авторского права до 50 лет после смерти автора, впервые ввели охрану так называемых «смежных» прав и т.п. Эти и иные нововведения Основ получили широкую поддержку специалистов по авторскому праву. Планировалось, что положения Основ гражданского законодательства будут развиты в соответствующих разделах гражданских кодексов республик или специальных законах об авторском праве, проекты которых уже разрабатывались в ряде республик.

41

Основы гражданского законодательства должны были вступить в действие с 1 января 1992 г., однако в связи с распадом Советского Союза, окончательно оформившимся в декабре 1991 г., этого не произошло. В новых условиях некоторые независимые государства — субъекты бывшего СССР, в частности Казахстан, учитывая, что их гражданские кодексы в значительной степени устарели, приняли решение о применении Основ гражданского законодательства на своей территории. В Российской Федерации Основы гражданского законодательства вступили в силу 3 августа 1992 г. в соответствии с постановлением Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы»9.

Параллельно развернулась работа по подготовке специальных законодательных актов, посвященных регулированию авторских правоотношений. Псрвьм был принят Закон РФ «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных» от 23 сентября 1992 г., вступивший в силу 20 октября 1992 г.10. 3 августа 1993 г. вступил в действие Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 г.11, с принятием которого утратил силу раздел V Основ гражданского законодательства.

2. История развития патентного права

Становление и первоначальное развитие патентного права в России шло в целом тем же путем, который прошло патентное право в других европейских странах. Принятию в 1812 году первого патентного закона предшествовал достаточно длительный период выдачи привилегий отдельным лицам. Привилегии носили самый разнообразный характер, в частности, касались прав на беспошлинную торговлю, монопольное производство определенных товаров и т. п. и выдавались за личные заслуги без какой-либо законодательной регламентации порядка их выдачи. Постепенно в их орбиту стали включаться привилегии на заведение тех или иных производств и использование технических новинок. В 1723 году появились «правила для выдачи привилегий на заведение фабрик», которые в некоторой степени упорядочили практику выдачи привилегий.

Первый Патентный закон России, который назывался «О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах», был принят 17 июня 1812 г. Этим законом устанавливалась выдача привилегий на собственные и ввозимые из-за границы изобретения на 3, 5 и 10 лет. Привилегии выдавались министром внутренних дел после рассмотрения вопроса в Государственном совете без проверки существа изобретения. Однако выданная привилегия могла быть оспорена в судебном порядке в случае отсутствия новизны изобретения. За выдачу привилегий взималась

42

пошлина в размере соответственно 300, 500 и 1500 руб. Вводилась также публикация описания изобретения, которая первоначально производилась по инициативе самого изобретателя, ас 1814 г. стала обязательной.

В 1833 г. Закон 1812 г. был существенно изменен и дополнен. Наиболее важное значение имели нововведения, связанные с переходом к системе предварительного исследования изобретений, возложением на обладателя привилегии обязанности использовать изобретение, а также запрещением переуступать привилегии акционерным компаниям. Четкого определения изобретения в законе не содержалось, хотя из анализа его норм можно было заключить, что изобретением признавалось новое и полезное решение задачи. Не выдавались привилегии на «незначительные открытия, изобретения и усовершенствования, показывающие единственно остроту или изобретательность ума», на изобретения, которые «могли обратиться во вред обществу или государственным доходам», на изобретения в области обороны и т. д. Выдача привилегий по-прежнему ставилась в зависимость от усмотрения правительственных чиновников, которые могли отказать в привилегии, руководствуясь соображениями целесообразности.

Это положение было кардинально пересмотрено лишь в 1870 г., когда выдача привилегий стала производиться «упрощенным порядком» за подписью одного министра финансов. С этого времени привилегия окончательно утратила характер особой милости верховной власти и превратилась в документ, констатирующий наличие предусмотренных законом прав у всякого, кто создает отвечающее требованиям закона техническое новшество.

Быстрое развитие промышленного производства в России во второй половине XIX века и необходимость подключения страны к международной системе охраны промышленной собственности обусловили необходимость подготовки более современного и полного патентного закона. Им стал принятый 20 мая 1896 г. закон, называвшийся «Положение о привилегиях на изобретения и усовершенствования». Новый закон давал более четкое понятие охраняемого изобретения: оно должно было относиться к области промышленности и иметь существенную новизну. Не подлежали патенто-ванию научные открытия и отвлеченные теории, а также химические, вкусовые и пищевые вещества, лекарства и способы их приготовления и т. п. Привилегии на изобретения выдавались министром торговли и промышленности на основе проверочной системы экспертизы заявок. Привилегия действовала не более 15 лет и могла свободно отчуждаться ее обладателем. Он также мог выдавать лицензии и передавать привилегию по наследству. Владелец привилегии был обязан реально осуществить свое изобретение в течение 5 лет под угрозой прекращения ее действия.

43

Наряду с изобретениями объектом патентной охраны в России с середины XIX века стали промышленные образцы. Впервые в развернутом виде связанные с ними отношения были урегулированы законом от 11 июля 1864 г., который назывался «Положение о праве собственности на фабричные рисунки и модели» и вошел в Устав о промышленности Свода Законов (т. XI, ч. 2). Закон предоставлял создателю рисунка или модели, предназначенных для воспроизведения в заводских, фабричных и ремесленных изделиях, возможность закрепить за собой на срок от 1 года до 10 лет исключительное право на их использование. Указанное право приобреталось на основе подачи прошения в Министерство торговли и промышленности, где исследовался вопрос о новизне и принадлежности промышленного образца. На всех изделиях, в которых использовался заявленный рисунок или модель, помещался особый знак, удостоверяющий принадлежность исключительного права владельцу. Право на промышленный образец могло передаваться третьим лицам с обязательным уведомлением об этом Министерства торговли и промышленности. В случае самовольного использования чужого зарегистрированного промышленного образца виновное лицо, независимо от возмещения причиненных им убытков, подвергалось наказанию в виде денежного взыскания.

Первым законодательным актом в области изобретательства советского периода стал Декрет от 30 июня 1919 г., которым было утверждено Положение об изобретениях12. В период с 1917 по 1919 год формально сохранялось действие Патентного закона 1896 г., однако в эпоху военного коммунизма не могло быть и речи о применении изобретателем созданного им технического решения в собственном производстве13. Декретом от 30 июля 1919 г. отменялись «все законы и положения о привилегиях на изобретения, изданные до опубликования декрета» (п. 10). Патентная система охраны изобретений была ликвидирована. За государством признавалось право отчуждать в свою пользу любое изобретение, признанное полезным Комитетом по делам изобретений. Изобретения, объявленные достоянием РСФСР, за исключением секретных, относящихся к области обороны или особо важных для страны, поступали в общее пользование всех граждан и учреждений на условиях, в каждом отдельном случае особо оговоренных. Автору такого изобретения гарантировались признание и охрана его права авторства, а также право на вознаграждение, которые удостоверялись особым охранным документом — авторским свидетельством. Вознаграждение, размер которого определялся специальной оценочной комиссией Комитета, носило характер особых премиальных, не подлежащих налоговому обложению. Даже в юридической литературе 30-х годов отмечалось, что это вознаграждение было ничтожным и большинство

44

авторов, не желая подвергать свои изобретения риску национализации, не принимало мер к применению своих изобретений в промышленности. Само понятие изобретения в Декрете от 30 июля 1919 г. не раскрывалось, однако анализ его норм показывает, что им могло быть признано любое полезное техническое новшество безотносительно к его новизне.

Необходимость восстановления разрушенного первой мировой и гражданской войнами хозяйства обусловила переход к новой экономической политике, возродившей в известных пределах рыночные отношения. В рассматриваемой области новая экономическая политика вернула Россию к способам охраны прав изобретателей, сходных с западноевропейскими. 12 сентября 1924 г. ЦИК СССР принял Положение о патентах на изобретения14, по которому патент вновь становился единственной формой охраны изобретательских прав15. Указанный закон устанавливал, что «патенты выдаются на новые изобретения, допускающие промышленное использование». Патентная охрана не предоставлялась лечебным, пищевым и вкусовым веществам, а также веществам, полученным химическим путем, хотя новые способы их изготовления могли быть запатентованы. Патент на изобретение выдавался на 15 лет, мог свободно отчуждаться и передаваться для использования третьим лицам по усмотрению патентообладателя. Однако государство оставляло за собой право, в случае невозможности достижения добровольного соглашения с патентообладателем, принудительно отчуждать патент в свою пользу или установить принудительную лицензию в пределах потребности государственных предприятий и учреждений с выплатой патентообладателю соответствующего вознаграждения. Патент мог передаваться по наследству, причем он не входил в наследственную массу. Это представляло собой важную льготу, поскольку действующее гражданское законодательство того периода ограничивало размер наследства суммой 10 тыс. руб. золотом.

Большое идеологическое значение имело решение о восстановлении действия досоветских патентов. Постановление о введении в действие Закона о патентах, с одной стороны, объявляло аннулированными все выданные до Октябрьской революции патенты (ст. 2), а с другой стороны, предусматривало возможность их восстановления (ст. 3—4). Для этого владельцам досоветских патентов предоставлялось право в течение одного года со дня издания Закона о патентах ходатайствовать перед Комитетом по делам изобретений о выдаче им соответствующего советского патента. Практическое значение данной нормы, однако, было невелико, так как новый патент выдавался на срок не 15 лет, а за вычетом времени, в течение которого патентообладатель пользовался старым патентом. В целом же, по оценке специалистов, Закон о патентах 1924 г. был приближен к передовым образцам иностранных патентных законов того периода.

45

Одновременно с Законом о патентах было принято постановление ЦИК и СНК СССР «О промышленных образцах (рисунках и моделях)» от 12 октября 1924 г.16. Согласно ст. 1 указанного закона, к охраняемым промышленным образцам относились: 1) новые по виду и форме художественно-промышленные рисунки, предназначенные для воспроизведения в соответствующих изделиях, и 2) новые по виду, форме, устройству или расположению частей модели, предназначенные для промышленности, кустарного производства, торговли, ремесла, домашнего обихода и вообще всякой работы. Таким образом, под моделью как видом промышленного образца понимался объект, весьма близкий к изобретению. Не случайно создателю нового технического решения предоставлялось право по своему усмотрению подавать заявку на изобретение или образец. Более того, получив отказ в выдаче патента на изобретение, заявитель, сохраняя за собой приоритет, мог проешь о закреплении за ним права на соответствующий образец (ст. 29—30).

Права обладателя патента на промышленный образец, как в плане их приобретения, так и в плане их осуществления, были аналогичны правам владельца патента на изобретение. Они подтверждались выдачей заявителю специального удостоверения на промышленный образец и действовали в течение трех лет с возможностью последующего двукратного продления срока соответственно на три и четыре года. Нарушения исключительных прав на промышленный образец, как и нарушения прав обладателя патента на изобретение, влекли за собой возмещение убытков, а также уголовное наказание.

Свертывание новой экономической политики и переход к централизованной командной экономике предрешили судьбу обоих рассмотренных выше законов. Закон о патентах на изобретения уже в 1931 г. был заменен Положением об изобретениях и технических усовершенствованиях17. Во вступительной части этого нормативного акта говорилось, что «действовавшее до сих пор патентное законодательство, охраняющее интересы изобретателя путем предоставления ему исключительного права на его изобретение, уже не соответствует стремлениям передовых изобретателей —сознательных строителей социалистического общества». Закон 1931 г. возрождал введенные Декретом 1919 г. авторские свидетельства как основную форму охраны изобретательских прав. Правда, в отличие от Декрета 1919 г., права изобретателя носили более полный и конкретный характер, а патентная форма охраны полностью не отменялась. Более того, формально изобретателю, за некоторыми изъятиями, предоставлялась свобода выбора формы охраны его прав. Однако Положение 1931 г. и принятые в его развитие подзаконные акты не оставляли никаких сомнений в том, что

46

государство поощряет и поддерживает прежде всего тех авторов, которые переуступали свое исключительное право на использование изобретения государству. Кроме того, получив патент, его владелец по сути был лишен практической возможности воспользоваться его преимуществами, так как частное предпринимательство было ликвидировано, а перспектива реализации патента или лицензии государственным предприятием или учреждением носила скорее абстрактный характер. Поэтому на деле авторское свидетельство, которое давало изобретателю хоть какие-то права и льготы, стало с 1931 г. практически единственной формой охраны прав изобретателя. Оно удостоверяло признание заявленного технического решения изобретением, подтверждало приоритет изобретателя и его авторство на изобретение, а также служило основанием для предоставления изобретателю прав и льгот, установленных действовавшим законодательством. Вознаграждение автору выплачивали не конкретные предприятия, использовавшие его изобретение, а отраслевые органы по изобретательству в зависимости от размера годовой экономии, даваемой изобретением. Процент вознаграждения к годовой экономии составлял 20% при годовой экономии от 1 до 5 тыс. руб. и снижался до 2% при годовой экономии от 500 тыс. до 1 млн. руб. и более.

Закон о промышленных образцах 1924 г. был отменен в 1936 г.18. Какого-либо заменяющего его акта принято не было. Охрана промышленных рисунков стала осуществляться в рамках законодательства об авторском праве; новые же модели подпали в основной своей массе под понятие «техническое усовершенствование», которое было введено в российское законодательство для обозначения особого объекта правовой охраны в 1931 г.

В последующие годы законодательство об изобретениях существенно пересматривалось еще трижды — в 1941, в 1959 и в 1973 годах, когда принимались новые базовые акты по изобретательству и дополняющие их акты19. В целом все они имели единую принципиальную основу, предусматривая две возможные формы охраны прав изобретателей (авторское свидетельство и патент), проверочную систему экспертизы заявок20, разрешительный порядок патентован™ изобретений за границей, возможность принудительного выкупа патента государством и т.д. Изменения в основном касались уточнения критериев охраноспособности изобретений, круга прав, которые предоставлялись авторам изобретений, порядка проведения экспертизы заявок и т. п.

Охрана промышленных образцов как самостоятельных объектов интеллектуальной собственности была возобновлена лишь в 1965 году в связи с присоединением СССР к Парижской конвенции по охране промышленной

47

собственности. 9 июня 1965 r. Совет Министров СССР принял постановление «О промышленных образцах»21, а Патентное ведомство утвердило Положение о промышленных образцах22. В качестве промышленных образцов охранялись новые пригодные к изготовлению промышленным способом художественные решения внешнего вида промышленного изделия, в которых достигается единство технических и эстетических качеств. Для признания художественного решения промышленным образцом по Положению 1965 г. было достаточно его местной новизны, т.е. новизны в масштабах СССР. Кроме того, не подлежали правовой охране решения внешнего вида большинства изделий легкой промышленности, в частности предметы галантереи, швейной промышленности и трикотажного производства, обуви, головных уборов и т. д. Положение предоставляло две формы охраны промышленных образцов — свидетельство и патент. Последний выдавался на пять лет и мог быть продлен еще на пять лет.

8 июля 1981 г. Совет Министров СССР утвердил новое Положение о промышленных образцах23, которое содержало более совершенные правила, приближенные к международным стандартам. В частности, от промышленного образца требовалась мировая новизна, стал охраняться внешний вид изделий легкой промышленности, срок действия патента на промышленный образец был увеличен до 10 лет и т. д.

Проблема реформы советского изобретательного права24, в частности вопрос о повышении уровня правового регулирования изобретательских отношений25, стала активно обсуждаться в юридической литературе и на страницах печати с начала 80-х годов. Большинство специалистов высказывалось за принятие специального закона об охране изобретений. В середине 80-х годов ожидалось, что такой закон будет в скором времени принят. Начавшаяся в стране перестройка внесла свои коррективы. В свете реформ стало очевидным, что подготовленный проект не отвечает современным требованиям, так как не идет дальше частных усовершенствований. В конце 80-х годов были подготовлены и вынесены на всеобщее обсуждение с годичным промежутком два новых проекта закона об изобретениях26, которые были значительно приближены к условиям рыночной экономики.

После почти двухгодичного обсуждения в Верховном Совете СССР новый Закон «Об изобретениях в СССР» был принят 31 мая 1991 г. и вступил в действие с 1 июля 1991 г.27 Почти одновременно был принят Закон СССР «О промышленных образцах» от 10 июля 1991 г.28, который должен был вступить в силу с 1 января 1992 г. В стадии разработки и рассмотрения находились Закон СССР «О патентном суде СССР», Положение о патентных поверенных, Устав Государственного фонда изобретений СССР и ряд других актов.

48

Распад Советского Союза как единого государства создал крайне неблагоприятную ситуацию в охране промышленной собственности на территориях независимых государств — субъектов бывшего СССР. Ни одно из независимых государств, включая Россию, не имело законов об охране промышленной собственности и ведомств по ее охране. Союзный Закон «Об изобретениях в СССР» не мог эффективно действовать на территории России, поскольку 22 статьи данного закона должны были быть изъяты, изменены или дополнены как вступающие в противоречие с законами РФ «О налогах и налоговой политике», «О предприятиях и предпринимательской деятельности», «Об инвестициях и инвестиционной политике»29.

Таким образом, в области охраны промышленной собственности создалась кризисная ситуация, для выхода из которой полномочные представители независимых государств с осени 1991г. начали работу по созданию межгосударственной патентной системы. В октябре 1991 г. ими был подписан совместный протокол о намерении заключить между собой Конвенцию об охране промышленной собственности. Учитывая, однако, что для подготовки такой Конвенции необходимо время, было принято решение заключить Временное соглашение об охране промышленной собственности. На встрече в Минске, которая проходила 25—27 декабря 1991 г., был подготовлен и подписан полный комплект документов Соглашения для одобрения его правительствами независимых государств30.

К сожалению, из-за возникших разногласий и деструктивной позиции, занятой отдельными независимыми государствами, данное Соглашение так и не получило одобрения правительств и не вступило в силу. Независимые государства пошли по пути создания своего национального патентного законодательства. В Российской Федерации Патентный закон был принят 23 сентября 1992 г. В отличие от Закона СССР «Об изобретениях в СССР» он регулирует отношения, связанные не только с изобретениями, но и с промышленными образцами и полезными моделями. В развитие закона Правительством РФ и Патентным ведомством принят целый рад подзаконных актов, которые наряду с некоторыми другими законодательными и подзаконными актами, судебной практикой и международными договорами образуют систему источников патентного права.

3. История развития законодательства о средствах индивидуализации участников гражданского оборота и производимое ими продукции (работ, услуг)

Потребность в индивидуализации участников гражданского оборота, а также производимых и реализуемых ими товаров и услуг возникла в России, как и в других странах, еще на ранней стадии развития товарно-денежных

отношений. Обычай применении различного рода клейм, марок и других знаков уходит своими корнями к временам Древней Руси. Однако нормативная регламентация связанных с этим отношений появилась лишь в ХГХ веке. Фирма как особое наименование участника оборота сложилась на почве деятельности торговых товариществ. Неудобство, связанное с перечислением фамилий всех участников товарищества, с одной стороны, и постепенное обособление товарищеского предприятия в особого субъекта прав, с другой, привели к необходимости выбора особого имени для краткого обозначения этого единого субъекта, отличного от других отдельных участников. В дальнейшем, с расширением товарного рынка, рост радиуса операций предприятий всех видов привел к необходимости бороться против совпадения однородных наименований не только в товариществах, но и в единоличных предприятиях для того, чтобы оборот и на большом расстоянии мог всегда знать, с каким предприятием он имеет дело. Таким образом, проблема прав на фирму к началу XIX века встала как проблема соответствующего обозначения владельцев предприятий всех типов31.

Общие правила о фирме в русском дореволюционном законодательстве отсутствовали. Однако понятие фирмы как особого наименования торгового предприятия встречалось в целом ряде нормативных актов. Так, в примечании к ст. 60 Устава торгового говорилось о купцах, «производящих торговлю купеческими домами под фирмою». Статьи 220—221 Устава гражданского судопроизводства указывали, что иски к компаниям, обществам и товариществам предъявляются по месту нахождения их правления или фирмы. Статья 2148 Законов гражданских (т. X, ч. 1 Свода законов Российской империи) определяла, что каждая акционерная компания должна быть «учреждаема под определенным наименованием, от предмета или свойства ее предприятия заимствованным». Право на фирму возникало одновременно с созданием торгового или промышленного предприятия, носило исключительный характер и могло передаваться в порядке наследования или по договору вместе с передачей прав на само предприятие.

Аналогичное положение сохранилось и после 1917 г. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. содержал лишь упоминание о фирме товариществ, акционерных обществ и государственных предприятий. Требования к содержанию фирменного наименования различных типов предприятий раскрывались в отдельных подзаконных актах. Так, Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 10 апреля 1923 г. «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)»32 устанавливал, что в уставе треста должно быть точно обозначено наименование (фирма) треста с обязательным указанием его государственной

50

принадлежности и подведомственности. В некоторых специальных актах признавалось право на фирму не только юридического, но и физического лица. Ст. 199 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г, предусматривала уголовную ответственность за самовольное пользование чужой фирмой. Однако в целом вопрос о праве на фирменное наименование в полном объеме урегулирован не был.

Первым общим нормативным актом, непосредственно посвященным праву на фирму, явилось утвержденное ЦИК и СНК СССР 22 июня 1927 г. Положение о фирме33. Данный акт впервые в российском законодательстве раскрывал понятие фирмы, основания и порядок приобретения прав на нее, содержание права на фирму и т. д.

В дальнейшем отношения, связанные с фирменными наименованиями, надолго выпали из поля зрения законодателя. Правда, ГК РСФСР 1964 г. упоминал о том, что юридическое лицо имеет свое наименование, но указывал, что возникающие в связи с этим права и обязанности хозяйственных организаций определяются законодательством Союза СССР (ст. 29), которое, если не считать Положения о фирме 1927 г., фактически отсутствовало.

Практическая необходимость в более четком и отвечающем современным требованиям правовом регулировании отношений, связанных с фирменными наименованиями, появилась лишь с началом реформ. В законах, принятых в начале 90-х годов, в частности Законе РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г.34, Законе РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» от 25 декабря 1990 г.35. Законе РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» от 22 марта 1991 г.36, хотя и отсутствовали специальные нормы, посвященные праву на фирменное наименование, указывалось на право и обязанность юридических лиц, а также иных субъектов предпринимательской деятельности, в частности полных товариществ, иметь собственное фирменное наименование с указанием организационно-правовой формы предприятий и выступать под ним в гражданском обороте. В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., введенных в действие на территории России с 3 августа 1992 г. Постановлением Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских отношений в период проведения экономической реформы»37, право на фирменное наименование было закреплено в качестве особого субъективного гражданского права (ст. 149).

Часть первая Гражданского кодекса РФ, принятая Государственной Думой 21 октября 1994 г.38 (далее — ГКРФ), посвящает фирменньм наименованиям ряд норм общего характера (п. 4 ст. 54), содержит требования к

51

фирменным наименованиям отдельных коммерческих организаций (ст. 69, 82, 87, 95, 96 и др.), а также указывает, что фирменное наименование включается в понятие интеллектуальной собственности (ст. 138) и входит в состав предприятия как единого имущественного комплекса (ст. 132). Имеется также ряд других законодательных и подзаконных актов, содержащих отдельные нормы о фирменных наименованиях39. Однако развернутая правовая регламентация отношений, связанных с регистрацией, использованием и охраной фирменных наименований, должна быть в соответствии с п. 4 ст. 54 ГК РФ обеспечена специальным законом, который пока еще не принят.

Российское законодательство о товарных знаках имеет более насыщенную историю. Первый Закон «О товарных клеймах» был принят в России еще в 1830 г. Он обязывал владельцев суконных, шляпных, бумажных и других фабрик иметь прочные клейма. Подделка чужого товарного клейма рассматривалась как уголовно наказуемое деяние. Однако четкого определения товарного клейма, условий возникновения прав на него, а также правомочий владельца закон не содержал.

В 1896 г. вступил в действие более совершенный Закон «О товарных знаках (фабричных и торговых марках и клеймах)». Товарными знаками признавались «всякого рода обозначения, выставляемые промышленниками и торговцами на товарах или на упаковке и посуде, в коих они хранятся, для отличия оных от товаров других промышленников и торговцев» (ст. 1 Закона от 26 февраля 1896 г.). Использование товарного знака признавалось правом, но не обязанностью лица, кроме случаев, специально установленных законом (клеймение изделий из золота и серебра, обязательная маркировка табачных и водочных изделий и пр.). По общему правилу право на товарный знак возникало на основе его регистрации в Министерстве торговли и промышленности, которое вело особый реестр регистрируемых обозначений. Если, однако, товарный знак состоял исключительно из обозначения имени владельца предприятия или наименования фирмы, право на него возникало без особой регистрации. По Закону от 26 февраля 1896 г. владелец товарного знака приобретал исключительное право на его использование на срок от 1 года до 10 лет со дня выдачи свидетельства. Право на товарный знак могло быть передано другому лицу, но не иначе как в случае отчуждения или сдачи в аренду самого предприятия с сохранением фирмы. Исключительное право на знак прекращалось с ликвидацией предприятия, невозобновлением действия свидетельства на новый срок, а также в связи с несообщением министерству о состоявшейся уступке знака другому лицу.

После установления советской власти правовая охрана товарных знаков

52

была сохранена, хотя отношение к ним на разных этапах развития страны было различным. В период проведения новой экономической политики (нэпа), когда заметно оживилось товарное производство, СНК РСФСР издал Декрет «О товарных знаках» от 10 ноября 1922 г.40. Всем торговым и промышленным предприятиям, независимо от формы собственности, предоставлялось право маркировать свои товары особым знаком и единолично пользоваться им для отличия своей продукции от аналогичной продукции других предприятий. Вводилась обязательная государственная регистрация знаков, которую осуществлял Комитет по делам изобретений. Не признавались товарными знаками обозначения, вошедшие во всеобщее употребление, состоящие из рисунков, отдельных букв, слов или цифр, содержание, расположение или сочетание которых не обладало отличительными признаками, обозначения, указывающие исключительно на способ, время и место производства товара, на его цену, меру или вес, а также на состав, качество и название. Постановление СНК СССР от 18 мая 1923 г. запрещалось пользоваться товарными знаками, принадлежащими прежним владельцам национализированных предприятий41. Незаконное использование чужого товарного знака в целях недобросовестной конкуренции влекло уголовное наказание.

В связи с образованием СССР и необходимостью единообразного регулирования отношений по товарным знакам на всей территории страны 12 февраля 1926 г. ЦИК и СНК СССР издали новое Постановление «О товарных знаках»42. Указанное Постановление не содержало каких-либо принципиальных новшеств по сравнению с Декретом от 10 ноября 1922 г. Следует отметить, что оба этих акта, рассчитанные на регулирование рыночных отношений, воспроизводили многие положения Закона от 26 февраля 1896 г.

В 1936 г. ЦИК и СНК СССР было принято Постановление «О производственных марках и товарных знаках»43, в котором наряду с подробными правилами обязательной маркировки промышленной продукции подтверждалось право предприятий пользоваться для обозначения своей продукции товарными знаками. Указанным Постановлением вводилась особая разновидность товарного знака — торговая марка, которой могли пользоваться торговые предприятия, реализующие изделия, изготовленные по их специальному заказу. Регистрация товарных знаков была децентрализована по ряду министерств, от чего, впрочем, скоро (1940 г.) отказались, вновь сосредоточив регистрацию заявляемых обозначений в едином ведомстве, которым стал Народный комиссариат торговли СССР, ас 1959 г. — Государственный комитет по делам изобретений и открытий. Свидетельство на право исключительного пользования товарным знаком выдавалось

53

на срок, указанный заявителем, и не ограничивалось каким-либо предельным периодом времени. Допускалась передача права на пользование товарным знаком другому владельцу при условии обязательной регистрации такой передачи.

Очередное обновление законодательства о товарных знаках произошло в 1962 г., когда было принято постановление Совета Министров СССР от 15 мая 1962 г. «О товарных знаках»44, а на его основе Комитетом по делам изобретений и открытий 23 июня 1962 г. утверждено Положение о товарных знаках45. Главной особенностью новых актов явилось превращение права на товарный знак в обязанность предприятий иметь и пользоваться зарегистрированными в установленном порядке товарными знаками. Следует сразу отметить, что в этой своей части указанные акты широкой практической реализации не получили, поскольку подавляющая масса товаров и после принятия этих актов производилась и реализовывалась без маркировки их товарными знаками. Срок действия свидетельства на товарный знак был ограничен 10 годами с возможностью его продления. Впервые вводилась правовая охрана знаков обслуживания, которые в правовом отношении приравнивались к товарным знакам. В 1974 г. Государственным комитетом СССР по изобретениям и открытиям было утверждено новое Положение о товарных знаках46, которое модернизировало действующие правила, однако не внесло каких-либо принципиальных изменений в правовой режим товарных знаков и знаков обслуживания.

Существенным шагом в развитии законодательства о товарных знаках стало принятие 3 июня 1991 г. Закона СССР «О товарных знаках и знаках обслуживания»47, который должен был вступить в действие с 1 января 1992 г. Данный Закон не только повышал уровень нормативной регламентации отношений, связанных с товарными знаками и знаками обслуживания, но и был разработан на основе учета требований рыночной экономики, а также богатого опыта развитых стран и положений международных конвенций.

В связи с распадом Советского Союза Закон от 3 июня 1991 г. так и не вступил в силу. Однако он послужил хорошей базой при разработке Верховным Советом РФ Закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров», который был принят 23 сентября 1992 г. и вступил в действие с 17 октября 1992 г.48. Указанный закон впервые в истории России ввел охрану наименований мест происхождения товаров, которые ранее в качестве самостоятельных объектов промышленной собственности не выделялись. Положения закона получили развитие в целом ряде подзаконных актов, принятых Правительством РФ и Патентным ведомством РФ.

54

4. История развития законодательства об охране нетрадиционных объектов интеллектуальной собственности

История развития законодательства об открытиях, топологиях интегральных микросхем, селекционных достижений, рационализаторских предложениях и иных особых объектах права интеллектуальной собственности складывается из истории становления правовой охраны каждого из этих объектов. Об открытиях как особых объектах правовой охраны было впервые упомянуто в Постановлении Совета Министров СССР от 14 марта 1947 г. «О Комитете по изобретениям и открытиям при Совете Министров СССР». Наряду с функциями по проверке, регистрации и выдаче охранных документов на изобретения советскому патентному ведомству поручалось руководство делом развития научно-технических открытий в СССР, охрана государственных интересов в области открытий, принадлежащих СССР, а также организация экспертизы открытий. Практически государственная система регистрации открытий стала функционировать с 1957 г. Первым открытием, внесенным в Государственный реестр открытий СССР 26 июня 1957 г., стало открытие, получившее название «эффект Кабакова». Однако нормативное закрепление понятия «открытие» получило лишь в 1959 г., когда постановлением Совета министров СССР было утверждено Положение об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях49. Открытие было определено как установление неизвестных ранее, объективно существующих закономерностей, свойств и явлений материального мира (п. 2 Положения 1959 г.). Положение ограничивало сферу охраняемых открытий областью технических и естественных наук. Лицу, сделавшему открытие, выдавался особый охранный документ-диплом, который удостоверял его авторство и приоритет, а также служил основанием для предоставления предусмотренных законом прав и льгот.

В начале 60-х годов, когда проводилась очередная кодификация гражданского законодательства, в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, а также в Гражданский кодекс РСФСР был включен специальный раздел «Право на открытие». Однако он состоял всего из трех статей, две из которых носили отсылочный характер к специальному законодательству.

В 1973 г. в связи с принятием нового Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях50 понятие открытия было уточнено посредством включения в него признака «внесение коренных изменений в уровень познания», в остальном, за исключением некоторых изменений в порядке оформления права на открытие, правовой режим рассматриваемых объектов остался прежним.

Давая характеристику институту открытий, уместно привести несколь-

55

ко статистических данных. С 1957 г. до начала 90-х годов открытиями было признано около 450 научных положений из более чем 30 тысяч заявленных в качестве открытий. Таким образом, положительное решение принималось не более чем по 3% заявок. Подавляющее большинство заявок было отклонено из-за отсутствия внесения коренных изменений в уровень познавания, а также из-за недоказанности тех научных положений, которые заявлялись в качестве открытий. Более половины положений, признанных открытиями, относятся к области физики. Далее с большим отрывом идут такие отрасли знаний, как химия, биология, медицина и геология. Большинство открытий сделано в академических учреждениях и является плодом коллективного творчества.

В конце 80-х — начале 90-х годов в СССР развернулась острая дискуссия о необходимости дальнейшего существования института охраны открытий. 1 июня 1988 г. газета «Правда» напечатала подборку писем видных советских ученых по этой проблеме. Несколько академиков высказали твердую убежденность в полной бесполезности специальной экспертизы и регистрации открытий; другая группа ученых, напротив, отстаивала целесообразность существования данного института. В дальнейшем дискуссия получила продолжение на страницах академических журналов и в юридической литературе51. Основные аргументы противников системы государственной регистрации открытий сводились к тому, что такая система существует лишь в небольшом числе государств и не имеет признания в научном мире; что в законодательстве отсутствуют четкие и объективные критерии для признания тех или иных положений открытиями; что данная система носит бюрократический характер, отнимает много времени и сил ученых, многие из которых просто не желают с ней связываться; что предусмотренные законом меры морального и материального стимулирования столь незначительны, что вряд ли могут кого-либо прельстить; что, наконец, существование подобной системы не спасло отечественную фундаментальную науку от утраты ведущих позиций в мире.

Сторонники сохранения института охраны открытий указывали на то, что оппоненты данного института в своей критике допускают подмену понятий, т. е. связывают проблемы, с которыми столкнулась в последние десятилетия отечественная фундаментальная наука, с системой регистрации открытий, а не с подлинными причинами возникших трудностей. По их мнению, институт правовой охраны открытий действительно нуждается в обновлении, в частности, в освобождении от излишнего бюрократизма и значительном усилении моральной и материальной

56

заинтересованности авторов. Но в целом он выполняет очень важную роль по оперативной проверке достоверных крупнейших научных достижений фундаментальной науки.

Какого-то официального результата дискуссия о целесообразности дальнейшей охраны открытий не имела. Тем не менее события последующих лет свидетельствовали о явной тенденции к сворачиванию правовой охраны открытий в Российской Федерации. Хотя об открытиях как особых объектах интеллектуальной собственности было упомянуто в п. 4 ст. 2 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г.52 и формально ни один из правовых актов, посвященных открытиям, отменен не был, на практике правовая охрана открытий уже к началу 1992 г. сошла фактически на нет. Во многом это произошло благодаря позиции, занятой руководством Роспатента РФ, которое приложило немалые усилия для того, чтобы освободить Патентное ведомство РФ от функций проверки и регистрации научных открытий. Ввиду этого действие большинства правовых норм, и прежде всего посвященных системе подачи и рассмотрения заявок на открытия, оказалось фактически парализованным. Попытки провести через высшие законодательные органы РФ законопроект, посвященный охране научных достижений, также успеха не имели.

Таким образом, в настоящее время в рассматриваемой области сложилась ситуация, которая характеризуется достаточной неопределенностью. С одной стороны, имеется система правовых актов, посвященных научным открытиям, которые официально не отменены. С другой стороны,

большая часть норм этих актов фактически не действует, так как, во-первых, разрушен механизм их реализации, и во-вторых, многие из них, например, нормы о выплате вознаграждения за открытие, безнадежно устарели.

Самым простым решением проблемы был бы вывод о том, что правовая охрана открытий в РФ завершила свою историю. Представляется, однако, что такой вывод был бы преждевременным и недостаточно продуманным. Вопрос о судьбе правовой охраны открытий еще требует дополнительного анализа как со стороны академических кругов, так и со стороны юридической науки. Поэтому в настоящей работе открытия рассматриваются в ряду других нетрадиционных объектов интеллектуальной собственности, хотя большинство описываемых положений приложимо теперь лишь к предшествующей практике. Автор осознает уязвимость подобной позиции, но считает своим долгом дать краткий объективный анализ той системы охраны открытий, которая действовала у нас в стране на протяжении более 30 лет.

57

Сохранение в тайне секретов производства как средство обеспечения фактических преимуществ перед другими участниками оборота является самой древней формой охраны творческих результатов прикладного характера. Однако правовое регулирование отношений, связанных с указанными объектами промышленной собственности, появилось лишь в последнее столетие в рамках законодательства о борьбе с недобросовестной конкуренцией. В России, где на протяжении 70 лет господствовала планово-административная экономика, данный вид регулирования практически отсутствовал. Впервые право участников оборота на сохранение коммерческой тайны было провозглашено Законом СССР «О предприятиях в СССР» от 4 июня 1990 г.53. В ст. 33 указанного закона раскрывалось понятие коммерческой тайны как не являющихся государственными секретами сведений, связанных с производством, технологической информацией, управлением, финансами и другой деятельностью предприятий, разглашение (передача, утечка) которых может нанести ущерб его интересам». Ст. 2 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г. упоминала о секретах производства (ноу-хау, торговые секреты) как одном из признаваемых законом объектов интеллектуальной собственности. Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» от 25 декабря 1990 г.54, с вступлением в силу которого на территории РСФСР прекратил действие Закон СССР «О предприятиях в СССР», хотя и не содержал определения коммерческой тайны, но подтверждал право предприятия на данный объект интеллектуальной собственности. Чуть позже Законом РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» от 22 марта 1991 г.55 получение, использование, разглашение научно-технической, производственной или торговой информации, в том числе коммерческой тайны, без согласия ее владельца было квалифицировано в качестве одной из форм недобросовестной конкуренции (ст. 10). Однако условия, при которых обладатель технической, организационной или коммерческой информации, составляющей секрет производства (ноу-хау), приобретал право на защиту от незаконного использования этой информации третьими лицами, были впервые закреплены статьей 151 Основ гражданского законодательства 1991 г. С принятием первой части Гражданского кодекса РФ в законе появилось более развернутое определение служебной и коммерческой тайны (ст. 139).

История правовой охраны в России такого специфического объекта интеллектуальной собственности, как топология интегральных микросхем (ИМС), является наиболее короткой. Первые научные публикации по данной проблеме появились в российской юридической литературе лишь

58

в 80-х годах56. В теоретическом плане была обоснована необходимость введения в СССР правовой охраны ИМС, причем предлагалось сделать это в рамках нового специального созданного института законодательства, поскольку авторское и патентное право для этих целей не годилось. Советский Союз участвовал в разработке Международного договора об интеллектуальной собственности в отношении интегральных микросхем, подписанного 29 мая 1989 г. на дипломатической конференции в Вашингтоне57. Однако первый акт внутреннего законодательства, посвященный охране топологий интегральных микросхем, был принят уже после распада СССР. Им стал Закон РФ «О правовой охране топологий интегральных микросхем» от 23 сентября 1992 г.58.

Хотя селекция как целенаправленная деятельность людей по преобразованию объектов живой природы является одним из ранних достижений человечества, правовая регламентация общественных отношений в данной сфере, началась лишь в XX веке. В России охрана некоторых объектов селекции была впервые введена в 1937 г. в связи с принятием постановления Совета Народных Комиссаров СССР <0 мерах по дальнейшему улучшению семян зерновых культур»59. Указанное постановление предусматривало создание системы государственных испытаний сортов зерновых культур и плановое использование их в народном хозяйстве, выдачу охранных документов авторам новых сортов растений и премирование за их внедрение в производство, регистрацию и публикацию сведений о новых сортах растений, прошедших государственные сортовые испытания и районирование в хозяйствах. Круг охраняемых объектов селекции первоначально ограничивался лишь вновь выведенными или улучшенными сортами зерновых.

В 1941 г. новые сорта растений были отнесены к объектам творчества, охраняемым нормами изобретательского права. Положение об изобретениях и технических усовершенствованиях, утвержденное постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 5 марта 1941 г.60, указывало, что на новые сорта семян селекционерам и селекционным станциям выдаются авторские свидетельства, аналогичные авторским свидетельствам на изобретения.

В дальнейшем круг охраняемых объектов селекции постоянно расширялся. Отдельными постановлениями Правительства СССР была введена охрана результатов селекции в отношении сахарной свеклы, хлопчатника, других сельскохозяйственных культур, а также новых и улучшенных пород сельскохозяйственных животных и птиц. В 1955 г. был введен новый общий порядок оформления прав на селекционные

59

достижения, ранее урегулированный множеством разрозненных ведомственных актов. Решение всех вопросов проведения государственных испытаний, определения порядка районирования и выдачи охранных документов селекционерам было сосредоточено в Министерстве сельского хозяйства СССР.

Положение об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях от 24 апреля 1959 г.61 подтвердило этот порядок, уточнив, что выдача авторских свидетельств на селекционные достижения производится Министерством сельского хозяйства СССР после регистрации их в Патентном ведомстве СССР. Кроме проверки новизны и полезности указанных достижений на Министерство сельского хозяйства СССР возлагалось рассмотрение жалоб и возражений, связанных с выдачей авторских свидетельств, с их использованием и выплатой вознаграждения.

Приравнивание результатов селекции к изобретениям наблюдалось и в ходе дальнейшего развития законодательства62. Логическим завершением данного процесса явилось прямое указание на это в п. 22 Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях 1973 г. Решение всех вопросов экспертного и юридического характера в отношении селекционных достижений по-прежнему возлагалось на Министерство сельского хозяйства СССР. Дашам министерством был утвержден ряд нормативных актов, регламентирующих особенности правовой охраны селекционных достижений. Среди них можно отметить Положение о правовой охране новых сортов растений в СССР от 13 августа 1980 г.63, Положение о государственном испытании и районировании сортов сельскохозяйственных культур от 11 мая 1981 г.64. Положение об апробации селекционных достижений в животноводстве от 9 ноября 1976 г.65 и др.

Следует отметить, что вопрос о правомерности приравнивания селекционных достижений к изобретениям дискутировался в российской юридической литературе более двух десятилетий. Многие ученые доказывали нецелесообразность такого приравнивания и высказывались за введение самостоятельной правовой охраны селекционных достижений". Указанная точка зрения нашла отражение в Патентном законе РФ от 23 сентября 1992 г., который исключил сорта растений и породы животных из числа патентоспособных изобретений. Их правовая охрана стала осуществляться специальным Законом РФ «О селекционных достижениях», принятым 6 августа 1993 г.67.

Особая правовая охрана рационализаторских предложений была впервые введена в России в 1931 г. в связи с принятием Положения об изобретениях и технических усовершенствованиях68. Наряду с изобре-

60

гениями объектом охраны были признаны прочие технические усовершенствования. Их понятие, однако, в самом положении не раскрывалось;

отмечалось лишь, что в отличие от изобретений эти предложения могли не обладать новизной. Лица, предложившие те или иные технические усовершенствования, которые не являлись новыми изобретениями, получали от предприятий и организаций, принявших их к использованию, специальные удостоверения. Вознаграждение этим лицам выплачивалось по особой шкале ставок, которая была утверждена Инструкцией Комитета по изобретательству от 31 октября 1931 г.69. Названная инструкция примечательна тем, что ею был выделен еще один особый объект охраны — организационные усовершенствования, которые именовались также рационализаторскими предложениями. Таким образом, первоначально понятием «рационализаторское предложение» обозначались лишь предложения организаторского характера, которые «лежали вне плоскости разрешения технических задач»70. В соответствии с постановлением Комитета по изобретательству от 2 октября 1932 г. предусматривались одинаковые льготы «лицам, предложившим технические и организационные усовершенствования»71.

В последующие годы понятие «рационализаторское предложение» постепенно наполнялось иным содержанием. Так, в Инструкции о вознаграждении за изобретения, технические усовершенствования и рационализаторские предложения, утвержденной Советом Народных Комиссаров СССР 27 ноября 1942 г., указывалось, что ее действие «не распространяется на рационализаторские предложения по улучшению учета и отчетности, документации, снабжения, сбыта и т. п.»72. Тем самым чисто организаторские предложения были исключены из числа объектов, охраняемых нормами изобретательского права. Поощрение за такие предложения стало носить характер премирования. Однако по-прежнему, вплоть до 1973 г., признавались рационализаторскими и охранялись наряду с чисто техническими усовершенствованиями и так называемые организационно-технические предложения, т.е. предложения по организации производства, но имеющие своим непосредственным объектом воздействие все-таки на технику и технологию (например, предложение об ином размещении станков в цехе или автомашин в гараже). Положение об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях 1973 г. свело рационализаторские предложения лишь к техническим решениям производственных задач.

Как видим, советское законодательство, посвященное рационализаторской деятельности, с момента своего зарождения и во все последующие

61

годы основывалось на принципе централизованного правового регулирования рационализаторских предложений. Единым союзным актом определялось не только понятие рационализаторского предложения, но и порядок оформления прав на него, сам круг этих прав, размеры причитающегося рационализаторам вознаграждения и другие вопросы. Предприятия и организации, которым предлагались эти предложения, практически были лишены возможности оказывать сколько-нибудь существенное влияние на поощрение творческой инициативы своих работников, направленной на усовершенствование применяемой техники и технологии.

Такое положение вошло в естественное противоречие с новыми рыночными условиями хозяйствования. В конце 80-х годов на страницах специальной литературы прошла дискуссия о перспективах дальнейшего правового регулирования рационализации73, в ходе которой большинство специалистов высказалось за целесообразность регулирования рационализаторской деятельности как на государственном уровне, так и на уровне предприятий; за предоставление правовой охраны как техническим, так и организационным решениям; за возможность, хотя бы в рамках конкретных предприятий, признания рационализаторскими предложений инженерно-технических работников; за существенное упрощение процедуры оформления прав на рационализаторские предложения и совершенствование системы материального стимулирования рационализаторов и т.д. Итоги дискуссии нашли отражение в постановлении Совета Министров РСФСР от 22 июня 1991 г. «О мерах по развитию изобретательства и рационализаторской деятельности в РСФСР»74, которым было установлено, что до принятия и введения в действие законодательных актов РСФСР по вопросам изобретательства и охраны объектов интеллектуальной собственности в РСФСР и с учетом Закона РСФСР «О предприятия?! и предпринимательской деятельности» предприятия, объединения, организации и учреждения самостоятельно определяют порядок рассмотрения заявлений на рационализаторские предложения, их внедрения v выплаты авторского вознаграждения, решают вопросы премирования за| содействие рационализаторству, руководствуясь при этом только конкрет-1 ными результатами этой деятельности и степенью участия в ней любого' работника предприятия; поощрение авторов осуществляется не только за предложения, имеющие технический характер, но и за другие предложения (организационные, управленческие и т.п.), являющиеся новыми длЯ предприятий и приносящие реальную экономическую или иную пользу». Таким образом, хотя создание системы правового регулирования рационализаторских отношений пока еще не завершено, уже наметились' ее новые контуры и перспективы дальнейшего развития.

62