3. Министр иностранных дел

Практика свидетельствует о росте роли и активности министра иностранных дел в принятии международных обязательств. Эта тенденция стала активно проявляться после Второй мировой войны. В прошлом министры иностранных дел в основном ограничивались заключением соглашений в форме совместных заявлений, обмена нотами и джентльменских соглашений. В.Н. Дурденевский в 1947 г. писал: "Международный обычай признает за главой ведомства иностранных дел: право заключения договоров, в частности, в форме обмена нот и джентльменских соглашений...."*(1134)

Х. Бликс уже в 1960 г. пришел к выводу, что "в отношении заключения международных договоров внутренняя компетенция министра иностранных дел в растущей мере приравнивается к компетенции главы государства (как основного органа исполнительной власти в отношении заключения договоров)". Одновременно он признал, что такое развитие не привело к созданию соответствующей нормы международного права*(1135). С таким выводом трудно согласиться. Как свидетельствует практика, расширение полномочий министра иностранных дел шло не столько по линии внутреннего права, сколько по линии международной практики.

Отмеченная тенденция объясняется увеличением количества заключаемых договоров. В результате за министром иностранных дел признается право полного представительства государства. Важным прецедентом в данном вопросе было решение Постоянной палаты международного правосудия 1933 г. о правовом статусе Восточной Гренландии*(1136).

Говоря о роли министра иностранных дел, следует отметить ее важный аспект, приобретающий растущее значение. Речь идет о значении актов МИД для судебной деятельности. В США существует практика признания судами обязательными для себя заключений госдепартамента по вопросам международного права. Аналогичная практика существует и в Англии*(1137).

Такая практика характерна далеко не для всех государств. Для иллюстрации сошлюсь на судебную практику Израиля. Заключение МИД считается окончательным, когда дело касается международного права. Однако когда суду предстоит решать чисто юридический вопрос и факты установлены, то это уже дело суда и исполнительная власть не может брать на себя его функции. При этом вопрос может решаться в соответствии как с международным, так и внутренним правом. Особенно это касается случаев, когда речь идет о правах индивида*(1138).

Согласно Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации" Президент, председатель Правительства и министр иностранных дел "в силу своих функций и в соответствии с международным правом ведут переговоры и подписывают международные договоры Российской Федерации без необходимости предъявления полномочий" (ст. 12)*(1139). Как видим, Закон подтверждает, что полномочия должностных лиц определяются не только внутренним, но и международным правом. При этом между ними наблюдается расхождение. Закон предусматривает лишь право на подписание, а Венская конвенция - право на совершение всех актов, относящихся к заключению договора. Следовательно, с точки зрения международного права указанные должностные лица могут без предъявления полномочий путем подписания выразить окончательное согласие на обязательность договора.