1.1 Некоторые соцнапьно-демографические данные

По изученным материалам (архивным уголовным делам и га­зетным публикациям, содержавшим некоторые сведения о винов­ных) установлены 147 лиц, совершивших акты вандализма различ­ного рода. Из них только две женщины- Так что можно считать, что разрушение - это преимущественно занятие сильного пола, что вполне соответствует установившимся представлениям об агрессив­ности мужчин. Пятеро не достигли возраста уголовной ответствен­ности. Конечно, соответствующий этому числу процент (3.4) ни в коей мере не отражает участие малолетних граждан в общих уси­лиях по уничтожению и повреждению чужого имущества: бросание камней в проходящие мимо поезда, стрельба из рогаток по освети­тельным приборам и окнам, полосование мягких сидений в киноте­атрах и троллейбусах - любимое занятие пятиклассников и их дру­зей помоложе.

Из приведенного количества - 54, т.е.более 40%, - несовер­шеннолетние в возрасте 14-17 лет. Те из них, кто не достигли 16-летнего возраста, согласно закону могут быть привлечены к уго­ловной ответственности лишь за злостное или особо злостное ху­лиганство, сопряженное с вандализмом, умышленные уничтожения или повреждения чужого имущества, совершенные при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 и 3 ст. 89 и ч.2 ст. 145 УК), а также за умышленное совершение действий, которые могут вызвать аварию поезда (ст. 78). Кроме того, несовершеннолетние моложе 16 лет, согласно закону отвечают за кражи, грабежи и разбои. Если кражи сочетались с разукомплектованием технических систем или иными разрушениями, а цена похищенного не превышала размеров мел­кого хищения, действующим уголовным законом не предусмотрен­ного, то уголовная ответственность несовершеннолетних моложе 16 лет невозможна даже при крупном ущербе от повреждений. Бро­сается в глаза явно несоразмерная реакция действующего Уголов-

- 77-

ного кодекса на вандализм. Украдет подросток 14-15 лет на сум­му, чуть превышающую принятый в судебной практике рубеж, с ко­торого похищение уже не является мелким, либо совершит это хи­щение скрыто, то есть учинит грабеж, его могут судить и отправить для перевоспитания в воспитательно-трудовую колонию для несо­вершеннолетних, а порча дорогого оборудования ради присвоения какой-нибудь мелкой детали или групповое разрушение надгроб­ных плит на кладбище влечет уголовную ответственность с 16 -летнего возраста.

Несовершеннолетние составляют самую многочисленную кате­горию субъектов рассматриваемых правонарушений. Это отмечают все авторы, которые в той или иной мере касались проблемы ван­дализма. Но при этом криминологи прежних времен, как правило, не придавали этим "детским шалостям" серьезного криминогенного значения. Известный немецкий криминолог начала XX века М.Геринг писал: "Детская склонность к разрушению большей ча­стью покоится не на дурных мотивах, но просто из любви к беспо­рядку. Только порча деревьев и истязание животных указывает на дурной характер. Однако и тут в основании порчи лежит стремле­ние получить удовольствие" . Такое благодушие можно объяснить, как нам кажется, незначительной распространенностью детского вандализма в те годы, что, в свою очередь, обусловливалось невы­соким уровнем механизации и электрификации быта той поры, а также, вероятно, более действенным социальным контролем за подростками в семьях и учебных заведениях. Толпы юных ванда­лов с железными прутьями, велосипедными цепями и взрывными устройствами на многолюдных улицах - это картины второй поло­вины XX века.

От несовершеннолетних правонарушителей мало отличаются молодые люди 18-20 лет. Их в наших материалах оказалось 22, что составило 15%, 21-25-летних было 18 (12.2%). Лица в возрасте 26-30 лет - 26 (17.7%), а старше 30 лет - 15%. Таким образом, подростки и молодежь в возрасте до 30 лет составляют 85% лиц, совершивших акты вандализма. Это наблюдение соответствует дав­но утвердившемуся мнению о том, что вандализм - это преимуще­ственно подростковое и молодежное правонарушение. В то же время и 15 % разрушителей, вышедших из молодежного возраста,

) Геринг М. Криминальная психология. ML, 1923. С.43.

- число довольно значительное. Как свидетельствуют изученные ис­точники, эти лица обвиняются обычно в бытовом и "криминальном" вандализме.

Несмотря на преимущественно молодежный состав, около 30% разрушителей имели судимость, из них половина - за агрес­сивные преступления, в том числе связанные с уничтожением и по­вреждением имущества. Здесь уместно вспомнить, что в моногра­фическом исследовании рецидива преступлений, осуществленном в 70-е годы, вандализм в структуре рецидивной преступности, без учета хулиганства, составлял примерно 1%. Но в рецидиве после осуждения за вандализм доминировали хулиганство (около 70%) и умышленное уничтожение имущества, относительное число которо­го возросло более чем в три раза против обычного показателя. Поскольку хулиганство нередко направляется на вещи и природные объекты, то становится очевидной статистическая тенденция к по­вторяемости вандализма, его повышенная "рецидивоопасность".

Семь человек, осужденных условно или с отсрочкой исполне­ния наказания, совершили новые преступления в период испыта­тельных сроков.

Социально-демографические данные о рассматриваемых лицах не отличаются особенностями: две трети значились рабочими, каждый десятый учащийся, более 23% - не заняты учебой или постоянной ра­ботой. Половина из числа привлеченных к уголовной ответственности характеризовалась по месту работы, учебы и проживания положитель­но, но в материалах уголовных дел почти столько же отрицательных характеристик. 12% несовершеннолетних в связи с отклоняющимся поведением состояли на учете в ми/ ,'ции.

Более 80%, включая несовершеннолетних, регулярно упот­ребляли спиртные напитки и столько же совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения. Двое употребляли наркотиче­ские вещества.