Глава 2. Международно-правовые основы переговоров

Как и всякие иные межгосударственные отношения, переговоры должны проводиться в соответствии с международным правом. Это положение подчеркивается в международных актах. В Парижской хартии для новой Европы 1990 г. выражена решимость государств "определять, в соответствии с международным правом, соответствующие механизмы мирного урегулирования любых споров...".

Значение опоры на международное право, на демократические принципы при урегулировании конфликтных ситуаций отмечается Концепцией внешней политики России 2000 г.: "Российская Федерация исходит из того, что поиск конкретных форм реагирования международного сообщества на различные острые ситуации, включая гуманитарные кризисы, должен вестись коллективно на основе четкого соблюдения норм международного права и Устава ООН"*(933).

В первую очередь это касается основных принципов международного права. Как известно, такими принципами являются неприменение силы, мирное разрешение споров, невмешательство, сотрудничество, самоопределение, суверенное равенство, уважение прав человека, территориальная целостность государств, нерушимость границ, добросовестное выполнение обязательств.

Истории известны два основных способа решения межгосударственных проблем. Один из них - война и диктат, другой - переговоры и соглашение. Современное международное право исключает первый способ, ставит его вне закона. Устав ООН обязывает воздерживаться не только от применения силы, но и от угрозы силой (ст. 2.4). Принцип неприменения силы делает противоправными угрозу силой или ее применение также в ходе переговоров. Это касается не только военной силы, но и экономического насилия, которое издавна служит промышленно развитым странам в качестве инструмента воздействия на переговоры*(934). Советская дипломатия регулярно выступала против военных угроз и экономического давления в ходе переговоров и в тех случаях, когда они были направлены против других государств*(935).

Устав ООН в ст. 1 ставит на первое место обязательство "проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание международных споров и ситуаций, которые могут привести к нарушению мира". О том, что это относится не только к спорам, способным привести к нарушению мира, свидетельствует следующее общее положение: международные споры должны разрешаться "мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость" (ст. 2.3). Среди юристов весьма распространено обоснованное мнение о том, что отмеченное положение относится и к тем спорам, которые не угрожают миру*(936).

В этой связи нельзя не отметить то значение, которое придается принципу справедливости в мирном урегулировании. Заслуживает внимания и тот факт, что слова "в согласии с принципами справедливости и международного права" были включены в проект п. 1 ст. 1 Устава ООН в результате совместной поправки, предложенной СССР, США, Великобританией и Китаем*(937).

Государства и международные организации регулярно подчеркивают значение принципа мирного урегулирования споров, рассматривают его как существенное дополнение принципа неприменения силы. В Итоговом документе Венской встречи СБСЕ 1989 г. говорится: "Государства-участники подтверждают свою приверженность принципу мирного урегулирования споров, будучи убеждены в том, что он является существенным дополнением к обязанности государств воздерживаться от угрозы силой или ее применения..."*(938).

Совещание СБСЕ 1990 г., специально посвященное мирному урегулированию споров, подчеркнуло, что "в нынешних условиях принцип мирного урегулирования споров приобретает особую значимость..."*(939). Значение принципа настолько существенно для современной международной жизни, что он рассматривается не только как принцип международного права, но и как одно из главных положений морали. Министр иностранных дел Италии Дж. Андреотти назвал его "частью нравственного наследия международного сообщества"*(940).

Таким образом, ставя применение силы вне закона, международное право делает переговоры главным средством урегулирования возникающих перед государствами проблем. Подобное положение имеет прочную основу в международной реальности. Решение межгосударственных вопросов с помощью силы может поставить под угрозу само существование человечества. Даже применение конвенционных вооруженных сил во взаимоотношениях промышленно развитых стран порождает глобальную опасность, поскольку может повредить ядерные установки, химические и иные предприятия, использующие технологии, которые в случае выхода из-под контроля, создадут глобальную угрозу.

С учетом этих обстоятельств определена Концепция национальной безопасности РФ. В этом акте говорится: "В предотвращении войн и вооруженных конфликтов Российская Федерация отдает предпочтение политическим, дипломатическим, экономическим и другим невоенным средствам"*(941).

Принцип мирного урегулирования посвящен в основном особому случаю, а именно тому, когда между государствами возникает спор. Вместе с тем относящиеся к нему правила регулируют проведение любых переговоров.

Из принципа мирного урегулирования споров вытекает обязанность государств при возникновении того или иного вопроса, нуждающегося в решении, прибегать прежде всего к переговорам. Существование такой обязанности обосновывается юристами. В качестве примера сошлюсь на книгу юриста из Эфиопии, получившего образование в Киевском университете, Т. Гебреханы "Обязанность вести переговоры. Элемент международного права"*(942).

Наличие такой обязанности подтверждается международной практикой. В Консультативном заключении Постоянной палаты международного правосудия 1931 г. по делу о железнодорожном сообщении между Литвой и Польшей впервые было сформулировано положение об обязанности вести переговоры как обязанности "не только вступить в переговоры, но и продолжать их до достижения соглашения"*(943). Следует в этой связи подчеркнуть обязанность продолжать переговоры до достижения соглашения. Приведенное положение было подтверждено решениями Международного Суда ООН по делу о континентальном шельфе Северного моря 1969 г. и по делу о юрисдикции в отношении рыболовства 1974 г.*(944).

Специальный докладчик Комиссии международного права ООН по теме "Международная ответственность за вредные последствия деятельности, не запрещенной международным правом" Х. Барбоза, обобщив международную судебную и договорную практику, пришел к выводу о том, что "обязанность вести переговоры прочно утвердилась в международном праве как средство урегулирования конфликта интересов..."*(945).

Принцип мирного урегулирования споров возлагает обязанности не только на стороны в споре, но и на другие государства. Они должны воздерживаться от любых действий, которые могут ухудшить положение настолько, что подвергнут угрозе поддержание международного мира и безопасности. Серьезные ограничения для вмешательства третьих государств в переговоры устанавливает принцип невмешательства.

Первостепенное значение для переговоров имеет принцип суверенного равенства, в соответствии с которым все государства юридически равны и обязаны уважать правосубъектность друг друга. Только демократические переговоры, основанные на признании равноправия сторон и учете их законных интересов, способны дать надежный результат, привести к принятию эффективного договора. Договор - это соглашение равноправных суверенных государств, эффективность которого зависит от его соответствия интересам сторон. Поэтому весь процесс подготовки договора должен быть подчинен цели достижения взаимовыгодного соглашения.

Равноправие участников - основа международных переговоров. Советское государство внесло ощутимый вклад в утверждение принципа равноправия в практике переговоров. Особенно остро проблема стояла в начальный период его существования. Свою принципиальную позицию РСФСР сформулировала уже при первых контактах с западными державами. В связи с предстоявшей конференцией в Генуе правительствам Великобритании, Франции и Италии была направлена нота от 15 марта 1922 г. В ней говорилось, что "изъятие принципа равенства и свободного обмена мнениями между всеми участниками конференции неизбежно своим последствием будет иметь ее неудачу"*(946).

Значение этого положения не раз подчеркивалось советской дипломатией и в дальнейшем. Советская дипломатия доказывала, что одна из главных причин надежности соглашений состоит в их взаимной выгодности, которая не может быть достигнута без равноправных переговоров, основанных на взаимном уважении прав, интересов и достоинства участников. В ноте заместителя Народного комиссара по иностранным делам от 23 июля 1929 г. говорилось: Правительство СССР полагает, что "длительное соглашение может быть достигнуто лишь при равноправном трактовании обеих сторон и при сохранении взаимного достоинства и уважения"*(947).

Советское государство требовало признания не только собственного равноправия, но и равноправия всех государств. В заявлении Правительства СССР от 15 января 1931 г. говорилось: "...Успешность работы конференции требует обеспечения полного равноправия всем участникам конференции, как большим, так и малым державам"*(948).

Борьба Советского государства за утверждение принципа равноправия участников переговоров продолжалась и в послевоенный период. При этом особо подчеркивалось значение учета законных интересов участников. Выступая на пресс-конференции в апреле 1982 г., А.А. Громыко заявил: "Для того чтобы соглашение было, необходимо учитывать законные интересы обеих сторон, необходимо соблюдать принцип равенства"*(949).

Следует отметить, что применение принципа равенства не всегда оказывается делом простым. В конце 1950-х гг. во взаимоотношениях СССР и НАТО возникла проблема паритета при решении важнейших вопросов безопасности. Советское правительство считало, что число дозволенных испытаний ядерного оружия, производимых СССР, должно равняться количеству взрывов, производимых как США, так и Англией, поскольку только так можно обеспечить равенство безопасности. Такой подход встретил отрицательную реакцию со стороны НАТО, которая не пожелала признать равноправие с Организацией Варшавского договора*(950).

Уважение принципа суверенного равенства приобрело особое значение в наше время в результате политики США, нацеленной на доминирование в международном сообществе, что нашло свое официальное выражение в Стратегии национальной безопасности США, принятой в 2002 г.

Важное значение для переговоров имеет принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву. В соответствии с этим принципом участники переговоров должны добросовестно выполнять свои обязательства, вытекающие из общепризнанных принципов и норм международного права, из международных договоров, и в частности из соглашения о переговорах. Это общее требование. Более конкретные обязательства состоят в том, что международному праву должны соответствовать предложения участников, методы ведения переговоров и их конечный результат - соглашение.

Эти моменты нашли отражение в советской дипломатической практике. При подготовке соглашений об опеке в Комитете ООН по опеке в 1946 г. советские представители указывали в качестве одного из важных обстоятельств, делающих представленные проекты соглашений неприемлемыми, то, что они противоречат Уставу ООН*(951).

Урегулирование любой международной проблемы должно осуществляться с учетом имеющихся по ней соглашений между участвующими государствами. Отступление от приведенного положения означает ревизию ранее заключенных договоров. Она правомерна лишь при наличии согласия всех участников.

В ходе переговоров каждый участник вправе принимать во внимание то, как другие участники выполняют принятые на себя обязательства, и обращать их внимание на соответствующие факты. Значение этого положения нашло отражение в дипломатической практике Советского государства уже в первые годы его существования. В ноте председателя российско-украинской делегации на мирных переговорах с Польшей председателю польской делегации от 21 ноября 1920 г. говорилось: "...Несоблюдение уже принятых на себя обязательств ни в коем случае не может быть названо "второстепенным обстоятельством", ибо оно ставит под сомнение целесообразность ведения переговоров вообще..."*(952).

Особое внимание обращается на выполнение обязательств, имеющих отношение к предмету переговоров. На Парижской сессии Совета министров иностранных дел в 1946 г. советская делегация заявила, что, "прежде чем говорить о новом договоре относительно разоружения и демилитаризации Германии, следует проверить, как выполнены прежние решения союзников о проведении разоружения Германии"*(953). Это предложение было принято участниками сессии. Такого рода подход советская дипломатия демонстрировала и в других случаях*(954). В советских предложениях "О заключении Государственного договора о восстановлении независимой и демократической Австрии" подчеркивалось, что "урегулирование австрийского вопроса должно соответствовать имеющимся соглашениям четырех держав"*(955).

Следует вместе с тем отметить и случаи злоупотребления указанным положением. В таких случаях необоснованные обвинения другой стороны в нарушении ранее заключенных соглашений используются для того, чтобы уклониться, оправдать отказ от достижения соглашения. В ходе китайско-американских переговоров в Женеве в 1955 г. американская сторона обвинила КНР в нарушении соглашения 1955 г. о репатриации граждан обеих сторон. В заявлении МИД КНР от 18 января 1956 г. эти обвинения были расценены как "попытка снять с себя ответственность за нарушение соглашения и создать предлог для зат]ягивания переговоров"*(956).

Представляет в этом плане интерес доклад Комитета по иностранным делам Сената США от 22 сентября 1987 г. Доклад был посвящен вопросу о толковании Договора по противоракетной обороне, которому администрация Президента хотела придать "широкий" смысл и тем самым нарушить его. Комитет признал "возможность того, что государство может повысить свои возможности, нарушая или угрожая нарушить международные нормы". В качестве примера приводился известный опыт гитлеровской Германии и говорилось, что подобные примеры едва ли оправдывают практику пренебрежения международными обязательствами. А далее содержалось следующее утверждение: "Как государство, приверженное верховенству права, Соединенные Штаты целенаправленно отказываются от использования некоторых форм поведения, независимо от того, могут или не могут они дать некоторые временные преимущества за столом переговоров"*(957).

Существенное значение для переговоров имеет принцип добросовестности, утвердившийся в современном международном праве и внесший в него немало новых моментов*(958). Достаточно сказать, что один из важнейших принципов международного права - "договоры должны соблюдаться" (pacta sunt servanda) сегодня стал принципом "добросовестного выполнения обязательств по международному праву". Значение принципа добросовестности подчеркивается Международным Судом ООН*(959). Cуд аргументированно доказывает, что принцип добросовестности является основным принципом*(960).

Общее требование принципа добросовестности состоит в том, чтобы участники переговоров сделали все необходимое для достижения взаимоприемлемого соглашения, вели переговоры честно, не создавали искусственных препятствий.

Все это имеет существенное практическое значение. Известны случаи, когда, не желая заключения договора, прибегают к откровенной фальсификации для оправдания своей позиции. В конце 1950-х гг., когда стала особенно очевидной необходимость заключения соглашения о запрещении ядерных испытаний, Комиссия по атомной энергии США сообщила, будто обнаружить подземные ядерные взрывы можно лишь на небольшом расстоянии, и, следовательно, контроль за соблюдением соглашения будет невозможен. Фальсификация была вскрыта в ходе расследования, проведенного сенатором Хэмфри.

Газета "Нью-Йорк пост" (13 марта 1958 г.) писала: "В правительстве и стране крепнет уверенность в необходимости соглашения с Советским Союзом о запрещении ядерных испытаний. Неужели Комиссия по атомной энергии фальсифицировала результаты испытаний, стремясь доказать, что русские могли бы нарушить соглашение и это не было бы обнаружено с дальнего расстояния?"

Правовое регулирование переговоров осуществляется указанными принципами международного права и рядом обычных норм. Конвенции, посвященной переговорам, нет. Это придает особое значение резолюции Генеральной Ассамблеи ООН "Принципы и установки для ведения международных переговоров", принятой 20 января 1999 г.

Резолюция подчеркивает значение переговоров как одного "из гибких и эффективных средств, в частности, мирного урегулирования споров между государствами и выработки новых международных норм поведения". Отмечается, что в ходе переговоров государства должны руководствоваться соответствующими принципами международного права. Далее в резолюции излагаются указанные ранее принципы. Дополнительно указывается принцип "достижения декларируемой цели переговоров". Резолюция формулирует ряд основных правил ведения переговоров, которые именуются "установками".

Таковыми являются: а) добросовестность; б) участие в переговорах государств, жизненные интересы которых непосредственно затрагиваются обсуждаемыми вопросами; в) цель и предмет переговоров должны соответствовать принципам и нормам международного права; г) следует придерживаться взаимно согласованных рамок переговоров; д) поддерживать конструктивную атмосферу на переговорах и воздерживаться от любых шагов, которые могли бы привести к срыву переговоров или помешать их проведению; е) следует сосредоточить внимание на достижении главных целей переговоров; ж) если переговоры заходят в тупик, государства должны сделать все возможное для достижения взаимоприемлемого и справедливого решения.

Как видим, большинство установок как бы раскрывает содержание принципа добросовестности применительно к переговорам. Пункт "б" подтверждает право непосредственно заинтересованных государств на участие в переговорах. Пункт "в" конкретизирует принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву применительно к переговорам. Отмечу подтверждение положения о том, что участники переговоров должны воздерживаться от любых шагов, которые могли бы привести к срыву переговоров или помешать их проведению.

Приведенные положения по существу раскрывают обязательства, вытекающие из соглашения о переговорах*(961). К сожалению, роль такого рода соглашений пока не привлекла к себе внимания исследователей. Переговоры возможны лишь в результате согласия участников. Если государства договорились решить определенный вопрос путем переговоров, то перед нами соглашение, которое участники обязаны соблюдать. Каждый из них может отказаться от него, но пока оно существует, ему необходимо следовать.

Комиссия международного права коснулась соглашения о переговорах при обсуждении проекта ст. 17-1, предложенного Дж. Фицморисом: "Участие в переговорах, даже если решения приняты единодушно, не влечет за собой обязательства одобрять окончательно согласованный текст, а также совершать или воздерживаться от совершения каких-либо действий в отношении предмета самого договорного текста"*(962).

Первая часть проекта статьи не вызвала возражений. Дискуссия развернулась вокруг ее второй части, которая, по мнению членов Комиссии, могла бы создать впечатление, будто государство свободно совершить любой акт в отношении предмета переговоров*(963). В результате обсуждения вторая часть проекта статьи была опущена.

При выяснении источника обязанности воздерживаться от действий, направленных против предмета согласованного текста, члены Комиссии признали, что эта обязанность вытекает не из факта участия государств в переговорах и не из согласованного текста, а из иных источников*(964).

А. Фердросс указывал на принцип добросовестности, М. Бартош - на мораль, но одновременно ссылался и на принцип добросовестности. Последний, по его мнению, вне всяких сомнений является нормой общего международного права и потому применим и к праву договоров*(965).

По мнению Ж. Сселя, доктрина, согласно которой государства, вступившие в переговоры по определенному предмету, должны воздерживаться от каких бы то ни было изменений в отношении объекта переговоров, основывается на правовых принципах, а не только на принципах морали и добросовестности. Ж. Ссель заявил, что Комиссия, задача которой не только кодифицировать международное право, но и содействовать его прогрессивному развитию, должна сформулировать принципиальную норму, согласно которой участвующие в переговорах государства не вправе действовать против предмета переговоров*(966).

В результате обсуждения Комиссия приняла следующий проект ст. 8: "1. Участие в переговорах или в международной конференции даже в тех случаях, когда текст договора был принят единогласно, не влечет за собой никакого обязательства относительно принятия текста или выполнения его постановлений. 2. Это, однако, не влияет на такие обязательства, которые любой из участников переговоров может иметь, согласно общим принципам международного права, относительно того, чтобы воздерживаться некоторое время от совершения любого действия, способного расстроить переговоры или неблагоприятно сказаться на решении поставленной перед ними задачи, либо могущего воспрепятствовать договору достичь поставленной перед ним цели, когда и если он вступит в силу"*(967).

Комментируя приведенный проект Комиссии, К. Холлоувей заметила: "Чтобы ни подразумевало приведенное положение и какими бы ни были его плюсы, если они были, оно даже не затрагивает исключительно важной проблемы прав для участвующего в переговорах государства..."*(968)

С подобной оценкой трудно согласиться. Действительно, Комиссия ушла от решения вопроса. Тем не менее была признана возможность вытекающей не из права договоров, а из общих принципов международного права обязанности воздерживаться некоторое время от совершения любого действия, способного расстроить переговоры или неблагоприятно сказаться на решении поставленной перед ними задачи. Отсылка к общим принципам международного права, содержание которых в отношении данного вопроса еще предстоит выяснить, по существу означала отсрочку решения вопроса. В дальнейшем, учитывая отзывы правительств, Комиссия отказалась даже от весьма ограниченного предложения. Все это свидетельствует о том, с каким трудом утверждается норма, обязывающая не совершать действий, обрекающих переговоры на неудачу. Тем не менее сам факт принятия Комиссией соответствующего проекта статьи был шагом на пути к утверждению этой нормы. Практика все чаще следует ей.

Практика свидетельствует, что особенно широкие обязанности вытекают из соглашения о переговорах, призванных решить коренные международные проблемы, включая проблемы безопасности. В нотах Советского правительства правительствам США и ФРГ от 21 апреля 1959 г. говорилось о достигнутом между правительствами СССР, США, Англии и Франции согласии приступить к переговорам в целях решения ряда международных проблем*(969). "Ясно, что сейчас, накануне переговоров, - указывалось в ноте правительству США, - их участники, как и правительства других государств, заинтересованных в благоприятном исходе этих переговоров, должны считать своим долгом делать все от них зависящее, чтобы содействовать укреплению доверия и взаимопонимания, облегчить поиск взаимоприемлемых решений и, прежде всего, воздержаться от действий, которые могли бы осложнить международную обстановку и помешать успеху совещаний".

В данном случае речь шла скорее об обязанностях морально-политического, а не юридического характера. Об этом говорит, во-первых, формулировка "должны считать своим долгом". Понятие "долг" носит преимущественно моральный характер. Для права типичны термины "обязаны", "обязательства"*(970). Во-вторых, говорится не только об участниках соглашения о переговорах, но и о правительствах третьих государств, "заинтересованных в благоприятном исходе этих переговоров".

Сам СССР пошел еще дальше в целях создания благоприятных условий для переговоров о разоружении, приняв решение в одностороннем порядке значительно сократить свои вооруженные силы.

Необходимость воздерживаться от односторонних действий, способных помешать успеху переговоров, отмечалась и другими государствами. После вручения министру иностранных дел СССР 26 марта 1959 г. ноты относительно совещания по германскому вопросу послы западных держав сделали заявления о том, что, по мнению их правительств, односторонние акции любого правительства в период подготовки к предстоящим совещаниям вряд ли будут содействовать их успешному исходу*(971).

В ответной ноте Советского правительства правительству США от 21 апреля 1959 г. говорилось, что оно с пониманием отнеслось к заявлениям послов и "поэтому вправе было бы ожидать, что правительство США, равно как и правительства других западных держав, будет и само поступать таким же образом и не ограничиваться лишь выражением таких пожеланий Правительству СССР"*(972).

Необходимость воздерживаться от действий, способных помешать успеху переговоров, особенно когда они посвящены проблемам мира и безопасности, была подтверждена Генеральной Ассамблеей ООН. Показательна в этом плане резолюция 1966 г. "Об отказе государств от действий, затрудняющих достижение договоренности о нераспространении ядерного оружия". Принимая во внимание, что по этому вопросу ведутся переговоры, и желая создать благоприятную обстановку для успешного завершения этих переговоров, Ассамблея настоятельно призвала государства "воздерживаться от всяких действий, которые могли бы затруднить достижение договоренности о нераспространении ядерного оружия", и "предпринять все необходимые шаги для скорейшего заключения договора о нераспространении ядерного оружия". Резолюция была принята при поддержке СССР.

В большинстве случаев соглашение о переговорах носит характер договоренности, т.е. политического акта. Обычно оно содержится в совместных заявлениях или совместных коммюнике. В совместном заявлении России и Пакистана от 5 февраля 2003 г. стороны "согласились с необходимостью подписания в ближайшей перспективе Договора о взаимной правовой помощи по уголовным делам и Договора о взаимной правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и торговым делам"*(973).

Соглашение о переговорах может быть и более конкретным, определяя дату начала переговоров и место их проведения. Нередко соглашение о подготовке определенных договоров содержится в международно-правовых договорах. В таком случае оно имеет юридическую силу.

К соглашениям о переговорах примыкают различного рода предварительные договоренности. Наиболее ограниченная договоренность такого рода содержит обязательство заключить договор по определенному вопросу без обозначения его содержания.

Более значительным видом предварительной договоренности является такая, которая фиксирует согласие об основных положениях будущего договора. Такую договоренность именуют pactum de contrahendo, т.е. соглашение о заключении договора*(974). В качестве примера можно указать советско-польский "Протокол о будущих торговых переговорах" 1938 г.*(975).

Л.А. Камаровский писал: "Иногда до заключения самого договора стороны определяют в предварительном соглашении основания, на которых они хотят заключить договор (pactum de contrahendo). Это есть обещание"*(976). В отличие от этого Л. Оппенгейм считает pactum de contrahendo полноценным договором. Такой договор "представляет собой соглашение относительно определенных условий, которые должны быть включены в будущий договор, и связывает стороны"*(977).

К pactum de contrahendo близки прелиминарные, предварительные, договоры. Они используются для определения основных положений подлежащих заключению мирных договоров и именуются прелиминарными мирными договорами. Содержащиеся в таких договорах положения не предназначены для непосредственного регулирования отношений сторон. Договоры обязывают закрепить эти положения в будущем мирном договоре. Основы мирных договоров после Второй мировой войны были подробно изложены в соглашениях о перемирии, заключенных с потерпевшими поражение союзниками гитлеровской Германии. В результате были совмещены соглашения о перемирии с прелиминарными соглашениями об основном содержании мирных договоров.

От pactum de contrahendo следует отличать случаи, когда договор содержит нормы по определенному вопросу и предусматривает, что в их развитие будут заключены соглашения. Такие нормы являются непосредственно действующими и до заключения соглашений, тогда как положения pactum de contrahendo смогут регулировать соответствующие отношения лишь после воплощения в договоре, заключение которого им предусмотрено. Правда, стороны могут договориться и о придании положениям pactum de contrahendo прямого действия. Но в таких случаях речь пойдет, скорее, о предварительном, прелиминарном, соглашении, носящем временный характер и подлежащем замене договором, сохраняющим положения прелиминарного соглашения.

Порой обстоятельства побуждают государства как можно скорее урегулировать определенную проблему. В таких случаях государства прибегают к помощи предварительных соглашений, позволяющих немедленно приступить к сотрудничеству в соответствующей сфере и дающих возможность подготовить окончательный договор. Примером может служить соглашение между СССР и США о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии, 1942 г.*(978).

В большинстве случаев соглашение о переговорах (pactum de negotiando) носит не юридический, а политический характер, возлагает на стороны морально-политические обязательства. В литературе проблема не была сколько-нибудь ощутимо исследована*(979). Она возникла в Комиссии международного права при подготовке проекта статей о праве международных договоров. Выступая по этому вопросу, известный французский юрист Ж. Ссель говорил, что доктрина, согласно которой государства, вступившие в переговоры по определенному предмету, должны воздерживаться от каких бы то ни было изменений в отношении объекта переговоров, основывается на правовых принципах, а не только на принципах морали и добросовестности. Ж. Ссель предложил сформулировать норму, согласно которой участвующие в переговорах государства не вправе действовать против предмета этих переговоров*(980). Близкие этой точке зрения взгляды были высказаны и другими членами Комиссии.

В своем докладе Генеральной Ассамблее Комиссия отразила несколько более сдержанную позицию. В докладе говорилось, что, по мнению ряда членов, если участие в переговорах и разработке договорного текста и не влечет за собой позитивных обязательств, то негативные обязательства оно влечет или может влечь*(981). Под негативными обязательствами понимались такие, которые обязывают участников не совершать действия, противоречащие цели переговоров, затрудняющие достижение соглашения. Если обратиться к практике государств, то она содержит немало фактов, подтверждающих это положение.