2.3. Особенности мотивации вандализма

Психологическая наука различает три типа человеческого по­ведения: волевое, импульсивное и привычное. Волевое, целена­правленное поведение, состоящее из системы действий, движимых одним и тем же мотивом, называется деятельностью. Соответст­венно можно кратко определить понятие преступной деятельно­сти как системы предусмотренных уголовным законом умыш-

1 Асмолов А.Г. Принципы организации памяти человека. Системно-деятельный подход к изучению познавательных процессов. М., 1985. С. 22. Егорин А. Скука. Литературная газета- 1986, 24 дек.

ленных действий, совершаемых из одних и тех же побуждений. Различаются целостная преступная деятельность, охватываемая одним составом преступления, например, продолжаемое преступ­ление или составное, сложная преступная деятельность, кото­рая складывается из нескольких эпизодов и квалифицируется как совокупность или повторность преступлений и, наконец, общая -когда преступная деятельность длится годами, прерываемая суди­мостями и отбыванием наказания.

Преступная деятельность полимотивна и реально направляется не одним, а несколькими мотивами. Корысть часто сочетается с честолюбием или корпоративной солидарностью. Почти всегда по-лимотивны акты вандализма: тут и месть и жажда власти, и безот­четная злоба, и многое другое. Полимотивность обусловлена, в ча­стности, свойствами предмета потребности. Деньги, например, мо­гут, как сказал поэт, дать "рвущемуся к власти навластвоваться всласть" и "передышку щедрому". Психологический анализ позво­ляет в этой гамме мотивов выделить, главный, ведущий, который и образует смысл данной деятельности для субъекта, ее личностный смысл.

Мотивация деятельности протекает на уровнях сознания и подсознания. Как отмечалось выше, мотивы осознаются действую­щим лицом не полностью и не всегда. По степени осознанности различаются мотивы-влечения, мотивы-желания и мотивы-цели^. Более или менее отчетливо осознается лишь мотив-цель. Влечение - смутное, безотчетное стремление к чему-то - в сознании отражается очень поверхностно или вовсе не осознается. Из соз­нания ускользает обычно основание мотива - то, ради чего человек хлопочет. Поджигатель, уничтоживший пшеницу на фермерском поле, полагает, что совершает преступление из соображений соци­альной справедливости, а фактически - из зависти, вымещая доса­ду на свою неудавшуюся жизнь. В.К. Вилюнас, вероятно, прав, ут­верждая, что "сознательное скрывание человеком своих эмоцио­нальных побуждений является самым простым случаем их искаже­ния... Человек способен стол же решительно и изощренно утаивать факты такого рода от самого себя"2.

) Теоретическая и прикладная социальная психология. М., 1986. С.87. 2 Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976. С.25.

- 124-

Вслед за формированием мотива происходит целеполагание, то есть постановка целей действия и деятельности. Целью дейст­вия является предвидимый и желаемый результат действий, при­ближающий субъекта к удовлетворению актуальной потребности. Если цель деятельности составляет ее личный смысл, то есть ес­ли все действия подчинены этой цели, то цель деятельности совпа­дает с мотивом, возникает феномен мотива-цели. Реализация осознаваемого мотива-цели удовлетворяет актуальную потребность лица. Например, мародер разрывает захоронения солдат герман­ского рейха, чтобы пополнить свою коллекцию наград времен вто­рой мировой войны. Эта цель выступает одновременно и мотивом преступной деятельности. Но если мародер имел в виду выгодно продать предметы, похищенные из захоронения, то завладение ими, будучи целью вандализма, не является его мотивом, а лишь этапом (способом) его достижения. Для реализации корыстного мотива в данном случае необходимы действия по сбыту похищен­ного; они выходят за рамки рассматриваемого состава преступле­ния.

Цели действий и деятельности предопределяют следующий этап мотивации - планирование (программирование). Целостная преступная деятельность, как правило, планируется более или ме­нее подробно. Сложная - в общих чертах, за исключением случаев преступной деятельности организованной группы, действующей в строгом соответствии с указанием лидера. Профессиональный вор-одиночка вполне реалистично представляет свое будущее, но очень редко программирует его больше, чем на один-два дня. Еще мень­ше думают о будущем лица, склонные к разрушительству. Но если этим занимается организованная группа лиц, сочетая вандализм с корыстной преступной деятельностью, то в зависимости от стиля руководства, "операции" планируются с разной степенью детали­зации и отдаленности перспективы.

Целеполагание и планирование осуществляется в рамках воз­никшего намерения совершить акт вандализма. Реализация наме­рения начинается после принятия решения - интеллектуально-волевого акта, выражающего готовность лица совершить преступ­ление. Некоторые авторы считают принятие решения кульминацией и завершением мотивационного процесса. С этим вряд ли можно согласиться. В процессе преступной деятельности может происхо-

- 125-

дить коррекция поведения, способная при определенных условиях привести к новым решениям, вплоть до отказа от преступления. Другими словами, мотивационные процессы продолжаются и после принятия решения.

С точки зрения формальной логики принятие решения о пре­ступлении является решением задачи с риском. Степень риска за­висит от вероятности разоблачения и тяжести последствий. "Цена" факторов риска воспринимается правонарушителями по-разному. Для многих одно лишь обвинение в разборке и похищении парко­вой скамьи означает, позор, который страшнее наказания. В то же время в печати время от времени появляются сенсационные публи­кации о мелких кражах и иных незначительных преступлениях из­вестных и вполне обеспеченных людей - знаменитых спортсменов, популярных артистов и др. Вероятно, небольшая вероятность разо­блачения перевешивает страх. Служащий таможни рассказывает корреспонденту газеты: в таможне международного аэропорта Ше­реметьево-2 есть два корридора - зеленый и красный. Дипломаты проходят по зеленому и таможенному досмотру не подлежат. "Практика показывает, что те, кому есть что терять, идут ва-банк чаще, нежели простые смертные. Были случаи, когда после задер­жания обладатели зеленых паспортов кончали жизнь самоубийст­вом. Это о чем-то говорит. Вместе с паспортом они теряли все"1.

Кроме риска ответственности и позора, на принятие решения влияет также прямая опасность для жизни и здоровья, возникаю­щая в процессе посягательств на исторические и культурные цен­ности, на безопасность транспорта и имущество граждан. Задер­жанного с поличным похитителя электросчетчиков спросили, как бы он сам поступил с тем, кто снимет счетчик его квартиры. Вор-разрушитель ответил честно: "Я бы голову ему отвернул!"

Вероятно, наиболее надежным видом предупреждения ванда­лизма является охрана культурных и исторических памятников, а также иных материальных и духовных ценностей, которые часто подвергаются вандализму. Но об этом у нас будет идти речь в от­дельной главе монографии.

Как показало наше исследование, преступная деятельность не типична для вандализма. Значительно чаще погромы, совершаемые обычно в пьяном состоянии, "шалости" несовершеннолетних на

' Буденый А. На государственной границе, под Москвой // Советская культура. 1989, 16 мая.

- 126-

железной дороге и городском транспорте, бытовое и уличное хули­ганство, групповые драки и массовые беспорядки на стадионах и в дискотеках учиняются большей частью импульсивно.

Импульсивные действия совершаются по первому побужде­нию, без размышлений об их социальном и правовом значении и последствиях. "Термином импульсивность, - писал психоневролог В.Д.Небылицин, - обозначается быстрота, с которой эмоция стано­вится побудительной силой поступков и действий без их предвари­тельного обдумывания и сознательного решения выполнить их"1. Ярко выраженная экспрессия импульсивного поведения не означа­ет его инстинктивного характера: внутренняя регуляция его проис­ходит на уровне психическом и с участием сознания. Но в созна­нии отражается лишь фактическая сторона действий. Субъект по­нимает, что он разрушает чужое имущество, но при этом ему не приходит в голову представление о социальной опасности и проти­воправности совершаемого. Бездумие - главная особенность им­пульсивного преступления: возникшее намерение немедленно пере­ходит в соответствующее действие без попыток обсудить пред­стоящий поступок и его последствия. В то же время оно по-своему логично, поскольку соответствует глубинной фиксированной уста­новке личности на агрессию. О бездумном совершении многих, ес­ли не большинства агрессивных посягательств свидетельствуют, в частности, наши наблюдения: более 60% потерпевших были зна­комы со своими обидчиками и, значит, могли обратиться с жало­бами, что повлекло бы наказание. Среди них около 13% составля­ли сотрудники, столько же - члены семьи лиц, впоследствии осуж­денных, 3% - иные родственники, 11% - соседи. И если насильни­ки еще могли надеяться на отказ потерпевших от уголовного пре­следования, то такие надежды у грабителей и убийц, поджигателей и иных. учинивших тяжкое насилие, вряд ли могли появиться. Бо­лее дв\ < третей опрошенных утверждали - и это нашло подтвер­ждение в приговорах, - что отношения с потерпевшими до начала преступных посягательств у них были нормальными и даже друже­скими^.

1 Небылицын В.Д. Психологические исследования индивидуальных различий. М., 1976- С.179.

2 Изучены 230 личных дел осужденных, отбывавших наказание в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, с последующим интервьюированием этих лиц. Результаты были опубликованы: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. X., 1986. С. 59, 78, 79, 87, 88 и др.

- 127-

Не только агрессивные, но и корыстные преступления, неред­ко бездумны и не могут быть признаны преступной деятельностью. По данным У.С. Джекабаева, более, чем у 20% совершивших кра­жу, умысел возник внезапно на месте преступления. 15.2% осуж­денных за кражи не могли ничего объяснить, ибо в момент завла-дения государственным или общественным имуществом находились в состоянии алкогольного опьянения1.

В зависимости от того, какие психические состояния правона­рушителей обусловили импульсивную реакцию, можно указать на четыре разновидности импульсивных актов вандализма: а) совер­шенные в состоянии глубокого алкогольного опьянения; б) аффек­тивные, то есть совершенные под воздействием сильного душевно­го волнения; в) обусловленные болезненным состоянием психики, не исключающими вменяемости; г) так называемые "парадоксаль­ные", случившиеся по внезапно возникшему импульсу, совершенно нелепые. Примером может служить уже упоминавшееся уголовное дело по обвинению В., который сжег ему же принадлежащий га­раж вместе с чужим автомобилем в связи с тем, что собственник автомобиля задержался с арендной платой. Судебной практике из­вестны еще более тяжкие и еще менее объяснимые парадоксаль­ные преступления, в том числе убийства. Не менее парадоксальны и самоубийства, количество которых растет.

Всякое агрессивное преступление, всякий вандализм свиде­тельствуют о звере в подсознании личности под покровом внешней цивилизованности. Но вандализм, названный нами парадоксаль­ным, с особой яркостью иллюстрирует мысль 3. Фрейда, выска­занную им вскоре после первой мировой войны: "Надо, как мне кажется, считаться с тем фактом, что у всех людей имеются раз­рушительные, следовательно, противообщественные и антикультур­ные тенденции"2.

Схема мотивационного процесса ("механизм") импульсивного вандализма складывается из трех звеньев: 1) актуализации потреб­ности поступить по хотению, 2) формировании мотива в соответст­вии с агрессивной установкой личности и 3) немедленной реализа­ции мотива без целеобразования, планирования, принятия решения

1 Джекабаев У.С. О социально-психологических аспектах преступного поведения. А.-Ата, 1971. С.100-101.

2 Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Психологические этюды. С.482.

tr, (интеллектуально-волевого акта) и без коррегирования поведения с !   учетом меняющейся ситуации. Происходит нечто, похожее на "короткое замыкание" в сложнейшей нейро-психологической сис­теме коры головного мозга.

Привычное деструктивное поведение встречается не так часто, чем, скажем, кражи среди воров-рецидивистов. Среди изученных нами материалов можно предполагать детерминирующую роль привычек среди 11 хулиганов, повторно осужденных за стереотип­ные развлечения, которые складывались из обильной выпивки и последующих поисков приключений, сопровождающихся однотип­ными погромами. Вряд ли уместны здесь примеры - они общеизве­стны и у всех на глазах. Привычные противоправные поступки в отличие от импульсивных совершаются в значительной мере осоз­нанно, но под мотивационным воздействием неосознаваемых вле­чений, ставших привычными. В основе привычных форм поведения в соответствии с павловской теорией об условных рефлексах ле­жит динамический стереотип, возникающий в коре головного

мозга в результате многократного повторения соответствующих действий.

По своему механизму мотивация привычных преступлений во многом схожа с импульсивной. Но с формированием мотива появ­ляется цель, решение принимается без планирования действий и немедленно реализуется без учета ситуации, что накладывает на поведение печать немотивированности, бессмысленности.

Чем чаще повторяются те или иные виды преступной деятель­ности, тем больше оснований говорить об их привычном характере. Криминальные привычки обычно сочетаются с антисоциальной на­правленностью, хотя бывает и так, что закон неожиданно для себя нарушает человек, твердо решивший отказаться от продолжения преступной деятельности. Криминологи биопсихологического на­правления (Ч. Ломброзо, Э. Ферри и др.) наряду с врожденными и случайными указывает также на тип привычного преступника.

С учетом направленности разрушительных действий их моти­вацию можно разделить на три категории, которые условно назы­ваются нами враждебной, инструментальной и негативистской. Враждебная агрессия в виде уничтожения и повреждения ценно­стей направляется на объект, который прямо или косвенно являет­ся источником фрустрации - отрицательных эмоциональных пере-

живаний, досады, гнева и депрессии в связи с невозможностью действовать желанным образом или удовлетворить какую-то по­требность. Это может быть уничтожение офиса трастового объеди­нения, обманувшего вкладчиков и т.п. Инструментальная агрес­сия обнаруживается в акте вандализма, который используется как способ совершения иного, преимущественно корыстного преступ­ления. В "Криминальном обзоре" №3 за 1996 г. сообщается о по­вреждении оборудования Яворивского военного полигона группой местных жителей и солдат срочной службы путем хищения почти 1000 м подземного кабеля для продажи меди за иностранную ва­люту. Прямой ущерб - 10 тыс. грв. Инструментальная мотивация характерна для так называемого криминального вандализма.

Негативистская мотивация проистекает из присущего лю­дям неосознаваемого стремления к разрушительству, а также из жажды власти, известности (геростратовы мотивы), безотчетного чувства вины и отчуждения. С точки зрения деятельностной теории, связанной с именем A.M. Леонтьева, негативистская мотивация мо­жет возникнуть в результате "сдвига мотива на цель".1

Речь идет о том, что разрушительство из способа совершения преступной деятельности, становится ее целью или, как говорится, самоцелью. В результате возникает новая деятельность - деструк­тивная. В специальной и художественной литературе описано не­мало примеров убийств, совершаемых ради удовлетворения маниа­кального влечения к жестокости и убийствам. Аналогичные приме­ры нередко встречаются и среди лиц, жаждущих разрушений, осо­бенно посредством огня и взрыва. Психиатрии известна мания поджигательства - пиромания. О жажде разрушения писал 3. Фрейд и его многочисленные последователи, а до Фрейда - Ф.М. Достоевский и Ф. Ницше. "Человек из подполья" выводит ее из общечеловеческой потребности к идентификации: "...чтоб самому себе подтвердить, что люди еще люди, а не фортепьянные клави­ши... А в том случае, если средств у него не окажется, - выдумает разрушение и хаос"2. Ф. Ницше дополняет ту же мысль замечани­ем, что воля к разрушению сочетается с еще более глубоко зало­женным инстинктом саморазрушения, устремления в "ничто"3.

1 Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1981. С.520-521.

2 Ф.М. Достоевский. Указ. соч. С.473.

3 Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994. С.64.

- ISO-

Деструктивные разрушительные влечения многократно усили­ваются в агрессивно настроенной толпе. В статье "Психология масс и анализ человеческого "Я", 3. Фрейд отмечает повышенную вну­шаемость людей, увлеченных толпой, их неспособность противо­стоять психическому заражению и "стадному инстинкту": "При со­вместном пребывании индивидов в массе у них отпадают все инди­видуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения привычных позывов все жестокие, грубые инстинк­ты, дремлющие в отдельной особи как пережитки первобытных времен"1.

Специальные исследования криминальной психологии толпы пишут о том, что агрессивность ее возрастает по мере увеличения скопища- Возникает массовый психоз, который распространяется на лиц, не склонных к агрессивному поведению. Эмоциональное возбуждение толпы порождает импульсивные, неосознаваемые разрушения и насильственные преступления. Особенно опасна тол­па нетрезвых людей, что бывает не редко.

Описывая буйство толпы крестьян, без малейшего повода совер­шивших убийство, Ф.М. Достоевский пишет: "Все прошло в высшей степени случайно, через людей, хотя, может быть, и настроенных, но мало сознававших, пьяных и уже потерявших нитку"2.

В буйствующей толпе активизируется стадный инстинкт у марги­нальных личностей, психически неполноценных и уголовников. Поли­тические страсти, бушующие в толпе, антисоциальные элементы не­медленно используют для погромов и насилий. Насилию и вандализму толпы способствует чувство безнаказанности3. Так было во все време­на, так происходили массовые погромы и бесчинства и р чаше время. Достаточно вспомнить жуткие сцены вандализма в Сумгаите, Караба­хе, Сухуми, Грозном и других "горячих точках" бывшего СССР. Спе­цифическая разновидность современного вандализма - беспорядки на стадионах, о чем мы уже упоминали.

Завершая общий обзор мотивации вандализма, нельзя не упомянуть о чувстве вины, присущем, по мнению некоторых авто­ров, лицам, совершающих насильственные посягательства и акты

^ Фрейд 3. Психологические этюды. С- 429.

2 Достоевский Ф.М. Бесы // Собр. соч. в 10 томах. Т.7. М.,1957. С.563.

3 Сигале С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии. Новгород, 1893. С. 81-100.

131 -

вандализма. Эту мысль, высказанную в свое время 3. Фрейдом разделяют в наше время многие ученые, далекие от фрейдизма, в частности Ю.М. Антонян и Е.Г. Самовичев, которые установили максимальную положительную коррелятивную связь между чувст­вом вины и насилием. Если обследованные ими осужденные остро переживают чувство вины, то у них снижается интенсивность чувст­ва страха, то есть порог чувствительности к опасности и, значит, возрастает вероятность насильственного преступления1. На наш взгляд, гипотеза мотивационной роли вины в детерминации ванда­лизма и иной агрессии не получила еще убедительного экспери­ментального подтверждения.