I. Формальное право

1. Книги. Основа вотчинно-ипотечной системы, им. вотчинная книга в существенном осталась прежняя, и, по прежнему, система эта применяется принудительно ко всем владениям. Каждый отдельный участок получает в книге особый лист (Grundbuchblatt), составляющей самостоятельное целое и исключительный источник того, какие правоотношения установлены на данный участок*(1508). С открытием такого листа записанный участок подчиняется jus speciale, данному с учреждением вотчинной системы*(1509).

Подразделения листа вотчинной книги в существенном также старые. Новые законы изменяют лишь детали*(1510). Поэтому прежние книги ведутся и впредь но старому формуляру, и только вновь изготовляемый книги организуются по новым формулярам*(1511).

В общем, листы вотчинной книги, согласно принципу специалитета, являются, по прежнему, Realfolien, так что система книг - реальная, но именьям. Для обозначения объекта, или предмета всех последующих записей служит Tibelblatt листа.

Но, по-видимому, в ответ на неоднократно раздававшаяся жалобы о необходимости упрощения системы для мелкого, раздробленного землевладения, закон вводит листы, на титуле которых обозначается только собственник, предоставляя выбор системы вотчинному установлению*(1512). Однако, новшество не радикальное, и личный лист тут иной, чем во французском типе, так как в Пруссии и при личных листах имеется спецификация именья, только в другом месте, им. в 1 отделе, так что на реальном листе переставляется место указания собственника И описания именья. Отсюда, специалитет соблюдается в обоих случаях*(1513).

Дальнейшие записи, служащие обороту недвижимостей, находят свое место в 3-х отделах, - прежних рубриках, - не произвольных, а подсказанных строем вотчинного права. Первый отдел вскрывает отношения собственности; второй - ограничения распоряжения и невостребуемые обременения; третий - востребуемые ипотеки и вотчинные долги*(1514).

Листы отдельных имений объединяются в книги, а последние ведутся для отдельных общин, налоговых округов и т. п., в соответствии сложившемуся строю*(1515).

По исключению, допускается объединение отдельных имений, принадлежащих одному лицу в одном вотчинном округе, на одном листе. Это объединение предоставляется вотчинному установлению и ставится в зависимость от того, чтобы объединение не вносило путаницы и затруднений в дело*(1516). В действительности, затруднение тут неизбежно, раз вотчинная книга целится провести публицитет реального состояния имений известного округа, так как при объединении такого рода, для выяснения реальных отношений известного округа, иногда пришлось бы привлекать все вотчинные книги данного вотчинного установления, вследствие чего надежность поисков может быть сомнительной*(1517).

Вотчинная книга снабжается внешним публицитетом уже на более широких началах, чем прежде. Доступность книги осмотру каждого желающего, как этого требовали литературные критики прежнего права, не была усвоена по практическим соображениям, как-то: опасение, что общедоступность книги повлечет бесполезное обременение вотчинных установлений, опасение за целость книг, ненужное и нескромное вторжение в отношения 3-х лиц. Поэтому дозволение осмотра книг и предоставляется всецело усмотрению судьи, заведующего установлением*(1518).

Внутренний публицитет книг усиливается в том отношении, что запись в книгу теперь становится сама себе основанием, и за разъяснением ее смысла лицо не отсылается более к документами Отсюда толкование записи опирается только на самую запись, и толкуется запись по особым правилам, как акт судебной власти*(1519).

Новое право знает и прежние вотчинные акты*(1520), значение которых, как архива для документов о вотчинных сделках, несколько умалено, в виду формализации ипотечного дела. Еще менее остается за ними другая роль - дополнения к вотчинной книге, так сказать источника данных о правоотношениях, особенно выдвинутая прежним правом вследствие легалитета, при котором установление часто оставляло акт у себя, по случаю маловажных недочетов просьбы о записи и впредь до устранения последних. Падение начала легалитета, формализация соизволения на запись и непосредственное следование записи за Auflassung - значительно подорвали эту роль актов и сводили их на степень собрания доказательств, оправдывающих запись с материальной стороны. Однако, сложность хода делав вотчинном установлении все лее нередко влечет разделение во времени предъявления права к записи и выполнения последней. А так как предъявление права решает вопрос о старшинстве права по книге, то вотчинные акты сохраняют впредь и второе их значение; отсюда - и предписывается их публичность*(1521). Равно, в случае ошибки, допущенной при записи, напр., рангового распорядка, вотчинные акты опять только и дают основание к регрессу или даже исправлению вотчинной книги, если это еще возможно*(1522).

2. Вотчинное установление. Литературные критики прежнего права требовали отобрания вотчинно-ипотечного дела у судов и передачи его административным единоличным органам, в целях ускорения производства. Реформа удовлетворила и этому требование, впрочем, только отчасти. Новые законы сохраняют за вотчинным установлением свойства судебного органа, именно jurisdictio voluntaria, но изменяют организацию и порядок действия его в духе реформационных требований. Установление состоит теперь из единоличного судьи и еще из секретаря; но состоит при суде низшей инстанции, под его надзором, и юридически представляет не самостоятельное установление, а бюро суда*(1523).

Округа на которые установление простирает свою компетенцию, строго определены географически, что является важнейшей гарантией правильной постановки вотчинного режима*(1524). Однако, и в новом праве это здоровое начало терпит неудобные для дела ограничения; именно, некоторые крупные именья изъяты из общего подчинения их вотчинным установлениям*(1525); именья, расположенный на границе вотчинных участков, подчиняются всецело одному вотчинному установлению*(1526); наконец, на один лист заносятся все именья одного лица, лежащие внутри одного судебного округа, хотя и не внутри одного вотчинного округа*(1527).

Новый закон знает и надсматривающие, и жалобные инстанции; такими являются - председатель суда данного округа, президент апелляционного суда, министр юстиции*(1528).

3. Имения. Закон, по-прежнему, признаешь за объект вотчинноипотечных отношений только недвижимости и им подобные права. Но не все недвижимости теперь вечны, например, горная собственность. Масса самостоятельных правомочий уже отменены. По-прежнему, далее, некоторые имения не подлежат вотчинной системе, пока не отчуждены, не обременены ипотеками, или пока собственник не потребовал подчинения их режиму, как-то: домены, церковные, монастырская, общинные, принадлежащие школам, железным дорогам и т. п.

Важное принципиальное новшество реформированного права представляет собою связь вотчинных книг с кадастровыми. Имение характеризуется в вотчинной книге вкратце так, как его характеризует в подробностях кадастровая книга. Самостоятельное по кадастровой книге имение получает и в вотчинной книге особый свой лист. И впредь поддерживается между обеими системами живая связь, благодаря которой изменения в состоянии имения, регистрируемые в одной системе, сообщаются другой системе*(1529). Казалось бы, что связь вотчинной системы с кадастровой системой изменяет самое руководящее начало характеристики фактического состава имения, устанавливая на место старого, исторического, новое географическое начало, и что, кроме того, кадастр завершает начало специалитета недвижимостей и дает возможность вооружить характеристику физического состава имения, содержащуюся в вотчинной книге, началом fides publica. Однако, как доказывает Дернбург, путем остроумнейших соображений*(1530), связь вотчинной системы с кадастром достигнет указанных целей разве только в отдаленном будущем. Дело в том, что кадастр, по своей задаче, ограничивается приблизительной точностью измерения, фактом обладания недвижимостью нового владельца и т. д.

И если бы вотчинная система доверилась кадастровой системе в текущей регистрации объема имений, получилось бы вопиющее крушение вотчинной системы. Отсюда, указания вотчинной книги на заглавном листе о величине и составе имения не могут до времени иметь publica fides; скорее же, тут все остается по-прежнему.

4. Производство, а) По старому праву производство в вотчинном установлении было проникнуто началом легалитета, вследствие чего установление нередко действовало в вотчинном деле ex officio, без инициативы сторон. Нам уже известно, какие нападки делались на этот строй производства со стороны критической литературы. В ответ на это требование литературы и в духе новых условий реформированное право усвоило новый принцип, именно принцип консенза, или частной инициативы, в силу которого производство по общему правилу начинается только по инициативе сторон*(1531); установление же освобождается от обязанности блюсти интересы сторон без почина со стороны последних.

Но судья все же остается стражем приобретенных по вотчинной книге прав, и потому он может исполнить требование сторон лишь тогда, когда ему представлены законный предположения, необходимые для требуемого изменения состояния вотчинной книги. И в этом отношении принцип легалитета не потерпел существенных изменений. Различие нового права от старого заключается тут в том, что старое право требовало от сторон доказательства наступления материальных изменений в состоянии права, подлежащих публикации в вотчинной книге (традиция совершилась, титул для нового права возник), новое же право в основу требований записи полагает одно соизволение лица, пассивно-заинтересованного в записи, - отрешенное от всякой causa выражение его воли, направленной на дозволение просимой записи.

Принцип консенза, таким образом, целится ограничить лежащую на судье обязанность, блюсти состояние книги, исследованием простой наг личности юридических условий действительности соглашения интерессентов на запись. Соглашение это формализировано, оторвано от своих обязательственных предположений. Эта формализация есть также новшество, введенное реформой.

Соизволение или выражается непосредственно перед судьею, или оно дается просителю записи, который и сообщает его вотчинному установлению.

Соизволение не требуется, когда требование записи и без того представляется судье бесспорным, напр., основывается на судебном приговоре, обязывающем книжного собственника дать соизволение, или исходит от учреждения, уполномоченная по закону осуществить запись в вотчинную книгу.

В духе нового права, просьба о записи требуется самостоятельная, отдельная от акта сделки, на которой покоится соизволение. Просителем может быть как книжный управомоченный, чье право затрагивается записью, так и тот, кто хочет приобрести право.

В целях надежности системы, просьбы о записи и документы, на которых основывается запись, должны совершаться в суде или у нотариуса и явлены и засвидетельствованы там*(1532).

b) Существенное значение имеет предъявление просьбы в у станов лете, момент которого и отмечается судьею на предъявленных актах, так как им определяется старшинство права и порядок записи последнего в вотчинную книгу*(1533).

Весь ход производства и все, до вотчинной книги именья относящееся, отражается на вотчинных актах*(1534).

d) Прежнее право вменяло судье в обязанность и в право всестороннее исследование предъявляемого к записи правоотношения, не только со стороны внешних условий действительности последнего, но и со стороны внутренних его свойств. Таков и был легалитет.

Новое право отказалось от легалитета, но только в его чрезмерных границах. Поскольку же в легалитете было заложено здоровое ядро, постольку он был удержан и впредь. И впредь судья является стражем прав, записанных в вотчинную книгу, и принимает меры к соблюдению их: отклоняете требования, не опирающиеся на вотчинную книгу или несогласные с записанными там правами; принимает к сведению и прежде вступившие, но еще не записанные просьбы, насколько они видоизменяют состояние книги, предполагаемое позднейшей записью.

Судья исследует со стороны формы и содержания все легитимационные документы, представляемые просителями, в качестве уполномоченных, представителей, преемников права и т. д., так как все это служит предположением защиты прав, приобретенных записью. Решение этих вопросов имеет судебную природу.

Далее идет исследование свойств просьбы и ее приложены с той стороны, имеется ли на лицо достаточная достоверность документов, тождество и дееспособность сторон, ясность субъекта и объекта, ясность отношения и т. д.

Не допускается только исследование юридического значения сделок, вызывающих запись, когда лицо дало согласие на последнюю. Судья не исследует более обязательственного отношения сторон. Исключение устанавливается только для акцессорной ипотеки, но и тут судья констатирует только факт, что согласие на запись и обязательственный акт относятся к одному и тому же основанию долга. Исследование же материальное этого основания долга воспрещается судье. И только когда просьба сама по себе или в ссылке на документы указывает явную противозаконность обязательства, то, за неимением в таком случае юридически действительного согласия на запись, судья, по началу легалитета, отвергает просьбу.

Новое право представляет свободному усмотрению судьи решение вопроса о том, как поступать с просьбами, оказавшимися при исследовании их не вполне удовлетворительными*(1535).

e Основательные просьбы удовлетворяются соответствующим приказом судьи о записи. Запись выполняет книговод*(1536).

Запись решает вопрос о переходе собственности в случаях добровольного отчуждения, о действии вещных прав в отношении 3-х лиц, о возникновении права ипотеки и вотчинного долга*(1537).

Но необходимо отличать механическую запись (Einschreilung) от правового понятия записи (Eintragung). Эта последняя является сложным актом. И центр ее в просьбе о записи, надлежаще обоснованной. Этой просьбой определяется приобретение права, она же влияет и на решение вопросов о bona fides приобретателя, о влиянии конкурса на приобретение уже предъявленных ипотек и т. д.*(1538). Но полный публицитет приобретение права получает только с механической записью, отсюда GBO и требует, чтобы юридическая запись датировала с момента механической записи*(1539).

е) Лица, права которых затрагиваются записью, могут осуществить свое притязание лишь в порядке оспаривания записи; отсюда - заинтересованные лица извещаются о совершившейся записи*(1540).

f) Существенным регулятором деятельности судьи служит частноправовая ответственность его за нарушения служебных обязанностей виновным образом. Это, с одной стороны, обеспечивает заботливость и точность действий установления, а с другой - усиливает склонность судьи к формализму и требовательность его к публике*(1541).

Но если это было свойственно уже прежнему праву, то новое создает еще и субсидиарную ответственность государства, если чиновник не может вознаградить потерпевшего ущерб*(1542).

g) Новый закон усваивает и институт отметок, преследующих разного рода цели. Но он устанавливает иной порядок их записи. В то время как раньше отметки могли заноситься и самим вотчинным установлением, теперь они допускаются только по воле пассивно-заинтересованного, приказу суда и требование власти, управомоченной на требование окончательной записи. Новый порядок не только отвечает началу консенза, но и вообще старается ограничить невыгодное влияние института отметок на оборот*(1543).

h) Регламентация погашений аналогична, в общем, с регламентацией записей. Особенности ее будут указаны для ипотеки, так как больше всего касаются последней.

i) Там же будет указана и регламентация цессий и роль ипотечных свидетельств, которые теперь, по правилу, только и имеют место при ипотеке. Вотчинное свидетельство, in vim recognitionis теперь и не выдается*(1544).